Алия Амирханова
Тайный агент
– Уговорил, Леонид Александрович. Если что – пеняйте на себя, – начальник вышел и, пройдя вместе с Лёней к дежурному, велел тому отпустить парня, взяв с него подписку о невыезде. На прощание подполковник сказал парню:
– Его благодари, – он указал на доктора. – Он за тебя поручился, чуть ли не на коленях умолял тебя отпустить.
Лёня был на седьмом небе от счастья. Ему даже почудилось, что отец с небес с одобрением посмотрел на него. Вместе с Сашей, так звали больного, они вышли на улицу.
Глава 4
– Рана болит? Я тебя в больницу отвезу, тебе надо ещё полежать. … Может, такси возьмём? – проявляя заботу, Лёня пытался как-то повиниться за своё поведение в полиции.
– Можно и на автобусе, чего деньги тратить, – парень проигнорировал вопрос о швах.
– Ну, как знаешь, остановка, в принципе, рядом.
Они пошли по тротуару. Дул холодный ветер, чувствовалось, что скоро должен пойти снег. Подняв воротники и втянув головы в плечи, молча шли к остановке.
Увидев впереди кафе, Лёня обрадовался. Он с утра ничего не ел, и ещё ему хотелось угостить парня, искупить, так сказать, свою горячность.
– Смотри, кафе: зайдём, перекусим? Я просто умираю с голоду!
– Можно.
Был обеденный перерыв, и народу в кафе было много. Работало три кассы. Увидев в конце зала свободный столик, Лёня отправил Сашу сесть, а сам пошёл к кассам. Рассматривая ассортимент на витрине, Лёня на некоторое время отвлёкся, и каково же было его удивление, когда через пару минут повернувшись, он уже не увидел Сашу. Всё было так неожиданно, что Лёня не сразу сообразил, что парень ушёл. Он даже ещё несколько секунд постоял в очереди, и только потом выскочил из кафе. Рядом проходили люди, но Саши нигде не было. Лёня вернулся в кафе и там всех хорошенько рассмотрел, сходил даже в туалет, но Саша как в землю провалился. Не зная, что делать, Лёня вышел из кафе и сел на скамейку. Он не верил в произошедшее, ему казалось, что Саша одумается и обязательно вернётся. Просидев возле кафе больше часа в ожидании Саши, Лёня пошёл к остановке, чтобы поехать к себе на квартиру.
Подполковник Сергей Борисович Герасимов после ухода Лёни с подозреваемым из отделения сразу же позвонил одному из своих сотрудников:
– Анатолий, встретиться надо. Давай через пару часов у меня дома. Сможешь?.. Лады, тогда жду.
В назначенное время подполковнику позвонили в дверь.
– Иду! Иду! – крикнул Сергей Борисович, направляясь к двери.
– Проходи, Толя. Давай прямиком на кухню. Я тут картошки нажарил, некогда было обедать. Будешь?
– Не откажусь, – помыв руки, Анатолий прошёл на кухню.
Подполковник уже многие годы жил один. На женщин ему не хватало времени, ибо главным для него была работа. Он совсем махнул на себя рукой, хотя ему было всего пятьдесят лет, и он был красивым мужчиной.
– Ты, ешь, ешь, – хозяин поставил перед гостем тарелку. Сам сел на стул напротив.
– Я почему тебя домой пригласил? Надо, чтобы всё было в строжайшем секрете. Ты, наверное, помнишь, что о деле знают только три человека: ты, я и агент 007.
Анатолий, жуя картошку, пытался скрыть ухмылку после слов шефа, но ему это не удалось.
– Смейся, смейся! Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Что не сделаешь, чтобы удача нам сопутствовала … А если серьёзно, то у меня новость. Артист объявился.
– Да ну?! Что, пришёл и отметился?
– Не поверишь! Именно так и было. Он в одно дело вляпался, – подполковник на секунду прервался, пережёвывая пищу. … – Убил священника прямо в церкви, все улики против него. Попал к нам чисто случайно. Я, как его увидел в коридоре, – он к нам из больницы был доставлен, – аж ахнул! Понятное дело, к себе забрал.
– А чего он в больнице делал?
– Травму получил, отрыв селезёнки, еле спасли. Ну, ладно, на мелочи отвлекаться не будем. Я, когда допрос проводил, все думал, как ему побег организовать, а тут случай подвернулся. Сын убитого, который на Артиста и показал, от своих претензий вдруг отказался. Представляешь? Конечно же, не вдруг. Артист так великолепно из себя невиновного изобразил, что даже я чуть было не поверил. Короче, отпустил я Артиста на волю под натиском жалобщика, тот Артисту уж точно поверил. Пусть он меня простит, но я ради дела не стал ему раскрывать глаза на то, кто на самом деле перед ним… Скорее всего, Артист и убил его отца. Ничего, никуда он от меня не денется: дело закончим, я с него за это убийство взыщу, но сейчас Артист нам на свободе нужен. Они вместе ушли, – подполковник вновь прервался, допивая чай.
– Наверняка, Артист сразу же, как вышел от нас, сбежал и сейчас уже своими делами занимается. Непонятно одно: как мог Артист в такое рискованное дело вляпаться? Я имею в виду – убийство. Он умён, хитёр, зачем ему себя подставлять?
– Может, самооборона?
– От кого, от старого священника? И потом, чего он в церкви забыл? … Ладно, с этим мы позже разберёмся. А сейчас нам на руку, что всё так удачно вышло, комар носа не подточит. Главное – Артист на свободе. Твоя задача, Толя: сегодня же связаться с нашим агентом и предупредить его об Артисте. Кстати, как он?
– Нормально. Уже год, как внедрён. Пока всё идет по плану.
– Дай-то Бог! Операция "Террорист", будем считать, началась. Никаких обсуждений по телефону, только личная встреча. Как только ты предупредишь его и передашь ему жучок, больше с ним не встречаешься. Ясно?
– Хорошо.
– Не надоедай ему. Он давно обо всём проинструктирован. От того, насколько всё будет проходить в строжайшем секрете, зависит напрямую успех дела. Мы столько к нему готовились, нельзя испортить! Всё, Толя, пока. Извини, мне надо бежать.
Они по очереди вышли из дома, и каждый отправился по своим делам.
Глава 5
Расстроенный тем, что Саша так некрасиво исчез, Лёня на работу не пошёл, а вернулся к себе на квартиру. Все произошедшее не выходило у него из головы. Готовя себе ужин, он думал о Саше.
Скорее всего – испугался, не поверил мне. Ещё бы, я с таким бешенством на него накинулся!.. Наверное, подумал, что я в больнице его отравлю или ещё что сделаю. Точно, так и подумал. Он же не знает, что я к нему теперь по-другому отношусь. Может, в деревню поехал, за паспортом? Поехать обязательно должен, без документов же никак. Денег у него нет, похоже. На попутках как-нибудь доберётся. Надо отцу Виктору позвонить, предупредить про Сашу, пусть опять в церковь возьмёт на службу.
Настроение у Лёни значительно улучшилось. Пожарив картошку, он сел ужинать. До отца Виктора он дозвонился лишь ближе к вечеру.
– Отец Виктор, обрадовать вас хочу: нашёлся ваш пономарь или псаломщик, – уж не знаю, как вы его там называли. …Это как раз тот парень, которому я операцию сделал… Как узнал? Так он сам всё в полиции и рассказал. Начальник его отпустил. Я тоже там был, мы вместе с ним ушли. Я хотел его в больницу положить, чтобы до конца долечить, но он по дороге сбежал. …Отец Виктор, сбежал, говорю, он… Испугался, наверное, полиции. Может, он к вам придёт за паспортом. Вы уж его опять на службу примите…, жалко парнишку!…. На поминки? Через пять дней? Конечно, приеду. Ждите. До свидания.
Закончив разговаривать, Лёня, успокоенный, открыл ноутбук, чтобы немного почитать….
Через пять дней, Лёня, как и обещал отцу Виктору, поехал в деревню на поминки. В восемь часов вечера он уже был дома, в деревне. Как и в прошлый раз, отец Виктор вышел на крыльцо встретить его.
– Здравствуй, Лёня, как добрался? Смотрю, ты в этот раз одет по сезону, – священник сердечно обнял молодого человека.
– Здравствуйте, отец Виктор. Нормально добрался.
– Проходи, что мы у порога топчемся? Я, как видишь, обосновался в твоём доме. Ты проходи, проходи, – священник первым прошёл в комнату. – Нельзя сорок дней дом пустым оставлять. Душа покойного придёт и опечалится, если дома никого не будет. Подумает, что его не помнят.
– Ну, что вы, отец Виктор, я рад, что вы тут!
– Ну, вот и хорошо. Проходи к столу. Местные женщины нанесли всякого угощения.
Надо сказать, что весь дом состоял из одной большой комнаты, все остальные комнатки, такие как кухня, спальня, отделялись друг от друга занавесками или дощатыми перегородками. Вода была и в кране на кухне, и в маленьком закуточке, отделённом от прихожей деревянной перегородкой, за которой стояла раковина, и над нею висело зеркало. Грелась вода от газового котла. Помыв руки, Лёня прошёл на кухню. Небольшая кухня вмещала лишь стол с табуретками, газовую плиту и холодильник. На столе кипел самовар, и дымилась тарелка с только что сваренными пельменями.
– Какие пельмени вкусные, и сметана свежая! – Лёня ел с удовольствием.
– Всё натуральное и деревенское, тут химии нет. Ешь, сынок, сколько душе угодно.
– Отец Виктор, Саша не объявлялся?
– Нет, Лёня, не приходил.
– Как же он без паспорта?
– Хорошо, ты о паспорте заговорил. С собой, Лёня, ты его забери, а то, не ровен час, потеряется, – священник тяжело поднялся и прошёл к ящичку, висевшему тут же на кухне – на стене.
Лёня посмотрел в сторону ящичка, который хорошо знал. Обычно там отец хранил лекарства. На одной из полок чередой тянулись пузырьки, всевозможные коробочки, шприцы и другие медикаменты. На второй полке – упаковки со всевозможными лечебными сборами трав, среди этих коробочек лежал и паспорт. Взяв в руки удостоверение личности, священник вновь вернулся за стол.
– Держи, Лёня, – отец Виктор, помимо паспорта, положил на стол еще и какие-то буклеты.
– Давайте. Посмотрим, где наш пропавший проживает. Вы, отец Виктор, в паспорт заглядывали?
– Я – нет. Мне кажется, и твой батюшка тоже. Неудобно нам было. Получается, что человеку мы не доверяем.
– Доверяй, но проверяй. Фотография какая-то странная, совсем на него не похож, – Лёня аж вспотел от волнения.
Спутать было нельзя, у человека с фотографии на правом веке было достаточно большое родимое пятно.
– Отец Виктор, гляньте, этот парень у вас работал?
Священник, надев очки, которые у него висели на резинке, на шее, взял паспорт из рук Лёни.
– Он, точно он, а что тебя смущает?
– У парня родимое пятно на веке было?
– Да, – отец Виктор положил паспорт на край стола, – Лёнь, ты даже побледнел! Что случилось-то?
– Я упросил подполковника полиции отпустить другого человека, возможно – реального убийцу моего отца, – растерянно произнёс Лёня.
– Да ты что?! Почему ты так решил?
– Тот парень, которого я оперировал, и у которого крестик отца, совсем не похож на этого, – Лёня ткнул пальцем в фотографию. – Но он ведь точь-в-точь рассказал то, что и вы мне рассказывали про паренька, которого отец принял на работу: как он пришёл к вам, что говорил, кем вы его приняли на работу, что отец крестил его. Он мне даже крестик хотел вернуть, но я не взял, подумал: раз отец сам ему дал, значит теперь он его.
– Чёрт! Смотрите, фотография на паспорте отклеилась, а под ней совсем другая. Вот новость. …Час от часу не легче! Отец Виктор, а вот этого парня знаете? – Лёня протянул священнику паспорт с новой фотографией.
– Нет, …точно нет. Что в мире творится?! – отец Виктор возвратил паспорт, – Лёня, сынок, выходит, – они сообщники, тот парнишка преступнику всё и рассказал… А вдруг преступник его потом и убил, а крестик забрал, и себя за него стал выдавать.
– Скорее всего, так оно и было. Отец Виктор, что делать?
– В полицию надо сообщить. Что же такое делается на свете?! – отец Виктор сокрушённо покачал головой.
– А что я им скажу? Позор…. Вёл себя в полиции, как мальчишка. Винить некого. Сам уговорил отпустить. Мне тогда подполковник так и сказал: в случае чего, пеняйте на себя. …. Парень по паспорту из деревни Сосенки. Адрес есть. Что интересно, тот парень, которого я оперировал, про паспорт знал. Возможно, они даже и подельники….
Лёня решительно сказал:
– Я сам в деревню Сосенки съезжу. Расспрошу участкового, покажу и паспорт, и эту фотографию, которая отклеилась. Сам виноват – мне и расхлёбывать. А это что за буклеты?
– Даже не знаю, откуда они взялись. В церкви на полу подобрал, когда батюшку твоего убили. Может, преступник обронил.
Лёня взял в руки буклеты и стал рассматривать.
– Это реклама ПТУ, что в городе Лесной. Этот город недалеко от Сосенок. Вы знаете что-нибудь про это училище?
– Нет, впервые слышу. Пойду я, сынок, время позднее. Ты не возражаешь, что я пока у тебя и живу, и сплю?
– Ну что вы говорите, отец Виктор! Я только рад. Отдыхайте.
В эту ночь Лёня не сомкнул глаз, хотя был уставшим. Он лежал на кровати с открытыми глазами и в который раз мысленно прокручивал и допрос у подполковника, и поведение того паренька, пытаясь понять смысл произошедшего.
Зачем надо было убивать отца, кому он мог помешать? И кто вообще эти два паренька, и что им нужно было в церкви?
Ещё ему было стыдно за свою наивность, которая так ужасно и позорно подставила его в кабинете подполковника. Лёня безжалостно винил себя в произошедшем.
Какого чёрта влез, кто тебя просил? Ты что, спец в сыске? Чего полез советовать? “Отпустите, товарищ подполковник!”
На лице Лёне отразилось, такое же просящее выражение лица, которое было в кабинете у подполковника.
Тьфу ты, позор! Слюнтяй! Жалко ему, видите ли, стало! Что теперь скажешь? Помог сбежать бандюге, который теперь, как анекдот, рассказывает этот случай своим подельникам. И они вместе ржут.
Самолюбие Лёни было задето, никогда ещё за все свои тридцать лет ему не было так стыдно за себя, как сегодня.
На следующий день Лёня с утра пораньше поехал в деревню Сосенки. Кабинет участкового находился в одном здании с сельсоветом. Постучав, Лёня приоткрыл дверь.
Его взору предстала небольшая комната. Из мебели: стол и книжный шкаф, наполненный всякого рода папками.
Участковый оказался на месте.
– Здравствуйте, можно войти?
– Здравствуйте. Проходите, садитесь, – участковый с интересом посмотрел на Лёню.
– Я из деревни Вяземская, сын убитого священника.
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо. У меня к вам просьба. Вы же своих местных всех знаете. Вот, посмотрите, эти люди знакомы вам? – Лёня протянул паспорт и фотографию. – Я ищу убийцу отца.
Участковый стал внимательно рассматривать фотографию.
– Парня с родимым пятном я не знаю. Что не из нашей деревни – точно. А вот парня, который в паспорте, я знаю хорошо. Точнее – его мать. Сейчас она на грани сумасшествия… Саша – её поздний ребёнок. … Она, как это говорится, вымолила его у Бога. Знаете, когда долго нет детей… Хороший был мальчишка, помню его. Исполнилось шестнадцать – поехал учиться в ПТУ. Тут недалеко от нас город Лесной. Поначалу вроде всё хорошо было. Ну, как хорошо… Мать говорила, что повзрослел, возмужал, … а потом пропал. Ну, мы – в розыск, а мать – к гадалкам. Всё напрасно, как в воду канул! Хотела она руки на себя наложить, а тут одна из нашего села ей говорит, что будто бы видела Сашу на базаре в Благом. Он вроде как попрошайничал, был без одной ноги. Мать с отцом, понятное дело, туда. И действительно, привезли Сашу. Совсем другой он стал, очень изменился. Всего боится, где ногу потерял – не говорит. Несколько раз даже пытался покончить жизнь самоубийством. Пришлось от греха подальше поместить его в психбольницу. Тут недалеко, километров двенадцать будет.
– Что случилось с Сашей, так и не узнали?
– Нет. Молчит. Врачи тоже пытались узнать, – молчит. А вы почему интересуетесь?
– Чувствую я, что здесь какая-то тайна. Смотрите, что получается. Буклеты ПТУ, где Саша как раз учился, в нашей церкви появились. Как, спрашивается, они к нам попали? Идём дальше. Парень с родимым пятном, которого вы не знаете, по Сашиному паспорту устраивается в нашу церковь на работу. Потом сбегает. Возможно, подельник убийцы отца. Как к нему попал Сашин паспорт? Ответ один: он с Сашей учился вместе в ПТУ, вполне там могли вместе учиться, почему нет?.. А теперь самое интересное. Либо паспорт у Саши этот парнишка украл, либо тот его сам ему отдал. А где собственный паспорт парня с родимым пятном, зачем ему чужой? От кого он прячется? Сплошные загадки. Но самое главное, что ноги этих загадок из ПТУ растут. …Вот такие дела! Как бы мне увидеться с Сашей? Спросить бы, кому он свой паспорт отдал.
– Увидеться-то можно. Но он только с матерью общается. Запуган он сильно. На контакт с чужими не идет.
– Жаль, – Лёня расстроился. – И парня тоже жаль. Совсем ещё ребёнок. Ладно, спасибо вам. Не буду вас больше задерживать.
Глава 6
Когда-то здание ПТУ, что на окраине города Лесное, и лагерь, что в нескольких километрах от него, были закрытой школой десантников. В здании велась теоретическая подготовка, в лагере – практическая. Лагерь, окружённый со всех сторон сначала лесом, а потом болотом, был незаметен и имел лишь один подход к себе, а именно – от училища. Если здание было заметным, и о нём знали даже жители соседних сёл, то о существовании лагеря знали лишь сами курсанты. Потом всё пришло в запустение. Уже позже само здание этой школы переоборудовали в ПТУ, а казармы лагеря оказались не у дел до поры, пока их не стали использовать люди с криминальным прошлым, и совсем не для мирных целей.
Утро, десять часов. В кабинете начальника лагеря шла обычная планёрка, когда в дверь негромко постучали.
– Войдите, – в кабинет развязной походкой вошёл молодой человек невысокого роста, худенький, коротко стриженный. Выражение лица вошедшего грубовато-нахальное, взгляд серых глаз жёсткий, колючий, точнее сказать – жестокий.
– А, Артист! Вернулся! – откинувшись на спинку кресла, начальник, тучный и уже не молодой мужчина с лысиной на макушке и маленькими глазками, поприветствовал вошедшего.
Сотрудники заведения, сидящие тут же за столом, человек пять, и все мужчины, поздоровались с Артистом за руку. Он обошёл их всех, прежде чем плюхнуться на стул рядом. Похоже, Артиста здесь хорошо знали, потому как рукопожатия были искренними.
– Рассказывай, с чем пожаловал? – всё своё внимание начальник нетерпеливо обратил к Артисту.
– С уловом, Николай Фёдорович, с уловом! Десять человек, – и Артист довольно посмотрел на присутствующих.
– Молодец! Кормилец ты наш !Сам никуда не вляпался, тебя там в международный розыск не объявили?
– Обижаете, товарищ начальник! Всё чисто, хотя я там у них, в миру, напакостничал достаточно. Пострадал я, товарищ директор, здоровье подорвал, трудясь на благо нашей общей задачи.
– Что так?
– Сашку, отыскать которого вы меня и посылали, спрятался в одной деревенской церквушке и подружился с местным священником. На работу к ним в церковь даже устроился. Уходить ни в какую не хотел, плакал, просил оставить в покое. Они вдвоём со священником меня уговаривали. Но я, как вы знаете, уговорам не поддаюсь.
– И что же ты сделал?
– Пришлось батюшку убить.
– Ты что, в своём уме?! – начальник побагровел от злости. – Приведи ещё нам сюда полицию!
– Да не нервничайте вы так! Сказал же: всё путём! Я что, маленький? Сашка от страха как миленький за мной пошёл. Правда, нервы потрепал изрядно, ныл всё время. Одним словом, стало с ним опасно, тем более вы разрешили его кончать, если что не так.
– Распустился ты, Артист, смотрю! Того кончал, этого, – начальник с недовольным видом слушал рассказ.
– А что мне оставалось делать? Он же меня мог сдать.
– Короче!
– Короче, он, гад, увёртливым оказался. Еле я с ним справился! Ногой он меня так пнул, что селезёнку оторвал. Она у меня и так вся битая была. … Сволочь!
– Что дальше то, не тяни! – голос начальника стал раздражительным.
– Кровотечение началось, я чуть было концы не отдал, хорошо – какая-то бабка «скорую» вызвала. Операцию сделали… Докторишка попался… Смех, да и только!
– У тебя как выход в свет, так целое кино, – вставил один из присутствующих.
– Такой уж я деятельный человек, – Артист довольно улыбался. – Вы дальше слушайте. Тот священник, которого я убил, отцом того докторишки оказался, который мне операцию делал. Говорю же: анекдот, кому скажешь – не поверит. Получается, он мне жизнь спас, я его отца убил, – Артист самодовольно заржал, словно конь.
– Откуда такая уверенность?
– Вот, и вы не верите! Рассказывать – длинная история. Не буду…
– Ладно, не рассказывай, – начальник прервал парня. – Ты нам скажи, что с убежавшим?
– Говорю же, убил, – Артист соврал даже, не моргнув глазом.
В действительности Саша, ударив его в живот, успел убежать.
– Ясно. Ты прямо киллер какой-то! Того убил, этого. Чтобы этого больше не повторялось! Ты на наше заведение тень не бросай! Понял? – голос директора стал строгим.
– Понял, чего не понять. Да вы вроде сами разрешили…
– Поговори мне ещё тут! – начальник зло сверкнул глазами на Артиста.
Затем через пару секунд смягчившись, спросил:
– Говоришь, десять человек привёл? Каково возраста? Где они сейчас?
– Лишь одному семнадцать стукнуло, а другим ещё пока нет. Детдомовцы все. Сироты, или у кого родители в тюрягах. Одним словом, никто их искать не будет. Ростом выше среднего. Всё как вы просили. Вчера я их привёл. Вас не было. Отъедаются доходяги. Я им сказал, что контрактников набирают, платят хорошо. Они и поверили, – Артист вновь презрительно захохотал.
– Не зря у тебя кличка – Артист. С любой ролью справляешься. Роман, ты как, с ними уже встречался? – начальник обратился к мужчине, который из всех присутствующих был единственным в хорошей физической форме.
– После планёрки пойду, – ответил тот.
– Хорошо. Принимай пополнение. Был вчера в центре, деньги выбивал. Вот, получите, – и он передал стопку конвертов, на которых были проставлены номера. Каждый из присутствующих знал свой номер. Раздав конверты, начальник продолжил.
– Сроки подготовки кадров сократили. На всё про всё вам пять месяцев. Качество пострадать не должно. Это касается тебя, Роман. Твой парень из ПТУ, на растяжку наступил, и ему ногу оторвало? Помнишь или забыл?
– Помню, – недовольно ответил Роман.
– Если опять товар попортишь – собственноручно пристрелю! Тогда смогли пацана припугнуть, и, к счастью, обошлось. Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! Пока нас не трогают: значит, он молчит.
– Я, между прочим, Николай Фёдорович, предупреждал вас, – в разговор влез Артист, – что нечего с этими домашними птенчиками связываться. Одна морока с ними. Им есть куда вернуться, потому и Сашка сбежал.
– Помолчи уж, умник нашёлся! – начальник лагеря зло одёрнул Артиста.
– Если бы Роман так себя не вёл, и их можно было бы использовать. Но, – начальник лагеря пару секунд молчал, – здесь я с тобой, Артист, соглашусь. Им есть куда вернуться, потому такой ошибки больше не повторяем.
Начальник оглядел всех присутствующих.
– Берём только детдомовских, желательно сирот. С ними действительно хлопот меньше, кто их искать будет? Возвращаться им некуда. Но всё равно, товар бережём. Тебя касается, Роман, второй раз поблажки не жди. Вам бешеные деньги платят, так будьте добры выполнять все их требования. Ясно?! Один калечит, другой вообще убивает. Распустились, смотрю. Десять человек примешь, десять вернёшь в целости и сохранности. Ясно? – директор смотрел на Романа.
– Ясно.
– Последний раз предупреждаю: малейшее подозрение на игнорирование моих приказов – пеняйте на себя, – начальник сурово посмотрел на Романа и на Артиста. – Махать кулаками ума не надо. … И потом, Рома, проследи, чтобы хорошо ели. Не забывай: они в новых паспортах будут двадцатилетними числиться, так что пусть поправляются. Всё, идите работать.
Ребята, которых привёл Артист, и которых выгнала на улицу уборщица под предлогом, что ей надо помыть полы, стояли на спортивной площадке и, ёжась от холода, переминались с ноги на ногу. Кое-кто подпрыгивал. Начало декабря, которое стояло в календаре, отметило себя снегом и морозом. Ребята все перезнакомились и сейчас, дожидаясь, когда к ним кто-нибудь придёт, разговаривали в основном о бытовых условиях.
– Нажрался! Я сроду столько мяса не видел, не то чтобы есть, – парень по имени Степан смачно сплюнул на снег.
– Ага, – поддержал его Данил. – Как на убой кормят. И постель мягкая. Простыни и всё такое.
Долговязый Белохвостиков, самый старший в группе, которому уже исполнилось семнадцать, степенно вставил.
– Главное, чтобы всегда так было.
– Да, это самое главное. Классно было бы, – добавил кто-то из ребят.
За разговорами и не заметили, как к ним подошёл средних лет мужчина – то ли полный, то ли накачанный. Одет он был почти как лётчик в старых фильмах: чёрная кожаная дублёнка, шапка-ушанка, кожаные перчатки, только вместо сапог – ботинки. Ребята продолжали стоять, переминаясь с ноги на ногу, не зная, как реагировать на подошедшего. Первым, заговорил мужчина.
– Здравствуйте, ребятки! Замёрзли?
– Здравствуйте, – послышался неровный ответ ребят.
– Не очень, – кто-то даже ответил на вопрос, замёрзли ли.
– Ну, ничего, сейчас согреетесь. С сегодняшнего дня я ваш командир. Ко мне так и обращаться. А сейчас – за мной! – и мужчина быстрым шагом пошёл впереди.
Ребята за ним. Вошли в здание.
– Сейчас дружно идём к коменданту. Получаем тёплую одежду и лыжи, – командир время от времени оглядывался на ребят, комментируя свои действия.
Склад находился в конце коридора. Открыв дверь, попали в небольшую комнатку, где сильно пахло нафталином. У окна за столом сидел пожилой мужчина – комендант – и пил чай.
– Степаныч, – привет! Пришли за обмундированием.
– Лады. Сколько вас? – комендант тяжело поднялся с табурета и подошёл к стеллажам, на которых штабелями лежали трусы, майки, рубашки и другие небольшие предметы одежды. А чуть в стороне, на штангах, висели армейские бушлаты. Дальше рядами стояла обувь, и возле неё – лыжи.
– Нас десять человек, – за всех ответил командир, а затем, обращаясь к ребятам, добавил. – Выстройтесь в очередь. Подходите по одному, называете свой размер обуви и одежды. Меряете тут же, если как раз, получаете, расписываетесь и отходите. Ясно?
– Да.
Ребята были на седьмом небе от счастья. Во-первых, от того, что одежда была новая и реально тёплая, во-вторых, военные бушлаты были из тех, которые носят настоящие военные, что особенно пришлось пацанам по душе. Пока ребята одевались, командир успел попить чайку, всякий раз вздыхая при виде худых тел пацанов.
Комендант Степаныч, на вид спокойный, старый человек, был на самом деле жестоким, безжалостным садистом, бесконечно преданным начальнику лагеря. Ни что не могло остановить Степаныча, если был приказ хозяина. В лагере его боялись все, не исключая и командира, который был с ним предельно вежлив. Обмундирование и лыжи отнесли в комнату перед спальней, где у каждого уже был пенал под своим номером. Разобравшись с одеждой, прошли в учебный класс.
– Рассаживайтесь, ребятки, – доброжелательный голос командир снимал напряжение и располагал к общению.
– Я буду заниматься с вами физической подготовкой, учить стрелять и обучать прочим военным хитростям. Хотите быть сильными, как спецназовцы?
– Да! – послышался неровный хор ребят.
– Ну, вот и хорошо. Хочу предупредить: нагрузки будут серьёзными, потому кушайте хорошо. Не капризничайте!
Все засмеялись – то ли в ответ на весёлый тон командира, то ли от того, что слово "капризничать" в их голодном, жестоком мире было сродни забавному анекдоту.
– Перейдём к делу, – командир не стал ждать, когда весёлое перешёптывание закончится. – Я вам сейчас раздам договора: читайте, если вас всё устраивает, – подписывайте. В двух словах объясняю, что это за договор. Вы, ребятки, принимаетесь на контрактную службу. Само собой разумеется, будете служить за деньги. Пока идёт обучение, вам причитается по две тысячи в неделю.
– Ого! – послышались радостные возгласы.
– Да, дорогие, я не шучу, у нас всё по-честному. Заниматься в этом лагере вы будете пять месяцев, дальше поступаете на службу, куда вас призовут. Там вы уже будете зарабатывать до ста тысяч в месяц.
Радостное удивление на лицах ребят при слове «сто тысяч» сменилось безудержными возгласами радости.
– Вот это да!
– Тачку себе куплю, – ребята искренне радовались словам командира.
Подождав минуту, пока ребята поделятся друг с другом радостными впечатлениями, командир продолжил.
– Чтобы вы поверили моим словам, вот вам аванс, – он достал бумажник и раздал каждому по две тысячи рублей.
Ребята, не веря своим глазам, тщательно рассматривали купюры, а командир тем временем раздавал договора.
– Читайте и подписывайте.
Разумеется, читать никто не стал: увидев деньги, все дружно подписали. Когда договора были собраны, командир вновь продолжил.
– Хочу вас предупредить, что в течение пяти месяцев вы не должны отлучаться за пределы учебной части и обязаны строго выполнять все мои задания. За любое нарушение распорядка службы последует жестокое наказание, – увидев испуганные глаза ребят, командир более мягким тоном пояснил. – Вы – засекреченные контрактники, в какой-то мере – разведчики, перед вами стоит очень важное и нужное для страны задание, потому такая секретность и строгость. Кто не согласен? Скажите прямо сейчас, и мы вас отпустим, но позже будет нельзя.
Командир демонстративно замолчал, давая ребятам возможность подумать. Но никто из ребят не изъявил желания уйти, – полученные ими ни за что две тысячи и обещанные в будущем большие деньги сыграли свою роль, и все дружно замотали головами в знак согласия выполнять все требования.
– Если вы согласны, сдайте, пожалуйста, свои телефоны. После окончания службы в этом лагере вы получите их назад в целости и сохранности.
Ребята послушно подчинились приказу командира, который хитростью – в виде ласковых слов, доброжелательной улыбки, спокойного голоса – уже успел искусно выстроить мост доверия между собой и ребятами. После того, как телефоны были собраны, командир продолжил:
– Следующие три дня будут лекционными. Узнаете, так сказать, обстановку в стране. А то вам в школах всякую херню на уши вешают! А здесь вы узнаете правду, что ни на есть настоящую. Слушайте внимательно, старайтесь понять, что хочет донести до вас лектор. На лекции я присутствовать не буду. Эти три дня будем встречаться в столовой.
