bannerbannerbanner
полная версияЯ из команды №12

Александра Завалина
Я из команды №12

Полная версия

Перед домом Генри стояла серебристая машина, и из нее вышел мужчина. Хлопнула калитка, и мы услышали растерянный голос Генри:

– Вы приехали, доктор? Но я ничего не подготовил…

– Я прислал тебе сообщение, – сказал мужчина, остановился в зоне нашей видимости и сунул руки в карманы серого пиджака. Он был очень худым и очень знакомым. Где я могла его видеть?

– Правда? – Генри мы не видели: пришлось бы слишком сильно выглянуть из-за забора и тогда нас бы точно заметили. – Я был на бою, так что… вы проходите, проходите!

Генри был вежлив, даже слегка подобострастен. Худой мужчина в сером пиджаке обошел свою машину, и в его ухе сверкнуло серебряное колечко серьги. И я вспомнила. Это же тот доктор из Общества Изучения Нагов! Тот самый, который вышел из двери и начал подписывать какие-то бумаги, когда я стащила ту записку из папки!

Хлопнула калитка, и я пришла в себя.

– Что еще за доктор? – наморщил лоб Рик. – Нет, ты слышала Генри? Лебезил, как школьник-малолетка, не сделавший домашку…

– Я пойду тоже зайду! – возбужденно заявила я и выпрямилась.

– Сбрендила, что ли?! – Рик поймал меня за локоть, задержал. – Это все ненормально! Какие-то доктора, машины эти пафосные… если ты зайдешь, тебя могут и по голове стукнуть.

– Я не просто зайду! – я попыталась вырвать руку, но Рик держал крепко. – Я отдам ему телефон.

– Нет, это сделаю я, – решил Рик. – Давай его мне.

– Нет! Я!

– Почему именно ты?

– Потому что именно я должна… Рик, пусти, пожалуйста! – Я заглянула в его глаза. – Сам подумай: будет странно, если ты внезапно станешь добреньким и приедешь только для того, чтобы отдать его телефон. Генри в это никогда не поверит.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь? – оскорбился Рик, но руку выпустил. У меня после его пальцев кожа болела. – Но ты права, Эл. Я едва ли вернул бы этому хмырю телефон. Слушай, а может, нам его не возвращать? Покопаемся, попробуем взломать…

– Ты видел марку? – отозвалась я (неужели Рик держит меня за круглую дуру?). – Нам его никогда не взломать! И опять: у этого телефона датчик слежения, а значит, когда Генри хватится его, он увидит, где он лежит. Лучше я верну и заодно посмотрю, что они там задумали.

Рик глубоко вдохнул и выдохнул. И через пару томительных мгновений, во время которых я приплясывала на месте от нетерпения, сказал:

– Ладно. Иди. И держи телефон на вызове, поняла? Я тут же расфигачу дверь и спасу тебя. И еще: если ты через пять минут не вернешься, я вызову полицию.

Я ободряюще ему улыбнулась, развернулась и вышла на дорогу. Позади я услышала бормотание Рика:

– Видит небо, Оливер убьет меня, когда узнает об этом…

Я бесшумно открыла калитку и вошла на территорию Генри. Прошмыгнула к крыльцу и приложила ухо к двери. Изнутри доносились оживленные голоса, но разобрать что-то было сложно. Я быстро постучала и вошла.

И увидела бардак в прихожей. Тут громоздились диваны, кресла, снаряжение и столики, как будто отсюда переезжали. Также здесь стояло несколько бочек, похожих на те, которые у нас стоят в подвале. Из гостиной доносились неясные голоса:

–…думаю, скоро будет готово.

– Отлично. Со вторым заданием, я так понимаю, ты не справился?

– Ну, я пытался…

– Генри, у тебя есть конкретная задача. Попытаться недостаточно. Я жду, что ты ее выполнишь.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и голоса смолкли. Из гостиной выскочил Генри с огромными глазами. Увидев меня, он вытаращился еще сильнее, поспешно прикрыл дверь в гостиную и быстро зашагал ко мне. От этой его стремительной походки я попятилась. А Генри остановился передо мной и спросил:

– Что-то случилось, Элира?

– Да… это твое, кажется? – спросила я, протягивая телефон. А сама напрягла слух. Из гостиной не доносилось ни звука.

– Ой… – кажется, по лицу Генри разлилось облегчение, оно у него расслабилось, даже как-то обмякло. – Спасибо, Элира. Ты специально ехала сюда из-за телефона? – На его лице промелькнуло недоверие.

– Ну, на самом деле я поехала покататься перед дождем, но потом увидела телефон на ограде, – буркнула я. От Генри не исходило опасности, и я прекратила так отчаянно сжимать в кармане свой собственный телефон. – Ладно, пойду я.

– Да… спасибо тебе, – растерянно сказал Генри.

Я отвернулась и обхватила ручку. И вдруг на меня резко накатило головокружение. Я скорее выскочила на улицу, захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Вдохнула влажный воздух и медленно выдохнула. Потихоньку отпустило.

Почему у меня вдруг закружилась голова? И случайность ли, что это произошло на пороге дома Генри?

Глава 27. Признание Лии

– Значит, ты ничего не увидела… – разочарованно пробормотал Рик, когда мы вернулись домой и рассказали обо всем Лизе. Лиза пихнула его локтем и принялась разливать кипяток по чашкам. За окном стучал дождь.

– Ничего, кроме захламленного коридора, – согласилась я.

– Рик, имей совесть! Как ты мог отпустить Эл в логово этого…

– Ой, да перестань! – поморщился Рик. – Какое логово? Или ты о доме, в котором жила до того, как вступила в команду Оливера?

– Не твое дело, где я жила до вступления в команду Оливера, – ощетинилась Лиза и с грохотом села на свой стул.

– Еще они о чем-то говорили, – вставила я. – Я плохо помню, но кажется… кажется, этот непонятный доктор дает Генри какие-то задания. И что-то у них там было готово.

Ага, а еще этот доктор связан с Обществом Изучения Нагов. Но друзьям об этом знать необязательно – пока что. А то начнутся расспросы, откуда я знаю об этом Обществе и докторе, почему я интересовалась всем этим… Нет, не сейчас. Расскажу им всем: Лизе, Рику и Оливеру.

– Вот! Вот это нормально! – Рик выпрямился на стуле, оживился и забыл о том, что хотел сказать Лизе. Он в предвкушении потер ладони друг о друга. – Готов поспорить: это что-то незаконное!

– Ты этому рад? – тоскливо спросила Лиза.

У меня засветился телефон. Я взяла его со стола и увидела сообщение. Писал Лас. У меня подпрыгнуло сердце. «Лия очнулась!».

Через полчаса мы уже были в больнице. Сначала мы прошли по тому коридору, в котором находилась палата Оливера, спросили у медсестры, не просыпался ли он и как он себя чувствует. Медсестра сказала, что Оливер пару раз открывал глаза, но был ли он в сознании, определить трудно. Мы поблагодарили ее и пошли дальше.

В конце коридора я увидела бирюзовую куртку Ласа. Он покупал кофе в автомате, и на его лице блуждала улыбка облегчения. Под глазами пролегли темные тени, он был весь какой-то помятый, но очень довольный.

– О, Элира! Лиза, Рик, вы пришли! – он улыбнулся нам и пожал ладонь Рика. – Все хорошо, Лия очнулась, она в порядке.

– А мы… можем войти? – осторожно спросила Лиза. Я понимала ее сомнения: Лия была довольно замкнутым человеком, и мы с ней не так хорошо общались. Совсем другое дело – Лас.

– Да, конечно, – Лас отпил кофе. – Мои ребята только что уехали. Думаю, она будет рада новым гостям. Пойдемте.

Лас толкнул дверь в палату. Мы гуськом вошли, и я вновь ощутила сладкий цветочный запах, среди которых выделялся аромат яблок. Я нашла на подоконнике зеленые ромашки и лишь нахмурилась при виде них: сразу вспомнились доктор, Генри и Общество Изучения Нагов.

Лия сидела на кровати, оперившись спиной о подушки. Ее мышиные волосы снова были заплетены в две коротенькие косички. Она застенчиво нам улыбнулась, а Лиза протянула ей коробку шоколадных конфет, которые мы купили по дороге. Лас говорил, Лия любит шоколад.

Последовали обычные любезности: каждый из нас сказал, что он рад видеть Лию в здравии, спросил, как она себя чувствует сейчас. Лия заверила, что у нее все хорошо, что она быстро идет на поправку и что через неделю ее выпишут. А потом Рик спросил:

– Слушай, а ты не помнишь, кто тебя…

– Рик! – ахнула Лиза и наступила ему на ногу. Рик сдавленно выругался и отвернулся, а Лиза широко улыбнулась растерянной Лие. – Не обращай на него внимания, Лия. Он не отличается тактичностью.

Лас покачал головой и заметил:

– Да уж, Рик, ты мог бы…

– Черт! – от души выдал Рик, поворачиваясь к нам. Лицо у него было красное от боли. – Лиза, у тебя каблуки из железа, да?

– Хочешь узнать, кто ударил меня ножом? – вдруг спросила Лия звонким голосом.

Мы взглянули на нее. Она смотрела на Рика прямо, ее лицо было решительным и спокойным. Лас сел на стул возле кровати и мягко сказал:

– Лия, ты можешь не отвечать, если…

– Нет, Лас, – сказала Лия. Такой решительной я ее никогда не видела. – Я скажу. Я давно должна была сказать…

Я осознала вдруг, что сжимаю кулаки, и ногти больно впиваются в ладони. Рик и Лиза застыли посреди палаты, как два столба. А Лия села прямее и посмотрела на Ласа. Ее худенький подбородок дрогнул. Лас сцепил руки.

– Это был Генри, правда? – помог Лас, поскольку Лия медлила.

– Генри? – изумилась Лия, словно впервые услышала это имя. Нахмурила брови. – Нет, это был не Генри. Это сделала я.

Повисла тишина. У меня пересохло в горле.

– Я нашла нож, который кто-то выбросил на берегу. Я подняла его, а потом…

– Подожди, – Лас коснулся ее запястья. – Тебя нашли на берегу Генри. И ты… ты хотела покончить с собой? – Его голос дрогнул.

– Нет, не хотела. – Лия прикусила губу, в ее глазах застыли слезы. – Сознательно я не хотела убивать себя. Также я не хотела выходить из дома в такую жуткую погоду. Но вышла. И вонзила в себя нож. – Она глубоко вдохнула-выдохнула воздух и затараторила. – Я была не в себе, Лас. Все было как в тумане. У меня кружилась голова… – Она посмотрела на нас, вымученно улыбнулась. – Ребята, спасибо, что беспокоились обо мне. Что пытались помочь, выследить нападавшего… но это я себя ударила. То же самое я скажу полиции, которая вот-вот будет здесь. Это все я… простите меня за беспокойство.

Я сама не заметила, как попятилась. Вот, я стояла возле Лизы, а вот – уже на несколько шагов позади. Головокружение, несостоявшееся самоубийство. Почему?

 

– У тебя кружилась голова? – зачем-то переспросила я, хотя итак знала, что услышала правильно. – И ты вдруг решила ударить себя ножом?

– Нет. Я подобрала нож, чтобы кто-нибудь не поранился. А потом ноги понесли меня в море, а там я ощутила головокружение, посмотрела на этот нож и… в общем, потом меня, видимо, вынесло на берег Генри.

Она посмотрела на Ласа, и в ее глазах вспыхнули решительные огоньки. Лия сказала:

– Это не в первый раз, Лас. Ты знаешь, у меня и раньше были головокружения. Но это перешло все границы. Я становлюсь обузой… ты рискуешь работой из-за меня…

– Ерунда, – перебил Лас. – К концу недели меня не будет на берегу. И это не из-за тебя, а из-за того злополучного храма.

– Нет, послушай, – гнула свое Лия. – Я больше не буду защитницей. Найду другую работу. Может, поступлю в университет. И буду лечиться, разумеется. А ты, Лас, ни в чем не виноват. Это все я.

Когда мы вышли из палаты, ее голос по-прежнему звучал у меня в ушах. «Это все я». Лия действовала бессознательно: выскочила из дома в шторм, подобрала нож на берегу, вошла в море и ударила себя. Что за чертовщина? Почему у меня все внутри переворачивается, стоит представить эту картину?

– Ну что… пошлите к Оливеру, – неловко предложил Рик.

Друзья выглядели ошарашено. Лиза кусала губу, Рик скользил взглядом по стенам. Потом он вдруг выдал:

– Жаль, конечно, что не Генри…

– Рик! – Лиза покачала головой. – Идем к Оливеру.

Мы зашагали по коридору. Я зачем-то обернулась и увидела, как к двери палаты Лии подошел худой мужчина в сером пиджаке. Меня передернуло: это был тот доктор, который приходил к Генри! Значит, из дома Генри он поехал сюда? Но кто ему сообщил, что Лия очнулась?

Лия и Общество Изучения Нагов все-таки связаны. И я должна узнать об этом, потому что я такая же, как она.

Я сказала ребятам, что мне надо в туалет, а сама зашагала обратно к палате Лии. Я остановилась перед дверью и посмотрела туда-сюда: коридор был пуст, откуда-то издали доносились шаги, мерцали на потолке белые лампы. Только я собралась приложить к двери ухо, как услышала близкие шаги и отскочила назад.

Передо мной возник худой доктор. Серебряное колечко в его ухе сверкнуло. Я во все глаза уставилась на него, пробормотала, что кое-что оставила в палате Лии. А он уставился на меня. Глаза у него были насыщенно-серого цвета, как мокрый асфальт.

И вдруг он спросил:

– Как тебя зовут?

Я отступила еще на пару шагов назад. Зачем он спросил про имя? И почему смотрит на меня так, словно мы знакомы?

– Прости, – доктор улыбнулся. Зубы у него были очень белые и ровные и блестели, словно ненастоящие. – Кажется, мы с тобой знакомы.

Он тоже путает меня с Алирой? Наверное, стоит соврать, назвать другое имя…

У меня не получилось – я никогда не была вруньей. Я сказала:

– Элира. Но не думаю, что мы знакомы, извините.

Его глаза загорелись, словно он вдруг нашел сокровище. Я отступила еще немного. Следующая его фраза заставила меня опешить:

– Элира Маро?

Я застыла у стенки. Я уже давно не слышала этой фамилии – своей фамилии. В защитниках фамилия не нужна: ее нигде не проговаривают, потому что большинство защитников – это подростки из детдомов, и у них нет фамилий.

Он снова улыбнулся и сделал движение вперед, будто собрался заключить меня в объятия. Я отошла в сторону.

– Прости… – доктор остановился. – Я знал твоих родителей, Элира. Очень хорошо знал. И видел тебя маленькую. И… я думал, ты погибла вместе с ними…

Вместе с ними. Я застыла, руки и ноги у меня окоченели. Да, это казалось разумным – то, что родители умерли, я имею в виду. Но услышать это от другого человека, да еще и который говорит таким уверенным тоном, оказалось делом ужасающим. И еще – этот человек знал моих родителей.

В голове у меня образовалась пустота. Мне хотелось удивиться, что-то спросить у него про родителей, сказать… но мозг выключился.

– Чего это я такой невежливый… – смутился доктор. – Я доктор Син, Элира. Рад нашему знакомству.

Я же была не уверена, что рада знакомству. Я только и смогла, что пробормотать:

– Извините, я пойду…

– Это ты извини, Элира, – он полез за пазуху и протянул мне визитку. – Вот, позвони и напиши мне. Если, конечно, захочешь. Я хотел бы поговорить с тобой.

Я взяла визиту и кивнула. А доктор Син, улыбнувшись мне напоследок, пошел прочь по коридору. Я отмерла только тогда, когда он скрылся за поворотом. И медленно побрела в другую сторону, в палату Оливера.

Глава 28. Возвращение Оливера

При нас Оливер так и не очнулся. Сидя рядом с ним, Рик даже рассердился:

– Ну ты даешь, босс… Приходишь в себя только рядом с чужаками, а на нас – ноль внимания.

Было уже поздно, и мы поехали домой. Мы поужинали (у меня кусок в горло не лез), затем я поднялась к себе и наконец-то встретила свои мысли лицом к лицу. Я разделась и легла на кровать.

Доктор Син. Тот самый, которого я видела в Обществе Изучения Нагов. Тот самый, который приходил к Генри. И тот самый, с которым я столкнулась в больнице и который сказал, что знал моих родителей. Слишком много встреч за один день.

Я повертела в пальцах его визитку и прислушалась к голосам внизу. Рик и Лиза опять о чем-то спорили: наверное, чья очередь мыть посуду. Я не сказала им. Снова. Для начала мне хотелось обдумать все самой…

На визитке было указано «Доктор Син. Специалист по наговедению». Наговедение являлось в школе обязательным предметом, а уж тем, кто учился на защитника, и вовсе являлось основным. Но видеть это слово на визитке оказалось делом странным. Специалист по наговедению. Это как? Он знает о нагах больше, чем остальные? Или на визитке указано то, что люди способны понять, а по факту он занимается другой работой?

Родители. Он сказал, что хорошо знал моих родителей и даже видел меня маленькую. Откуда специалисту по наговедению с острова Дагаз знать моих родителей, которые жили на материке? Это если учесть, что мой папа изначально жил на другом острове, а мама так и вовсе всегда обитала на материке. Странно это все, очень странно.

Но то, как он на меня посмотрел, когда вышел из палаты… так, словно вдруг встретил в толпе знакомого человека. Кажется, он и впрямь меня видел – и не только тогда, когда я была маленькой. Ведь он же узнал меня, не так ли? Значит, видел мое повзрослевшее лицо и раньше.

Я села на постели и взлохматила волосы. Родители так стремились на остров Дагаз – может, из-за доктора Сина? Наверное, я зря такая подозрительная, и родители на самом деле были знакомы с доктором Сином? Иначе мы бы поплыли на другой остров – на остров Кано, где папа родился и вырос, не так ли?

Так что, конечно, нужно позвонить доктору Сину. Но почему я медлю? Я год искала родителей, а тут, стоило одной-единственной ниточке к ним проклюнуться, как я тут же засомневалась. К тому же, он наверняка прольет свет на то, что происходит рядом со мной: все эти головокружения, странности с нагами и поведение Генри. Он все объяснит – вон с какой теплотой он смотрел на меня в больничном коридоре, словно любящий дядюшка. Да, он все расскажет – не зря работает доктором в Обществе Изучения Нагов. Так что тут не надо думать – надо звонить.

Я не позвонила. Я подумала о Лие – это к ней приходил сегодня доктор Син. И она была связана с Обществом Изучения Нагов. И она бросила работу защитника из-за своих головокружений и… как это назвать? Раздвоение? Помутнение рассудка? Как называется, когда против своей воли режешь себя ножом?

Я уже много раз прокрутила мысли о Лие – ее бледном лице, трясущемся подбородке и решительном взгляде, когда она сказала о своем уходе. На ее месте я увидела себя, причем, стоило только один раз подумать об этом, как это сравнение уже не выходило из головы. Да, если взвесить все логичные аргументы, то их немного. Но дело было в другом: я чувствовала, что я такая же, как она. И что я закончу, как она. И что мне лучше расправиться со всем этим прямо сейчас: уехать на материк и забыть о работе защитника.

Эта мучительная мысль кусала за самое больное. Я этого не хотела, но чувствовала себя последней тварью, когда в своих мыслях оставалась в команде. Я же могу навредить им, если слечу с катушек во время очередного боя… вон где Оливер из-за меня. Неужели я хочу, чтобы то же случилось с Риком или Лизой?

Нет! Конечно, нет. Но я так не хочу никуда уезжать! Куда? У меня нет родственников, бабушек-дедушек, братьев-сестер… Никого. Только моя команда, к которой я сильно привязалась за год жизни под одной крышей. Мысль о том, что мне нужно оставить их, вызывала только слезы.

Тут я возвращалась к доктору Сину и думала: вот есть человек, который знал моих родителей и меня. Единственный вопрос: могу ли я ему доверять? С другой стороны, никто не просит прямо сейчас довериться ему. Мне нужно всего лишь встретиться с ним и пролить свет на себя, странные головокружения и прочее. Еще есть вариант побеседовать с Лией, но вряд ли она скажет что-то новое.

И еще: я не приму никакого решения об уходе, пока не поговорю с Оливером. А там, я надеялась, Оливер найдет блестящие аргументы, почему мне нужно остаться, и уверенно скажет: «Не переживай, Элира, мы разберемся с этим». Он всегда так говорит: так, словно проблемы каждого из команды – это и его проблемы. Надежный, уверенный, спокойный. Как же мне не хватало его!

Я до боли в голове прокручивала эти мысли по кругу и каждый раз неизменно возвращалась к Оливеру. Потом я плавно перетекла в сон, в котором доктор Син преследовал меня в сосновом лесу. Я пряталась от него, все внутри покрывалось льдом от страха, а потом его шаги затихали, и только мне казалось, что я спаслась, как на меня из-за дерева нападал гигантский наг с сетью.

– Эл! Эл, вставай, соня!

Меня вытащило из ночного леса, и я оказалась в своей комнате. Надо мной склонилась Лиза в красной шелковой ночнушке и трясла меня за плечо. Ее рыжие волосы были растрепаны, словно она только что встала.

– Что… что такое? – спросила я, втайне радуясь, что избежала нападения нага во сне.

– Мы едем в больницу! – заявила Лиза и полузевнула-полуулыбнулась. – Оливер очнулся!

Через полчаса мы были уже там. Врывались в палату Оливера, кое-как одетые, растрепанные, с пакетами еды и стаканчиками кофе. Больше всего я боялась, что медсестра, которая позвонила нам, ошиблась или за то время, что мы ехали в город, Оливер вновь уснул. Но нет.

Оливер сидел на кровати, уперевшись спиной на гору подушек, и читал какую-то книжку в потрепанной обложке. Он был одет в больничную рубашку, и под ней виднелась грудь, щедро перевязанная бинтами. У него сильно отросла чёлка и застревала в ресницах, но глаза остались прежними: внимательными, спокойными.

Когда стукнула дверь, он поднял голову и расплылся в улыбке: такой знакомой, такой родной. Отложил книжку в сторону и спросил:

– Как дела, ребята?

– Как дела, – проворчал Рик и бахнул на тумбочку пакет с фруктами и едой. – Он еще спрашивает, блин. – И с такими словами он протянул руку Оливеру. Тот крепко ее пожал, а Рик от души хлопнул его по здоровому плечу.

– Оливер, а вот и ты! – взвизгнула Лиза и бесцеремонно бросилась ему на шею. Оливер позволил себя обнять, но слегка поморщился от боли.

– Лиз, ну все, все, хватит, – Рик похлопал ее по спине – совесть, мол, имей.

Пока они приветствовали Оливера, я вдруг ощутила себя чужой. Я не могла с такой же легкостью подойти и обнять Оливера, а могла лишь улыбнуться и сказать «очень рада, что ты пришел в себя». После я скромно уселась на свободный стул дальше всех от Оливера.

Да, так правильно. Они дольше знают Оливера и они абсолютно нормальные. Не то, что я…

– Рассказывайте, что происходило, пока меня не было, – сказал Оливер.

«Пока меня не было» – он сказал это так, словно не провалялся без сознания в больнице и врачи не боролись за его жизнь, а так, словно съездил куда-то отдохнуть. Мы с Лизой дружно уставились на Рика, а Рик замялся – ясное дело, хороших новостей у нас набралось гораздо меньше, чем плохих.

– Ну… эм… Лия пришла в себя, – выдавил, наконец, Рик.

– Это я знаю, – кивнул Оливер. – Мы же лежим в одной больнице. Я первым делом спросил о ней.

– Ну тогда… в общем, у нас все спокойно на берегу, – сказал Рик. – Больше того безобразия с храмами не было.

– Как вам новый лидер? – спросил Оливер и мельком взглянул на меня. – Генри же вас не эксплуатирует?

– Черт возьми, Оливер! Ты знаешь о наших делах больше, чем мы сами! – вспыхнул Рик. – Откуда, блин?!

– Спросил у куратора Миранда, – Оливер кивнул на свой телефон, лежащий на тумбочке.

– Тогда лучше расскажи, как ты сам, – Лиза тихонько потянула его за рукав больничной рубашки. – С тобой все хорошо? Как плечо?

 

– Все отлично, Лиз, – Оливер улыбнулся. – Очнулся сегодня ночью, всю ночь лежал, вспоминал и думал. Чувствую небольшую слабость, руку немного тянет, когда двигаю, но в целом, все хорошо.

– О, тогда схомячь бутерброд, который сделала Эл! Вот, – Рик придвинул к нему пакет с едой.

– Я бы не против… но… – Оливер позеленел. – Я пока соблюдаю диету. Лучше скажите мне вот что: как там Фенхель?

– Ну полагаю, он жив и здоров, – вновь сник Рик.

– Я не сумел отменить ЯТН. Я испугался, вдруг что-то было…

– На самом деле, Эл смогла с ним договориться, – Рик посмотрел на меня. – Верно, Эл?

Оливер посмотрел на меня, и я замялась. Сейчас мне казалось не лучшей идеей говорить о том договоре с Фенхелем, учитывая, что Оливеру конечно не понравится мое решение.

Рик кратко рассказал, что случилось, и Оливер лишь кивнул, глубоко задумавшись. Какое-то время он без всякого выражения смотрел на меня, но будто не видел. Я затаила дыхание.

Наконец, Оливер медленно сказал:

– Элира, ты приняла собственное решение. Ты добилась результата: Фенхель на какое-то время оставил нас всех в покое отменой ЯТН. Молодец.

Однако в голосе Оливера сквозила неуверенность. Наконец, он перевел взгляд на Рика:

– Но, Рик, ты не должен был этого допустить. Не очень хорошо, что теперь Эл из-за нас связалась с пиратами…

– Знаю, – огрызнулся Рик. – Но что я мог? Он угрожал нам, а она (кивок в мою сторону) как погнала, как поехала на него… разве мог я удержать ее? К тому же, лучшего решения у меня не было.

– Ты прав, – Оливер потер подбородок. – Ты, конечно, прав, Рик. Лучшего решения нельзя было придумать. К тому же, в сложившейся ситуации виноват я один. – Он улыбнулся нам. – Не переживайте, ребята. Вы молодцы. Меня обещали выпустить через денек-другой – все-таки зелье Ронди творит чудеса. А там разберемся.

– Есть еще кое-что, Оливер, – сказал Рик. – Это связано с Генри.

Рик поведал ему о просьбе Генри покинуть берег, о том, что к нему приезжал какой-то неизвестный доктор (я сжала руки в замок, но ничего не сказала), что они там явно что-то замышляют. Оливер нахмурился и какое-то время сидел, наморщил лоб.

– Так он просил покинуть берег? – уточнил еще раз.

Мы дружно кивнули. А потом к нам ворвалась медсестра и прошептала:

– Извините, пожалуйста, возле дверей не ваш мотоцикл припаркован? Красный.

Рик выругался и вылетел из палаты вместе с медсестрой. Лиза виновато взглянула на Оливера:

– Мы так мчались сюда, что припарковались как попало… – А затем улыбнулась, наклонилась к Оливеру и вновь заключила его в объятия. – Оливер, мы так рады, очень-очень…

Оливер неловко обнял ее в ответ. Я отвела глаза: почему-то смотреть на них не было сил. Вот, Лиза отпустила Оливера и спросила:

– Значит, через пару дней ты вернешься домой? А лидерство?

– Пока во время боев вы будете под лидерством Генри, – отозвался Оливер. – Простите. Но это уже как скажет куратор Миранд. Когда врачи решат, что мне можно вновь исполнять все обязанности, я начну выходить с вами на защиту, как раньше.

– Это так здорово, Оливер! Ой, а что за книжку ты читаешь? – Лиза уставилась на книгу на тумбочке. – Мировая история?

Только она взяла книгу в руки, как у нее завибрировал телефон. Лиза извинилась и выскочила из палаты.

Мы с Оливером остались одни. Я и желала этого, и одновременно боялась. Захотелось придумать причину и выйти следом за друзьями, а потом вернуться вместе с ними. Но это, конечно, будет глупо. Поэтому я осталась и спросила:

– Почему ты читаешь мировую историю?

– В истории можно почерпнуть много интересного, – улыбнулся Оливер. – Все повторяется. Одно и то же, раз за разом, а люди совершают одни и те же ошибки. Помнишь Великого Императора?

Я кивнула. Великого Императора помнили все, благодаря невероятному акценту на нем в учебнике истории и, разумеется, его подвигу. Где-то восемьдесят лет назад он остановил массовое нашествие нагов на материк. Они почти добрались до Дворца, уничтожая всех и каждого, строя по пути храмы, чтобы не высохнуть и черпать из них силы, но Великий Император не позволил. Под его грамотным и хитрым командованием войско защитников разбило нагов и погнало прочь до самого океана, до которого доползла лишь малая их часть. Это был единственный случай в истории, когда наги убегали. Обычно они не сдаются, даже видя, что преимущество не на их стороне.

– Я подумал, что наш случай с несколькими храмами похож на то событие, – сказал Оливер. – Наги упорно атаковали наш берег, что для них несвойственно. Это указывает на целенаправленную атаку. Тогда было то же самое: целенаправленная атака на материк, а если быть точным – на Дворец.

– Наги хотели захватить власть? – не удержалась от ухмылки я. Чудно даже подумать об этом – наги слишком неразумны, чтобы мечтать о власти и строить планы по ее захвату.

– Нет. Ее хотел захватить тот, кто управлял нагами.

На какое-то время повисла тишина. Потом я спросила:

– Хочешь сказать, сейчас наги тоже пытаются захватить власть на этом острове?

– Не знаю… не уверен. Хотя случаи похожи. Я всю ночь думал об этом. Но раз ситуация на берегу стабильная, значит, ни о чем переживать не следует. Хотя… Генри, вы говорите, просил, чтобы мы покинули берег?

Я кивнула – он ведь уже переспрашивал, – и Оливер глубоко задумался. Потом он отмер и снова улыбнулся:

– Ладно, ерунда.

Я в это время набралась храбрости и сказала:

– Прости меня, Оливер.

– За что? – удивился он.

– Я… ну, ты здесь из-за меня, – я уткнулась взглядом в свои колени. – А я облажалась. Ты видел, как у меня закружилась голова. Я… если бы ты не бросился мне на помощь, ничего бы не…

И почему слова так сложно вытягивать из себя, хотя я раз пятьсот повторила эту речь?

– Ерунда, Эл, – уверенно заявил Оливер. – Если бы не ты, я бы не выжил. Ты не растерялась и вовремя промыла рану от яда. Ты большая умница, Эл. Мне не в чем тебя винить – я могу лишь благодарить тебя.

Я подняла взгляд и увидела, что Оливер тепло мне улыбается. На лице – ни следа разочарования или недовольства. Он в самом деле мне благодарен. Надо же!

– Оливер, я… мне нужно кое-что рассказать тебе, – вымолвила я. – Тебе и ребятам. – И я взглянула на дверь, надеясь, что в этот момент в нее войдут Лиза и Рик, и я смогу наконец разгрузить себя, поведать им все, о чем мучительно думала последние несколько дней. Рассказать то, что скрывала: о себе, своих ощущениях, о докторе Сине и Обществе Изучения Нагов, о моих догадках и убеждениях…

Но этому не суждено было случиться. Не сейчас.

– Вали-ка отсюда, немедленно! – услышали мы за дверью голос Рика.

Оливер приподнялся на подушках, напрягся. Я вскочила с табуретки. Дверь резко отворилась, словно ее открыли с ноги, и в палату вошел высокий и широкоплечий человек. Настоящий шкаф. Фенхель.

– Ну драстьте-мордасьте, – Фенхель криво улыбнулся. За ним вошли недовольная Лиза и рассерженный Рик. – Наконец-то нашлась минутка, чтобы навестить тебя, Олли.

Оливер сел прямее. Я встала чуть впереди, будто надеясь защитить. Сегодня Фенхель был одет в сильно потертые джинсы и кожаную коричневую куртку. За поясом у него не торчал револьвер, а на ногах вместо болотных сапог красовались черные кроссовки. Для завершенного образа ему лишь не хватало широкополой шляпы.

– Малявка, привет, – Фенхель осклабился. – Отойди-ка в сторонку пока, мне надо с Олли кое-что перетереть…

– Ничего ты не будешь перетирать! – заявил Рик. – Ну-ка, свали отсюда, блин! Как вообще посмел припереться?! – Он замолк, потому что Лиза дернула его за рукав.

– Все в порядке, Рик, – отозвался Оливер и кивнул на табуретку перед собой. – Ну что же, Фенхель, садись. Поговорим.

Фенхель сел, широко развел ноги и положил большие ладони на колени. Сказал:

– В общем-то, я заявился, чтобы сказать: ЯТН отменен. У тебя все отлично: живи, радуйся, пей чаек.

– Здорово, спасибо за заботу, – сдержанно отозвался Оливер.

– Без проблем. А еще на счет твоей малявки: в ближайшее время ее не будет с тобой, потому что она будет со мной. Это так, чисто для того, чтобы ты знал. Ты же лидер.

В груди у меня что-то оборвалось и словно бы упало с большой высоты. Ну вот, пожалуйста. Время пришло. Только почему я так не хочу? Почему мне страшно?

Рейтинг@Mail.ru