Александр Леонидович Аввакумов
Кара небесная
– Это очень плохо, Игорь, – поучительным тоном произнесла Жанна. – Нужно интересоваться культурной жизнью города, посещать театры, концерты.
– Наверное, ты права, обвиняя меня в невежестве, но я рос в такой семье, где мало говорили о театрах, гастролях, концертах. Намного чаще мои родители обсуждали вопрос, как прожить месяц. Мой отец – токарь-револьверщик шестого разряда, попал под сокращение, и оказалось, что он, кроме того, что точить сверхсложные и точные детали на своем станке, ничего не умеет делать. Вот так мы и жили всей семьей на одну зарплату матери. Где уж нам было до театров и музыки.
– Прости, Игорь, я не хотела тебя обижать. Я ведь ничего не знаю о твоих родителях, ты мне никогда о них не рассказывал, – примирительно сказала Жанна.
Она хотела поцеловать Игоря в губы, но он не ответил ей. Возникшая между ними около часа назад пропасть расширялась с каждой минутой. Понимая это, Жанна заплакала и вновь стала просить у него прощения. Проводив Жанну до двери подъезда, Игорь поцеловал ее в щеку. Резко развернулся и ушел. Она стояла у подъезда, не в силах произнести ни слова. Она надеялась, что Игорь оглянется и вернется, но с каждой секундой эта уверенность таяла, как весенний снег под ярким и теплым солнцем.
Жанна подняла голову и увидела, что родители наблюдают за ними из окна, по всей вероятности, надеясь, что это была их последняя встреча.
***
По мере того как приближалась намеченная дата налета, Прохоров все сильнее волновался за его исход. Ему казалось, что хорошо продуманная операция может провалиться из-за какого-нибудь неучтенного пустяка.
Игорь проснулся явно не в духе. Накануне вечером ему звонила Жанна и умоляла о встрече. И угасшее было чувство, вновь заявило о себе. Разговаривая с девушкой и слыша в телефонной трубке ее рыдания, он вдруг захотел нагрубить ей, чтобы она раз и навсегда поняла, что они не созданы друг для друга. Но у него не получилось. Она смогла достучаться до его сердца, и он согласился встретиться следующим вечером.
Положив трубку, Прохоров стал проклинать себя за нерешительность и малодушие. Он отлично понимал, что, увидев заплаканную Жанну, не сможет поговорить с ней так, как ему хотелось. От этого у него окончательно испортилось настроение.
Одевшись и позавтракав, он направился к Цаплину. Тот был дома и занимался с небольшой штангой. После того как он грубо поговорил с руководством клуба Маяковского, его перестали пускать в спортзал, и он был вынужден тренироваться дома.
– Качаешься? – увидев его мокрое от пота лицо, спросил Игорь. – Не надоело еще?
– Это, Игорь, лучше, чем пить каждый день. Спорт, он дисциплинирует, – ответил тот.
– Слушай, Цаплин. Где нам взять машину? Я почему-то об этом раньше не подумал. Она будет нам нужна максимум на два часа. Подумай, у кого мы могли бы ее одолжить?
– Не накручивай себя, Игорь. Есть у меня один знакомый, я с ним давно перетер на эту тему. Завтра он дежурит, и машина ему будет не нужна. Для него главное, чтобы утром она была на месте. У него старенькая «единичка», в глаза не бросается.
– Ну, ты и молодец, – похвалил его Игорь. – А я-то подумал, что мы сильно прокололись. Скажи, трусишь немного?
– Есть такое. Ведь не каждый день мы совершаем подобные дела. А если честно, то я больше боюсь матери, чем милиции. Если она узнает, наверняка, никогда мне этого не простит.
– Если мы сами не проколемся, то откуда она узнает? Нужно дело «обтяпать» так аккуратно, чтобы комар носа не подточил.
Игорь еще поговорил с Цаплиным о разных пустяках и направился к себе домой. Пообедав, Прохоров поймал на улице такси и поехал в кассы предварительной продажи, чтобы купить билет до Москвы. На выходе он неожиданно столкнулся с отцом Жанны, который, по всей вероятности, также приехал за билетом.
– Здравствуйте, Гумар Исламович, – поздоровался он, стараясь обойти его слева по тротуару.
Увидев Игоря, тот, будто клещ, вцепился обеими руками в рукав его куртки.
– Что вы делаете? – удивленно спросил его Прохоров. – Отпустите мою руку.
Словно не слыша его, потянул Игоря за угол здания. Он не стал сопротивляться и последовал за ним.
– Вот и хорошо, что Бог свел меня с тобой сегодня, – произнес он, злобно уставившись на парня. – Неужели ты не понимаешь русского языка?! Я тебе говорил и скажу еще раз, исчезни с горизонта моей дочери! Вы разные люди, и пока я жив, никогда не соглашусь отдать ее тебе.
Игорь, молча, смотрел на него, стараясь сдержать эмоции. Это молчание еще больше распалило отца Жанны. Повысив голос, он продолжил:
– Кто ты? Посмотри на себя в зеркало! Что ты можешь дать моей дочери? У таких людей, как ты, нет будущего!
Он говорил все громче и громче. Вокруг них стали собираться люди. Игорь вырвался из его цепких рук.
– Вы правы в чем-то! Кто я? Я – мусор, парень с улицы, а вы – высокопоставленный государственный вор, крадущий у нас будущее. Вы твердите о справедливости, а сами в этот момент тихонько отмываете свои грязные руки. Почему вы решили, что я хочу оказаться в вашей семье? Кто вам об этом сказал? Мне противно даже стоять рядом с вами.
Прохоров развернулся и быстрым шагом пошел в сторону Колхозного рынка.
– Ну, что стоите, открыв рты! – прокричал Гумар Исламович уличным зевакам. – Что, интересно?
Он чуть ли не бегом направился к ожидавшей его машине и, сев в нее, коротко произнес:
– Давай, жми в контору! Я ему еще покажу, кто из нас вор, он или я!
Машина резко тронулась и помчалась в сторону центра.
***
Вечером Игорь встретился с Жанной. Она пришла на свидание с красными от слез глазами. Увидев Игоря, она бросилась ему на шею и заплакала. Ему было жаль девушку, которая влюбилась в него и потеряла голову. Он понимал причину ее слез и, тем не менее, был несколько удивлен ее отношением к нему. Сам он, как и ее отец, не видел будущего в их взаимоотношениях, и ему было непонятно, почему этого не видела Жанна.
«Да, недаром люди говорят: любовь зла и слепа», – подумал он, поглаживая рукой ее густые красивые волосы.
– Я люблю тебя, Игорь, – тихо произнесла девушка. – Понимаешь? Я не могу жить без тебя, как не может жить человек без воздуха или солнца. Ты для меня и то, и другое. Мне сейчас не лезет в голову ни музыка, ни учеба. Я засыпаю и просыпаюсь с твоим именем.
Он молчал, не зная, что сказать. Произнести запланированные еще днем после стычки с ее отцом грубости у него не поворачивался язык, оттолкнуть от себя не хватало сил и мужества. На самом деле ему было хорошо с этой девушкой, он чувствовал ее тепло и любовь. Они медленно шли по улице Ульянова. Спустившись вниз по дороге, вскоре оказались на улице Волкова.
– Игорь! Пойдем к моей подруге, – предложила Жанна. – Она живет недалеко, на улице Зеленая. Валентина говорила, что если мне понадобится ее квартира, то она всегда готова помочь. Пойдем, я хочу доказать тебе свою любовь, такого случая у меня, возможно, больше и не будет.
– Это не лучший способ, Жанна, доказать, что ты меня любишь, – произнес Игорь. – Я не могу пойти на это, потому что перестану уважать не только тебя, но и себя. Ты и сама потом себя не простишь.
Он слегка отстранил ее и пристально посмотрел в глаза.
– Жанна! Ты знаешь, я не умею говорить красиво о любви, как пишут в книжках. Пойми, я очень ценю твое отношение ко мне. Но твои родители против наших встреч. Я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с ними. Я тоже люблю тебя, но будет правильнее, если ты забудешь меня, и чем скорее это произойдет, тем лучше для нас обоих. Я недостоин твоих слез. Прости, Жанна.
Прохоров повернулся и медленно побрел по улице, спиной чувствуя ее взгляд, который молил вернуться обратно. Но он шел, все, ускоряя шаг. Поняв, что ему не хватает воздуха, остановился и, прислонившись спиной к дереву, закрыл глаза. Он не представлял себе, что так тяжело перенесет расставание с девушкой.
Отдышавшись, Игорь отправился домой, стараясь больше не думать о Жанне.
***
Прохоров с ребятами подъехал к собору на машине около часа назад. Остановившись в ранее намеченном месте, они стали наблюдать за воротами. Время шло, и вскоре на улице зажглись фонари. Тени домов и деревьев приобрели совершенно иные, чем при дневном освещении, очертания.
Около десяти вечера, закрыв за собой металлические двери собора, на улицу вышел священник в черной рясе, поверх которой была надета темная болоньевая куртка. Сопровождал его уже пьяненький сторож Михаил.
– Ах, Михаил, Михаил, ты опять пьян, – отчитывал его священник. – Мое терпение подходит к концу. Я завтра доложу настоятелю, что ты постоянно пьешь на работе. Ладно бы пил один, но ты еще спаиваешь Андрея. Он же больной! Посмотри, на кого вы с ним стали похожи!
– Ничего, все нормально, батюшка, – тянул Михаил. – Главное, мы на месте и охраняем, а все другое, чепуха и суета.
– Кого вы охраняете, сами себя? Нам такая охрана не нужна, – произнес назидательным тоном священник и закрыл за собой ворота.
Михаил проводил его взглядом и, пошатываясь, засеменил к сторожке.
– Мужики! Давайте подождем немного. Пусть примет на грудь еще граммов сто водочки.
Они включили двигатель машины, чтобы согреться. Теперь их внимание переключилось на одиноких прохожих, которые шли мимо храма. Когда улица окончательно опустела, ребята поняли, что настал час, к которому они так долго и тщательно готовились.
– Пора! – выдохнул Игорь.
По его сигналу они вышли из машины и, стараясь не привлекать к себе внимания, осторожно подошли к воротам Собора. Замок висел в одной петле и был открыт, что очень их обрадовало. Вадим надавил на створки, и они, издав пронзительный скрип, открылись. Ребята на секунду замерли и, затаив дыхание, стали смотреть на дверь каптерки, где находились охранники. Но, судя по всему, те ничего не слышали. Подойдя на цыпочках к караулке, Игорь еще раз предупредил всех, чтобы не произносили никаких имен. Натянув на голову черную трикотажную шапочку, он постучал в дверь. За ней молчали. Царящая вокруг тишина давила на нервы. Цаплин сжал кусок арматуры так, что у него заныли пальцы.
Игорь снова постучал, сильнее и настойчивее. Парни, втянув головы в плечи, прижались к стене собора. Наконец дверь медленно открылась, и показался заспанный Михаил. Увидев людей в черных масках, он не на шутку испугался и попятился. Сильный удар в лицо опрокинул его на пол. В следующую минуту на голову и плечи сторожа обрушился град ударов металлическими прутьями, отчего он потерял сознание.
Сорокин спал на деревянном топчане в углу помещения. Он был одет в старый костюм и рубашку неопределенного цвета. Он спал так крепко, что не слышал, что происходило внутри помещения. Судя по двум пустым водочным бутылкам, он был смертельно пьян.
Игорь одним движением руки отключил охранный колокол, который размещался на наружной стене, и перерезал все электрические и телефонные провода. Найдя в свете фонаря ключи от собора, которые висели в условном месте, они осторожно вышли из каптерки и устремились вверх по лестнице.
– Подождите меня, – попросил Цаплин.
Он закрыл на навесной замок кованые двери караулки, а ключи для верности выбросил куда-то за забор.
Вадим и Игорь открыли собор и один за другим растворились в темноте. Цаплин остался снаружи, внимательно наблюдая за происходящим на улице.
Не прошло и пяти минут, как он услышал гулкие, торопливые шаги, доносящиеся изнутри. В дверях показались Прохоров и Ловчев. Каждый нес по иконе, завернутой в белое полотнище. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на улице никого нет, они закрыли на ключ храм и бегом бросились прочь.
Добежав до машины, Прохоров достал из багажника большую спортивную сумку, и они осторожно положили в нее иконы.
– Теперь, Цаплин, гони на вокзал, – велел он.
От собора до железнодорожного вокзала машина долетела за считанные минуты. Выскочив из нее, они бегом устремились на перрон, где их ожидал знакомый Ловчева. Тот, молча, передал Вадиму билет и направился к выходу.
– Вадим, посмотри, что за поезд, когда отправляется из Казани и прибывает в Москву? – спросил Прохоров.
– Игорь, не суетись, все нормально! Он сейчас прибудет, стоит здесь десять минут, – ответил Вадим.
Поезд подошел через пять минут. Вадим, подхватив спортивную сумку, сел в вагон. Ребята не стали ждать отправления поезда и пошли на привокзальную площадь к своей машине.
– Подбрось до дома, – попросил Игорь Цаплина. – Что-то меня трясет.
–А может, махнем в бар. Посидим там, засветимся, – предложил Цаплин.
Игорь кивнул, и машина, поднявшись вверх по улице Чернышевского, остановилась около пивной «Бегемот».
В отличие от Прохорова, Цаплин был совершенно спокоен, словно ничего не произошло.
– Ну что, Володя, скажи, мы отлично провернули это дело? – похвастался Игорь, выходя из автомобиля. – Теперь нам бы не проколоться с иконами в Москве. Там рыба солидная.
Они посидели в баре минут тридцать и, устроив небольшой скандал, поехали домой. Цаплин оставил в условленном месте автомашину, предварительно протерев бензином весь пластик в ее салоне.
***
Ночью Абрамов проснулся от резкого телефонного звонка. Судя по настойчивости, звонили из дежурной части МВД. Он протянул руку и поднял трубку.
– Виктор Николаевич! – услышал он знакомый голос Горбунова, дежурного по МВД. – Приношу извинения за столь поздний звонок. У нас ЧП. Заместитель министра Костин приказал срочно поднять вас.
– Погоди, Горбунов, не тараторь. Я спросонья ничего толком не понимаю. Объясни, что произошло?
Дежурный, словно пловец, вобрал в себя воздух и снова быстро заговорил:
– У нас разбойное нападение на Собор святых Петра и Павла. Пока еще не ясно, что пропало, но, похоже, похищены иконы. Установлено пока отсутствие двух икон – Казанской Божией Матери и Седмиозерной Смоленской Божией Матери. Машину за вами я уже направил.
Виктор быстро оделся и вышел на улицу. Стояла вторая половина марта, на улице было холодно и сыро. Северный ветер крутил небольшую поземку, все настойчивее пробираясь под одежду. Наконец, Абрамов увидел долгожданную машину, которая стремительно неслась по улице. Сев в нее, он постарался как-то согреться, делая всевозможные движения руками и ногами. Занятый спортивными процедурами, он не заметил, как они доехали до улицы Рахматуллина.
Около собора суетились работники милиции. Абрамов направился в их сторону. Еще издали увидев начальника Бауманского отдела милиции Шулаева, он приветливо помахал ему рукой.
– Привет, Виктор Николаевич, – поздоровался он. – Вот уж не думал, что увижу тебя здесь этой ночью. Ты вроде бы занимаешься другими делами. Говорят, Усманов рулит этим направлением, но его нет, как и твоего начальника Управления уголовного розыска.
– Ладно, Игорь, не злорадствуй. Это старая схема работы министерства. Тащит тот, кто тащит, как будто ты не знаешь. Мы всегда там, где сложно. Я сам не пойму, почему подняли меня, а не Усманова. Я только что приехал из Челнов, и меня сразу же бросили в бой вместо нового начальника. Расскажи, что произошло?
Они сели в машину, Игорь закурил сигарету и начал вводить его в курс дела:
– Неизвестные, предположительно человек пять или шесть, проникли в помещение караулки, в которой находились два охранника. Одного сторожа сильно избили, мы обнаружили его у двери. Он был в тяжелом состоянии, и медики сразу же увезли его в больницу. Травмы нанесены, похоже, металлическими прутьями, которые мы нашли в сторожке. Второй охранник, как ни странно, вообще не пострадал от рук нападавших. Он не получил ни одного удара, то ли потому что крепко спал, как говорит он, то ли был с ними в сговоре. Он до сих пор сильно пьян, и с ним говорить бесполезно. Преступники, проникнув в помещение, отключили звуковую сигнализацию и, завладев ключами от дверей храма, проникли в него. Сейчас в соборе работают эксперты. Предположительно, преступники похитили две иконы. Самое интересное, что все серебряные изделия, хранившиеся в алтаре, почему-то не привлекли их внимания.
Он сделал паузу и посмотрел на Абрамова.
– Это значит, – продолжил Виктор его мысль, – что кража совершена по заказу. Заказчика в этом Соборе интересовали только эти иконы.
Абрамов задумался. Приведенные факты говорили о многом.
– Виктор Николаевич! Пока эксперты, которые уже около часа работают в храме, ничего существенного с места не изъяли. Видимо, преступники были достаточно опытными, или это поставленный кем-то спектакль.
– Ты почему так считаешь, Игорь? – спросил его Абрамов.
– Не знаю, Виктор Николаевич, но что-то в этом деле не так: через два дня в республике референдум по независимости, и многие хотели бы обыграть эту ситуацию в своих политических целях. Представь себе, похищены исторические ценности православных в Казани. Звучит? А какой ажиотаж это вызовет в СМИ? Почему бы не половить рыбку в мутной воде?
– Нет, Игорь, думаю, что ты неправ. Преступникам все равно, что воровать, если это стоит больших денег: иконы из церкви или дорогостоящий Коран из мечети. И национальность здесь не играет особой роли. В 1904 году иконы Казанской Божией Матери и Спаса Нерукотворного украли из монастыря не какие-то там иноверцы, а русские, православные.
– Давай, не будем спорить. Сейчас работают специалисты, и вскоре все станет ясно.
Они вышли из машины и направились в разные стороны, осматривая место преступления.
***
Поднявшись по каменной лестнице, Абрамов вошел внутрь Собора. В помещении храма горело аварийное освещение, и от этого там было довольно мрачно. Оглядевшись по сторонам, он заметил среди присутствующих фигуру Балаганина, который вместе с экспертами осматривал стены, где висели похищенные иконы. Увидев его, Станислав пошел навстречу Виктору.
– Привет, шеф, – произнес он. – Прости, не ожидал тебя здесь увидеть. Поднял дежурный или ты по личной инициативе?
– Отгадай с первого раза, – ответил Абрамов и пожал Балаганину руку. – А Усманова, не знаешь, поднимали или нет?
– Шеф, ты отстаешь от жизни. За все время, как ты ушел от нас, Усманов лишь раз выезжал на место преступления. Ему, говорят, разрешил не выезжать сам Хафизов. Вот мы с тобой и отдуваемся за него и за того парня.
Отойдя немного в сторону от работающих экспертов, Стас продолжил:
– Мы с мужиками не раз вспоминали тебя: ты всегда ездил на место преступления и всегда был в курсе событий. А что сейчас? Я должен буду приехать в МВД и написать подробную справку по результатам выезда, утром доложить Усманову. Хорошо они устроились. Прочитали, покричали немного для приличия на нас и все.
– Ладно, Стас, нехорошо жаловаться на службу и обсуждать начальство в Божьем храме. Ты лучше расскажи, что вы здесь накопали?
– Если честно, то ничего. Никаких следов на месте преступления нет. Судя по почерку, преступники – профессионалы, работали грамотно, в перчатках. Я попытался переговорить со сторожем, но у меня ничего не получилось. Один был смертельно пьян и ничего не видел и не слышал, другой сильно избит. Насколько я знаю, последний ранее судим, и не так давно. Я не исключаю, что он сам мог навести своих приятелей на эту кражу.
– Понятно, Стас. Включи эту версию в план оперативно-розыскных мероприятий. Ты мне доложи, кто и как обнаружил пропажу икон?
– Тревогу поднял избитый охранник, когда он пришел в себя. Говорит, что был в бессознательном состоянии больше двух часов, но я почему-то в это не верю. Когда очнулся, стал стучать в дверь. Стучал минут тридцать. Сотрудник вневедомственной охраны, проходящий мимо каптерки, услышал стук и вызвал наряд милиции. Пришлось долго повозиться с дверью, прежде чем ее открыли. Преступники закрыли дверь с улицы на навесной замок, а ключи, похоже, или выкинули, или забрали с собой.
– Выходит, с момента налета прошло несколько часов, – заключил Виктор, глядя на свои наручные часы. – Да, Стас, многовато, хорошая у них фора. Если была машина, то за это время они могли уехать довольно далеко. Судя по всему, преступники готовились к ограблению давно. Обрати внимание, как хорошо и отлажено они действовали: знали, где находятся ключи от Собора, знали систему сигнализации, да и брали не все подряд, а лишь то, что их интересовало. Кстати, Стас, ты не в курсе суммы ущерба?
– Трудно пока установить точную цифру. Настоятель храма называет одну сумму, представитель епархии, другую. Но то, что похищенные иконы являются историческими ценностями, не отрицает никто.
– Стас, меня больше интересует их реальная стоимость в денежном эквиваленте. Ведь преступников, если мы их поймаем, будут судить не за кражу исторических ценностей, а по сумме нанесенного ими ущерба.
Абрамов сделал паузу и взглянул на него.
– Ты направил людей на отработку близлежащих домов? Что показал обход? Выявили свидетелей?
– Сказать точно пока не могу. Сейчас участковые занимаются этим, но опрашивать особо некого. С той стороны – фабрика, здесь тоже одни учреждения. Ты лучше спроси у Смирнова Олега, может, он что знает.
Абрамов направился к стоявшему у алтаря Олегу, начальнику уголовного розыска отдела милиции, который что-то горячо обсуждал со своими оперативниками.
– Привет, Олег! У тебя есть, что нового доложить мне? – поинтересовался у него Абрамов. – Что дал обход домов?
– Да ничего хорошего, Виктор Николаевич! – с досадой ответил он. – Вы же знаете, что тут практически нет жилого сектора. Напротив собора – средняя школа, на углу авиационный техникум, чуть ниже швейная фабрика. Ну и, как всегда, никто ничего не видел и не слышал. Теперь вся надежда на охранника. Будем ждать, когда он придет в себя и сможет дать показания.
– Олег, а что говорит другой охранник, который спал? Вы с ним работали?
– Виктор Николаевич, если бы вы видели, в каком он состоянии, то не спрашивали. Он даже рта открыть не мог, не то, что вспомнить что-нибудь.
– Хорошо, Олег. Не буду тебе мешать работать. Жду твоего доклада завтра, а вернее, уже сегодня, часов в восемь.
Абрамов вышел из Собора и, сев в дежурную машину, поехал домой. Было около четырех часов утра, и у него еще оставалось время, чтобы привести себя в порядок перед началом нового трудового дня.
***
Самолет прибыл в Москву строго по расписанию. Сойдя с трапа, Игорь прошел через терминал и направился к выходу. Он увидел Вадима, когда выходил из здания аэропорта «Домодедово». Тот ждал его недалеко от стоянки такси, держа в руках черную спортивную сумку.
– Привет, Вадим, как добрался? – поинтересовался у него Прохоров.
– Все нормально, Игорь. Кое-как успел сюда. Одни пробки, как они здесь только живут?
– По всей видимости, привыкли.
Они подошли к стоянке такси и остановились около припаркованных у обочины автомобилей. К ним устремились человек десять частников, предлагая свои транспортные услуги. Выбрав пожилого мужчину, друзья сели в его подержанную иномарку и поехали в Москву. Они долго ехали, застревая в пробках. Наконец, вырвавшись из очередного затора, машина помчалась по улицам города. Они вышли около Курского вокзала и направились в сторону небольшого кафе.
– Скажите, от вас можно позвонить? – спросил Игорь у бармена.
– Да, конечно, – ответил он. – Оплатите в кассу и звоните куда хотите.
Набрав знакомый номер, Игорь стал ждать ответа. На том конце не отвечали. Положив трубку на рычаг, он выругался про себя и подошел к Вадиму.
– Похоже, спят, как пожарные. Минут через пятнадцать снова позвоню.
Вадим присел за столик и стал наблюдать за двумя пьяными мужиками, которые готовы были подраться из-за какого-то пустяка. Игорь, тоже взглянув на пьяных, и вновь направился к телефону. На этот раз ему повезло, трубку снял один из знакомых ребят. Прохоров поздоровался с ним и приступил к разговору:
– Калина, я сейчас нахожусь у Курского вокзала, ну, ты знаешь эту точку. Мне срочно нужна твоя помощь, а если точнее, нужен – ствол и машина. Ты не переживай, вечером все верну в целости и сохранности.
– Слушай, Прохор, судя по заказу, у тебя серьезное дело в Москве. Может, мои ребятишки помогут в чем-то? Не подумай только, что я навязываю свои услуги, это так, по старой дружбе, – предложил ему Калина. – Им все равно делать нечего, пусть немного поработают.
Игорь наотрез отказался от помощи, мотивируя это своими личными интересами.
– Хорошо, Прохор, мое дело предложить, твое – отказаться. Я ведь от чистого сердца, – произнес Калина. – Будь на точке, Рябой подъедет минут через сорок, он все и передаст. С тебя одно – вернешь заправленную машину.
Прохоров положил трубку и направился к столику, за которым Вадим с большим аппетитом уплетал завтрак. Не успел Игорь доесть, как в кафе вошел паренек и направился в их сторону. Онн был одет в черную кожаную куртку, тренировочные брюки «Адидас» и светлые импортные кроссовки.
– Привет, я от Калины, – представился он Игорю и протянул ключи от «Жигулей». – Короче, в машине все документы и ствол. Доверенность на автомобиль выпишешь сам, бланк найдешь в бардачке. Вечером оставишь машину здесь, на точке. Ключи передашь бармену, наши потом заберут.
– Спасибо, Рябой, – произнес Прохоров и пожал ему руку. – Скажи, ствол чистый?
– Обижаешь, Прохор. Кто сейчас с грязным стволом будет ходить по улице, разве что идиот какой-нибудь. Здесь же Москва, а не Казань. Прохор, Калина еще раз спрашивает, наша помощь нужна? Ребята вторую неделю сидят без дела и от скуки пьют водку. Всем им хочется немного повеселиться.
– Нет, Рябой. Спасибо, я сам решу свою проблему, – отказался Игорь и еще раз пожал ему руку.
– Дело твое. Было бы предложено, а там, как считаешь сам. Давай, бывай, без обиды, – попрощался Рябой и направился к выходу.
Друзья быстро доели, и Прохоров снова пошел к телефону. Он долго звонил Селезневу, пока не услышал его заспанный голос.
– Это я, Игорь, – произнес Прохоров. – Груз со мной. Нам срочно нужно встретиться.
Селезнев долго думал перед тем, как назвать адрес. Наконец, прикинув в уме, он предложил встретиться на другом конце города, недалеко от бывшего завода АЗЛК.
– Хорошо, Сергей Павлович, я буду там, в указанное время, только не забудьте деньги, иначе сделки не будет.
– Ладно, ладно, Игорек. Все будет согласно нашей с тобой договоренности. Правда, у меня напряг с деньгами, но я постараюсь к этому времени собрать всю сумму.
Игорь положил трубку и направился к Вадиму, который ожидал его у выхода из кафе.
– Ну что, договорился о встрече? – поинтересовался тот.
– Да. Встречаемся в семь около проходной АЗЛК. Что-то это мне совсем не нравится. Думаю, что он постарается кинуть меня с деньгами. Там место абсолютно безлюдное, завод уже давно не работает. Да и жилого сектора рядом почти нет. Так что давай, Вадим, поехали туда, посмотрим все там.
Сев в машину, Игорь поднял резиновый коврик и достал оттуда пистолет марки «ТТ». Рядом с пистолетом лежала дополнительная обойма с восемью патронами. Прохоров взвел пистолет и, поставив его на предохранитель, сунул за пазуху.
– Ну что, помчались?
Машина, урча движком, тронулась с места.
***
Предположение Игоря полностью подтвердилось. Местом встречи была огромная промышленная зона с большим количеством производственных корпусов, заборов и дорог, расходящихся веером от проходной завода в разные стороны. Похоже, что в некоторых заводских корпусах еще теплилась жизнь, слышался гул работающих станков и стук каких-то агрегатов. Однако ближе к пяти часам жизнь в корпусах постепенно стала затихать, и вскоре наступила тишина. Выбрав удобную для наблюдения позицию, ребята стали дожидаться приезда Селезнева.
Игорь достал из спортивной сумки упакованный на дне пистолет и протянул Вадиму.
– Пользоваться умеешь? – поинтересовался он. – Это, брат, не по курам стрелять. Хватит духу выстрелить в человека?
– За меня не беспокойся, если нужно будет, любому голову снесу, – ответил Вадим.
Немного отъехав в сторону, они спрятали машину в проломе каменного забора. Выбранное место давало возможность хорошо просматривать всю прилегающую к проходной завода площадь. Сбегав в ближайшую столовую, ребята купили с десяток пирожков и, удобно устроившись в машине, стали есть. Время текло медленно, сидящий рядом с Вадимом Игорь задремал.
Около половины седьмого Вадим увидел, как к проходной завода подъехала светлая «Волга». Из нее вышли два человека и внимательно осмотрелись. Перекурив, один из них сел в машину, а другой прошел на территорию.
– Игорь, кто это? Судя по тому, как они себя ведут, похоже, что страховка, – предположил Вадим. – Я думаю, они вооружены и готовы уложить нас на месте.
– Почему ты так решил?
– Все просто, Игорь. У одного из них футляр от скрипки. Думаю, в нем, наверняка, лежит автомат. Сам посуди, что здесь делать со скрипкой?
– Наверное, ты прав. Сам Селезнев никогда не возьмет в руки оружие, это сразу видно. А значит, его должны страховать.
От этих слов по спине Вадима пробежали мурашки, и от волнения вспотели руки. Он впервые участвовал в подобной акции и поэтому испытывал беспокойство, которое росло с каждой минутой.
– Зря ты, Прохор, попросил у них только пистолет, нужно было попросить и автомат. Он нам бы пригодился, – огорчился Вадим.
– Зачем тебе он? – ответил Прохор. – Думаешь, легко стрелять в человека? Нужно переступить через себя, а это не каждый может сделать. Ты помнишь, у меня были два друга – Лобода и Орловский? Так вот, они не смогли.
– А где они сейчас? – спросил Вадим. – Я их ни разу после того вечера не видел.
– Да смотались они из города, побоялись, что ребята им что-то предъявят. Один, уехал, по-моему, в Челны, а другой в Питер. А ты сам-то, Вадим, не боишься? Если боишься, то можешь уйти, время еще есть.
– Не буду врать, колотит меня, хотя знаю, что сегодня со мной ничего не случится, – ответил Вадим. – Мне еще в детстве одна бабка предсказала, что я погибну в ДТП.
Прохоров достал пистолет и, сняв его с предохранителя, положил в карман куртки. Он осторожно вышел из машины с сумкой в руках. До назначенного Селезневым времени оставалось каких-то пять минут.
Вадим передернул ствол пистолета и положил его на сиденье рядом с собой. Он внимательно следил за Игорем, который, стоя посреди площади, как хищник и крутил головой.
***
Ровно в семь, минута в минуту, из-за угла высокого каменного забора выехал «Мерседес» с погашенными фарами и остановился метрах в десяти от Игоря. С минуту из машины никто не выходил, похоже, пассажиры внимательно изучали прилегающую территорию, боясь попасть в возможную засаду.
«Проверяются, – подумал Игорь, сжимая в кармане куртки холодную рукоятку пистолета. – По всей вероятности, хотят убедиться, что я приехал на встречу один».
Наконец задняя дверца приоткрылась, и оттуда появилось улыбающееся лицо Селезнева.
– Привет, Игорек! – произнес он. – Замерз, наверное? Давай, садись ко мне в машину, поговорим.
