Анастасия Ригерман
Дышать водой
Глава 26. Арина
– Вы сдурели тут? – Артем, негодуя, размахивал руками, пытаясь говорить при этом потише. – Если это исторические ценности, а это они самые и есть, то государству уходит все! Будете потом любоваться своей находкой в музее. А вы получите несчастные проценты от их стоимости, еще и налоги заплатите.
– Хорошо. Твои варианты? Как незаметно вывести такой объем с острова да еще и реализовать? – Ник насмешливо улыбнулся, наслаждаясь эмоциональностью Артема, будто взрослый родитель, с интересом выслушивающий воодушевленного ребенка с планом по захвату вселенной.
– Слышали про небесный диск из Нерпы? – не унимался белокурый красавчик, сияя голубизной своих глаз, которые в такие моменты от адреналина становились еще ярче.
– Бронзовый диск диаметром, покрытый патиной цвета аквамарина с изображением из золота солнца, луны и звезд, в том числе скопления Плеяды. Семнадцатый век до нашей эры, – уверенно закончил Джем.
Мы дружно открыли рты. Вот и откуда у него такие энциклопедические знания?!
– Визуальная память. Когда-то где-то читал, – скромно оправдывался наш гений-интроверт.
– А я восхитился схемой его реализаций и роста в цене. Нашедшие нелегально продали диск за пятнадцать с половиной тысяч евро. Ребята явно продешевили, покупатели перепродали его за двести тысяч. На последних торгах на черном рынке диск предлагали уже за семьсот тысяч евро!
– А потом? – заинтересовалась Вики и на ее звонкий голос обернулся здоровяк за соседним столом, остановившись похотливым взглядом на груди девушки.
Компания молодых мужчин из шести человек, уже порядком перебравших со спиртным, так веселилась, что за их голосами и смехом мы с трудом друг друга слышали. Ник было хотел попросить их вести себя потише, но, встретившись со мной взглядом, остановился. Нам не нужны были новые неприятности и этих хватало.
– Потом всех поймали и посадили, – ускоренно протараторил Артем, будто от этого сказанное потеряет смысл. – Но! – поднял вверх указательный палец, – всего-то на пару месяцев. Разве риск того не стоит? Сейчас этот диск застрахован за сто миллионов евро!
– Тоже мне, контрабандист! – осадила брата Вики. – Тём, не обижайся. Если бы здесь еще были пираты, они наверняка приняли бы тебя за своего.
Ребята засмеялись, а мы с Артемом снова столкнулись напряженными взглядами. Решение принято, осталось только рассказать ему об этом сегодня вечером, когда вернемся на яхту. В моей голове уже несколько раз состоялся этот трудный разговор и какие бы слова я не подбирала, всякий раз было невыносимо стыдно от того, сколько боли я причиню этому удивительному человеку.
Сейчас в его глазах все еще жила надежда, будто он молчаливо молил о прощении за свой проступок с дурацким розыгрышем, наивно полагая, что причина моей холодности только в этом. Не выдержав его красноречивого взгляда, я поднялась из-за стола.
– Скоро вернусь, – смущенно бросила уходя, когда на меня воззрились четыре пары глаз.
Не успела сделать и пары шагов, как спор за нашим столом закипел с прежней силой.
– Дело даже не в деньгах. Ну разве не обидно, найти такой клад и все отдать? – не успокаивался Артем.
Туалетные комнаты оказались сразу же за углом, одна дверь, со значком в виде банана, направо, другая, с двумя половинками кокоса, напоминающими грудь, – налево. Креативный подход, ничего не скажешь.
Зашла, внутри две кабинки. Заняла свободную, быстро сделала свои дела, вымыла руки над раковиной, разглядывая в отражении свое загорелое лицо и такие счастливые глаза. Из соседней кабинки выплыла колоритная темнокожая женщина в цветастом платье с увесистой сумкой, встала рядом, включила воду и приветливо подмигнула мне в зеркало.
Сначала я подозрительно покосилась в ее сторону. Да нет, не похожа она на киллера. С этой мыслью я немного расслабилась и вежливо ответила женщине улыбкой.
Из зала раздался шум и крики. Даже отсюда было слышно, как билась посуда и сотрясались стены. Я испуганно закрыла кран, отряхивая мокрые кисти.
Дверь резко распахнулась, ударяясь о стену, и в нее стремительно влетел крупный мужчина в панаме. Он буквально накинулся на меня, фиксируя руки. Я сопротивлялась: закричала и ударила его коленом в пах. Мужчина согнулся пополам, панама слетела.
Это же мой бывший чудаковатый сосед по отелю. Какого черта?
– Джеймс?! Что вам нужно!
Я испуганно попятилась, пока не уперлась в стену. Скала из мышц и тестостерона неминуемо надвигалась, готовясь нанести удар. Принимая неизбежное, я застыла в шоке – кричи, не кричи, в зале все равно не услышат, там своя битва.
Неожиданно Джеймса начало трясти. Этот гигант застонал от боли, поворачиваясь со злым оскалом. Только теперь за его спиной я увидела ту самую милую темнокожую женщину с электрошокером. На этом моя защитница не остановилась, добивая здоровяка массивной сумкой.
Не знаю, что она там носила: переполненную косметичку, гранитные камни с пляжа, кокосы? Но реально вырубила Джеймса с трех ударов по голове.
– Будет знать, как распускать свои щупальца! – победно провозгласила она над поверженным, одной рукой поправляя при этом прическу.
– Спасибо, что не оставили… – не успела я договорить, как меня по-матерински прижали к груди и погладили по спине.
Лишь теперь до меня дошло, чем все это могло закончиться, окажись я здесь одна. Слезы побежали по щекам, как весенние ручьи.
– Ну, будет, милая. Слабую женщину легко обидеть. Просто помни, что хороших людей на этом свете гораздо больше, чем плохих.
С этим не поспоришь. Я благодарно покивала головой и, прячась за ее спину, на негнущихся ногах выскочила за дверь.
– Аркадий Николаевич, и вы здесь?! – удачно наткнулась на приятеля отца, того самого юриста, с которым мы погружались последний раз вместе с Сергеем и, вроде как, даже подружились.
– Ариночка, я бы не советовал вам туда ходить, – приобнимая меня за плечи на дружеский манер, заботливо порекомендовал Аркадий. – Там летают и стулья, и тарелки, и люди, а вы слишком хрупкое создание для поля сражений.
Он был прав, но я так волновалась за ребят, что все равно сделала пару шагов по направлению к залу. Официант прятался за стойкой, пока какой-то здоровяк с разбитой бутылкой нападал на Джема. За его спиной растерянно пищала Вики. Рядом Артем отбивал удары сразу двоих, наверняка, вспомнив все уроки джиу-джитсу. Не в лучшем положении был Ник, его атаковали сразу трое.
– Мы должны что-то сделать! – взывая к помощи, посмотрела на Аркадия, который уже до боли сжимал мою руку, не давая ступить и шага.
– «Собака, укушенная змеей, боится и сосисок», – усмехнулся Аркадий. – Мудрая бразильская пословица. А твоих друзей, похоже, жизнь ничему не учит.
Я совсем его не понимала. Почему он оставался таким спокойным? Ведь ребятам грозила реальная опасность, а вместо того, чтобы им помочь, он еще и меня никуда не отпускал.
В этот момент из женского туалета вышел Джеймс, надвигаясь на меня разъяренной грозовой тучей. В ужасе я попятилась к Аркадию, и тот с удовольствие обнял меня, заломив руки.
– Ну наконец-то! Я думал самому придется ее тащить, – возмущенно бросил он здоровяку.
Это он обо мне? Так они заодно?!
Я снова попыталась дернуться, тогда Аркадий нажал на какую-то болевую точку на моей руке, из глаз посыпались искры, и я услышала скрежет собственных зубов.
– Виноват, шеф, – из бульдога Джеймс превратился в послушного щенка с глазами кающегося грешника.
– Я никуда с вами не пойду!
Сухая холодная ладонь поспешила закрыть мой рот.
– Еще как пойдешь, и даже будешь хорошо себя вести, – как-то неожиданно зло заговорил Аркадий. – Ты же хочешь сохранить им жизнь? А? Интересно, кто тебе дороже: блондин или брюнет? Один раз его уже подстрелили. В этот раз мои ребята точно не промахнутся.
При этом он встал таким образом, что я все еще с зажатым ртом могла видеть, как на спине Артема появилась красная точка лазерного прицела, которая внезапно перескочила на грудь Ника, остановившись в районе сердца.
Во рту почувствовался привкус крови. Кажется, я прокусила губу.
– Пожалуйста, прекратите это, я пойду с вами, – произнесла, как только Аркадий освободил мой рот и затащил обратно за угол.
– Вот и умница.
Грубо схватив за руку, Джеймс выволок меня во двор через черный ход, где нас поджидал автомобиль. За рулем знакомый рыжий водитель. Сурен или как его там? Из зеркала заднего вида с непонятным сочувствием на меня посмотрели его на удивление яркие и выразительные глаза. Да нет, наверное, показалось. Откуда в таких людях сочувствие? Они и не знают о его существовании.
Аркадий сел рядом и, как ни в чем не бывало, стал что-то спрашивать про отца, словно нам предстояла познавательная экскурсия в горы или приятная прогулка на яхте. Но это было настоящее похищение, и я никак не могла понять, чего он от меня хочет. Все мои мысли остались там, где между Ником и Артемом перескакивала смертельно опасная красная точка.
За окном мелькали высокие деревья, беззаботные люди, играющие с детьми, полоска белоснежного песка пляжа, и лазурная гладь океана. Мне было все равно, куда меня везут. Я не задавала вопросов. Неожиданный укол в плечо отрезвил, заставив одернуть руку.
– Хороших снов, – последнее, что я услышала от Джеймса, у которого на лбу начал наливаться приличный шишак.
От того, что ему все – таки досталось по заслугам, стало так хорошо, что отключилась я с улыбкой на лице.
Я погружалась в густой кисель. Ни тело, ни мысли уже не поддавались управлению. Перед глазами все плыло. Одна картинка рассыпалась на части и ее тут же сменяла другая. Безумный круговорот лиц, явлений, событий – словно меня засасывало в калейдоскоп. Я парила внутри огромного туннеля, заглядывая в окна знакомых мне людей и возвращаясь в события, участницей которых когда-то являлась. В одно из таких окон, собрав всю свою волю, я беспардонно и ввалилась, заметив мелькнувший силуэт мамы.
Казалось, я навсегда забыла тот день, вычеркнула из жизни, запретив себе даже вспоминать. Тогда я еще училась в школе, заканчивала одиннадцатый класс. На дворе царил разгар необычно теплого апреля, впереди экзамены, на подготовку к которым уходило все свободное время. Рюкзак с учебниками неприятно тянул спину. Небольшая улица из частных домов утопала в первых цветах и пении птиц.
Воздух прогрелся, но оставался влажным от утреннего дождя. На лицо лилось солнце, от активности которого на носу и в его окрестностях уже высыпали первые веснушки. Свежая листва после дождя была такой блестящей, словно кто-то по ночам старательно покрывал ее глазурью.
Открыв массивную кованую калитку, я прошла к дому. Мама должна была быть в саду. Сегодня она заканчивала одну из своих картин, и я спешила увидеть, как наносятся последние штрихи.
Машина отца оказалась припаркована у гаража. Странно, почему он не в офисе? Родители о чем-то спорили. Оба не знали, что последние уроки отменили, и я вернулась раньше обычного.
Голос отца неожиданно пугал, их крики были слышны, еще не доходя до дома. Таким я видела его впервые. Со мной он всегда старался быть заботливым и крайне обходительным. Я и не знала, что он вообще на такое способен, тем более с мамой! На людях он ее боготворил, восхищается ей и ее работами. Неужели, на деле все обстоит совсем иначе?
– Тебя никто не держит! Можешь уйти хоть сейчас! – орал отец как ненормальный, и даже у меня, спрятавшейся за колонной, на голове зашевелились волосы.
– Я уже говорила, что не оставлю тебе дочь! – захлебываясь в слезах отвечала мама, – если мы и уйдем, то вместе.
– Никогда, слышишь! Никогда этого не будет! По сравнению со мной ты – никто, ни в этом доме, ни в этой стране, где все решают деньги.
Это какой-то бред! Может, у моего отца есть брат близнец, отъявленный злодей, как это бывает в фильмах? У моих родителей все идеально. Они же любят друг друга. Это просто не они!
– Арине скоро восемнадцать, и она сама будет решать, как и с кем ей жить, – уже спокойно ответила мама и я услышала, как она нервно закидывает кисти в специальный ящик.
– Я уже давно все решил, как будет лучше для моей дочери. А если попытаешься настроить ее против меня – я тебя уничтожу!
Сдавленный стон и треск сухих веток кустарника, в который отец безжалостно швырнул маму, словно ненужную вещь, заставили меня вздрогнуть. В тот же миг я сорвалась с места и побежала на второй этаж в свою комнату. Закрылась изнутри на замок и обессиленно сползла по двери, обнимая голову руками.
Мне не хотелось этого видеть и знать. Губы сами зашептали: «Господи, пожалуйста, верни мою идеальную семью, моих любящих родителей! Пусть все это будет только дурацкий сон, галлюцинации от недосыпания после ночи над учебниками, игра моего воображения».
В тот день, едва оказавшись в кровати, я уснула, а когда услышала стук в дверь, мама звала меня на ужин. Отец вернулся с работы, шутил и рассказывал свои истории. Родители улыбались, словно ничего и не было. За столом мама поправляла красивое платье с длинным рукавом, тщательно скрывая глубокую царапину на запястье, но я старалась не замечать этого. Мои молитвы услышали. Мои родители снова были счастливы вместе, а днем ничего и не было. Только дурацкий сон.
Картинка рассыпалась на пиксели, и я снова барахталась в киселе. Ноги и руки увязли в жиже непонятного цвета, в которой я застревала все глубже. Неожиданно в голову ударил звон тысячи колоколов. А еще мне ужасно хотелось пить.
Вокруг было так темно, только тусклый свет луны, проникающий сквозь решетку на окне, вырисовывал продолговатые прямоугольники на моих ногах и кусочке пола. Я ущипнула себя, что есть сил.
– Ай! Выходит, это уже не сон, – прозвучало хриплым шепотом неожиданно пересохшими губами.
Я попыталась приподняться на локтях и осмотреться. Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Даже после самой худшей попойки в моей жизни не было такого дрянного состояния.
Да что со мной происходит?
Села, свесила ноги в босоножках, нащупала ими пол. Я сидела на кровати. На мне были те же платье и купальник, в которых я была в баре. Перед глазами все плыло, но я точно находилась не на яхте. За окном слышалось ночное щебетание птиц и оживленный гул насекомых. Я оказалась в доме где-то на острове или на материке.
Каждое движение давалось с трудом, словно импульс от мозга до конечностей доходил по какому-то удлиненному пути, занимающему уйму времени. Я попыталась дотянуться до окна, чтобы впустить свежий воздух, но тщетно. Уперлась в гладкое стекло, руки соскользнули вниз, словно к каждой из них привязали по гире. Открыть его у меня просто не хватало сил.
В темноте я передвигалась на ощупь. Рядом с кроватью наткнулась на перевернутый поднос и какую-то разбросанную посуду, фрукты, стакан с разлитой жидкостью. Теперь стало понятно, что так громко звенело, отдаваясь в больной голове.
Еще пара шагов вдоль стены, и я нашла светильник. Щелчок и комнату залил свет. С непривычки он резал глаза, и я прикрыла их руками, при этом с любопытством осматривая свою «тюремную камеру».
Обстановка оказалась даже приятной: приличных размеров кровать, тумбочка, платяной шкаф, стеллажи с множеством книг, небольшое окно с занавесками в мелкий цветочек, две двери в другом конце комнаты.
Знаю, кротчайший путь между двумя точками по прямой, но не в моем случае. Пришлось обогнуть комнату по периметру и придерживаться за стены, чтобы добраться до заветной двери. Ноги совсем не желали слушаться.
Отчаянно дернула за ручку – дверь оказалась закрыта. Перешла к следующей, легкое нажатие и деревянное полотно подалось мне навстречу. Ванная комната и унитаз! О, чудо! Наверное, еще никогда не была так рада этой встрече. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: наконец пописать или напиться воды из-под крана. Нет, сначала все-таки писать, кажется, не делала этого целую вечность.
Умыла лицо, напилась воды из своих ладоней. На стене висело зеркало. Вглядываясь в отражение, я заметила, что мои зрачки сильно расширены. Что за дрянь они мне вкололи?
Вернувшись в комнату, я сняла босоножки, заползла обратно на кровать и свернулась под одеялом калачиком. Свет выключать не стала, так спокойнее. Как в детстве, когда боишься, что в самый разгар ночи из-под кровати начнут вылезать злобные чудовища. Только своих чудовищ за этой дверью я знала в лицо, и не хотела пропустить момент, когда они окажутся рядом.
Меня начало знобить, я никак не могла согреться. Уже скрылась под одеялом с головой, в надежде создать там своим дыханием подходящий микроклимат. Обычно помогало, но в этот раз холодно было не снаружи, а внутри. Тело то трясло до стука зубов, то отпускало, и я расслабленно закрывала тяжелые веки.
В сне мороз то и дело хватал меня своими колючими рукавицами за голые ноги и руки. Следуя по заснеженным улицам, я натыкалась на сугробы, покрытые ровной гладкой коркой льда, и оттого чем-то напоминающих пластик. Увидев свое жалкое отражение в витрине магазина все в том же летнем платье, я невольно поежилась. На стекле застыл иней. Оно было таким холодным, что я боялась примерзнуть к нему, касаясь голыми руками. Но и отойти не могла – все они, подобно манекенам, были там: мама с застывшей на лице улыбкой, отец в привычном деловом костюме, Мари, застенчиво опустившая глаза, Сергей в той самой рубашке, что так ему шла в ресторане.
За стеклом следующей витрины меня встретил застывший Скай со стеклянными глазами, как у чучела. От испуга я отпрыгнула назад, но пересилив себя, тут же вернулась. Рядом со Скаем неподвижно застыли Джем и Вики. Артем с Ником тоже были здесь, с пятнами крови на одежде после драки в баре и глазами, полными надежд. Казалось, они вглядываются в лица за стеклом, но почему-то не видят меня.
– Я здесь! – закричала, пытаясь разбить витрину и разбудить их. – Я здесь! Почему вы меня не видите?!
– Эй, эй… Тише, – чья-то теплая рука заботливо накрыла мой лоб. – Температуры, вроде, нет, – продолжил незнакомый мужской голос, и я испуганно распахнула глаза, но тут же прищурилась от ослепляющего дневного света.
Надо мной навис рыжий с растрепанной вихрастой головой, а его глаза, яркие, как та самая первая листва, тревожно изучали мое лицо.
– Сурен! – вздрогнула, уворачиваясь от застывшей на моем лбу ладони.
– На самом деле я Юрий, – смущенно улыбнулся мужчина и поднялся с кровати.
С опаской поглядывая на его осторожные, плавные движения, я заняла положение сидя, подтянула колени, кутаясь в одеяло, и медленно отодвинулась от него подальше. Он и сам отступил еще на пару шагов к стеллажу с книгами.
– Не бойся, я не причиню тебе вреда, – прозвучало вполне убедительно.
Ага. Как бы не так! Еще недавно вы были милыми чудаковатыми братьями и моими соседями по отелю, а в итоге выкрали и увезли непонятно куда и зачем. Ваш лимит доверия на этом исчерпан, господа похитители.
Пока рыжий с интересом изучал корешки книг, расставленных на полках, я в очередной раз окинула неподвижного мужчину подозрительным взглядом. Чувство было странное, словно он и сам боялся меня спугнуть, но от этого бояться его меньше у меня не получалось. А стоило ему пошевелить рукой, всего-навсего доставая с полки одну из книг, как я неожиданно для самой себя вздрогнула.
Заметив это, Юрий разочарованно склонил голову, до белизны костяшек сжал в руке выбранную книгу, и направился по направлению к выходу из комнаты.
– Постой, – набравшись смелости, рискнула снова привлечь к себе внимание. – Сколько я была в отключке?
Едва услышав мой испуганный голос, мужчина остановился.
– Двое суток, – обернулся он, вглядываясь в мое лицо. – Рекомендую помыться и поесть, пока не приехал шеф.
На тумбочке я заметила новый поднос с чашкой чая и каким-то бутербродом. На полу уже ничего не было, все убрали. Когда только успели?
– Шеф? Аркадий?
– Он самый, – уже не глядя, ответил Юрий, одновременно запихивая поглубже торчащий из заднего кармана джинсов модный смартфон.
– Что ему от меня нужно? – рискнула задать главный вопрос, пока мужчина пребывал в хорошем расположении духа и шел на контакт.
– Скоро узнаешь.
Юрий последний раз окинул меня взглядом, преисполненным то ли жалости, то ли сочувствия, после чего закрыл за собой дверь. Два поворота ключа, стук удаляющихся шагов по коридору и тишина.
Глава 26.1. Юрий
Заложница и чудовище
– Ну и как там наша спящая красавица? – растянувшийся на диване Бонд оторвался от просмотра очередного боевика. – Орала, кусалась, царапалась, пыталась сбежать?
– Нет, ничего такого. Ей просто приснился кошмар.
Сухой присел рядом, глядя на меняющиеся картинки на экране. Там снова кто-то кого-то с усердием мутузил. Бонд болел за того, что покрупнее. Ясное дело, с таким зверем любому приятно себя ассоциировать. Но и второй не отставал, битва была, что надо. Бонд то неожиданно дергал руками, напрягая мышцы, то, увлеченный действием на экране, издавал странные сдавленные звуки, словно били его.
Пялясь в телек, Юрий думал совсем о другом. За эти пару дней, пока они везли девку в дом, спрятанный в джунглях на одиноком острове, что-то в его отношении к ней изменилось. Тот образ, который он создал в своей голове, о богатой набалованной суке, безжалостно разбился о реальность.
Одно дело наблюдать за человеком через камеру или прослушивать его голос в записи, и совсем другое, когда он рядом с тобой, по-настоящему живой. Когда, поднимая девушку на руки, тебя обволакивает легкий естественный аромат ее волос, а кожи касаются густые шелковистые пряди. Когда она такая хрупкая и беззащитная в простом платьице, с девственно чистым лицом без грамма косметики беззвучно дышит во сне, а ты не можешь оторваться, наблюдая, как подрагивают ее веки с пушистыми ресницами. Она спала так тихо, что пару раз он даже склонялся к ней проверить, бьется ли сердце. А еще под суровым взглядом Бонда боролся с желанием прижать ее к себе и успокоить, когда она под действием наркотика испуганно звала маму во сне, дергалась и стонала, словно загнанный зверек.
Федор и так посмеивался над напарником, ведь ночью на лодке он все-таки укрыл своей ветровкой ее дрожащее от пронизывающего ветра тело, а потом оставил рядом с ее кроватью поднос со стаканом воды, аспирином и фруктами, на случай, если девчонка проголодалась. Надо было и свет оставить, чтобы она этот самый поднос не перевернула. Для Юры все это было странно, но о ней почему-то хотелось заботиться.
Всю жизнь он убеждал себя, что нельзя привязываться к людям, нельзя подпускать кого-то слишком близко. Это непростительная слабость, добровольно создать уязвимое место. Сам не заметишь, как чьи-то щупальца уже проникли в твою душу и копошатся там, поднимая со дна давно забытый, поросший водорослями старый хлам, медленно выворачивают наизнанку, оголяя затянувшиеся рубцами раны.
С другой стороны, Сухой и не собирался с ней сближаться. Роли распределены, она – заложница, он – похититель. Какое-то время им придется жить под одной крышей. Так почему бы не сделать эти дни для нее хотя бы сносными? Тем более, шеф сам приказал о ней заботиться, чтобы девчонка ни в чем не нуждалась.
На этом, кажется, он успокоил свою совесть и зашел в смартфон, на экране отобразилась комната. Одна из дверей приоткрылась и, пугливо оглядываясь, из ванной вышла стройная девушка с мокрыми волосами, обернутая полотенцем. Она робко присела на краю кровати и принялась за бутерброд с тунцом, который Юра для нее приготовил.
– Что за херня! На самом интересном месте! – переведя на него недоуменный взгляд, неожиданно забасил Бонд, когда на экране пошли помехи.
– Ничем не могу помочь. Интернет здесь не ахти, хорошо, что такой ловит.
– Ну и ладно, все равно пожрать собирался, – на загорелой роже Федора уже расплылась предвкушающая улыбка.
– На пару дней хватит, с голоду не помрете. Я готова ехать, – раздался из кухни писклявый голос поварихи, от которого звенело в ушах пуще, чем от кастрюль, которыми она продолжала грохотать, распространяя по дому все эти аппетитные запахи.
– Кто отвозил ее в прошлый раз? Правильно, я! Теперь твоя очередь, – рассудил Бонд и направился в сторону кухни.
«Хрен с тобой, хоть проветрюсь», – утешал себя Юрий, ожидая у дверей неторопливую старушку Исидору. Вот только кого он обманывал? Эта поездка до соседнего острова не сулила ничего приятного. Имея внешность божьего одувана и во истину золотые руки, их повариха оказалась обладательницей на редкость противного голоса, и как бывает в таких случаях, еще и крайне разговорчивой.
Не желая оказаться вовлеченным в очередную беседу, в этот раз Сухой решил создать видимость активной деятельности и погрузился в смартфон. Первые двести метров по направлению к лодке его стратегия работала, но в какой-то момент старуху начало просто разрывать от затянувшегося молчания. У нее даже щеки набухли, как у хомяка. Да только не успела Исидора открыть рта, как ее высокочастотный писк заглушил шум приближающегося вертолета. Юрий даже невольно улыбнулся такому совпадению.
Вот и шеф собственной персоной. Невольно бросил взгляд на экран смартфона, который все это время держал в руке. Застывшая фигурка девушки вздрогнула и стремительно спряталась в ванной комнате, вызывая странное тягостное чувство где-то в груди.
