Алия Амирханова
Месть психиатра
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com по лицензии Pixabay License (Бесплатно для коммерческого использования. Указание авторства не требуется). Ссылка на изображение: pixabay.com/ru/photos/потеряли-места-старый-распад-1549096/
Только действия человека говорят о его личности
и его отношении к вам.
Не верьте словам.
Просто наблюдайте.
И вы увидите истину.
Бернард Шоу
Пролог
Они приехали в Италию, чтобы посмотреть на вулкан Этна. Николай неплохо владел итальянским, и жильё в Катании арендовали без проблем. Это была большая трёхкомнатная квартира. Хозяева сдали им одну комнату с четырьмя кроватями. Их было ровно столько – двадцатипятилетних друзей -парней, решивших добраться до вулкана самостоятельно, с минимальными денежными затратами. В остальных комнатах жили сами хозяева, интеллигентная семья из трёх человек: отец семейства сеньор Антонио, его жена и дочь – красавица Франческа, которой на вид было около тридцати. Все они оказались на редкость доброжелательными и открытыми для общения людьми и сразу же завели привычку приглашать друзей на ужин. За столом на все вопросы хозяев отвечал Николай, а все остальные его товарищи, улыбаясь, поддакивали ему, что-то добавляя по-английски – к месту или не к месту, не знал никто.
Первый совместный ужин долго не затянулся. Друзья быстро поели и только собрались уйти к себе в комнату, – достопримечательности города вымотали, – как Франческа, извинившись, попросила Николая помочь ей с компьютером. Ей понадобились какие-то программы, и она не знала, как их скачать. Не мудрено, что именно Николая выбрала в помощники, темпераментная итальянка. Он был самым красивым из их четвёртки. Высокий, на загляденье хорошо сложенный, с правильными чертами лица. Но, однако, сам Николай в друзья к девушке не рвался.
– Стёпка, это по твоей части. – он вежливо переадресовал её просьбу другу, который, между тем, с радостью вызвался помочь красавице, надеясь на продолжение вечера. Но Франческа не приняла замены, и Коле пришлось самому отправиться с ней в её комнату разбираться с компьютером.
К товарищам он вернулся уже поздно ночью. И подобное времяпреровождение для Николая стало обычным делом: все последующие дни их пребывания в Катании, он задерживался у Франченки допоздна. Сегодня было всё как обычно, поздно ночью Николай потихонечку открыл дверь и вошёл в комнату. Пётр и Эдик мирно храпели на своих кроватях. Лишь Степан, сидя в кресле и уткнувшись в компьютер, что-то там печатал. Он был первоклассным программистом и с ноутбуком не расставался никогда. Везде таскал с собой и в любом помещении, в свободное время, сразу же включал. С Интернетом не заморачивался. В его мозгу всегда находилась идея, которую он тут же начинал облекать в программу. Про таких, как он, говорят, – родился с компьютером.
– Ты чего так поздно? Завтра восхождение. Идём покорять вулкан. Забыл? – Степан закрыл крышку ноутбука и убрал его на прикроватную тумбочку. От долгого сидения в одной позе затекла спина, потому, встав с кресла, решил сходить в туалет, чтобы хоть немного размяться.
– Ничего я не забыл, – шёпотом ответил Николай, подходя к своей кровати. – Сам чего не спишь? Рано же вставать.
– Работал. А ты с хозяйской дочкой развлекался?
– Как ты мог такое подумать?! Мы с ней о политике разговаривали. Про Берлускони.
– Не стыдно? Они к нам со всей душой, а ты… Не боишься, что забеременеет? Права начнёт качать?
– Она сама этого хочет. … Не могу же я женщине отказать! А вообще я ей сразу сказал, что жениться не собираюсь… Всё, я спать. Отстань.
– Ну, ну! – Степан вышел из комнаты.
Билеты были куплены заранее. Рано утром пришли на остановку и просто сели в нужный автобус, который должен был довезти их по горному серпантину на высоту две тысячи метров. Первые двадцать минут ехали достаточно быстро, преодолевая резкие повороты, с почти ничтожными интервалами прямой дороги, но постепенно, поднимаясь выше и выше, скорость снижалась, и уже медленно, метр за метром ползли вверх. Противно кружилась голова и подташнивало. Степан обернулся к ребятам, которые сидели позади него.
– Не тратьте, зря время! Спите!
Степан был в их дружном коллективе лидером. Этот среднего роста крепкий парень, программист по профессии, умел говорить жёстко, аргументировано, и потому, наверное, к нему прислушивались друзья – не менее умные, но не столь категоричные.
– Как тут спать? Ты посмотри, какая красота! – Эдуард, высокий, тощий парень, химик по профессии, пытался возразить другу. Его взгляд был устремлён в окно – на изумительные красоты пейзажа.
– Любоваться красотами будете на обратном пути. А сейчас беруши в уши – и спать! Набирайтесь сил, они нам ещё пригодятся для восхождения, – Степан был непоколебим и первым, усевшись поудобнее, закрыл глаза в попытке уснуть.
Рядом со Степаном сидел слегка полноватый Пётр, физик по специальности, который сразу последовал примеру друга и тоже закрыл глаза. Имея лишний вес, он больше всех опасался этого восхождения и понимал важность отдыха.
Рядом с Эдиком сидел Николай – врач-психиатр по профессии. Сегодня он один из их бравой четверки не стал спать, а все два часа пути с неописуемым восторгом любовался панорамой, открывающейся из окна автобуса.
Ехали почти два часа. На высоте двух тысяч метров, автобус остановился. Теперь километр предстояло подняться пешком вверх. На дворе стоял сентябрь, и когда садились в автобус, на улице было жарко – плюс 35, а там, где они находились сейчас, всего плюс 10 и сильный ветер.
Что наверху у вулкана значительно холоднее, – они узнали ещё внизу, у бывалых туристов, и сейчас, прежде чем начать восхождение, достали из рюкзаков ветровки. Помимо ветровки у Степана в рюкзаке была ещё и палатка. Его неугомонный характер не довольствовался запланированным, и почти всегда по ходу путешествия он придумывал что-нибудь эдакое и, как правило, авантюрное. Ребята знали эту его особенность, и у Петра, как любителя поесть, в рюкзаке всегда была припасена еда для таких вот незапланированных вылазок. Самый худой из всех, Эдик держал в рюкзаке фланелевое одеяло, чтобы не больно было сидеть на камнях. Николай не любил темноту, потому за освещение в ночное время отвечал именно он.
На вершину вулкана можно было легко подняться по канатной дороге, без лишних хлопот, без усталости, но за неё нужно было платить. Многие решали сэкономить евро и совершали восхождение пешком. Тем более расстояние казалось небольшим, всего ничего – 800 метров. Так думалось в начале пути, и людская пешая верёвочка непрерывной змейкой тянулась на многие метры по склону вверх. Но то, что казалось лёгким у подножия, потом выливалось в бесконечные проклятия.
– Ну, что пошли? – Степан снова взял инициативу в свои руки.
Идти было очень тяжело. Ноги вязли в лавовом песке. Склон был достаточно крут. С каждым шагом увеличивалась высота, воздух становился всё более разряжённым, организму уже серьёзно не хватало кислорода, силы заканчивались быстро.
“Хорошо, что вздремнул”, – подумал про себя Пётр, пройдя чуть больше половины пути и уже с трудом волоча ноги. Степан и Николай ушли далеко, но не пропадали из виду. За Петром шёл Эдик. Ему тоже было идти очень тяжело. Никто из этих двоих физически не был готов к подобному восхождению, и сейчас страдали. Наконец дошли до смотровой площадки на высоте 2800 метров. Прежде чем зайти в кафе, все, кроме Степана, направились в туалет. Он остался караулить рюкзаки. Когда вернулись, Степан их встретил с таинственной улыбкой на лице.
– Ты чего светишься? – Эдик заподозрил рождение нового приключения в голове друга и внутренне приготовился отказать. Восхождение слишком вымотало его. Но Степан и не думал колоться. Он интригующе молчал, словно воды в рот набрал и лишь, когда уселись за столик в кафе и начали поедать бутерброды, со святящимися глазами радостно выдал.
– Сегодня ночуем в горах! – поймав удивлённые взгляды ребят, быстро добавил. – Вон за тем столом сидит немец в клетчатой рубахе. Видите? Что вы все разом обернулись… Он известный фотограф вулканов. Я его узнал, потому как читал о нём и видел его фотографии. Мой немецкий мне помог, мы разговорились. Отсюда он намерен подняться выше. По его данным там есть действующий вулкан, и он хочет его поснимать. Говорит, был здесь не раз и знает, как к нему подобраться. Конечно, это опасно, но я его уговорил разрешить нам пойти за ним, объяснив, что, в случае чего, он нас не знает. У него бабушка из России, наверное, поэтому и согласился. Увидеть извержение собственными глазами – это один шанс на миллион! Вы как?
– Только «за»! – двое, Пётр и Николай, сказали это почти одновременно, в то время как Эдик промолчал.
– Ты что? Струсил? – открыто спросил Степан.
– Ну, почему сразу струсил? Не люблю жару. Без специальных костюмов можно получить серьёзные ожоги.
– Да брось ты! Посмотрим, хотя бы издалека. Как его зовут?
– Христофор.
– Он-то уж точно знает своё дело. Будем держаться его, и всё будет хорошо, – Пётр стал уговаривать Эдика.
– Нет. Я не пойду.
– Не уговаривай. Не хочет – так не хочет. Обратно будешь возвращаться один, – Степан стал давать указания. – Жди нас в гостинице. Дорога дальняя, мы вернёмся не раньше, чем через три дня, может позже.
– А как же отпуск? Хотели же….
Степан прервал мысль Эдика, понимая, что он хочет сказать.
– В других местах мы всегда сможем побывать. …Не мешай, а то я главное забуду. Вот ещё, – теперь он смотрел на Николая и Петра, – еды надо купить и что попить. Христофор сказал: там, куда пойдём, кафе не будет. И ещё: за кафе есть лавка. Христофор велел купить шлемы.
– Зачем? – чуть ли не в один голос спросили и Пётр, и Николай.
– Ой, уже испугались. …. Для страховки. Для чего в шлемах на мотоциклах гоняют? Не мешайте… Что ещё хотел сказать… Да вот ещё что: Эдик, оставь нам одеяло… Хоть что-то, чем ничего.
Сделав снимки и погуляв, Эдик стал спускаться вниз. Ребята же, купив шлемы, пошли гуськом за Христофором, продолжая восхождение вверх.
В пути они были уже более суток. После ночёвки останавливались буквально на минуты, чтобы перевести дыхание и глотнуть воды. Через некоторое время наконец–то показался нужный кратер вулкана. Он был совсем рядом – метрах в пятистах от них. Красный огненный пласт, словно магнит, притягивал к себе взгляды. Фотографий было сделано достаточно, но азарт захватывал, и друзья решили последовать за Христофором, который намеревался подойти ближе. Но эти метры пройти не удалось.
– Стойте, – вдруг неистово закричал Христофор, показывая рукой чуть в сторону от того места, где они сейчас находились.
Все разом замерли и устремили взгляды в направление руки Христофора. Через какие-то пару секунд они увидели, как высоко в небо взвилась прозрачная струя. Скорость и высота струи говорили о той невероятной, громадной силе, с которой она, разорвав грунт, устремилась ввысь. На высоте струя раздулась и превратилась в колонну. Несколько секунд ещё оставалась прозрачной, но потом наполнилась чернотой. Как потом они почувствовали, это были куски породы, вырванные потоком. Растерявшись, все стояли и просто наблюдали за происходящим. Продолжения не пришлось долго ждать. Через секунды, взлетев на сотни метров и разлетаясь в разные стороны, куски породы щедро стали падать им на головы.
Все разом рухнули в жидкую грязь, которая была под ногами, и по которой убегать от начавшегося извержения было бесполезно. Они оказались под огненным дождём, под лавиной падающих с неба скальных обломков. Камни били их по шлемам, по спинам, по ногам.
Наверное, каждый из них попрощался с жизнью потому, как вес некоторых падающих глыб, был внушительных размеров.
Дикая свистопляска продолжалась уже несколько минут и не думала униматься. Вдавливаться в жидкий грунт было бесполезно. От падающих камней было невозможно спрятаться.
Грохот прекратился столь же внезапно, как и начался. Больше не было слышно ни рёва, ни свиста. Наступила поразительная тишина. Встать боялись, ожидая повторения. Первым встал Христофор. Он по-немецки обратился ко всем, спрашивая, есть ли раненые. Но, к счастью, таковых не было. Ему ответил Степан, вставший следом. За ним поднялись и все остальные. Все были напуганы, побиты камнями, заработали синяки, но, к счастью, обошлось без смертельных исходов. У друзей было одно желание: вернуться назад, и как можно быстрей.
– Что это было? – спросил у Христофора Степан. Уйти, не узнав, что произошло, он не мог.
– Фреатическое извержение. Нагрев грунтовых вод. Температура сначала превращает воду в пар, а затем избыточное давление заставляет пар взламывать породу и устремляться вверх.
– Ясно.
Несмотря на недавно произошедшее, Христофор решил остаться и сделать, как считал он, более удачные снимки. Ребята же собрались возвращаться. Каждый подходил и жал Христофору руку, обнимая на прощание. Они все стали родными после пережитого.
Домой вернулись на третьи сутки, голодные, грязные с обгоревшими волосами и почти без ресниц, но всё равно счастливые.
– Мы такое испытали!.. Ты много потерял! Зря не пошёл с нами, – эти слова Степана были первыми после того, как он переступил порог комнаты.
Впрочем, за вечер их повторил Эдику каждый из друзей. Умывшись и перекусив, они потом всю ночь просидели за столом: пили вино и показывали снимки друг другу, а больше Эдику, делясь с ним не только впечатлениями, но и важной информацией о вулкане, которую сами узнали на своей шкуре. Франческа была в отъезде. Николай никуда не отлучался и с удовольствием проводил время с друзьями, демонстрируя свои яркие, эффектные фотографии.
Постепенно разговор перешёл на Христофора.
Больше говорил Степан: как знаток немецкого, он разговаривал с фотографом, расспрашивал о многом.
– Рассказал, что первые снимки сделал просто из любопытства, но постепенно его затянуло. Без вулкана теперь уже жить не может. И ядовитыми газами травился, и получал ожоги, но, вылечившись, всё равно возвращается к ним.
– Что, интересно, им движет? …Всякий раз подвергать свою жизнь опасности – ради чего? – Эдик сказал эти слова с осуждением.
– Ты знаешь, – в разговор влез Николай, – мне он показался обыкновенным парнем. Просто очень целеустремлённым. Это бросилось в глаза, и ещё – высочайший профессионал своего дела. Это мы засняли вулкан, как пришлось. Он же, между прочим, не ушёл с нами, а остался дожидаться благоприятного момента для более удачных снимков. Палатку поставил и ждёт. …Упёртый парень, прямо на зависть!
– Это человек, который умеет побеждать страх, – Степан долил каждому вина в бокалы и, отпив из своего, добавил. – Лично у меня было столько моментов, когда хотелось всё бросить и бежать! Если бы был один, то точно сбежал бы.
– Не ты один такой, – Пётр опустошил свой бокал до конца, а затем вставил. – Я со страху даже пару раз мочился. Хорошо жара там, всё высохло.
Его откровениям улыбнулся лишь Эдик.
– Во, во! А этот Христофор ходит себе спокойно. Земля ноги обжигает, каждую секунду думаешь: сейчас под твоими ногами разверзнется, а он словно на Швейцарском лугу гуляет. Всё нипочём! – продолжил Степан.
– Человек ко всему привыкает.
– Нет. У него не привычка. У него что-то другое, что-то вроде стержня.
– Сила воли.
– Я спросил у него, как он это делает. Там ведь опасностей, причём смертельных, – море. И знаете, что он мне ответил? – Степан интригующе посмотрел на друзей. – Он сказал, что просто делает своё дело – и всё. Тогда я спросил по-другому: а какая главная черта нужна в подобных ситуациях фотографу для успеха?
– Смелость, – не дожидаясь, почти хором произнесли Пётр и Николай.
– Нет. Он мне ответил, цитирую дословно: быть готовым умереть, когда это станет неизбежным.
Удивление, смешанное с восхищением, застыло на лицах всех присутствующих.
Некоторое время молчали.
– Выходит, он не боится смерти, – первым прервал молчание Пётр.
– Не то, что не боится. Тут нечто другое, как бы точнее выразиться… – Степан пару секунд подбирал слова. – Он умом к ней готов, то есть не потеряет рассудок при первой же опасности. Будет бороться до конца, а если что – достойно примет смерть.
– Вот бы мне такой характер! – с завистью сказал Эдик.
– Характер необходимо воспитывать, а для этого надо уметь строить грандиозные планы и выполнять их. Вот чего ты с нами не пошёл? Чего так за жизнь свою вцепился? По мне так лучше жить на пределе возможностей! С риском, а не прозябать, не высовываясь.
– Здесь, Степан, я соглашусь с тобой. Жизнь – она как фейерверк, должна светить. Девочки…. Или ещё что. Каждый по-своему зажигает. Но нужно побольше огня! Иначе – зачем мы здесь, на земле? – Николай поддержал друга.
– У тебя одни девки на уме, – Степан с осуждением посмотрел на него. – Не боишься подцепить какую-нибудь заразу?
– Ты просто завидуешь, – Николай дипломатично вывернулся.
Произнеся эти слова, он, сам того не осознавая, попал в точку. Степан действительно завидовал умению Коли нравиться девушкам. Завидовал всерьёз и злился, поскольку был убеждён, что самое ценное в мужчине, как в продолжателе рода, – его ум. В их четвёрке ему, он был уверен, не было равных по уровню интеллекта. Но девушки упрямо предпочитали Николая, – что понять и, самое главное, принять он не мог.
В разговор влез Пётр.
– Я тоже за экстрим. Нынешняя встряска с риском для жизни мне столько адреналина всплеснула в кровь, что теперь все остальные проблемы смехотворными кажутся. Диссертацию теперь точно закончу, а то всё тянул!
– Ложимся. Как бы самолёт не проспать. Эдик, ты отвечаешь за подъём, – Степан, как всегда, давал указания. Ребята разбрелись по кроватям, и вскоре все крепко спали….
Глава 1
Прошло полгода с тех пор, как они побывали в Италии. Работа засосала, встречаться стали реже. Встречаясь, строили планы новых рискованных приключений. Впечатления от поездки в Италию до сих пор кружили голову, и спокойного отдыха уже не хотел никто.
А Степана так вообще тянуло каждый день жить в экстриме, на пределе своих возможностей. Он стал ломать голову, чтобы такое придумать, чтобы и ребят втянуть в это дело. Думал, думал – и придумал. В один из вечеров он пришёл к Петру с очень загадочным лицом.
– Петька, слабо моё предложение принять? – бросил Степан, входя к другу в комнату.
– А что такое?
– Я сейчас тебе одну программу загружу, ты посмотри, подумай. С ответом не тороплю, если откажешься – не обижусь.
– Что за программка–то? Чего темнишь?
– «Рулетка» – программа, которая бросает вызов жизни. Встань-ка! – и Степан, сев на место друга перед компьютером, достал из кармана и вставив в гнездо флешку, застучал по клавишам.
– Пока впечатляет. Потом видно будет, – Пётр встал со своего места и сел на диван, углубившись в чтение книги.
Когда Степан работал, беспокоить его расспросами было бесполезно, он просто игнорировал присутствующих.
Через полчаса, довольный собой, Стёпа встал со стула.
– Всё, Петька, – смотри, изучай! Пойду я. Надо ещё Эдику предложить, – и он, попрощавшись, ушёл.
Степан оставил Петра в долгих размышлениях. Программа, которую он выложил на обозрение оказалась формулой, где невидимая рука программиста крутила номера их квартир. Вероятность выпадения номера их квартиры была ничтожно мала, но если бы подобное случилось, то “счастливчику” на компьютер стало бы приходить сообщение о приближающейся Смерти. И человек, согласившийся на участие в игре, должен был бы покончить с собой. Это действие было обязательным по условиям игры.
– Стёпка, круто! – первым откликнулся Пётр. – Я два дня не спал. Просчитал все возможные случаи. Моя квартира выпадет не раньше, чем через пятьдесят лет. К тому времени жизнь до того достанет меня, что я и без «рулетки» захочу умереть. В общем, я – за! Включай мою квартиру.
На восемь часов вечера была назначена встреча у Степана, который собирался взять с друзей особую клятву, не оставляющую им пути к отступлению. Три друга: Петя, Эдик и Николай решили встретиться и пойти к Степану вместе, но Николай отказался, сославшись на дела.
– У Стёпки вообще крыша от своего программирования поехала, – Эдик понуро шёл рядом с Петей.
Он, как и Николай, считал эту Стёпкину затею дурацкой, но смелости отказаться у него не нашлось.
– Да не заморачивайся ты так! Я всё проверил, там эта формула такая сложная, что вероятности выпадения вообще нет.
– Он точно псих! – не унимался Эдик. – И чего я, дурак, вас слушаю? Послать бы вас к чёрту – да и всё! Колька правильно сделал, что сразу отказался.
– Да хватит тебе ныть! Если что, я вместо тебя… сам понимаешь, что сделаю, – Петя ободряюще похлопал друга по плечу.
– Успокоил! – и Эдик нажал на кнопку квартирного звонка Стёпы.
– А Колька что, струсил? – первое, что сказал Степан, открыв дверь.
– Да! Эдька, между прочим, пока шли, тоже весь изнылся и уже готов сбежать, – выдал друга Петя, заходя в квартиру.
– Да ладно вам – так за свою жизнь держаться! Смелее надо быть! – и Степан повёл друзей в свою комнату.
Он продолжил говорить, когда все прошли в комнату и расселись кто где: Эдик и Петя сели, как обычно, на диван, сам хозяин сел за стол, где лежал его ноутбук.
– Поймите, только оттого, что наше время пребывания на этой Земле ограничено, мы мобилизуемся и мчимся вперёд на всех парах, чтобы успеть хоть что-то после себя оставить. Если бы мы жили вечно, то, уверяю вас, мы бы сейчас разговаривали в пещерах. Да, да именно в пещерах! Почему нет, куда торопиться? Поймите, чем дольше мы живём, тем ленивее становимся.
– Не говори глупости! Согласно исследованиям, научных открытий на душу населения становится с каждым годом всё больше и больше, – как бы между прочим вставил Пётр, степенно вытирая свои очки.
– Это ты не говори глупости! – возмутился Степан. – Не хотят люди учиться – это факт.
– Хватит вам спорить. Ты зачем нас позвал? – в разговор нетерпеливо влез Эдик. Он явно нервничал, его руки теребили носовой платок, которым время от времени он вытирал пот со лба.
– Ты чего такой нервный? – в свою очередь спросил Степан.
– Ничего я не нервный, просто не люблю пустую болтовню.
– Это не пустая болтовня, – обиженным голосом оправдывался Степан. – Я хочу, чтобы вы осознанно сделали свой выбор. Осознанно, а не движимые одним лишь азартом или бесшабашностью. И чтобы потом за мной не бегали и не просили вывести вас из игры.
– Ничего мы просить не будем, – быстро ответил Эдик и за друга тоже. Он торопился, словно опасался чего-то.
– Эдик, помоги. Нажал сильно, стекло выдавил, – Пётр протянул очки другу. Они отвлеклись на некоторое время, а Степан, воспользовавшись паузой, вышел. Вернулся он быстро и сразу же начал говорить, причём громко.
– Итак, подытожим. Подобный эксперимент – удел сильных духом. Слабак, понятное дело, слюни пускать начнёт. Тем лучше: заодно и цену своему характеру узнаем. К примеру, с Колькой теперь всё понятно.
– Ты чего тут размитинговался? Лозунгами заговорил. И вообще: говори потише. Мы – рядом. Во-вторых, что тебе понятно насчёт Кольки? – надевая очки, спросил Петя.
– Как что? Струсил человек, за свою жизнь крепко держится, хотя, по правде говоря, ему ли держаться?
– Ты это о чём? – Эдик с любопытством посмотрел на друга.
– Да всё о том же! Он самый бездарный среди нас.
– Колька что ли? Ты чего?! Он человек хороший, – Эдик заступился за друга.
– Быть просто хорошим человеком – мало, – Степан продолжал говорить громко. – Надо что-то представлять собой, головой уметь работать, а если не умеешь – так и нечего….
– Ты что, совсем рехнулся? Ницше тут нашёлся! – раздражённо перебил друга Эдик, – Надо же, как он заговорил! – и Эдик, подражая голосу Степана, повторил: «Имеют право на жизнь только умные». Ты в своём уме?
Но Степан нисколечко не смутился и с еще большим рвением стал доказывать свою точку зрения.
– Поймите, не мы их устанавливали, я имею в виду эти правила, и потому должны подчиняться, – Степан поймал на себе удивлённые взгляды друзей и поспешил добавить. – Объясню на конкретных примерах. Вот, к примеру, взять муравьёв или тех же самых пчёл. Все восхищаются их организованностью, их работоспособностью и даже ведут речь о наличии у них мозгов. Чепуха всё это! Нет у них мозгов! Во всяком случае, у пчелиных трутней, у рабочих муравьёв – точно нет. Они просто тупо работают на благо другого, то есть на одну умную, то бишь на матку. У них даже не хватает ума понять, что их используют. Как поступает рой пчёл или стая муравьёв в случае серьёзной непредвиденной ситуации? К примеру, нет еды или опасность. Уничтожают трутней. Впрочем, те сами делают себе харакири. Представляете?! Пчелиная матка живёт всегда потому, что у неё единственной есть мозги или наподобие того. Поняли, по какому принципу идёт отбор? В человеческом обществе так же. Кто с мозгами, тот и ценен, а нет – уж извините!
– Ну, ты, Степан, даёшь! Второй Раскольников нашёлся, – Пётр удивлённо ухмыльнулся.
– Кстати, он был прав, и я его полностью оправдываю, – Степан поспешил защитить героя Достоевского. – Правда, слабоватым человек оказался, а зря.
Друзья промолчали, не найдя что ответить Степану. Заметив в их глазах осуждение, он решил их успокоить.
– Вам-то чего волноваться, вы все с мозгами. Это вам жить да жить, а вы рискуете, а вот Кольке – чего небо коптить?
– Ладно, кончай, Степан, болтать, – Петя резко прервал столь щекотливую тему. – Эдик прав, давайте уже начинать. Да, кстати, напомни, пожалуйста, как мы узнаем, что выпала наша квартира.
– Узнаете, не переживайте. Моя программа – это компьютерный вирус, который сидит в ваших жёстких дисках, где и крутится та самая формула, и как только выпадет нужный номер квартиры одного из нас, вирус активизируется, и вся ваша информация в компьютере полетит к чёртовой матери.
– А вот и я! – в двери появился Николай, который опоздал на некоторое время.
Занятые разговором ребята не услышали, как мама Степана, выходившая из квартиры, чтобы сходить в магазин, столкнулась с ним у самого входа. Николаю не пришлось звонить, раз дверь уже открыли, и он вошёл в квартиру незамеченным. Быстро разувшись, хотел было уже зайти в комнату, к друзьям, но вдруг услышал слова Степана по поводу своих умственных способностей. Услышанное повергло его в шок, но он всё же нашёл в себе мужество объявиться.
– А вот и я! – ещё раз повторил Николай, улыбаясь. Он изо всех сил старался не показать виду, что всё слышал.
– А мы думали, что ты уже не придёшь, – Степан первым поприветствовал друга. В его интонации почувствовалось некоторое смущение, это бросилось в глаза Петру, и чтобы поддержать Степана, он встал и тоже подошёл к Николаю. Поприветствовав друга пожатием руки и бросив, как бы между прочим: “Молодец что пришёл”, – Петя сразу же повернулся к Степану, чтобы скрыть теперь уже своё ощущение неловкости, и, как спасение, продолжил начатый ранее разговор.
– Значит, говоришь, если какой-то номер из наших квартир выпадет, то вся информация в компьютере хозяина полетит в тартарары? Правильно я тебя понял?
– Правильно. А зачем она ему тогда уже будет нужна? Он ведь на тот свет уходит, а там, как нам всем известно, другие ценности.
– Не утешительная новость, однако, – иронично заметил Эдик и, тоже встав с дивана, подошёл к Николаю и пожал ему руку. Николай, как ни старался вести себя как обычно, у него это всё же плохо получалось. Он остался стоять у двери и не прошёл к дивану, как обычно делал это раньше.
– Такова правда. Что, передумали? – Степан старался уличить друзей в трусости.
– Ничего мы не передумали. Давайте уже начинать, – Эдик ответил за всех.
– Ну хорошо, раз вы готовы, давайте начинать. Вставайте в круг и повторяйте за мной, – Степан прошёл на середину комнаты. Все последовали за ним.
– Клянусь, – начал Степан, – что если выпадет моя квартира, то найду в себе смелость, решительность и смогу покончить жизнь самоубийством. Клянусь.
–Клянусь. Клянусь. – послышались голоса друзей.
– Ну всё, – торжественно сказал Степан, – поклялись при свидетелях. Это, товарищи, серьёзно.
Все улыбались, но напряжение в лицах чувствовалось. Каждый вдруг понял, что, просчитывая вероятность выпадения своей квартиры, они не учли возможности сбоя программы и, как следствие, непредсказуемости результатов. Николай первым стал собираться домой.
– Мать приболела, обещал не задерживаться, – он так и не присел, а после окончания клятвы сразу же ушёл в прихожую.
Степан, как хозяин, вышел проводить его. Эдик тоже было засобирался домой, но заметив, что Пётр не встал со своего места, решил остаться, полагая, что тот хочет поговорить.