AnaVi
«Клиповое» мышление
– Можешь всё же хоть что-то, хоть немного – рассказать о своей семье? – Предложил врач, решив, видимо, таки и немного отойти от сути: то ли заметив ещё и мой, периодически накатывающий, нервяк, то ли и испытав уже свой. А уж и когда увидел его повторно и вдвойне во мне, внутри и снаружи, тут же дополнил-исправился. – В общем!
– Семья моя – немногочисленная: мама, бабушка… да я! Дедушка – погиб в автокатастрофе… четыре года назад. Отец… Его – и не было… по большей части! Мы остались – втроём! Мама – преподаватель в университете. Бабушка – пенсионер, подрабатывающий продавцом в магазине. А я же… Я – официант с… четырнадцати лет!
– Как тебя взяли – в таком возрасте? Труд детей – …
– …запрещён. Но!.. Сурово-отчаянные времена – требуют таких же… да и «поболее» мер. И с нас – они тоже «потребовали»!.. Да… уж. Когда большая часть заработанного – уходит на коммуналку и воду-еду, а носить, как и обувать, что-то да всё равно надо – выбирать не приходится! Да и работала я – час-два… от силы. И после – школы! Конечно же… Или «до»! В зависимости – от смены и… «смен». Не более! Но – и «не менее». Да и мне бы «дольше» – не позволили. Им же – «дороже»… А я – привыкла!
– Что ж… Ладно! Продолжай… Что было – после?
– Я вышла из квартиры, захлопнув чёрную железную дверь, обтянутую бордовой тканью и, прокрутив в её тёмно-коричневой же железной скважине металлическим ключом, дважды, на четырежды, ещё как помню, ключ всегда заедал – на «обратном ходе», начала спускаться по бело-зелёным этажам с серыми бетонными ступеньками вниз, но и не держась за железные же зелёные перила, «ездят на них» – ещё полбеды, ведь и ладно же ещё – в одежде, но и не дошла даже до второго этажа, как окно рядом со мной, в белой деревянной, побитой и облупленной и так раме, разлетелось – на кусочки. На кучу – осколков! Догадаться несложно – что было дальше! Взрывной волной – меня отнесло на второй же этаж! И, прокатившись по ступенькам, я легла на него и его же пол – плашмя. Спина – болела. Голова – раскалывалась… Но и не из-за этого я не могла, а там и «боялась» двигаться – несколько осколков всё-таки успели и вонзились в мои предплечья. Я чувствовала это – ещё не видя! Как и ощущала – что-то прохладно-липкое растекается – по рукам… Впитывается – в ткань футболки. И спускается – на штаны… Пока и через разбитое же окно – раздавались звуки выстрелов, шла перестрелка, и какие-то диалоги. Но и большинство из них – понять не могла… Не разбирала! Язык был – … Другой. Не наш!
– Террористический акт…
– Да! – И пусть это был очередной – не вопрос, но и я же решила ответить, скорее – и для себя, чем для него, выплюнув с этим – немного и оставшейся желчи, как и яда с кислотой. – Мне помогли встать – выбежавшие «на звук» соседи: они были напуганы – не меньше моего! И да… Обычно, в таких случаях, надо тут же покинуть здание: не спеша, без паники и… не подходя к окнам! Что мы, в принципе, и сделали… Да ещё и окон-то – особо не осталось, к тому моменту! Но и когда вышли… Только когда вышли – задумались: «А стоило и… надо ли?». Ведь и некогда двор с детской площадкой из цветных и ярких «аттракционов» – был похож на… кровавое месиво! О да… Кровавые аттракционы! Где и по одному… А там и двое… Трое и четверо… «Горами» – лежали молодые парни… другой национальности: в чёрных плотных одеждах и банданах-масках, скрывающих их тела и лица! Пока, и по всей же остальной территории, носились – наши полицейские, в тёмно-синей с белыми аббревиатурами на спинах форме, фуражках… да и чего уж тем – летал буквально… и ОМОН, уже и в чёрной своей форме, шлемах… и с оружием же наперевес, естественно! А мы… Мы же стояли и смотрели – на эту всю бойню!.. – Голос предательски сорвался, из-за чересчур «живых» и «по живому» же воспоминаний, и глаза вдруг резко наполнились слезами.
– Воды? – Тут же сориентировался мужчина и почти подорвался наполнить один из своих стеклянных гранёных стаканов, из такого же «пузатого» графина, прозрачной и чистой водой для меня, вот только и я же вновь – оказалась быстрее. – Не стоит! – Тут же остановила его я, вытянув в его сторону свою левую руку с раскрытой ладонью; и ещё же «до кучи» – покачала головой. – Всё… Всё нормально! Насколько это возможно… Кхм! И пока мы… Пока мы стояли – к нашим головам уже приставили чёрные дула пистолетов! Опять же, заметили мы это – после. «Потом» и… По факту! Да и «почувствовали» – скорее… «Точнее»! Как уже и… более-менее – отошли от шока!.. И повели – дальше от дома. А мы – кое-как и пошли: страх сковал – всех нас! И только глаза ещё, отчасти, двигались: я увидела – как в наш дом вбегает… такая же кучка парней; в чёрных же масках и… таких же одеждах. Затем – как на моих же соседей накатывает истерика! А я… Я же – лишь молилась, чтобы никто из нас не пострадал. Ведь и те же всё «органы» – наверняка где-то рядом. Кто-то же должен был – нас увидеть… Спасти! Если уж и не я, как… только обращённая; признанная, принятая, но… ещё и не знающая же толком азов!..
– Увидели?
– Да. Но… Не полиция. И не… Увидел! Сосед… с третьего этажа. Взрослый такой парень… Лет тридцати-тридцати пяти. И… Предусмотрительно, как никогда, гулявший – раньше меня! Увидел – нас. Подбежал – к нам и… Ударил – одного из тех парней со спины: с правой руки и ноги! Тем самым – переведя всё внимание на себя… Весь огонь – на себя принял!.. И… Побежал, жестикулируя по дороге, чтобы мы сделали – то же самое! Ну и что мы – и «сделали», собственно!.. А будто – и выбор был! Или – и та же всё «альтернатива»… Хоть «какая»! И рассыпались – по территории! Кто – в лес: за домом и у самой дороги. Кто – в соседние дома и их дворы… – И, иронично усмехнувшись на выдохе, прервавшись, затем уже и куда более хрипло продолжила. – Его – убили! Застрелили… почти тут же. Даже – и не ловя! И вот здесь уже – началась самая настоящая паника! Да-да… Если и до этого – было только и что-то же похожее… Где-то рядом и… Даже ещё – не близко. То вот сейчас – было именно: близко и даже уже здесь! Мы просто не могли представить, что они так хорошо обучены! Но… Это было – так!.. Ну а я же… Сокрывшись в соседнем белокаменном пятиэтажном доме, напротив моего и… словно брате-или-сестре-близнеце-близняшке… кое-как поднялась на третий этаж – и села на одном из лестничных пролётов на пол: ведь и упав ещё пару раз перед этим – благополучно содрала колени! А они же… Они, в это самое время, искали нас! Искали и… жестоко наказывали тех, кого находили! Каждые пять секунд буквально, как будто и вновь же гром «высчитывая» после грозы, я слышала выстрелы и… взрывы. Истошные крики! Но ничего… Абсолютно ничего – сделать не могла! Я просто – сидела… Сидела и… боялась показать носа. Боялась… Пока не услышала – крики детей! Да… Рядом же и как раз – была художественная школа! И, видать, они из неё – только и с учёбы шли… домой. Хм!.. Я не особо люблю детей, если честно… Прямо – и чтобы до одури. Да и души – в них не чаять… Не приглядывала ещё «хранителем» – за ними! Но и «эгоисткой» – никогда не была. И пусть же и «прям альтруисткой» – туда же!.. Но и если уж кто-то и должен был выжить в этой бойне, то «они»! И, спустившись же вниз, на первый же всё и вновь же этаж, и выглянув на улицу, я кое-как, жестами, подозвала их к себе! «Их» – было четверо: два мальчика и две же девочки. Не старше – десяти… Может, и «двенадцати» лет! А затем, приказав им взяться за руки, я, словно бы и не в себе, и тут же – «вне себя», побежала на каблуках… вместе с ними – к себе домой и на свой же этаж, в свою квартиру!
– И как же – вы все?.. Дети – не пострадали?
– Раны – были, но… несущественные. «Шальная пуля» и, как говорят ещё, «пуля-дура» – обходила нас стороной! Пока и гранаты ещё – где-то взрывались… И отовсюду – слышался свист и грохот! И да, конечно, мы падали… Как же – без этого? Да ещё и… со мной! Тут же и – закрывали головы… Но а после – вставали, как не бывало, и бежали дальше! Ну а… Да! «Пять этажей» – это вам не шутки! Девять пролётов, считай, и по десять же ступенек! Так ещё – и с «маленькими» детьми… Да и – «на каблуках»! Это. Был. Ад! Настоящий и… Прямо-таки – «кромешный»! Но и, вполне же удачно вновь избежав окон и того, что ещё можно было назвать «ими», мы всё-таки поднялись ко мне на этаж и… Вот тут… Тут-то – я и остолбенела! – И, будто ещё и для большей же «полноты и красочности, яркости картины», впала в ступор – и на кушетке! Замерла – на ней: будто ещё и таким образом же показав – как могу зависнуть и в мыслях. Меж мирами! Реальностью и сном… Жизнью и воображением… с фантазией! Но и вот только лишь к горю, а не «счастью», это всё и там – действительно было и происходило. Со временем – не улучшаясь и не легчая… Всё было – ещё живо и больно: как тогда! – Дверь квартиры – была вскрыта. А на пороге… На тёмно-коричневом коврике… Сидел средних размеров… Розовый плюшевый заяц! И в лапах у него – была небольших размеров светло-коричневая резная шкатулка: из которой доносилась – нежнейшая мелодия! Что-то похожее – и на… «музыкальную же шкатулку»! Были когда-то – такие! С балериной – внутри… Почти! Ведь и мелодия эта – сопровождалась ещё и… чем-то же ещё. Чем-то же – ещё и помимо… неё же! Правда, я и до последнего не могла уловить – чем именно! Ну а дети… Дети, конечно же, побежали к этому зайцу! Начали – гладить его… Тискать и сжимать – в своих объятиях… Пока одна из девочек – не вытащила из брюшка этой самой недетской, на и самом-то деле, игрушки – красный металлический будильник… в форме «сердца»! И меня же вновь – будто и той самой же грозой, молнией поразило! Пока и в мыслях же пролетало – лишь одно только слово: «детонатор»! Зато и тут же «вскрылся» – тот самый «странный звук», что сопровождал мелодию: «тиканье»… этих часов! А когда шок прошёл, и истерика же более-менее отступила, я, резко поднявшись, так же, ещё и «крепко», хватаю детей за руки и… бегу со всех ног же вниз!.. Но и не успеваем же мы пересечь и первый пролёт, как срабатывает взрыв – и все оставшиеся стёкла выносит наружу! В то же время как побелка… Зелёная краска к и тут же под ней – со стен… И белая же штукатурка с потолка – засыпают нас… с головой! И деревянные рамы – летят следом, царапая ржавыми гвоздями и оставляя после: уже новые раны, синяки и… занозы! – Хореография – хрень: в сравнении – с этим! И, механически, на автомате, растерев мельком предплечья и сами плечи, я опустила руки на живот, сжав кисти рук между собой, после чего начав «перебирать» большими пальцами, стараясь не цеплять их и не колоть кожу – бежевыми ногтями средней длины. – Главным же было – не упасть на стекло! В то время как и по ступенькам – скатилась голова того самого зайца… И, мигая своими пластиковыми карими глазами с красными индикаторами вместо зрачков, «металлическим» голосом, из зашитого напрочь и наглухо красного тканевого рта, с пришитыми поверх двумя белыми тканевыми зубами, произнесла: «Что?.. Кровь – потекла? Ты была – плохой девочкой… А «плохих девочек» – надо наказать!». Голос – пробрал до мурашек! И… Ха! То ли был хорошо отточен и даже заточен – на переводчике. То ли и я уже сама, резко и со страху, начала разбирать и главное «понимать» – слова. Ясно же – кто его подложил! Но и это же я могла выяснить – и после… Дети – заплакали! Сели на пол, отказываясь куда-либо и дальше идти… Но и, отпихнув от них и себя же остатки игрушки, я взяла их за руки – и потащила силком вниз! И достаточно лишь было покинуть подъезд – как нас окружили полицейские… И, обступив со всех сторон, повели в укрытие! Детей – решено было увезти в больницу, погрузив их в белую карету с красным же крестом скорой помощи… А меня же… Я же только вышла на улицу – как и тут же согнулась от боли в левом плече! Стрелок – был на крыше; и угодил – точно в цель! ОМОН – кинулся к подъезду. А я… Я же – облокотилась на тёмно-зеленую железную изгородь площадки и… закричала от боли! Да… Как подбитый и подстреленный зверь. И без «как»! Слёзы – душили… Но и выходить же всё – никак не хотели. Боль резала – куда сильнее пули. Пусть она – и застряла… Но и будто же ещё и жгла – изнутри! – Сморщившись от неприятного покалывания, вернувшегося от и с воспоминаниями – фантомом, я покачала головой из стороны в сторону, будто и стараясь выкинуть их, таким образом: сначала – из головы, а после – и вытрясти через уши. – Скорая – так и не отъехала! Ни через минуту. Ни через «пять»… Погрузившись в себя, я не сразу расслышала – где и, на самом-то деле, опасность… Не «расслышала», да! А «увидела»… В глазах же – всё тех же детей… Обступивших тёмно-зеленую гранату… без металлической чеки! И… Не помню – что! Не помню – и «как»… Но я – подпрыгнула! Подпрыгнула и… Уже через секунды, наверное, даже и «три» – была у «их» машины. И, схватив эту самую гранату, отбежала и… откинула её подальше!.. Но и, видимо, «положенные десять секунд» истекли всё же – чуть раньше. И да… Она – успела и отлетела… Но и не так далеко, как следовало и… хотелось бы!.. Взорвавшись – почти рядом с моим же собственным лицом!.. Я улетела – на метра два и… потеряла сознание!
– Тебе изъяли – пулю?
– Спойлер! Но и да… Наживую! Пока и я же всё была – в полу-, а затем и вовсе «обморочном» состоянии: непереносимость вида любой крови – эта та ещё шутка юмора… для ангела! Ну а очнулась уже – с белым бинтом на плече. Как и с кучей же синяков и ран – на руках и ногах. Лице! Что и откуда? Как и в том же всё самом анекдоте – про гипс! А рядом со мной – молодой парень… Полицейский! Лет так… двадцати-двадцати пяти. Это он меня – оттащил и… Фактически-же-физически – спас. Равно – как и душевно-духовно! Но и только уже впоследствии – я узнала его имя… Пообщаться же на тот момент – мы так и не смогли. Точнее: не «успели»! Во-первых – положение дел и… тел… было, мягко сказать, не из лучших: мы лежали плашмя и… на земле. В укрытии! А во-вторых – он был ранен: не меньше моего. Если и не «больше». Как и кому! Помню лишь, как спросила у него – про время… Уже давно же, по моим меркам и солнцу уже и от зенита – вниз, как занялся же день и… постепенно стремился, клонился к вечеру. А при себе и поблизости-в-доступности циферблата – не имелось! Да и бой же – не прекращался! И… Шесть из его уст – стало моим «роковым числом»: именно столько времени – было на его часах. Ровно! И ведь не столько и потому, что так быстро само время же пролетело – только же было утро, сколько и именно потому, что… в это самое время – должны были вернуться мои… Мама и бабушка! И, выпросив у него таки телефон, коли уж рядом и перед глазами, я дрожащими руками набрала номер первой. Но и вместо мягкого маминого же голоса – услышала пусть и тоже женский, но и монотонный, другой и чужой… «механический голос», сообщивший о том, что… «абонент не абонент» и… даже не «абонемент»! Да… уж. Шутки «шутками», а и только я хотела отдать обратно чёрный гаджет – как увидела, что хозяин его исчез: побежал к другим и… остальным раненным – на помощь. А я… Я же – так и осталась лежать! Правда и, как уже обычно, тоже недолго… Минуты две-три – от силы. Пока не услышала – спуск курка. И не почувствовала – холодное дуло: у левого виска. Опять и… Снова! – И, страдальчески простонав, от собственной же невезучести уже и в который раз, я сложила руки уже и на своём же лице, закрыв ими лоб и глаза, глубоко вздохнула, так же выдохнула, ещё раз и ещё, и только после уже такой дыхательной процедуры, наконец, смогла вновь продолжить, как и самосжираться-копаться. – Кое-как приподняв голову, чтобы хоть и увидеть своего «карателя», я невольно вскрикнула: надо мной стоял – один из тех террористов! И казалось бы… Но. Да! Нервы, как провода, были надломлены и искрили – когда как! Такой… Довольно взрослый и… рослый. Может, тридцати-тридцати пяти лет… И с маской же, закрывающей его смуглую половину лица: оставляя – только чёрные глаза! Он за шиворот – поднял меня и снова приставил пистолет, уперев его уже дулом мне в лоб, и… Как это, опять же всё и снова, обычно бывает – вся жизнь пролетает перед глазами? Да… Нет! И… Естественно! У меня такого – не было! Мой разум – был, как и «есть» же всё сейчас, чист: как белый лист… с редким чёрным шрифтом Брайля; и тут же – азбукой Морзе. Такое… Но и тут же – я смекнула: «Может… Моё время – ещё и не пришло? Может, я ещё что-то да смогу и… «могу»? Сказать… И «сделать»!». И… Курсы самообороны от моего же крёстного – подошли под момент: идеально! Зарядив правым коленом ему между ног, я выхватила пистолет из его рук и… понеслась опять на свой пятый этаж. К родным!.. Он нагнал меня – на третьем пролёте… Но и я же всё, извернувшись, ускользнула-улизнула и… оказалась выше его! Он кричал мне – вдогонку… что-то. Наверное, что я – слишком быстрая… для него! И в таком же духе… Но и я же – не отвечала и не отвлекалась на это! Хоть и была сама немного удивлена… Ведь и не была отличницей – по физре. Никогда! И даже более того – была худшей в классе. Но и… В тот момент! На каблуках. И с пистолетом!.. Мне было – легче… бежать!
– Если легко бежишь по лестнице вверх – значит и легко будет по жизни! – Философски отметил врач, а я усмехнулась его познаниям в «сетевой же философии и пабликологии».
– Возможно… Но и именно это преимущество – и спасло меня: пусть и всего лишь – на доли секунды!.. Я влетела в квартиру – и сразу кинулась в зал. И честно… Я боялась увидеть там – не моих родных, а два тела, лежащих в собственной крови! И как же я обрадовалась, когда ничего из этого не увидела!.. А и точнее – не увидела и именно: второго! Хоть и впала всё же в ступор – ненадолго: ведь и тёмно-коричневая деревянная стенка, в которой доселе находилась одежда, обувь и разнообразные стеклянные сервизы, как и просто обычные и в то же время «подарочные» наборы посуды, лежала – на полу! Пока и тёмно-коричневый же диван с бежевой обивкой – был придвинут к белому пластиком балкону; вместе с «его» креслом. А за их спинками, в свою очередь, на светло-коричневом линолеуме – сидели мои… Мама и бабушка… Укрывая голову – руками. Сам же пол вокруг них – был усыпан осколками стекла!.. Заметив меня, они тут же подбежали ко мне, осмотрели с ног до головы и усадили на пол… Бабушка даже почти кинулась на кухню за аптечкой, но я вовремя её остановила, захлопнув белую деревянную двустворчатую дверь с выбитыми стеклами – перед её носом! Затем, коротко рассказав им, что и как уже происходило и ещё происходит, я запретила им выходить в прихожую, что бы они в ней ни увидели и что бы из неё же ни услышали, и запахнула дверь за собой, спрятавшись в светло-коричневом же шкафу у выхода: с верхней одеждой и цветными коробками – из-под и с обувью. Этому гаду – нужна была я! Меня он – и должен был получить. Главное, чтобы родные не вышли за пределы зала – тогда они будут, пусть и в какой-никакой, но и «безопасности». – И, сомкнув большие пальцы на своей переносице, я помассажировала её лишь их кончиками, самими же фалангами – плотно прижала к и вжала же внутрь сами глаза: так хотелось выдрать-выдавить их – и не видеть более ничего. Как и «никого» и… Не вспоминать! – Сердце выбивало – нереальный ритм! Как будто и после – дозы энергетика. Или кока-колы с кофе… «Дальнобойные» истории – такие… «больные»!.. Он вошёл в квартиру – следом. И я тут же услышала – стрекот курка. Замерла. И просто… ждала «приговора»!.. «Разведав обстановку» – он вроде бы ушёл. Но! То ли дверь «моя» – шелохнулась. То ли я же – так громко вдруг выдохнула или… «подумала»! Да и уже было – всё равно: ведь он – развернулся к двери и… Я буквально ощутила «чёрные крылья смерти» – за своей спиной. Поверх – своих же… А там – и через одно же… перо. Но и как будто – заслонившие от и саму же меня! Накрывшие меня – с головы же до ног!.. Когда он пустил дробь пуль – по шкафу: сделав из дверей… что-то и похожее – на кусочки сыра. Решето! После же, как и в каком-то прямо-таки и эпическом боевике, сдул серый дым с дула… Постоял так немного. И начал удаляться! Не знаю, опять же, «как». Не знаю – и «почему». А и главное – «зачем»! Но и, видать, вновь кому-то там – это было надо, если уж не до конца и мне: я не получила ни одной пули! Каким-то и… мистическим образом повиснув на металлической перекладине-держателе для вешалок и прижавшись к верхней же полке – не только ногами и руками, но и всею собой, как обезьянка или коала; с «нулевым» же лазаньем – по канату!.. А смерть была – так близко… Я же буквально чувствовала её дыхание: сначала – на своей шее, а после – и в лицо. Что сзади… Что и спереди. Но и ни одна – не забрала меня с собой! Что-то – ещё удерживало меня тут. И это точно было – не «моё же время»! Не говоря уж и о том, что под крылом своей смерти – всегда безопаснее: только она может спасти от вреда, как и принести же «свой», забрав затем с собой; но и только – она! Но и я поняла, что именно… А и точнее кто – держал меня! – И, сведя брови на переносице же, я стиснула плотно зубы, сжав губы до побеления; а после – и вовсе же «синевы». – Да… Голос, как и саму же «маму», не видя, я различу – из ста… тысяч миллионов! А уж – и её «крик»… И подавно! Никому не пожелаю – такого!.. Выпрыгнув из шкафа, я увидела открытую дверь в зал… И, влетев туда, увидела бабушку, лежащую на полу… Но и – не «в собственной крови»! Она просто была – без сознания. Наименьшее… из двух зол! Проверив её пульс, я удостоверилась, что всё хорошо: сердце билось медленно, и пусть даже «тихо», но «билось» и… «ровно»!.. Потрепав её слегка по щекам, я кое-как привела её в чувства и сознание… Теперь уже и настрого запретив – выходить из зала! И побежала – на кухню!.. Да вот только и не добежала – замерла на пороге. И крик… Крик – так и застрял у меня в глотке! Придерживая за шею мою маму, на кухне стоял – тот парень. И уже у её головы – держал свой пистолет! Она – плакала… Пыталась – и «вырваться»… Но он – лишь крепче сжимал «удавку». Всё сильнее и… «больнее» – с каждым разом. Я видела это – по ней же! Пока и она содрогалась, пытаясь глотнуть – хоть немного воздуха!.. Либо я, либо она – таков был ультиматум: понятно и… без слов!.. Но и… Так странно… Кхм! Именно в тот момент – я вдруг и задумалась! – И, фыркнув от себя и тут же «на себя», я покачала головой. – Да! И начала же прямо – раздумывать!.. И нет, дело не в том, что: мне «вдруг» же – стало жалко себя; и, наоборот, не «жалко» – маму. «Тело дела» – было… в другом! В том, что я… прикидывала – что ей доставит куда меньшую боль! Точнее: кто! Просто… Если… Нет! Когда я выберу её – этот парень уж точно не убьёт её быстро. А значит – она будет мучиться! А я же… Я же этого просто – не перенесу! Но а если я выберу себя – он убьёт меня на глазах у неё же… И уж точно с этим – уже и она долго не проживёт! И так… И этак. Умрём мы – обе! Я ли – после неё. Она ли – и после меня… Но был – и другой: «третий вариант»! И я подняла его-мой же первый пистолет, наведя его – уже и на его же собственную голову! И да… Он мог, конечно, и достаточно легко, дёрнуться – и я убила бы маму… Что меня и так же – слегка пугало! Но и уж лучше пусть – быстрая смерть, чем медленная. Хоть – и из моих же всё рук! И я же вновь – себе этого не прощу, но… Ах да! И я же ещё прежде – никогда не стреляла… И тем более – не брала и не держала в руках никакого оружия!.. Но и в тот же момент – я буквально почувствовала с ним родство: и что оно – продолжение моей и как никогда же разящей руки!.. И даже то, что я сама решаю чью-то судьбу – не помешало мне… спустить курок!
– Попала?
– Да… – Спокойная улыбка скользнула по моим губам, немного грустная и почти даже «виноватая»; но и зато – искренняя и живая. – Я угодила точно «в цель» – прямо между его глаз! И он упал – замертво… на пол. А мама… Мама – осела рядом и, закашлявшись, попыталась выровнять дыхание! Ну а дальше… Хм!.. Дальше: всё – как в тумане! Я лишь помню, как… ко мне подошёл тот самый парень-полицейский… И я отдала ему – его телефон. И не «его» же уже – пистолет! И… Что – «странно»… Я не увидела в его серо-голубых глазах – осуждения. Или… «злости». Я увидела – похвалу и… «Гордость»! Он был… «горд» – за меня: ведь и сам бы выстрелил, как сказал потом, поскольку и успел, подоспел – и стоял же уже за моей спиной. Но и я же – стала первой и… Не промахнулась!.. Переместив же затем, вместе с бабушкой, и маму в зал – мы все вместе обнялись и… просто заплакали. Не нужно было – слов! Да и каких-то иных причин!.. Чтобы вцепиться друг в друга – так сильно, будто и боясь… Боясь, что если отпустим – потеряем друг друга… уже навсегда!.. Ну а после, более-менее уже и успокоившись, я рассказала им – всё! И как попала – в этот весь «водоворот». И как – спасла детей… Как стала – «мишенью»! И как после – познакомилась с полицейским!.. Рассказывать пришлось – долго… Но нам – и не мешали! Лишь после – всё же разняли: дабы увезти на скорой! Меня – чтобы зашить рану от пули. Маму – чтобы проверить её и всё-таки на наличие травм. А бабушку… Бабушку – чтобы проконтролировать её общее состояние! Да… И многих же наших и «не» соседей – увезли в тот день! Кого – просто и… как нас же всё. Кого и «не» – в… чёрных пакетах. И всё – на карете же скорой помощи!.. А в больничном крыле – я уже встретила тех детей… вместе с их родителями. Которые… Ха!.. Не переставали и… не «перестают» же и по сей день… благодарить меня!
– Ты заслужила – это… Ты – молодец, Оля!.. Ты – спасла детей и… взрослых. Людей! Родных и… близких! Своих и… других. Чужих!.. Ты – герой!
– Нет… – Покачала я головой; и закусила нижнюю губу – от досады. – Я – не «молодец»! Да и уж тем более – никакой не «герой»! Я… Я всё же – убила человека, который, возможно, был… хорошим и… таким же «сыном». Братом… «Семьянином»! Ему, может, просто… «промыли мозги»: как… во времена войн. Той же всё и… особо памятной… Второй мировой! Да и в случае же всё – с немцами. Фашистами… А я!..
– Что ж!.. Мы этого – уже не узнаем… – Поднял и тут же опустил громкость голоса он, повторив затем и мой же жест головой. – Но и знаешь что, ты убила его – не просто так: ты спасала – родного человека! И уже за это – заслуживаешь похвалы и награды!
– «Награду» – ещё надо реально заверить, если уж и не «заслужить». Как и… «похвалу»! А для меня – номер уже давно вышел и… «издан»: в публикациях и… «тиражах»! – Усмехнулась я и, оправив одежду, уже и встав даже на ноги, направилась к белой деревянной двери с золотой круглой ручкой. – Спасибо, что выслушали!..
– «Тебе» – спасибо!.. Если вдруг что-то случится, вдруг ты ещё что-то вспомнишь, или возникнут какие-то проблемы иного характера – свяжись со мной. Вот… Возьми, пожалуйста, мою визитку! – Нагнал всё же со спины меня врач и протянул небольшую белую карточку со своими данными. Переняв её, из рук в руки, я вновь надсадно улыбнулась, но и ответила же – перед тем, как и покинуть кабинет. – До встречи, доктор!
*
Остановив диктофон и стерев белым тканевым платком из левого же переднего кармана своего пиджака пот со лба, врач тяжело выдохнул, такого – ещё не было в его «врачебной практике», и, мельком осмотрев кабинет, кое-как приведя ещё параллельно и в покой своё же дыхание, попросил секретаря – узнать номер домашнего телефона этой самой пациентки! И, как только заветные шесть цифр были найдены, он, не теряя ни секунды, набрал их – на своём белом же стационарном телефоне, установленном на столе, с тонкими белыми проводами, ведущими в круглую прорезь его и к белой же пластиковой розетке на стене: желая лично поговорить и так же рассказать, как минимум и одной же, главной, из этих двух женщин, какая у неё – замечательная дочь!
Всего пара гудков, и вот, на другом конце провода – слышится приглушённый женский голос:
– Алло?
– Здравствуйте! Могу я поговорить с… Анной?
– Она – отошла… Могу я Вам – чем-то помочь? Или ей что-нибудь передать, чтобы, вернувшись, она перезвонила – сама и лично же Вам? – Недоверчиво проговорила женщина, еле заметно ещё и между – всхлипнув при этом.
– Извините!.. А с кем я – имею честь?..
– Ирина… Мама Анны и!..
– И бабушка – Оли. Верно? – Продолжил он за неё и одновременно «ней», но и всё-таки – с вопросом: не решившись пока «жечь» и сразу же всё – «с напалмом».
– Да… А откуда Вы?.. – И голос её резко поднялся с недоверчивого до злого. – Говорите, что передать Ане, и!..
– Видите ли… – покрутив правой рукой белый провод, мужчина начал не спеша накручивать его на свои пальцы, – …я уже давно занимаюсь той историей, связанной ещё и с вашей семьёй, и… хотел бы сказать, что у Вас – замечательная внучка! Очень храбрая и… Вам, определённо, повезло с ней! Спасибо… и Вам же… за неё! – Вот только и по ту сторону – уже никто не разделил этого его энтузиазма; разве что – молчанием. – Ирина?..
– Откуда Вы – всё же знаете её? – Прошептала женщина.
– Она заходила ко мне – и дала почти точную картину произошедшего!.. Извините! Мне очень жаль, что именно и Вам – пришлось всё это перенести и… пережить! – Снова – молчание: только и на этот раз – куда более напряжённо-тяжёлое. – Подождите… Как?..
– Что, как? – Недопонял он и нахмурился, переспросив.
– Как Вы – говорили с ней? – Теперь – она была напугана, но и старалась же ещё пока не показывать этого сполна: сначала – всё узнать, а уже после – реагировать.
– Она пришла ко мне – на сеанс!.. И мы… где-то с полчаса-час… проговорили о…
– Зачем Вы – так?! – Прокричала женщина, прервав его, и тут же заплакала. – Что я Вам такого сделала?! Что мы – Вам?.. Что Вам от меня и нас – нужно?!
– О чём Вы?..
– Зачем Вы издеваетесь – над нами?! Вам кажется это – смешным? Хватит! Это – не шутки, понимаете? С таким – не шутят! Хотите посмеяться?.. Так сходите – на какое шоу или… «комедию»! Зачем Вы рвёте нам – сердце?! Вы не могли – говорить с ней. Не могли! Хотя бы и потому, ч… П-потому, что… – Она даже начала – заикаться и почти задыхаться. – Потому, что – она умерла в тот день: в день – когда произошёл теракт!
– Как?.. – Выдохнул врач и, при своей и так бледности, побледнел – ещё больше.
– А то Вы не знали!.. Тоже мне… Хранитель! Психотерапевт… Тьфу! Она – спасла свою мать, выстрелив в террориста! Но… При падении… Он всё же успел – выстрелить в ответ и… Попал ей – прямо в сердце! Серебряной пулей! Вот так и закончился для нас – ваш нацистско-расистский теракт: демоны – против ангелов и людей. И кто ещё – кто! Она – умерла! Моей внучки – нет! Её «больше» – нет!.. Не звоните сюда! – И из трубки – начали доноситься губки. А врач – так и не убрал её от уха, смотря в одну точку – перед собой: то, что он был в шоке, ничего не сказать – он был в ступоре и просто не верил в и услышанному! Я же – разговаривал с ней и… Видел – её!
