Андрей Арсланович Мансуров
Прислужник своего «Естества»
– К чёрту! – Андрей развернулся ко второй двери. Анна проворчала:
– Наверняка какой-нибудь дурацкий старинный мужской охотничий ритуал.
Андрей кивнул, не поворачиваясь:
– Точно! Точно. А что самое удивительное – помогает!
Ритуал там, или не ритуал – а действительно помогло.
Бревно, закреплённое до этого в пазах на потолке с помощью длинных стальных штанг, так и висело на высоте около метра над полом. От дверного проёма его отделяло не более двух шагов. Хорошо придумано. Створки, открывавшиеся внутрь тамбура, его движению наверняка не мешали. Передняя сторона ловушки оказалась сплошь усеяна острыми стальными же штырями: куда там какому дикобразу! Некоторые острия всё ещё были покрыты чем-то чёрным: кровь!
Подойдя, Андрей попробовал покачать бревно. Ого! Весило оно не меньше полутоны: наверняка в бочках была налита вода! Сейчас, понятное дело, превратившаяся в лёд, но от этого в весе уж точно не потерявшая…
На потолке имелась и толстая щель, куда раньше это бревно крепилось, снаружи ещё и заклеенная чем-то вроде тонкой бумаги: её неряшливые обрывки свисали сверху, придавая зрелищу пугающий вид: словно они входят в пещеру людоеда из сказки…
Вот почему «девочки» вошли так храбро: не увидели!..
Андрей пролез под бревно, стараясь не касаться штырей длиной в ладонь. Топором принялся постукивать по полу, покрытому тонким искрящимся в свете его прожектора, инеем. Нашёл быстро: ага, вот она «спусковая» панель!
Сидя на корточках, он что было сил трахнул по ней топором.
Ничего.
Логично: бревно-то уже – сработало.
Стало быть, если есть ещё какие «сюрпризы», сработают от каких-то других спусковых устройств. И вряд ли это будут панели в полу. Но подстраховаться не помешает.
Ругаясь про себя и вслух, он так же, на корточках, двинулся по коридору вперёд, ударяя по полу топором, и считывая надписи на стенах, сделанные чёрной краской, по-немецки: «Секция 34», «Секция 33»…
Комнаты за дверями, имевшимися в боковых стенах, он даже не трогал. Как и не пытался изучить поперечные коридоры, попадавшиеся каждые двадцать шагов: успеется. А пока им нужно добраться до местного КП. Или – командного пункта. И осмотреться там. Может, найдётся чего полезного. Типа – каких «источников энергии».
Или хотя бы – переносная печка! Хорошо бы – с дровами…
«…Сразу после того, как всё закончилось, и фейерверк наслаждения перестал искриться у меня в мозгу, и я вынул своего верного воина, и откинулся от её вздрагивающего тела, понял я, что устал. С непривычки-то, хе-хе…
Ослабил натяжение на канатах, раздвигающих её ножки. Но не намного – так, килограмм на десять. Залил ей в задыхающийся и хрипящий ротик солёной водички из баклажки. Выделываться она не стала – жадно выпила столько, сколько я ей наливал в рот. Даже не обратила внимания, бедняжка, что водичка-то… Солоноватая.
А может, и обратила. Но в её положении особо выбирать не приходится.
Ладно. Попозже дам ей воды ещё – нужно, чтоб почки и прочие органы разнесли соль по всей пищеварительно-кишечной системе. А пока…
Подкатил я к её изголовью плитку на столике (Вот! Додумался, что таскать в руках – не годится!), на колёсах, установил на тормозах. Газовая труба у меня гибкая, отлично армированная, и ничего не пропускает. Прибавил я газку, проконтролировал, чтоб уж раскалились – до красна! Взял первый гвоздь.
Гвозди у меня тоже подготовленные: тридцатки – то есть, диаметром полтора миллиметра, и длиной тридцать. С откушенными заранее головками – чтоб не мешали друг другу, и чтоб вставить их туда, под изящно накрашенные ноготки, можно было побольше. Как я прикинул – под каждый должно помещаться не меньше пяти!
Вот когда первый раскалился почти добела, я и показал ей, подержав прямо перед лицом, сантиметрах в тридцати. Уж можете не сомневаться – разглядела. Опасность оценила. Стала снова дёргаться. Выть. Да только с вывернутыми суставами и зафиксированными намертво локтями, кистями, пальчиками, и головкой не больно-то подёргаешься.
Ну а выть-то – сколько душеньке угодно! Для этого в том числе и поил…
Раскалил я чуть приостывший гвоздь снова, да загнал его прямо под ноготь мизинца. Блеск! Затем – безымянного. О-о!.. Среднего. И так – до большого…
Ах, какая божественная музыка – эти завывания и истошные вопли!..
Но очень скоро, буквально через три гвоздя, эта зар-раза снова потеряла сознание.
Пока сидел рядом с ней, снова рассмотрел как следует. Лицо – осунулось, посерело… Под глазами и вокруг – морщины. А ещё меня поразил странный факт: волосы, до этого чёрные, как вороново крыло, даже с этаким сиреневым отливом, стали какими-то тусклыми. И словно обесцветились. Я подумал, что, похоже, эта коза и правда – седеет.
Недаром же говорят, что от сильных стрессов, душевных переживаний, и мучений – нравственных, или (как в её случае) физических, люди седеют буквально за одну ночь. Или, как в нашем с ней случае – за каких-то четыре часа. Правда, она ещё не совсем белая. И вряд ли успеет побелеть за оставшиеся ей пару часов… Ну, или это – просто краска.
Не даёт ей, вот именно, поседеть так, как положено.
Да и плевать. Что мне – цвет её волос?!
Я же не собираюсь и правда – отпускать её!
Очухалась через десять минут – мне надоело ждать, и я снова дал ей нашатыря.
Теперь она не ругалась, и не проклинала меня и всех моих родных и близких, и даже униженно поумолять не пробовала – похоже, на лишний трёп попросту не осталось сил. Зато, когда снова приступил, кричала вполне. Возбуждающе.
Поэтому, когда я закончил с ногтями обеих рук, загнав туда все подготовленные пятьдесят гвоздей, воспользовался новым Дюрексом. Растяжку ножек только сделал снова получше – добавил на противовесы ещё по пятьдесят кило.
Вы не поверите, но моё проникновение снова в её куночку прошло, если так можно выразиться, незамеченным ею. Но она очень «оживлялась», стоило пошерудить рукояткой плётки по её пальцам – особенно там, где торчали наружу пятимиллиметровые кончики гвоздей. Вот так я её и трахал: одной рукой шерудил, а второй придерживался за многострадальную, но всё равно пикантную ляжку. Руки иногда менял.
Второй раз всё у меня прошло как надо – засёк: двадцать одна минута, и какая! Ощущения – не передать! Восторг! Ф-фу-у…
На этот раз отдыхал уже я. Посидел, повздыхал.
Всему прекрасному к сожалению, приходит конец. Вот и сейчас, чтоб уж докончить с плетью, пообрабатывал я её промежность ещё минут десять – но уж теперь вкладывал в удары всю силу, и не старался сделать так, чтоб плеть не стаскивала кожу с плоти…
Всё под станком и на его кромке теперь было покрыто потёками крови.
И в подвале воняло теперь не только потом и аммиаком – признаком страха, но и отвратным медным запахом – кровь пахнет неприятно. Ладно, в следующий раз что-нибудь придумаю, чтоб её не натекало. Ну, или натекало хотя бы поменьше, а не буквально литрами. Например: можно комбез не снимать, а сделать там, где задний проход и куночка – отверстие. Обшить только его зигзагом по краям, чтоб не расползалось…
Ладно, внятной и адекватной реакции уже вряд ли можно ожидать от этого истерзанного и почти беспамятного тупого тела. А вернее – туши. Только сейчас понял я, что больше связываться с такими крупными дамами – не хочу!
Пора и заканчивать. Но не задушишь же её в самом деле? Скучно и неинтересно.
Да и вообще я заметил после последнего «приезда» – что как бы…
Пресытился.
Хватит теперь воспоминаний – надолго!
Значит – просто убью.
Первый контакт вставил в эту самую куночку – есть у меня железный штырь, примерно пятидесятка, закруглённый на конце для лучшего, так сказать, проникновения. Вошёл он плотно, (Ещё бы – когда всё так опухло и раздулось!) и глубоко – на все двадцать сантиметров. (Именно до такой глубины я её «псевдодевственное» лоно во время второго захода постепенно и растянул!) Второй контакт я, не мудрствуя лукаво, присоединил к губе. Верхней. Для этого просто продел сквозь неё пять заострённых медных оголённых проволочек – тоже двоек, да соединил в пучок вторым оголённым проводом, идущим от трансформатора.
После чего осталось только подключить оба провода к клеммам, да проверить, есть ли ток.
Ток имелся.
Выгнутое в дугу тело, казалось, не смогут удержать даже мои фиксирующие проволоки, ремни и верёвки! Однако впечатление это оказалось ложным: всё прекрасно выдержало. Ни кожа не порвалась, ни крепления не лопнули. Потому что когда через десять секунд убрал напряжение, всё оказалось в порядке. Кроме неё, разумеется.
Нет, она ещё дышала, часто-часто, словно загнанная собака, но взгляд… Уже не фиксировался. И я понял, что девушка отправилась-таки. В царство грёз и сновидений.
И дальнейшие мои действия по повышению, так сказать, ставок, будут лишь бессмысленной потерей времени. Да и то: получил я от неё, пусть и глупенькой, и безвольно-плаксивой, и толстой – всё, что хотел!..
Но я всё равно включил ей на полную, и отключил через минуту – по часам.
Дышит. Причём – как паровоз! Вот живучая попалась, чертовка. Правда, я слышал, что когда в первый раз испытывали электрический стул в Штатах, на первого заключённого по неопытности потратили три захода, и почти час – а он всё держался.
Пока кипящий мозг из ушей не потёк.
Ну, там-то не догадались дать жертве соляной раствор. И не пытали предварительно моими способами…
«Моя» же жертва умерла только после третьего раза. Да и то – пришлось держать целых пятнадцать минут – как только пробки не сгорели. (А не сгорели потому, что я уж побеспокоился поставить заранее двадцатипятиамперный пакетник!)
Проверил пульс – нету его. Приподнял веко – всё точно. Чёрный, как омут, зрачок расширен во всю радужку. Готова. Или добить – ножом в сердце?.. Нет, думаю – это уж лишнее. Да и я – не член зондер-команды эсэс…
Отсоединяю от контактов. Вытаскиваю штырь из куночки, а фаллоимитатор – из заднего прохода. Пришлось повынуть и все гвозди из-под ногтей: они мне ещё наверняка пригодятся! Провозился минут пятнадцать. Но заодно и отдохнул. И успокоился.
И уверился, что – готова.
Протаскивал её назад, по тоннелю и гаражу, с некоторым сожалением. Мало, мало… В-смысле, секса. Да и ощущений.
Со следующей жертвой надо не тянуть, а трахать её сразу – чтоб кончить хотя бы три раза. А так… Придётся остальную «неудовлетворённость» добирать привычным способом – то есть, левой. А потом и правой. Вспоминая…
Закопал в приготовленной яме во дворе – и её и всё её барахло, включая и мобильник и его аккумулятор. Благо, почти трёхметровую узкую яму озаботился вырыть заранее. Словно знал, что буду полностью вымотан и обессилен. И «разгулом страстей», и чисто физически.
Ладно. Теперь остаётся только записать всё в дневник по свежим, так сказать, следам. Да позже перечитать. Да перечитывать ещё неоднократно.
Да видео просматривать. Думать. Изобретать новые варианты. «Воздействия».
Ввести в процесс коррективы и дополнения.
Да облизываться, предвкушая и намечая, какими способами я буду следующую…»
Жизель отложила чёртову тетрадь в сторону.
Сволочь.
Хорошо пишет. Пропал в нём отменный журналист. Ну, или писатель.
Уж как смачно описывает – прямо всё это представляешь так, словно это – происходит на самом деле. С ней!!!
Потому что с несчастной жертвой себя невольно – отождествляешь!
И, как ни странно, теперь она куда лучше понимает тех дур, что решились на побег. С ним. Наверняка и правда: каждая из них глубоко в душе – махровая мазохистка!!! И мечтает о «незабываемых ощущениях»! Но.
Разумеется – не до смерти!..
А только – до «фейерверка наслаждения»!
До КП он дошёл буквально за пятнадцать минут.
Правда, для этого пришлось подняться на второй этаж из центрального зала – довольно большого пустого помещения, где сходились четыре толстых коридора. В двух противолежащих стенах имелись лестничные пролёты. Уводившие – один вверх, другой – вниз. Андрея так и повело вверх, хотя он плохо понимал надписи над стрелками по-немецки, указывающих какие-то явно важные помещения.
И вот он – в командном пункте. Во-всяком случае, тут имелась огромная надпись на стене чёрной краской: «das Objekt 211». А ниже поясняющее название: «Neues Berlin».
Ах, вот как. Объект, стало быть, 211. Под названием «Новый Берлин». А не какая не «Новая Швабия» (Ну правильно: так называлась посудина, которая немцев сюда привезла…).
Имелись в помещении многочисленные, покрытые слоем пыли чуть не в палец толщиной, столы и пульты по периметру, и даже мониторы… Примитивные, разумеется, чуть ли не – ламповые, и сейчас чёрными мёртвыми глазами-экранами пялящиеся на пришельца.
Надо же. Дошёл, значит, прогресс до даже – нацистов. Что говорит о том, что позаимствовали они после окончания второй-то Мировой у чёртовых америкосов – телевидение… А, может, и ещё чего.
Ловушек, расставленных здесь, Андрей не ждал. Не будут же боссы Базы ежеминутно рисковать находящимся здесь, явно немалочисленным, персоналом, только для того, чтобы сделать какашку тем, кто может эту Базу захватить… Или вторгнуться.
Над Центральным пультом, где имелся самый большой стол, уставленный огромным количеством техники, имелись четыре больших схемы. Выполненные, похоже, на тонких листах жести, чёрной краской. Планы. Четырёх, насколько Андрей понял, Уровней Базы. Отлично! Всё, как положено у немцев: педантично и чётко! И даже надписи сохранились. Хотя …рена ли в них толку: ни он, ни его женщины по-немецки – не…
Значит – только чертежи: благо, схемы вполне внятные.
База имеет форму обычного параллелепипеда. Вытянутого по оси север-юг. Два этажа – надземные. Остальные два – подвалы. А это что?
Ух ты. Тоннель. Ведущий… К причалу. Для подводных лодок, что ли?..
Но с этим можно разобраться и потом. А пока – вот. Четыре входа. На поверхности земли. И у каждого – странные знаки: условные обозначения. И – надписи. Ясен пень – на немецком. К своему стыду Андрей вообще ничего по-немецки не помнил, но по рисункам и без этого всё понял: активированные ловушки и средства пассивной обороны!
Значит, при пользовании остальными входами-выходами нужно быть максимально бдительными… Ну, а тот, через который они попали внутрь, уже проверен.
Первой экспедицией.
А сейчас – им. Лично. Повезло, что всё же оказался прав: ловушки или закончились, или от времени посдыхали…
Обратно по самому первому коридору он шёл уже спокойно. Не скрываясь, и не пытаясь спровоцировать никакие сенсоры ловушек или охранных систем.
Раз нет электричества – нет и «охранных систем»! И, стало быть, они с девочками могут спокойно входить и располагаться. Ну, почти спокойно. Кое-что всё же следует использовать с известной осторожностью. Например – те же туалеты… Или – лестницы. Те, что из металла. Ведь пятьсот лет – это – пятьсот лет. Многое могло попросту сгнить и проржаветь. Не дай Бог – просядет, или подломится. Ищи тогда неосторожную подругу где-то на нижнем уровне! Может, ещё и с переломом…
Девочки, выполняя его приказ, томились в тамбуре. Судя по их разгорячённым лицам и сердитым выражениям на них – успели перецапаться. Андрей нахмурился. Попытался придать себе грозный и авторитетный вид. Сказал:
– Приказ по гарнизону. Отставить внутренние разборки и склоки до лучших времён. Мы сейчас – одна команда! И должны не ругаться из-за всякой …ерни или ерунды, а – поддерживать и страховать друг друга! От слаженности наших действий – без дураков! – зависит наша жизнь! И хотя ловушек лично мне не попалось, это не гарантирует, что их тут и вовсе нет! Но пока – наиболее опасные места – на входах в Базу. Как мне кажется, если я правильно понял схемы, которые они любезно оставили для таких, как мы, на КП – входов всего четыре. Ну, или пять – если считать подводный тоннель к пирсу.
– Какому ещё пирсу?
– Какой ещё «подводный» тоннель?!
– Сами увидите. Ну а сейчас – взялись за постромки, и тянем! Наша задача – доставить наше добро в зал под КП. Оттуда перенести наверх, в комнату, или комнаты, которые выберем для жилья – будет уже полегче! Весь верхний этаж – сплошные комнаты. Или – квартиры. Для руководства и рядового состава. Видать, там, наверху, собиралось всё тепло из этого комплекса. Идти желательно всё же осторожно – по моим следам.
Вопросы?
Вопросов не последовало, и Андрей поспешил захлопнуть понадёжней наружные двери, и задвинуть в проушины оставшийся кусок стальной щеколды. Ну вот. По-крайней мере – на десяток минут, пока снаружи снова не разрежут ацетиленовой горелкой – хватит. А если автоген не принесут – так и вообще – фиг пробьются!
Ну, в этот вход…
Оранха Санчес снова не без злости посмотрела на своих девочек. Подчинённых. Ну разве это – боевой отряд?!
Сборище трусих и идиоток!
– Отставить панику, я сказала! – она повысила голос, так, что тоннель наполнился гулким эхом, и с потолка посыпались мелкие крошки льда и иней, – У вас – карабины! Мне что, каждой нужно показывать, как ими пользоваться?! Чему же вас в учебке учили три года?! Ну-ка, приказываю! Взять на изготовку, и стрелять! Без дополнительной команды, по готовности! Надеюсь, не надо указывать, куда? Вернее – в кого?
– Госпожа старший сержант! – это влезла Василина Мохорич, её ближайшая подчинённая и подруга, – Разрешите вопрос?
– Разрешаю! – а не разрешишь, так потом скажут, что она пытается управлять чисто волюнтаристскими методами, и никогда никого не слушает, хоть бы ей говорили дело!
– Куда прикажете целиться?! Глаз нет! Сердце где находится – мы не знаем, а туловище, оно… Метров, наверное, пятнадцать! И по толщине – везде одинаковое!
– Хм-м… Вопрос в тему. – Оранха криво усмехнулась. Но нашлась быстро, – Приказываю: целиться в передний метр туловища! Может, глаз и нет, но там, спереди, точно должны быть какие-нибудь… э-э… Сенсоры! Хотя бы ноздри!
– Так точно, приказ поняли! – Василина повернулась к стоявшим позади: к сжавшейся в кучку «грозной» армии, посланной в погоню за беглецами, – Всем понятно? Рассредоточиться по всей ширине тоннеля, друг другу целиться не мешать! Огонь!
Сама Василина и с ней и Оранха поспешили отойти за спины подчинённых, думая, что слишком их мало… С другой стороны – кого ещё Жизель могла бы послать в эту миссию?! Вот именно: двадцать одна женщина среднего и младшего возраста – вот и всё, чем сейчас их гарнизон и располагает! Два отделения… И они даже не оставили никого для охраны Андропризона!
С другой стороны, действительно – от кого его охранять?
А если копнуть ещё глубже – от кого они его и до этого «охраняли»?!..
От медведей? Или пингвинов?.. Так не заходят вглубь континента ни те, ни другие. Ну правильно: они же умные! Понимают, что пищи тут нет…
И вот два отделения, рассредоточившись по всей ширине тоннеля, действительно принялись палить в приближающихся червей. Наполнив узкое и гулкое пространство дикой какофонией, бьющей по ушам, даже прикрытым капюшонами парок. Не сказать, чтоб это оказалось особо эффективно – черви всё равно приближались. Только, может, чуть помедленней, чем раньше, да иногда вскидывая и извивая червеобразные чудовищные тела. Когда противник приблизился на десять шагов, Оранха решила лишний раз не рисковать:
– Прекратить стрельбу! Отбой! Да хватит, говорю, стрелять! – ей пришлось перекрикивать нестройные залпы: все палили действительно так, как считали нужным, делая краткие остановки только для того, чтоб перезарядить, – Отходим! Бегом!
– А нарты? – только и успела спросить Василина, уже бежавшая в первых рядах назад, по тоннелю.
Отлично понимая, что никто в таких условиях не бросит кучу продуктов и полезных вещей, собранных, как говорится, по сусекам, Оранха поспешила поправиться:
– Эвенпул! Китано! Первые нарты! Быстро развернуть, и – бегом к Андропризону! Андерсон, Павлова! Вторые нарты! Приказываю: не останавливаться, пока не доберётесь до входного тамбура!
Глядя, с каким энтузиазмом названные рядовые кинулись назад, к спасительной твердыне монументального надёжного сооружения, в надежде укрыться от неведомой напасти за его крепкими бетонными стенами, Оранха невольно вздохнула. Она и сама хотела – именно этого!
Оставить чёртову Базу нацистов в полное распоряжение этих с-сучек и этого козла, и спокойно сидеть у себя, в тепле и уюте (Ну, относительном!), и не рыпаться за пределы освоенного и обжитого пространства, во мрак, неизвестность, и лютый холод…
Но – приказ есть приказ!
Когда жалкие остатки отряда отошли на примерно пятьдесят шагов, Оранха скомандовала:
– Стой! Организуем ещё один огневой рубеж. Прямо здесь. Стрелять – только на поражение, и – только когда будете уверены, что попадёте! Меня бесит, когда патроны расходуют зря: увижу, кто промазал – по наряду вне очереди за каждый промах!
Оранха подумала, что, если честно – неудивительно, что её люди мажут. У неё и самой тряслись руки. И только чудом удавалось отдавать распоряжения так, чтоб голос не дрожал, и звучал отчётливо. Уж больно грозно и неотвратимо надвигались на них проклятые черви, похоже, привлечённые запахом крови, и останками убитых – неизвестно как! – отрядом беглянок, туш ледяных червей. Именно упорство и неумолимость приближающихся монстров больше всего пугала и вызывала уважение: вот ведь настырные, сволочи!
Тоннель снова наполнили грохот и дым. Тела червей снова задёргались. Однако в свете налобных прожекторов людей вовсе не было заметно, чтоб хоть какое-то тело или туша остановились окончательно, замерев в смертельной неподвижности. Нет, твари продолжали доказывать на деле свою колоссальную живучесть и неуязвимость!..
Но вот выстрелы стали звучать реже, и рядовые, одна за другой, вешали карабины за плечи. Оранха и сама понимала: по пять обойм на каждую – маловато.
Но это были последние патроны на складе Арсенала!!!
Все остальные нагло украли беглецы!
Удивительно ещё, как эти оставили – похоже, просто забыли про ящик, хранившийся на стеллаже, отдельно от остальных ящиков с патронами…
Василина подошла, отдала честь:
– Госпожа старший сержант! Патроны кончились. Какие будут приказания?
Оранхе жутко хотелось заорать на неё, нагрубить, а ещё лучше – треснуть как следует по нагло смеющейся роже! Но потом она поняла, посветив прямо сержанту в лицо, что лицо женщины искажает гримаса не смеха. А – дикого страха. Ужаса!
Собственно, она и сама… Ужасно боялась.
Эти черви, что вылезали и вылезали, прямо на глазах, из десятков отверстий в стенках тоннеля, разворачивались к ним передом, украшенным огромными зубастыми пастями, а затем и ринувшимися в атаку, её и саму напрягали. Это если сказать мягко.
И, что самое страшное – командир их подразделения, та, которой полагалось бы возглавлять их ряды, и распоряжаться – сама сбежала, поддавшись… Оранха не знала точно, на что всё-таки поддалась Магда, но предположить могла.
На мысль о необузданном и изощрённом сексе с настоящим мужчиной!
Собственно, кто бы на такое не клюнул?!
Оранха не слепая и не глухая: сплетни и разговоры о том, что хорошо бы наконец выпустить из изолятора этого кобеля, распределив очередь на него на месяцы и годы вперёд – было бы куда «эффективней» в плане «продления рода человеческого», слышала за этот год сотни раз… А те, кто видел, или хотя бы – слышал сплетни про то, как хорош в постели этот накачанный статный засранец, только что не облизывались! Собственно, она уже и сама склонялась к этому плану…
Но – приказ Руководства! Держать мужчину взаперти! Без живых женщин!
И вот теперь эта дура набитая, эта чванливая и тупая коза, Глава Совета, привозит пятьдесят отборных сучек, как раз для этого самого – для «натурального» оплодотворения! Понятное дело, никого из этих «отборных и сверхценных» экземпляров им для усиления отряда не дали. Потому что попросту оставили пока на чёртовом корабле. Не желая ими рисковать!
«Справляйтесь сами. На то вы – и охрана!»
Когда черви приблизились снова на десять шагов, Оранха устало скомандовала:
– Внимание, отряд! Приказываю: отступать. Если преследование продолжится – заходим внутрь, и запираемся там!
Никаких возражений или комментариев со стороны её немногочисленных растерянных и сникших подчинённых не последовало. Понимают, стало быть.
Что – не мужчины они. И она. И не могут придумать как, а тем более – и справиться с неуязвимыми и многочисленными тварями. Словно нарочно созданными для того, чтоб осложнить им, или даже сделать невозможным, возвращение беглецов!
А самая противная мысль была всё же о том, что она должна будет сейчас доложить Главе Совета. О полной катастрофе в смысле выполнения Приказа…
А заодно и о том, что патроны кончились – все.
Жизель Бодхен выслушала доклад старшего сержанта сидя. И молча.
Но её упрямо сжатые губы говорили Оранхе о том, что мысль о преследовании не выветрилась из этой плохо причёсанной по причине подъёма среди ночи, головы. И буря ещё впереди.
Но пока Жизель переспросила:
– Вы, сержант, определённо видели там кровь и куски убитых червей?
– Так точно, Ваше Превосходительство! В этом нет никаких сомнений! Кровь там была везде: на полу. На площади с… Ну, с две вот таких, – старший сержант обвела комнату рукой, – комнаты! То есть – убито было наверняка по-крайней мере несколько червей! Причём – убито насмерть! То есть – они всё-таки смертны… – она не стала заканчивать мысль, предоставляя самой Жизель додумать её. А заодно и придумать, как и чем им приканчивать проклятых монстров, когда те осадят Андропризон.
– Значит, человеческих останков вы не видели?
– Никак нет, госпожа Глава Совета. Ни тел людей, ни обрывков одежды!
– Понятно. – Глава Совета поймала себя на том, что барабанит по столешнице, за которой снова сидела, пальцами обеих рук, – А что же – сейчас? Вы утверждаете, что при такой скорости движения они будут здесь через максимум – час?
– Так точно, Ваше Превосходительство!
– И – что? У вас в Арсенале нет никакого другого оружия?!
– Никак нет, госпожа! Только ещё пара пистолетов, и к ним – с десяток обойм. Но пули – мелкокалиберные. И вряд ли помогут, раз уж винтовки не помогли!
– А гранаты?
– Никак нет. Ни единой.
– А динамит? Насколько помню, когда самая первая экспедиция пробивалась сюда, они что-то расчищали, взрывая.
– Так точно, Ваше Превосходительство. Взрывали. Но вторая экспедиция, которая и занималась собственно обустройством, и разморозкой узника – динамита не доставила! Поскольку дорога уже была приготовлена.
– Понятно. – Жизель порывисто встала, двинувшись к выходу из каюты, – Проводите меня к расчищенному выходу. И по тоннелю. Хочу лично взглянуть на монстров, которых вы притащили на хвосте!
Монстры Жизель не понравились:
– Довольно мерзкие создания. Но ползут, к счастью, медленно.
– Так точно, Ваше Превосходительство.
– Знаете что, старший сержант. Давайте оставим это «ваше Превосходительство» где-нибудь там, в официальных отчётах. Называйте меня просто – госпожа полковник. Сейчас мы – в одной лодке. И мы не то, что не приблизились к решению основной задачи – то есть, вернуть беглецов! – а, напротив: в ещё худшем положении, чем раньше!
Да, мы можем, конечно, запереться в стенах Андропризона, и ждать и слушать, как чёртовы черви стучатся в двери и ползают вдоль наших стен. Но! Нам рано или поздно придётся выходить! Хотя бы для того, чтоб принять с Большой Земли груз свежих продуктов! А есть риск, что к этому времени все наши входы-выходы будут перекрыты этими тварями! Ведь они роют лёд быстро?
– Очень быстро, госпожа полковник. Примерно два-три метра в час.
– Вот как. Хм-м… Плохо. Но вернёмся к насущным проблемам. Меня не оставляет мысль, что мы что-то упустили. Ведь беглецы там – прошли. Как?! Как, чёрт его задели, этот Андрей смог поубивать несколько червей? Если пули им не страшны?!
Есть какие-либо предположения, старший сержант Санчес?
– Да, есть, госпожа полковник. При инвентаризации складов мы выяснили, что пропало пять топоров. Вероятно, этому Андрею удалось перерубить тела некоторых червей. Ведь они не столь толстые – с бедро! Пара сильных ударов – и тело разрубится!
– Ха! Пара «сильных ударов»! Но кто же будет их наносить?! Если два самых сейчас сильных физически человека – в числе как раз наших противников?!
– Э-э… Не могу знать, Ва… э-э… госпожа полковник. Мы, те, кто остался в гарнизоне, действительно – ни силой, ни размерами не блещем. Самая «большая» – Василина. Шестьдесят пять кило. Отлично тренированных мускулов.
Но всё равно – до Магды ей далеко!
– Ну, далеко, не далеко – а деваться нам всё равно некуда. Так что вот мой приказ: минут десять у нас ещё есть. Поэтому, старший сержант! Приказываю! Ноги в руки – и бегом в Андропризон! Поставьте под ружьё всех самых крупных и сильных из оставшихся ваших подчинённых! Вооружите их баграми, грифами от штанг, топорами! Да вообще: всем, чем можно наносить сильные оглушающие, или – рубящие удары!
Черви ползут и двигаются действительно медленно, и до передних концов тел мы доберёмся наверняка без проблем, оставаясь вне досягаемости их зубов! Выполнять!
– А…вы, Ва… госпожа полковник?!
– Я пока буду наблюдать за этими монстрами. Их сейчас осталось восемнадцать. А вы говорили, что на вас напало двадцать семь. Отсюда можно сделать выводы, что они всё же не бессмертны. И раненные погибли. Ну, или уползли назад. Ну, вперёд!
За подмогой, сержант! Бегом! Если они перекроют дверь – уже не повоюем!
На бегу Оранха думала только о том, что выводы Глава Совета могла сделать и неверные. Не «погибли» раненные, а просто отстали! Сама она заметила, что более крупные черви – просто ползут быстрее! Потому, что – сильнее!
Но не скажешь же Главе, вот именно, с…ного Совета, что она – круглая дура…
Не хочется быть деклассированной!
С другой стороны – ещё меньше хочется сидеть взаперти в Андропризоне, или вообще – погибнуть от зубов настырных тварей.
Где гарантия, что они не подроют стен Андропризона?!
Лёд же – грызут?! Стало быть, могут покуситься и на бетон!
Которому, тем более, пятьсот лет…
Тащить нарты по пусть и заиндевевшему, но стальному полу было куда трудней и тяжелей, чем по льду и снегу тоннеля. Андрей и сам напрягался изо всех сил. Битва с червями не сказать, что отняла вот прямо – все силы, но заставила здорово понервничать. Хорошо, что проклятые твари оказались почти «разумны» – преследовать тех, кто поубивал их сородичей, никто не пытался… А ещё он видел, что и девочкам – тяжко. И они – на пределе выносливости. Вон: задыхаются, и лица у всех красные…
Однако до центральной комнаты комплекса дотащились за буквально три минуты. Похоже, его дам всё же сильно подогревало и любопытство: что же там за «схемы»?
Но вот они дошли, и Андрей приказал оставить нарты, и подняться наверх. Вход в КП прошёл спокойно. И девочки, не мешкая, принялись за изучение схем. Тыкая в них пальцами, и оживлённо переговариваясь. Ну-ну.
