Анастасия Ригерман
Дышать водой
Глава 27.1. Юрий
Хорошо ли быть акулой?
Вряд ли ты поймешь,
Если вообще беззубый
На Земле живешь.
За всю свою жизнь Юра Сухоруков впервые встретил человека, который патологически не умел врать. На этот счет у него даже имелась своя теория. Лет до пяти-шести дети еще сохраняют эту очаровательную способность, но жизнь быстро ломает всех под себя, перемалывая в жерновах не хуже мельницы. Тогда в глазах появляется что-то вроде театрального занавеса, надежно скрывающего мысли и чувства. Врут, и пульс не учащается. Многие даже сами охотно верят в то, что говорят, становясь от этого еще более убедительными лжецами и виртуозными лицемерами.
В какой-то момент Сухой начал верить, что без скрытности человечеству просто не выжить, как зверю без когтей и острых зубов. Ведь нарастить броню, защищающую от врагов, не менее важное приспособление. Отчего же тогда у их пленницы не имелось этой брони? Как она вообще выжила с такими искренними и говорящими обо всем за нее глазами? Словно и не из этого мира вовсе.
– Сухой! Ты че опять завис? – Бонд с аппетитом наворачивал вторую тарелку чечевичного супа. – Говорю, пойдем, искупнемся что ли? Девка под замком, а нам-то что сидеть?
– Сходи, конечно. Я не хочу.
Суп действительно был вкусным. Только аппетита не было. Все мысли Юры были в другом месте.
Шел уже седьмой день заточения Арины на этом проклятом острове. Шестой с того момента, как они начали общаться, и она впервые улыбнулась ему в ответ. А вот отъезд по заданию шефа пришелся совсем не кстати. Юра не видел Арину больше суток и несся сюда сломя голову, будто ошалелый.
Как же он боялся оставить ее одну! Все это время мужчина не отрывался от экрана смартфона, переживая, вдруг нагрянет Аркадий и с ней что-то случится. Едва переступив порог, он чуть не ворвался в ее комнату, забыв о Бонде и чертовой субординации.
Сухой понимал, что медленно сходит с ума, что все это неправильно и нужно взять себя в руки. Но в голове уже созрел план, следуя которому, совсем скоро он снова сможет прикоснуться к этой девушке, ощутить нежность и тепло ее кожи, пусть даже всего лишь меняя пластырь на ее ладони. И раз Бонда не будет в доме, они вновь смогут спокойно провести время вместе. Поговорить о книгах, фильмах, звездах, науке, путешествиях – да, о чем угодно, лишь бы она была рядом. Если, конечно, сама захочет.
Такие, как Арина, таких, как он, в обычной жизни и не замечают вовсе. Эта мысль всякий раз неприятно свербела где-то внутри. Но Арина и не была, как все. Она была особенной.
Отложив в сторону столовые приборы, девушка на экране как раз села читать увесистую книгу. Она снова переоделась в купальник и то легкое открытое платье, открывающее стройные ноги.
«И почему я раньше не замечал, какая она на самом деле красивая?»
– Юр, ты там какой-то интересный фильм нашел? Может, вместе посмотрим на плазме, когда вернусь? Как называется-то?
– Челюсти, – не отрываясь от экрана, произнес первое, что пришло в голову. Ужасы Бонд не любил и не стал бы докапываться.
– Это ты специально, чтоб я на пляж не ходил?
Вот и что у него в башке?! Сухой все-таки оторвался от смартфона и отложил его в сторону на всякий случай экраном вниз.
– Иди уже. Ты слишком крупная добыча для обычной акулы, кто рискнет на тебя нападать?
Бонд заржал вполне довольный собой. Поставил пустую тарелку в мойку, сразу же сполоснул и убрал в шкаф.
«Удивительный человек! По жизни может быть такой свиньей, а порядок любит», – в очередной раз подметил Юра.
– Ну ладно, я пошел, – ухмыльнулся Федор, бросив неоднозначный взгляд в сторону напарника. – Буду через час или два. Удачи тебе с твоей акулой.
Бонд лукаво подмигнул своим голубым глазом и, напевая что-то про опьяняющую силу любви, скрылся за дверью.
– Ну что, прокололся, идиот?! – прошептал Юра самому себе, наблюдая на экране смартфона за движением в воздухе точеных девичьих ступней. Лежа на животе, Арина неспешно перелистывала очередную страницу книги, а он все смотрел на нее как завороженный и не мог отвести взгляд.
Глава 28. Арина
Библиотека в самом деле оказалась неплохой. За книгами я провела вот уже пять дней. В обнимку с книгами засыпала и просыпалась на рассвете на следующее утро.
За окном пели птицы. Мышцы требовали физических нагрузок, не понимая, почему я никуда не бегу в такой прекрасный день. Тогда я открывала настежь окно и занималась йогой. Нехватка привычного коврика и плеера, конечно, не давали расслабиться в полной мере, но не в моем случае было жаловаться на такие мелочи, когда вся моя дальнейшая жизнь оказалась под большим вопросом.
Рыжий заходил по несколько раз в день, чтобы принести еду и забрать посуду. А еще, чтобы поменять пластырь на моей ладони. Я говорила, что могу справиться сама, но мужчина каждый раз настаивал на своем, с дотошностью хирурга осматривая мою уже почти зажившую руку.
Постепенно я стала привыкать к его визитам и, наверное, в глубине души ждала их. Проводить время в тишине и полном одиночестве у открытого окна с нагнетающей отчаяние решеткой становилось все более невыносимо.
Постепенно сокращая дистанцию, мы как-то неожиданно разговорились с Юрием. Я была рада его желанию общаться. С ним мы могли обсуждать все, что только придет в голову. Юра был похож на шкатулку с сюрпризами. Для скромного и замкнутого с первого взгляда человека он обладал невероятными знаниями и кругозором. Даже удивительно, сколько общих тем и интересов у нас оказалось!
К своему облегчению я больше не волновалась за друзей. За пустой болтовней мне удалось выяснить, что, когда мы покинули бар, с моими ребятами все было в порядке. А главное, тот красный огонек, который с угрозами Аркадия представился мне лазерным прицелом, был всего лишь уловкой. Мое воображение сыграло со мной злую шутку, дорисовав все необходимое к точке от лазерной указки.
Скинув груз с сердца, я до слез рассмеялась сама над собой.
– Вот видишь, это не то, из-за чего тебе следовало переживать, – сорвалось с мужских губ. Широкая теплая ладонь бережно опустилась на мою спину, скользя по распущенным волосам.
Знаю, он хотел меня поддержать, но я замерла на месте, борясь с собой, чтобы не отпрыгнуть и не разрушить такое зыбкое доверие. Кажется, Юрий увидел больше, чем я того хотела. Не сказав ни слова, он просто развернулся и ушел, закрыв за собой дверь.
Ближе к ужину в коридоре снова послышались шаги. Не внимая скрипу половиц, я до последнего надеялась, что это Юрий. В голове уже крутились заготовленные слова, которые я повторила раз десять для достоверности. Но ужин мне принес молчаливый шкаф по кличке Бонд. Весь следующий день рыжий также и не объявлялся, и я начала подозревать, что его отстранили от этого дела. Может даже он сам попросил об этом и уехал куда-то, навсегда забыв обо мне и этом проклятом острове.
Так я и потеряла единственную ниточку на спасение и человека, с которым, как теперь осознала, мое заточение не казалось таким мучительным. Вот только тревожность, зародившаяся где-то внутри и подпитываемая неизвестностью, лишь набирала силу.
Моими лучшими друзьями на эти дни стали книги. Они прекрасно занимали мысли и убивали время. Только, глядя на страницы, я все чаще думала о тех, кто поселился в моем сердце.
Странно, случись все это два месяца назад, когда собственная жизнь сквозь пережитое разочарование казалась мне никчемной… Даже интересно, испытывала бы я тогда такой страх за нее? Но сейчас, когда мне было что терять, когда где-то там меня ждал желанный мужчина, индекс ценности моей жизни вырос многократно.
Я хотела жить! Хотела снова оказаться в его объятьях, почувствовать на губах его вкус, и жесткость щетины на щеках. Прижаться носом к его груди, услышать непередаваемый запах кожи, утонуть в его лукавых глазах, раствориться в волевом мужественном голосе с легкой хрипотцой. Мне хотелось разделить с ним много прекрасных дней и ночей, слышать, как искренне он смеется, запустить пальцы в непослушные волосы цвета кофейных зерен, будить по утрам поцелуями, быть причиной улыбок, отражаться в его сияющих глазах.
– Неужели я так много прошу?! – прошептала, уткнувшись головой в раскрытую книгу. – Ведь мы только нашли друг друга. Все это нечестно!
Ключ в замке повернулся, и я сразу же собрала все свои сопли, занимая более-менее приличное положение на кровати. Поднялась, присела на манер русалки, чинно подогнув ноги, переложила книгу, расправила юбку. В этот раз я не слышала тяжелых шагов, а значит это был он.
– Как твоя ладонь? – вежливо и как ни в чем не бывало поинтересовался рыжий.
В одной руке мужчина держал графин с чем-то похожим на домашний лимонад, в другой – корзину с фруктами.
Должно быть, это патология, какое-то помутнение рассудка, но я настолько была рада снова его увидеть, слышать заботу в голосе, что невольно улыбнулась, так и застыв с дурацким выражением лица.
– Спасибо, уже лучше.
Поднос с пустыми тарелками отправился на пол. На его месте появились красочные фрукты, свежевымытые и блестящие от воды, такие яркие, что вспомнились первые уроки рисования натюрмортов.
Между нами повисла неловкая пауза. Юрий приблизился и молча протянул руку, я уже привычно, ладонью вверх, вложила в нее свою. Аккуратные длинные пальцы отклеили старый пластырь, обработали затянувшиеся ранки какой-то мазью и снова заклеили тем, что мужчина выудил из своего кармана, ловко открыв бумажную упаковку.
– Мазь, чтобы не осталось шрамов, – пояснил он. – Такие руки заслуживают, чтоб о них заботились.
Медленно выпуская мою ладонь из своей, мужчина загрустил. Он смотрел на меня так, словно искал повод остаться, и вел непростой внутренний диалог. Так и не решившись что-либо сказать, Юрий помрачнел и уже сделал шаг по направлению к двери.
– Пожалуйста, не уходи, – попросила я сама и он, довольный таким поворотом, вернулся обратно, присев на краю кровати.
Сегодня рыжий был на редкость гладко выбрит. Светлая клетчатая рубашка, не модная, но свежая, была столь тщательно отутюжена, будто Юра готовился к нашей встрече. Непослушные волосы, казались аккуратно уложенными. Но, честно говоря, ему совсем не шла такая прическа, так и хотелось запустить в нее руку и вернуть творческий беспорядок.
– Что читаешь? – поинтересовался мужчина, склонив голову на бок, пытаясь вверх тормашками распознать название на обложке старой потрепанной книги.
– «Двадцать тысяч лье под водой», – наши взгляды встретились, и я засмущалась. – Эта книга напоминает мне о детстве, одна из моих любимых. Когда-то мама вечерами читала мне ее вслух.
– Капитан Немо, – по-доброму усмехнулся мужчина, не отводя от меня взгляда. – Так вот откуда такая любовь к воде?
Я улыбнулась в ответ, и он немного расслабился, облокотившись на одну руку рядом со мной на кровати.
Наверное, сейчас, со стороны, мы выглядели, как старые друзья, разговорившиеся о книгах. Вот только чувства были такими двойственными. Юрий скользнул взглядом по моим голым ногам, и я покраснела, пытаясь одернуть как назло короткую юбку. Он неловко улыбнулся от того, что смутил меня, и отвел взгляд, вроде как, разглядывая что-то в окне. Я испугалась и начала икать.
Да, пока он вел себя прилично и сдержанно, но где гарантия того, что этот мужчина не воспользуется моим положением пленницы и не перейдет черту? Мне было некого звать на помощь. А если на мои вопли подоспеет его напарник, тот садист вообще не станет ни в чем разбираться.
О, Боже! Даже страшно подумать! В такие моменты я просто ненавидела свою богатую фантазию, которая тут же прорисовывала все в деталях.
Наверное, это глупо и как-то по-детски, но потенциального изнасилования я боялась больше, чем смерти. Ведь тысячи людей, жертвы обстоятельств, находят в себе силы и живут с этим дальше. Это разумно в конце концов. Мозг так устроен, что все плохое со временем сотрется из памяти, а жизнь продолжится. Вот только я не была уверена в том, что смогу собрать себя по частям, что вообще смогу остаться самой собой, и не превратиться в жалкое подобие, приведение с пустыми безразличными глазами.
В общем, икота разыгралась не на шутку.
– Ну, что с тобой? – ко мне в руки перекочевал стакан с ароматным лимонадом из кувшина. – Вот, выпей, – рыжий накрыл мои дрожащие ладони своими, чтобы содержимое не расплескалось, и продолжил, не отрывая теплого взгляда. – Рядом со мной тебе нечего бояться, ты в безопасности.
Как же мне хотелось ему поверить, такому сильному и крепкому, обрести в нем защитника и друга, а не дергаться от каждого его прикосновения. Все еще икая, я сделала пару глотков. Странная у нас образовалась команда, я боялась его, а он непонятно почему боялся спугнуть меня.
– Спасибо, мне уже лучше, – слова возымели эффект, и Юрий отстранился, принимая прежнее положение внимательного слушателя. – На чем мы остановились?
– Я спрашивал, откуда такая тяга к воде?
– Думаю, это появилось гораздо раньше Немо. Может, с рождения? Не знаю. Но жить далеко от воды, без погружений, я бы уже не смогла.
– А я никогда не нырял с аквалангом, – отчего-то стыдливо признался мужчина, запуская в волосы руку.
Я довольно улыбнулась, когда он сам того не замечая, разлохматил свою уложенную прическу.
– Смеешься надо мной?
Ну неужели сейчас опять молча встанет и уйдет?
– Что ты? Нет! Просто, твои волосы…
– Не нравятся рыжие?
Вот чего мне больше всего не хотелось, так это чтоб он снова замкнулся в себе.
– Нет, вовсе нет, – сама не поняла, как потянулась к его голове, спасая ситуацию. – У тебя потрясающий цвет волос! Только не делай больше такую прическу. Вот так мне нравится гораздо больше.
Мужчина неподвижно застыл в моих руках, позволяя делать все, что угодно с его головой. Похоже, даже дышать перестал. Его волосы наощупь оказались более жесткими, чем я ожидала, при этом они очень быстро приняли прежнюю форму. Теперь Юра напоминал симпатичного шкодливого мальчишку, временами несколько застенчивого.
– В тебе все гармонично, как в самой природе. Твои глаза цвета первой листвы и волосы такого теплого солнечного оттенка – лучшего сочетания красок не нашел бы ни один художник.
Мы встретились взглядами, и я, осознав, что перестаралась, попыталась экстренно убрать руки, но одну он поймал за кончики пальцев и сжал в своей теплой ладони.
– Никогда не видел себя глазами художника, но тебе готов поверить, – прозвучало почти шепотом и так интимно, что мои щеки снова залились румянцем.
– Хочешь, я нарисую тебя? – между делом аккуратно вернула себе свою конечность.
Отчего-то стало обидно, что этот симпатичный молодой мужчина недооценивает себя, спотыкаясь о собственные комплексы. Тем более, пока будет позировать, мирно посидит в сторонке, что тоже неплохо.
– А ты умеешь?
Я кивнула и зачем-то добавила:
– Только я не профессиональный художник.
Его глаза воодушевленно заблестели, но, стоило ему задуматься, как вся радость куда-то улетучилась.
– Я не смогу найти на острове краски.
– Карандаша, стерки и листа бумаги будет вполне достаточно.
Подхватив мою идею, мужчина подскочил с места и вышел за дверь. Она захлопнулась, но на ключ в этот раз меня не закрыли. Как же заманчиво и просто это сейчас было! Всего пара шагов, дверь открыта и, возможно, я смогу выйти из этого дома. Свежую партию адреналина уже выбросило в кровь и пульс резво застучал в висках.
Только, что дальше? Куда мне бежать с частного острова? А если меня поймают, а скорее всего так оно и будет, я навсегда потеряю доверие рыжего.
Вместо побега я потянулась к спелому яблоку в корзине и, смачно его надкусив, подошла к распахнутому окну. Бежать не вариант. Я должна попытаться выйти на связь. В заднем кармане у Юрия всегда при себе смартфон. Казалось бы, чего проще, попробовать им воспользоваться. Но как это сделать? Для разблокировки экрана вместо паролей он пользуется отпечатком пальца. Вырубить его? Да, на месте Ника, Артема или Джема, я так бы и сделала. Но я не они, а лишь слабая девчонка. Или нет? Чему-то Ник меня научил на своих тренировках?
– Такие подойдут? – за моей спиной стоял Юрий, держа в руках пару листов белой бумаги формата А4. и карандаш со стеркой на конце.
– Да, вполне, – мило улыбнулась, словно кроме сочного яблока ни о чем таком не думала, и только что не мечтала утащить у него смартфон и незаметно оторвать для надежности указательный палец.
Мужчина приблизился и встал рядом со мной у открытого окна, облокотившись бедром о подоконник. Я прикончила свое яблоко, взяла в руки принесенные листы бумаги и залезла на кровать, сложив ноги по-турецки.
– Куда мне сесть? – поинтересовался Юрий.
Солнце за окном подсвечивало его фигуру, удачно очерчивая силуэт, легкий ветер подергивал кончики волос, полотно гардины своими складками хорошо дополняло фон. Я поймала его взволнованный взгляд и успокоила улыбкой.
– Все хорошо, оставайся там. Только расслабься, подумай о чем-то приятном.
Под листы подложила какую-то энциклопедию, ее размеров более чем хватало, и набросала контуры. Волосы то и дело лезли в лицо, и я прервалась, быстро соорудив из них косу. Юрий с интересом наблюдал за моими действиями. На лице мужчины заиграла легкая полуулыбка, глаза оживились от непонятной радости.
Рисовать его оказалось приятно. Мужчина был хорош собой. А еще, от этого на первый взгляд эмоционально закрытого человека сейчас исходила очень положительная энергетика. В какой-то момент я поймала себя на том, что каждый раз, поднимая на него взгляд, я и сама незаметно улыбаюсь. Ну, как незаметно? Ямочки на щеках, наверное, все-таки появлялись.
Когда все детали были прорисованы, я приступила к нанесению теней. Руки сами делали свою работу, мысли только поспевали за ними. Как автор я была вполне довольна результатом. Таким я его и видела – харизматичным, мужественным и даже красивым. Со свободной прической, словно над ней потрудился утренний бриз, с серьезными выразительными глазами, словно на его плечах лежат заботы всего мира, с едва заметными морщинками на лбу, выдающими привычку хмуриться, сухими обветренными губами правильной формы. Вот только интересно, понравится ли мое произведение заказчику?
Этого я узнать не успела. В его кармане завибрировал телефон, Юрий изменился в лице и подскочил, как ошпаренный. Резким движением он забрал рисунок из моих рук, бросив лишь одну фразу.
– Извини, я должен ненадолго уехать.
Дверь за ним захлопнулась и в этот раз в замочной скважине не забыли повернуть ключ.
Я снова вернулась к чтению книг, жалея, что так и не смогла закончить рисунок. Занимаясь творчеством, мне хоть на какое-то время удалось забыть о том, где и для чего я нахожусь.
Уже вечерело, и очередная книга подходила к концу, когда пение птиц заглушил звук приближающегося вертолета. Все это означало только одно – Аркадий вернулся.
Как же я не хотела снова встречаться с этим гадким человеком! От одной мысли о нем тошнота подступила к горлу, и я подошла к открытому настежь окну, жадно хватая свежий воздух.
Он вернулся не просто так, наверняка, ему снова что-то от меня было нужно. Но что? Новая видеозапись? Или он решил меня убить, ничего не добившись от отца? Или будет отправлять меня моему родителю по частям, как в фильмах ужасов, пока тот не сжалится? Каждая новая мысль была хуже предыдущей, но они и не думали униматься в моей голове. Беспрестанно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью я начала задыхаться от собственного страха.
– Возьми себя в руки! – шагая по комнате, говорила я сама себе незнакомым голосом, вырывающимся из сдавленного спазмами пересохшего горла. – Глупо бояться того, чего еще не случилось.
Я все понимала, только спокойнее от этого почему-то не становилось. Хотелось снова оказаться маленькой и спрятаться за мамой с папой, которые никогда не дали бы меня в обиду.
Когда в коридоре послышались тяжелые шаги я напряглась и задержала дыхание.
– Не скучали, Ариночка? – надменно произнес Аркадий, пройдя в комнату, пока здоровяк придерживал для него дверь. – О, Жюль Верн, – заинтересованно поднял с кровати раскрытую книгу, – хороший выбор, старый добрый капитан Немо.
Пока Аркадий усмехался надо мной, бросив недовольный взгляд на фрукты с лимонадом, я не заметила, как сделала несколько шагов назад и уперлась в стену, неожиданно ударившись затылком. Отвечать ему не хотелось. Да и не требовалось. Этот человек настолько был увлечен своей игрой, что мнение подопытной мышки его и не интересовало.
– А ваш папочка оказался крепким орешком, – разглядывая книги на полках, Аркадий нервно постукивал корявыми пальцами по стеллажу. – На том прекрасном видео, что мы с вами недавно сняли, он видите ли не распознал свою дочь и заявил, что отказывается иметь дело с шантажистами.
В этот момент я и предположить не могла, какими будут его дальнейшие действия. Но закипающая в нем злость, казалось, заполнила уже всю комнату.
– Придется отправить папочке другие доказательства, поубедительнее, – он медленно и уверенно приближался, наслаждаясь моим страхом. – Что бы ему такое отправить? Может, ваши очаровательные пальчики? – Аркадий выхватил мою руку, до боли сжимая запястье. – Вот, как раз с колечком. Как думаете, Ариночка, такое доказательство вашего папеньку устроит?
Неужели он серьезно собрался отрезать мне пальцы? Испуганно взглянула на Бонда, но тот только усмехался, спокойно поглядывая на своего босса. Из его кармана сегодня нарочито торчал садовый секатор для кустарника. Похоже, серьезно! За таким дело не постоит. Ему, что пальцы отрезать, что перерезать горло. Наверняка даже аппетит не пропадет.
– Ну, конечно, какой же я несообразительный! Вы ведь играете на фортепиано?! Пальцы вам еще пригодятся! – Аркадий отпустил мою руку, и я с облегчением выдохнула. Но расслабилась рано.
Аркадий достал из кармана раскладной швейцарский нож и с увлеченностью маньяка принялся водить им по моему лицу. Я замерла на месте, на секунду зажмурившись от ужаса. Что задумал этот сумасшедший? Пересилив себя, я открыла глаза и с отвращением посмотрела ему в лицо.
Холодный металл, едва касаясь, очертил мой подбородок, скулу и остановился в районе виска.
– А вот без уха вполне можно прожить. Я слышал, сейчас даже искусственные делают так, что не отличишь.
Вот оно что! Только не ухо, чертов псих!
Кончиком ножа он поддел сережку.
– Поведаете, откуда у вас эти невзрачные серьги с топазами?
Он не задел меня своим пренебрежением. Я только вспомнила, как мама отдала мне их. Это было незадолго до той жуткой аварии, когда частный самолет, в котором она летела, исчез с радаров, предположительно разбившись в горах. Она позвала в свою мастерскую, достала из кармана маленькую атласную коробочку и сказала, что эти камни еще помнят то время, когда они с отцом безумно любили друг друга. «Пусть они принесут тебе счастье», – говорила она, вкладывая серьги в мои ладони. Тогда я не придала значения ее словам. Была уверена, что родители ни на минуту и не переставали друг друга любить.
– Они мамины, – честно ответила я, – и дороги мне. Отец подарил их ей на первую годовщину.
– Ах вот оно что! – радостно воскликнул Аркадий. – Тем лучше, их на вашем прелестном ушке папочка точно узнает.
Да уж, мама, не такого ты мне желала будущего. Я вдруг увидела себя со стороны, с приставленным к лицу ножом, и мне стало так жалко саму себя. От воспоминаний о маме или от всего сразу из глаз полились слезы. Сначала одна, быстро пробежавшая по щеке и оставившая едва заметную влажную дорожку. А за ней и все остальные.
* * *
– Мистер Серебров, вам посылка! – парнишка с ресепшн догнал меня уже на лестнице и вручил небольшую легкую бумажную коробку, когда я задумчиво проходил мимо.
– Да, спасибо, – ответил машинально и продолжил свое движение в номер, аккуратно придерживая ту самую посылку.
Что-то внутри перекатывалось и тихо ударялось о стенки. Кроме адресата никаких опознавательных знаков. Странно? Очередные письма с угрозами? Новая видеозапись? Сейчас же вызову Донована, пусть разбираются. Может, пальчики снимут или еще какие зацепки.
Вот уже почти неделя без нормального сна давала о себе знать. Ноги подгибались, а мысли в голове путались. Арина как сквозь землю провалилась. Прочесали уже десяток островов и ничего. Если я подпишу эти чертовы бумаги, они убьют мою единственную дочь, как ненужного свидетеля. Я бы так и сделал на их месте.
А если не подпишу? В любом случае возненавижу себя, что не уберег ее. Где ты, Арина? Где?
