Алексей Владимирович Июнин
Райгебок
Наконец корабли скрылись за пиками гор и в казарме вскоре наступил покой, хотя, наверное, каждый из курсантов (в том числе и Райгебок) пришли к выводу, что эти фантастические летающие объекты – продукт высоких технологий ученых инженеров рыцарей ордена Альтинцев, при том, что сей орден никогда не отличался представителями научной среды.
– Вы представляете, друзья, – в восхищении сказал курсант под номером «ноль-один-три-пять» и облизал черепашьи губы, – какая сила у альтинцев! Какая мощь! Какие возможности!
– Да! Да здравствуют альтинцы! Да здравствуем мы!
Весна пронеслась с быстротой вихря. Морозные ветры быстро сменились ветрами просто холодными, а это означало смену времени года. Были дни вообще почти безветренные и тогда альтинцы иногда позволяли курсантам отдыхать в полдень и греться на потеплевшем воздухе. Но такое бывало очень нечасто, а лишь иногда когда гроссмэйстер ордена Грубь Кжириц поднимет себе настроение тремя кувшинчиками привезенного из Восточной Вилидергонии красного вина, раскраснеется и начнет некрасиво петь сочиненные им же баллады.
Учения и тренировки! Тренировки и учения! День за днем! Без отдыха и без устали!
И вот во второй половине лета, настал день, когда прошел ровно один год с того времени, как у Райгебок попал в казармы города Альт, города который обучил аусердского монстра техники боя, владению ослопом, военному ремеслу. Городу, который сделал из Райгебока отличного бойца, отменного солдата, способного справиться с восемью такими же монстрами как он сам. Который залил в душу монстра кипящую лаву пропаганды, превратив его почти в фанатика своего дела.
Однажды на улицы Альта въехали повозки, их было несколько десятков, запряжены они были парами буйволов и везли на них большие амфоры. Погонщики, устало щелкая хлыстами по буйволовьим бокам, прогнали скрипучие повозки как раз мимо казарм, где в минуты редкого покоя прибывали ящероподобные создания. Несколько не совсем трезвых альтинцев с перьями разных чинов сопровождали повозки и указывали погонщикам куда двигаться. Райгебок был уверен, что явился свидетелем того, как в Альт привезли партию вина, которое так обожают благороднейшие рыцари-альтинцы и без которого не мыслят себе не одного вечера. Однако, когда последняя повозка почти скрылась за углом местной конюшни, ее заднее колесо попало на ухаб и одна из амфор упав на землю, покатилась в сторону. Видимо пробка была неплотно вбита, потому, что из длинного узкого горлышка на каменистую землю полилась какая-то черная жидкость, ни цветом, ни запахом, ни густой вязкостью даже не напоминавшее вино. Один из альтинцев вмиг подобрал амфору, вкрутил пробку плотнее и огрел погонщика такой оплеухой, что у того слетела шерстяная шапка, обнажив плешивую макушку.
– Аккуратнее! – упрекнул погонщика альтинец-майор по имени сир Юрц Байнишик и поставил амфору на место. – Забыл, что везешь? Это же оуль! «Масло Земли»! Хочешь, чтобы мы все тут сгорели раньше времени?
– Прошу прощения, сир, – пробубнил в усы погонщик, останавливая повозку и спрыгивая за шапкой. – Этого больше не повториться.
– Путь не забыл?
– Помню, сир гюцер-майор. По главной улице и в большую пещеру. А зачем мне помнить, ежели есть направляющий?
– Ну ты бестолочь! – сир Юрц Байнишик достал из-за пазухи медную фляжку, отпил, поморщился и занюхал собственной перчаткой из воловьей кожи. – Держи-ка ленгольское крепленое, старина, – солдат бросил обрадованному погонщику фляжку, – и расскажи-ка мне, что там за горами…
– Покорно благодарю, сир, – прошамкал плешивый погонщик и надолго присосался к медному горлышку. Занюхивать не стал, даже не поморщился. – Да только вот не велено мне передавать новости. Запрещено строго-настрого Великим Гроссмейстером Грубем Кжирицом. Извиняй-те уж…
–Э, дружище, – с улыбкой на устах альтинец взялся за поводья и не позволял погонщику двинуть повозку с места, – мы же с тобой земляки. Ты из Салкии и я из Салкии. Поделись новостями, друг. Поделись, а?
– Не велено! – фляжка вернулась к хозяину-рыцарю. – Отпустите поводья, герр гюцер-майор, не заставляйте меня нарушать запрет Великого Гроссмейстера.
– Кто заставляет? Я заставляю? – сир Байнишик сделал лицо самой невинности. – Тебя не слушаются твои же буйволы, а виновен я?
– Ну хорошо, расскажу кое-что, – снизошел мужик на повозке. – Только в горле что-то пересохло. Смочить бы чем…
– Возьми, – медная фляжка перешла в пользование погонщика и была быстро ополовинена им же. – Ну, рассказывай, не тяни. Ты же знаешь, мы тут в полной изоляции, никаких новостей нет. Расскажи хоть ты что-нибудь.
Беседующие стояли прямо перед фасадом казармы, за маленьким окном которой на них смотрел Райгебок. Смотрел и слушал, ибо разговаривающие остановились практически перед приоткрытым оконцем.
Новости из Мира Юэ не доходили до кадетов, после того как за последней группой монстров закрылись главные ворота, никто не входил в Альт и не покидал этот казарменный лагерь. Город Альт был изолирован от остального мира плохопроходимыми горными рядами, называемыми Зубами Самого Старого Медведя, и насколько Райгебок знал, все возможные подступы и тропы к Альту надежно защищались нанятыми вольными рыцарями, которым платилось такое содержание, что они очень честно исполняли свой долг и днем и ночью следили за посторонними. Общение курсантов с рыцарями-охранниками было строжайше запрещено, да это было и невозможно, ибо не один монстр ни разу не делал попытки выйти из Альта. По ночам, когда тело Райгебока отдыхало от непрерывных тренировок, он вспоминал родной дом, и думал как же там живет его мама и братик. Особое волнение для него представляла юная герцогиня Ваерзалия, бессердечная и непредсказуемая. Если мама и братик еще живы под жестокой властью юной Ваерзалии, то после того как вскоре будет покончено с Пока Еще Не Появившимся Чужаком, Райгебок обязательно вернется в Аусерт и до конца жизни будет забоится о семье. Пусть вскоре его младший братик Райгетилль будет отлучен от родной стороны «клином», но ведь останется мама. И Райгебок будет с ней всегда! А рядом пусть вертится собачка Су, тявкает и виляет хвостиком. Ничего больше не заставит его покинуть Аусерт, он станет для мамы надеждой и опорой, будет продолжать ловить угрей-светометов и сам продавать их на ярмарках в Лойонце. Никакая герцогиня Ваерзалия будет им не страшна, собери она хоть всех своих самых жестоких солдат и дав им в руки самое лютое оружие! Райгебок разметет всех в разные стороны, своим ослопом он может пробить даже крепостную стену замка Ваер! Впрочем, Ваерзалия уже трепещет перед ним, когда она провожала его в путь до Альта, у нее и ее придворных солдат во главе с тиир-магистром второй ступени Химпроласом под ребрами шипел раскаленный трепет. А если одной силы Райгебока окажется мало, он позовет своих друзей по бараку, полуящеров со всего Мира Юэ и тогда не только Ваерзалия, но и сам король Беневект Третий Милостивый распластается перед ним на брюхе и переменит имя на «Преданнейший». Райгебок грезил об этом еженощно, душе его стремилась на родину, терпению его приходил конец. Сила выпирала их из его могучего тела, она требовала какого-то применения, а так как пока Еще Не Появившегося Чужака не было и в помине (и никто точно не мог сказать, когда именно он появиться и кто он вообще такой), то аусердский монстр жаждал направить свою неуемную силищу в ту область в которую считал нужной. Аусерт! Там его дом! Там его мама и где-то там неподалеку на реке Русенгордии, что полна карпов, упокоился его бедный отец. Если постараться, то даже спустя столько времени, все еще можно найти хотя бы его брэ или обувь. А то и кости. Нужно только выяснить в каком именно месте герр Лайзельвин со своими солдатами выбросил тело отца.
На этом месте Райгебоку всегда становилось грустно и он возвращался на то место, где думал о родном доме и маме.
– Сир гюцер-майор, пообещайте, что Великий Гросмейстер Грубь Кжириц никогда не узнает о нашем разговоре, – прошептал погонщик в шерстяной шапке, пряча медную фляжку в сапог.
– Да говори-же быстрей, – чуть ли не вскричал гюцер-майор.
– Пообещайте.
– Да будь я проклят! Какой же ты болван! Ты специально тянешь время, что бы все на нас оборачивались!
Погонщик огляделся по сторонам и продолжил разговор только тогда когда убедился, что вокруг нет людей, которые могли бы их подслушивать. В окно казармы он посмотреть не догадался, а Райгебок тем временем прильнул к мутноватому стеклу и с замиранием сердец вслушивался в беседу двух мужчин.
– Салкийский король Беневект Третий Милостивый, сохрани Трусливые Создатели его королевскую неколебимость, мудрость и всеобъемлющее…
– Короче! Ты можешь говорить короче!
– Наш король и басилевс Куштама Армаоний Варис Лучезарный объединились и собирают войска.
– На кого готовиться нападение? На Вилидергонию?
– Нет-нет, зачем им Вилидергония? Они хотят обрушить мощь своих армий на вас, альтинцы!
– Чего?
– Чего слышали, сир гюцер-майор! А теперь, извините, но я уже порядком отстал от обоза!
– Ты не шутил?
– Разумеется, нет, сир гюцер-майор.
– Великий Гроссмейстер уже знает об этом? – Юрц Байнишик стрельнул глазами по сторонам.
– Должен знать.
– Когда готовиться нападение?
– Как только лебеди прилетят на зимовку на юг Куштама.
– Да… – и тут гюцер-майор до покраснения расхохотался и отдал поводья плешивому погонщику в шерстяной шапке. – Двигай! Ха-ха-ха! Нападение! На Альт! Слушай и запоминай, земляк, что я тебе скажу! Салкийский король и куштамский басилевс скорее пожарят друг друга на сковороде и сожрут друг друга на ужин, чем покорят Альт! Это невозможно так же как невозможно падение луны мне на переносицу! Тебе понятно? А теперь катись от сюда, пока у меня поднялось настроение! Ха-ха-ха!!! Это-ж надо только подуматиь! Нападение на Альт!
Загрузка на троттенлибверы началась очень ранним утром двадцать первого дня ен-литта (третьего летнего месяца), в тот же предрассветный час Райгебок узнал, что это такое – троттенлибверы, то-есть – «воспаряющие с помощью тепла». Это оказались те самые воздушные корабли на гигантских раздутых шарах, что он видел в звездном небе в ту ночь, когда они с маленьким Райгетиллем шли лесом к Его Светлости герцогу Ваершайзу на празднество. В ту ночь зрение не обмануло аусертского монстра, это объекты на самом деле оказались самыми настоящими морскими суднами, только переделанными под полеты по воздуху, для чего с них были напрочь сняты мачты, но подвешены шары из пропитанной пчелиным воском парусины, а сама корма имела не форму лодки, а скорее широкого овала, в центре которого была разработана кирпичная печь, работающая на дровах, хворосте, мхе и кизяке. Из печи шел густой теплый дым, который поднимаясь вверх, заходил строго в огромный шар, тем самым раздувая его. Парусиновый шар, похожий на раздутый рыбий пузырь, поднимаемый горячим дымом вверх, тянул за собой и корму, на которой помимо нескольких членов экипажа, состоящий из представителей ордена альтинцев находились еще и пара сотен разнообразных монстров. Поднимаясь вверх и чуть не задевая кормой горные пики, монстры пораженно восхищались и таращили звериные очи на ландшафт внизу. На их уже родной Альт со своими казармами и плацами, на горные вершины Зубов Самого Старого Медведя закрывающих поселение со всех сторон скал. Затем, когда троттенлибверы преодолели горные массивы, внизу стали проплывать леса и поля, разные поселения и деревушки.
Троттенлибверы заслоняли собой все небо, их было несчетное количество, Райгебок даже не представлял сколько именно и на борту каждого сидело не менее двух сотен курсантов казарм альтинского ордена. Ближе к вечеру, когда троттенлибверы, беспощадно копча дымом в свои уже почерневшие изнутри от сажи шары, медленно выплыли из горных цепей, они стали разделятся и, отделяясь от общей массы, лететь в разные стороны. Райгебок не мог оторваться от борта, он смотрел вниз на землю и не мог насмотреться на такую красоту, даже не представляя, что мир в котором он живет настолько прекрасен и живописен. Он отождествлял себя с парящей по небу птице, которая вот так же поглядывает на земную суету со своей высоты. А особенно аусертского монстра поражали крупные города над которыми проплывал их троттенлибвер, их дома, мосты, мельницы, площади. Люди были крошечные-крошечные, но благодаря острому зрению чудовища, он мог разглядывать их в полной мере, тем более что за год абсолютной изоляции от внешнего мира, он порядком соскучился по представителям человеческой расы, рыцари ордена альтинцев со своими серыми тучками уже начинали мозолить ему глаза. А тут! Тысячи людей под его ногами! Смотри! Любуйся! Наблюдай! Люди на земле задирали головы на дивные воздушные суда, махали руками и что-то кричали. Кто-то убегал и прятался.
Солдат-альтинец в чине гюцер-капитана сообщил собранным на троттенлибвере монстрам, что путь их направляется на юго-запад, в Салкийское Королевство. Услышав такое, Райгебок еще больше оживился и воспрял духом, они летят на его родину! Вместе с ними в Салкию полетели еще несколько сотен воздушных судов, но по мере движения они один за одним отдалялись друг от друга и разлетались по своим направлениям. Когда красивый вечер почти сменился не менее красивой ночью, заморосил легкий дождичек и монстрам было приказано спуститься в трюм, где они, хоть и в тесноте, но разместились вполне комфортно. Каждому выдали по кувшину жирного рыбного бульона после чего все чудовища постепенно заснули на соломе, плавная равномерная качка действовала на всех как снотворное. Утром, выйдя на палубу Райгебок нашел вокруг их троттенлибвера лишь пару десятков воздухоплавательных судом, остальные разлетелись кто куда. Зато аусердский монстр с трепетом в сердцах узнал характерные для его местности кровли хижин, характерные для Салкии водяные мельницы и оросительные каналы.
– Осталось недолго! – услышал он чей-то крик и повернул голову, думая, что это сказал один из монстров. Но это был не монстр, это был молоденький альтинец, что носил на челе своеобразный головной убор, говорящий о том, что он является членом экипажа этого троттенлибвера и не просто членом экипажа, а одним из тех, кто управляет ходом. Движение этих троттенлибверов происходило в ту сторону в какую поворачивался раздутый шар (а он крутился и мог поворачиваться примерно на четверть полного оборота), с одной стороны которого было специальное выхлопное отверстие через который выходили излишки дыма. Это выходящий дым и толкал шар и весь троттенлибвер в противоположную сторону. Так вот парнишка, что радостно выкрикнул «Осталось недолго!» был из тех, кто занимался управлением вращения раздутого шара.
Паренек говорил на чистейшем салкийском, что доказывало, что он родом из этих мест. Именно это и заставило аусердского монстра обратить на него внимания, так как он и сам был салкийцем и, надо признать, давно не слышимая им родная речь, встрепенуло все его нутро.
– Это… есть… Сал… кия? – ломая речь, кое-как спросил другой монстр, походящий на изуродованного паука. Его речевой аппарат, так же как и у Райгебока, не был приспособлен произносить человеческую речь, но хотя бы то, что он вообще что-то сказал по салкийски, выдало в нем представителя именно этого королевства.
– Не Салкия! – весело ответил паренек и стал затягивать один из узлов троса, что фиксировали положение воздушного шара. Другой альтинец, чей подбородок был полностью закрыт черной бородой, огрызнулся на радостного паренька и прогнал его от коптящей печи. – А Салкийское Королевство!
– А ну, удались, мальчишка! – проворчал бородатый истопник и подбросил в печь охапку сухого мха, из трубы тотчас пыхнуло черной горячей сажей. – Мешаешься!
– Это ты мешаешься, Юалин Бергалид! – немедленно парировал паренек и специально раскорячился так, чтобы истопнику было неудобно работать. – А я делаю свою работу! Курс на юго-запад-запад! Подвинься, я тут развяжу узел!
– Это ты подвинься, салкийский индюшонок, без меня никуда вы не полетите. А будешь озоровать – сам тогда встанешь перед печью!
– Ну и встану! Делов-то! А ты тогда будешь возиться с канатами и тросами, куштамская селедка! Тут моя земля, а на твой Куштам полетели троттенлибверы, на которых тебя нет! А может, ты желаешь вернуться в Альт, старый мухомор?
– Ха! Альт! Альт уже стерт с лица земли всепожирающим огнем! Хотя откуда тебе знать, мелкая козявка, что после отчаливания наших троттенлибверов, альтинцы облили все опустевшие казармы и дома оулем, закидали соломой и подпалили со всех сторон! Чтобы и следа не осталось от нашего Альта! Ты знаешь что такое оуль?
– Да все я знаю! – огрызнулся паренек и проверил один узел. – «Масло Земли», оно выходит из ее недр и горит так, что аж камни лопаются!
Райгебок не верил глазам! В парнишке, что задиристо препирался с чернобородым истопником Юалином Бергалидом аусердский монстр узнал своего брата-близнеца Райгедона!
Он! Это Райгедон! Нет ни каких сомнений, это он! Только волосы отрасли ниже плеч, да верхняя губа потемнела от молодецкого пушка.
Отодвинув лапой стоявшего на пути чудовища с телом какого-то склизкого насекомого, Райгебок бросился к родному брату, но тут прозвучала команда гюцер-капитана, спускаться в трюм. Чудовища разных мастей засуетились и заслонили паренька, не давая Райгебоку приблизиться. Аусердский монстр попытался продвинуться к тросам, возле которых был Райгедон, но ему все мешали, а когда он, наконец, оказался подле печи, то обнаружил только лишь вспотевшего от жара бородатого Юалина Бергалида, сосредоточено переворачивающего кочергой угли. Близнеца было уже не видно, а вокруг двигались монстры, направляясь ко входам в трюм. Райгебок не мог ослушаться приказа гюцер-капитана, он обязан был спуститься вместе со всеми.
– Герои! – громко обратился строгий капитан Цейгпит к двум сотням собравшимся в трюме монстрам. Было жутко тесно, существа толкались, пихались, задевали друг друга конечностями и загораживали говорящего. Стоял шум и гам, монстры фыркали, пыхтели, рычали, ревели, громко дышали, урчали. Кто-то испускал разные запахи, кто-то оставлял после себя липкую слизь, а на кого-то было тошно смотреть даже Райгебоку, который, казалось бы, повидал за прошедший год всех чудовищ Мира Юэ, а со многими даже тренировался в бою. – Наши герои! На вас вся надежда! Вас много и вы сильные! Вы справитесь, вы обязаны справиться и остановить Пока Еще Не Появившегося Чужака!
– Мы испепелим его! – пронзительно заверещал кто-то из монстров и отрыгнул из пасти клуб рыжего огня. Опалив хребет впередистоящего полубыка-получервя, огнедышащий монстр получил от того звонкую оплеуху одной из четырех лап.
– Я в вас не сомневаюсь! – гордо произнес капитан Цейгпит и подкрутил кончики пышных черных усов. – Вы все герои! Слушайте важную информацию! Пока Еще Не Появившийся Чужак ступит на нашу землю завтра утром.
По трюму прошла волна возбуждения, шума стало значительно громче и одному из альтинцев, стоящему у стены пришлось долго стучать чем-то железным по большой пустой бочке. Когда же оглушающий шум более-менее утих и стало возможно слышать отдельные слова, капитан, еще раз подкрутив усы, продолжил:
– Мы подлетаем к месту высадки! Это одно из герцогств Салкийского Королевства, именно тут недалеко и появится Пока Еще Не Появившийся Чужак…
– То-есть, мы… встре… тим… его… первы… ми… – спросил один из полуящеров из того же вида, что и Райгебок.
– Совершенно верно! Нас опередил другой троттенлибвер, на нем другая группа героев, они высадятся еще чуть дальше и именно они станут первыми на пути у пока еще не пришедшего Чужака. Не думаю, что Пока Еще Не Появившийся Чужак сможет преодолеть хоть кого-нибудь из тех героев, но как бы то ни было после них он выйдет на вас. Наш троттенлибвер уже пошел на посадку. Как только корма коснется земли, вы распределяетесь по точкам, которые укажут наши люди, – капитан Цейгпит указал на группу рыцарей-альтинцев возле стены. – На своих точках вы, мои герои и будете ждать Пока Еще Не Появившегося Чужака. Наши люди очертят вам определенный участок и вы не имеете права выходить за его границы. Никуда! Только если придется преследовать убегающего Пока Еще Не Появившегося Чужака. В остальных случаях вы обязаны находиться в строго определенных местах, куда вас приведут наши люди! Это приказ, и этому вас неоднократно обучали в Альте! – капитан перевел дух и продолжил: – Каждый из вас будет в боевой готовности, если Пока Еще Не Появившейся Чужак появляется перед вами или вы замечаете его издали, немедленно атакуйте его всеми своими силами! Всей мощью! Каждый из вас прекрасно натренирован и обучен, у каждого из вас, мои герои, есть свои особенности ведения боя! Свое оружие! Своя стратегия! Кто-то владеет сразу четырьмя двуручными мечами, кто-то умеет парить в воздухе, рубить топором, хлестать «утренними звездами», орудовать бердышами и пиками, метать стрелы, кто-то испускает огонь или ледяной ветер! Кто-то дубинками может разбить скалу, а кто-то клыками и когтями растерзает любого в фарш! В фарш!
Многие из особо звероподобных чудовищ вознесли к низкому потолку когтистые конечности и яростный рев!
– В фарш!!! – разнеслось по трюму.
– У Пока Еще Не Появившегося Чужака не будет ни единого шанса! – кричал капитан и ему вторила добрая половина монстров, включая и Райгебока. – Если он чудом пройдет первый троттенлибвер, то у него просто не останется сил сражаться как следует. А если он и вас одолеет, то впереди у него будут еще сотни других троттенлибверов, на бортах которых были еще более мощные герои из нашего Альта! Весь Мир Юэ надежно защищен нашими братьями! И вы одни из них!
– Не дадим пройти! – ревели монстры и в горячке махали оружием, задевая друг друга. – Не дадим!
– Правильно! Не дайте! Каждый из вас знает свое дело, так действуйте! И еще! Тот, кто уничтожит Пока Еще Не Появившегося Чужака получит титул графа, и землю с замком в любом королевстве Мира Юэ!
– У-У-У!!!
Вскоре после этого собрания троттенлибвер плавно опустился на поляну в Салкийском королевстве. Альтинцы выкрикивали порядковые номера и соответствующие монстры спускались по трапу. Каждый внимательно осматривался лично капитаном, у каждого тщательно проверялись доспехи о личное оружие, каждому выдавался по узелку с мясными лепешками и кувшину с рыбным бульоном. Группы по нескольку монстров уводились альтинцами в разные стороны и, видимо расходились по ближайшей территории. Райгебок искал глазами своего брата, но его было не видно. Никого не было у тросов и канатов, печь для надувания шара тоже была без своего куштамского истопника Юалина Бергалида и уже начинала остывать. капитан выкрикнул номер Райгебока, но аусердский монстр замешкался, отчаянно пытаясь найти своего Райгедона, и усатому альтинцу пришлось повторять его номер целых три раза.
– Что с тобой? – грубо спросил капитан Цейгпит у сошедшего, наконец, с трапа Райгебока. – Почему не отзываешься?
– Я… прошу прощения, сир… Стоял у дальнего борта, не слышал…
– Соберись! Показывай свой ослоп! Хорошо… Повернись, я осмотрю доспехи… – капитан придирчиво подергал ремни на плечевой защите, похлопал по наколенникам и остался удовлетворен. – Получай мясо и бульон. Встань туда, сейчас соберется ваш отряд и сержант разведет вас по местам вахты.
– Слушаюсь, сир!
В отряде куда попал Райгебок было еще двое таких же полуящеров, как и он сам (номера ЕО 0021 и ЕО 0023), две постоянно плачущих обнаженных полуженщины-полумногоножки, которые после обучения стали в совершенстве владеть длиннющими бердышами с постоянно раскаленным до бела топором (номера созданий, судя по браслетам – ЕС 0008 и ЕС 0009), один каменный скелет, пускающий ледяные волны (ЕА 0268) и… легулийский монстр Эхаил Ироодим, отвыкшего от своего имени и отзывающегося теперь только на номер ЕН ноль-ноль-ноль-четыре.
– Пошли! – приказал молодой и недурной ликом сержант-альтинец в кольчуге и увел отряд от поляны с приземлившимся троттенлибвером.
Райгебок так больше и не видел своего брата-близнеца. Красавец сержант-альтинец в кольчуге быстро повел их по какой-то придорожной обочине, густо поросшей будто специально выращенным сильным бурьяном – осокой, полынью, пушицей да лебедой. Судя по растительности, да недовольно заквакавшим лягушкам, где-то тут должно быть болото, а значит Эхаил Ироодим оказывался в родной среде.
Вскоре сержант стал прихрамывать и морщить губы, все чаще он останавливался и массировал ногу.
– Сапоги трут, – пожаловался он. – Ребятня, давайте-ка остановимся, время еще есть. – Отряд послушно остановился и безропотно смотрел на воина-альтинца, выжидая от него дальнейших приказов. – Передохните, ребятня, – сказал он совершенно бодрым монстрам. Сам он присел на выглядывающую из сорняков кочку и принялся снимать тяжелые добротные сапоги. – Ну что вы все молчите, ребятня? С вами даже скучно. Вас, хоть как зовут-то, ребята? – спросил сержант, откинув проклятый сапог и бросив его в лебеду. К аромату цветущего бурьяна примешался запашок давно не знавших мыла молодецких ступней. Ближе всего к сержанту стояли две плачущие женщины-многоножки, чьи скорбные лица заливали слезы, струящиеся не только по щекам, но и по шее и обнаженным грудям. В обоих руках они держали раскаленные до бела бердыши и потому не могли вытереть глаза.
– Вот ты, – сержант в кольчуге кивнул ближайшей, которая, впрочем, ни чем не отличалась от второй. – Как твое имя?
Будто не поняв вопроса, женщина даже остановила слезотечение и протянула рыцарю-альтинцу оба запястья. Жар от бердышей чуть не опалил красавцу-сержанту брови.
– Эй! – солдат аж свалился с кочки. – Чего ты суешь мне свои браслеты! Я спрашиваю – как твое настоящее имя, дамочка! Не помнишь, да? А меня зовут Еогул Дородий, я куштамец. – Услышав это обе полуобнаженные женщины-многоножки разрыдались в голос. Это раздражало уже не только Райгебока, стоявший рядом черный Эхаил Ироодим нервно подернул узловатыми плечами и пропыхтел что-то недовольное. – Ну что вы все плачете и плачете, – упрекнул их рыцарь-альтинец, возвращая свой зад на кочку и осторожно разматывая портянку.
– Сир сержант, – промычал Эхаил Ироодим. – Советую приложить подорожник к вашим ступням. В Ливалии мы часто так делали…
– Ливалия… Так ты, чернолицый, мой земляк, тоже куштамец, – буркнул Дородий и размотав-таки одну портянку, помассировал ногу. – У меня две дочурки остались в Сатунополисе, – Еогул тяжело вздохнул и сдернул с ноги второй сапог. – Фиолия и Ольдеминия… Младшенькой и трех годочков не было, как я ушел в Альт. Год уже никого из них не видел, ребята! Знаете, как, порой тоска гложет! Так бы и бросил все и вернулся бы в Сатунополис! Но невозможно, «клином» было предначертано мне стать благородным рыцарем-альтинцем и выполнять миссию нашего ордена. Как ни раз говаривал гроссмэйстер Грубь Кжириц: «Цель – первостепенна!»
Говоря это, Еогул Дородий, освободив от портянки и вторую ногу, с грустью шевелил на пробивающемся через кроны деревьев солнце пальцами ног.
– Эх, стал бы лучше я рыцарем ордена Триумфального Беркута или даже Благокровным Рыцарем, те хотя бы знают для чего живут, те хотя бы проливают кровь в сражениях, отстаивают интересы правителей… А мы… Что мы делаем? Сначала сотни лет вели какой-то странный образ жизни для рыцарского ордена, ни в каких сражениях не участвовали, турниры игнорировали, мы даже не владеем ни одним видом оружия. И тут вдруг все резко меняется! Оказывается, все это время мы просто ждали. Ждали когда наступит час, когда должен появиться какой-то еще не пришедший враг. Наш орден целыми поколениями впустую пил вино, играл в кости, помогал бродягам и нищим, прохлаждался и ни о чем не заботился, только для того чтобы сейчас обучать военному дело вас – монстров со всего Мира Юэ! Вот как! А у меня в Сатунополисе осталась жена и две маленькие девочки! Я хочу к ним! Знаете, ребята, у вас ведь, верно, никогда не случиться «воспламенения»… У всех людей случается, а у вас… Вы знаете, что это такое? Это когда мужчина и женщина влюбляются друг в друга и между ними возникает невидимый контакт, говорят еще, что «нутро воспламеняется». Люди встречают друг друга, заключают брачный союз и больше уже не расстаются никогда. У меня до встречи с моей Ирмекией было много девушек, должно быть четыре или пять… Но как только я увидел ту пухленькую белокурую девчушку, что работала на сенокосе, я понял, что вот оно – «воспламенение», я позвал ее и она, подняв на меня взор, тоже все поняла. Тогда ее еще звали Ирмекия Сойнилияниус, и у нее три года как случился клин. После которого она стала крестьянкой, работала в поле, а я тогда еще юный оруженосец только обучался военному уставу ордена альтинцев. Мы создали брачный союз, переехали в огромный Сатунополис, где располагалась моя казарма и стали жить-поживать. Народились девочки, все шло прекрасно, мне платили жалование, а я только и делал, что резался в кости, да помогал обездоленным. Меня повысили в звании, к девятнадцати годам я дослужился до сержанта и вскоре меня ждало звание гюцер-сержанта! Это еще выше, от него рукой подать до шегген-лейтенанта, а потом и лейтенанта настоящего! Представляете! Но все оборвалось в один момент! Всеобщая мобилизация! Один день на сборы и дорога в Альт! А там вы знаете, ребята… Эх… Тоска тоскливая… Где мои денечки…
Выговорившись, сержанту Еогулу Дородию стало, вроде бы, легче на душе и он поднялся духом. Монстры из его отряда слушали ностальгирующего рыцаря и грустили не меньше альтинца, ведь у каждого существа, не смотря на его безобразную внешность, за плечами была какая-никакая, но тринадцатилетняя жизнь. У каждого своя: счастливая-ли или горемычная, унылая-ли или наполненная радостью, но у каждого в разных частях Мира Юэ остались родные и близкие. Уже не испытывая неловкости за попытку постыдных действий, совершенную некоторое время назад, молодой воин-альтинец в кольчуге перемотал портянки, всунул ноги в сапоги и встал с кочки. Сверившись с картой, что была у него за ремнем, он повел отряд дальше сквозь высоченный бурьян. Следуя за всеми, Райгебок поймал себя на том, что уже шмыгает ноздрями и моргает чаще обычного, что говорило о накапливающихся слезах. Ну вот опять! С недавних пор Райгебок запретил себе плакать, ведь он уже не маленький мальчик, ему четырнадцатый год, но не было еще такого дня когда бы он не нарушил данное себе же обещание и не пустил слезу по грубой чешуйчатой щеке.
Вдруг атмосферу прорезало тройной звук далекого рожка и сержант Дородий чуть не врезался в дерево от неожиданности.