Ася Пророкова
Царевна в бегах
– Ну, тот, у кого надежды на продолжение. – предположила я.
– Слушай, и правда! Сыграем парочку, которая хочет уединиться! Но только, когда празднество немного поутихнет. Ни один сулистанец не променяет такое зрелище на свидание даже с самой прекрасной женщиной. И ты должна сыграть немного пьяную, что ли. Хорошо, что тебя в лицо никто здесь не знает. И тебе нужно умыться, тебя же старуха вымазала в золе. Пойдём.
Мы с трудом пробрались к дворцовой стене, вдоль которой теснились небольшие лавчонки. Тут продавали воду, разбавленное вино, разные закуски, а также множество амулетов, талисманов и прочей ерунды. Торлас купил кувшин воды, я умылась и напилась, прямо не отходя от прилавка.
– Вот, теперь можно представить, что такой завидный парень, как я, заинтересовался такой замарашкой, как ты, – мы рассмеялись, на мгновение забыв все опасения. Но от смеха у меня перехватило дыхание, я почувствовала резкую боль в правом боку и схватилась за него. В глазах потемнело, и я бы упала прямо на вымощенную кафелем площадь, если б Торлас не успел перехватить меня и прижать к себе. Я уткнулась носом ему в плечо, зажмурилась, пытаясь не закричать от боли. Торлас гладил меня по спине, шептал что-то непонятное на ухо. Боль понемногу стихала, а на её место приходила слабость. Ой, смогу ли я идти дальше? Да ещё и болтаться полдня в толпе?
– Терпи, Тира, терпи, родная, ты столько уже вытерпела, нужно ещё немножко потерпеть… – и голос над ухом был голосом моего отца…
Я должна выжить, должна! Ради памяти отца, ради Торласа, который жертвует жизнью сестры ради меня. Я только сейчас, в этот миг это осознала. Да, в конце концов, ради того, чтобы в один прекрасный день я смогла унизить и раздавить эту кровопийцу Мортиду! Я наберусь сил, клянусь! Я выживу только ради этого дня! Необъятная решимость поглотила меня. Даже боль и слабость сразу ушли, осталась только ярость, решительность и уверенность в том, что победа будет за мной! Я отняла голову от плеча Торласа, твёрдо посмотрела на него и сказала:
– Я не сдамся, Торлас. Я отомщу и за отца, и за твою сестру. Клянусь тебе, я преодолею все преграды и уничтожу эту мерзкую женщину! Она заплатит за всё зло, которое принесла моей и твоей семье. Ах, Торлас, мне так жаль…
Я притянула его к себе, обняла, он уткнулся мне в шею и просто молчал. В пучине собственных переживаний и горестей я даже не подумала, на что идёт этот чистейшей души мужчина ради меня, совершенно чужого, по сути, человека. И теперь у нас двоих не осталось никого в мире, кроме друг друга. Теперь я стану ему и другом, и сестрой.
Прямо над нашими головами послышалась возня и сразу же раздался оглушительный вой огромных труб, возвещавший начало Парада Обращения Наследника.
– Пойдём, попробуем пробраться поближе, нужно дотерпеть хотя бы до конца представления, а когда уже начнутся гуляния, мы смоемся к условленному месту сбора. Только будь осторожна, на Сцене будет много твоих знакомых, ты не должна ни словом, ни взглядом выдать себя! Терпи, ты сильная.
– Месту сбора? – переспросила я, но Торласу не удалось ответить, толпа ринулась к сцене, подхватывая всё и всех на своём пути. Мы только успели взяться за руки, чтобы нас не разнесло по разным сторонам. Людская волна прибила нас к махонькой лавочке справа от того места в стене, где явится та самая Парящая Арена. Стояли мы, конечно, далековато, но мы были молоды, и зрение у нас обоих было отличным, так что, думаю, мы сможем всё видеть.
Трубы на стенах грянули, похоже, в последний раз, и видно было, как задрожала дворцовая стена. Толпа притихла в благоговейном трепете.
Прямоугольная часть стены сначала выдвинулась чуть вперёд, потом разделилась посредине на две половины, которые разъехались в разные стороны, открыв огромную полукруглую нишу высоко в стене, на уровне головы самого высокого человека на площади. Прямо как столик из-под пола! Если бы я видела такое впервые, и Торлас не рассказал об этом заранее, я бы тоже подумала, что без проделок какой-то богини не обошлось!
Вся Арена была отделана золотом, на высоких стенах полукругом висели огромные горящие светильники. Свет солнца и этих факелов отражался золотыми бликами от стен, создавалось впечатление нереальности происходящего, как будто веся эта Арена светится и действительно парит над площадью Мерев. Все люди в толпе стояли с разинутыми ртами, и я в том числе. Тем временем снизу, как из-под земли, поднялась фигура, укутанная в алый с золотом плащ. Сердце пропустило удар, неужели это сама Мортида? Но нет, фигура распахнула плащ и оказалась каким-то лысым стариком в роскошных одеждах. В толпе зашептали:
– Это Шадиз! Верховный жрец Сулистана!
Я бы и так догадалась, что он жрец, ведь такие как он утащили меня с этой как раз площади в заточение! Я-то знаю, на что способен один только взгляд такого жреца! А он уже начал вещать. Громко, нараспев, завораживающе бархатным голосом. Его было прекрасно слышно в каждом уголке этой громадной площади.
«Давно это было, настолько давно,
Что ныне живущий и живший тогда,
Когда ещё лет не считали и счёта не знали,
Не вспомнит имён всех героев.
Лишь камни в вершине горы Сулины,
Да пара песчинок на дне Шелкового Залива
Расскажут правдивей историю эту,
Воспетую людом простым Сулистана.
Жили тогда на Эдоме лишь птицы,
Звери лесные, степные и горные тоже.
А человека, мудрого, сущего тайны и знаний,
Не было. Были лишь низшие люди топури.
Ни языка те не ведали, ни ремесла и ни веры.
Жили охотой, войной, разрушеньем и силой.
Матерь Природу они не уважали, не чтили,
И, как в ладу с миром жить, совершенно не знали.
Мир наш, тем временем, был так богат,
Что сотнями лет могли жить неразумные люди,
Рыбу ловя в полноводной реке и охотясь
Всё время в одной только роще.
Многоводные реки полны были рыбой,
Дичью кишели могучие чащи и лесы,
В небе безбрежном свободно парили
Птицы чудные и ящеры, смертные ныне.
И посреди многих дней однобоких и тусклых,
День пришёл светлый, великий, испоенный светом!
И озарил мирозданье слепого Эдома.
У берегов Шелкового сегодня Залива
Короб громадный плавучий разбился о скалы.
Скроен был весь из металла и древа
И наивысшим искусством отделан.
Вышли оттуда прекрасные девы
Юноши тоже, прекраснее Лели.
Тридцать и три. Столь высокого роста,
Что и до пояса им не достали топури.
Кожа была их бела, словно мел и сияла
Тысячей звёзд, отражая свет многоликого солнца.
Ликов, прекраснее их, и поныне никто не помыслит.
Вышли топури несчастные к ним, и низко им в пол поклонились,
В миг распознали они превосходство прибывших.
Тут же и речь обрели, кровожадность свою устыдились.
Здесь же, на берегах Шелкового Залива
Город великий они возвели, и Сулом назвали
В честь самой старшей светящейся девы.
Стали топури тем Белым Богам поклоняться,
Жертвы им класть и молиться, и трепетать перед ними.
Но возмутилися Боги, Богами быть не желали,
А втолковали, что те же созданья они из плоти и крови,
Что и топури, только намного вперёд развитые.
Раньше они населяли далёкий на северо-западе остров,
Столько огромный, что два бы вместил он Эдома.
Но поглотила его с диким ревом пучина морская,
И только тридцать и три лишь спастися сумели.
Многие годы жили те Боги на землях Эдома,
Множились лишь меж собою, и горя не знали.
А неразумных топури только наукам учили, да хитростям всяким.
Но не прошло и четыре столетия, как расселились они по всему Эдомию.
Так же топури те стали умнее и по развитию выше,
Белые Боги тогда стали и с ними мешаться,
В жёны, в мужья себе брали красивых топури.
Так, от слиянья кровей столько разных
Произошли и все ныне живущие люди.
Но ближе всех и по крови, да и по развитию тоже
К тем Великанам лишь Принцы по Крови касались,
Да родовитые девы из клана сфеидок.
И вот сегодня мы радостный день восхваляем,
Давший нам чудо дитя, что весь мир обуздает!
Так что смотрите, узрите как мать Принца Крови,
Всеоблагая Мортида здесь жертвы воздвигнет
Из четырёх нам священных животных,
Кровью зверей непорочной дитя то омоет!»
Жрец воздел руки к небу, и снова над нашими головами грянули трубы. Я вздрогнула и как будто очнулась ото сна, так меня впечатлило, заворожило выступление Верховного жреца. Правда, я уже забыла, как его имя.
Сильная рука обхватила мою талию, и громкий голос Торласа прозвучал чуть ли не на всю площадь:
– Пойдём, красивая, я покажу тебе кое-что поинтереснее бычьей крови.
Несколько человек из толпы рядом с нами обернулись, нахально и с пониманием ухмыляясь. На ухо же он прошептал:
– Сейчас выйдет ведьма, и я боюсь, что она может тебя учуять! Подыграй мне!
– О, да я прямо чувствую, что у тебя большой… потенциал! Ха-ха-ха… Пойдём, мне нужно удостовериться. – Я пыталась вести себя развратно, не знаю, насколько хорошо у меня получалось, но из толпы кто-то крикнул:
– Меня проверь! У меня потенциал больше! Что бы это не значило! – вокруг все захихикали, а меня немного затошнило. Какие они мерзкие и низкопробные людишки, прямо как дикие топури из песни Верховного жреца.
– О, ты будешь следующим, милый! – промурлыкала я, не смотря на всепоглощающее отвращение.
– Ну уж нет, на сегодня ты только моя! – рявкнул над ухом Торлас не своим голосом. Он резко привлёк меня к груди и впился своими губами в мои. Это было грубо, но, к сожалению, необходимо. Тут же он увлек меня за собой, не обращая внимания на похабные шуточки, доносящиеся из толпы.
– Прости меня, прости, прости… – шептал он мне на ухо. Я понимающе сжимала его руку.
Тут толпа снова заволновалась, я хотела посмотреть, что там на сцене, но Торлас отвернул мою голову оттуда.
– Не надо. Нас уже ждут! Идём.
7. К далеким берегам
Как мы вышли из Сула я запомнила плохо. Просто было очень страшно. Везде мерещились шпионы, в каждом встречном лице я видела черты Мортиды. Торлас шёл твёрдо, как будто каждый его шаг был отрепетирован и отработан. Я всецело доверяла ему, и даже не спрашивала, куда мы идём. Лишь бы прочь из этого необъятного отвратительного города.
Сейчас Врата Северной Звезды были уже позади, и их не было даже видно. Мы взбирались на небольшой холм, на вершине которого начинался густой хвойный лес. Как я поняла, нам надо было именно туда.
Я с жадностью вдыхала свежий, сладкий воздух свободы. И пусть мы шли без остановки уже несколько часов, пусть тело моё, и без того ослабленное, ныло и болело, я чувствовала себя как никогда счастливой! Я не видела солнца и зелени уже много месяцев, и каждая травинка, каждое облачко приводили меня в восторг. Сейчас я бы согласилась просто жить в лесу, в шалаше или в пещере, как наши далёкие предки…
– Слышишь? Лошади! – Торлас остановился, прислушиваясь. И правда, я тоже уловила чуть слышное ржание лошадей. – Ну, вот, мы на месте.
Кое как мы взобрались-таки на возвышенность и быстро нашли узкую извилистую тропинку, ведущую куда-то вглубь леса. Торлас шёл впереди очень настороженно, не выпуская из рук кинжал, я тоже постоянно оглядывалась, хотя ни позади, ни впереди не было даже намёка на чьё-то присутствие. Но чем глубже мы заходили в лес, тем более отчётливо были слышны звуки теперь уже не только лошадей, но и разговоры как минимум троих или четверых людей. Правда, слов разобрать было невозможно.
– Видишь эту зарубку на дереве? – обернулся ко мне Торлас, показывая на ствол высоченного кедра, на коре которого был вырезан причудливый знак. – Значит это наши, нам туда.
И мы тут же свернули направо, прямо в кусты. Ветви цепляли мою чёрную одежду, нечёсаные волосы растрепались настолько, что я сама уже была похожа на ведьму. Но я беспрекословно пробиралась сквозь эту чащу вслед за широкой спиной моего товарища.
Я так задумалась о своём внешнем виде, что даже не заметила, как буквально выпала из густого кустарника на поляну. Первыми я увидела лошадей. Семь или восемь гнедых стреноженных скакунов паслись как раз в том месте, где мы выскочили из зарослей. Один поднял голову, понюхал меня, громко фыркнул и продолжил травяную трапезу. Да, милый, я пахну далеко не цветами. Засмотревшись на великолепных коней, я не заметила, что Торлас уже подошёл к группе людей, расположившихся на другой стороне небольшой поляны. Они вскочили с места, приветствуя его, а потом дружно повернулись и в мою сторону. Робея, я не понимала, радоваться мне или негодовать. Почти все лица здесь мне были знакомы. Четверо мужчин и две женщины. Самый старший из них широко улыбнулся и пошёл ко мне.
– Наконец-то, Мышка! – загремел так знакомый мне с самого детства голос. Это был Кайрум! Старший погонщик моего былого каравана и хороший друг отца. Его я в детстве видела гораздо чаще, чем родных – он часто бывал на Дельфиньих островах. Его мать была из Ширина, а отец с островов, и от слияния этих кровей у него была необычная внешность: глаза вроде и раскосые, но очень крупные и совсем голубые! Он всегда называл меня Мышкой, и теперь я даже немного прослезилась от этого родного слова. Кайрум защекотал меня, как будто мне всё ещё лет десять. Я обняла его, прижалась, как к отцу.
– Пойдём, Мышка, тебя все хотят увидеть! Мы все так счастливы, что вы выбрались!
Всё ещё обнимая одной рукой за плечи, Кайрум подвёл меня к их небольшому становищу. Ближе всех ко мне стояла Руда, одетая в мужские брюки и короткую куртку, очень весёлая и довольная, я её такой никогда не видела. Из-за её плеча выглядывала Мэмэ. Моя Мэмэ! Ах, как я рада её видеть! Они обняли меня и расцеловали. Давно моя душа так не ликовала, как сейчас, увидев родные лица.
Но ведь не бывает всё идеально. Был и среди друзей человек, которого мне не то что было неприятно видеть, а меня просто захлестнуло чувство пренебрежения, стыда и гнева одновременно. Это был тот самый. Тот, чьё дитя сейчас чествуют на площади Мерев. Он сидел отдельно ото всех, на пенёчке, опустив глаза, будто внимательно что-то разглядывал в траве. Не смотря на бурю неприятных эмоций внутри, я не подала вида, что его присутствие для меня что-то значит. Я отвернулась от него, переключив внимание на ещё двух незнакомых мне мужчин. Один был молодой, коротко стриженный, здоровый как Торлас, только со слегка туповатым выражением лица. И ещё один, маленький, тощий, остроносый, лет пятидесяти мужичок с обветренным ехидным личиком. Он вытянул лысеющую голову вперёд и представился:
– Здравствуйте, госпожа, меня зовут Кик, но все и всегда зовут меня Крыса. – и он отвесил такой смешной поклон, что я всё забыла и прыснула от смеха. Но веселье почти мгновенно сменилось серьёзностью. Я присела на чью-то сумку и решительно спросила:
– Теперь, я надеюсь, мне кто-нибудь объяснит, что мы будем делать дальше?
Все затихли. Повисла долгая пауза, которую первым прервал Кайрум. Видимо, он посчитал себя лидером в нашей команде.
– Правильно Тира говорит, садитесь все сюда. Будем решать, как действовать. – Все уселись вокруг приготовленного места для костра, и Крыса начал разжигать хворост. Уже смеркалось, и я заволновалась, что огонь или дым могут увидеть. Я была уверена, что за нами уже выслали погоню во все концы Сулистана. Кайрум заметил моё беспокойство и утешительно сказал:
– Даже если ваше отсутствие заметили и выслали погоню, никто не заметит костёр, ведь мы глубоко в чаще леса, а сулистанцы такой народ – они в леса ни ногой! Думают, что здесь полно хищников и разной нечисти. Они вообще очень суеверны. Здесь неподалёку от леса деревня стоит, так они ни за ягодами-грибами, ни на охоту в лес никогда не ходят. Не то, что у нас, да, Тира? Мы, жители Тентумбрии, в лесах и живём, и кормит нас лес, и поит. Я был несколько раз в этой деревне, так они какие-то все забитые, из дома боятся выйти. Один смельчак рассказал мне по секрету, что ходит у них слух: по ночам из леса выходит старуха, да нападает на зазевавшихся путников и кровь у них пьёт! Наводит ужас на всю округу. Не знаю, правда это или нет. – Кайрум невозмутимо пожал плечами, – но я не хотел бы встретиться с подобным существом! Даже говорят, что мужчинам она может явиться не в виде старухи, а молодой соблазнительницей, которая одним поцелуем может лишить жизни, высосать ее из тебя! Слышал я когда-то истории про таких вот существ, но те вроде бы рыщут по пустыням Афрана в поисках мифической Цитадели…
При упоминании кровопийцы Руда заметно занервничала, заерзала, будто тоже испугалась. Я не стала спрашивать, что с ней, ведь сама покрылась холодным липким потом от страха, почему-то мне эта история показалась очень правдивой и проскользнула мысль, что мне суждено встретить это существо на своем пути. А Кайрум продолжал:
– Вот что я предлагаю! Через лес есть короткий путь к самому устью Сулины. По берегу реки нужно добраться до порта, захватить там небольшое судно и плыть на север, желательно, конечно, на Дельфиньи острова. Путь неблизкий, но там у нас есть надежда попробовать рассказать всему миру правду, и, возможно, оспорить права твоего брата Деметра на трон!
Очень довольный собой Кайрум улыбался так, что его щелки-глазки почти совсем скрылись из виду. Я молчала. Решила сначала выслушать всех. Ну, не совсем всех, меня интересовало мнение только Руды и Торласа. Честно говоря, Кайрум нёс какую-то чепуху. Что за глупости – претендовать на трон отца! Тем более в моей стране уверены, что Тира, дочь покойного Тирия Третьего, сейчас спокойнехонько правит Сулистаном, да ещё и родила наследника престола! Вряд ли кто-то осмелился бы признать во мне настоящую Тиру, особенно в сложившихся обстоятельствах. Так что плану Кайрума я сразу скажу «нет».
– Руда, а ты что думаешь? – спросила я, обернувшись. Она опустила голову и задумалась. Видимо, она, как и я, понимала, что в жизни не так всё просто – пришёл, рассказал и тут же получил желаемое. А нам сейчас нужно действовать очень осторожно и обдуманно.
– Я думаю, нам нужно искать помощи и защиты у правителя Пурии. Я давно с ним переписываюсь, он может действительно помочь тебе, Тира. Не спрятать тебя, а посоветовать, как дальше быть, где искать союзников, и кому можно доверять. Уверена, обойтись без открытого конфликта с Мортидой нам не удастся. Но до этого времени мы должны искать таких же её врагов по всему Эдому, а их немало, уж поверь! Многие, пусть пока и не в открытую, тебя поддержат. Но в первую очередь нужно плыть в Банипур ко двору Далила Смешного.
Ну вот, этот план ещё куда ни шло, более-менее разумный. Но что скажет Торлас? Я перевела взгляд на него, он смотрел на огонь, сомкнув брови на переносице. Значит ему этот план не понравился. Но что предложит он сам? Я уже открыла рот, чтобы спросить его, но в этот момент он заговорил.
– Я бы мог предложить искать поддержки у своего народа. Но там я не был десять лет и не знаю даже, кто сейчас правит островом Дитя Медведицы. Поэтому я считаю план Руды целесообразным, хотя и не идеальным. Не думаю, что Далил Смешной сможет нам чем-то помочь. Пурия расположена ближе всего к нам, но по суше добираться очень опасно, кругом шпионы Мортиды, поэтому план Кайрума тоже подойдёт, ведь нам нужен корабль и припасы. Морем мы и пойдём прямиком в Банипур. Что ты думаешь, Тира? Ты должна решать, что делать.
– Ты прав, Торлас. Будем действовать, как ты сказал.
Все тут же закивали, даже Крыса и тот незнакомый мне парень. Надо бы расспросить Руду, кто он такой. Не кивал и вообще не реагировал на происходящее только бывший Принц Крови Мобасакара. Он сидел поодаль и вырезал что-то ножом на прутике. Я подумала, уж не тронулся ли он вправду умом? И как только я об этом подумала, он поднял на меня свои чистые голубые глаза. Кстати, он оказался не таким уж отвратительным, как показалось мне в нашу первую «встречу». Сейчас я была в таком хорошем расположении духа, что он мне даже понравился. Но не как мужчина, естественно, а как товарищ, возможно. Но и не как Торлас. Не знаю, по ходу дела разберёмся, чего он стоит.
Небо уже совсем потемнело и стали выглядывать маленькие, ещё совсем тусклые звёздочки. Костёр ярко и весело горел, все шутили и смеялись. Я сидела справа от Торласа, положив голову ему на плечо. Он молчал, обгладывая косточки кролика, которого поймал и зажарил Крыса. Я есть не хотела, лишь немного хлебнула разбавленного вина, поданного Кайрумом. Оно меня полностью расслабило, я почувствовала, наконец, себя свободной и даже немного счастливой. Проблемы начнутся завтра – все наши гонения и вынужденные путешествия, а сейчас можно спокойно опереться на плечо друга и ни о чем не заботиться.
Но не тут-то было. Только я начала сползать в дремоту, решил-таки взять слово наш светлейший Принц Крови! Он поднял голову, вечно опущенную к земле, и заговорил на удивление твёрдо и решительно.
– Даже если моё мнение вас не интересует, я его выскажу. Вы все здесь присутствующие хотите спастись, ваше рвение мне понятно. Но я считаю, что есть ещё одна жизнь, которую наш «отряд» обязан спасти. – «Отряд», включая и меня дружно выпучил на него глаза, при чем все, кроме меня и Руды думали, что он вообще помешенный или немой, и что его с собой взяли исключительно из милосердия. А тут он вдруг говорит, да так складно и чётко! Ещё и нас к чему-то призывает. А он с одухотворенным лицом продолжил, – Это крошечное, невинное существо. Наш с тобой, Тира, ребёнок.
Я даже не сразу поняла, о чем и о ком он говорит. Все вокруг молчали, затаив дыхание. И тут волна просто вселенского гнева и возмущения всколыхнула всё моё естество! Я, как дикая кошка рванула со своего места, прямо через догорающий костёр, желая только одного – вырвать голыми руками грязный язык этого «потомка Белых Великанов»! Торлас прямо в полёте успел перехватить меня, сдержал очень аккуратно, но сильно. Я вырывалась от него, всё вокруг потемнело, перед глазами стояло только это тощее мерзкое лицо!
– Ребёнок?? Что ты сказал?! Какой ещё ребёнок? Это нечисть, плод насилия, как можно Это назвать Ребёнком? Ублюдок! Ненавижу тебя и это отродье! Всех вас тут ненавижу! Приспешники ведьмы! Вы так же виноваты в том, что со мной случилось! Тётушка-прислужница с племянником-идиотом! И спасли вы меня не просто так! Вам только и надо, что воспользоваться мной, самим прийти к этой поганой власти, присосаться к ней! Чем вы лучше Мортиды?! Возвращайте былое величие без меня! Садитесь на трон хоть сами, хоть выродков своих сажайте! Меня в эту грязь я окунать не позволю! Ненавижу вас! Ненавижу!
Все смотрели на меня с ужасом, они явно не ожидали такой истерики. А я, пока выкрикивала все эти обвинения, только после уже высказанных слов, осознала, что это всё правда, что все они действуют исключительно из своих интересов. Только один из них на моей стороне, только один действительно беспокоится о моей судьбе. И он уже как раз тащил меня, бьющуюся в истерике, подальше от костра и от этих жалких ненавистных людишек. Он поднял меня на руки и пошёл в глубь леса, ласково прижимая к груди. Ох, Торлас, что бы я без тебя делала…
Остановившись возле одного из деревьев, он аккуратно посадил меня спиной к стволу. Пока мы шли, я немного успокоилась. Когда тебя несут на руках невольно тебе становится лучше, легче, это, наверное, заложено глубоко в женской натуре. Уже сидя на листве между корней дерева, я закрыла лицо руками, вся съежилась, свернулась калачиком. Так хочется заплакать. А никак не выходит. Наверное, я стала немного сильнее и жалеть себя уже не так легко получалось. Торлас сел рядом. Я, как ребёнок, перебралась к нему на колени и уже там опять свернулась, как ёжик. Он обнял меня и качал, как родное дитя. А меня не покидала мысль: зачем ему-то это всё? Зачем ему я? Ничего, кроме несчастий и проблем я ему не принесла! И сестру он из-за меня потерял, и какое-никакое положение при дворе. Он мог выбрать практически любую девушку Сулистана, даже, думаю, мог претендовать на руку какой-нибудь высокородной госпожи. Но почему-то он ввязался в такую опасную и непонятно, к чему ведущую, историю… Я подняла голову, желая заглянуть ему в глаза, но он, не мигая, смотрел вверх, на Луну, будто завороженный.
– Торлас, а зачем ты пошёл с нами? Ведь ты намного больше потерял, чем приобрёл. – Я говорила тихо, спокойно, без надрыва, мне просто нужно было это знать.
Он ответил не сразу, долго думал, я даже чуть не заснула, но он всё же заговорил:
– Да я и сам не знаю. Тоже об этом думал, но объяснить и себе не могу. Знаешь, когда они там… Ну, когда… – Я сжала его руку, давая понять, что поняла, – Так вот, я сидел, смотрел на эту дикость, и ничего не мог сделать. И в тот момент я, наконец, ясно осознал то, что в этом дворце, сидя на привязи, как цепной пес Мортиды, я полностью потерял себя, свое Я, что я стал никем, не то, что одним из свирепых сыновей Тулана, а вообще даже не человеком, не личностью, не мужчиной! Я понял, что сижу здесь тюремщиком у прекрасной царевны уже вовсе не ради сестры, которую за десять лет я почти забыл, а просто, по привычке стал исполнять все, что мне прикажут, каким бы абсурдным и бесчеловечным не был этот приказ! Тогда-то я и решил, что сделаю всё возможное и невозможное, чтоб хоть как-то исправить то, что сотворили с тобой у меня на глазах. Просто в одну секунду это стало смыслом моей до того пустой и никчемной жизни. Ты стала её смыслом. И я буду рядом, буду защищать и поддерживать тебя, пока ты сама не захочешь, чтоб я ушёл.
В полусне я усмехнулась:
– Что же такое может произойти, чтоб я этого захотела?
– Ну, например, ты выйдешь замуж… – мысленно я удивилась, но ничего не ответила, не имея возможности дальше бороться со сном.
Мы так и просидели под деревом всю ночь. Не знаю, спал ли Торлас, но я немного подремала, вздрагивая от каждого шороха. Сквозь сон, уже под утро, я слышала, как мимо нас кто-то прошёл, тихо перекинулся с Торласом парой слов, и скрылся в лесу. Кажется, это был тот, второй, напарник Крысы. Не помню, как его зовут, да мне и не интересно сейчас. Как я поняла, это дружок Мэмэ, с которым она познакомилась здесь, в Сулистане. Задумываться, можно ли ему доверять, у меня не было сил, раз его взяли с собой, значит пусть идёт.
Дальше спать я уже не смогла, хотя и совершенно не выспалась. Кто вообще может выспаться, лёжа на земле? Все тело затекло, я еле подняла голову с коленей Торласа. Он вздрогнул и тоже проснулся.
– Ты чего? Рано ещё, спи. Сегодня будет трудный день, придётся пробираться через густой лес.
Но я уже поднялась и собирала распавшиеся по плечам волосы хотя бы в пучок. Они были ужасны: нечесаные, со следами запекшейся крови, ещё с этих жутких родов. Кое-как я завязала их ремешком на затылке. Надо бы где-то помыться, а то от меня уже подванивает.
– Да какой сон? Надо туда, к людям. Как думаешь, они сильно обиделись после вчерашнего?
– Не думаю, да и ты, пожалуй, сказала правду. Чего обижаться?
Вдруг утреннюю тишину нарушил какой-то далёкий, но отчетливый звук. Вой или крик, непонятно. Я вся сжалась, напряглась, интуитивно чувствуя опасность. Торлас мгновенно вскочил и прислушался. Я успела заметить испуг на его лице, отчего просто оцепенела от ужаса. Звук повторился, но уже ближе к нам, прямо из леса. От страха и предчувствия приближающейся катастрофы, я вытянулась, как струна. Боги, что делать?! Вот опять! Это точно кто-то кричит, только слов пока не разобрать. Ещё. Кажется, мужской голос. Наконец, мы отчётливо услышали "Бегите! Бегите к воде! К реке!".
Торлас немедленно схватил меня за руку и побежал. И я машинально, не видя ничего от страха, рванулась за ним. Мы бежали прямо на просыпающийся лагерь и Торлас закричал, едва увидел людей:
– Быстро! Бегите к реке! Бросайте всё! Бегите!!!
А мы уже пронеслись мимо них, краем глаза я увидела, как Крыса схватил что-то и побежал следом, и все остальные, видимо, последовали его примеру, потому что сзади слышался треск веток под ногами нескольких людей. Я бежала во весь опор, еле успевая уворачиваться от веток, грозивших выдрать мои глаза. Только сейчас я поняла, что мы слышали крик того парня, что утром проходил мимо нас, направляясь в деревню за припасами в путь. Мы бежали и бежали, ни на секунду не останавливаясь. Напряжение и первобытный, глубинный ужас добычи, бегущей от хищника, нарастал каждую секунду. Я думала только о том, чтобы не отпустить руку Торласа, она давала мне силы и уверенность. А мы все бежали и бежали, почти летели, как стрела. Если бы мы просто шли, то уже сто раз бы упали, споткнулись или остановились искать дорогу. Но сейчас жгучее чувство опасности гнало нас всех через непролазную чащу, как на крыльях.
Я не замечала ничего вокруг, не заметила даже, что мы уже бежали не по лесу, а по берегу широкой реки! Посмотрев вперёд, я увидела далеко впереди большую лодку, мне показалось, что в неё может сесть человек двадцать. Расстояние между нами и лодкой всё сокращалось и сокращалось. Вот уже Торлас бросил мою руку и начал лихорадочно отвязывать от вбитого в берег столбика верёвку, на которой держалось суденышко. Сзади ко мне первыми подбежали Руда и Мэмэ. В мелководье моя юбка сразу стала тяжёлой, и я, не стесняясь, задрала её до самого пояса и прыгнула в лодку. За мной залезли Руда, Мэмэ и Крыса. Кайрум и Торлас толкали лодку от берега. Крыса тут же прыгнул к веслам и начал грести, помогая сдвинуть шлюпку с мели. Последними подбежали этот парень, друг Мэмэ и отставший от нас Мобасакара.
– Это та кровопийца! Про которую в деревне говорят! Она за мной гонится! Я ее на окраине встретил, уже на обратном пути, у нее в руках ребёнок полуживой был! – в его глазах прыгал неподдельный ужас, который передался и всем нам. Но теперь мы уже все были в лодке и медленно отплывали от берега.
И тогда я увидела ЕЁ. Она выскочила из леса почти в том месте, где стояла лодка, и одним прыжком оказалась у кромки воды. Но резко остановилась. Видимо, в воду она войти не могла. Я похолодела, не смея даже дышать, вцепилась в край лодки, не отводя от жуткого существа глаз. Она присела, готовясь к прыжку. Боги, неужели, она сейчас запрыгнет в лодку?!
– Гребите, сукины дети! – Крикнул Крыса, из последних сил пытаясь грести в одиночку. Кайрум и Торлас в ту же секунду схватились за ещё одну пару весел и с размахом опустили их в воду. Друг Мэмэ перехватил одно весло у Крысы, и они во всю силу начали грести в унисон.
И дьявольское сознание отступило, зашипело. Мы были ей уже не доступны. На берегу стояла дряхлая, сморщенная старуха и разочарованно щелкала зубами. Седые пряди развевал ветер, а меня как будто окатили ледяной водой! Её глаза! Я посмотрела в них и задохнулась от ужаса. Это были чёрные, как угли, глаза Мортиды. Они так же пригвоздили меня, как тогда на Дельфиньем острове. Но как такое могло быть? Мортида молодая, цветущая женщина! Но это точно была она, нет никакого сомнения! Мы всё удалялись, а Она стояла у самой кромки воды, раскачивалась из стороны в сторону, стучала зубами и смотрела, смотрела. Только на меня, я знала это.