Ася Пророкова
Царевна в бегах
Мы отплыли настолько, что старуха превратилась в точку, но я всё никак не могла отвести от неё глаз. И даже когда она совсем растаяла вдалеке, я напряжённо всматривалась в кромку удаляющейся суши. Почему она не преследует нас вдоль берега? Почему? Эта мысль не давала мне покоя.
Сзади кто-то обнял меня за плечи, я думала это Торлас, но, обернувшись, увидела Руду. Она хотела меня успокоить, но я не была взволнована, на смену леденящему страху пришло чувство опустошения, какой-то неизбежности и обреченности. Да, они все правы, я нигде не смогу себя чувствовать в безопасности, пока на этом свете существует это чудовище. Она будет преследовать меня всегда и везде. Я осознала, что теперь либо Она, либо Я.
***
Что же мне теперь делать? На кого опереться? Как действовать? Или бездействовать? Куда плыть на этом суденышке? И куда плыть вообще в этой жизни?
Я сидела, обхватив голову руками и всё думала, думала… Всю мою жизнь за меня все важные решения принимали другие люди. Сначала отец – он отправил меня на Дельфиньи острова, полагая, что это в моих интересах, что там я научусь управлять государством, которое, возможно, когда-то возглавлю. Но на самом деле всё вышло иначе. Там я только болталась без дела, изредка посещая учителей, с которыми мне было совершенно неинтересно. Большую часть времени я проводила, играя с мальчишками в войну или прятки. Чему это меня научило? Да ничему, я просто была предоставлена сама себе. И только сейчас я стала понимать, как мне тогда не хватало отца, как он вообще мог просто сплавить меня подальше, занимаясь другой семьёй и другими детьми? Ведь и матери у меня не было, и отца, получается, тоже. Кано-Валид, конечно человек хороший, и он изо всех сил пытался быть мне отцом, но я всячески отвергала эти его попытки. Мне казалось, что я и одна всё могу, всё мне по плечу, и никто мне не нужен, раз даже родной отец не горит желанием быть рядом. Иногда, наедине с собой, я могла немного помечтать о том, как бы мне жилось при дворе отца. Я представляла, как мы с ним вместе возглавляем церемонии, как принимаем послов и решаем государственные вопросы. И всегда я сидела по правую руку от Владыки, занимая тем самым второе место после него. С детства мне внушали, что я должна буду править либо с братом, либо с мужем, и когда меня сосватали за Принца Крови я думала, что стану всемогущей властительницей… А получилось, что я теперь самый гонимый человек на всём Эдоме. И вся моя теперешняя свита тоже. Наёмники всего мира будут охотиться на всех нас, нигде нам не будет приюта надолго.
Сейчас, вот именно в эту минуту я обязана сделать выбор, который решит всю мою дальнейшую судьбу. И варианта для выбора у меня всего два. Я могу вот так просидеть, засунув голову в песок, ничего не решать и позволить делать это другим, за меня. Это будет просто, ведь всю жизнь я так и жила, плыла по течению, которое принесло меня к этой невероятной катастрофе. К тому, что я сижу, убитая горем в маленькой лодчонке, окруженная практически незнакомыми, чужими людьми и плыву опять по течению жизни. Да, мне есть кому довериться, есть Торлас, который, я уверена, не задумываясь отдаст за меня жизнь, но разве это мне нужно? Действительно нужно? Разве это моя судьба – быть всё время гонимой, быть несчастной, избитой девочкой, которую другие люди, даже самые близкие, ведут по жизни за руку? Но что же я могу? Что я хочу? Есть ли этот второй вариант развития событий? Тот, где я возьму ответственность за свою судьбу на себя? Где я буду принимать решения, где Я поведу за собой других, а не буду плестись за кем-то в след? Почему бы нет? Да, это трудно, гораздо труднее, чем плакать и страдать. Но и результат будет другой! Такой, который устроит меня, а не кого-то ещё. Я не могу позволить другим людям использовать меня в своих интересах. Никогда больше. Но чего же Я хочу? Я об этом раньше даже не задумывалась. Надо же. А следовало. Если я не возьму бразды правления в свои руки сейчас, то опять попаду в зависимость, а это точно не приведёт ни к чему хорошему. И кровь правителей Тентумбрии взыграла во мне.
Я подняла голову. Видимо, решительное выражение моего лица всех так удивило, что они на меня смотрели даже с опаской. Кроме Торласа. Он, наверное, сразу всё понял, и в его взгляде я прочитала, что он мной гордится. Это ещё больше укрепило мою решительность. И я заговорила, поначалу не узнавая своего твёрдого голоса.
– С этого момента вы будете слушать только меня. Вы имеете право советовать, но окончательное решение принимаю только я. За внутреннюю безопасность отвечает Торлас, за внешнюю Кайрум. Все вы для меня и друг друга теперь равны, нет ни госпожи, ни служанки, ни разбойников среди нас. И если сегодня вы в меня поверите, то я сделаю всё, чтобы вы обрели власть и положение, когда я займу свое законное место на престоле Тентумбрии и Сулистана. Что бы не случилось, мы в одной связке, и, если кто-то решится на предательство, клянусь, ему не избежать жестокой смерти. Но тем, кто пойдёт со мной до конца, станет могущественнейшим человеком на Эдоме. Не смотрите, что сейчас мы босые, голодные и всеми гонимые, придёт тот день и час, когда мы из гонимых превратимся в гонителей, и сметем с престолов узурпаторов и незаконных наследников! Я, Тира Прекрасная, правительница Дельфиньих островов, дочь великого Владыки Тентумбрии, Тирия Третьего и богоподобной сфеидки с острова Заблудших Дев, клянусь вам, что я никогда не отступлю с намеченного пути, и сделаю всё, чтобы вы никогда не пожалели, что поддержали меня в трудную минуту, и вы будете теми людьми, с кем я разделю все блага этого мира!
Я не ожидала, но все склонили передо мной голову. Но во мне не было чувства превосходства над ними, сердце трепетало от благодарности. Теперь я отвечаю за этих людей, все они, как дети, под моей защитой. От этой мысли я почувствовала себя всемогущей, не смотря на все обстоятельства. Руда подошла, обняла меня, прошептала:
– Я не сомневалась в тебе. Ты тот алмаз, который мы все так долго искали.
Торлас тоже подошёл к нам и обнял обеих, а за ним и Мэмэ, и ее друг, и Мобасакара, и, конечно, Кайрум, и даже Крыса. Мы стояли в лодке, прижавшись друг к другу: восемь человек, как единый организм.
***
Шёл пятый день нашего незапланированного плавания. Три дня прошли более-менее удачно, мы вышли из устья Сулины в море и всеми силами сопротивлялись морскому течению, желавшему унести наше суденышко в открытое море. Для такой лодки, как наша это означало полную катастрофу, на веслах нам бы никак не удалось полноценно следовать курсу, да и любой маломальский шторм разметал бы нас в щепки. Поэтому мы изо всех сил пытались идти вдоль береговой линии, и мы все по очереди следили за тем, чтобы берег слева от нас не исчез из виду. Гребли мы тоже по очереди, причём женщины наравне с мужчинами. А что делать, тут уж не до церемоний. Это сплотило нас почти так же, как необходимость справлять нужду практически на глазах у всех.
Запасов у нас было мало, особенно воды. Хорошо, что Халеб (я, наконец-то, узнала имя дружка Мэмэ) успел закупить провиант в деревне прежде, чем на него напала Мортида в обличье старухи-кровопийцы. Да и Крыса с Кайрумом схватили несколько седельных сумок, когда спешно покидали лагерь. Конечно, нужно было запасти раза в три больше, но пока мы могли выжить и с тем, что есть. Все сосуды, меха и даже мелкую посуду мы наполнили пресной речной водой прежде, чем выйти в море. Но, опять же, этого вряд ли хватит, чтоб доплыть до самого Банипура. Кайрум посчитал, что, двигаясь с нашей скоростью, мы достигнем берегов Пурии не меньше, чем через десять-двенадцать дней. Это в самом лучшем случае. Если ничего не произойдёт. Но «что-то» произошло.
Вчера утром, когда мы ещё спали вповалку на дне лодки, я сквозь дремоту услышала, как Торлас тихо переговаривается с Мобасакарой и Крысой, которые всю ночь были на веслах. Слов я не разбирала, но поняла, что они были чем-то обеспокоены. С трудом разлепив глаза и подняв затекшую от неудобной позы шею, я поняла, что вокруг почти ничего не видно из-за сильнейшего тумана!
И вот, этот чёртов туман преследует нас вторые сутки. Естественно, землю мы видеть не можем, поэтому никто не садится к веслам, ибо грести нам некуда. Нас несёт течение в абсолютно неизвестном направлении.
***
Четвёртый день нас преследует непроглядный туман… Все уже обессилили от бездействия. Не хочется ни говорить, ни спать, ни даже есть. И, да, еду мы экономим, и давно забыли о чувстве насыщения. Да и вода на исходе, осталось совсем чуток, и та на «чёрный день». Всех мучает головокружение, слабость и полнейшая апатия. Мужчины в основном сидят на лавках у весел, обхватив руками голову. Мэмэ с Халебом скрючившись сидят в обнимку в носу лодки. А мы с Рудой сидим в хвосте, перегнувшись через борт, скользя руками по поверхности воды. Который день я всматриваюсь в эту бездну в надежде разглядеть песчаное дно – это бы означало, что мы у берега. Хоть какого-нибудь берега. Пусть меня возьмут уже в плен, лишь бы не это унылое однообразие…
По моим внутренним подсчётам сейчас около полудня, и с самого утра я ничего не ела и не пила. Губы мои давно запеклись, кожа на всем теле шелушилась и страшно зудела. Я снова перевалила своё тело наполовину за борт и опустила руки в соленую морскую воду. Трещинки на коже тут же защипало, но прохлада от воды всё равно была приятнее. В голове зашумело. Потом шум перерос в толчки, которые все усиливались и вот в моих ушах словно бьют в Священный Барабан на церемонии первого дня Охоты. Бум-бум-бум… О, вот и галлюцинации пожаловали – мелькнуло в голове. И тут же всё сознание сфокусировалось на морской воде, я буравила ее взглядом, словно во всем мире остались только я и эта бескрайняя бездна… Я отчаянно, не оглядываясь на реальность, всем сердцем желала разглядеть в воде хоть что-то!
И я увидела. Сначала это была просто точка, бледная и полупрозрачная, как медуза, но она поднималась всё выше и выше к поверхности, прямо ко мне. Вот я уже могу разглядеть, что это кто-то плывёт, и этот кто-то имеет человеческий облик! Но какой человек может подниматься со дна океана?! И вот оно уже перехватило мой взгляд, и я увидела безупречно красивую девушку, её бледное лицо обрамляли странные зеленоватые волосы, причудливо, будто плавники, разметавшиеся в воде. Она подплывала ко мне, и всё не отрываясь, смотрела мне в глаза и завораживающе улыбалась. Вопреки здравому смыслу, она не вызвала у меня страха, только интерес. И вот она уже взяла меня за руку, опущенную в воду, улыбнулась и у себя в голове я услышала только одно слово. «Пей». Морская дева подмигнула мне, улыбнулась и, резко развернувшись, стала быстро удаляться обратно в океанскую пучину. Её уже не было видно, как барабаны в голове затихли, и я почувствовала прилив сил. Что это было? Галлюцинация от голода и жажды? Что она сказала? Пей? Рука моя была ещё в воде, я зачерпнула немного в ладонь и поднесла ко рту. Мне было нечего терять, я и отхлебнула.
Вода. Вода! Пресная, вкуснейшая вода! Я подскочила, черпнула уже обеими руками и выпила под изумленными взорами своих соратников. Захохотала и закричала:
– Вода! Пресная! Пейте, дураки, пока не исчезла!
– О-о-о, всё ясно. Ополоумела от голода. Царевна, одно слово, – сквасив очень умное, как ему казалось, лицо, умозаключил Крыса.
Я засмеялась и плеснула ему в лицо. И Торласу тоже, судя по виду, он думал то же, что и Крыса, который лизнул каплю воды, стекающую с его лица и выпучил глаза. Его и без того забавная рожица стала нестерпимо смешной, и я снова расхохоталась!
– Семнадцать водяных, да она права!
Все тут же бросились к воде, стали черпать её и пить, пить. Теперь уже все развеселились так же, как и я. Мы смеялись, плескаясь водой, и только Кайрум догадался снова набрать её во все имеющиеся сосуды. Он склонился к воде с последним мехом, и вдруг крикнул:
– Смотрите! Огни!
Все ринулись к одному борту, едва не перевернув лодку.
– Здесь тоже! – сказал Халеб, стоя с другой стороны.
Я едва осмелилась глянуть за борт, предполагая снова увидеть ту морскую красавицу. Я даже не до конца верила в то, что она была реальной. Но тут было нечто совсем иное, я конечно, и подводных жителей никогда не видела, но это! Из глубины к лодке поднимались светящиеся сине-голубым светом шары! Поднялись они нереально быстро и остановились примерно на расстоянии человеческого роста от поверхности воды. Четыре с одной стороны лодки, четыре с другой. Они зависли в воде так чётко, так симметрично, что даже дураку стало бы понятно, что это не просто какие-то морские животные, это плоды творения существ разумных, явно более разумных, чем мы.
Все стояли у бортов, затаив дыхание. Тем временем шары засветились ещё ярче, как-то завибрировали, запульсировали так, что по поверхности воды пошла рябь, и будто подхватили нашу лодку и понесли её. Создавалось впечатление, что они создали что-то наподобие течения, струи, которая понесла наше суденышко сначала медленно, а потом развила невероятную для нас скорость! Мы все присели на корточки и со страхом переглядывались. Я подползла к Торласу, он тут же обнял и притянул меня к себе. Я прошептала ему на ухо:
– И туман пропал…
8. Банипур
Лодка всё плыла и плыла, я бы даже сказала, летела. Никто из нас не мог представить, что на воде можно набрать такую скорость! Всё происходящее было настолько нереально, настолько удивительно, что, думаю, не только меня посещали мысли о том, что это сон или невероятная иллюзия. Проверить сон это или явь было невозможно, поэтому я решила пока воспринять это как реальность.
Чуть высвободившись из объятий Торласа, я, робея, немного выглянула за борт лодки. Шары всё ещё были там, а нос лодки рассекал воду, как плавник огромной акулы. Торлас вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула: да, они там. Мы сидели у самого носа, и Торлас решился встать во весь рост, чтобы посмотреть, что там впереди. Он поднялся, взглянул в даль и отшатнулся. На лице его страх сменился удивлением, а потом даже радостью. С улыбкой он обернулся назад и крикнул:
– Земля! Я вижу берег! Осталось совсем чуть-чуть.
Тут же все, как один повскакивали с мест, а я снова с опаской посмотрела за борт. Не успев увидеть, что там с шарами, я почувствовала, что лодка замедлила свой ход. Сначала едва заметно, а потом все более и более ощутимо. Мы останавливались. А за бортом снова происходило что-то непонятное. Шары уже не вибрировали, и не светились так ярко. Когда же лодка совсем остановилась и до берега было рукой подать, они поднялись выше, к самой кромке воды, ярко моргнули, и с колоссальной скоростью ринулись обратно в морскую пучину.
Я обернулась и уперлась лицом Торласу в грудь, всё это время он стоял позади и тоже наблюдал за нашими спасителями. А спасители ли они? Я хочу думать, что да. Хочу уже немного поверить во что-то хорошее.
Мужчины сели на весла, и мы очень быстро добрались до берега. До этого я была сосредоточена только на удивительном морском явлении, и совершенно не смотрела на берег. А зря. Издалека он казался просто райским. Белоснежный песок тянулся до стройных пальм, за которыми вздымались грядой высокие, поросшие яркой зеленью, горы. Как я люблю горы. Хотя у меня на родине они не такие пышно зелёные, а серые, скалистые, с шапками из снега, но это всё равно горы. Сердце защемило, и мне хотелось верить, что мы попали в более дружелюбное место, чем Сулистан…
Тем временем Кайрум и Торлас уже спрыгнули с лодки и подтаскивали её ближе к берегу.
– Надо где-нибудь спрятать лодку, а то мало ли что, – предложил Крыса. Мужчины закивали, обступили её, перевернули и потащили ближе к джунглям.
Я не знала, что делать и пошла за ними. Руда догнала меня и предложила поискать на пальмах фрукты. Мы с Мэмэ побежали вперёд, как малые дети. Ощущать твёрдую землю под ногами было так восхитительно, что мы чувствовали себя на седьмом небе от счастья только от этого! Хотя фактически наше морское путешествие длилось больше недели, у меня было ощущение, что в море мы пробыли не меньше нескольких месяцев – так трудно оно мне далось. А сейчас, на берегу, да ещё и таком прекрасном, я была просто в эйфории, и ни на секунду не задумывалась о том, что будет дальше, как и о том, где мы вообще находимся. Главное в этот момент я жива, почти здорова и нахожусь среди друзей.
Мы с Мэмэ добежали до ближайшего раскидистого дерева с огромными мясистыми листьями, и она как настоящая обезьянка мигом забралась по толстому стволу наверх, почти к самой макушке. И тут же в меня полетело что-то круглое и я ловко это что-то схватила. Это был какой-то райский фрукт, продолговатой формы, жёлтый с одной стороны и красно-оранжевый с другой. А какой запах! Сладкий, просто пьянящий. В наших краях и деревья с плодами редко встретишь, а уж подобное лакомство я видела впервые. Ещё раз вдохнув приторно-божественный аромат, вонзила зубы в мягкую плоть неведомого фрукта. О, боги… Вкус был ещё более невероятный! После всех лишений, после голодовки в море, да даже после самой изысканной еды в неволе, этот неведомый, новый вкус теперь навсегда останется в памяти, как вкус свободы и новой жизни! Сок его стекал по подбородку, но я не обращала внимания, ела с ещё большей жадностью, обгладывая косточку, которая оказалась внутри фрукта. Мэмэ уже накидала в песок около десятка таких же чудных даров природы и спрыгнула с одним из них в зубах.
Я оглянулась и увидела, как к нам приближается пыхтящая от быстрой для неё ходьбы, Руда.
– Что это у вас? – немного отдышавшись спросила она.
– Это превкусные штучки, – опередила меня с ответом Мэмэ.
Руда подошла ближе, подняла один с песка и рассмеялась.
– И как вы их ели, позвольте спросить? – с прищуром спросила она.
– Как-как. Ртом. – слегка насупившись, отвечала Мэмэ. Я дожевывала последний сладкий кусочек, понимая, что тут какой-то подвох. Но что может быть не так с этими лакомыми плодами?
– Это манго, в Сулистане полно таких на побережьях. – крутя это самое манго в руках, говорила Руда. – Вам, северянам они, конечно, неизвестны. Да, они очень вкусные, но у них не едят кожуру. А вы, я так понимаю, этого не знали и ели всё подряд.
Мы с Мэмэ переглянулись.
– А как же. Мы же не знали таких дел. – снова ответила Мэмэ.
– Ну всё, теперь готовьтесь к худшему, – со скорбным лицом проговорила Руда. Я сразу смекнула, что она шутит, ну или, по крайней мере, преувеличивает, но вот Мэмэ испугалась не на шутку.
– Как это? Что это? Как это, в морской пучине не сгинули, от кровопийцы поганой посбежали, а тут получается, только вырвались и от какого-то манги скончаемся? – причитала она, ломая руки. Руда всё ещё напускно хмурилась, но вскоре не выдержала и громко захохотала от панического поведения Мэмэ. Я тоже засмеялась, но не так весело, как Руда. Я, конечно, поняла, что вряд ли нас ждёт мучительная смерть после этих тропических яств, но и то, что какие-то последствия будут, поняла сразу.
– Ждите, через пару часов чудо-плоды проявят себя. – смеясь сказала Руда, собирая плоды в льняной мешок, который принесла с собой. – А пока пойдёмте, я покажу, как манго едят у нас в Сулистане.
От упоминания Сулистана меня немного передернуло. Я засунула несколько плодов в подол и пошла следом за Рудой, которая направилась к мужчинам, суетившимся между несколькими отдельно растущими пальмами. Торлас увидел меня, широко улыбнулся, подбежал и забрал из подола фрукты. Первый раз я вижу его таким беззаботным и счастливым. Да, как и всех остальных. Даже Крыса сегодня в ударе – шутит и смеётся. А Кайрум в точности такой, как я его помню с детства.
К ночи мы разожгли большой костёр, и пусть это было безрассудно, но мы хотели хоть один вечер, да хоть один час, провести не в роли изгнанников, на которых идёт охота, а просто обычных людей. Крыса поймал большую розово-прозрачную рыбину, а Мэмэ с Рудой её почистили и пожарили на костре. Я помогла Торласу освежевать двух кроликов, которых он подстрелил в джунглях, и их мы тоже приготовили на огне. Халеб с Кайрумом ещё днем нашли пресный ручей в глубине джунглей, и мы все по очереди смогли помыться и выстирать одежду, благо у Руды нашёлся кусок отличного мыла.
И сейчас все сидим вокруг уютно потрескивающего костра, едим свежую пищу, пьём чистую воду, сами все свежие и чистенькие. У меня даже волосы распушились и заблестели в отблесках огня. Торлас рядом, обнимает одной рукой за плечи, и я, наконец, чувствую себя абсолютно счастливой. Впервые за прошедший год. А возможно, впервые за всю свою жизнь.
Вдруг, в самый разгар веселья, у меня резко схватило живот. Да так сильно, что я тут же сложилась пополам от боли. Похоже, реакция на заморский плод не заставляет себя ждать. Я соскочила с места и, перепрыгивая через сидящего в недоумении Торласа, ринулась подальше в чащу. Только и услышала, как мне в след Крыса ехидно проскрипел:
– Вкус свободы, так сказать…
Я бы и сама рассмеялась, если бы не спазмы, а сидящие у костра уж точно захихикали. Но мне было совершенно не до этого.
***
Всю ночь я провела в тщетных попытках хоть немного поспать. Но желудок мой гонял меня в кусты чаще, чем удавалось задремать. Торлас соорудил для нас отличную лежанку. По сравнению со сном на дне лодки, это была просто царская постель! На рассвете я так сладко приспалась у него под боком, что почти увидела сон, но спазмы снова скрутили все мои внутренности и я побежала в джунгли со всех ног. Отбежать удалось совсем немного, как меня согнуло пополам и вырвало желчью. Это было настолько отвратительно, что мне нестерпимо захотелось немедленно умыться, а лучше снова помыть всё тело с мылом! Если бы можно было перемыть так же внутренности, я бы не раздумывая, почистила их щёткой. Пошатываясь, я добралась до ручья. Вода была тёплой, но в то же время освежающей и бодрящей. Кусок ароматного мыла, ещё из царских закромов Сулистана, уже порядком исхудал, но мне помыться хватит, а остальные меня в данный момент вообще не волновали. Особенно раздражало то, что Мэмэ совершенно не отреагировала на этот манго, хотя истерила больше всех! Она, наверное, своим желудком может и чешую змеиную переварить. Я понимаю, конечно, что я царских кровей, но хотелось бы, всё же, чтоб это придавало сил, а не усиливало слабости.
В ручейке я тщательно помылась, вымыла ещё раз волосы, расчесала их руками, как могла, и заплела в тугую косу. К вечеру они до конца просохнут, и когда я их распущу, будут волнистыми и блестящими, как раньше. Вот, я уже начинаю заботиться о своём внешнем виде. Это прогресс. Правда, платье моё оставляет желать лучшего, но оно хотя бы чистое. Снова надев его на ещё влажное тело, я, наконец, почувствовала себя гораздо лучше, можно даже сказать, здоровой. Тело немного ныло от недосыпа, усталости и недавних ночных «хождений», но всё же спать мне уже не хотелось, я решила немного посидеть тут, у ручья и побыть немного наедине с собой и своими мыслями.
Я села под дерево, оперевшись спиной на его ствол и закрыла глаза. Что ждёт меня на чужбине? Удастся ли мне ещё хоть разок посетить Дельфиньи острова, повидать Финта, Кано-Валида, моего коня Демона и пса Беса? Смогу ли свободно поохотиться с луком на Крайнем болоте?.. Всё это, кажется, было в другой жизни… А какая жизнь меня ждёт? Тогда, в лодке я так отчаянно боролась со страхом неизвестности, что решение возглавить наш поход пришло именно из страха, тогда я действительно верила в то, что говорю. Но сейчас меня снова начинает терзать сомнение, этот неизменный спутник любого здравомыслящего человека. Посильную ли ношу я взвалила на свои плечи? Что я вообще могу дать этому миру? Чем я лучше Мортиды? Я ведь тоже собираюсь отнять власть, узурпировать теперь уже Её трон. Какой бы мир я хотела видеть вокруг себя?
Наверное, это прежде всего, мир без войны. Да, иногда это вынужденная мера, но я всеми силами постараюсь избегать именно военных действий. Ведь одно дело завоевать физически человека, поработить, подчинить, да, это даст видимость власти над ним, но такой подданный никогда не будет уважать тебя, он поклонится только в надежде в один прекрасный момент распрямить спину и нанести ответный удар. Гораздо труднее покорить сердце человека – словом и делом, чтобы он был верен тебе до глубины души, чтобы уважал настолько, что сам пошёл за тобой, без принуждения, по собственной воле. Если уж и мечтать быть правителем, то только таким. А разрушение порождает только ещё большее разрушение.
Эти мысли так меня воодушевили, что я почувствовала себя абсолютно здоровой и даже полной сил. Да я горы сверну! Немедленно захотелось поделиться этой энергией с кем-то близким. Побегу к Торласу, и расскажу, какие благие у меня намерения. Эх, такой уж я человек, ничего не могу держать в себе.
Ручей был глубоко в джунглях, идти до нашего лагеря было около четверти часа. По дороге меня внезапно охватило необъяснимое чувство тревоги, сердце забилось сильнее и вспотели ладошки. Что к чему? Никогда со мной такого не было. Даже имея дело с Мортидой, я ни разу не предчувствовала беды. А тут прямо как будто змею увидела! Я обернулась по сторонам – вроде никакой явной опасности не видно, не слышно. Может что-то с моими друзьями случилось? Я прибавила шаг. Вот уже видна наша с Торласом лежанка. Но она пуста. Наверное, пошёл охотиться или ещё что-то. Но душевное смятение моё всё не проходило, а наоборот, усиливалось, и я побежала к лагерю ещё быстрее. Что же это? Где все? Никого!
– Мэмэ! Руда! Вы где? – выкрикнула я, запыхавшись.
Да где же они могут быть? Все пошли к ручью? Или готовят пищу? Или что, на охоту всем скопом подались? Я пробежала дальше, по песку, вдоль джунглей. Никого. Шутят они что ли? Если так, то это просто отвратительно! Что же делать? Пойду осмотрю пустую стоянку внимательнее, может что и найду. Уф-ф… Нужно отключить панику и включить хладнокровие. Но мысли путались и разбегались по углам. Лишь бы не осознавать, что я действительно осталась совершенно одна, при чем неизвестно где. Так-так, я же сказала без паники.
Вот лежанка Торласа. Но что это? Она как будто сдвинута немного влево, как будто с неё стащили лежащего человека! Значит, на лагерь напали? Но как удалось застать врасплох пятерых мужчин? Ну, ладно, четверых. Мобасакара, конечно, мужского пола, но на воина явно не тянет. Я схватилась за голову: что делать?! Ещё раз всё осмотреть? Вроде следов крови нигде нет, значит, и драки не было. Ой, только бы все были живы! Воображение уже нарисовало, как всех задушили какие-то страшные незнакомцы, или что-то ещё хуже этого. Опять паника. Так, сяду и немного подумаю.
Чуток остыв от первых нахлынувших переживаний, я начала постепенно приходить в себя и думать более-менее здраво. Если бы всех моих друзей убили, то зачем утаскивать тела? Скорее всего, их бы оставили тут же. Как могло произойти, что их всех уволокли в джунгли? Может, оглушили? Или чем-то одурманили? Я слышала, есть такие порошки, вдохнув которые, теряешь сознание. Да в конце концов, и у меня был подобный опыт – от одного взгляда того лысого жреца я упала без чувств! Но! Утащить семь человек в лес и не оставить следов – это, простите, совсем невозможно. Значит, следы есть! И я обязана их найти. И пойти следом, что ещё остаётся? Тем более, если эти люди, или кем бы они ни были, тащат тела, или даже несут, они всё равно не смогли уйти сильно далеко, я одна, и налегке, спокойно смогу их догнать.
А вот и след! Торлас же у нас самый большой, от него и след больше. Вот его стащили с лежанки, и потянули дальше, дальше… Ха, да тут не просто след, тут целая дорога! Видимо, тот, кто его тащил не сильно заботился о том, что останутся следы, так как был уверен, что сцапал всю компанию. Но не тут-то было! Какой-то небывалый оптимизм вздулся у меня в груди, и я отправилась по следу, переполненная уверенностью в успехе этой операции. Раз уж я решила быть лучшим правителем на свете, я обязана спасти хотя бы свою нынешнюю небольшую свиту.
***
К сожалению, оптимизм мой слишком быстро угас. Продираться через густые джунгли оказалось делом непростым. Чёртово платье постоянно цеплялось за ветки и какие-то липкие листья, ноги до самых коленей были все иссечены колючками, но я, не сдаваясь, пробиралась вглубь, по следам неведомых похитителей. Иногда мне казалось, что я просто иду куда глаза глядят, но потом взгляд выхватывал новую деталь – сломанную ветку или смазанный на земле след – и понимала, что не сбилась с пути.
Так я шла уже несколько часов, но никакого ощущения приближения к цели не было. Складывалось ощущение, что я преследую неуловимого призрака. От голода уже сводило желудок. Вокруг, конечно, росло множество плодов, но недавний опыт предостерегал меня от них. Совсем уж выбившись из сил, я решила-таки передохнуть и присела на ствол давно упавшего и уже почти белого от времени, дерева. За ним как раз пробегал едва заметный ручеёк и я вдоволь из него напилась. И первый раз за всё время с обнаружения пропажи друзей, задумалась. А что же я буду делать, когда нагоню тех, за кем следую? У меня даже оружия никакого нет. В первом порыве, я побежала следом, желая всех спасти, но сейчас поняла, что спастись хочу сама. Что одной в лесу мне не выжить, и лучше пусть меня вместе с остальными возьмут в плен, чем остаться ночью в джунглях в одиночестве. Тогда надо снова догонять. И побыстрее.
Я осмотрелась и с ужасом поняла, что потеряла след, я даже не могла определить, с какой стороны только что пришла! Голова закружилась, в глазах потемнело, и я уже думала, что упаду в обморок, но какая-то неведомая сила как магнитом потянула меня в сторону того маленького ручейка. И я пошла. Как завороженная, будто слыша, чувствуя неведомый зов. Я спотыкалась, падала, снова цеплялась платьем за всё, что можно, но шла. Как в бреду, в беспамятстве. Шла и шла. Не замечая ни времени, ни пройденного расстояния. В какой-то момент я перестала видеть всё вокруг, да я и не старалась, знала только, что должна идти. Я бы так ушла на конец света, пока бы не упала замертво, если бы эти чары не развеялись. А они развеялись.
Я очнулась резко, внезапно, как от толчка, даже вздрогнула от неожиданности. И обомлела. Прямо передо мной вздымалась в небо отвесная скала. Красно-коричневого цвета порода так контрастно выделялась в изумрудной зелени, что я залюбовалась на сочетание таких ярких красок природы. И от этого не сразу увидела слева невысокий, чуть ниже моего роста, вход в пещеру. А, вот куда меня «привели». Значит, мне нужно идти туда. Ни малейшего сомнения не было, ни даже страха войти в жутковатое тёмное подземелье. Я была абсолютно спокойна и уверена, что пришла туда, где мне и необходимо быть.