Антон Сергеев
Сказка с (не)счастливым концом(?)
Семенов в последний раз оглянулся на свою маленькую команду, прежде чем войти в подъезд дома номер пятнадцать по улице Крупской. Двух сухощавых оперативников в черных вязаных шапочках можно было принять за студентов, а Брудов… Брудов был Брудовым. Двухметровый детина с лицом убийцы-рецидивиста мог сойти за какого-нибудь грузчика только при очень большом желании, и о его маскировке не было и речи. Впрочем, для зачистки нежелательных свидетелей в ГСБ существовал целый департамент, поэтому Семенов не слишком переживал на этот счет. Брудов просто вызывал у него отвращение, вот и все.
– Заходим, – скомандовал Семенов и дернул на себя ручку подъездной двери. В этот ранний субботний час им пока еще не встретились случайные прохожие, что не могло не радовать – Семенов не любил злоупотреблять обращениями в департамент зачистки.
– Слушай, Морган, неужели все это правда? – Паша закончил изучать статью из подаренного Глотовым куска газеты и находился под впечатлением от прочитанного. – Нет, я, конечно же, верю ребятам из «Новой», но, по-моему, это уже слишком! Это же самая настоящая госизмена! Почему о данной ситуации никто не говорит? Неужели, про захват китайцами Дальнего Востока стало известно только сейчас? Как такое наши власти вообще могли допустить!?
– На какой вопрос мне нужно ответить сначала? – уточнил сверхинтеллект внутри Паши.
– Это непринципиально. Главное – ответить на все.
– Хорошо. Итак, это – действительно правда. – голографический Морган материализовался на сидении рядом с Пашей и закинул ногу на ногу, сцепив ладони на колене.
– Блин, как ты это делаешь? – восхитился Паша. – Сначала у дома Разина, теперь тут…
– Сознание человека – удивительная штука и таит в себе немало интересных возможностей. Я научился воздействовать на определенные узлы твоего мозга, чтобы вызывать подобные фантомы. Воспринимай это как некую разновидность дополненной реальности. Ваши ученые идут в данном направлении уже довольно давно. Правда, для таких фокусов им все еще нужны внешние приборы.
– А у меня крыша не поедет от твоих воздействий? – с опаской уточнил Паша.
– Не переживай. Так мне рассказывать дальше?
– Да, конечно, – Паша поежился, но не стал просить Моргана отключиться. Все-таки, это был любопытный опыт.
– Так вот. Объясняю ситуацию. Началось все это двенадцать лет назад, когда Пер… Узурпатор заключил соглашение с тогдашним лидером Китайской Народной Республики о комплексных мерах по развитию Дальневосточного региона.
– Как ты, несомненно, знаешь, КНР – не самая богатая природными ресурсами страна. Людей там предостаточно, и этим людям нужно как-то жить. Соответственно, Китаю необходимо привлекать ресурсы, а российский Дальний Восток очень кстати находится по соседству.
– Ну а нам-то что до их нужд и проблем? – возмутился Паша. – Как будто наши люди в достатке живут! Да на том же Дальнем Востоке лютый пипец творится! Помню, летал туда на Олимпиаду по математике. Когда отец еще не оставил надежд сделать из меня великого ученого… – он горько усмехнулся. – Возили нас по Хабаровску, показывали Амур, все дела… А я смотрел на покосившиеся деревянные халупы и думал совсем не о красотах местной природы…
– Как бы то ни было, руководство России, видимо, имело несколько отличные от твоих взгляды на данный вопрос, – Морган протянул руку к пашиному лицу и потер большим пальцем об указательный в универсальном жесте.
– С того самого времени началась неумолимая экспансия доблестных китайских работяг. Получив за сущие копейки концессии на вырубку леса, вылов рыбы и добычу пушнины, правительство КНР воспользовалось предоставившейся возможностью сполна. К настоящему моменту, ресурсная база Дальневосточного региона оскудела на шестьдесят семь процентов, а количество осевших там китайцев давно перевалило за миллион.
– Могу сказать тебе больше, – продолжил Морган после секундной паузы. – В Китае существует план, разумеется, совершенно секретный, согласно которому на горизонте в ближайшие тридцать лет Народная Республика собирается присоединить территории вплоть до Иркутска, чтобы получить доступ к полезным ископаемым и ресурсам озера Байкал.
– Чтооо? Что за херню ты несешь? – не выдержал Паша. Хорошо, что он не сказал эту фразу вслух, а то Тамаш точно посчитал бы его сумасшедшим. – Как вообще такое можно себе помыслить?
– Спокойно, Паша, не перевозбуждайся, – Голограмма Моргана сменила одежду на медицинский халат, а в руке его появился шприц. – Ты же не хочешь, чтобы я вколол тебе седативное? – Глаза старика улыбались, но его тон оставался серьезным.
– С чего ты взял, что этот план осуществим? – Паша несколько раз глубоко вздохнул, успокаивая взбудораженные нервы. – Это же, наверняка, как планы по захвату мира или войне с потенциальным противником, которые есть у каждого государства!
– Не спорю, подобные планы тоже существуют, – Морган избавился от врачебной униформы и облачился в строгий черный костюм. – Но, поверь мне, для осуществления этой доктрины сделано уже очень много.
– Капец. И что, Узурпатор и его шавки будут так просто на все это смотреть, или…? – У Паши мелькнула страшная догадка. – Или они уже обо всем договорились?
– Ты мыслишь в верном направлении, – подтвердил Морган. – Конечно, дословного договора между правителями двух стран о передаче такого огромного куска территории не существует. Пока. Но, ты же сам понимаешь. Огромная полунищая страна, имеющая под боком агрессивного соседа, амбиции, а главное, мощь которого растут с каждым годом… Что бы ни говорили Первый и его попы про свою ядерную колотушку, они – далеко не дураки и хотят пожить. Причем пожить со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами.
-Потенциальную войну с Китаем России не выиграть. Гипотетическое преимущество России в военной технике с лихвой перекроет подавляющий перевес китайцев в людских ресурсах. В случае же мирного решения территориального вопроса, китайцы закроют глаза на новый статус вашего государя и поддержат его в борьбе с таким ненавистным ему Западом.
Паша на этот раз даже не сделал попытки поправить Моргана насчет Узурпатора. Он был слишком поражен нарисованной сверхразумом картиной и даже приоткрыл от потрясения рот.
– Что, открыл я тебе глаза на большую геополитику? – с насмешкой спросил Морган, наблюдая пашину реакцию на услышанное.
– Кто-нибудь, разбудите меня, – тихонько, чтобы не слышал Тамаш, выдохнул Паша. – Кто-нибудь еще знает про все это? – вновь перешел он на мысленную речь. – «Новая», Некто?
– Пока – только ты. Эта информация чересчур токсична, чтобы ее можно было доверить кому-то постороннему. Еще не время.
– Блин. Но как вообще ребята из «Новой» решились поднять тему с Дальним Востоком? Она же сама по себе достаточно взрывоопасна!
– Во-первых, – Морган начал загибать пальцы, – китайцы на Востоке появились не вчера и даже не позавчера. Местные жители уже давно столкнулись с данной проблемой.
– Во-вторых, поднимать подобные вопросы – и есть работа оппозиционных власти изданий. Ну, а, в-третьих, – старый актер ослепительно улыбнулся – Астроном пообещал редакции поддержку и защиту, и даже перевел кое-какие средства. На поддержание штанов, так сказать.
– Так это твоих рук дело!? – Паша хлопнул ладонью по бедру. – Ведешь подрывную деятельность от моего имени?
– Надо ли мне прекратить? – Морган чуть отстранился от Паши и пристально посмотрел ему в лицо. – Пусть все идет, как идет?
Паша, в свою очередь, уставился на пожилого негра в костюме, сидевшего рядом с ним. Вернее даже не так. Паша смотрел сквозь него. Может, ну его нахер? Ну, действительно, какого черта он прется в эту тьмутаракань, когда его ждет вилла в Дубай, а потом… кто знает, куда он направит свои стопы потом? Гражданство Мальты, знаете ли, накладывает дополнительную ответственность! Да, тут было, о чем подумать.
Морган не стал торопить Пашу с ответом. Голограмма просто развоплотилась, оставив человека на заднем сидении внедорожника одного.
Проникнуть в квартиру оказалось до неприличия просто. Старая дура купилась на старую, как мир, уловку насчет проверки газовой плиты и открыла им. Когда она увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию Брудова, то жалобно пискнула и попыталась было захлопнуть дверь, но было уже поздно. Громила поставил за порог свой огромный башмак сорок седьмого размера и легонько повел плечом, отталкивая Трямкину в глубину прихожей.
На шум из комнаты выехал на своей инвалидной коляске старухин сын.
– Мам, кто там приш… – начал было спрашивать он, но потом осекся, увидев свою мать на полу. Затем он перевел взгляд на Брудова и стоящую за его спиной троицу и возмущенно вскрикнул: – Вы кто такие? Какого черта вы здесь делаете?!
– Мам, с тобой все в порядке? – он осторожно подъехал к женщине и попытался дотянуться до ее плеча, враждебно косясь на посторонних.
– Вячеслав Семенов, – представился секретарь Первого, делая шаг вперед и заслоняя собой громилу. – Нам нужно поговорить с вами о человеке, который вчера приходил к вам в гости, – он обернулся и дал знак одному из сопровождающих закрыть дверь.
Бабка, кряхтя, поднялась с пола, встала за коляской и, с ненавистью глядя на Брудова, прошипела: – Хороша же благодарность за то, что я сообщила вам нужные сведения! По телефону-то мне сладко, соловей, напевал!
– Мама! – обернулся к ней Трямкин, – О чем ты говоришь? Что ты наделала?!?
– Ваша мать сообщила нам очень важную информацию, – решил перехватить инициативу Семенов. – Вчера вы встречались с опасным преступником, Павлом Занозиным. Нам нужны сведения о содержании вашего разговора и о нынешнем местоположении Занозина.
Трямкин наградил мать исполненным ярости взглядом. – С чего вы это взяли? Ни с каким Занозиным я вчера не общался!
– Так, – тяжело уронил Брудов и сделал шаг по направлению к Трямкиным.
– Спокойно, Иван, – Семенов прихватил амбала за руку, останавливая его. – Нам сейчас все расскажут. Ведь правда? – обратился он к жильцам.
Старуха часто закивала, но ее сын упрямо опустил подбородок, словно готовясь протаранить стену своей тупой башкой. Это был плохой знак.
– Послушай, Сергей, – Семенов решил сделать еще одну попытку. – Ты же умный парень. Понюхал жизнь, – он кивнул на обрубки ног Трямкина. – Ответь на наши вопросы, и все у вас с матерью будет хорошо и гладко.
– Так же гладко, как у семьи Ивановых? – прокаркал инвалид. Руки его сжимали подлокотники кресла так крепко, что побелели костяшки на кистях. – Думаешь, я не узнал твоего мясника? – он перевел взгляд на Брудова, заполнявшего собой все пространство небольшой прихожей. Мать за спиной Трямкина повело в сторону.
– Тем более ты понимаешь, что с нами шутить не надо, – нашелся Семенов. Он же говорил этому идиоту не светиться в кадре! – Давай решим все по-доброму, по-свойски!
– Нашел дурака! – Трямкин достал откуда-то из-под себя небольшую заточку и вытянул руку вперед. – Попробуй, возьми, сука!
Семенов скорбно вздохнул и шагнул в сторону, освобождая пространство для Брудова.
– Сережа, ты что? – ахнула старуха, а Брудов, неожиданно быстро для человека таких размеров, шагнул вперед и обхватил своей лапищей руку Трямкина вместе с его оружием. Через секунду дружок Занозина завопил, а из-под пальцев громилы медленно засочилась темная кровь.
Лариса Антоновна Рысцова варила кашу. Сема любил рисовую, но рис, как назло, закончился, и она решила приготовить пшенную в надежде, что он не будет сильно упрямиться и съест хотя бы несколько ложек за маму. Сема рос щуплым и болезненным мальчиком, а у нее не было достаточно денег, чтобы обеспечить сыну полноценное и разнообразное питание.
Библиотеки нынче пустовали, и Ларисе Антоновне приходилось подрабатывать уборкой, но этого хватало лишь на поддержание штанов. Из-за необходимости оплачивать садик, Лариса Антоновна не могла позволить себе купить лишнюю пару колготок и донашивала драные. Впрочем, она не жаловалась. Она ведь знала, что многим людям приходится еще горше.
Взять хотя бы тех ливийцев, что показывали вчера по телевизору! Или это были сирийцы? Бедняги спали прямо на каменистой земле, а уж говорить о какой-то гигиене и вовсе не приходилось! Вот, до чего довела людей эта «помощь Запада»! У них-то с сыном была, по крайней мере, собственная однушка, доставшаяся от почившей два года назад матери. Да, фрукты и другие излишества они себе позволить не могли, но их страна успешно противостояла врагам, а в такие времена от всех требовалась определенная стойкость!
Лариса Антоновна зачерпнула ложкой немного пшена и поднесла ее ко рту. Уже почти готово.
Внезапно, послышался отчетливый и тяжелый звук, словно на пол упало что-то большое, а затем раздались громкие вопли. Этот шум доносился явно из квартиры за стеной. Когда у соседей сверху или снизу происходил какой-нибудь скандал, это звучало по-другому. Лариса Антоновна схватила половник и постучала в стену его черенком. Она испугалась, что Сема проснется раньше положенного. Вчера у него была небольшая лихорадка, а сон, как известно, лучший лекарь. Особенно, в отсутствие других лекарств.
Крики не смолкали. Наоборот, они стали еще громче. Лариса Антоновна смогла даже различить несколько голосов. К смутно знакомым мужскому и женскому примешивалось еще какое-то низкое рычание, словно Трямкины завели себе собаку.
– Да замолчите же вы, ироды! – громким шепотом проговорила Лариса Антоновна, беспокойно прислушиваясь, не раздастся ли из комнаты плач Семы. Так и случилось. Рысцова уловила тихое всхлипывание сына и, бросив половник возле кастрюльки, выбежала из кухни. Каша осталась на огне.
Денис Игоревич Купцов мучался головой. Помнится, его батя, упокой господь душу этого ублюдка, частенько с бодуна повторял одну и ту же поговорку: «Сон алкоголика краток и чуток». И Денис Игоревич, в кои-то веки, склонен был согласиться со своим усопшим папашей и его максимой.
– Хорошенько мы вчера врезали с пацанами! – бормотал он себе под нос, шаря трясущимися руками по пустому холодильнику в надежде найти хоть что-нибудь, что помогло бы ему облегчить страдания. – Ебать, у меня ж помидорчики где-то были! – простонал Купцов, с раздражением захлопывая дверцу. Четырехметровая кухня – не позволяла особенно разгуляться, но тотальный ее обыск все-таки затянулся на добрых сорок минут. Результата это не дало.
– Твою в коромысло! – Денис Игоревич постепенно входил в состояние холодного гнева. – Емана в рот! Эт че ваще такое, а!? – он заполз в ванную и прильнул было к раковине, но ледяная вода напомнила ему о нескольких не слишком приятных сутках, проведенных в местном вытрезвителе, и Купцов на морально-волевых побрел обратно в комнату. Там он упал на продавленное кресло перед телевизором и нажал на пульте кнопку ВКЛ.
Этого героического усилия над своим организмом Купцову оказалось достаточно, чтобы его руки бессильно поникли, свешиваясь до самого ковролина. Экран старенького кинескопного телевизора засветился, а затем до Купцова донесся протяжный речитатив бородатого батюшки, освящавшего какие-то ракетные комплексы. Это был канал «СПАС», который частенько помогал Денису Игоревичу набраться достаточно святости, дабы не чувствовать себя полным говном, каким он, собственно, и являлся.
Когда Купцову стали слышаться какие-то крики и возня, он подумал, что это – последствие вчерашних возлияний, и осторожно помотал головой, чтобы отогнать морок. Но шум начал становиться все громче и громче, а затем и вовсе перерос в один протяжный не то вопль, не то звериный вой.
– Вашу мать, да отъебитесь вы наконец! Человеку и так плохо! – крикнул Купцов, набравши немного воздуха в свои помятые легкие. – Ну до чего люди дошли, чисто твари! – буркнул он сам себе и сделал звук в телевизоре погромче.
Святость так и сочилась с экрана, обволакивая Дениса Игоревича. Он мог буквально ощущать ее запах. Она отдавала маринованными помидорами. Пальцы левой руки Купцова вдруг стукнулись о что-то стеклянное.
– Аминь, емана! – Денис Игоревич поднял с пола литровую банку и, тихонько хрюкнув, сделал большой глоток.
– Пааш, – непривычно вкрадчиво позвал Морган. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
Паша, тем временем, вел борьбу с самим собой, и голос Моргана прервал пламенный спич осторожной стороны его натуры, которая убеждала Пашу как можно скорее покинуть Россию. «Оставь эту проклятую всеми богами страну тем ослам, которым нравятся кляпы, страпоны и кожаные трусы» – говорила она. – «Через двадцать лет китаезы будут биться здесь за остатки Московского княжества с какими-нибудь индусами. Тебе это надо? Не трать свои лучшие годы на безнадежное дело!»
– Что? – отозвался Паша, протирая глаза. За окном тянулся типично-унылый зимний пейзаж средней полосы. Они ехали уже часов шесть, и солнце постепенно клонилось к закату, подсвечивая окружающую серость оранжевым оттенком. Паша уже успел схомячить три большие плитки шоколада, но окончательного решения по поводу своих дальнейших действий так и не принял.
– Трямкин…
То, как Морган произнес фамилию друга, всколыхнуло пашино сердце.
– Что Трямкин? Говори скорее, что тянешь?
– Он и его мать погибли… Были убиты при допросе касательно твоей персоны. Зверски убиты.
– Черт, Морган, если это какая-то гнусная шутка, я клянусь… – перед пашиными глазами всплыла картинка. Похоже, это был стоп-кадр из видеоролика. На полу знакомой уже Паше комнаты, в луже чего-то темного, лежала кукла без обеих ног и ру… Паша наклонился, и его шумно вырвало на резиновый коврик.
– Романо, ты в порядке? Что за фигня? – встревожился Тамаш, притормаживая и прижимаясь к обочине двухполосной трассы.
– Убери от меня эту чертову херню! – прорычал Паша и сплюнул остатки шоколада, которые застряли за его зубами.
– Что? – непонимающе спросил цыган, обернувшись на своего пассажира.
– Я не тебе. Поезжай дальше, – Паша помотал головой, чтобы отогнать гнусное зрелище, возникшее перед ним.
– Надо хотя бы убрать все это, – Тамаш остановил машину рядом с сухим кустарником, росшим у обочины, и разблокировал двери.
– Я сейчас, – Паша выскочил из джипа и вытряхнул в придорожный сугроб полупереваренное содержимое своего кишечника, а затем насыпал на коврик три горсти снега и, как мог, протер его.
– Все, поехали, – он забрался обратно в теплый салон и потер руки друг об друга, чтобы побыстрее согреть их после снежной ванны.
– Хорошо, – пожал плечами Тамаш. Он не стал задавать лишних вопросов, что очень обрадовало Пашу.
– Зачем ты показал мне эту жуть? – обратился Паша к Моргану, когда машина вновь набрала крейсерский ход. – Это… Серега? – уточнил он слегка запнувшись.
– У тебя были сомнения. Их надо было развеять, – поведал сверхразум. – Да, это он.
– А по-другому никак нельзя было меня убедить? – язвительно спросил Паша. – Мог бы еще покрупнее картинку сделать!
– Ты действительно этого хочешь? – переспросил Морган. Паше иногда казалось, что его инопланетный гость издевается над ним.
– Твою мать, конечно же, нет! – рявкнул Паша. – Кто сотворил с ними такое? Как это вообще случилось?
– После того, как ты побывал у Сереги в гостях и разминулся у подъезда с его матерью…
– Так это она на меня собак спустила… – подумал Паша.
– … она, очевидно, обнаружила своего сына в невменяемом состоянии после ваших совместных возлияний и решила поинтересоваться, кто стал причиной всего этого. Выяснив личность гостя, Алевтина Петровна…
– Что за Алевтина Петровна? – рассеяно переспросил Паша. Он пребывал в легком шоке от осознания того, что друг, с которым они еще вчера выпивали горькую, погиб из-за него.
– Мать Трямкина! – с легкой тенью раздражения в голосе ответил Морган. – Ты меня слушаешь?
– Да, да… продолжай.
– Так вот, Алевтина Петровна, памятуя о сравнительно недавнем визите оперативников, нашла оставленный ими телефон и сообщила гсбшникам все, что смогла вытянуть из пускавшего пьяные слюни сына.
– Полегче, Морган, это же мой друг! – возмутился Паша.
– Дальше было дело техники, – продолжил Морган, игнорируя пашин пассаж. – Информация дошла до секретаря Первого, Вячеслава Семенова, а уж он доложил ее самому Хозяину.
– Кому-кому?
– Так они называют Первого. Хозяин, – пояснил Морган.
– А жопу они ему, случайно, не лижут? – Пашу аж передернуло. – Какое, все-таки, дело этому Верховному Говнюку до меня?
– Регенерация, я же тебе уже говорил. Регенерация и, потенциально, омоложение. Все-таки, этому Говнюку, как ты его назвал, по вашим меркам уже довольно много лет.
– То есть он хочет выпотрошить меня и достать что-то, что делает меня таким – тебя?
– Ну, про меня он, конечно же, не знает, но, в целом, верно.
– Хер ему, пидору старому! – Паша даже изобразил всемирно известный жест, приложив левую ладонь к локтевому сгибу правой руки, но затем снова обмяк. – Давай дальше про Серегу, – попросил он Моргана.
– Так вот, после своего доклада Хозяину Семенов попросил, чтобы ему поручили допрос парня. Узурпатор, памятуя об участи семьи Ивановых, приказал Семенову взять в опергруппу Брудова. Видимо, старику понравились методы работы этого палача. Брудов и сотворил все то, что ты успел увидеть. К сожалению, на самом деле, все еще хуже. В составе опергруппы был тот же оператор, который снимал казнь Ксении и ее родных. Полную запись смотреть не советую.
– Сука, доберусь до этих нелюдей и…! – Паша не договорил, что собирается сделать, и заскрежетал зубами. – Ты можешь придумать какой-нибудь способ, чтобы разом уничтожить всю эту чертову шоблу вместе с ихним вождем?
– Можно организовать ракетный удар, – предложил Морган. – Ваша армия вовсю использует компьютеризованные системы управления вооружением во главе со своим искусственным недоинтеллектом, который зовется АЛЕШЕЙ. Я могу легко перехватить управление и направить парочку ракет в то место, где они соберутся в следующий раз. То-то шума будет!
– Ты сейчас серьезно? Вообще-то, я немного не в том смысле, – Паша потер переносицу и попытался сформулировать свою мысль иначе. – Как-то дискредитировать их, лишить самого дорогого? Что-то вроде этого.
– А подумаю. Так что, мы не улетаем в Дубай? – уточнил на всякий случай Морган.
– Похоже, мне придется еще немного задержаться здесь, – Паша прислушался к внутренним ощущениям. «Осторожница», еще недавно убеждавшая его свалить, куда-то исчезла, и сейчас в душе безраздельно царило дикое бешенство. – Да, и еще, Морган. Ты спрашивал моего согласия на найм дополнительных людей? Я даю добро. Бери всех, кого можно.
Семенов прогуливался взад-вперед по улочке около дома полковника Разина. Он ждал результат криминалистической экспертизы, которую в этот самый момент проводил Мышкин. Конечно, были еще показания этой полоумной старухи, но толку от них было чуть.
Его мысли постоянно возвращались к произошедшему в квартире номер шесть дома на улице имени Крупской. С Брудовым, определенно, надо было что-то делать. То, что учинил этот псих с Трямкиным и его матерью, совершенно не вписывалось ни в какие рамки, даже с точки зрения прошедшего через многое секретаря Первого. Лишь непонятная для Семенова приязнь Хозяина к этому маньяку не давала ему отдать немедленный приказ о ликвидации, но работать с Брудовым в дальнейшем Семенов не собирался ни при каких обстоятельствах.
– Вячеслав Игнатьевич! – позвал его Мышкин от приоткрытой калитки. – Прошу вас, посмотрите, что удалось выяснить!
Семенов встряхнулся и прошел к месту преступления.
Мышкин сидел на корточках возле огороженного участка замерзшей травы и протирал круглые стекла очков небольшой замшевой тряпочкой. Из уголков его воспаленных глаз постоянно текло, так что на щеках образовались покрытые инеем дорожки.
– Что с вами, Мышкин? – в который уже раз спросил Семенов. Вид плачущего мужика вызывал у него отвращение.
– Аллергия, Вячеслав Игнатьевич, – сыщик водрузил очки на переносицу, но через несколько секунд опять снял их и вновь принялся за полировку.
– А сейчас-то на что? – удивился секретарь Первого. – Я понимаю, когда вы обливались слезами в лесу, хотя полтора месяца назад уже ничего не могло цвести, но теперь-то в чем дело?
– Не могу знать, Вячеслав Игнатьевич! – виновато развел руками Мышкин. – Такой вот у меня организм.
– К черту ваш организм, давайте к делу, – Семенов присел рядом с ним и уставился на небольшие ямки в земле, оставленные, очевидно, борющимися людьми. Вокруг места преступления было установлено несколько мощных ламп, так что все было видно словно днем.
– Посмотрите сюда, – Мышкин указал на одно из углублений. – Это – след нашего беглеца, – он убрал было очки в нагрудный карман куртки, но тут же вновь достал их, надел и сразу же снял, с подозрением глядя на стекла, будто ожидая увидеть на них нечто невообразимое.
– Вы уверены в этом? – Семенов при всем желании не смог бы отличить данный след от любого другого, но Мышкин имел репутацию одного из лучших следопытов ГСБ и входил в поисковую группу, сформированную после побега Занозина.
– Как в самом себе! – гордо ответил сыщик и смахнул крупную слезинку, застывшую на левой скуле. Семенов поморщился.
– Как вы, наверняка знаете, – Мышкин перешел на снисходительный менторский тон, – каждый человек оставляет уникальные следы. Независимо от того, в какой обуви он ходит, его отпечатки имеют определенный почерк…
– Достаточно лекций! – перебил его Семенов. – У меня не так много времени, чтобы слушать очевидные вещи. Значит, вы утверждаете, что на этом самом месте побывал Павел Занозин?
– Вячеслав Игнатьевич…
– Несмотря на то, что мать покойного не опознала убийцу полковника по предложенному ей фотороботу? – продолжил Семенов.
– Было темно, она могла не разглядеть…
– Короче, Мышкин. Вы ручаетесь головой в сделанном вами заключении? – Семенов уставился на следопыта своим фирменным мертвым взглядом, от которого некоторые, особо впечатлительные личности, готовы были признаться в любом преступлении.
Сыщик так яростно заработал своей тряпкой, что, по мнению Семенова, рисковал протереть свои линзы насквозь.
– Я ручаюсь в том, что следы, оставленные в лесном массиве Чеховского района, совпадают с данными отпечатками, – тихо, но твердо ответил он.
– Отлично, – Семенов хлопнул Мышкина по плечу, так что следопыт едва не клюнул носом в землю, и поднялся на ноги. – Проверьте поселок на предмет других отпечатков Занозина. Это может дать нам какие-то зацепки, – он пошел к выходу с участка, доставая на ходу планшет.
Странно, что ни камеры наблюдения, ни патрульные дроны не зафиксировали присутствия Занозина. Это вписывалось в гипотезу Семенова о вмешательстве в дело третьего лица, и секретарю Первого требовалось кое-то уточнить у АЛЕШИ – искусственного интеллекта ГСБ.
– Долго нам еще здесь торчать? – Паша топтался на переломе Железнодорожного переулка, протяженность которого от Железнодорожной же улицы, проходящей насквозь через весь крохотный поселок, и до упиравшегося в поля тупика составляла ровно двести два шага. Паша три раза отмерил это расстояние в ожидании нужного ему человека, но тот все не появлялся.
– Не долго, имей терпение, – шепнул на ухо Морган. – Он уже на подходе.
– Ты говорил мне это полчаса назад! Я тут околею! – Паша постучал друг об друга ботинками в напрасной надежде согреть таким образом заледеневшие ноги.
– Я предлагал тебе подождать в машине. Я же не могу заставить его идти быстрее. Он почему-то часто останавливается. Видимо, он не один.
– Твою мать, мне только его приятелей не хватает…
– Не переживай, вряд ли он позвал их к себе домой. Сюда он должен прийти без попутчиков. В любом случае, мы выберем наиболее оптимальный образ действий в зависимости от сложившихся обстоятельств. Давай лучше я тебя немного согрею.
Паша почувствовал, как по его венам растекается приятное тепло и даже перестал притоптывать. «Интересно, сколько энергии расходуется на такого рода фокусы?» – подумал он, но ответа от Моргана не дождался.
Метрах в пятидесяти от него в тусклом свете фонаря показался силуэт человека. Судя по всему, это был мужчина, и он был один.
– Это тот, кто нам нужен? – уточнил Паша у Моргана. Переулок насчитывал всего шесть домов, так что вероятность встречи нужного ему человека была довольно высокой. Пашино сердце заработало с удвоенной частотой, из надпочечников произошел впрыск адреналина.
– Да. Местоположение его телефона подтверждает визуальный контакт с целью, – сухо отрапортовал Морган.
– Ты сделаешь как договаривались? Ни крупицей больше, чем надо? – Паша хотел удостовериться, что на этот раз все пройдет по плану.
– Все будет как в аптеке, – заверил его Морган. – До цели – двадцать семь метров.
– Хорошо, – Паша отвернулся от приближавшегося мужчины и медленно пошел в сторону тупика. Именно там, по правую руку от него, находился дом номер пять, в котором проживал объект его сегодняшнего интереса.
Шагов через пятнадцать Паша уловил тихий звук дыхания мужчины за своей спиной – Морган начал приводить его чувства в состояние готовности. Замедлившись еще больше, он дожидался, пока идущий сзади человек обгонит его. Через несколько секунд тот поравнялся с Пашей и повернул голову в его сторону, пытаясь рассмотреть пашино лицо, но Паша заблаговременно накинул на голову капюшон а, вдобавок к этому, чуть опустил подбородок.
После того, как мужчина прошел дальше, Паша дал Моргану условный сигнал – он не хотел тратить слишком много энергии сразу, она еще должна была ему потребоваться для других свершений, а потому заранее договорился со своим компаньоном о весьма четком тайминге.
На улице стало значительно светлее и как-то насыщеннее что ли – с учетом времени суток, им пришлось потратить часть усиления на зрение – и когда мужчина опередил Пашу на пару шагов, тот подстроился под его темп, а затем окликнул: – Дмитрий Токарев?
Мужик сбился с шага и обернулся на Пашу. – А ты кто такой? Чего тебе надо? – он попытался было снова заглянуть в лицо незнакомца, но тот вдруг нанес молниеносный удар в челюсть, опрокинувший Токарева на спину.
Дима Токарь был тренированным бойцом, обученным справляться даже с превосходящими его в физической мощи зеками, но против сверхчеловеческой скорости, дарованной Паше Морганом, он был бессилен.
Паша быстро наклонился к поверженному конвоиру и убедился, что тот дышит. На сей раз до летального исхода дело не дошло, Паша специально заострял внимание Моргана на этом. Как бы то ни было, Токарь вряд ли обрадуется тому, что Паша намеревался сделать с ним дальше.
Оттащив тело одного из мучителей Сереги подальше от дороги и бросив его в небольшом промежутке между заборами соседних участков, Паша сделал небольшую паузу, собираясь с духом, а затем двумя короткими, но мощными ударами раздробил Токарю обе коленные чашечки. Морган обещал, что этого будет достаточно, чтобы сделать говнюка инвалидом на всю жизнь, и Паше показалось это справедливым наказанием.