Анастасия Ригерман
Дышать водой
Глава 27. Арина
В ванной оказалось все необходимое: чистые полотенца, шампунь, гель для душа, и даже новая зубная щетка с кокосовой зубной пастой. Местный колорит добрался и до нее.
Чувствовала я себя ужасно разбитой и потрепанной, но конечности слушались, и это обстоятельство радовало. Голова уже не казалась такой тяжелой и мысли в ней не спутывались подобно липкой паутине, а значит, я шла на поправку.
Только теперь я заметила круги под глазами, огромные синяки на запястьях цвета спелой сливы от цепких рук Аркадия и еще парочку ссадин на спине. Даже думать не хотелось о том, что они делали со мной, пока я была без сознания. Попыталась подавить приступ страха, но по коже уже побежали мурашки.
Вода приятно согревала, стекая по лицу, прядям волос и измученному похудевшему телу. Раны на правой ладони едва затянулись, поэтому, все, что могла, я старалась делать одной рукой. Странно, но теперь это неудобство казалось таким пустяком. Неистово, до красноты, я растирала по коже гель для душа, желая смыть с себя весь этот ужас. Главное, не впадать в панику, не терять себя. От меня они не дождутся этого. Нужно абстрагироваться и успокоиться.
Закрыла глаза и представила, что все это лишь дурацкий розыгрыш. Вот сейчас я выйду из ванной комнаты, а там Ник с ребятами. Он только посмотрит на меня и согреет своими глазами цвета горячего шоколада, и на душе разольется такое знакомое тепло.
А Артем, смеясь, первым начнет расспрашивать: «Ну что, птичка, поверила?» А после сам же крепко обнимет: «Не дрейфь! Да разве б мы тебя бросили тут одну? Ну, давай, веселее! За кого ты нас принимаешь?! Мы своих не бросаем!»
– Не бросят. Они найдут меня. Не знаю как, но обязательно найдут! – прошептала сама себе и, схватившись за эту мысль, как за спасательный круг, вылезла из-под горячих струек воды.
В желудке заурчало, и я вспомнила про оставленный для меня на подносе бутерброд. Я должна есть и быть сильной, если хочу вернуться домой. Подсушила полотенцем волосы, завернулась в него же и вышла в комнату.
Бутерброд оказался вполне съедобным: подсушенный в тостере хлеб, овощи, лист салата, тунец. Чай в чашке уже остыл, но я так проголодалась, что об этом и не подумала. Сразу вспомнились кулинарные шедевры от Джема и наши веселые совместные завтраки в дружной компании. Как же мне вас всех не хватает, ребята!
Разглядывая кустарники и деревья за окном, я застыла у окна. Интересно, где я? Да где угодно. Вот дожую бутерброд и попытаюсь открыть окно, может, удастся хоть что-то услышать: шум дороги, океана, хоть какие-то следы цивилизации. Если рядом есть населенный пункт, то можно попробовать сбежать. А вот если я на частном острове, то и рисковать не стоит, все равно далеко не убегу. Разве что утопиться с горя в океане, но это пока не входит в мои планы.
Шум вертолета быстро вернул меня к реальности, выдернув из таких приятных и волнительных мыслей о побеге. Если это Аркадий, то предстать перед ним еще более беззащитной, в одном полотенце на голое тело, не хотелось бы. Вместо него я закуталась в белый махровый халат, кем-то заботливо оставленный для меня в той же ванной комнате. Его размер был гораздо больше моего. Да, что уж там! В него легко влезли бы две таких, как я. Но это было неважно, так как свои вещи я уже, как могла, постирала в раковине и развесила сушиться.
Что-то подсказывало, что Аркадий прилетел не для того, чтобы вернуть меня отцу. А если мне предстоит провести здесь какое-то время, то нужно приспособиться к новым условиям и выживать с тем, что имеется под рукой.
Удивительно, но именно сейчас вспомнились походы в горы, в которые брал меня с собой отец: жизнь в палатке, минимум необходимых вещей в рюкзаке, простая пища, приготовленная на костре. Тогда это казалось экстримом, яркими впечатлениями, так отличавшимися от будней в городе среди стекла, металла и бетона, где все потребности можно удовлетворить одним касанием волшебной пластиковой карточки.
Теперь эти воспоминания трансформировались в необходимые каждому навыки выживания. Помимо потрясающих видов и фотографий походы в горы научили меня главному – чтобы выжить и даже быть счастливым, человеку нужно не так много. Организовать безопасный ночлег, вовремя потреблять пищу, пополняя силы, в любой ситуации сохранять трезвость ума и, во что бы то ни стало, продолжать двигаться к своей цели. Моя цель – выбраться отсюда живой.
В коридоре за дверью послышались мужские голоса и скрип половиц от чьей-то тяжелой поступи. В замочной скважине заскрежетал металл и я, потуже запахнув необъятный халат, вжалась в подоконник, скрестив при этом руки под грудью в защитном жесте.
– Добрый день, Ариночка, – встретилась с его фальшивой радушной улыбкой, – как устроились на новом месте?
Побритый до блеска и идеально отглаженный Аркадий уверенно прошел в комнату и присел на стул возле гардероба. Непринужденно облокотившись на спинку, он закинул одну ногу на другую и изящно скрестил свои длинные корявые пальцы в районе колена. Странно, раньше его пальцы казались мне вполне нормальными, но в свете последних событий в этом прогнившем человеке так и хотелось искать изъяны.
– Жива, здорова, вашими молитвами, Аркадий Николаевич.
Рядом с ним, вровень со шкафом, пристроился Джеймс. Хотя, я уже сомневалась, что его действительно так зовут. Шишка на его лбу начала спадать, руки были спрятаны в карманы легких льняных штанов, армейская выправка. Стоит, осматривает меня надменным взглядом. Цепной пес, не иначе.
– Ну зачем же так официально? Мы уже давно перешли на «просто Аркадий». А то, что шутить изволите, так это прекрасно. Видит Бог, мы с вами быстрее найдем взаимопонимание и обоюдно уладим все вопросы.
«Да уж, Бог все видит! И как ты втирался в доверие со своими байками, и как украл меня средь бела дня. Урод!» – внутри все рокотало и дымилось, только что пар из ноздрей не шел. Злость – это хорошо. С такими людьми лучше быть злой и сильной, чем слабой и жалкой.
– И чего же вы от меня хотите? Может, посвятите в свои планы?
Хитрые глазки возбужденно заблестели и воодушевленно забегали, словно даже мысли о затронутой теме не одну ночь искушали, соблазняли и в конечном счете доставляли ему особое удовольствие.
– Понимаете, Арина, – Аркадий резко оторвался от стула и принялся вальяжно расхаживать по комнате. – Ваш отец оказался держателем акций одной очень интересной компании. До недавнего времени он и сам не подозревал, чем именно обладает. Не стану загружать вашу очаровательную головку подробностями, скажу только, что мне нужна ваша помощь.
– Для этого надо было меня похищать? Чтобы просить о помощи?
– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, девочка! – резко утихомирил меня Аркадий своим повышенным тоном.
Я нахмурилась и крепче сжала руки на груди. Здоровяк за спиной Аркадия расплылся в едва заметной улыбке. Чертов садист! На него, наверное, Аркадий орал и покруче.
– Хорошо. Что я должна сделать?
В каком-то фильме про заложников я видела, что подыграть преступникам, не такая и плохая тактика. Это даст мне и тем, кто меня ищет, время. А это все, что у меня есть.
– Для начала, я попрошу тебя сказать кое-что на камеру, – Аркадий оторвался от разглядывания своих начищенных ботинок и подошел ко мне, застыв на расстоянии вытянутой руки. – Что тебя похитили, и ты жива, здорова, но тебя не отпустят, пока папочка не выполнит условия.
– Это все?
– Еще хотелось бы, чтобы ты пустила слезу, выглядела несчастной и брошенной. Это заставит папочку соображать быстрее.
– А если нет?
Голова резко дернулась в сторону от неожиданного удара, скула заныла, а щека запылала, словно к ней приложили раскаленный утюг. Все еще не осознавая происходящее, я невольно схватилась ладонью за щеку, и собственная рука показалась мне даже холодной. Глаза расширились от удивления и гнева, сдобренных приличной порцией адреналина.
«ОН УДАРИЛ МЕНЯ!» – повторялось в голове, сквозь пульс, отбивавший ритмичный тяжелый рок.
– Запомни, девочка, – перекошенное от злости лицо нависло надо мной, опаляя неприятным дыханием, еще и брызгаясь слюнями, – когда я что-то прошу, мне не отказывают. Не хочешь плакать сама, я сделаю так, что вся эта комната будет в твоих слезах. Ясно?
Я кивнула, лишь бы он отошел хоть на шаг.
– Бонд, включай камеру, – скомандовал Аркадий здоровяку, к моему облегчению возвращаясь на свой стул возле шкафа.
Мужчина достал из кармана смартфон и направил на меня.
– Шеф, она стоит против света, так картинка будет не очень, – пробубнил увлеченный процессом идиот.
– Так переставь куда надо! – рявкнул Аркадий и мерзко заулыбался своим мыслям. – За этот фильм нам заплатят больше, чем за лучшую голливудскую картину, получившую Оскар. Так что снимай, Тарантино.
В это время здоровяк перетащил меня от окна к стеночке, сам отошел на прежнее место и замахал в воздухе рукой, намекая, чтоб я начала говорить.
– А мой текст?
Аркадий убрал с лица гаденькую ухмылку и недовольно сдвинул брови.
– Ладно-ладно, все ясно. Текст свободный. Буду импровизировать.
На секунду я закрыла глаза, представляя перед собой отца. Как бы я не была на него зла из-за Вани, но такого точно не желала. Я уже представляла ужас на его лице от просмотра этого видео. Держись, пап, и прости, у меня просто нет выбора. Сделала глубокий вдох, набрав полную грудь воздуха, словно готовилась задерживать дыхание под водой.
– Я – Арина Сереброва. Меня похитили и держат в непонятном месте. Я жива, здорова, у меня есть все необходимое, – произнесла на одном дыхании и опустила глаза, прячась от красного огонька следящей за мной камеры.
После событий в баре красные огоньки уже не казались мне такими дружелюбными и вызывали только неприятные ассоциации. Оставалось надеяться, что ребята живы и с ними все в порядке. А если нет?
Слезы не заставили себя долго ждать, стоит только подумать, что из-за меня кто-то мог пострадать, погибнуть или бороться прямо сейчас за жизнь где-то в реанимации.
– Пап, пожалуйста, сделай, что они просят. Не оставляй меня здесь одну. Я устала и очень хочу домой.
Громкие хлопки тех самых рук, что ударили меня, заставили вздрогнуть и еще глубже спрятаться в огромный халат. В этот момент меня посетило странное наблюдение. Оказывается, наличие трусов, как привычного атрибута одежды, перед лицом опасности придает уверенности, а вот их отсутствие ощутимо лишает таковой. Как же мне не хватало постиранного купальника, мирно отдыхающего на перекладине в ванной. Если выберусь отсюда живой, обязательно расскажу о своем открытии миру. Да что там, теперь я просто обязана выбраться, это знание определенно откроет человечеству новые горизонты.
– Браво, Ариночка! Такая сцена достойна аплодисментов. Будь я вашим отцом, сразу бы все подписал.
– Хорошо, что я не ваша дочь.
Аркадий недовольно фыркнул, состроив очередную тошнотворную физиономию и, резко развернувшись у двери, задержался.
– Прощайте, Арина.
– Бог простит.
От язвительности моего ответа глаза мужчины зло заблестели, словно в своих мыслях он уже расчленял меня на части, но быстро сменил гнев на милость, еще раз смерив взглядом.
– Еще увидимся, – уже со спокойной улыбкой решил добавить Аркадий, только мне она вовсе не казалась приятной, сколько бы лицемерия он в нее не вкладывал. – Кстати, здесь прекрасная библиотека, уверен, вы сможете оценить ее по достоинству. Наслаждайтесь. «Используй время. Не забудь – у красоты короткий путь…».
Под цитаты Шекспира эта странная парочка так и скрылась за дверью. И все в обратном порядке: скрежет ключа, скрип половиц, тяжелые удаляющиеся шаги, мучительная тишина и гул взлетающего вертолета какое-то время спустя.
Интересно, а сколько сейчас времени? Мы так привыкаем к распорядку дня по часам, что, потеряв ориентир, я и сама чувствовала себя потерянной. Даже когда это знание было мне не к чему, странная зависимость напоминала о себе, выбивая почву из-под ног.
Не знаю, сколько минут я провела в ступоре, продолжая размышлять обо всем произошедшем в этой комнате и моей дальнейшей судьбе, но, когда пришла в себя, больше всего мне хотелось избавиться от запаха этих ужасных людей в моей маленькой уютной тюремной камере.
Все эти шторы в цветочек, старинная мебель и полки, заставленные книгами, создавали иллюзию, что я в гостях у бабушки, которая в воспитательных целях заперла нерадивую внучку-подростка, опасаясь, что та сбежит на свидание к хулиганистому мальчишке из соседнего двора. Правда, у меня никогда не было ни такой бабушки, ни такого мальчишки, который будет ночами кидать камешки в мое окно или подавать сигналы фонариком с высокого дерева, словно меня просто перепутали с кем-то другим.
Я снова попыталась открыть окно. Деревянные ставни, покрытые толстым слоем белой краски, по сути, должны были открываться на меня, внутрь комнаты, так как снаружи стояла с натяжкой декоративная металлическая решетка. Старые, до бездействия закрашенные шпингалеты, это вам не добрый послушный пластик, когда свежий воздух врывается в помещение одним легким нажатием и поворотом ручки.
Казалось, на чертовы шпингалеты сорвалась вся моя злость. Эту битву я не могла проиграть. Мне был просто необходим свежий воздух! Стекла тряслись и позвякивали, когда один шпингалет сверху все-таки поддался и опустился вниз. Я с облегчением вздохнула и даже улыбнулась своему едва различимому отражению в стекле, не обращая внимания на сбитые и замученные до красноты пальцы, и кровяные подтеки на едва зажившей правой ладони.
Но с нижним дело обстояло гораздо хуже. Он стоял намертво, даже не шевелился, зараза! Словно я пыталась разбудить и заставить работать покойника. В какой-то момент хотелось со злости разбить стекло. Но одна мысль о том, что мерзнуть ночами и сражаться с насекомыми мне придется все так же в одиночку без чьей-либо помощи, меня остановила.
Сидя на подоконнике, я подперла лбом стекло и обессиленно опустила руки. Хотелось разрыдаться от собственной беспомощности, но за спиной неожиданно открылась дверь.
Его способность передвигаться незамеченным пугала еще больше, чем скрип половиц от тяжелой поступи здоровяка. Обладатель легкой походки решительно приближался ко мне, а когда подошел вплотную, я вздрогнула, не поднимая головы. Внутри все сжалось в плотный комок.
– Отойди, я помогу, – только и сказал рыжий, ловко и осторожно опустив меня с подоконника, когда я не отреагировала, оглушенная собственным страхом.
То, что он хотел помочь, до меня дошло лишь спустя несколько секунд и я позволила себе не то, что расслабиться, а хотя бы облегченно выдохнуть.
Молодой мужчина, не такой крупный, как тот шкаф, был вполне хорошо развит физически. Пару точечных ударов и проклятый шпингалет в его руках зашевелился, отпустил раму, за которую цеплялся, и позволил свежему влажному ветру наполнить комнату.
От радости я закрыла глаза. Сколько же приятных запахов, звуков и вообще жизни было за этим стеклом! Я не могла надышаться. Очнулась лишь от того, что практически ощутила взгляд на своем лице, как если бы меня коснулись кончиками пальцев.
– Что-то не так? – удивилась я рыжему, который как-то насмешливо и заинтересованно изучал мое лицо.
– Нет. Все так. Просто… – он засмущался, словно взвешивал, стоит ли говорить это вслух. – Ты так искренне улыбалась, совсем как ребенок.
То ли от пения птиц за окном, то ли от доброжелательных ноток в его голосе, страх, что сковывал мой разум и тело, стал понемногу отступать.
– В моем положении радуешься любому приятному событию, – нервно усмехнулась сама над собой. – Спасибо за помощь.
Мужчина едва заметно улыбнулся и поднял на меня взгляд ярко-зеленых глаз, теплых и ясных, как сама весна. Я знала, что все они тут заодно, и он такой же похититель, страж в этой тюрьме, не лучше того шкафа. Но было что-то в том, как он на меня смотрел, и я, вопреки всякой логике, сумела разглядеть в нем неплохого человека.
– А это что? – прозвучало неожиданно резко. В ту же секунду одним четким движением рыжий схватил мою руку, разглядывая раненую ладонь.
– Ничего … – прошептала я, испуганная до одури его прикосновением.
Только теперь я заметила кровавые следы на белом махровом халате. Юрий отпустил мою руку, недовольно нахмурился и резко вышел из комнаты.
Это он что, из-за испорченного халата что ли? Так я отстираю. Но не успела я дойти до ванной комнаты, как мужчина уже вернулся с аптечкой.
– Садись, – скомандовал Юрий, кивнув в сторону кровати.
Я села и испуганно замерла в ожидании, заставляя себя дышать. Он устроился рядом. Само присутствие этого мужчины на краю кровати и необъяснимое смущение, которое повисло между нами, странным образом пугали. Я старалась не смотреть на него, а он на меня. Достав все необходимое из аптечки, мужчина медленно потянулся к моей руке. Я также робко протянула ее навстречу. Он аккуратно обхватил мое запястье, и мы на секунду встретились взглядами. По позвоночнику прокатилось странное ощущение, как если бы сейчас состоялся контакт с внеземным разумом, столько неизведанной глубины оказалось в его взволнованных глазах.
Точными движениями, будто профессионально, мужчина обработал рану перекисью, наложил какую-то мазь со специфическим запахом, и соорудил из бинта повязку. Довольный своей работой он аккуратно вернул перевязанную руку на мое колено.
– Чем еще могу помочь? – ответил он на мое удивление.
– В идеале, выпустить меня отсюда, – по-доброму усмехнулась я.
Резко поднявшись с кровати, Юрий занял место у окна.
– К сожалению, этого я сделать не могу.
Я поднялась вслед за ним, подставляя лицо свежему ветру.
– Это что, такая игра? В хорошего и плохого полицейского? Одни бьют, другой помогает. В чем смысл?
– Мне жаль… – рыжий было протянул свою руку к щеке, по которой меня ударил Аркадий, словно хотел что-то исправить, но, заметив мой ошарашенный взгляд, будто опомнился и неловко засунул руку в карман.
– Тебя же здесь не было, откуда знаешь?
Мужчина указал на едва заметный прибор, закрепленный над шкафом.
– Камера.
Вот тут у меня началась паника. Как же это неприятно осознавать, что за тобой круглосуточно наблюдают, как за лабораторной мышью! Следят, в каком месте я почесалась, сколько раз сходила в туалет, наслаждаются моим страхом и растерянностью, смеются над моими слезами. От осознания этого мое заключение показалось в тысячу раз хуже. Невольно я судорожно начала припоминать, не ходила ли я голой? Да, вроде нет, но все равно от наличия камеры стало крайне неприятно.
– А в ванной?!
– Нет, что ты, там нет, – попытался он меня успокоить. – Не переживай так, запись вижу только я, больше никто, честно! – его рука нежно коснулась моей спины, но я вздрогнула и отпрянула от нее, как от змеи.
Страх и недоверие в моих глазах заставили его выудить из заднего кармана смартфон и открыть приложение. На экране появилась эта самая комната и две фигуры, склонившиеся друг к другу у открытого окна. Не знай я, что происходит на самом деле, подумала бы, что какое-то романтическое кино про двух молодых людей.
– Вот, видишь, – мужчина поднял руку и помахал ей в воздухе, с задержкой в доли секунды изображение задвигалось и на экране. – Не бойся, это для твоей же безопасности. Если с тобой что-то случится, если тебе что-то будет нужно, я сразу же приду.
Хотелось спросить, отчего же он не пришел, когда Аркадий поднял на меня руку. Но где-то внутри я понимала, что против босса ради меня он не пойдет, и не в моем случае раскидываться «друзьями». Любая помощь может оказаться полезной. Вот только не понятно, с чего вдруг он так ко мне проникся и искренен ли? Или все это очередная игра? Что ж, значит будем играть.
Наверное, именно в тот момент, когда я постаралась максимально искренне улыбнуться, а он охотно поверил и ответил, в моей голове родился план. Авансом я уже презирала себя за это. Никогда не играла на чужих чувствах, считала это омерзительным и недостойным занятием. Но, чтобы выжить, я готова была рискнуть.
– Что хочешь на обед? – продолжил мужчина робко.
– А что есть в меню? – постаралась запихнуть поглубже свои колючки и проявить дружелюбность.
– Рыба, мясо, тушеные овощи, фрукты, какой-то суп.
Я удивленно подняла бровь.
– Не бойся, готовил не я и не Федор, – оказывается, так и звали второго, – приходила повариха.
Интересно, откуда приходила? Здесь все-таки есть населенный пункт? Зная свою особенность невольно отражать на лице все эмоции, я постаралась соорудить некий покер-фейс, чтобы не выдать мыслительные процессы в моей голове, но быстро осознала всю безнадежность этого предприятия.
– Приезжала с соседнего острова, – ответил на незаданные вопросы Юрий, резко обрезав мысли о побеге. – А я ее отвозил, поэтому меня здесь и не было… – он снова покосился на мою, наверняка, все еще красную щеку. – Это частный остров, Арина, и на нем никого кроме нас нет.
Он говорил медленно и спокойно, словно боялся меня спугнуть, как пойманную дичь. Впервые назвал по имени, не отказывая себе в удовольствии рассматривать при этом мои удивленные и безнадежно печальные глаза.
– Никогда не видел радужки такого цвета, – рука рыжего снова потянулась к моей щеке. В этот раз я не стала ее отдергивать, заставляя себя расслабиться и сохранять на лице хотя бы нейтральное выражение. Странно, но он был искренне рад и этому.
