Алия Амирханова
Тайный агент
Глава 14
Как ни странно, врачебной работы у Лёни было достаточно. Помимо ребят в лагере жил обслуживающий персонал – это уборщики, повара, водители, сантехники, которые давно уже были немолодыми людьми, и в основном с криминальным прошлым. Множество болячек, не долеченных в тюрьмах, свалились на голову Лёни. Он был за терапевта, за гастроэнтеролога и за кардиолога, одним словом – лечил всё. После появления Лёни старший доктор, он же зам начальника лагеря, весьма редко стал появляться в санчасти, да и то – только по вечерам. Обычно он приходил с начатой бутылкой водки и настойчиво предлагал Лёне составить ему компанию, но тот никогда не соглашался. Однажды, доктор задержался, его потянуло на разговоры, и он разоткровенничался.
– Ты, главное, никуда не суйся. Запомни мои слова, иначе – хана! – доктор устрашающе провёл пальцем по горлу.
– Что тут происходит, если убить могут?
– Тебя это не касается. Ни о чём не спрашивай, делай своё дело, чтобы не увидел, если конечно домой живым вернуться хочешь. И ничему не удивляйся, а, впрочем, что я говорю, это место не хуже некоторых. Я вот, к примеру, двадцать лет проработал приходящим хирургом в одной психиатрической больнице. Психи – они часто себя калечат. Так я там такого насмотрелся! Это только в газетах пишут, что прекращена практика изоляции неугодных людей в подобных лечебницах. Ещё как изолируют и так их там ломают, прямо фашистские пытки! А придраться вроде как не к чему, лекарствами лечат, но ты, как врач, понимаешь, что значит увеличение дозировки. …Разболтался я тут с тобой, короче – жить хочешь?
– А кто не хочет?
– Ну и хорошо. С тобой контракт заключили?
– Да. На четыре года.
– Ну вот, глядишь – на квартиру, заработаешь, – доктор встал и уже на выходе оглянулся, и добавил. – Деньги-то заработаешь, но сможешь ли после лагеря на свободе жить?..
Он остановился, хлебнул водки, прямо из бутылки и добавил:
– Мои четыре года прошли, а я до сих пор здесь. Так-то, брат…
Разодранная кисть Сергея, криминальный персонал со своими тюремными болезнями и замашками, теперь вот слова самого начальника лагеря достаточно серьёзно испугали Лёню. Как он не храбрился, вспоминая свои благие намерения разобраться в случившемся в церкви отца и попытаться найти его убийцу, но факт оставался фактом. Он уже сто раз пожалел, что оказался в лагере, пусть даже и врачом. И вообще, его мнение о себе резко ухудшилось. Он всё чаще стал склоняться к мысли, что он просто трус.
Дни летели за днями, месяцы за месяцами. Зима заканчивалась по календарю, но морозы стояли невероятные. Оставался месяц с небольшим от времени, отведенного ребятам на подготовку. Затем начнется служба по "контракту", о чём не раз напоминал командир.
Сегодня, встав на лыжи, пошли в лес. Автомат за спиной непривычно тянул, но надо было торопиться, чтобы не отстать. Командир ехал на лыжах, порхая, как бабочка. Ритмичные шаги, казалось, давались ему легко, хотя снега было много, и колеи не было. Командир бежал первым. За ним – уже не так легко, если не сказать тяжело – плелись остальные, стараясь попасть в проложенную лыжню, что, конечно же, не у всех получалось. Коля замыкал ряд, перед ним шёл Сергей. У того словно гири были на ногах: он с трудом переставлял лыжи, зачастую, не удержав равновесия, падал.
– Ты чего такой неуклюжий? – Коля, в который раз сняв свои лыжи, подошёл к другу, чтобы помочь ему подняться.
– Я что тебе, спортсмен–лыжник?
– А в школе, что же, не ходил?
– Сравнил! Здесь в тулупе, с автоматом, да ещё чёрт знает куда!
– Ты вперёд больше наклоняйся, чтобы удержать равновесие. Поехали, а то мы и так порядочно отстали. Ребята убежали далеко. Слава Богу, ты стреляешь неплохо.
– Страшно представить, что с нами командир сделает. Ты, Коля, опять из-за меня пострадаешь.
– Ладно, не вешай нос. Поехали. Вперёд наклоняйся, – и Коля побежал к своим лыжам. Он специально держал расстояние от Сергея, чтобы в случае необходимости, вину за отставание взять на себя.
Дорога пошла вверх на холм, за которым начинался лес. Сергей послушался совета и стал наклоняться вперёд, потому больше не падал, хотя скорости всё равно не прибавил. С горем пополам поднялись на вершину холма, который обдувался со всех сторон ветрами. Снега там было мало, и голая, промёрзшая земля стонала от холода. Одиноко торчали кусты низкорослой дикой яблони, вишни: впереди более густые, а по бокам – менее. Основной лес был дальше и, похоже, ребята во главе с командиром были уже там, так как никого из них не то, чтобы видно, – уже и слышно не было. Сергей в очередной раз поскользнулся и упал. Коля, расстегнув замки и сняв лыжи, хотел было уже подбежать к другу, чтобы помочь подняться, но он не успел этого сделать. Неожиданно из-за кустов послышалась автоматная очередь, отрезая ему подходы к другу. Сергея же буквально расстреливали, возле его ног словно бороной вспарывалась промёрзшая земля. Это стрелял командир из своего карабина. Сидя на попе, Сергей вертелся, пытаясь укрыться руками от пуль, крича: "Ай, ай!", – но все его попытки были напрасны, ибо он был открыт со всех сторон.
– Сними лыжи и беги! – кричал Коля, тщетно пытаясь приблизиться к другу, у которого началась паника.
Сергей сидел и, ограниченный лыжами в движении, не пытался даже расстегнуть крепления, а лишь навзрыд плакал от страха. Реальный расстрел продолжался уже больше минуты, некоторые выстрелы рикошетом отскакивали от земли и, сбавив скорость, всё же попадали Сергею в ноги, и не только.
Коля осмотрелся и понял, что ему блокируют подход к другу со всех сторон. По очереди стреляли и из редких кустов, и из более густых. Одиночные, они не могли хорошо спрятать "охотника", потому Коля сразу узнал в одном из стрелявших своего солагерьника.
Вот сволочь! Поддонок! Ребят заставил стрелять. “, – подумал Коля.
Этих выстрелов он не боялся. Расстояние между ребятами и ним было достаточно далёкое, потому их холостые патроны не долетали до него, но как только он сам предпринимал попытку приблизиться к Сергею, в его сторону начинал стрелять командир. А стрелял он далеко не холостыми, потому как, его пули со свистом пролетали мимо.
Коля, решительно снял с плеча автомат и стал очередью палить в ответ по густым кустам, твёрдо зная, что оттуда стреляет командир. Коля отдавал себе отчёт, что его пальба – это фикция и безопасна для командира, но сам факт, что он пошёл против него, возымело действие. Грязный трёхэтажный мат послышался из кустов.
– Перестань стрелять! На кого руку поднял?! Убью! – кричал командир, но Коля прекратил лишь тогда, когда первыми перестали стрелять с той стороны.
Когда установилась тишина, командир поднялся с земли и, лавируя между кустами, побежал к Коле.
– Ты на кого автомат поднял?! На командира?! В кого стрелял? Убью! – на перекошенное злобой лицо командира было страшно смотреть.
Подбежав к ребятам, он зло пнул ногой Сергея, отшвыривая его с дороги. Они стояли друг против друга: Коля с автоматом наготове – и командир. Доли секунды командиру хватило понять, что, Коля не струсит и продолжит стрелять. Расстояние было близким, но не это пугало его. Командир испугался, что сам расстреляет пацана. Потому, отбросив свой карабин и тулуп в сторону, он замер, выжидая ответной реакции. Коля сделал то же самое, и ещё не успел его тулуп упасть на землю, как разъярённый взрослый мужчина накинулся на подростка, по сути – совсем ещё мальчишку. Ребята, словно подснежники, выросли из снега и наблюдали за поединком. Коля сопротивлялся, сколько мог, но силы были слишком неравные. Избив парня, командир наконец-то остановился. Он, не раздумывая, убил бы его, но по приказу начальства разрешалось портить " товар" в допустимых пределах. На счету командира было уже ряд серьёзных предупреждений, и следующего ему бы не простили, потому, еле сдерживая ярость, он всё же прекратил махать кулаками. Переведя дыхание, сплюнув кровь на снег, командир, указывая на лежащего Колю, произнёс.
– Видели, что бывает с теми, кто идёт против меня? Мы любим только тех, кто с нами, – кто против нас, мы убиваем, – ребята в страхе переминались с ноги на ногу. – Я наблюдал за теми, кто стрелял. Шведько, Баталов, Марченко, Белохвостиков – молодцы! Коновалов, а ты почему не стрелял?
– Я в человека не стреляю, – многие ребята восхитились смелостью Коли, но лишь Степан нашёл в себе мужество выступить против командира.
– Да?! – командир аж поперхнулся от возмущения. – Как же ты, мать твою, собрался воевать? Тебя же в первый день убьют, или в плен возьмут!
– Сергей не враг.
– Приказ командира – закон! – он грязно выругался. – Приказ не критикуют, не обсуждают! Его незамедлительно исполняют! Ясно? Коновалов наказан! Как придём – в карцер! – сжатые кулаки командира с трудом сдерживали ярость порыва избить, понимая, что если он изобьёт и Степана, то это уже будет явный перебор. …
– Группа, стройся! – приказал командир, поднимая свой карабин и тулуп. Виктор Марченко услужливо подвёз ему лыжи. И вскоре встав на лыжи, группа во главе с командиром двинулась в обратный путь.
Избитый Коля и раненый Сергей остались на холме. Двадцать минут понадобилось Коле, чтобы подняться. Темнело рано, мороз крепчал, и оставаться на ночь одним в лесу было опасно. Превозмогая боль, Коля подошёл к Сергею. У того сильно болела нога, и идти он не мог. Пришлось вязать верёвки из того, что было: футболки, шарфы. Два конца этих верёвок Коля привязал к своим палкам, два других конца – к палкам Сергея.
– От тебя требуется, чтобы ты удерживался на лыжах, сидя на корточках. Руками держись за свои палки.
Подготовившись, тронулись в путь. Сергей до крови искусал себе губы, так сильно болела нога. До казарм добрались в шесть часов вечера. На обед они опоздали, но им было и не до ужина, который начинался как раз в это время. Сейчас больше всего им требовался врач.
Глава 15
Увидев окровавленную одежду Коли и раненого Сергея, Лёня заскрежетал зубами от злости и бессилия остановить этот произвол. Ему не надо было ничего объяснять. Быстро отправив бабу Клаву за ужином для ребят, Лёня принялся осматривать пацанов. Самые большие опасения вызывал Коля, так как была большая вероятность повреждения внутренних органов. Никакой аппаратуры по части рентгена в санчасти, разумеется, не было, и приходилось опираться на свой профессионализм и опыт. К счастью, никаких отрывов органов Лёня не предположил, были только сильные ушибы. Обработав их и сделав необходимые уколы, он уложил Колю в постель. О возвращении в казарму не могло быть и речи. У Сергея на ногах и ягодицах были небольшие ранки. Лёня насчитал их пять. Оказав ребятам помощь и накормив их, Лёня прошёл в процедурный кабинет. Он проводил ревизию лекарств, когда к нему зашёл Артист.
– Смотрю – знакомые всё лица! – парень прошёл к окну и стал лицом к врачу: очевидно, чтобы его было лучше видно. – Я давно вас приметил. Всё думал: вы не вы? Какими судьбами в наших краях, не меня ли ищете?
Лёня оторвался от пересчёта лекарств и посмотрел на часы. Время было двенадцать ночи. Покачав головой, он посмотрел на ночного гостя, который в уличной обуви прошёл в процедурный кабинет, не соизволив даже спросить разрешения, не говоря уже об элементарном "Здрасьте". И каково же было его удивление, когда, присмотревшись, он узнал парня, обвинявшегося в убийстве его отца, и которого он оперировал. Глаза сами спустились на шею, но парень был в свитере, и было неизвестно, крестик отца по-прежнему у него или нет.
– Выйди из кабинета. Это тебе не проходной двор, – Лёня сурово посмотрел на вошедшего.
Надо сказать, что в душе Артист испытывал удовольствие, что так легко облапошил наивного Лёню, спасшего ему жизнь, и даже был горд тем, что самого подполковника обвёл вокруг пальца. Увидев в лагере Лёню, он был весьма удивлён, что судьба свела их вновь, и, посчитав, что это какой-то добрый знак, решил с ним не конфликтовать. И сегодня, направляясь в санчасть, он не собирался открывать правду -наоборот, рассчитывал даже выпить с доктором на брудершафт, полагая, что спирт у того наверняка есть. Но неприветливость доктора его завела, и благостные намерения улетучились.
– Да бросьте вы, доктор, выкаблучиваться! Здесь моя территория: что хочу, то и делаю. Ничего, помоете – не обломитесь, – и он демонстративно сплюнул на пол.
Коля лежал через стенку в соседней палате и слышал разговор. Он в любую минуту готов был прийти на помощь доктору, потому даже сел на кровати, хотя до этого времени лежал. Не только Коля услышал, что пришёл Артист, но и медсестра тоже.
Она была у себя в комнате, готовясь ко сну.
– Интересно, кто это так поздно? – шёпотом произнесла она и встала с кровати.
Потом на цыпочках, потихоньку подошла к шкафу, что стоял у стены.
Открыв дверцу, раздвинула свои вещи. На задней стенке шкафа был вырезан кусочек, как раз в размер кирпича. Просунув руку в отверстие, медсестра аккуратно вытащила кирпич. Теперь она всё хорошо слышала, хотя видеть не могла, так как с другой стороны стены на этом месте висела полка.
Она затихла, чтобы не пропустить ни слова.
Лёня не ответил на слова Артиста, понимая, что, возможно, перед ним бандит, который ни перед чем не остановится. Артист, между тем, продолжал.
– Я вот не могу никак понять, каким ветром вас сюда занесло. Это, между прочим, закрытая территория. Посторонним вход воспрещён.
– Если ты надеешься, что я стану перед тобой отчитываться, то зря стараешься, – Лёня не смог промолчать и ответил – если не грубо, то вызывающе, это точно.
– Зря вы, доктор, из себя смельчака строите и со мной ссоритесь. Я ведь вас предупреждал – это моя территория, – голос Артиста стал угрожающе жёстким. – Мне сказали, что вас Николай Фёдорович на работу принял. Не знаю, что вы ему там наплели, но, наверное, не то, что были в полиции, где, кстати, мы с вами и познакомились. Может, вас подполковник нанял – меня выследить. А? Так или не так? Что молчите?
– Да кому ты нужен? – огрызнулся Лёня.
– Да? А чего тогда вы здесь ошиваетесь?
Артист сделал паузу, но Лёня промолчал.
– Молчите? Вот думаю, не подбросить ли мне мысль начальству, что вы – подстава, агент, так сказать, полиции. А что тихий, неприметный – паук, который делает своё чёрное дело: плетёт паутину, а потом – бац, и спецназ тут как тут! – Артист, заметив растерянное лицо Лёни, громко захохотал.
– Что, испугались? И правильно сделали. Наше начальство надо бояться…
– Не надейся, никого я не испугался. Выйди, мне надо работать, – раздражённо бросил Лёня.
– Грубо вы со мной. А я, между прочим, поблагодарить вас пришёл, – Артист закурил. Чувствовалось, что он на взводе. Лёня понял это и промолчал. Но, похоже, Артиста уже было не остановить, потому как он презрительно продолжил:
– Вы меня, можно сказать, от тюряги спасли, хотя … вряд ли это сделали бы, если б знали, что я вашего батяню замочил. Я его ножичком по горлу полоснул. Сам виноват: нечего было за Саньку заступаться, – Артист в подробностях рассказывал об убийстве.
– Что?! Что?! – Лёня сначала опешил от столь наглого признания, но потом, осознав сказанное, побагровел от злости и, сжав кулаки, кинулся на парня.
– Ну, ну, поосторожней! Я ведь могу и вас, как вашего батю, словно овцу зарезать, – парень с размаху ударил Лёню ногой в живот, не дав ему даже приблизиться к себе.
На вид Артист был худенький, но жестокость придавала ему недюжинную силу. Лёня отлетел и, не удержавшись, упал на пол. Тут в дверях показался Коля. Он помог врачу подняться.
– Ты чего, Артист, тут права качаешь, тебе же русским языком сказали – выйди, – сжав кулаки, Коля стал приближаться к парню.
– Колян, ты чё, своих не узнаешь? Или может ты на его сторону переметнулся, думаешь, лучше лечить будет? – Артист выбросил сигарету и достал нож.
Лёня тем временем, схватив табуретку и минуя Колю, кинулся на парня.
– Сволочь!.. – столько ярости и ненависти было в этом слове, что силы у Лёни даже прибавилось, и он, изловчившись, сумел ударить по руке Артиста, выбив у того нож, заодно задев и опрокинув на пол штатив капельницы. Бутылочка раствора, которая там висела, с грохотом разбилась об пол.
– Сука! – в бешенстве Артист схватил настольную лампу, стоящую на подоконнике, и кинулся на Лёню, но Коля, подавшись вперёд, перегородил ему дорогу, приняв удар на себя. Началась драка. Артист всё время пытался поднять с пола нож, но Коля не позволял ему это сделать. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. После событий сегодняшнего дня Коле стоило больших усилий противостоять ударам. Лёня, конечно же, понимал это и со страхом осознавал, что Артист либо убьёт Колю, либо сбежит, и ему не удаться отомстить за отца, чего он так страстно желал. Толком не осознавая последствия, Лёня быстро подобрал с пола нож и со всего размаху ударил им Артиста в спину. Удар был сильным и точным, а именно – в самое сердце. Артист ослабил хватку и через несколько секунд упал на пол. Какое-то время и Коля, и Лёня стояли, как вкопанные, и смотрели на лежащего лицом вниз Артиста. Затем Лёня подошёл и проверил пульс на шейной артерии.
– Умер.
– Леонид Александрович, труп надо спрятать, а ночью в лес унесём.
– Ты, Коля, в это дело не вмешивайся. Ложись… Спасибо, что помог, – Лёня пребывал в какой-то отстраненности. Он не ожидал от себя такого и потому весь дрожал.
Видя, что доктор расстроен, Коля поспешил его успокоить:
– Да бросьте вы жалеть этого урода! Вы же знаете, Артист не был человеком. Лучше скажите, куда можно труп спрятать, – это надо сделать быстрей.
– Извини, Коля, ты прав, – к Лёне вернулось самообладание, и они вдвоём перетащили Артиста в большой контейнер для хранения белья, который был доставлен начальством буквально накануне. Крестик отца, который был до сих пор у Артиста на шее, Лёня с удовольствием сорвал.
– Карманы надо проверить, нет ли телефона.
– Да, да, – Лёня обшарил карманы Артиста. В них действительно были телефон и зарядное устройство.
– Сволочи, сами так пользуются! – Лёня забрал телефон и зарядку.
– С телефоном будьте осторожны.
– Я его надёжно спрячу.
– Леонид Александрович, – шёпотом спросил Коля. – баба Клава не вышла на шум, значит её нет в санчасти?
– Не знаю. Если нет, значит, может с минуты на минуту прийти. Надо поторапливаться. Слава Богу, Сергей под снотворным спит, а то наделал бы шуму.
– Это точно.
Лёня и Коля, успокоенные, что нет свидетелей, торопились прибраться и привести всё в надлежащий вид. Штатив с пола был поднят, стёкла подметены. Наконец всё было прибрано, оставалось главное – незаметно вынести труп в лес.
– Коля, ты не пойдёшь со мной, останешься здесь, я сам оттащу его в лес, – шёпотом обговаривали детали.
– Леонид Александрович, я же сказал, что вас не оставлю.
– Ты понимаешь, чем это грозит в случае, если кто-нибудь узнает?
– Ой, только не надо меня пугать! Не в моих правилах бросать друзей.
– Ладно, иди пока к себе, на тебе лица нет, весь бледный. Я сейчас капельницу поставлю и сделаю укол.
– Хорошо, что вы Дербенёву снотворное вкололи, а то бы он испугался, – Коля пытался улыбаться, но ему это плохо удавалось.
– Пошли-ка, я тебя провожу.
Лёня помог Коле лечь и, сделав болеутоляющий укол и поставив капельницу, тихо сказал. – Отдыхай, как все улягутся, я тебя сам разбужу.
Надо сказать, большая часть лагеря была окружена проволочным забором, за которым сразу же начинался метровой глубины ров, охраны нигде не было. Глубокой ночью Лёня и Коля на руках вынесли труп и просто напросто выкинули его в этот самый ров. К счастью, вскоре началась метель, и к утру снега навалило не меряно. Телефон Артиста Лёня спрятал к себе под матрас.
Эту ночь Лёня провёл в тревожных раздумьях. Случившееся взбудоражило и требовало осмысления. Произошедшее никак не укладывалось в его мозгу. Его мучили две мысли. Во-первых, он не верил, что смог убить человека, ему хотелось встать с постели, полезть в овраг и осмотреть Артиста. Возможно, тот ещё жив и надо… Со страху он не мог облачить в слова мысль “оказать помощь”, но именно возможность того, что Артист вдруг как-то сказочно ожил, и ему сейчас нужна помощь, беспокоила Лёню. Он был доктором и ничего с этим не мог поделать. Вторая мысль была не мене страшной и называлась «убить не виновного». Вероятность подобного действа была для него куда более очевидна. В его воспламенённом мозгу мысли извивались, словно змеи, принимая невообразимые очертания. То ему казалось, что Артист был просто пьян и накурен, и не отдавал отчёт в том, что говорит. В другой раз тот представлялся ему психически больным. Или просто глупым человеком. Мозг Лёни виртуозно цеплялся за малейшую возможность оправдать Артиста, обелить его поведение.
Понимая, что ему просто необходимо успокоиться, чтобы не наделать глупостей, он встал и выпил ударную дозу успокоительного. Утром Лёню разбудил будильник. Ему чертовски хотелось спать, но вспомнив, что произошло вчера ночью, он, как ошпаренный вскочил с кровати и первым делом подошёл к умывальнику. Лёня достаточно долго ополаскивал лицо прохладной водой, мысленно ругая себя за проявления слабости. Сегодня именно так представились ему его ночные волнения.
Идиот! Какие ещё доказательства вины Артиста, тебе нужны? Мало, что крестик отца у него на шее, мало, что этот криминальный лагерь – его территория, мало – его собственное признание? Чего вообще сюда сунулся, если такой слюнтяй?! Трус! Распустил сопли! Ты о Коле подумал, который не раздумывая пришёл тебе на помощь? Его погубить хочешь? Идиот! Дурак!.. Наверняка Артиста искать будут. Возьми себя в руки. Тебя грохнут – не жалко. Ребят пожалей, совсем ещё дети.
Лёня был безжалостен к себе, зато после умывания он чувствовал себя гораздо спокойней и уверенней.
