Александра Завалина
Я из команды №12
Не помню, чтобы я вчера дошла до гостиной… наверное, на автомате, в полусонном состоянии?
Оливер свистнул. У меня больно резануло в ушах, зато прилечь обратно перехотелось. Лиза вскочила и принялась оглядываться по сторонам, будто не до конца понимая, что происходит и где она. Рик продолжил спать как ни в чем не бывало.
– Ой, а почему я здесь? – отстраненно спросила Лиза, глядя на плед, которым мы обе были укрыты.
Тем временем, от второго свистка заворочался Рик. Как зомби, он сел и принялся остервенело тереть лицо. Вот, он красными глазами оглядел себя, Оливера, нас с Лизой и гостиную. Наконец, выдал:
– Я смотрю, девчонок ты перетащил на диван, а меня оставил простывать на полу.
– Ну извини, друг, ты слишком тяжелый, – улыбнулся Оливер. – Все же лучше, чем в прихожей. Ну что, вставайте, умывайтесь, а я пошел готовить зав… в смысле, ужин.
Посмотрев, как он уходит, беззаботно махая свистком, я ощутила на сердце умиротворение. Все было хорошо. Все остались живы. И Оливер – подумать только! – перенес нас всех из прихожей в гостиную. Это с его-то перевязанным плечом… Видимо, все-таки руку он себе не сломал. Что ни говори, а лидер у меня лучший на всем острове.
И Лас тоже, – тут же поправила я себя. – Они оба классные.
Когда мы приняли душ и поели, к нам приехала полиция. Среди них был тот же следователь, что и в прошлый раз – высокий, с лошадиным лицом и усами щеточкой. Он уставился на нас своим немигающим взглядом и принялся задавать вопросы.
Я рассказала все, кроме, разумеется, слов Генри об Оливере и его сестре.
– Итак, Элира, – следователь стукнул карандашом по блокноту, – почему, как тебе кажется, Генри строил храм в своем доме? Из всего вышесказанного.
– Ну… он не по своей инициативе… – пробормотала я. – Есть кто-то над Генри, который приказал ему сделать храм. И он не управлял нагами. Кажется, с помощью храма Генри… точнее, тот, другой, хотел что-то проверить.
Следователь кивнул и что-то черкнул в блокноте. Разумеется, о докторе Сине я промолчала – это были лишь догадки, да и то смутные. Вряд ли доктор Син отдал Генри приказ построить храм в доме… зачем?
После разговора с полицией мы вышли на берег, чтобы прибраться.
– Прости меня, – сказал Оливер, выдавая мусорный мешок.
Я вопросительно на него посмотрела.
– Я думал, Генри тебя не тронет, – пояснил он. – Не станет стрелять в тебя… но ошибся. В гневе он способен на что угодно. Я послал тебя в его дом, как глупец.
– Ерунда, – заметила я. – Так было нужно. Я ни о чем не жалею, Оливер, правда.
Он улыбнулся и отошел от меня. Мы расползлись по берегу и принялись за уборку. Когда я оказалась рядом с Риком, он сказал:
– Эл, мне нужно кое-что тебе сказать…
Выглядел он смущенным. Я бросила в свой мешок обрывок чьей-то одежды и выпрямилась. Рик вымолвил:
– Когда ты только пришла к нам, я подумал, что ты курьер, помнишь? И пытался выпроводить.
Я кивнула. Разве такое забудешь?
– Я тогда сказал, что ты нам не подходишь… извини за это, – он нервно почесал затылок. – Теперь-то я знаю, что ты у нас просто золото.
Мои губы сами собой разъехались в улыбке. Рик отвернулся и вновь переключил внимание на мусор. Ему всегда нелегко извиняться, поэтому я посчитала этот жест высшим проявлением доверия.
Когда мы сошлись на середине берега и почти закончили с уборкой, к нам целой гурьбой подошли пираты во главе с Фенхелем. На тот момент я уже знала, что пираты вчера здорово помогли с защитой берега от нагов – им даже по-моему что-то заплатили. Меня это удивило: Фенхель не выглядел человеком, которому есть какое-то дело до других.
– Олли! – радостно проорал Фенхель. – А мы наконец-то сваливаем с вашего дрянного острова!
– Слава небесам, – буркнул Рик.
Фенхель с кривой улыбкой отпнул в сторону часть от чьей-то винтовки. Оливер, который как раз наклонился за ней, выпрямился и взглянул в глаза Фенхелю. Спокойно вымолвил:
– Спасибо, что помог нам вчера, Фенхель.
– Решил, что будет стремно, если вы помрете после такого увлекательного нырка за сокровищами, – пояснил Фенхель и вдруг подмигнул мне.
Я опешила и опустила взгляд. Потом что-то во мне вспыхнуло, и я вновь взглянула в его лицо. Решительно сказала:
– Фенхель.
– Ну вот, опять она за свое… – пробормотал Рик.
– Ты не ответил полностью на мой вопрос. Зачем я была нужна? Вы бы с пиратами и сами подняли эти сокровища.
Все замерли: пираты, Рик и Лиза, даже Оливер. Один только Фенхель покачивался с носок на пятку и обратно, изучая мое лицо, словно собирался запомнить его в мельчайших подробностях. Он будто раздумывал, отвечать или оставить меня в томительном неведении.
– Стрелка, – наконец, выдал он.
Я нахмурилась.
– Ты увидела стрелку и навела нас на сокровища, – сказал Фенхель. – Ты наполовину змеюга, поэтому увидела то, что никто из людей бы никогда не увидел.
Я застыла. Слово «змеюга» больно ударило по ушам.
– Эй, ты обнаглел?! – возмутился Рик. – Кто еще змеюга, блин!
– Ну что же, бывайте, – Фенхель проигнорировал Рика и поймал мой взгляд. – Уверен, мы еще увидимся.
Ну вот, опять он! Надеюсь, в этот раз его «увидимся» ничего не означает? Впрочем, в это верилось слабо. Я увидела стрелку на камне там, на глубине ста метров, которую пропустили Рик и Фенхель. Я навела пиратов на сокровища. И я наполовину наг… которого Фенхель с удовольствием наймет еще раз, будь у него такая возможность.
Пираты зашагали дальше. Кто-то из них сказал что-то забавное, и вся компания покатилась со смеху. Мы покачали головами, глядя им вслед.
– Бесят, – выдал Рик, и все мы молчаливо с ним согласились.
Глава 36. Разговор в библиотеке
Наги не нападали на наш берег целую неделю. А потом снова появились в прежнем количестве. Наши участки были под наблюдением, а в доме Генри так и вовсе поселились специалисты из Чрезвычайного Отряда. Конечно, дом частично обгорел, но восстановить его не составило труда.
За нашими берегами велось пристальное наблюдение со стороны Главного Дворца, но к счастью, ничего сверхъестественного не происходило. Все потихоньку возвращалось в прежнее русло. Почти все.
Генри пропал. Его искали всюду, как опасного преступника, но он словно провалился сквозь землю. Его защитники, которых арестовали за содействие, клятвенно заверяли, что Генри заставлял их молчать, пользуясь своим лидерским положением. Для смягчения приговора они признались, что Генри также заставил их перенести настоящий храм со своего участка на участок Ласа. Также они отключили его радар – точнее, пираты, которых Генри нанял для этого дела. Про доктора Сина, насколько мне известно, никто из них не проронил ни слова – как будто тот никогда и не приезжал на участок №13. Но мы с Риком своими глазами видели: приезжал.
О чем мы и свидетельствовали в суде. Доктор Син там не появился, но чуть позже мы узнали, что с него сняли все обвинения, когда он предоставил подробный отчет о том, что именно он делал на участке №13. И это не было связано с экспериментом Генри и огромным храмом.
После суда мы с Риком заскочили в бургерную, а потом я внезапно попросила остановиться возле библиотеки. Не то, чтобы я была частой посетительницей библиотеки (у меня была электронная читалка с кучей книг), но внезапно мне захотелось найти информацию именно здесь. Рик со скукой взглянул на простое прямоугольное здание, теряющееся в соснах и сизом тумане, и сказал, что подождет меня возле игровых автоматов напротив.
Я соскочила с мотоцикла и направилась к библиотеке, вдыхая сырой воздух. Легкие с благодарностью наполнялись прохладой и влагой, а я вдруг с тревогой подумала: не зря я люблю такую погоду. Сырую. Как наг…
Вспомнила о тех существах, которых привел Генри. Вроде бы, это были наги, но вместо хвостов у них были ноги… К тому же, они испугались огня, когда загорелся храм. Что, если наги – это мутировавшие люди? Меня передернуло, и я запретила себе об этом думать.
В библиотеке пахло свежей типографской краской и пылью. На мою просьбу маленькая женщина за столом отправила меня в самый дальний угол библиотеки. И там, бродя среди высоких стеллажей, я быстро нашла нужную книгу. Ага, вот она. «Змеиный Бог: исследования и мифы». Книга была старой, и обложка блестела зелеными чешуйками – точь-в-точь змеиная кожа. Я погладила ее, раскрыла и вдохнула аромат.
Эту книгу в Интернете я не нашла – по крайней мере, полную ее версию. Если честно, никогда не подумала бы искать что-то о нагоподобных в мифах о Змеином Боге, но Фенхель, нечаянно или специально, подкинул мне мысль. Змеисты. Змеиный Бог. Нагоподобные. Если змеисты знают о таких, как я, значит…
– О, привет!
Я подняла голову от книги и увидела перед собой Лию. Волосы, как всегда, заплетены в две косички, взгляд, как всегда, задумчив. Необычно было только видеть ее без бирюзовой куртки с номером «14», и от этого мне стало грустно.
Лия бросила взгляд на книгу, которую я держала в руках. Нахмурилась. Затем робко произнесла:
– Элира… я бы хотела поговорить с тобой, если ты не против.
– Конечно! – с энтузиазмом отозвалась я. Мне всегда хотелось внушить ей чувство доверия, чтобы она не боялась со мной заговаривать. Тем более теперь – когда она ушла из защитников.
– Мне кажется, ты уже поняла, – пробормотала Лия, привычно опуская взгляд и боясь встретиться со мной глазами. – Мы с тобой похожи, Элира. Я имею в виду… ты явно в курсе…
– Ты говоришь о нагоподобных? – помогла я.
Лия кивнула и взглянула мне в глаза. Сказала:
– Я рада, что ты знаешь. – Она длинно вздохнула. – Я уезжаю с острова, Элира. Навсегда. И думаю, я вправе дать себе несколько советов…
Я лишь кивнула. Лия уезжала. Каково было Ласу воспринять эту новость?
– Рано или поздно на тебя выйдут люди из Общества Изучения Нагов. Сокращенно – ОИН. Они будут предлагать заниматься якобы исследованиями. Первый совет: ни в коем случае не вступай к ним.
Я удивилась:
– Почему якобы исследования?
Лия снова вздохнула:
– Видно, они уже с тобой связались. Ладно. Якобы – потому что ты будешь заниматься вроде как изучением нагов, помогать им в этом благородном деле, но по факту тебе будет становится все хуже… Иными словами, ты частенько будешь чувствовать себя… не собой. – Она сглотнула. – Как я, когда пырнула себя ножом. Не доверяй им, Элира. Как бы убедительно они не выглядели.
Я задумчиво кивнула. Медленно произнесла:
– Но, Лия, что, если это все – головокружения, падения – прогрессирует само по себе? Что, если оно не зависит от ОИН?
Я-то не вступила в ОИН! Я им не помогала! Но, тем не менее, головокружения все равно меня настигли… хотя до этого я не припомню, чтобы страдала из-за чего-то подобного.
Лия пожала плечами, сказала:
– Я не могу ответить на этот вопрос, Элира. Я сама толком не понимаю, что происходит… почему мы такие… откуда оно вдруг берется. Наверное, все индивидуально.
– Но это лечится? – нетерпеливо спросила я. – Ты говорила, ты собираешься лечиться…
– Я постараюсь найти хороших докторов на материке. Но не уверена, смогу ли вылечиться от этой… болезни. – Лия вновь вздохнула. – Хотя на самом деле я просто хотела успокоить Ласа. Он не знает, что я нагоподобная. Что такие вообще существуют.
Повисла тишина, но у меня было много вопросов к Лие. Я выдержала паузу для приличия и спросила:
– Лия, скажи, как ты помогала ОИН?
Тонкие губы Лии дрогнули. Она огляделась, бросила взгляд за спину и уронила и без того тихий голос до шепота:
– Ничего особенного. Просто записывала, как ведут себя наги на нашем берегу. И каждую неделю ходила в Общество с отчетом.
Я кивнула. Видимо, Лия не могла рассказать мне всего – наверное, подписала какой-нибудь договор о конфиденциальности. Но не зря же она сказала не связываться с ОИН… почему соглашаться на работу с ними опасно?
Я снова подумала о нагах в подвале Генри. Тех, которые выглядели почти как люди, а не как полузмеи. Я окинула взглядом худенькую фигурку Лии в большом бежевом свитере и представила, как она постепенно становится… нагом. Может ли быть, что доктор Син и его Общество превращает людей в нагов? Или я брежу?
– Лия, а ОИН работает только с нагоподобными? Или они берут нормальных людей, и те постепенно становятся нагоподобными? Подумай, это очень важно.
– Я думала об этом, – прошептала Лия. – И не знаю, что сказать… Кто-то уже чувствует себя не в своей тарелке, когда приходит. И кстати, именно поэтому и приходит. Кто-то либо не рассказывает всей правды, либо становится нагоподобным в процессе… Я не знаю. Но если выбирать один ответ, то я скорее склоняюсь к тому, что мы изначально нагоподобные.
– Хочешь сказать, с рождения? – изумилась я.
– Да, наверное. Мы физически более выносливые, более ловкие, отлично плаваем. Мы склоняемся к дождливой погоде. Нас не видят наги – например, когда мне было десять, а это до вступления в ОИН, наг просто обошел меня стороной. Так что да – скорее всего, это врожденное. Но я могу ошибаться.
– Но ты любишь солнце…
– Я хочу его полюбить, – поправила меня Лия. – И потому говорю всем, что терпеть не могу дожди, шторма и прочее. Но ты не представляешь, как меня тянет выйти под дождь… и как мне не хочется выходить под солнце…
Да уж. Я конечно люблю дождь и пасмурную погоду, но и солнце я тоже люблю. Значит, у меня пока не все так плачевно? С другой стороны, многие люди (нормальные люди!) также любят дождь, чтобы завернуться в плед и смотреть сериал…
– Те цветы… зеленые, – выдавила я. – Еще пахнут яблоками… зачем их присылают из ОИН?
– Это ромашка изумрудная, – Лия грустно улыбнулась. – Если ты чувствуешь аромат яблока, то ты нагоподобная, это точно. Другие люди не чувствуют вообще никакого запаха от этих цветов.
Да, эта информация точно мне пригодится. Доктор Син не знает, что я нагоподобная… хотя, наверное, догадывается. Не зря же он предложил мне поработать.
– Еще один совет, Элира. – Лия вновь взглянула на книгу в моих руках. – Постарайся смириться, что тебе придется покинуть свою команду. Возможно даже, уехать на материк и зажить простой, незаметной жизнью. Это сложно, но необходимо. Если… болезнь начнет прогрессировать, тебе придется.
Я кивнула, благодаря за совет. Но нет, пока я не собиралась никуда уезжать. Не теперь. Буду смотреть по ситуации и самочувствию, но сбегать я не намерена.
– Лия, спасибо тебе. И надеюсь, у тебя все наладится на новом месте, – от всей души сказала я.
– Конечно, – Лия стеснительно мне улыбнулась и заправила за уши выбившиеся пряди волос.
Когда она уходила, я окликнула ее. Мне нужно было знать. Я выпалила:
– Слушай, Лия, а у тебя было такое чувство, что… в общем, смотрел ли на тебя кто-то так, что у него менялся цвет глаз?
Объяснить было сложно, я даже не успела подготовить более понятную фразу. Но Лия неожиданно поняла:
– Ты о зеленом взгляде?
Я вопросительно на нее уставилась. Лия пояснила:
– У одного парня из ОИН был такой опыт. – Лия нахмурилась. – Это не очень хорошо, Элира. Зеленый взгляд способны вызывать нагоподобные, то есть, мы с тобой. Это как бы… магическое влияние на человека, когда он к тебе крепко привязывается, испытывает к тебе самые сильные чувства.
Я сглотнула. Я мысленно увидела перед собой голубые глаза Генри, которые постепенно меняли цвет на зеленый. Меня это всегда пугало, ведь в такие моменты Генри из холодного и грубого превращался в заботливого и мягкого человека. Как по волшебству, словно менял маски.
– Почему… почему это нехорошо? – спросила я.
– Если ты таким образом долго влияешь на людей, они могут сойти с ума, – пояснила Лия и торопливо добавила. – Но все это теории, известна лишь пара случаев. На самом деле, последствия никому не известны. Но сам факт, что это магическое влияние… это не хорошо.
Магические влияние. Зеленый взгляд. Благодаря этому зеленому взгляду, Генри не выстрелил в меня. Он мог, я чувствовала, он вот-вот со злости нажмет на курок, но потом его глаза стали зелеными… и он пожалел меня. На какое-то время. И мне хватило его, чтобы ударить.
Люди сходят с ума? А может, Генри сошел с ума из-за меня?
Да нет, какой бред… нет, конечно. Алира тоже была нагоподобной, и скорее всего именно она свела Генри с ума. В конце концов, он влюблен в нее до такой степени, что готов вернуть из мертвых и подвергнуть опасности весь остров!
Кстати, об этом. Я много думала о словах Генри: «Поверь, наги не доберутся до города. Им нужно кое-что другое». Что он имел в виду? И наги, выписывающие странные круги в сосновом лесу, не дойдя до города совсем чуть-чуть…
– Береги себя, Элира, – сказала напоследок Лия. – Быть нагоподобной – это не шутки. И не вступай в ОИН. Слишком много неизвестных, которые могут привести к печальному исходу. Смотри, к чему меня чуть не привело сотрудничество с ними? И к чему привело Алиру…
– Что? – очнулась я от своих мыслей. – Алира тоже работала на ОИН?
– Да, а ты не знала? На самом деле, сначала я подумала, что ты – ее младшая сестра, – призналась Лия. – Но потом поняла, что это не так. Алира была в ОИН изначально, чуть ли не с раннего детства.
Глава 37. Печальное прошлое
Я рассказала друзьям все, что узнала от Лии. Мне больше не хотелось ничего скрывать – теперь, когда я открыла им душу. В конце концов, кому еще я могла доверять, кроме них? И конечно, я показала книгу из библиотеки и поведала о словах Фенхеля о Змеином Боге.
– Все это жесть как странно, – сидя за столом, Рик почесывал перебинтованную руку. – Скажи, Оливер?
– Да, пожалуй, – согласился Оливер. Он сел за стол с чашкой чая и на миг поморщился от боли в плече.
– Алира и это Общество… – Лиза передернула плечами. – То она с Генри пропадала, то в этом Обществе, а мы все удивлялись… – Она отпила из чашки.
Моросил дождь. Капли упруго отскакивали от яблоневых листов и тонкими струйками стекали по окну. Мы пили горячий чай и смотрели в окно.
– Нагоподобные, Змеиные Боги, странные Общества, зеленые взгляды, – Рик еще сильнее зачесал руку. – Что нам теперь с тобой делать, Эл? Не думай, что мы позволим тебе так просто уйти из команды. Вот еще, размечталась!
Я с благодарностью ему улыбнулась, а Лиза строго сказала:
– Рик, хватит чесаться!
– Так чешется же! Оливер, а ты что думаешь?
Оливер, как обычно погруженный в мысли, поднял на меня взгляд и сказал:
– Конечно, мы тебя не выгоним, Эл. Какие могут быть вопросы? Но я попрошу тебя каждый день говорить мне, как ты себя чувствуешь – особенно, перед боем. Хорошо?
Я кивнула. Я была им безмерно благодарна – я не могла вот так запросто уйти и уехать на материк. Но в то же время понимала – возможно, Лия права, и мне придется. Эта мысль ядовитой иглой отравляла сознание. Я не хотела этого. Не хотела!
– Так даже интереснее! – заявил Рик. – Новый вызов! Мы узнаем, что за чушь с тобой творится, Эл, докопаемся до этого Общества, и поймем, как избавить тебя от этого. Вот увидишь, все наладится! Мы такая классная команда!
– Ага, только сначала прекрати чесаться, – напомнила Лиза. – Слушай, Эл, ты говоришь, зеленый взгляд появляется у людей, которые испытывают к тебе самые сильные чувства?
– Ну… Лия так сказала, – я дернула плечами. Почему-то мне было неловко обсуждать эту тему.
Лиза задумалась, и за столом воцарилась тишина. Мы пили чай, грели руки о чашки и думали каждый о своем. Когда круговерть мыслей о нагоподобных, Змеином Боге, зеленом взгляде и прочем немного успокоилась, я поняла, что меня мучает еще один вопрос. И заглянув внутрь себя, я поняла, что у меня хватит храбрости задать его. Что я и сделала.
Я взглянула через стол на Оливера. Тот смотрел в свою кружку, обхватив ее пальцами. Каштановые волосы как всегда причесаны и как всегда отдельные непослушные пряди падают на нахмуренный лоб. Одет в идеально выглаженную рубашку, сквозь которую просвечивает толстый слой бинтов.
– Оливер, мы не можем делать вид, будто ничего не слышали, – сказала я. – Пожалуйста, если сможешь и захочешь, расскажи нам о… о своей сестре. О Селесте.
От ее имени Оливер слегка вздрогнул и быстро поднял на меня взгляд. Вот и спросила! Я ощущала, что имею на это право – я же поделилась с ним своим прошлым тогда, на пляже, а теперь я рассказала без утайки то, что мне известно. Я взглянула на друзей: Рик напрягся и прекратил чесаться, а Лиза принялась теребить длинные волосы.
Оливер кивнул. Сказал:
– Ты права. Надо рассказать.
За столом вновь повисла тишина. Мы не вмешивались – давали Оливеру собраться с мыслями и принять решение. Все-таки речь о его сестре. О его мертвой сестре.
– Если не хочешь… просто скажи, – неловко добавила я.
– Нет, я расскажу, – Оливер провел ладонями по волосам и снова уставился в свою чашку. – Моя сестра Селеста… мне было двенадцать, ей одиннадцать. И она без памяти была влюблена в Генри. – Оливер длинно выдохнул, будто пытаясь справиться с дыханием. – На тот момент у нас с Генри вовсю шло глупое соперничество. Мы задирали друг друга, пакостили… словом, вели себя, как тупицы.
Мы с Лизой украдкой переглянулись. Я помнила, как она рассказывала мне историю ледяной войны между Оливером и Генри. Тогда же она сказала, что скорее всего у них произошло что-то еще. Теперь мы обе знали: это «что-то» связано с сестрой Оливера. Не знали мы только «как».
– Селеста влюбилась в Генри, – продолжал Оливер. Он так и не поднял глаз. – Она была искренним и добрым ребенком, и ее влюбленность была чистой и неиспорченной. Она просто следовала за своими чувствами, не запрещала себе. Зато запрещал я. Я был в ярости из-за того, что она влюбилась в моего врага. Я каждый день капал ей на мозги, твердил, какой Генри придурок, что она достойна лучшего. Но Селеста, конечно, меня не слушала…
Оливер сглотнул и поспешил отпить из кружки. Мы не сводили с него глаз. Рик напрягся, и на его лице была написана неуверенность. Видимо, он впервые увидел Оливера в таком свете: слабого, открывающего свое печальное прошлое…
– Генри очень быстро понял, что Селеста в него влюблена. Если честно, даже слепой бы заметил. И его очень радовало, что этот факт выводит меня из равновесия. Он стал подыгрывать ей.
Рик вполголоса выругался – да таким нецензурным словом, что Лиза послала ему укоризненный взгляд. Оливер этого будто не заметил:
– В тот день я снова сказал ей держаться от Генри подальше. И в тот же день Генри позвал ее на встречу… на которую она, конечно, пошла. Это было на старой стройке…
…Уже темнело, когда Оливер достиг старой стройки. В сумерках угадывались железные балки на фоне неба, кучи земли, щебня и строительных кирпичей. В одном месте земля уходила из-под ног крутым оврагом, а чуть дальше вздымалась ввысь горой, на которой стоял фундамент так и не построенного здания. Всюду росли густые кусты и крапива. Это место было популярно у отчаянных школьников и любителей побояться привидений.
Один-единственный фонарь слабо освещал пейзаж, но Оливер не решился включить фонарик. Генри может обнаружить его раньше времени и начать игру в прятки, а Селеста, дуясь, может его поддержать… А ему, Оливеру, сейчас не до того.
Оливер осторожно пробрался вдоль оврага, миновал кучу щебня и встал в тени, прислушиваясь. Скоро он уловил смущенный смех Селесты и противный голос Генри. Они были там, наверху, на фундаменте.
Стараясь не выдать себя, Оливер полез наверх. В мыслях он ругался: «Вот тебе влетит от меня, Селеста! Сначала от меня, потом – от родителей, чтоб неповадно было».
–…а потом я сделал вот так, и собака сбежала, ты представляешь!
– Ничего себе! – изумилась Селеста. – А меня собаки совсем не боятся…
Селеста боялась собак, потому что в раннем детстве одна большая псина укусила ее за коленку.
– Не бойся, если что – я рядом, – заверил Генри. Слушая их, Оливер хмуро продолжал подниматься по тропинке, петляющей среди кустов.
– Генри… – вдруг очень смущенно сказала Селеста. Уловив в ее тоне решительные нотки, Оливер ускорил шаг. Он уже видел их силуэты на фоне городских огней.
– Да?
– А ты мог бы… мог бы поцеловать меня? – прошептала Селеста. Голос ее дрогнул, и вопросительный знак утонул в смущенном молчании. Оливер выругался себе под нос и еще ускорился.
– Конечно, запросто! – рисуясь, воскликнул Генри. Оливер увидел, как Селеста повернула к нему голову, как ее длинные каштановые волосы взметнул ветерок… и как Генри коснулся их.
– Ну-ка отошел от нее! – приказал Оливер.
Селеста тихонько вскрикнула и отвернулась от Генри. Генри медленно убрал руку с ее плеча. Оливер ощутил, как внутри него клокочет гнев, быстро подошел к ним и встал рядом с сестрой. Генри поднялся на ноги.
– Ты помешал нам, Оливер, – сказал Генри, однако Оливер понял: не помешал, а появился как раз вовремя. Генри таскался за Селестой только затем, чтобы выводить из себя его, Оливера. Он пригласил Селесту на стройку при помощи записки, надеясь, что Оливер ее прочитает и тоже придет. И увидит их вместе.
– Селеста, мы идем домой, – грозно сказал Оливер, глядя на Генри. В неверном свете фонаря глаза Генри казались ледяными.
– Нет, Селеста, останься, – криво улыбнулся Генри, не сводя глаз с Оливера.
– Ну Оливер… – заскулила Селеста, тоже поднимаясь на ноги. Ее светлое платье выпачкалось в земле, волосы растрепались.
– Генри. Оставь. Ее. В. Покое. – Раздельно произнес Оливер и взял сестру за руку. Ее ладошка оказалась холодной. – Да что же такое? Пришла в таком виде, хоть бы оделась нормально… – Он стащил с себя куртку и накинул Селесте на плечи. По шее пробежал холодный ветерок.
– Оливер, я хотела…
– Он плохой парень, Селеста. Сколько раз говорить?
– Ну да, конечно! – фыркнул Генри. – А ты у нас хороший, Оливер! Святая святых, ангелок белоснежный! Знаешь что? Я не оставлю Селесту в покое. – Он подошел к ним и схватил ее за свободную руку. Селеста ойкнула – то ли от боли, то ли от неожиданности.
– Отпусти, – прошипел Оливер. Ему жутко хотелось дать Генри по морде, но воспитание не позволяло сделать это при сестре.
– Я не отпущу Селесту! – заявил Генри. – Хоть ты и брат, но тебе на нее плевать! Плевать на ее чувства! А я… мне она нравится.
– Правда? – тихонько прошелестела Селеста между ними.
– Да, правда, – твердо отозвался Генри. – И, как видишь, мы с Оливером не можем поладить.
– Не слушай его, на самом деле ты ему нисколько не нравишься, – выпалил Оливер. – Он специально говорит так, чтобы задеть меня!
Селеста разжала руки и отошла от них обоих. Ее лицо скрылось в тени, но по этой позе – наклоненным плечам, дрожащим рукам – Оливер понял, что Селеста разозлилась. Она редко злилась, поэтому они – Оливер и Генри – перестали говорить и застыли, глядя на нее.
– Хватит, Оливер, – пробормотала она. – Ты делаешь мне больно.
– Но это правда… – как можно мягче сказал Оливер.
– Нет! – крикнула вдруг Селеста. – Неправда!
– Неправда, – подтвердил Генри. – Мир других людей не вращается исключительно вокруг тебя, Оливер. И знаешь что? – Он толкнул Оливера в грудь. – Это ты отстань от нас! Я буду встречаться с твоей сестрой!
– Хватит, Генри, ты не видишь, ей нужно успокоиться…
– Не нужно! Я спокойна! – выкрикнула Селеста. – Оливер, уйди, пожалуйста! Хватит со мной нянчиться!
– Да, вот так, надо дать ему отпор, – подначивал Генри.
Оливер разозлился и толкнул его в ответ. Генри едва не упал, но удержался на ногах и сказал:
– Селеста, нам никак не поладить с твоим братцем. Ну что, давай выбирай: я или он?
Селеста опустила руки и вся как-то поникла.
– Ну? – потребовал ответа Генри. – Выбирай!
Видимо, для него ответ казался очевидным. Но Оливер сразу уловил перемены в настроении сестры и попросил:
– Генри, прошу тебя…
– Выбирай, я не намерен мириться с ним! Я или он!
Селеста отнеслась к выбору всерьез. Она затихла и сжала кулачки. А потом едва слышно прошептала:
– Ну конечно, Оливер… он мой брат, моя семья…
Генри не ожидал такого ответа. Видимо, думал, Селеста выберет его. Оливер преисполнился неожиданной нежностью к сестре. А потом Генри словно прорвало:
– Ах, вот как? Вот и катись отсюда, коза чертова! Лицо у тебя уродливое, а одеваться ты вообще не умеешь! Ты мне нисколько не нравишься, чтоб ты знала! Вообще не понимаю, как такая курица может кому-то понравится?! – Он шагнул к Селесте, но Оливер прикрыл ее собой. Оттолкнул Генри:
– Ты чего это собрался? Ударить девчонку?
Селеста разрыдалась и бросилась вниз по тропинке. Оливер хотел было погнаться за ней, но Генри ударил его по уху. Мир завертелся, а рот наполнился железным вкусом крови. Оливер выругался и ударил Генри в ответ… Они вцепились друг в друга и принялись наносить удары, еще больше раззадоривая друг друга.
До тех пор, пока не услышали внизу крик Селесты.
…– Она подвернула ногу на камнях и упала в овраг, – закончил Оливер тяжелым, каменным голосом. – Там, на дне, она ударилась головой о кирпич и почти сразу умерла. Когда мы с Генри спустились вниз, она уже не дышала.
Глаза Оливера подернулись пеленой, по щеке скатилась одинокая слезинка. Рик глухо выругался себе под нос, а я поймала взгляд Лизы. По ее щекам, как и по моим, бежали слезы.
– Долгое время я винил Генри в ее смерти, – сказал Оливер. – Но это не его вина. Точнее, не только его. Мы оба виноваты. – Он отставил чашку в сторону и поднялся. Впервые за весь рассказ посмотрел каждому из нас в глаза, печально улыбнулся. – Я рад, что сумел поделиться с вами. А теперь мне нужно побыть одному.
Он удалился, негромко прикрыв за собой дверь кухни. Мы остались сидеть в печальном и вязком молчании по погибшей сестре Оливера.
