Алексей Владимирович Июнин
Райгебок
Противоположный берег Нольфа! Вот что было реально!
Статичные деревья, никогда не колышущиеся даже под порывами сильных ветров. Граница всех карт!
– Ко… гда? – выдохнул он.
Янико Трось, не меняя позы и даже не приоткрывая воспаленных глаз, протянул руку к одной из своих палок, взял ее и стукнул кончиком об пол два раза.
Входная дверь отозвалась скрежетом шести открываемых замков.
Прошло пять дней. Отряд дошел до какой-то поляны и герцог Ваершайз приказал здесь и остановиться. Смеркалось. Пока еще сумерки не окончательно сгустились и не превратились в мрачную темноту слуги и оруженосцы принялись ставить палатки и шатры, кашевары разводить костры и приготавливать посуду. Рыцари, коих в отряде насчитывалось ровно двадцать человек, все как один сложили свое оружие, скинули нелегкие неудобные для похода доспехи, сняли кольчуги и развалились на траве, с усердием делая вид, что они неимоверно устали от длительного перехода. Возможно, так оно и было, ведь от замка Ваер до этой, поросшей клевером поляны было полтора суток езды на лошадях. И за эти полтора суток Его Светлость лишь один разок разрешил передохнуть у ключа и напоить коней и везущих обозы волов. Ему-то – герцогу – было хорошо, у него был самый лучший конь, самое удобное седло и самая легкая одежда. В-принципе, и Райгебоку было неплохо, он сидел на качественной повозке со смазанными жиром осями и подбрасывал в рот еловые шишки. Все пока шло вполне хорошо, никаких приключений в дороге не случилось, если не считать нападения двух Вегельмайерских кабанов, с которыми герцогские рыцари справились за несколько минут, даже не принимая защитных позиций.
В дороге монстр думал о маме, которая осталась в Аусерте и, наверное, выплакала все глаза. Младший братик Райгетилль, которому Райгебок приказал возвращаться в Аусерт, отсоединился от их отряда и, под охраной двух мечников, должен был благополучно прибыть в Аусерт и объяснить все маме. Также монстр размышлял о брате-близнеце Райгедоне, который вообще невесть где и, должно быть уже и не вспоминает о своей семье. Тоскливее же все становилось у Райгебока на душе, когда он думал об отце. Где он? Ведь монстр был в замке Ваер, возможно в непосредственной близости от отца, но так с ним и не встретился. На все уговоры его братика Райгетилля встретиться с отцом герцог Ваершайз как-то странно реагировал, махал руками и отвечал, что хоть с непокорным Райгемахом все в порядке, он жив и за ним ухаживают, но встретиться с ним нельзя. Ваершайз не аргументировал запрет, просто запретил и все. Сказал, что отпустит Райгемаха на все четыре стороны, но только после того когда вернется из этого рискованного похода. Братьям Райге пришлось проглотить это весьма призрачное обещание и надеяться на то, что все пройдет удачно.
Монстр слез с повозки и, размяв затекшие кости, стал наблюдать, как на поляну стали выкатывать детище придворных инженеров герцога Ваершайза. Так как это было изготовлено в единичном экземпляре, то название этому не было. Кто-то называл это «средством», кто-то «большой посудиной», кто-то «кораблем». Но для себя Райгебок дал этому то название, которое употреблял герцог – «диф-диф». Термин «диф» был широко распространен среди салкийских бродяг и нищих и означал – протянутая ладонь для милостыни. Ходило даже такое выражение – «показывать свой диф», что означало стоять с протянутой ладонью. «Диф-диф» и, правда, напоминал две ладошки, сложенные друг с другом, потому что, фактически являлся двумя лодками, накрытая одна другой подобно крышке. «Средство» было обито листовым железом, никаких люков или проходов внутрь – верхняя «ладошка» приоткрывалась на петлях. Место внутри было ровно на одного человека и на пару мешков с поклажей. Никаких украшений и ненужных предметов, «диф-диф» и так был тяжел сам по себе, а ему еще предстояло выдержать не только вес человека в рыцарском обмундировании, но еще и самого аусердского монстра Райгебока. Три дня назад «средство» было испробовано в пруду на окраине Лойонца и вроде как справился со своей задачей.
«Диф-диф» был посажен на две оси с деревянными колесами для перемещения, поэтому два вола могли тянуть это плавательное средство по суше. Не успели рыцари отдышаться и обтереть взмокшие спины как Его Светлость объявил, что он не будет ждать до утра, как планировалось до этого, а продолжит поход немедленно, ни теряя ни минуты.
Командир отряда по имени Химпролас – длинноволосый здоровяк с бычьей шеей – озабоченно взглянул на полную луну и потер щетинистый подбородок.
– Воля ваша, Ваша Светлость, – ответил он. – Однако стоит ли продолжать поход после заката? Не разумнее ли дождаться утра, ведь впереди самая трудная часть.
– Я не могу терпеть! – герцог ловко спрыгнул с коня и отдал поводья личному оруженосцу. – Не могу ждать утра, когда цель так близка! Осталось то совсем чуть-чуть!
– Да, но…
– Готовьте «диф-диф»! – герцог жестом приказал подать ему воды, чтобы смочить горло. – Готовьте!
– Ваша Светлость… – Химпролас хотел что-то сказать, но герцог и слушать ничего не желал. Он требовал, чтобы начинали снаряжать «диф-диф» и подавали ему специально выкованные для этой миссии рыцарские доспехи. Тут же скинув с себя походную одежду, герцог без раздумий принялся облачаться в другую, обязательно накинув на нижнюю рубаху толстенную кольчугу. Когда небо почернело он стоял под полной луной полностью экипированный. На нем были одеты тяжеленные, пусть и сковывающие движение, но очень надежные рыцарские доспехи. Участвовать в боях в таких доспехах было невозможно, они не позволяли свободно двигаться и не давали упавшему рыцарю даже приподняться, слишком они были тяжелы, но для той задачи, для которой они были выкованы придворными кузнецами, они должны были справиться.
– Райгебок! – скомандовал герцог. – Ты готов?
Монстр кивнул, ему, собственно, и не надо было готовиться, никаких доспехов ему одевать было не нужно. Под взглядами целого отряда Его Светлость герцог Ваершайз с помощью личного оруженосца влез в «диф-диф» и лег на живот.
– Ваша Светлость! – вскрикнул Химпролас. – Мы дождемся вас!
– Разумеется! – с усмешкой ответил герцог и опустил забрало шлема.
– Да здравствует Его Светлость герцог Ваершайз!!!
– Закрывайте! Да прибудет со мной удача! А вы, твари, не радуйтесь, я ведь вернусь! И не надейтесь, что я сгину в Нольфе!
– Да как вы могли подумать, Ваша Свет…
– Закрывайте! Райгебок, двинулись!
Кто-то аккуратно накрыл нижнюю «лодочку» «диф-дифа» верхней створкой и вставил в одно маленькое отверстие конскую сердечную артерию, через которую рыцарь будет дышать воздухом. Тем временем другие замазывали смолой щель между двумя «половинами». Когда все было готово Химпролас постучал ладонью по боку «диф-дифа» и в ответ дождался точно такого же стука. Двух волов уже давно отстегнули, а вместо них, по своему обыкновению впрягся Райгебок, потянув «диф-диф» за встроенные в специальные пазы жерди-весла.
Ни один человек не сопровождал удаляющуюся процессию, ибо впереди их ждал Нольф с угрями-светометами. Живым и теплокровным дальше ход был заказан.
Вскоре рыцари исчезли за их спиной и даже их разожженный костер больше не пробивал ночную мглу. Монстр двигался прямо на полную луну, своим серебристым светом окрашивающим сосновые стволы в бледно-голубоватый цвет. Если не считать закрытого в «диф-дифе» герцога, Райгебок оказался совершенно один. Он топал по земле, вез за собой «средство» и настраивал себя на предстоящее. Примерно через двести салкийских клинков меж сосновых стволов бирюзовым светом заблистала великая река. Нольф жил угрями-светометами, ночью их было ничуть не меньше, чем днем. Их голубовато-зеленоватый свет изливался из-под толщи воды поистине сказочно, Нольф сверкал, он будто кипел изнутри.
Райгебок остановился на берегу, где от бирюзового света было прекрасно видно все вокруг и замер. Только теперь он сообразил, что за все время приближения к реке не прозвенело ни одного луча, а это значит, что идея герцога Ваершайза оказалась вполне жизнеспособной. В противном случае первый же луч превратил «диф-диф» и упрятанного в нем герцога в запеченный кусок мяса. Райгебок стоял на берегу, но угри еще не чувствовали герцогское тепло.
– Чего остановился? – рявкнул из своего «средства» герцог. – Мы пришли?
Райгебок утвердительно пробурчал и пристегнул весла, за которые притащил «диф-диф» в другие петли. Теперь они уже не были поводьями, а становились полноценными веслами. Потом он снял «диф-диф» с колес.
Нольф завораживал. Противоположный берег чернел силуэтом статичных деревьев.
Монстр собрался с духом и стал толкать «плавательное средство» в воду. Немного проехав брюхом по каменистому берегу, «диф-диф» заколебался на бирюзовой водной глади. Почувствовав, как его ступни начинают обволакивать светящиеся ленты угрей-светометов, Райгебок запрыгнул на «средство» сверху. «Диф-диф» значительно просел от большого веса чудовища, нижняя «лодочка» утонула в бирюзовой воде ниже замазанного шва и это было нехорошо, инженеры запрещали погружать это «средство» ниже щели, видимо поклажа оказалась тяжелее. Изнутри что-то пролаял герцог, но монстр не обратил внимания на Его Светлость. Он взялся за весла и принялся грести.
Вот чудо! План Ваершайза действует! Угри-светометы не чувствуют человеческое тепло. Герцога защищал обитый железными пластинами закрытый «диф-диф», толстые металлические доспехи и тяжелая кольчуга. Оба сердца Райгебока колотились так сильно, как никогда в жизни, он даже мог слышать движение своей крови по венам. Стараясь успокоиться, монстр методично греб веслами, с каждым движением все дальше и дальше отплывая от относительно безопасного берега. Оглянувшись, он увидел уже далеко позади себя одиноко лежащие отцепленные колеса от «диф-дифа», а в некоторой стороне то место, где он обычно ловил угрей. Дальше – отражающий бирюзовый свет большой валун, за которым совсем недавно прятались маленькие Райгетилль и Скаускай.
– Эй! Ящер! – крикнул из своего «убежища» герцог Варшайз. – Мы плывем, да? Неужели?
– Да! – согласилось чудовище, стараясь удерживать равновесие на не очень устойчивом на волнах «диф-дифе». Ему и самому не вериться, что противоположный берег широкого Нольфа как будто приближается. С каждым гребком Райгебок видел, как темный силуэт неподвижных деревьев на том берегу становиться все явственней и выше. Уже можно разглядеть отдельные стволы и ветки.
– Представляешь, лягушка, – говорил герцог, – свет угрей столь ярок, что я могу видеть его даже сквозь доски и железо. Это что-то невероятное!
– Да! – снова подтвердил Райгебок, завороженный невообразимым зрелищем, чем ближе он приближался к центру Нольфа, тем подводное свечение становилось ярче и насыщенней. Оно освещало и самого монстра и «диф-диф» на котором он восседал красочным зелено-голубым сиянием. Бесчисленные угри-светометы сотнями и сотнями суетились под его ногами, где-то позади него со свистом пронесся в сосновый лес одинокий луч. Видимо какой-то ночной зверек, превратившись в искрящийся взрыв, на мгновение отвлек от какого-то гипнотического воздействия, вызванного обворожительным речным свечением.
– Проклятье! – раздалось изнутри «плавательного средства». – Вода! «Диф-диф» протекает!
Райгебок вздрогнул и загреб быстрее, не хватало еще что бы плавательное средство затонуло раньше времени. Это очень нехорошо, что «диф-диф» пустил течь, набравшись воды, он отяжелеет и не сможет держаться на плаву, не говоря уже о том, что герцог просто-напросто захлебнется. Конечно, это понимал и сам герцог и взволнованно заворочался внутри, выпустив наружу несколько непристойных ругательств. Монстр мог ему помочь только тем, что не будет тратить время на разглядывание окружающих красот, а что было сил примется за греблю. Они были почти посередине Нольфа, когда Райгебок почувствовал, что его ноги уже по колено в воде и некоторые угри уже покусывают его чешую. «Диф-диф» тонет! Герцог внутри исторгал проклятья и нехорошими словами торопил монстра.
Райгебок и сам понимал, что очень может быть, что они не смогут переплыть берег, если не грести еще быстрее. Если «диф-диф» затонет, то и сам Райгебок пойдет на дно вместе с герцогом Ваершайзом, так как глубина тут, должно быть огромна. Плавать аусердский монстр не умел, вода его удерживала с трудом и он уже довольно далеко отошел от родного берега, чтобы возвращаться. До противоположного берега было уже ближе, есть шанс, что все получиться! Райгебок греб что было сил, быстро-быстро двигая веслами и пуская фонтаны воды, но вдруг одно весло выскользнуло из его лапы.
Монстр не смог его выловить, «диф-диф» быстро двигался вперед и Райгебоку ничего не оставалось, как продолжать использовать оставшееся весло. А вода, тем временем, уже добралась до его бедер. Он не хотел представлять что чувствует сейчас герцог, но судя по крикам и ворочанью, тот еще не захлебнулся. У Райгебока начиналась паника. План, который так хорошо начинался, сейчас терпел крах. А ведь цель так близка! Вот же он, противоположный берег великого Нольфа! Никогда он еще не был так близко, как сейчас! Райгебок мог видеть уже не просто силуэт леса, но отдельные кусты и траву. Недвижимую траву, неподвижные ветви деревьев.
– Лягушка! Греби! Греби! Я в воде! – вопил Ваершайз. – Мы тонем!!!
Райгебок греб! Еще как греб! Правда, только одним веслом, но греб!
– Я тебя озолочу, только греби!!! Греби!!!
Вдруг чудовище остановилось, держа весло на весу. В его голове стал нарастать пока еще едва слышимый звон, который усиливался и пульсировал. Это было предчувствие. На самом деле никакого звона не было, то что происходило в его голове было ни что иное, как все возрастающая тревога перед… Нет! Только не это!
Остановив дыхание, Райгебок резко обернулся в сторону.
В наступившей тишине, на фоне тонкого звона в голове, он слышал бешеное биение своих сердец. Он видел то, от чего едва не выронил весло. С правой стороны от «диф-дифа» было нечто. Это нечто пока еще было далеко, пару сотен салкийских клинков, но не было сомнений, что скорость приближения была таковой, что у Райгебока оставалось едва ли минута. Монстр знал, что он увидел, он уже однажды сталкивался с этим, но это было давно и он видел ЕЁ издалека и с безопасного берега. Возможно, аусердский монстр Райгебок являлся единственным кто видел ЕЁ воочию и мог подтвердить ее существование.
Нольфска Гидра!
Внутренний звон внутри головы монстра усиливался и он понимал, что это предчувствие близкого и неотвратимого конца. Никакого противоположного берега великого Нольфа ни ему ни герцогу Ваершайзу не видать! Им обоим больше не видать даже своего родного берега!
– Что случилось? – верещал изнутри «диф-дифа» погибающий герцог и заколотил в обитые железом бока своего «средства». Райгебок даже немного позавидовал Его Светлости, он погибнет даже не поняв от чего, он захлебнется и камнем пойдет на дно в своем «плавательном средстве» на которое возлагал такие большие надежды. Там на глубоком дне великого Нольфа герцог Ваершайз так и будет тихо лежать и ни одна живая душа никогда не обнаружит его тело и не узнает, что с ним произошло.
А ведь противоположный берег так близко!
Но Нольфская Гидра еще ближе!!!
– Райгебок! – герцог первый раз назвал чудовища по имени и в его голосе была неподдельное упование, он колотил в стенки «диф-дифа» и кашлял. – Что происходит? Ты еще здесь? Открой! Спаси меня, Райгебок!!!
Но монстр уже ничего не мог поделать, «диф-диф» под его задом уже полностью погрузился в реку, он был полон воды. Одно весло потеряно, да и с ним Райгебок не смог бы добраться до противоположного берега. Монстр поднял голову к полной луне и колючим звездам. Звон в голове внезапно оборвался, вокруг наступило отчаянная беспросветная тишина. Одинокая, безвыходная тишина, которая могла бы быть лишь под землей…
Райгебок отпустил бесполезное весло.
В хорошо освещаемых угрями-светометами водах Нольфа Райгебок видел приближение конца своей сложной судьбы. Палач его судьбы был огромен. Он, чуть извиваясь сильным телом плыл через копошащихся угрей, которые расступались перед его приближением как потревоженный косяк селедки. Длинная шея, длинный хвост…
– Райгебок, я… тону!!! Тону!!! – из последних сил молил запертый герцог, он «средство» было уже полностью под водой, голос был глух и отчаян. – Милый! Дорогой! Обещаю, если ты вернешь меня, хотя бы назад, я озолочу всю вашу деревню!!! Верь мне! Я поставлю тебя вместо Лайзельвина!!! Эй! Райгебок? Ты меня слышишь? Эй! ЭЭЭЙ!!!!
Монстр закрыл глаза и спрыгнул в воду. «Диф-дифу» это не помогло, «средство» уже набралось столько воды, что погружалось на дно подобно камню. Что кричал герцог было уже не слышно, Райгебок искренне надеялся, что герцог захлебнется быстро. Он никогда никому не желал мучений.
Райгебок загреб вперед, пусть он не проплывет и малого расстояния, и противоположного берега Нольфа не достигнет, зато погибнет максимально приближенным к своей цели, до которой стремился всю свою сознательную жизнь. Угри-светометы стали вгрызаться в тело монстра, облеплять его со всех сторон, щипать его, извиваться перед ним, мешать ему. Он взвыл от отчаяния, но продолжал грести своими огромными толстыми ручищами с тремя пальцами. Противоположный берег реки был недосягаем, хоть и близок. Если бы все шло по плану Ваершайза, то вероятнее всего, они бы достигли его, но чего уж теперь говорить, когда Его Светлость заживо похоронен на дне великой реки, а самого Райгебока ждет конец.
Пусть! Райгебок выплюнул заплывшего ему в пасть угря.
– Ма! – выл он, отплевываясь от воды. – Па! Я!!! Про… щай… те!!!
Вдруг за его спиной из воды вырвалось нечто колоссальное и необъятное. Поднимая фонтанище голубовато-зеленых брызг гигантская голова на длинной шее вырвалась из Нольфа.
Нольфская Гидра!
В длинных как турнирное копье истинного рыцаря, зубищах сжимался полураскусанный «диф-диф». Видимо доски и листовое железо увязли между зубами легендарного чудовище, по сравнению с которым чудовище-Райгебок выглядел цыпленочком перед рассвирепевшим медведем-шатуном. Нольфская Гидра, издавая пронзительный вой, от которого по водной глади бежала рябь, замотала мордой, делая огромные амплитуды, ее глаза по обе стороны черепа закатились, но она не могла сомкнуть челюсти. Райгебок по-настоящему обмер, когда услышал чистый человеческий вопль и увидел в зубах у гидры, зажатого челюстями, железом и досками человека в смятых и искореженных рыцарских доспехах. Все, больше Райгебок плыть не мог. Не мог. От потрясения он не мог больше двигаться вперед. Его Светлость герцог Ваерщайз с перекусанными ногами и оторванной рукой дергался в зубах Нольфской Гидры, почти обездвижено застряв в своем же «диф-дифе». Из его вскрытого живота вываливались кишки, и если бы еще не крепкие рыцарские доспехи и толстая кольчуга, он был бы уже размят смертельными челюстями.
Нольфская Гидра выла и мотала головой на длинной шее. Во все стороны летели обломки «диф-дифа», куски древесины, железа, рыцарских доспехов и море кровяных брызг из растерзанного герцогского тела.
Райгебок не мог не зарыдать, но вдруг молниеносный луч одного из тысяч угрей-светометов вонзился в морду Нольфской Гидры. Прямо в пасти у исполинского чудовища раздался искрящийся взрыв, сама Гидра дернула и тряхнула мордой. Его Светлость владелец ваерского герцогства в момент превратился в обугленный кусок мяса в раскаленных до красна рыцарских доспехах.
Следующий луч попал Нольфской Гидре в нижнюю челюсть, от этого взрыва в воду посыпались шипящие ошметки мяса и раздробленные кости.
– Райгебок!!! – испуганному до смерти монстрику показалось, что кричит сама ужасная Гидра. Не Нольфская Гидра взывала к Райгебоку, а то, что осталось от герцога Ваершайза, а осталось от него немного. – Плыви!!! Плыви вперед!!! Ты сможешь!!!
Следующий луч угря оставил от герцогского тела лишь половину головы и часть торса, все остальное растерзало в жареный фарш.
– Плы… ви… – голос герцога обратился в мертвецкий гром. – Ты сильный… Ты смо… жешь… Плыви, Райгебок! Хоть ты доплывешь… Плы…
На морду Нольфской Гидры обрушились сразу десятки лучей. Ее плоть была невероятно крепкой, лучи почти не наносили ей ущерба, зато полностью испепелили герцога и его «диф-диф», зажатый в зубах чудовища. Мясо Ваершайза исчезло, металл доспехов и кольчуги плавился и шипящими каплями лился в воду. Угри-светометы стреляли в эти расплавленные металлические струи, ведь они мгновенно реагировали на тепло, а что может быть горячее расплавленного железа? Райгебок был уверен (и это подтверждал знакомый кузнец), что ничего. Еще много расплавленного железа оставалось в пасти Нольфской Гидры, это были не только доспехи и кольчуга, это было еще и железо, которым был обит «диф-диф». Жару подбавляли и горящие доски. Из пасти легендарного чудовища валил огонь и дым, обжигающая масса струилась вниз, а также и в длинное горло Гидры.
Нольфская Гидра задергалась и, оглушительно завыв, замотала мордой, принимая на себя сотни и сотни лучей угрей-светометов, которыми был полон великий Нольф. Многие угри даже отцепились от плоти Райгебока для того, чтобы выпустить луч в источник жара, в который превратилась пасть великого речного монстра. Как бы крепка не была плоть Нольфской Гидры, но выдержать бесконечные десятки взрывов даже она не смогла, тем более что изнутри ее прожигает расплавленный металл. Великое легендарное чудовище поддалось. Можно сказать, что вся ее родная река, все ее бесчисленные змеевидные рыбины были против нее, все обратилось против своей хозяйки – Нольфской Гидры.
В конце концов, когда нестерпимый смрад и жаркий дым обволок всю поверхность Нольфа, когда от воя уже лопались барабанные перепонки и кружилась голова, Нольфская Гидра была повержена. Она умерла и уронила изуродованную морду в реку, подняв столп черного дыма и убив жаром не одну сотню мельтешащих угрей-светометов.
Райгебока, который все еще держался на воде, окатило грязной от пепла водой.
Через полминуты Нольф оказался в прежней кромешной тишине, только тысячи всплывших брюхом кверху угрей безучастно покачивались на его поверхности. И только прежняя полная луна глядела на все это со своего далекого места.
«Плыви… Плыви…» – эхом звучало в голове Райгебока.
«Ты сильный… Ты сможешь…»
«Плыви…»
И он поплыл.
Поплыл, разгребая пять слоев змеевидных рыб. Плыл, уже не торопясь, не боясь чего-то, плыл, зная, что уже ничего его не сможет остановить, все что могло было быть – случилось и прошло. Теперь он один, даже угри-светометы были не страшны, их осталось значительно меньше и они не реагировали на плывущего монстра, даже не цеплялись за него. Те сотни, что остались живы, светящимися бирюзовым светом лентами бросились на упавшее на дно громадное тело Нольфской Гидры.
Ему попался обломок «диф-дифа», обугленный кусок доски, он оттолкнул его в сторону.
Противоположный берег Нольфа был близок. Неотвратим. Реален.
Райгебок плыл к нему. Уверенный. Убежденный в положительном результате, другого и быть не может.
Все. Райгебок приплыл. Он почувствовал ногами каменистое дно и, обрадованный как ребенок, побежал вперед. Вода осталась позади, весь его мир остался за его спиной. Ничто ему больше не страшно, он достиг результата, пусть такой кровавой ценой, но как бы то ни было – вот он – противоположный берег Нольфа, которого еще не достигал ни один человек из Мира Юэ!
Райгебок ударился обо что-то лбом и, ослепленный болью, грохнулся на спину, разметав много брызг. Встряхнув мордой и протерев глаза, Райгебок вскочил и вновь побежал, утопая тяжелыми пятками в речных камушках и иле. Ничего не поняв, он вдруг на что-то налетел и вновь грохнулся в воду. На этот раз он сильно ушиб плечо и даже испугался, не вывихнул ли он его.
Что за дела? Райгебок встал по пояс в воде и нахмурился. На что он налетает? Он, уже медленнее, пошел вперед и уткнулся во что-то невидимое. Райгебок остановился.
Протянув трехпалую ладонь он почувствовал ею невидимую преграду.
Уперся в невидимый занавес. Нажал. Нажал сильнее, и, соскользнув с гладкой прозрачной преграды, чуть не упал брюхом на камушки.
Он пытался преодолеть невидимую преграду до утра.
Потом, передохнув и собравшись с мыслями, пытался еще почти сутки. Он двигался в одну сторону по берегу, ощупывая и колотя по прозрачной стене. Он пытался ее перепрыгнуть или перелезть, это оказалось безуспешно. Речная вода проходила сквозь преграду беспрепятственно, будто ее и не существовало, а кидаемые Райгебоком камни отскакивали и возвращались в Нольф. Райгебок делал попытки сделать подкоп, но ничего не добился. Как бы глубоко он не рыл береговую линию, но невидимая преграда была и под землей. Яма лишь наполнялась речной водой.
Райгебок был в отчаянии. Что это значит? Как это надо понимать?
Тогда он, обессиленный, просто сел в воду и безнадежно посмотрел на этот берег, до которого так и не мог добраться. Солнце высоко встало на небе, погода была хорошая, видимость отличная. Успокоившись и придя к неутешительному выводу, монстр понял, что никакого противоположного берега Нольфа просто не существовало. То, перед чем он остановился и что преграждала невидимая стена, было не что иное как статичная ширма. Деревья и кусты были не настоящие, это было лишь изображение. Очень четкое, прекрасно выполненное, с мелкими деталями, но не настоящее.
Райгебок уперся лбом в картинку.
Он понял, почему ни один человек не преодолел Нольф и не был на этом берегу. Он уже не плакал. Он был опустошен, в нем уже ничего не осталось, он будто ссохся изнутри. Разгадав тайну противоположного берега великого Нольфа, он умер в душе. Он не знал, что делать, не знал как жить дальше. Возлагая самые большие надежды на этот берег и ожидая от него ключ ко многим тайнам, теперь монстр абсолютно разочаровался. Тайны остались тайной, а Нольф – не оправдал его упования! Неужели, действительно – это конец света! Неужели Райгебок ковырял черным когтем границу Мира Юэ? Это невероятно!
Райгебок не хотел и не мог верить в это, это противоречило всем его представлениям. Но перед ним был факт и других доказательств ему не предоставит уже ни один человек. Что еще нужно?
Чудовище больше не плакало. Мертвые не плачут.
Оно развернулось и поплыло обратно.
Там, где он вышел на берег Мира Юэ, было непроходимое болото. Преодолевая трясину, он вяз в ней чуть ли не по пояс, но с тупым упрямством, хватался за воздух зубами и вырывал ноги из жижи, что-бы со следующим шагом погрузить их в нее же. Так шаг за шагом, он победил болото, вылез-таки на относительно твердую землю, где, поймав Вегельмаерского кабана, сожрал его вместе с костями. Встретив по пути ручей, он ополоснулся, вдоволь напился и тут же упал в глубокий сон. Неизвестно через какое время, выйдя из сонного небытия, он потопал дальше. Видимо, он был в совсем глухом месте, где не было никаких признаков людей, ни тропы, ни пеньков, ни поднимающегося в небо дыма от костров или из печных труб. Лично для Райгебока это было хорошо, но тревога была от того, что он вообще не ведал, куда ему направляться. Он не боялся бродить по незаселенным местам хоть до заморозок, но тратить время на бесцельное хождение он не мог и не желал. Ему необходимо было в замок Ваер и как можно быстрее, но для начала не лишним было бы встретить хоть какое-то поселение, чтобы как-то сориентироваться на местности и свернуть в нужном направлении.
Он, зажмурившись, быстро жевал и глотал внутренности убитой им молодой лосихи. Уже почти не передвигая ног от голода и усталости, монстр напоролся на умирающее животное с ядовитой иглой в ребрах, пущенное в нее игольчатым волком. Лосиха сама еле брела и от яда ее тело было липкое, а по коже пробегали судорожные волны. Люди, поймавшие своим телом пущенную иглу игольчатого волка сразу выдергивали ее и просто обрабатывали ранку обычной водой, но многим животным эта обычная операция была не под силу, особенно, если игла вонзилась в труднодоступном месте и зверь медленно умирал от потери крови. Райгебоку было очень неприятно свертывать шею лосихе, раньше он убивал только своих поросят, и то бревнышком по темечку. Насыщая свой желудок и вытирая слезы, он услышал хруст веток и заприметил за деревьями человеческую фигурку. Немедленно прекратив жевать и вытерев жесткие черепашьи губы от лосиной крови, Райгебок пригнулся за раскидистым ясенем. Это была девочка. Она шла прямо через сухостой, погружая обутые в глиняные башмаки ножки в сырую землю, ее движение было как будто целенаправленным, будто она четко знала, что вон, к примеру, за тем деревом будет ее родной дом и она ежедневно ходит по этому направлению. Но Райгебок догадывался, что тут в округе нет поселений, тут не должно быть и троп. Однако девочка, разрывая ткани своих грязных серых, грубо скроенных одежд, шла по земле даже не поворачивая головы. Она смотрела только вперед, только перед собой. Ветки рвали ее накидку, резали кожу, лицо ее все было покрыто сетью из царапин, комары облепили ее руки и лоб, но для нее это было незначаще. С собой у нее ничего не было.
Райгебок наблюдал за девочкой, он уже не прятался, поняв, что она все равно не повернется и не заметит его, хотя без сомнения, она была зрячей. Быть может глаза ее были слабы и не видели вдаль (Райгебок знал, что у некоторых людей такое бывает), потому она и заблудилась в этом глухом лесу? Но тогда бы она кликала людей, плакала бы…
Нет, с девочкой все было в порядке, у нее просто был «клин» и теперь она двигалась к своему предназначению. Райгебок оставил недоеденную лосиху догладывать игольчатым волкам и зашагал за безымянной девочкой. Она выведет его… куда-нибудь…
«Клин» дал ей предназначение, она двигалась на свое новое место. Райгебок пошел за ней. За полдня, что он сопровождал ее, она даже не обернулась, даже не приостановилась. Она просто двигалась по кратчайшему пути от своего прежнего места жительства до нового. И в этот период для таких как она не существовало ничего, кроме новой цели. В какой-то момент на девочку вышел бурый медведь, но она только подняла на него голову и выбрала место с какой стороны его обойти – слева или справа. Медведь громко рыкнул и обнажил слюнявые клыки, способные перекусить ей тазовую кость. Девочка молча продолжила свой целенаправленный путь, решив обойти зверя справа. Медведь набросился на нее, но тут же был повален на земь Райгебоком. Озверело зарычав и выпустив чудовищные когти, бурый медведь сообразил, что столкнулся с не менее сильным противником, которого он до селе не встречал. Медведь попытался вгрызться в морду накинувшегося на него монстра, но странное создание, больше походящее на слишком большую ящерицу, оказалось непредвиденно сильным. И тогда медведь отошел… Глядя в желтые глаза-блюдца удивительного существа, бурый медведь, встав на четыре лапы стал медленно пятиться назад. Он отступал, скрывшись и зарослях и на прощание дико заревел.