Ася Пророкова
Царевна в бегах
15. Милый дом
Сердце моё пело и трепетало, как у той маленькой девочки, которая, кажется, давным-давно жила вон на той кромке земли, что сегодняшним утром показалась на горизонте. Дельфиний остров! На самом деле это небольшой архипелаг, состоящий из одного основного, как раз-таки Дельфиньего, острова и шести островков поменьше, которым никто не придумал названия, и они просто тоже звались Дельфиньими. Хоть я родилась в Нуминарде, но всегда считала и буду считать эти острова своей родиной, своим домом.
Сзади подошел Хаким и прошептал почти в самое ухо:
–Доброе утро, царевна. – и тронул пальцем прядь волос на затылке.
Ох, уж эти ширинцы. Горячие и страстные. С первой встречи, и все эти тринадцать дней он обхаживает меня. Я уже не ребёнок и чувствую, когда нравлюсь мужчине, а этот и не скрывает чувств, наоборот все уши прожужжал пылкими признаниями. Три дня уговаривал «переехать» на его прославленную галеру Ясук, и мне пришлось сдаться, я уже не могла видеть недовольные и злые лица дарфурийской команды и капитана. Переехали мы, естественно, вместе с Рудой, и не пожалели. Здесь за нами ухаживали, как за царицами. Каждый вечер храмовые танцовщицы устраивали для нас настоящие зрелища, достойные самой изысканной компании. Хаким в такие моменты испепелял меня своим горячим взглядом, и я, как от чар, была готова уступить ему, и отдаться во власть чувственного танца. Он мне нравился, этот ширинец. Каждое его мимолетное прикосновение не на шутку будоражило кровь. Если бы не теснота галеры и постоянное чьё-то присутствие, я бы давно отдалась ему.
И сейчас, он только поправил локон на шее, а моя грудь уже начала вздыматься всё выше. В душе смешалось и возбуждение, и восторг от того, что отчий берег уже так близко.
– Ты, верно, хочешь переодеться для встречи с родиной, моя царевна? – На самом деле мне больше хотелось раздеться, но я изо всех сил сдерживалась, прикрываясь язвительным и шутливым тоном.
– Да, царевич! Конечно, пойду примерю одно из подаренных тобою платьев, – и постаралась проскользнуть мимо этого дьявола, не задев его даже пальцем. Пока шла под навес на палубе, я чувствовала его жадный взгляд всем телом. Да, что за наваждение?
Под навесом сидела Руда и по её глазам я поняла, что она боится и переживает из-за чего-то. Я вопросительно подняла брови.
– Знаешь, Тира, – ответила она, – я ведь всегда мечтала о вашей стране, хотела тут побывать, а вот сейчас, когда она так близко, струсила совсем.
Я обняла ее, погладила по волосам.
– Не бойся, здесь тебе будут рады. Ну, если вообще нас примут, – со смехом сказала я, и мы обе рассмеялись.
– Ой, Тира, совсем забыла! – хлопнув себя по лбу, спохватилась Руда. – я перебирала твои вещи, пыталась отвлечься, не думать о прибытии, да подыскать тебе лучшее платье. И вот, наткнулась на это. Выпало из плаща. – Руда протянула мне небольшой запечатанный сургучной печатью свиток, уже изрядно помятый. Печать с двумя переплетающимися рыбками сказала мне о том, что это письмо от Далила Смешного. Боги! Я совсем про него забыла! Ведь Фарвина передала мне его еще в начале путешествия. Какая же я безмозглая дура!
Взяв письмо из рук взволнованной Руды, я попросила ее выйти, не стесняясь обидеть, ведь сейчас срочно нужно прочесть послание Далила. Она вышла. Я дрожащими руками сломала печать, развернула и расправила свиток.
«Царевна Тира! Приветствую тебя, будучи в полной уверенности, что ты жива и здорова! Как может быть иначе, когда рядом с тобою такие верные и преданные друзья. Но, к великому моему сожалению, не все, кто прибыл с тобой в тот день в Пурию абсолютно благонадежны. Один из твоих близких оказался презренным предателем, и сообщал нашим врагам обо всех твоих планах и передвижениях. От этого и застали врасплох Незримые даже меня! И этот подлец – твой караванщик Кайрум. Я понимаю всё твоё разочарование от этой новости, ведь он был другом твоего отца, это тяжело для такой чувствительной девоньки, как ты…»
Чувствительной и глупой! Как я могла забыть об этом письме? Можно было не тратить силы на вычисление предателя. Но письмо продолжалось:
«И ещё одна новость у меня неприятная, девонька. Касается оно твоего нового друга, мурийца Лея.»
Сердце пропустило удар.
«К сожалению, опять же, властелины морей, предводители всех мурийцев, прознали о его запретной связи с земной женщиной и о его, хоть и небольшой помощи тебе. Его судили, девонька, и сейчас он, в наказание за сей проступок, коротает дни в подводной темнице. Его, несомненно, отпустят, но главным наказанием для него будет то, что навсегда ему запрещено видеться с тобой, как и помогать тебе, а если он вновь ослушается, его ждёт неминучая смерть. Правда, это не значит, что, по согласованию совета старейшин, тебе не будут помогать другие мурийцы! Я прямо сейчас веду с ними переговоры, но они пока держат нейтралитет. Ждут, когда ты проявишь себя, как хороший правитель. Так что ты не подведи, девонька, не подведи. Сейчас ты в начале пути на родину, и я, как более опытный политик, могу дать тебе несколько советов…»
Дальше читать я уже не могла из-за застилающих глаза слёз. Как же так?! Лей… Прекрасный, волшебный, незабываемый муриец. В глубине души я ждала его каждый день, каждую ночь. Вглядываясь в толщу воды, надеялась разглядеть его очертания, прижаться к нему, уплыть на какой-нибудь далекий остров и предаваться любви. Я даже Хакиму отказывала только потому, что надеялась ещё хоть раз прижаться к этому горячему и нежному водному жителю. А теперь все мои тайные мечты разрушены и разбиты. Ну, хотя бы Он жив! И останется в сердце одним из самых счастливых воспоминаний. Я прижала письмо к груди, как будто оно было от него и ещё немного поплакала, тихо и горько. А когда слезы почти высохли, тишину нарушил голос Хакима.
– Тира, – позвал он тихо и нежно, не пытаясь войти или отодвинуть полог. – Мы входим в гавань твоего острова. Ты выйдешь?
– Да, Хаким, сейчас. Подожди меня немного.
Я утерла слезы и постаралась привести себя в порядок. Переодеваться времени уже нет, так что просто накину одно из блестящих полупрозрачных покрывал, что подарил мне Хаким. Выйдя на палубу, я встретилась с сочувствующим и понимающим взором Хакима. Ну, вот зачем он такой идеальный? Мне сейчас совершенно не до него! Он как будто понял, что не нужно ни о чем меня спрашивать, и завел совершенно другой, сторонний разговор.
– Слушай, царевна, давай ты пока прикроешь лицо вуалью? Мало ли кто там слоняется по гавани. Сделаем вид, что это просто торговый визит, каких много мы делаем по миру. А? Как тебе идея?
Я немного помолчала, размышляя.
– Да, ты, наверное, прав. Не стоит мне пока показываться. – и язвительно продолжила, – Что, представишь меня своей женой?
Он даже вздрогнул, посмотрел на меня с удивлением.
– Как ты догадалась?! Да, я только что хотел это сказать. Ну, ты, конечно, провидица.
Я засмеялась и в самом деле немного повеселела. И закуталась покрепче в покрывало.
***
В большом зале для приемов, во дворце Кано-Валида, рассевшись по небольшим креслицам, мы все ждали торжественного начала аудиенции. Оказалось, с недавнего времени Кано-Валид является наместником независимых Дельфиньих островов, управляя ими, как отдельным государством. Мой брат Деметр управлял когда-то единой, сильной державой так плохо и неразумно, что многие провинции либо уже отделились, либо были на грани отсоединения от могущественной империи Тентумбрии. При упоминании имени Деметра, люди в гавани плевались и чертыхались, называя его пьяницей и развратником. Это, несомненно, не могло меня не обрадовать. Хаким, расспрашивая прохожих, как он, наверное, всегда и делал (торговец должен быть в курсе последних событий в стране), все больше улыбался, косился на меня, подмигивал и одобрительно кивал. Да еще и на ходу сочинял небылицы про «порочного и злобного» Деметра, от чего я уже еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух и ненароком не выдать себя.
Сейчас, в зале приёмов, Хаким усадил меня в самый дальний угол, вместе с едва сдерживающим негодование Торласом. Я пыталась его успокоить, но они только что, прямо во дворце, жарко поспорили, кто будет лучше меня охранять, и Торлас сидел, поджав губы и даже не смотрел в мою сторону. Вот ревнивец! И эти взрослые, вполне самодостаточные мужи ведут себя, как подростки, учитывая даже то, что я вообще ни с кем из них не имею никаких близких отношений!
Но вот, высокие резные двери дрогнули и слуга объявил выход «Наместника и правителя Дельфиньих островов Кано-Валида Орийского и сына его и наследника, Финтибора Орийского». И они вошли в зал и сели на небольшом возвышении, в такие же сиденья, что и у остальных. Слезы подкатили к глазам, когда я увидела родные лица. Кано-Валид совсем сдал, шел согнувшись почти в половину, опирался на трость, и пытался рассмотреть присутствующих, щуря подслеповатые глаза. А Финтибор! Вот это да! Где же тот пухлый парнишка, с которым я рассталась больше года назад? Передо мной стоял не мальчик, но муж! Подтянутый, стройный, с гордым, но не надменным взглядом. Он больше походил на наместника, чем его отец.
Хаким как раз вышел к ним, преподнес кое-какие дары, говорил то, что обычно говорят в таких случаях, Кано-Валид и Финтибор кивали и тоже говорили какие-то любезности. У меня же под пологом в руках было то самое волшебное копьё, и оно светилось ровным светом. Значит, в этом зале врагов для меня нет. Хаким, как мы с ним заранее договорились, подмигнул мне, я кивнула.
– А теперь, достопочтенный, я хочу представить вам кое-кого, – он жестом подозвал меня, я на трясущихся ногах подошла и встала рядом, прямо напротив отца и сына. Хаким подбадривающе кивнул и я, досчитав до пяти, стянула с головы покрывало.
Повисла гробовая тишина. Кано-Валид вытянул шею, как гусь, пытаясь разглядеть моё лицо, и снова щурился изо всех сил. Глаза же Финтибора напротив, полезли на лоб, он разинул рот и стоял, как истукан. Да, изменился он только внешне. Я улыбнулась, вспоминая наши детские проделки. Он всегда стоял вот с точно таким лицом, когда его ругал за что-нибудь отец. От этой мысли страх прошел мгновенно, и я, смеясь, произнесла:
– Да, я это, я, дурень! Что глаза выпучил? – совсем как раньше.
– Тира! Ты ли?! – громко выпалил он, нисколько не обижаясь на мои слова. – Тира! Отец, это же наша Тира! Она! Но как же? Как же Сулистан? Ты что сбежала от мужа? Или он тоже прибыл? С ширинцами?!
Потоки вопросов только нарастали, я подошла к нему и обняла, как родного брата, он уткнулся носом мне в макушку и захохотал.
– Сейчас, Финтик, сейчас я всё вам расскажу.
Мы уселись теперь ближе друг к другу, и я понемногу начала рассказывать о своих злоключениях.
Во время моего долгого повествования Финтибор периодически вскакивал, сжимал кулаки, хватался за голову и изливал потоки ругательств. Мне этот рассказ тоже давался тяжело, временами выступали слезы, и мне приходилось прерываться, чтобы немного успокоиться. Хаким и Торлас наперебой кидались меня успокаивать, и комичность этой ситуации заставляла улыбнуться и продолжать свою невеселую историю. Кано-Валид, казалось, вообще не очень хорошо понимал, что происходит вокруг, только кивал беспрестанно головой. Надо будет потом спросить Финтибора, уж не тронулся ли старик умом. Но тут у меня мелькнула мысль, как можно вернуть его в реальность. Я тронула его руку, он немного наклонил голову в мою сторону.
– Кано-Валид, вы всегда были мне вместо отца, и я принесла благую весть именно для вас. – искра сознания, казалось, промелькнула в его взгляде, и он стал немного осмысленнее, – Кано-Валид, ваша дочь Фарвина жива! Я сама видела ее около месяца тому назад. Тогда, в плавании, она не погибла! Ее сначала пленил, а потом женился на ней теперешний правитель Дарфура, Бако Львиная Голова. Сейчас ваша дочь полновластная владычица дарфурийская.
Рука старика задрожала под моей, по морщинистым щекам потекли крупные слёзы. Еле слышно он прошептал:
– Жива… дочь моя…
Финтибор в очередной раз стоял, открыв рот и выпучив глаза. Боги, да он когда-нибудь повзрослеет?
– Сестра, сестра! Тира, ты же не шутишь? Но почему? Почему она не сообщила? Как же так, мы же её давно оплакали, похоронили! Как же? – он с мольбой надеждой смотрел на меня сквозь пальцы, закрывая лицо руками.
– Она боялась, что вы осудите ее, ведь изначально она вышла замуж за пирата, которым Бако был до того, как стал правителем. А после… Наверное, думала, что теперь вам ни к чему знать о том, что она жива, ведь вы ее уже оплакали. А когда случай свел ее со мной, не без ее инициативы и помощи, она всё же решилась сообщить вам. Через дарфурийцев вы можете передать ей письмо. Ну, или даже пригласить в гости. – Кано-Валид протянул ко мне трясущиеся руки, и я обняла его, от всей души, как давно никого не обнимала. Как отца.
Мы долго ещё все обнимались, мои старые друзья знакомились с новыми, все были счастливы, сыты и довольны. После всех моих историй даже Хаким с Торласом перестали петушиться и пожали друг другу руки. Я тоже была счастлива, но, как заноза, как семечка, застрявшая между зубов, меня не отпускала одна мысль. Она портила всё хорошее, что сегодня случилось. Эта мысль о Кайруме. Я понимала, что, не поставив точку в этом деле, не смогу перейти к решению других.
16. Нэрбэ
Мысли о Кайруме никак не давали мне спокойно жить. Прошёл уже месяц, как наша небольшая флотилия прибыла на Дельфиньи острова, но я так и не могла принять твердого решения по этому вопросу. Десять дней назад, в день Первоцвета, мне исполнилось девятнадцать лет. Но и этот день омрачила неопределенность. Головой я понимала, что необходимо решить это дело в кратчайшие сроки, и решить кардинально. Но сердце моё, привязанное к близкому человеку с детства, каждый раз удерживало меня от этого решения. Ведь он был так дружен с моим отцом, и я не могла представить, что мне придётся его казнить. Без моего повеления этого никто не сделает, да я и просить не буду, слишком уж это малодушно.
Весь месяц, что мы тут, я фактически являюсь правителем островов, но инкогнито. Никто за стенами замка Кано-Валида не знает, что я здесь, для всех я – жена торговца Хакима, не более. Если мне приходится выходить из дома, я всегда закрываю лицо покрывалом, и хожу только с Хакимом. Он изменился, перестал быть таким настойчивым и горячим. После того, как в день прибытия я рассказала свою историю, он стал относиться ко мне более трепетно. Терпеливо, и уже с более глубокими чувствами, заботился и оберегал. Сегодня мне захотелось побыть одной, погулять у воды, подумать. Хаким проводил меня до заброшенного давным-давно берега, к которому было трудно добраться, а сам сел на корягу поодаль – охранять.
Я брела долго. Хотелось уйти подальше, чтоб никто меня не видел и не слышал. Когда вокруг не было ни души, я сняла покрывало и присела на бережку, нежась в лучах ласкового солнца. Все мысли, и дурные, и хорошие, отступили, стало так хорошо, спокойно. И вдруг нестерпимо захотелось окунуться в воду. Плавать и купаться я любила с детства, мы с Финтибором исследовали все ближние и дальние берега большого острова, даже бывали на двух малых, но они безлюдны, там лишь скалы, да леса. Отсюда тоже было видно кромку одного из малых островов. Я сбросила платье и осталась в тоненькой льняной рубашке выше колена. Зажмурив глаза от солнышка и удовольствия, я понемногу, по маленькому шажку заходила в воду. Она была не очень-то теплой, но я постепенно привыкла. Когда вода дошла до груди, я оторвала ноги от дна и поплыла. Чувство свободы опьяняло, я плыла и плыла вперёд, не чувствуя усталости.
Когда немного начало сводить мышцы, я очнулась, оглянулась назад. Берег был так далеко, что я запаниковала: как же я доплыву обратно? Судорожно я начала оглядываться по сторонам, в поисках какой-нибудь коряги или куска скалы, чтобы зацепиться и перевести дух. От маленького острова я тоже отклонилась, и была от него далековато. Но вон, кажется, что-то похожее на островок, нужно быстрее плыть туда и немного согреться, чтобы судорогой не свело всё тело. Я поплыла, и по мере приближения, всё четче могла разглядеть на островке человеческую фигуру. Что за наваждение? Откуда здесь человек? Или, может, какая-то древняя статуя? Но статуя обернулась… От ужаса у меня зашевелились волосы на затылке. Плыть обратно было безумием, да и я уже почувствовала под ногами каменное дно. И пошла прямо к этому существу, потому что это был не вполне человек. На огромном валуне сидела девушка. Ее зелёные волосы слегка шевелились, хотя никакого ветра не было. Кожа, тоже зеленоватого оттенка, блестела на солнце, как у лягушки или жабы. Между пальцами полупрозрачные перепонки, ступни и пальцы ног невероятно длинные и тоже с перепонками. Лицо странное, как будто засохшее – губ нет, глаза огромные, сине-зеленые, как океан во время шторма. Да, определённо это мурийка. Страх как рукой сняло – этих созданий мне не нужно бояться, это друзья. Девушка как будто уловила перемену моих чувств, и в одно мгновение подпрыгнула и нырнула в воду, как маленькая рыбка. И тут же вынырнула. Но, что за чудо! В воде ее внешность сильно изменилась: и кожа стала светлее, и лицо преобразилось: пополнело, глаза засверкали, полные губы томно улыбались.
– Сколько можно тебя звать, Тира Прекрасная! Уже дюжина дней прошла, как я тут сижу и пытаюсь воззвать к тебе. А ты всё не идёшь, – игриво, хрустальным голоском проговорила морская дева.
И тут же я узнала её.
– Это тебя я видела тогда в лодке, на пути в Банипур. Скажи хоть, как твоё имя, моя спасительница? – так же игриво произнесла я, присаживаясь на то же место, откуда прелестная мурийка булькнула в воду. Она звонко засмеялась, так что на маленьком островке птицы слетели с деревьев.
– Моё имя Сурла, – она опять нырнула и вынырнула, – я младшая сестра Лея.
Вот так сюрприз!
– Что с ним? Он жив? – спросила я обеспокоенно.
– Да, жив, жив. Что ему сделается? Будто он первый муриец, полюбивший сухопутную. Он уже не в темнице, но ты же знаешь о запрете: вам нельзя видеться. Никогда. Он попросил меня передать, чтобы ты забыла его. Ничего не поделать, пусть останется лишь приятным мимолетным воспоминанием. Да, это грустно… Я тоже иногда влюбляюсь в земных моряков, – с лукавой улыбкой сказала она, снова нырнув в воду, – но, что делать, таков закон. Ой, не грусти, не такие уж серьёзные чувства у тебя! Подумаешь, одно свидание, тебе нужно думать совсем о другом. – её неземное лицо, наконец, стало серьёзным, – Тира, я пришла по поручению моего отца, ты его тоже видела, у Далила в священной пещере Ману. Я должна показать тебе дорогу к древней усыпальнице. Ты уже бывала в такой, там тебе вручили Копьё Правды. Ты согласна плыть со мной?
Я не могла говорить и только кивнула. Сурла протянула мне руку, я осторожно спустилась с валуна и вошла в воду.
***
Мы плыли уже долго, но я не чувствовала усталости. Сурла иной раз оборачивалась и подшучивала надо мной, игриво подмигивая. Всё происходящее казалось немного нереальным, как во сне или сказке. Мы обогнули малый островок, за ним показался ещё один, но совсем не похожий на обычный остров. Он был абсолютно круглый, выступающий над водой огромной полусферой, как та, что я видела в пустыне Афрана, только этот не каменный, а весь зелёный от обвивающих его мхов, водорослей и другой растительности. Я готова была поклясться, что никогда раньше здесь его не было, ни на одной карте он не обозначен. Ох, снова, как и тогда в Афране, меня охватил трепет, в ушах зашумело, как будто от этого таинственного массива исходила неведомая вибрация или что-то подобное. Хотя на воде не было ряби. Как это всё странно…
Сурла снова обернулась, теперь очень серьёзная и сосредоточенная.
– Отсюда ты поплывешь одна, мне нельзя дальше. Вход должен открыться тебе сам. Если живущие там посчитают это нужным.
Она проплыла мимо меня и нежно провела своим плавником на руке по моей щеке. Как будто попрощалась. И тут же скрылась в глубине.
Я осталась одна в воде и меня сковал первобытный ужас. Казалось, кругом: под водой, и на островах в лесу, меня окружили неведомые чудища – морские и лесные, что вот-вот они меня схватят, утопят, утащат на дно. Время будто застыло, с каждым мгновением нагнетая панику. Я не могла справиться со страхом, он накрывал меня всё сильнее и сильнее, выматывая последние силысилы. Я уже еле держалась на поверхности воды, хотя на самом деле времени прошло совсем немного. Нужно немедленно что-то сделать, чтобы разорвать эту пелену страха! Я решила: будь, что будет. Зажмурилась, глубоко вдохнула и нырнула под воду. Так глубоко, как только смогла. В воде стало чуть легче и открыть глаза оказалось не так ужасно. К моему удивлению, вода была настолько прозрачна, что я видела даже песчаное дно. Всевозможные рыбки мелькали красочными пятнами вокруг меня. Я залюбовалась ими и почувствовала, как страх отступил, и ему на смену пришло любопытство – чувство, испокон веков толкающее человека на подвиги и безрассудства. Воздуха стало не хватать, я вынырнула, отдышалась и снова устремилась под воду, теперь уже прямиком к острову-усыпальнице. Под водой он был еще больше, уходил куполом к самому дну. Подплывая ближе и ближе, я смогла разглядеть в толще какое-то тусклое свечение. Ещё, ещё толчок, и я увидела, что свет идёт из небольшого проёма в каменной стене. Чтобы туда проплыть, мне необходим был воздух. Я вновь выплыла на поверхность, отдышалась и решительно нырнула в глубину.
Светящийся проем оказался длинным подводным коридором. Времени на раздумья у меня не было: нужно было либо всплывать, либо плыть по коридору в неизвестность. Я не была намерена отступать, поэтому скользнула в каменный ход. Стараясь плыть быстрее, в поисках выхода к поверхности и воздуху, я даже не задумывалась, откуда исходит это тусклое свечение по всей длине прохода. Я просто плыла. Коридор казался бесконечным, и воздуха уже катастрофически не хватало! Но вдруг, в миг, когда я уже отчаялась и почти простилась с жизнью, вверху, прямо над моей головой, потолок коридора разъехался и открылся проем вверх. Я сразу заметила, что там плещется поверхность воды, и мне до нее рукой подать! Одним рывком, из последних сил я оттолкнулась вверх. Вынырнула! Шумно дыша, я схватилась за ближайшую каменную поверхность и перевела дух. Когда силы немного восстановились, я подняла голову и с любопытством огляделась. Помещение, куда я попала таким необычным способом, было куполообразным, как и само подводное сооружение, но такое маленькое, что я не смогла встать здесь в полный рост. Стены светились тускло-зеленоватым светом. Справа от меня было какое-то возвышение, будто постель, но из камня. И мне так нестерпимо захотелось прилечь именно туда, что я, превозмогая усталость и отсутствие сил, поползла к заветному месту.
Когда я, наконец, завалилась на бок на это каменное возвышение и закрыла глаза, тут же меня завертело, закружило и вихрем взвило вверх! Я хотела сжаться, защититься, но ноги и руки меня не слушались, как будто я крутилась только у себя в голове! Что за наваждение? Что происходит? И вдруг меня как будто выплюнуло из вихря, я упала на теплый гладкий камень и ударилась головой. Сознание помутилось, в ушах зашумело, голову и всё тело пронзила боль – от удара и еще от чего-то незримого, что прошло сквозь меня. Еле двигаясь, я всё-таки сумела подтянуть коленки и руки к голове и хоть как-то прикрыть ее.
Не знаю, долго ли я так лежала, но постепенно ко мне вернулись силы, голова прояснилась, шум в ушах затих и я ясно услышала плеск воды. Где-то внизу, будто прямо подо мной, прибой со странным шипением бился о скалу. Подняв голову и открыв глаза, я сначала ничего не увидела – так было темно, но через некоторое время, на расстоянии вытянутой руки, я разглядела край черной, как ночь, скалы. Камень был гладким, и обрывался так ровно, я поняла, что это дело рук человека. Ну, если не человека, то существа, наделенного разумом. Чуть привстав на локтях, я осторожно подползла к краю и вытянула шею, чтоб посмотреть, что там внизу. И обомлела. Такого я себе представить не могла! Внизу, под круто обрывающейся черной скалой, плескалась такая же чернильно-черная вода! А каждая волна, ударявшаяся о каменный утёс, выбивала из него огненные искры так, что вокруг скалы вспыхивало и гасло пламя! Сверху это смотрелось настолько нереально: смоляная вода, угольно-черная скала и между ними всполохи рыже-красного пламени, что я не верила глазам. И даже не сразу услышала голоса позади меня, так потрясло меня увиденное явление.
– Зачем вы ее притащили? Ей ещё рано! Ратибор, это твои проделки? И твоей морской подружки? – говорил бархатный, низкий голос. И говорил он на незнакомом мелодичном языке, но я его всё равно понимала. После всего увиденного этому факту я даже и не удивилась, но обернуться пока побоялась, замерла и просто слушала разговор.
– Господин, но вы же сами её выбрали, зачем долго ждать? Она смертная, а их век, как вы знаете, недолог. Надо, чтобы она успела свершить то, что ей предначертано, – отвечал голос помоложе.
– Хм, экземпляр, конечно, интересный, но мы уже ошибались. И не раз. Если честно, мне уже немного наскучило подсказывать этим смертным, как и помогать им. Всё равно они пользуются нашей помощью по-своему, всё время желают урвать побольше – денег, власти, ресурсов. Никакого созидания или хоть малейшего духовного роста, я давно говорю Фатлису, что этот эксперимент не удался, я бы сжег их всех до единого в пекле.
– Вы всегда так говорите, Господин, но сами переживаете за них, как за родных детей, – с легкой иронией в голосе произнёс молодой.
– Ты ещё такой глупый, Ратибор. – произнес усталый бархатный голос.
– Кстати, она нас слышит. – с удивлением произнес Ратибор, – и, что самое интересное, понимает!
– А вот это и вправду любопытно. Ладно, веди ее сюда, свою подопечную.
Волосы на затылке зашевелились, всё тело сковал страх так, что я боялась даже шевельнуться, не то что повернуть голову. Но сзади уже слышались лёгкие шаги, и скоро я почувствовала, что прямо за моей спиной кто-то встал. Что же это за существа такие, ведь они не люди, это точно. Да, я уже встречалась с иными разумными существами – мурийцами, и некоторые из них были не особо симпатичны, особенно когда были не в воде, но эти… Это Белые Великаны, или ещё кто-то? Мобасакара еще говорил о подземных жителях, кажется, из Шизунда… Что те, что другие не вселяли в меня ужаса, и страхи мои понемногу рассеивались, оставляя за собой осознание нелепости всей ситуации и, особенно, моего положения. Я тут же собралась, поднялась на ноги и уже практически без страха, с небольшим волнением и интересом, повернулась.
Передо мной возвышалась высокая, на голову выше меня, фигура, укутанная в блестящий плащ. Эта ткань напомнила мне паруса с кораблей Хакима. Из-под громадного капюшона, спадающего почти на глаза, на меня смотрело абсолютно белое, как мел, лицо. Судя по чертам, мужское. Кажется, это его называли Ратибор. К своему удивлению, я заговорила первой, при чем, на том же самом певучем языке, который только что слышала за спиной!
– Приветствую вас, друзья мои. Я пришла без приглашения, за это прошу меня простить. Но, вижу, меня здесь ждали, поэтому на данный момент, я в полном вашем распоряжении. – Я чуть склонила голову, сама не переставая удивляться своей уверенности и неизвестному говору, на котором с такой легкостью изъяснялась.
Ратибор, видимо, удивился такому напору ещё больше, он стянул с головы капюшон и поднял брови. Его лицо было необычным, вот вроде бы и нос, и губы, и скулы, и лоб – всё, как у любого человека, но в целом внешность его отличалась от нас. Нос будто вытекает из немного нависшего над лицом лба, глаза посажены глубоко, но крупные, почти круглые с огромными зрачками, ярко-синей, как спокойное море, радужкой и почти без белков. В таких глазах действительно, можно утонуть. На голове не было даже намека на волосы, и лицо и затылок, и даже брови абсолютно гладкие. И большие, даже непропорциональные уши, плотно прижатые к черепу. Что же он за существо? Для Белых Великанов слишком мал ростом, их описывают настоящими гигантами, а этот ростом с обычного высокого человека. С Торласа, например. Но комплекция у этого Ратибора будет даже покрепче, чем у довольно мускулистого Торласа – сквозь складки плаща проступали поистине гигантские мышцы, а плечи такие огромные, что он напоминал статуи в древних храмах, а не живое существо.
Пока я была занята исследованием незнакомца, он улыбался мне уголком рта, немного снисходительно, конечно, но моё любопытство могло простить ему эту вольность. Изнутри всё так и подмывало спросить, кто он такой и, думаю, он без слов это понял, ведь скрывать свои чувства было не в моих правилах, а тем более в «гостях» у таких существ, возможности которых мне не известны. Он снова усмехнулся и протянул ко мне из прорези плаща свою огромную сильную руку. Я без страха и раздумий подала свою в ответ. Тут же моя ладошка просто утонула в его, на удивление мягкой и нежной ладони. Из-за белого цвета кожи, или, может, из-за его гигантских размеров, я ожидала, что его тело твёрдое, как камень, но нет, он оказался живым и тёплым.
– Пойдем, Тира Прекрасная, со мной, и совсем скоро ты узнаешь ответы на свои вопросы.
Об руку с Ратибором, мы сделали буквально несколько шагов, завернули за кусок скалы, и передо мной предстали древние Белые Великаны. Осознание, даже уверенность, что это именно они, снизошло на меня тут же, как только я взглянула на них. Их было четверо, не считая Ратибора: двое сидели на выбитом прямо в скале подобии сиденья, а ещё двое стояли по бокам. Такие же крупные, крепкие, все четверо были мужчины, и лишь немного их лица отличались друг от друга. А главного, того, что беседовал только что с Ратибором, я узнала сразу, даже не слыша его голоса. Он мгновенно приковал к себе внимание, от его взгляда шла сила, мощь настоящего, могущественного правителя. И в то же время, этот взгляд не унижал, не порабощал, не желал поставить на колени, не вызывал даже желания поклониться. Воистину, подлинному повелителю это и не нужно. Это стало для меня открытием, даже откровением.
– Здравствуй, Прекрасная Тира. – начал он просто, без единой нотки превосходства, – Моё общепринятое имя Нэрбэ, и, я вижу, ты уже догадалась, кто мы. – рукой он обвел вокруг себя.
– Вы те, кого у нас называли Белыми Великанами. – простодушно ответила я.
– Да, – усмехнулся он, – в том числе и так называли нас ваши собратья. Как думаешь, Тира, зачем ты здесь? Может, ты хотела бы получить от нас какой-то дар? Вроде того, что дали тебе в Цитадели Афранской пустыни.