Александр Леонидович Аввакумов
Кровь на колёсах
Сам он не хотел, чтобы зять знал о его причастности к этому бизнесу, и разработал целую комбинацию. Он через Аскарова вышел на друга детства Ланге Измайлова, который был обязан Аскарову своей свободой. В результате этой комбинации полковника в преступной цепочке отделяли от зятя два человека, ими были Аскаров и Измайлов. Все шло как по маслу до того момента, пока Ланге не решил присвоить деньги, полученные от продажи наркотиков. Вот тогда и у него, и у его зятя появились большие проблемы. Его Хозяин решил наказать Ланге, и он вынужден был лично, пренебрегая правилами игры, заняться этим делом.
Из слов Аскарова следовало, что начальник милиции встретился с зятем и рассказал ему о приезде в город оперативно-следственной бригады МВД СССР, а затем посоветовал ему вернуть деньги, которые он прибрал к своим рукам. Тот, напуганный новостью и обнадёженный обещанием тестя прикрыть его от приезжих следователей, пообещал вернуть, но в самый последний момент почему-то передумал.
Зять не раз звонил тестю и интересовался работой бригады МВД. Именно эта информация натолкнула его на решение организовать ДТП с целью ликвидации Абрамова. Исполнение акции было возложено на Измайлова и его друзей. За это покушение Ланге обещал ему огромные деньги. Но оно сорвалось, и Кунаев, узнав об этой попытке, да ещё и неудачной, окончательно разозлился на зятя.
Здесь возникают совершенно непредвиденные для Ланге обстоятельства. Измайлова задерживают сотрудники милиции, и ему ничего не остается делать, как только рассчитывать на молчание арестованного товарища.
Я отложил недочитанный рапорт Аскарова и попытался предугадать дальнейшие ходы этих людей. Но меня по-прежнему волновала одна единственная мысль: кто же звонил по телефону Кунаева в тот день? Сам он? Нет, судя по рапорту, этот человек отпадал полностью. Во-первых, он не знал о планах зятя, во-вторых, как я выяснил, его в тот момент в отделе милиции вообще не было.
Мне было ясно одно – в этой игре есть ещё одна активно действующая сторона. Возможно, её представлял неизвестный мне Хилый. Это он и его хозяин приняли решение по ликвидации всех, кто был с ними связан. Сейчас Хилый просто зачищает бизнес и, похоже, не остановится ни перед чем, пока остаются свидетели, которые могут дать показания по наркотикам.
Если руководствоваться показаниями Аскарова, то получалось, что Кунаева практически не интересовали лица, покупавшие у зятя машины. Его волновал только сам он, муж его дочери и отец его внуков. Он явно боялся провала зятя, потому что именно он мог по цепочке привести оперативников к нему самому и его Хозяину. Судьба последнего, по всей вероятности, пугала его намного больше, чем своя собственная.
Да! Так кто эта Вероника, которую подсовывают мне через начальника милиции? Какие задачи поставил перед ней пока не известный мне игрок в лице Хилого или ещё кого-то? Чем больше я пытался расставить все фигуры на игровом поле, тем больше запутывался.
Внезапно позвонил взволнованный Аскаров.
– Они уже знают о нашем разговоре! – выпалил он и положил трубку.
«Да как же так? – взбесился я. – Откуда? Неужели меня слушают? Думай не думай, всё ясно как божий день. Кабинет, любезно предложенный мне начальником городского отдела, похоже, полностью прослушивался».
Я тут же сопоставил ситуацию с Аскаровым с той, которая произошла с Измайловым. Стал лихорадочно анализировать события, которые предшествовали самоубийству последнего. Всё вставало на свои места. Самоубийство Измайлова последовало лишь после того, когда он согласился пойти со следствием на контакт и начал рассказывать мне о преступлении. Пока молчал, Измайлову ничто не грозило.
Заперев кабинет на ключ, я принялся скрупулезно осматривать всю стоящую у меня мебель. Я уже отчаялся что-либо найти, как вдруг мой взгляд упал на люстру, висевшую прямо над столом. Взобравшись на стул, я заглянул в каждый плафон светильника. В одном из них лежал маленький микрофон. «Вот он!» – ликующе подумал я.
Моя рука потянулась за перочинным ножиком. «Подожди, Абрамов, – остановил я себя. – Сейчас ты его уберёшь, а завтра они подсунут новый! И спрячут его так, что не найдёшь. Микрофон есть, и пусть себе будет, просто не надо устраивать тут вечера откровений, и всё. – Я спустился со стула и поставил его на место. – Нет, такой микрофон могли подсунуть только спецслужбы, и никак не Кунаев. Наверное, его телефон и кабинет также находятся на прослушивании. Неужели все это дело рук Каримова? – Страшная догадка на миг парализовала мой разум. – Да, это Каримов, и больше никто! Это его интересовали наркотики. Он неслучайно проговорился мне, что они вели разработку Кунаева с зятем по наркотикам. Неужели Каримов контролирует здесь этот транзит?»
Мне не хотелось верить в это, но другого варианта я не видел. Всё становилось предельно ясно. Действительно, Каримова мало волновали похищенные машины, его больше всего интересовало автохозяйство, через которое шли наркотики. Мне хорошо запомнился тот день, когда мы впервые встретились. Именно Каримов первым вышел на меня и предложил поучаствовать в этом деле. Предложение вполне нормальное, оно не могло вызвать у меня подозрений в его личной заинтересованности. Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы сохранить жизнь Аскарову.
Я почти побежал в ИВС. И уже в коридоре столкнулся с ним. Его смуглое лицо в тот момент напоминало бледную маску.
– Они всё знают! – сразу зашептал он. – Я боюсь! Они меня убьют, как Измайлова!
– Возьмите себя в руки! Постараюсь что-нибудь придумать, – ответил я вполголоса и даже похлопал его по плечу. – Давайте сегодня встретимся где-нибудь?
– Хорошо, буду ждать вас у моего друга в бане. Вот его адрес. – Он протянул мне уже готовую записку.
«Необходимо связаться с Каримовым и предложить ему встретиться. Может, он в чём-то проговорится, и я смогу как-то помочь Аскарову», – начал я продумывать ходы. Зайдя к себе в кабинет, я снял трубку и набрал Каримова. Его прямой телефон молчал. Пришлось связаться с дежурным по КГБ.
«Каримова сегодня не будет. Он на выезде, звоните завтра» – это всё, чего я добился.
* * *
С Аскаровым мы встретились тем же вечером по указанному на бумажке адресу. Он, не переставая крутить головой, пытался определить среди снующих людей своих потенциальных преследователей.
– Не крутите головой, Аскаров, вы всё равно их не обнаружите! Это вам не кино и шпики здесь не в цилиндрах и при бабочках. Давайте поговорим начистоту. Пока вы мне всё не расскажете, я не смогу вас спасти. Согласны дать показания под запись?
Аскаров в очередной раз оглянулся и сдавленно произнёс:
– Что мне остается, Виктор Николаевич! У меня просто нет выхода. Они меня убьют в любом случае, на воле или в тюрьме. Включайте свой магнитофон! Это ничего, что мы с вами на улице в парке, а не в бане?
– Второй вариант меня устраивает больше. Там тише, а значит, и запись будет чище. Пойдёмте в баню.
Мы прошли метров триста, свернули в переулок и оказались у небольшого дома. Он был обнесён высоким металлическим забором, а во дворе бегали азиатские овчарки. Пройдя мимо лохматых «стражей границы», мы вошли в баню, заранее натопленную услужливым хозяином.
– Не переживайте, сюда никто из посторонних не придёт, – заверил меня Аскаров.
В предбаннике я включил свой портативный магнитофон.
Аскаров рассказал, что Хилый является ликвидатором в этой, по его выражению, мафиозной структуре. За Мустафой много убийств, и все в городе его очень боятся. В последний раз он видел Хилого в день, когда произошло ДТП. Ликвидатор выходил из кабинета начальника милиции. Когда тот скрылся за поворотом коридора, Аскаров прошёл в приёмную и поинтересовался у секретаря, здесь ли начальник милиции. С её слов его не было, Кунаев уехал минут тридцать назад, до того как увидел Хилого. Тогда Аскаров спросил, что здесь делал этот мужчина. Секретарь ответила, что он тоже приходил к начальнику милиции, но не застал его и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Но поскольку секретарь сама говорила по телефону, то разрешила позвонить с аппарата начальника. О чём говорил мужчина, она не знает, так как не прислушивалась.
Из окружения Михаила с ним поддерживал связь только Измайлов. Кто такой Хилый, откуда появился в городе, никто не знает. Со слов начальника милиции, Хилый следит здесь за многими большими людьми, контролирует их денежные отчисления в Алма-Ату. Никто не знает и того, кто стоит над Мустафой. Не знает даже Кунаев, который всегда всё знает.
– Подождите, а что вам известно о сотруднике местного отдела КГБ Каримове? Вам не кажется, что Мустафой управляет именно этот человек?
Аскаров, услышав фамилию Каримова, вздрогнул и с опаской посмотрел на дверь.
– Я не знаю никакого Каримова, – залепетал он.
– Так, Аскаров. Если говорим правду, то говорим до конца!
Он прикрыл мой магнитофон рукой и закачал головой, давая мне понять, что не намерен говорить на эту тему.
Я выключил магнитофон и с укором взглянул на собеседника. Он явно перепугался, когда услышал фамилию Каримова. Мне ничего не оставалось, как поблагодарить его за искренность и откланяться. У дверей дома стоял хозяин-казах и с любопытством смотрел на меня. Спустившись с крыльца, он отогнал овчарок, и я беспрепятственно вышел на улицу.
Судьба Аскарова не могла не волновать меня. Его отказ от показаний был мне понятен. Я не винил его. Ведь в этой игре каждый из нас преследовал свои цели.
* * *
В это утро я проснулся очень рано. В номере было прохладно и совсем не хотелось выбираться из тёплой постели. Я быстро встал, собрался, вышел на улицу и сразу же попал в объятия ледяного степного ветра. «Здесь вообще когда-нибудь бывает тепло?» – подумал я с ощущением полной безысходности.
Действительно, вскоре выяснилось, что на работе происходит что-то неладное. По коридорам сновали сотрудники.
– Что произошло? – остановил я первого попавшегося сержанта.
– Аскаров застрелился!
– Как застрелился? – обалдел я от услышанного мной доклада. – Когда?
– Сегодня утром. Пришёл очень рано и сразу пошёл в оружейную комнату, взял пистолет у дежурного и стал его чистить. Как в патроннике оказался патрон, никто не знает. Дежурный ему патроны не выдавал. Выстрел – и нет Аскарова! Пуля попала в правый глаз и вышла из головы. Врачи сказали, смерть наступила моментально.
– Кто-то из сотрудников присутствовал при этом?
– Вроде никого не было. Сам Аскаров выходил из оружейной на минуту, в туалет. Пистолет оставлял в комнате.
Это сообщение начисто выбило меня из колеи. Я едва добрёл на ватных ногах до кабинета и обессилено рухнул в кресло: «Вот и оправдались все его страхи. Судя по почерку, ликвидировали его умелые люди. Что происходит? Я просто становлюсь злым роком. Стоит мне пообщаться с человеком, расположить его к себе, как его тут же убивают. Один повесился, второй застрелился. – Мысли лезли мне в голову, одна страшнее другой: – Мог я как-то защитить Аскарова? Наверное, нет. Кто я здесь? Приезжий. Как приехал, так и уехал. Ну не было у меня возможности спрятать его от Хилого! Здесь все повязаны, нельзя доверять никому, каждый может продать любого в любую минуту. Но, несмотря ни на что, надо продолжать работать».
Мне позвонили.
– Здравствуй, Абрамов! – услышал я голос Лазарева. – Не забыл меня ещё? Я подлечился и в конце недели собираюсь в Аркалык. Как у тебя дела? Много машин нашёл?
– Василий Владимирович! Это не телефонный разговор, – ответил я. – Приедете, всё узнаете на месте!
– Слушай, что ты там сделал, что эти двое Ныров и его коллега, только о тебе и говорят? Чем ты их там приворожил?
– Не знаю. Вернётесь – поговорим на эту тему отдельно! – Мне было совершенно не до самопиара.
Еле-еле удалось быстро свести разговор к прощанию. Привычным движением руки положив трубку на рычаг телефона, я автоматически глянул в окно. На плацу стояли три машины. Ветер легко играл их тяжёлыми тентами, и мне показалось, что это не ветер, а кто-то живой изнутри волнообразно толкает их. Восходящее солнце покрыло тенты красноватым оттенком. «Да, сколько крови из-за этих машин!» – подумалось мне.
Мой взгляд невольно остановился на пулевом отверстии в стекле. Я быстро задёрнул штору и отошёл от окна. «Почему же ещё жив Расих? Ведь вербовал я его в этой же самой комнате! А может, тогда ещё не был установлен микрофон?»
Будто прочитав мои мысли, мне позвонил Расих.
– Только, что думал о тебе! – обрадовался я звонку. – А говорят, что телепатии нет!
– Надо срочно встретиться. Есть разговор – похоже, Расиху было не до лирики.
Накинув пальто, я срочно выехал по уже знакомому адресу.
* * *
Уразбаев ждал меня на стройке. Рабочие в тот момент отсутствовали, все они собрались перекусить в небольшой бытовке.
После краткого приветствия мы поднялись на первый этаж строящегося дома.
– Виктор Николаевич! есть ещё четверо мужиков, готовых вернуть машины, – сообщил Расих. – Вы держите слово, и люди начинают верить вам.
– Если это так, то работаем по старой схеме. Буду ждать звонков, – ответил я. – Но ты меня вызвал не по этому поводу. Можешь что-то сказать о Ланге? Говорят, он в последнее время больше занимался наркотиками, чем машинами. Из-за этого погиб Измайлов.
Он невольно поморщился от моих слов.
– Люди больше говорят, чем знают. Дело в том, что когда я узнал о наркотиках, то сразу же сказал ему, что этот бизнес не по мне. А вот Измайлов не смог ему отказать и втянулся по полной программе. Жалко, конечно, неплохой был человек. Я не верю, что он наложил на себя руки. А может, выбрал меньшее зло для себя или своих родственников. Сейчас Ланге больше боится этих дельцов, чем вас. Он знает, если попадёт в милицию, то не проживет и недели, поэтому и скрывается. Денег у него очень много, но бежать ему некуда. Эти люди достанут его везде: и здесь, и в России.
– Сегодня утром застрелился начальник ИВС Аскаров. Я хотел с ним поговорить, но он чего-то испугался и отказался от разговора. Он всё время говорил мне о каком-то Мустафе или Хилом, которого все боятся у вас. Случайно, не знаешь, кто он такой?
Он словно растерялся от моего вопроса и замолчал.
– Расих! ты что, испугался или не доверяешь мне?
– Да нет Виктор Николаевич, я верю вам. Просто не ожидал, что вы про Хилого у меня спросите. Сам я его не знаю, но слышал. Раньше он часто ходил в Афганистан и проворачивал там дела. Но однажды нарвался на пограничников и получил срок. Когда вышел из колонии, стал зарабатывать на убийствах. У людей много врагов, особенно у богатых, и у него всегда была работа. Кто он такой, где живет, я не знаю, но там, где появляется Хилый, всегда были кровь и смерть. Не буду врать, однажды я видел его в магазине, где он разговаривал с одним человеком. Этот человек, по-моему, работает в КГБ.
– А как его фамилия? Не Каримов, случайно?
– Не знаю, но если вам это интересно, узнаю.
– Хорошо, Расих, договорились. Эта фамилия для меня очень важна. А сейчас расскажи, есть ли у тебя сведения по Веронике?
– Да, есть. Она работает в специальном отделе КГБ Байконура. Чем она там занимается, узнать не удалось. Но то, что она при погонах, это точно. Красивая женщина… – На его обветренном лице появилась улыбка.
– Ты прав! Она действительно красивая – я тоже улыбнулся в ответ на его улыбку.
– Остерегайтесь её. Она, говорят, умная и способна на любую провокацию. А как вы с ней познакомились, она же живёт на Байконуре?
Я кратко рассказал об обстоятельствах знакомства. Он опять улыбнулся:
– Всё ясно. Полковник Кунаев к ней никакого отношения не имеет. Это просто продуманная комбинация КГБ. Здесь другие силы стоят. Насколько я знаю, начальник милиции боится вас. Считает вас самым опасным в вашей группе. Все остальные, это просто технические исполнители. Убери вас и всё встанет. Вот поэтому он и те, которые стоят за ним, боятся вас. Боятся, что если Ланге попадёт к вам, и тогда вы раскрутите весь этот клубок.
Он замолчал и выжидающе посмотрел на меня.
«Мы, восточные люди, много знаем, но мало говорим», – изрёк он на прощание и быстро исчез между домами.
* * *
Вернувшись в милицию, я дал коллегам некоторые указания и направился к себе. Закрывшись на ключ, я снял обувь и прижал ноги к горячей батарее. Озябшие конечности стали потихоньку отогреваться. «Лишь бы не заболеть», – подумал я. Тепло, исходящее от батареи, быстро согрело меня. Я снова натянул ботинки и открыл дверь кабинета.
«Интересно, что они придумали насчёт меня? – В том, что знакомство с Вероникой – это провокация, я уже не сомневался. – Вероятно, решили меня устранить по-хитрому. Их усилия говорят только об одном, что я близок к разгадке».
Каримову, как он ни старался, не удалось перетянуть на себя одеяло, так как за всё это время я не передал ему ни одного агентурного сообщения. Более того, возникла реальная угроза, что я, работая по Ланге, могу раскрыть его роль в транзите наркотиков. Похоже, он как опытный оперативник просчитал этот вариант и решил убрать меня, организовав возможный скандал с женщиной. Для этих целей он и привлёк красотку Веронику. Небольшая заметка в газете о задержании заместителя начальника следственно-оперативной группы МВД СССР при попытке изнасилования полностью бы решала эту задачу.
Сидя в кресле, я моделировал предстоящие события: «Интересно, конечно, кого мне подсунут в качестве жертвы, её или подругу? У них, похоже, здесь всё прихвачено. Врачи будут свои, и прокуратура, по всей вероятности, сразу же возбудит уголовное дело. Вот только тогда можно будет со мной торговаться насчёт Ланге, Кунаева и наркотиков.
А может, мне просто отказаться от вечеринки? Нет, отказываться нельзя, они сразу же заподозрят меня и начнут искать новые варианты. Пусть считают меня простаком. Откажись я сейчас, они спланируют другую провокацию, о которой я могу и не догадаться. Ах, Каримов, Каримов! Не послушал твоего совета заниматься машинами и не соваться в дела по наркотикам. Теперь я влез в это дело с головой и просто так выйти из него мне уже не удастся. Брось сейчас это дело, и через неделю-другую тебя тихо убьёт Хилый».
Я на секунду закрыл глаза, стараясь услышать что-то внутри себя, может, интуицию или инстинкт самосохранения. «Ты и так уже много сделал, вернул пару десятков грузовиков. Что еще надо? – говорил мне инстинкт. – Зачем играть со смертью? Что тебе это даст? Деньги, славу, повышение по должности? Подумай о семье, о дочке».
Я встал и сделал несколько шагов по кабинету. Закрыв дверь, снова влез на стул. Заглянул в плафон люстры и предсказуемо увидел там микрофон. – «Не убрали, значит, я им ещё нужен. Ну, играть так играть!»
Я сел за стол и постарался вспомнить послужной список начальника городского отдела милиции. Он был не очень большим и умещался на половинке листа. Кунаев начал работу в милиции с уголовного розыска, в городском отделе Алма-Аты. Точно! После этого он резко пошёл вверх и уже через три года возглавил городской отдел Аркалыка.
Вот, наверное, тогда он и познакомился со своим Хозяином, который повёл его по жизни.
* * *
Я достал из ящика чистый лист бумаги и стал писать оперативную информацию, полученную от агента Верный. Оформив сообщение, приложил к нему план мероприятий по проверке данного сообщения. Закончив, убрал сообщение в сейф и посмотрел на часы. Скоро должна была позвонить Вероника и продублировать своё приглашение. «Если я им ещё нужен, она обязательно позвонит, – подумал я. – Это мероприятие планировали давно, и просто так отменить они его не захотят».
Раздался долгожданный звонок, но в трубке я неожиданно услышал голос Старостина. Он сообщил мне, что со мной хочет переговорить какая-то женщина.
– Соединяй! – почти крикнул я и уже через секунду услышал Веронику.
– Виктор, мы с подругой ждём вас! Хватит работать, пора отдыхать, – игриво произнесла агент госбезопасности.
«Ну что, настал момент истины, Абрамов! – подбодрил я себя. – Давай, рискуй! Теперь или они, или ты! Другого быть не может».
Я вызвал к себе Старостина.
– Сейчас еду к одной женщине, которая мне только что звонила. Не исключаю, это простая провокация. Думаю, что всё ограничится попыткой изнасилования. Будь на связи, если я тебе позвоню, ты должен опередить местную милицию и не дать им меня задержать. Ты понял? Это очень важно! Как ты это сделаешь, дело твоё!
– Всё ясно, Виктор Николаевич! Мы просто встанем на этом адресе, и будем ждать вашего сигнала. С КГБ связаться можно?
– Да, можно, но не нужно. Вот тебе ключ от сейфа, там моё сообщение. Если что, отдашь только представителю ГУУР МВД СССР. Больше никому, ты понял?
– Да, я всё понял, – заверил он меня.
Я достал из сейфа диктофон, проверил батарейки и сунул в карман.
– Возьми адрес, – произнёс я и, накинув пальто, отправился в неизвестность.
Ехали мы недолго. Подруга Вероники жила недалеко от городского отдела милиции, на улице Тараса Шевченко.
Поднявшись на второй этаж, я позвонил в обитую чёрным дерматином дверь. Раздались лёгкие шаги. Дверь открылась, на пороге стояла кокетливо улыбающаяся Вероника. Меня провели в прихожую и жестом пригласили в комнату. Я окинул стол и сразу почувствовал себя ужасно голодным. Он был полон домашних яств, запах жареной свинины кружил голову.
– Девчонки, – игриво сказал я, – где можно помыть руки?
Вероника показала рукой на дверь. Я прошёл в туалет, где осторожно достал из кармана диктофон, ещё раз проверил его и, убедившись в полной исправности, закрепил под рубашкой. Сам диктофон положил во внутренний карман пиджака. Таким образом, вернулся я к дамам во всеоружии.
Вероника стояла у окна и смотрела на улицу. Я подошёл к ней и через плечо тоже выглянул, стараясь угадать, кого она высматривает на оживлённой дороге. Недалеко от дома стоял белый микроавтобус, какой обычно используют спецслужбы при прослушивании помещений. Стало ясно, что в квартире будет производиться запись разговоров.
– Мы ещё кого-то ждем? – поинтересовался я у Вероники.
Девушка вздрогнула и на мгновение растерялась.
– Хотела подойти ещё одна подруга, – произнесла она. – Но, судя по времени, уже не придёт. Давайте за стол.
Мы присели, и я стал открывать шампанское. Разлив искристую жидкость по фужерам, я налил себе немного водки.
– За встречу, – произнесла Вероника. Мы дружно выпили.
Я не мог удержаться от вкусной еды и приступил к опустошению тарелок. А Вероника тем временем поспешила долить мне спиртное.
– Не слишком ли быстро? – спросил я. – С утра ничего не ел! Боюсь, быстро опьянею.
– Не переживайте. Если опьянеете, то останетесь ночевать. Места хватит, да и Клара не будет против, – ласково щебетала Вероника.
– Да бросьте, Вероника, при чём здесь ваша подруга, – решил я сразу расставить всё по своим местам.
Мы выпили, и женщина снова налила мне полную рюмку. В комнате висела какая-то напряжённость.
– Вероника, вы почти не пьёте, – заметил я. – Может, вам тоже водочки?
Девушка удивлённо подняла на меня глаза и моментально среагировала:
– Вы внимательны, Виктор. Просто, если я выпью, становлюсь абсолютно неуправляемой! Боюсь, что ко мне такой вы сразу потеряете свою симпатию.
– Давайте выпьем за любовь, за это большое и светлое чувство, которым Бог наградил человека, – философски завернул я.
– Виктор, как вам моя подруга? Не правда ли, очень эффектная женщина? – с чего-то вдруг начала Вероника. – Вы ей ужасно нравитесь. Она мне чуть скандал не закатила после того вечера в ресторане. А мы ведь с ней лучшие подруги!
Я с искренним любопытством наблюдал за попытками манипулировать мной. Теперь я понял, что жертвой попытки изнасилования, выбрана подруга. Вероника взяла бутылку водки и снова налила мне полную рюмку.
Клара же к тому времени достаточно опьянела и, не мигая, уставилась на меня.
– Вы интересная особа, – обратился я к Веронике, – вам ловко удаётся передать меня с рук на руки.
Она мило улыбнулась и предложила повторно выпить за любовь. Мы последовали её призыву, и я попросил разрешения ненадолго покинуть тёплую компанию.
В туалете я сунул палец в горло и спровоцировал рвоту. Прополоскав рот, вышел из туалета и, пошатываясь, направился к столу. Увидев в углу гитару, я мимоходом прихватил её. Сев в кресло, я провёл по струнам. Как ни странно, гитара была хорошо настроена.
– Ну, и кто у нас играет? – полюбопытствовал я.
– Никто! – категорически ответила хозяйка дома и, подойдя к креслу, села рядом со мной.
Её оголённая рука скользнула вверх по моей шее, на миг застыла на голове. Вероника стояла в стороне, она явно следила за происходящим и старалась держать ситуацию под полным контролем.
– Вероника, что тебе спеть? – спросил я.
– Спойте про любовь! – томно произнесла лицедейка. – Это вечная тема мужчины и женщины!..
Я немного подстроил гитару и взял первый аккорд:
Для меня нет тебя прекрасней,
Но ловлю я твой взор напрасно,
Как виденье неуловимо,
Каждый день проходишь мимо
Я пел и не спускал глаз с Вероники, стараясь предугадать ее дальнейшие действия.
А я повторяю вновь и вновь,
Не умирай любовь, не умирай любовь.
Не умирай любовь!
Оборвав куплет, я отложил гитару и, пошатываясь, подошёл к окну. На улице рядом с микроавтобусом стояли «Жигули» шестой модели, принадлежавшие нашей группе. «Молодец Старостин, – радостно подумал я. – Вовремя выставились».
Я посмотрел на притихших дам, стараясь определить, от кого из них ждать провокации.
– Девчата, давайте снова выпьем за любовь? – взбодрил присутствующих я.
Мы сели за стол, и я разлил спиртное.
– А вы уже пьяненький, – пролепетала хозяйка, подкладывая мне закуску. – Виктор, мне нравятся такие мужчины, как вы!
Она попыталась сесть мне на колени и обнять. Я вежливо отстранил её и взглянул на Веронику. Та тоже смотрела на меня.
– Вероника, – произнёс я, стараясь придать голосу безысходную обиду, – неужели ты меня передарила своей подруге? А я-то, глупец, рассчитывал на твоё внимание!
– Не обижайтесь, Виктор, – отрешённо ответила она. – Я сегодня встретила бывшего мужа и до сих пор не могу прийти в себя. Представьте, я только сегодня поняла, что по-прежнему люблю, и каждый вечер жду его возвращения с работы.
– Да за такую любовь нельзя не выпить! – тут же сменил я стратегию и плеснул себе беленькой.
Вероника вышла на кухню, оставив меня наедине с подругой. Из чего следовал вывод: «Сегодня я должен погореть на Кларе. Неплохо придумано, но подруга-то плохо играет». Вероника на кухне чем-то преувеличенно громко гремела. Подруга тем временем бесцеремонно лезла ко мне с поцелуями.
– Может, не стоит этого? – как можно тактичнее попросил я, отнимая свою руку от её груди. – Мы здесь не одни. Как-то нехорошо, что подумает Вероника?
– А мне плевать. У неё своя жизнь, а у меня своя. Тем более, она сама меня просила затащить тебя на себя.
Я попытался расцепить её пальцы и встать с кресла. Но не тут-то было. Она опять схватила мою руку и положила себе на грудь. Через минуту, несмотря на моё тактичное, но отчаянное сопротивление, она стала стаскивать с себя кофту. Вслед за ней в сторону полетел и бюстгальтер.
– Не стоит этого делать, Клара – не выдержал я. – Ты взрослая женщина, не нужно меня провоцировать. На кухне твоя подруга, которая меня пригласила, и мне бы не хотелось выглядеть идиотом в её глазах.
– Ты за неё не переживай! Ты мне понравился ещё в ресторане, и я не скрываю, что хочу переспать с тобой.
Она взяла мою руку и на этот раз пристроила себе на бедро.
– Не нужно, Клара!
Девушка вдруг вскочила и стала сдергивать с себя юбку, а потом вновь кинулась в мою сторону и сдавила в объятиях.
В этот момент из кухни вышла Вероника. Она, в отличие от подруги, играла великолепно: моментально оценила обстановку и возмущённо закричала на меня.
– Негодяй! Скотина! Как вы могли пойти на это? Вы воспользовались беспомощностью одинокой женщины и пытались её изнасиловать в её же квартире! Если вы работаете в МВД, то считаете, что всё сойдёт вам с рук! Вы просто мерзавец! У меня нет слов, чтобы выразить вам своё презрение!
Её голос всё больше срывался на крик. Она открыла дверь и выскочила на лестничную площадку. Через секунду вернулась и вытащила за собой полуобнаженную подругу, лицо которой было измазано косметикой. Клара стояла на площадке, опираясь на косяк двери, и громко плакала от стыда.
– Помогите! Защитите! – стала кричать Вероника. – Он хочет меня убить!
Я, отодвинув штору, несколько раз махнул рукой Старостину. Ребята только этого и ждали. Они один за другим побежали в подъезд.
– Виктор Николаевич, – крикнул Старостин, – что нам делать?
– Работайте как обычно, опросите, задержите, допросите. А сейчас всех отвезите в отдел, там и будем разбираться.
Мои ребята быстро пошли по квартирам и стали вызывать жильцов в коридор. Когда их собралось человек пять, Старостин пригласил всех в квартиру Клары.
– Осмотрите, пожалуйста, тело и лицо вашей соседки, – попросил он. – Кто из вас может назвать те части тела, где у неё есть кровоподтёки, царапины или следы насилия?
Соседи, осмотрев Клару, не нашли никаких следов. Накинув на её голое тело шубу, оперативники вывели девушку на улицу и, усадив в служебный автомобиль, повезли в больницу. Оставшиеся следователи и оперативники продолжили работу.
Прошло ещё с полчаса, и к дому подъехала машина дежурной части городского отдела милиции.
– Опаздываете, – сказал я им. – Мои уже всё сделали. К вечеру документы будут у вас в дежурной части. – Немая сцена.
Любоваться ей, к сожалению, было некогда, мы на всех парусах устремились в отдел.
– Поработайте с женщиной, – дал я команду. – Она обвинила меня в попытке изнасиловать её подругу. Пусть расскажет, кто её попросил об этом.
Я прошёл к себе в кабинет и, не снимая пальто, сел в кресло. Достал диктофон и включил. С легкой усмешкой послушал пару минут застольный вздор и отложил запись до лучших времён.
* * *
Вероника сидела у меня в кабинете и мало походила на некогда уверенную в себе женщину. Ночь, проведённая без сна, сказалась на её внешности и психологическом состоянии: опущенные плечи, потухшие глаза, – всё это свидетельствовало о тяжёлых раздумьях в ночи.
Утром я ознакомил её с документами об административном правонарушении, совершенном ею, Вероникой Штерн, заключающемся в нарушении покоя и отдыха граждан после 22 часов. Согласно постановлению городского совета Аркалыка, подобное нарушение тянуло на штраф или административный арест до 10 суток.
Листая материалы, лежащие на столе, я обратил внимание на заключение дежурного врача скорой помощи, в котором чёрным по белому было зафиксировано отсутствие каких-либо следов насилия на теле Клары. Да и в своём объяснении она написала, что каких-либо попыток насильственных действий с моей стороны в отношении неё не было.
