Антон Сергеев
Сказка с (не)счастливым концом(?)
– Ничего не понимаю…
– Поймешь, родная, поймешь… – Мухина шумно втянула воздух носом. – Когда время понять придет… – закончила она туманно.
– Ладно, Клавдия Васильевна, давайте я вам лучше укол сделаю. Без него ваша поясница не вылечится.
– С ним, боюсь, тоже, дочка… – бабка закряхтела и повернулась к ней спиной, задрав до лопаток потрепанную кофточку.
Раиса Петровна открыла глаза. Десять лет прошло с тех пор, как она, наконец, поняла Мухину. Десять долгих одиноких лет…
– Замечталась ты, старуха, – сама себе сказала женщина и, поправив свою ношу, вновь побрела в направлении дома. Руки уже достаточно сильно ломило от усталости. Обычно, по пути к магазину она делала три передышки на остановках, а обратно – шесть. Сегодня же на обратном пути ей пришлось останавливаться и переводить дух аж восемь раз.
– Да уж, старость – не радость, – фыркнула она и повела плечами, стараясь перераспределить нагрузку.
– Да ладно вам, женщина, не такая уж вы и старая! – раздался мужской голос за ее спиной.
Раиса Петровна обернулась и увидела позади себя двух мужчин в черных алясках с надвинутыми под самые глаза капюшонами. У того, что повыше, на подбородке был довольно широкий белый шрам, как бы разделявший его надвое. Второй был с виду не сказать, чтобы толстым, но значительно плотнее своего товарища, а во рту у него блестел золотой зуб. Оба мужика улыбались ей, но глаза их оставались серьезными, а в выражении лиц было что-то такое, от чего на сердце Раисы Петровны словно легла холодная рука.
– Может быть, вам помочь? – спросил Золотой зуб, протягивая руки к сумкам.
– Не надо, ребята, я как-нибудь сама, – буркнула Раиса Петровна и отвернулась от странных мужиков, собираясь продолжить свой путь.
– Раиса Петровна! – снова окликнули ее сзади.
Рука на сердце медсестры будто сжала свои холодные пальцы. Стало тяжело дышать.
– Что вам надо? – женщина вновь повернулась к незнакомцам. Ноги вдруг стали ватными, так что идти сейчас она все равно бы не смогла. "Откуда они знают мое имя?" подумала Раиса Петровна. "Неужели что-то с Пашкой?" промелькнула быстрая мысль.
Она не видела сына вот уже девять лет, три месяца и двадцать один день. Она считала каждый день разлуки, и каждый из них был для нее пыткой. Раиса Петровна понимала, почему Пашка уехал. Смириться же со столь долгим его отсутствием было выше ее сил. Он не оставил ей ни телефона, ни адреса, по которому она могла его найти, но не проходило ни дня без того, чтобы она ждала, что он, наконец, вернется.
Она представляла, как возвращается после смены домой, а там сидит сын и, как ни в чем не бывало, говорит: "Привет, мам!" Иногда он мерещился ей в конце улицы или в набитом людьми магазине, и тогда она устремлялась за этим призраком, в итоге, неизбежно, ловя лишь пустоту. Редкие телефонные звонки в квартиру она начинала заученным: "Паша, это ты?" приводя в замешательство людей на другом конце провода.
– Раиса Петровна, – повторил высокий, – мы хотим предостеречь вас от беды. Помочь вам.
– Я ничего не боюсь, – устало сказала она. – Оставьте меня в покое. Откуда вы вообще знаете мое имя?
– Это сейчас неважно. У нас приказ, – отчеканил зубастый. – Мы не можем вас бросить!
– Бросить? Как это бросить? Вы что, из полиции? – Раиса Петровна покачнулась на нетвердых ногах, и мужик со шрамом, сделав широкий шаг по направлению к ней, подхватил женщину под руку.
– Я буду кричать, – слабым голосом пискнула она. – Отпустите меня сейчас же!
Полный схватился за ее сумки и потянул на себя. – Ну же, Раиса Петровна, пройдемте с нами, тут недалеко.
– Да что вам от меня нужно, ироды? – возмутилась женщина, оглядываясь по сторонам и ища глазами кого-нибудь, кто мог помочь. К сожалению, других прохожих в этот дневной час поблизости не наблюдалось. Она прокляла себя за то, что пошла этим путем.
– У меня нет денег! – в отчаянии сказала она и разжала пальцы. – Можете обыскать сумки, если вы этого хотите, с меня брать нечего!
Золотой зуб взял ее ношу себе, но не сделал попытки что-либо искать. – Нам не нужны ваши вещи, Раиса Петровна, – сказал он, все так же неестественно улыбаясь одним ртом.
– Тогда я ничего не понимаю, – в растерянности ответила та, обмякнув в руках высокого.
Полный переложил сумки в правую руку, а левую на секунду приложил к уху, словно слушая что-то.
– У нас есть информация о вашем сыне, – сказал он после паузы.
Это решило дело.
У Раисы Петровны перед глазами вспыхнул вихрь красок, мир на несколько секунд будто бы завертелся волчком, а затем так же резко остановился.
– Ведите, – окрепшим голосом сказала женщина. Холодная рука все еще сжимала ее сердце. Но теперь в нем затеплилась и надежда.
Паше отчаянно хотелось чего-нибудь эдакого. Ему надоело торчать в этой съемной квартирке в Подмосковье. Переживания последних дней срочно требовалось перебить сильной положительной эмоцией. Тем более, что теперь он, по заверениям своего внутреннего спутника, был сказочно богат.
В голове, застилая другие идеи, настойчиво крутилась мысль побывать на концерте какой-нибудь звезды мировой эстрады. Вот прямо тут же, ни секунды не медля. Паша просто не мыслил себя без музыки. В прошлой жизни она фоном сопровождала его постоянно. Паша не был приверженцем какого-то определенного направления в музыке. В этом плане он был всеяден. Утром, собираясь на работу, он слушал джаз. По дороге на работу, чтобы помочь ему войти в нужный ритм, в наушниках звучали Depeche Mode, Rammstein или Prodigy. Начальник давно смирился с тем, что у Занозина с рабочего компьютера доносятся мелодии и ритмы семидесятых, восьмидесятых годов прошлого века. Вечером Паша восстанавливал душевное равновесие под релаксирующие треки, а засыпал, слушая звуки природы.
День без музыки, в его понимании, был потерянным днем. Последний раз это было в день смерти его отца. С тех пор он не выносил тишину, которая давила на него со всех сторон, напоминая о тех часах молчания после ссор отца с матерью, когда он оказывался словно на лезвии ножа, боясь сделать шаг к одному из родителей. В такие моменты он чувствовал себя бесконечно несчастным. С того самого дня, когда пашина жизнь круто изменилась, он не осознавал, что выживал без музыки все эти суматошные дни. Зато теперь понял, что больше так продолжаться не может.
– ДЖАРВИС! – отчаянно крикнул он внутрь себя.
– Да? – ответил ему невидимый сверхразум.
– Я… – Паша осознал, что не знает, как начать. Для кого-то постороннего его проблема наверняка показалась бы сущей мелочью. Для него же, с каждой лишней минутой, она приобретала характер все большего бедствия. Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и сжал кулаки. – Понимаешь… я… как это сказать… – у Паши никогда не было близкого друга, которому бы он мог излить душу, поэтому признаться кому-то, пусть даже являющемуся, в некотором роде, частью себя, ему было очень трудно.
– Ты про музыку? – деликатно спросил ДЖАРВИС, дав понять, что в курсе пашиных переживаний.
– Да, – чуть разочаровано ответил Паша. Он получил еще одно подтверждение того, что ДЖАРВИСу становилось известно все, о чем он думал.
– Хочешь, навестим какую-нибудь знаменитость? Кого бы ты хотел увидеть?
– Что, прям сейчас?
– А что? Судя по всему, я освоил технологию телепортации. Заодно сможем испытать ее.
– Знаешь, ДЖАРВИС, я не удивлюсь, если в один прекрасный или не очень, смотря с какой стороны посмотреть, день ты заявишь мне, что можешь перенести нас, к примеру, на тысячу лет в будущее! – воскликнул Паша.
– Я бы не стал делать столь громких заявлений, – скромно сказал ДЖАРВИС. – Ну, что, ты определился?
– Блин, ты застал меня врасплох! – Паша начал лихорадочно соображать, кого бы он хотел увидеть прямо сейчас. На ум почему-то приходили только покойники: Виктор Цой, Майкл Джексон, Курт Кобейн, Элвис, Фредди Меркьюри… – Ммм…– Тут Паша вспомнил, как тот же Крупье во время пьяных посиделок в общаге, когда речь заходила о бабах, неизменно мечтательно вздыхал: «Эх, сейчас бы эту, как ее… Ники, мать ее, Менаж дрюкнуть! Уж очень мне ее жопа нравится».
– Кстати, ты знал, что у Ники Менаж задница отстегивается? – ДЖАРВИС как бы невзначай вставил реплику в пашины размышления.
– Что, правда? – вскинулся Паша. – Что за бред?!
– Да, да. У нее есть специальные поролоновые прокладки, которые она пристегивает на свою пятую точку перед каждым выходом в свет. Поддерживает свой, как бы это сказать, имидж.
– Офигеть…, – немного разочаровано протянул Паша. – Кто ж тогда… – мысль его поскакала дальше, отгоняя померкший монументальный образ зада объекта воздыханий соседа по общаге. Мадонна была отвергнута из-за слишком древнего возраста, Шарон Стоун и Моника Белуччи из-за неумения петь. Наконец, перед Пашей мелькнул соблазнительный латиноамериканский силуэт Дженнифер Лопес, которая, не смотря на почтенные годы, обладала шикарной фигурой. К тому же, недавно он видел ее во сне с четырьмя их общими детьми. Это решило дело.
– Пойдет, – подумал Паша и хотел было уже обратиться к своему невидимому собеседнику, но тот опередил его.
– Хороший выбор, – одобрил ДЖАРВИС. – Она как раз выступает с концертами в Нью-Мехико. Ты готов?
Паша не успел ответить ничего определенного. Перед его глазами вдруг завертелись разноцветные круги и точки, а затем он очутился в центре какой-то плохо освещенной комнаты с белыми стенами и толстыми прутьями решеток на окнах. В углу комнаты стояла кровать с железными спинками, на которой лежал ворох скомканного белья. Больше в комнате ничего не было.
– Где это я? – испуганно озираясь по сторонам подумал Паша.
– Вообще-то, мы должны были оказаться неподалеку от Джей Ло. Видимо, в мои расчеты вкралась какая-то ошибка, – почему-то шепотом ответил ДЖАРВИС.
– Да уж, не похоже на гримерку Лопес, – скептически подумал Паша. – Давай-ка, вноси скорее поправки в свои вычисления, профессор, и уматываем отсюда…
Мысленную беседу прервал громкий стон, раздавшийся со стороны кровати. От неожиданности Паша подскочил вверх примерно на полметра и отпрянул к дальней стене. Стена оказалась подозрительно мягкой, так что Пашу отпружинило назад.
Ворох на кровати зашевелился. Через мгновение среди смятого белья показалось искаженное гримасой лицо, похожее на женское.
– Puta madre! ¿Quién eres? ¿Qué quieres?? – выкрикнула женщина, спуская на пол босые ступни. Она была одета в какую-то пижаму, невысокого росточка, с всклокоченными черными волосами.
– Ни черта не понимаю, – ошарашено пробормотал Паша.
– Секунду, – шепнул ДЖАРВИС. – Настрою перевод.
– Кто ты такой? Что ты здесь делаешь? Ты отвезешь меня на студию? – женщина подошла почти вплотную к Паше и уперла свой палец ему в грудь.
– Эээ… Вы о чем, женщина? – спросил было Паша на русском, но, к своему удивлению, его горло издало набор странных звуков. Судя по всему, это был родной язык незнакомки.
– ДЖАРВИС, что происходит? – горячо зашептал Паша про себя.
– Я немного «перенастроил» тебя, чтобы ты мог объясняться по-испански, – флегматично ответил тот.
– Так это – испанский? Вот ты фрукт! – Паша попробовал отмахнуться от острого пальца женщины, который причинял ему определенный дискомфорт, но это было безнадежно. – А вообще, где это мы? И что это за баба?!
– У меня уже готов новый сингл, дурья твоя башка! Это будет хит, достойный Грэмми! – тетка продолжала тыкать пальцем в пашину грудь с методичностью дятла.
В его голове набатом раздался голос ДЖАРВИСа, – Паша, я, кажется, понял, в чем дело!
– Да? И в чем же? – Паша медленно пятился вдоль стены под напором испанки, опасаясь повернуться к ней спиной.
Та, в свою очередь, перла на него словно танк.
– Ну что ты молчишь, язык проглотил, балбес? Вас, шоферов, по объявлению набирают что ли? Где мое шампанское? Звони скорей Ларисе, пусть она закажет место у Доменико!
– Мадам, я не знаю никакой Ларисы и уж тем более Доменико! И я вовсе не ваш шофер!
– А чей? Этой пуэрториканской шлюхи, Аль Магро?
– Да успокойтесь вы! – у Паши на лбу выступила испарина. – ДЖАРВИС, умоляю, вытащи нас отсюда!
Моргнули разноцветные круги, и Паша снова очутился в чеховской съемной квартире.
– Что это было? – громко и протяжно выдыхая, спросил он в пустоту и, обессиленный, опустился на кухонную табуретку.
– Все дело в том, что способ перемещения, который я разработал, основан на феномене Сопряжения, – начал объяснять ДЖАРВИС. – Для того, чтобы переместиться к определенному лицу, я сканирую его образ мыслей, чтобы понять, тот ли это человек, который нам нужен. К примеру, знаменитый Сальвадор Дали.
– Он же покойник, – вставил Паша.
– Это я для примера. Послушай, – терпеливо сказал ДЖАРВИС. – Итак, Сальвадор Дали. – продолжил он. – Всем известна его биография и особенности его жизненного пути. Поэтому я ищу в сознании совершенно определенные опорные точки: мысли о его супруге Гале, планы создания очередных работ… Даже беспокойство Дали о своем питомце, особенно это! – оцелоте по кличке Бабу – помогает определить его местонахождение с точностью до десяти – пятнадцати метров. А дальше мы как бы притягиваемся к этому разуму.
– Интересный способ… Так почему же мы только что очутились не пойми где?
– Видимо, мне нужно несколько подстроить параметры выборки… добавить еще критериев. Понимаешь, эта женщина, судя по всему, психически неуравновешенная, мыслила практически теми же категориями, что и предполагаемая Дженнифер Лопес. Концерты, песни, места… она даже мужа оригинальной Джей Ло, Марка Д`Антони, считала своим мужем, представляешь? Типичное раздвоение личности. Мы переместились не к тому человеку.
– Так это что же, мы в психушке побывали? – охнул Паша. – То-то она мне показалась наглухо больной! Крейзи!
– Выходит, что так. Но не волнуйся, на сей раз все будет не так!
– Что? На сей раз???
Перед пашиными глазами завертелся уже знакомый вихрь разноцветных кругов, вскоре сменившийся черными мушками.
В следующий миг он оказался в роскошном номере какого-то отеля. Он понял это по красочным буклетам, лежащим на прикроватных тумбочках. А на измятой кровати ничком лежала обольстительная незнакомка, разметав по простыням свой внушительный голый зад. Она томно дышала, будто пробежала, по меньшей мере, полумарафон.
– Подходящий, однако, момент ты выбрал для визита, – смущенно обратился к ДЖАРВИСу Паша. – Кто это?
– Джей Ло, – кратко отрапортовал тот.
– А в этот раз ты не ошибаешься? – подозрительно спросил Паша. Он заметил, что его ладони потирают одна другую и убрал руки за спину.
– Исключено, – парировал ДЖАРВИС. – Видишь, на нижней части левого полушария ее… попы родинка в форме полумесяца?
– Эээ, да… – Паша почувствовал, что к его лицу, впрочем, не только к нему, прилила кровь.
Устыдившись самого себя, он сумел выдавить из себя писклявое «Хеллоу!», обращаясь к лопезовой филейной части. Дженнифер устало обернулась на него не в силах даже удивиться.
Впрочем, довольно мощно свое удивление высказал вышедший из ванной огромный голый негр с воинственно торчавшим хером, не уступавшим своим размером предплечью Паши, причем, не только в длину. Это был явно не Марк Д`Антони…
– Вот а фак? – грозно зарычал мужик. – Дженнифер, что это за уебок посреди комнаты?
– Да хер его знает, – равнодушно ответила поп-звезда, видимо, привыкшая ко многому. – Наверное, портье?
Паша уже достаточно насмотрелся на жопу Лопез, впрочем, как и на фаллос ее друга, и решил, что самое время закончить этот скоротечный вояж.
– ДЖАРВИС, блин, давай обратно, в Чехов! – взмолился он про себя, с ужасом наблюдая, как эбонитовый великан хватает с тумбочки внушительный торшер.
– А как же Дженнифер?
– Да черт бы с ней! Я уже достаточно увидел. Как бы за это не поплатиться! – Паша осел на пол и скукожился, ожидая сокрушительного удара, но, буквально в следующую секунду, очнулся на знакомой потрепанной тахте.
– Вот жеж курва! – выплюнул он из себя, вздрагивая всем телом. – Это что, был сон? – Паша глянул на окно, за которым уже стемнело.
Что-то неуловимо изменилось. Он прислушался. Точно! Где-то неподалеку Фредди еле слышно исполнял Богемскую рапсодию. Поначалу казалось, что мелодия доносится из-за стенки, но вскоре Паша понял, что музыка звучала в его голове. Это было чертовски необычно.
– Что происходит? – спросил он.
– Нам пора, – вместо ответа сказал ДЖАРВИС. – Медок принял твой вызов. Собирайся, внизу ждет такси.
– Охренеть… Я так рад, – сказал Паша разбитым голосом. – Пойду блевану на дорожку.
Фредди сменил Дейв Гаан и предложил наслаждаться тишиной. Паша не возражал.
Посетив уборную, он оделся и закинул на плечи рюкзак с запасными вещами. Телефон Паша запихнул в нагрудный карман куртки, а карточки сунул в джинсы вместе с паспортами. Затем он еще раз прошелся по квартире: доел остававшиеся на кухне несколько квадратиков шоколадки, на всякий случай выдернул из розетки шнур телевизора в спальне и даже лишний раз подергал ручку двери, ведущей в запертую комнату.
Кэнди Далфер на пару с Дэйвом Стюартом исполняли свою легендарную композицию под аккомпанемент божественного саксофона. Убедившись, что свет в ванной погашен, Паша поймал себя на парадоксальной мысли о нежелании покидать место, ставшее на короткий срок его пристанищем.
– Вперед! Нас ждут великие дела! – бодро включился ДЖАРВИС, по всей видимости, уловив пашино настроение.
– Мне бы твой энтузиазм, – скривился Паша. – Ничего, что я оставляю тут такой беспорядок? Может, все-таки стоит прибраться?
– Все нормально, я перевел хозяйке достаточную сумму, чтобы закрыть любые претензии по поводу состояния квартиры, – заверил его ДЖАРВИС. – Я понимаю твою нерешительность, но нам, действительно, пора отправляться в путь.
– Ладно, ладно… иду. – Паша глубоко вздохнул и направился к двери.
Он вышел на лестничную клетку, закрыл за собой дверь и положил ключ под половичок, туда же, откуда он забрал его несколько дней назад. Сейчас эти дни показались ему вечностью.
Паша уже собирался было спуститься вниз, но его остановил окрик, донесшийся откуда-то сверху и заглушивший Эрика Клэптона, поющего про глаза своего отца, – Слышь, братан, сигаретка есть?
Паша поднял голову. На площадке между третьим и четвертым этажами у подоконника стояла компания подростков: три парня и девушка. Парням на вид было лет по девятнадцать-двадцать, девчонка же выглядела максимум на пятнадцать. Немножко курносая, с кудряшками светлых волос и большими голубыми глазами, она выглядела маленьким ангелочком среди этого хулиганья. В руках у ребят были банки с алкогольными коктейлями, около девчонки на подоконнике стояла бутылка вишневого пива.
– Ну так че, сиги есть? – повторил высокий парень с черными сальными волосами, собранными в хвостик. Виски у него были выбриты по нынешней моде.
– Не, ребят, я не курю.
– А че шаришься у Симкиной? – высокий явно был лидером этой маленькой банды.
– У кого?
– Это – хозяйка квартиры, – подсказал ДЖАРВИС.
– Ты тугой что ли? – продолжал свой допрос высокий. – Или – вор? – сощурился он подозрительно. Два его дружка, рыжий и белобрысый, поставили свои банки на подоконник и сделали по шагу по направлению к Паше.
– Мужики, да я квартиру у нее снимаю, – примирительно поднимая руки сказал Паша. – Фамилии хозяйки не знал, уж извините.
– Поняяятно, – протянул хвостатый, поворачиваясь к девчонке.
– На, чика, глотни, – сказал он ей, протягивая свой коктейль.
– Гриш, я не хочу, у меня пиво еще есть, – девчонка показала на стоящую рядом бутылку. – Вообще-то, мне, наверное, уже пора. Лариске надо помочь уроки сделать…
– Пей давай! – парень ткнул банкой девчонке в район груди. Коктейль выплеснулся, забрызгав той розовую курточку. Два других придурка заржали. – Уйдешь, когда я разрешу тебе уйти.
– Гриш… – начала было девчонка, подавшись назад.
– Давай, давай, без разговорчиков! – властно скомандовал тот, не убирая банки от ее груди.
Паша, который уже готов был сбежать вниз по лестнице, замер на полушаге.
– Ребят, вы что, не понимаете? – крикнул он трем балбесам. – Девчонка не хочет. Ей домой пора.
– Домой эта тянка пойдет, когда я ей разрешу, – снова развернулся к Паше высокий. – А вот ты, как нам кажется, – он развел руки в стороны, показывая на своих подельников, – ты тут явно задержался. Вали пока цел, поц!
– Паша, нас такси уже пятнадцать минут ждет, – сообщил ему на ухо ДЖАРВИС. – Не то, чтобы я против драки, но нам действительно пора.
– Ребят, ну кто так с девушкой обращается? – не слушая ДЖАРВИСа продолжил Паша. – Она же – не ваша собственность.
– Молодой человек, все нормально, идите, – подала голос девчонка из-за спины высокого.
– Слышишь, что секуха говорит!? – сказал тот, спускаясь на ступеньку вниз. – А то ведь дело может запахнуть жареным! – он оскалился и обернулся на своих тупо ухмыляющихся дружков. Те, словно по сигналу, достали из курток выкидные ножи.
– Эй-эй, ребята! Полегче. Я ж вам только добра желаю, – Паша поднял руки ладонями вверх, призывая шпану успокоиться. Однако, молодые придурки уже закусили удила.
– Распишем этого гастролера, бро? – обратился рыжий к белобрысому, перекидывая нож из правой руки в левую и обратно. Тот сделал еще один шаг вперед, выставив лезвие перед собой. Гриша скрестил руки на груди и наблюдал за происходящим, стоя чуть сзади.
– Паша! Надо уходить! Ты ставишь под угрозу всю операцию, вспомни о Елене! – с горячностью зачастил ДЖАРВИС.
– Черт тебя дери, ДЖАРВИС, а с этой девчонкой что? Бросить ее с тремя упырями?
Двое с ножами подошли еще ближе. Теперь Пашу отделяли от них какие-то три-четыре ступеньки.
– С ней все будет хорошо, они – друзья, не видишь? Выпьют свое и разойдутся.
– Мне бы твою уверенность… – Паша встретился глазами с девчонкой. Лицо ее скривилось в гримасе легкой брезгливости. А может это был страх?
– А, ладно, шут с тобой! – он отступил на шаг, развернулся и побежал вниз по лестнице, сопровождаемый улюлюканьем гопоты, ободренной своей легкой победой.
Выходя из подъезда, он нос к носу столкнулся с двумя суровыми мужиками в одинаковых вязаных шапочках буквально упав в их объятия. Глаза этих типов, буравящие Пашу, были столь же выразительны, как глаза косаток.
– Ваши документы, молодой человек, – сказал один из них надтреснутым голосом.
– Какие документы? – встрепенулся Паша. – Я не терял никаких документов! – он завертел головой, ища глазами такси. Метрах в тридцати дальше по улице стояла темно-коричневая «Королла», других машин рядом не было.
– Предъявите документы. – прошипел второй мужик, раскрывая перед пашиным носом какую-то книжечку. Прежде чем Паша успел сфокусировать на ней взгляд, книжечка уже была убрана в карман черного бомбера.
– Отдел «Э», старший оперуполномоченный Маренич, – представился он одновременно с ДЖАРВИСом, который громко, словно набатом, произнес одно слово: «Сексоты».
– Сейчас предъявлю, вы только отпустите меня, – забормотал Паша, лихорадочно шаря по карманам куртки. Сердце его гулко заколотилось в груди, прокачивая кровь со скоростью гоночного автомобиля.
Маренич кивнул своему напарнику, и тот немного отстранился от Паши, зайдя ему за спину.
– Успокойся, тебя совершенно не в чем подозревать. Ты – обычный человек, не имеющий проблем с законом, – втолковывал ему ДЖАРВИС. В дополнение к ободряющим словам он немного подрегулировал пашину нервную систему, и тому стало значительно лучше.
– Паспорт в джинсах, – напомнил ДЖАРВИС, когда Паша пошел перерывать куртку во второй раз.
– Ах да, точно! – воскликнул Паша и хлопнул себя по лбу. Он аккуратно доставал из переднего кармана джинсов паспорт, стараясь, чтобы кредитки остались на своем месте.
– Вот, держите, – он протянул паспорт Мареничу.
Тот взял документ и несколько минут внимательно изучал каждую его страницу.
Паша в нетерпении топтался рядом, периодически оглядываясь на безмолвного напарника эшника.
– Вы всегда носите с собой загранпаспорт, Роман Юрьевич? – наконец изрек Маренич. – Да еще с открытой выездной визой. Готовитесь сбежать из страны?
– Что? – не понял Паша
– По-моему, я задал вам прямой вопрос, молодой человек. – Маренич приблизился к Паше вплотную, протягивая паспорт обратно. – Взгляните. Это ведь ваш паспорт?
Затылком Паша почувствовал, что второй сексот тоже подошел ближе, насколько это было возможно, не касаясь его.
Паша взял документ и увидел, что по ошибке дал Мареничу загранпаспорт вместо общегражданского. В горле у него пересохло.
– Конечно, мой! Извините, я сейчас. – он снова полез в карман и достал другой паспорт. – Вот.
Маренич взял документ и вновь немного отстранился от Паши.
На этот раз изучение заняло чуть более минуты.
– Что вы делаете в Чехове, Роман Юрьевич? Прописка-то у вас – не местная, – поднял глаза на Пашу Маренич.
– Скажи, что приехал навестить друга, – проинструктировал ДЖАРВИС, синтезировав в пашином организме расслабляющий гормон.
– Да вот, в гости к другу приехал, – безмятежно улыбнувшись, ответил Паша.
– К другу, значит… – повторил Маренич. – А как друга зовут?
– Серега! – соврал на ходу Паша, вспомнив своего бывшего однокурсника, с которым шесть лет назад ходил на антиправительственные митинги. – Сергей Трямкин.
– Сергей Трямкин, значит?
– Да, он самый! – подтвердил Паша. – А в чем дело?
– Покажите, пожалуйста, содержимое вашего рюкзака.
– Вам что, делать нечего!? – возмутился было Паша.
– Тихо, Рома, тихо, – дыхнул на него сзади напарник Маренича, – Ты же не хочешь, чтобы мы тебя задержали… за контрабанду наркотиков, к примеру?
Он сказал это тем невыразительным голосом, которым Паше когда-то сообщал о пройденной дистанции встроенный в его старый телефон шагомер. Пашин желудок, однако, отреагировал на эту сентенцию жалобным стоном.
В следующее мгновение раздался звон бьющегося стекла и приглушенный крик, похожий на женский. На улицу около них посыпались мелкие осколки, а через несколько секунд из подъезда выскочили с улюлюканием три гопника, с которыми у Паши произошел конфликт. Девчонки среди них не было.
– Опа, братцы, что тут у вас за междусобойчик? – нахально спросил хвостатый, уставившись на Пашу и двух мужиков. – Вы что – друзья этого голубка? – он указал на Пашу, радостно ухмыляясь.
Опера сосредоточили свое внимание на вновь прибывших, давая Паше шанс ускользнуть.
– Предъявите-ка документы, молодежь! – гаркнул так и не назвавший себя эшник, делая шаг навстречу троице.
– Полегче, папаша! – протянул было руку вперед белобрысый парень, пытаясь упереть ее в грудь эшнику. Это оказалось ошибкой. Через секунду молодой бездельник уже распростерся на земле, горестно подвывая и баюкая покалеченную конечность, а двое оставшихся испуганно отпрянули назад.
– Документы. Живо! – снова произнес опер и сплюнул на землю около валяющегося бедолаги. Маренич, казалось, совсем потерял интерес к Паше и сделал несколько шагов по направлению к оставшимся на ногах балбесам.
– Забери у Маренича свой паспорт, – напомнил ДЖАРВИС когда Паша, воспользовавшись возникшей неразберихой, начал делать маленькие шажки в сторону стоявшей неподалеку машины.
– Точно! Блин, чуть не забыл! – Паша осторожно прикоснулся к плечу опера. – Извините, можно мне мои документы? – спросил он вкрадчиво.
– На, щенок, держи, – не оборачиваясь, протянул руку назад Маренич, будто бы всецело увлеченный своими новыми «клиентами».
Паша взял паспорт и уже хотел уйти, но Маренич неожиданно обернулся и, словно вспомнив какую-то мелочь, спросил у Паши напоследок, – Кстати, тебе не встречался поблизости однорукий парень?
ДЖАРВИС настолько оперативно взял на себя управление пашиным организмом, что смог свести его реакцию на этот внезапный, словно укол кинжалом, вопрос лишь к небольшому расширению радужки глаз.
– Нет, что вы! Не встречался, – выдавил из себя Паша.
Маренич с полминуты пристально смотрел в пашино лицо, а затем бросил короткое: «Свободен!» и отвернулся к хулиганам.
Паша, стараясь не переходить на бег, быстрым шагом подошел к машине и дернул ручку двери со стороны переднего пассажира. Забравшись на сидение, Паша нос к носу столкнулся с водителем, которым оказался самый натуральный цыган! Крупный, с горбинкой нос на смуглом лице, карие глаза, черные, как смоль, курчавые волосы. Довершали хрестоматийный образ темно-бордовый пиджак под крокодилью кожу и шелковая рубашка едко-желтого цвета с огромным воротником и пышными манжетами.
– Ээ, здравствуйте, – поприветствовал его Паша, немного ошалевший от такой необычной встречи. В голове у него зазвучал «Мохнатый шмель» в исполнении старого лиса Михалкова.
– Привет, братэлло! – цыган протянул Паше руку, на которой сверкнули золотом и каменьями два внушительных перстня, – Я – Тамаш, – представился он. – Куда поедем?
– И правда, куда нам ехать? – спросил Паша ДЖАРВИСа, продолжительно и энергично тряся руку цыгана и выигрывая себе тем самым время для ответа.
– В Москву, Паша. В Москву.
– А куда конкретно?
– Давай в Москву, Тамаш, дружище, – Паша невольно перенял манеру цыгана и перешел с ним на «ты», удивляясь сам себе. – Меня, кстати, Ромой зовут.
– О! Романо! Так ты из наших, дорогой! – цыган стукнул ладонью по рулю и расхохотался своей шутке. У него был необычный, протяжный и, словно певучий, акцент. Отсмеявшись, он тронул тойоту с места.
Паша обернулся со своего места и посмотрел назад. Два эшника и стоявшие перед ними с виноватым видом пацаны, к нескрываемой радости Паши исчезли за поворотом.
Цыган принял пашину улыбку на свой счет.
– А ты не знал? Роман, Романо – значит цыган!
– Да? Ну и дела! – из вежливости присвистнул Паша.
– Точно тебе говорю, братэлло! А в Москве тебе куда именно надо? – Тамаш скосил глаза на Пашу, потихоньку выезжая из города.
– ДЖАРВИС!
– Я бы предложил остановиться в отеле NovAtel в Сити. Это недалеко от Дорогомиловского рынка и места встречи с Медком.
– Хм… – Паше в голову пришла одна мысль. – Слушай, ДЖАРВИС, я же теперь богат, так?
– NovAtel – не дешевый клоповник. Твердые четыре звезды, полный комплект услуг.
– Ну… нет. Мне нужно что-то получше. Может, я хочу шикануть! Кто знает, как пройдет встреча с этими бандитами? А если меня грохнут?
– Это исключено, – возразил ДЖАРВИС.
– Ну, а вдруг? – не унимался Паша. – Хочу провести время так, чтобы потом было, что вспомнить! Какой в Москве самый крутой отель?
– Паша, я бы, на твоем месте, в любом случае не стал сильно светиться. Хоть мы и поменяли твою внешность, привлекать внимание к своей персоне перед предстоящими, прямо скажем, сомнительными, с точки зрения закона, делами – это не лучший ход.
– Ну, хорошо, хорошо. Пусть будет не самый крутой, но один из?
– Ладно. Выбирай. Есть Лоте, Мариот, Холтон, Радисон… – перед глазами Паши замелькали голограммы роскошных зданий.