AnaVi
«Клиповое» мышление
Сердце
(Cover – Dante; «AM-A-S» – сериал «Люцифер», 2016–2021 гг., США, Режиссёр – Лен Уайзман, Кевин Алехандро; сериал «Флэш», 6 сезон 9 серия «Кризис на Бесконечных Землях: Часть третья», 2014–2023 гг., США, Режиссёр – Дэвид Наттер; Клуб Романтики: Секрет небес; Книга Фанфиков, Клуб Романтики: Секрет небес, «Вторая жизнь», Автор – _BKaterina_)
«Клуб “Падший”!.. Как и… впрямь же: «не-пред-ска-зу-е-мо». О!.. И даже внутренний голос – предатель, Павлик Морозов, Брут и Иуда, блин, в одном и моём же всё «флаконе»: и здесь ведь – ирония; и в нём-ней же – «сарказм». Но и… да: не лишённые, как и прежде же всё, «сим-во-лиз-ма»!.. Значит, и правда, «не зря»! Да и в «ком» ещё и по этому же ещё поводу сомневаться – не в дьяволе же… и сразу после «бога»… кхм… и его же всеви- и ведении: «все-знающ-нос-ти»! Ну что ж… “Все мы – когда-то были «ангелами», сред-нян-ка!..”. Пора посмотреть – и на твой «внутренний мир», Лю-ци-фер!». И, не теряя и далее времени, без желания ещё пере- и разубедить себя, будучи уже даже и в паре метров от… ада… девушка перебегает через дорогу и встречается лоб в лоб, а и точнее «лоб в грудь» – с фейс-контролем-охраной: двумя рослыми и широкими «шкафами-демонами»! «Потерялась, среднячок?..». «Карта!.. Точно. “Не будь к ним так строга, се-ре-дин-ка: эти взрослые тёти и дяди просто делают здесь то, что больше всего в своём уже и довольно-таки долгом существовании – желают! И это ли и не прекрасно, м?.. Так ещё затем – и получать то, что: заслуживаешь. А и главное – действительно хочешь!”, “Когда ты уже прекратишь так меня называть?.. Когда я, наконец, приму сторону?!”, “Ты никогда её не примешь до конца – уж мне ли не знать!.. А насчёт – «прекратишь»: не отбирай у меня – хотя бы это! Если уж и не быть «Сквозь-баб»… Прям «сквозь» и… На самом деле «всех»… То хотя бы и «Меж-мирами» – за счёт же всё и тебя!.. Кстати, ты можешь делать то же самое – и за счёт меня. Точнее… Вот!.. Правда, я здесь – «милашка»?”, “Само «дьявольское очарование» и… «божье же разочарование»!”, “А причём тут – арфа?”, “А причём тут – пиа… Что?! Ты – о чём, вообще?..”, “А – ты?..”. И точно – я когда-нибудь прибью его… основательно и до конца… за перевод темы. Но это будет – точно не сегодня!.. Да и – не в этом веке. Хотя и… кто знает». «Свист!». «Какие нелюди и без охраны!..». «Что – странно». «Ну ладно, проходи!.. Его – ещё нет. Мы сообщим – о твоём приходе сами!..». «Лично». «Развлекайся… пока». «И… одна». «Да заткнись ты!..». И, как в сказке-мультике о «Красавице и Чудовище», шкафы, наконец, разъехались-отошли в и по обе же стороны от прохода в клуб, пропуская гостью внутрь него: где её тут же и в «предбаннике» же – встретил ещё один демон; «поменьше» тех, но и всё равно же – постарше её; и без лишних слов, хоть и с лишней улыбкой-ухмылкой; уже и знающи от друзей – кто перед ним; разул её, как в боулинге; предоставив самый неприметно-нейтральный номер ячейки и ящика «тринадцатый» для её туфель; и пропустил дальше – за тёмные же шторы: где и в той же всё, хоть уже и полутьме, благодаря светодиодам, под такую же и -музыку – уже веселились все: кому… лень. Именно: «лень»!.. И все остальные грехи-и-пороки вместе с кругами – по расписанию и прейскуранту. Со средней же температурой по больнице – «Геенна огненная»!.. Даже, а и тем более для ангелов, что променяли небеса на Землю или даже предали их на и за ад, «разменяв свою жизнь на существование»: как ещё и чуть ранее же сказал их уже и «бывший директор» – на этаком-таком же и их же всё «выпускном», что разве что и отсутствием алкоголя; хотя и, казалось бы, кто ещё и святую воду в грешное вино там обращал-превращал, а не наоборот; отличался от насущного же места. А остальное – прям как и по «Данону-канону»: отсутствие крыльев, нимбов и… всяческих привилегий; с наличием – лишь пота на лицах, костяных обрубков за спиной, кусков ткани на телах и… крови под ногами: терять крылья без насильственного вырывания, лишь с естественным «облетанием-ломкой» для смены, оказалось – куда хуже и больнее!.. Но и зато же – их скоро можно будет прятать: а не кичиться направо-налево и в «лица» тыкать – их «божественным же светом и мирским золотом»! И, пока она осматривается и протискивается между танцующих к бару, стараясь никого не сбить и не перебить; уже и не замечая, как и сама – мироточит-кровит: по крайней мере – пока и ступнями, наступая на костяные ошмётки и осколки стекла; своими же крыльями – пока лишь «облетая»; на сцене поют – про «Сердце». И поёт же не кто иной, как Данко, «Dante» – по псевдониму, им же, своим сердцем, людей и выведший когда-то из темноты к свету! И стоит ей только присесть на стул, как перед ней тут же оказывается Олд Фэшн, заполненный до краёв дымящейся светло-голубой блестящей жидкостью, с лёгкой руки – такого же почти, как она, только обращённого бармена-демонёнка. «Поздравляю!», «Взаимно!.. И каким же нужно быть дьявохульником, чтобы такому парню, пусть и продавшему душу, но за талант и личное одобрение-приход дьявола, пришлось выступать под псевдонимом, пока и тот же в это самое время, вдохновившийся-спиздивший, выступает с и под его же: лично-собственным именем?», «Полагаю, таким же, как и он, она и… они все же – здесь и сейчас собравшиеся!.. Лю-ди… И «не»!.. “Пираты-проститутки-меломаны… Чьё время ещё – не пришло. И чьё – уже «да»!.. Сбежавшие и променявшие свою святую-святых богадельню – на это… «место разврата» и отсутствие возможности вернуться: попросить прощения и… получить его”. И теперь лишь только – танцующие на стёклах, осколках своих сердец: с дырами в груди и… с костяными же обрубками-пеньками – на и за их спинами, что уже и сами почти осыпались; не говоря уж за их крылья и перья… окрашивая свои ноги и пол – в алый и… винный», «Что ж, это – их выбор и такая же ответственность!.. Как и «оправдания». Причины и решения… Ли-шения!». И, чокнувшись с ним, его кулачком, в воздухе, пригубила – до середины; не замечая, как в клуб входит уже и прямо-таки несвятая-несвятых; в сопровождении – такой же «свиты»; и как они быстро – рассеиваются по всему его периметру с его же всё и кивка-отмашки: пока и он же сам, «под ручку» с пышной особой «особо прилипчивой к статусу»; слишком гордынной, чтобы отвалиться самой, но и не слишком гордой, чтобы понять, что она ему нужна чисто для того, чтобы греть его же постель и «её» же, «будущей», место; проходит-поднимается на второй этаж и vip-балкон, чтобы и так же уже осмотреть «свои владения», осмотреться и подтвердить на практике нетеорию своей-его же охраны и на входе. «Вроде бы крылья должны были повредить – минимум лопатки и максимум передние рёбра…», «Что и произошло», «Но – и «с вырыванием»! А с «опадением»?.. Лишили – сердец!.. Словно бы они – не слева и в грудинах, а ровно посередине и… Крылья прирощены-приурочены – к ним! Будто бы… и «костяки» – вокруг них и лёгких: те же – «грудины» и… «рёбра»!.. Только ещё и «лично-единственные» – лишь для сердец», «Ну… Они отдали их – тому, чему и кому теперь будут служить! Это… Логично!», «А душа?..», «А что: “душа”? Раскроется – с новыми: с ещё большими и широкими… Как «второе дыхание» и… такая же «жизнь»! “Будто бы и крылья – за спиной”: так же вроде бы это звуч-ало – у нас», «Да!.. Наверное, ты прав», «Конечно же, я: “прав”! Как и в том, что тебе – уже хватит», «Один – бокал-стакан!.. И то – наполовину… полон», «Ну хоть и не “пуст”, верно? И вообще… Ты пить сюда пришла?.. Или танцевать!». «“Танцевать”, конечно, она сюда пришла!..». Ворвалась в их диалог – троица из: «тёмненькой» демоницы, «рыжего» демона и… «тёмного» же ангела! «Даже и не знаю, кто из вас троих – больше выглядит ироничней и… «сюрреалистичней»: тёмненькая «тёмная» или тёмненький… «светлый» – среди «падших»!.. «Конопатый» – не в счёт», «Эй!..», «Вот тебе и “Преступление и наказание” – в разрезе «дедки и… лопатки»! Получил «картошкой» – по еб?..», «Много мы понимаем – в дружбе и влюблённости; но и так мало – в любви!..», «Это ты – моему отцу скажи!», «О-па!.. Босс – в здании. Код красный! Повторяю – ещё раз… Флаг и флагшток!..», «Смахись, пока ещё что-нибудь «красное» – у тебя не нашёл!.. Например – его щёки. А там – и не только же их и в твоей же всё з!..», «Бежим!», «И как ты его терпишь?..», «Я могу – …», «Во-о-от!.. А это – тебе твой же ангелочек и расскажет-нашепчет: если сможет говорить – после «На счёт “три”»; и когда я же скажу: «три»… «Три»!». И дух на одну же треть несвятой и одновременно святой троицы – тут же пропадает, пока девушка тихо смеётся себе же под нос и в пол, следя за тем, как крайние и последние окровавленные её серые перья падают – с остатков и останков крыльев на пол: где – с частичками их и кожи; а где – и нет. Даже и не представляя: как было бы больно им обоим терять по перу, частичке сердец, если уж и не душ – за каждую секунду, проведённую не вместе, если бы все всё и чуть раньше узнали! И тут же зная: какового же почти это – из-за неразделённой и невзаимной, беззаконной любви к нему; пусть и родственной душе. В её же всё случае – в общем!.. И к любому же существу – до обращения и принятия стороны: в частности и… «принципе». Но и которую же он так таил – ради неё и… «них»!.. Пока остальные, вновь и вновь, по одному же билету и из семи, летали – по одному же и из девяти уже кругов. «Будет немного больно…», «…Я уже привыкла», «А я – и не тебе!». И, перед этим разделив его заклинанием на латыни, отдал ей часть своего сердца, прижав её к себе! «Что было в “Падшем” – останется в “Падшем”?», «До завтра!.. Пока же – побуду твоими крыльями», «А завтра – что?», «Была война». И, укутав её своими крыльями, в один щелчок опустошив и клуб, забрал её к себе!
Палево
(Cover – Мари Краймбрери; «AM-A-S» – «Ненавижу» / Миша Марвин; «Советник», 2013 г., Великобритания, США, Режиссёр – Ридли Скотт, «Пятьдесят оттенков серого», «На пятьдесят оттенков темнее», «Пятьдесят оттенков свободы», 2015–2018 гг., США, Китай, Япония, Режиссёр – Сэм Тейлор-Джонсон, Джеймс Фоули, «365 дней», «365 дней: Этот день», «Следующие 365 дней», 2020–2022 гг., Польша, Режиссёр – Барбара Бяловас, Томаш Мандес)
Компания из парня и двух девушек выходит из отеля и, пока одна из них приостанавливается, забивая очередную текстовую заметку в свой телефон, вторая и сам молодой человек с помощью парня-водителя, тут же выскочившего и открывшего им двери, погружаются в темноту и сам салон с лёгкой фиолетовой подсветкой за тонировкой окон, садясь на пассажирские сиденья: спереди справа и сзади него соответственно. А дописав до точки, и первая тоже следует их примеру, садясь за своей подругой, справа от друга и с лёгкой же помощи-подачи руки водителя же, пока её собственные – на- и переполнены, забиты: сумкой, кожанкой и телефоном; за что и сразу же благодарит его, но и как-то больше «мимоходом», не рассматривая и не обращая особого внимания, будучи ещё не до конца вышедшей из собственного «мысленного астрала»: обдумывания очередной своей «рукописной сцены». И, пока он обегает автомобиль, а ребята начинают незатейливую беседу меж собой, достаёт наушники, чтобы ненадолго отключиться, переключиться и, войдя в «свой мир», дооформить скелет-текст-диалог с помощью подходящей музыки – описаниями и какой-то, хотя бы пока и «фоном», картинкой. Да и вот только стоит ему сесть на своё место, как она находит для и себе – новый объект; а и точнее – «субъект для вдохновения», воображения и прямо-таки «полёта фантазии»: начиная осматривать его вдоль и поперёк. Пусть – и из-за спины: и только почти – лишь с правого бока!.. Но ей и этого хватает, будучи «слабой», если уж и прямо не «падкой», на мужские тату. А и в особенности – на накаченных и смуглых, как у него: шее и руках. Так ещё и исключительно – чёрных!.. «Залитых» и резких. Рваных и грубых… И под белой рубашкой!.. При общей же его «ч/б классике» и на-, как и заброшенном на кресло позади себя-него же – пиджаке! Заинтересовывается. И даже – почти залипает. Если бы и опять же всё – не её друг, что и тут же выводит её из транса, толкнув. Но – и не отдёрнув. Подтолкнув! Сместив угол её обзора своим взглядом – на его проводной правый наушник, а затем и на её портативные и всё ещё в чехле. «Чёрт бы побрал – эти новые технологии и реальности!.. Скоро – мир поработят. И всех же нас! Хотя… И кому я вру?.. Ведь и вместе с тем же – как колется: очень-очень – хочется попробовать. Хотя бы даже и впервые – опробовав это самой. А там – и под интерес узнать: что будет. Совместимы ли – мы?.. Общий ли – и поток!». Вставляет в уши наушники, подключая их к телефону… Находит «полупроводное-полупортативное устройство» рядом – и тут же подключается к нему, запуская и «свою же волну» параллельно! Он же, в это самое время, уже и заведя машину, выезжает и встраивается в поток машин: когда его вмиг будто ослепляет – и он… пропадает, выпадая душой. Но и – не телом! Причём – и находясь же ещё: в той же самой – «своей» машине. Но и только лишь уже – с ней!.. Она же – будто везде и нигде одновременно: с ним и не. Её же друзья – усмехаются и перемигиваются друг с другом: пока она уже и основательно завладевает его «бессознательным» – и посылает «свои» ведения, подсоединяясь к его «энергетическому потоку»!.. Буквально, что и «синхронизируясь» уже и сама, вместе с гаджетом, с ним; входя – в симбиоз. И вот уже ведения не только её, но и его и… «их»! Разумные рамки и грани, запреты – сняты. Сорваны – с петель!.. «К чёрту – фамильярности и формальности!.. Свобода. Без ограничений! Музыка – на полную». По левую сторону от них – море. По правую – океан… Впереди – солнце и… закат. Прям – как и в той «старой»: «машинно-гоночной игрушке». И больше – ничего и никого не надо!.. Только – полумрак салона в фиолетовом «диоде»… «Белый» дым. Её танцы – в салоне и на светофорах-переходах: в свете фар перед машиной, на багажнике… крыше – для него. И его жилистые, венозно-знойные руки – для неё!.. Которые всегда – так близко. И в которых так же – хочется оказаться. Но и она всякий же раз одёргивает себя и… не спешит! Сначала – перелезает на часть сиденья: сзади него. Обнимает руками… Улыбается! Затем – и ногами: смеясь и «философствуя»! Затем – выпрыгивает меж сидений и, крича «Видишь!», указывает на метеоритный дождь и… падающие звёзды! Садится – справа от него, пока он расслабленно ведёт одной левой: правой же – снимая её на свой уже телефон! После чего уже и она вырывает из его руки гаджет – и снимает их обоих! Следом – отбрасывает его назад и садится на него: на очередной остановке – на «красном». Это ведь – не гонка. Куда им спешить?.. Да и тем более – когда они одни! Жмётся к нему. Отдаляет… И так – несколько раз! Практически и вновь же раздевает, уже избавляя и его от куда более и свободного, «спортивно стиля», парки и толстовки, царапая спину под ними! Целует… Окна потеют – от дыма, «общей температуры по больнице» и… их частно-собственной! Пока и одной левой – забирается в его волосы; правой – проводя по стеклу: дабы хоть и немного – охладиться, как и не совсем срываться. Не до конца! Ожидание десерта, как и остаток дождя, осадок после града для неё – куда нужнее и важнее самого десерта и… таких же осадков! А стоит и ему забраться к ней под кофту, как она выпрыгивает из машины – и залезает на капот, продолжая танцевать. После чего – садится перед ним и, уперевшись лбом в лобовое же стекло, просто смотрит ему в глаза. А его – до мурашек и сглатывания пробирает!.. Не от её расширенных зрачков, распахнутых глаз и учащённого дыхания, создающего конденсат: мутную поволоку и по ту сторону стекла. А от самого взгляда – прямо в душу! Настолько это для него – эстетично и эротично! «Что ж, тебе тоже достаточно держать за руку или, как здесь всё и сейчас, смотреть «душа в душу» – и быть фактически раздетым и голо-оголённым. Нагим – передо мной!.. Настоящим и естественным… Натуральным!..». «А так бы и вполне могла выглядеть фраза: «глаза ебутся». «Тра-хаются»… Если бы на твоём месте – была Диаз. Снимался «Советник»!.. Не говоря уж – и о её «рыбке». «Пятидесяти оттенках» и… «365 днях». Но этого здесь – нет!.. А значит, и смыслов этих-тех – нет! Есть только – ты. Я и… Мы!». Дёрнулся к ней, забыв, что между ними преграда; так ещё и то, что та – по ту сторону, а он – по эту: и руки всё же – на верхушке руля держал; а когда спустил – нажал на клаксон. Сигнал! Смех! Тут же – и очнулся… Уже – на месте! И даже припарковался – ровно: около спортзала! Ребята – выходят-высыпают из машины вместе с ней. Он – стряхивает головой. Ещё раз… Осматривается… Никого! И только спустя «мгновение» видит перед и своими же глазами буквально – кусочек бумажки за дворниками, что и взять в реальности не может! Открывает записку, вновь моргнув, и видит уже не номер «подключённого к нему её устройства», а телефона и поцелуй – под напечатанным курсивом текстом: Позвони мне! Повторим и… Продолжим – на практике. Поворачивает голову вправо – и видит её уже и по ту сторону двери-окна! Она – ловит его взгляд, подмигивает и заходит в здание, в том же самом обличие, что была с ним там, под его же смех и мысль: Успела же переодеться!
«Камень на сердце»
(Cover – Полина Гагарина; «AM-A-S» – сериал «Люцифер», 2016–2021 гг., США, Режиссёр – Лен Уайзман, Кевин Алехандро; Клуб Романтики: Дракула. История любви)
Девушка в белом длинном платье, сбежав со своей свадьбы после того, как жених не пришёл, и слишком далеко зайдя в лес, потерявшись, бродит по нему – и вдруг замечает маленькую девочку! Словно бы и себя – в прошлом. Да и почти – в том же самом платье: только меньше размером, без длинного и широкого подола, фаты… Но и с теми же зато – волосами и глазами… Вылитая она! Прямо – и «кукла». Куколка… бабочки!.. Что и какое-то время что-то ищет – и… находит диковинный красно-рубиновый камень-цветок: будто коралл и скопище сталагмитов или сталактитом, если перевернуть, в пещере! Но и как только же тянется, чтобы сорвать его к себе в корзинку, тут же появляется «чёрный сгусток», тьма: и в лице – её же королевы; что и пытается затем – поймать девочку. На что и та же – сразу бьёт её светом из своих ладошек и растворяется вместе с таки и собранным цветком: создав будто и «карман» с его помощью – меж временем и сквозь же всё пространство! Королева очухивается – и… переключается, замечая уже и другую: ту самую девушку. И, думая, что они сообщницы, обкрадывающие её «тёмный лес»; что и так становится понятно, как только свет и в лице же той девочки исчезает; прибирающие себе и такие же её драгоценности; будучи, как собака на сене, зная, что те могут прорастать и давать невиданную силу: что свету, что и тьме; почивая на лаврах: «Сам не “ам” – и другим “не дам”»; понимая, что и во тьме они не растут, но и её – значит ничьё более, не достанутся они больше никому; так ещё и не хуже Кощея, что так над своим златом и чахнет: не зная как и кому, куда его применить; нападает уже на неё! Летит за ней – и почти догоняет этакого и «дайвера в ластах на суше», без какой-либо и «форы», когда вновь появляется та же девочка: перед девушкой и в момент – когда та почти что и наворачивается на бегу в своём платье, протягивая руку и утаскивая к себе; в «светлый мир». При этом – ещё и цепляя, почти и отрывая, отрезая всё-таки подол его: при закрытии за её спиной и перед лицом «тёмной» же – портала; не только и красота – требует жертв! И, не успевает девушка оценить потери, а там и место, где они оказались, как малышка уже показывает ей поле – с теми же всё цветами, что прорастают и вполне же себе растут: но и – не цветут. И параллельно ещё рассказывает ей – о сказании, даже и о «пророчестве»: о «девушке в белом», что и так случайно-кстати должна появиться здесь, на «свету», и помочь оживить эти цветы – «Светом своей же души»; буквально, что и осветить их, взрастив собой!.. Ведь и исключительно – «добрыми и светлыми намерениями-поступками»: исходящими – лишь и из сердца же. И «тёмная» же об этом – тоже знает: по большей части – именно поэтому и мешала, как и будет же ещё мешать им; даже если ещё и не оценила до конца её потенциал! О котором и сама же девушка-носительница – не в курсе: как и том – как это всё сделать; ведь и её сердце уже не хуже этих самых же цветов – каменное: после ряда – уходов, расставаний и предательств! Ну а девчушка же не унывает и, как бы вновь невзначай, знакомит её… с садовником – парнем её же возраста: с какой-то и впрямь «неимоверной грустью» во взгляде – до этого. Но и после же, с ней – уже даже и радостью. Будто – и узнал!.. Хоть и тут же скорее – «доброй печалью». Словно ещё и ко всему же – что-то помимо сам знал и понимал. На вопрос же о королеве, раз есть та и там, должна быть и тут: он – молчит; а девочка – тут же переводит тему, уводя её и помогая обжиться, обустроиться. И хоть вопрос и повисает в воздухе – он всё-таки имеет место быть, как и ответ: ведь и вещи почти что и её размера – находятся там, где только лишь почти… одни дети!.. Да и тот парень. И детей – много: что – и на любой «образ и подобие», вкус и цвет… Пол и возраст! Словно бы и сам этот остров – лишь их только… Был. Теперь же – ещё и двух уже взрослых! И они все со знакомства, сразу же и вместе, берут её – «в оборот». Тренируют. Показывают – как нужно, а и главное «верно и правильно»: открыть и развить в себе-ней свет… заново! Время – идёт… И она же почти – готова!.. Когда, параллельно ещё и общаясь, помогая и тому парню, узнаёт, что он почти так же, как и она, попал сюда – и вроде как тоже «по пророчеству»; и понимает, что не по своей воле – делает это. Так и о каком «личном добре» и «собственном же свете», «благости» – может идти речь: если всё так – вынужденно-предопределено! Уходит ненадолго, уже и в их лес, подышать и подумать, взвесить всё… А когда возвращается – видит, что на них напали: один из мальчиков попался на «лживую удочку» тёмной королевы – и привёл её к ним через портал, взамен на «всё же её»! И понимает, что должна помочь им – взрастить цветы… Принимая ещё и то, что как бы там ни было, а на пустом, как и эти же самые цветы, ничего бы в ней не выросло и не сподвигло: а значит – что-то есть её и от неё! Отвлекает «тёмную», пока дети обкладывают цветами её: по кругу. Но они – не цветут. Да и что уж там – не растут!.. Хотя приживаться и вживаться – должны тут же: свет же – вокруг. Но и тьма же – здесь; и всё-таки – мешает! Пытается помочь им, как учили, но безуспешно. И королева – уже почти пересекает поле, «защитный круг», когда перед ней почти что и вырастает, тут же и «врастая», тот парень, закрывая девушку, а она – прикрывает его: слушая, как он говорит, что это всё, что он ей сказал и сделал до, никак не связано – с «пророчеством»; что она честно – ему понравилась; и что он правда – влюбился, полюбил её! И она обнимает его со спины, прикрывая глаза… И не замечает, как по щеке – катится слеза… «веры», не иначе. Но и тут же почти – слышит треск! Его и в нём. А затем и то же самое, так ещё и чувствуя, ощущая, происходит – с ней и внутри: трескается – камень!.. А вместе с ними – и все вокруг! Свет прорывается наружу – из камней-цветов: снаружи и внутри; а вместе с ним – прорастают и цветут цветы!.. Растут под небо – и… тут же сплетаются, образуя клетку для той самой королевы: окутывая её полностью и погружая её уже и не в её же тьму, ведь и унося-утаскивая затем – под землю; этаким ещё и «круговоротом жизни-смерти»: ведь и на чём-ком потом прорастут и расцветут далее – другие цветы! Дети же тут же, как по сигналу и собравшись общей кучкой, разбегаются по порталам – вынести и принести сюда оставшееся и оставшихся. На что взрослые – лишь смеются и качают головами. После чего поворачиваются – и смотрят друг на друга в глаза. Улыбаются! Целуются… Он – отрывается первый!.. Но и только лишь затем, чтобы встать на колено и предложить ей быть его, а заодно – и их… королевой; ведь и как она верно ещё и сама догадалась: он – король! Но и не сказал – почти по той же её причине: чтобы уже она – не позарилась на его сердце и трон… просто так. На что уже и она одна смеётся и вновь же сквозь слёзы, но уже и радости, повторяя его же недавние слова ей: о любви – не за что-то или кого-то… как и не «потому что» и «вопреки»… в принципе! Да и не соврал же – не договорил: не посчитал нужным – хотел быть как все; со всеми, вместе и… рядом. И стал!
