Александр Леонидович Аввакумов
Кара небесная
– Я все понял. Буду говорить за себя и Цаплина. Пока они знают лишь о нас двоих. Больше тащить никого не буду, – произнес Прохоров.
Дверь приоткрылась, и в кабинет вошел следователь.
– Ну, как, Прохоров, вы готовы давать показания по этому делу?
– Да, гражданин следователь. У меня к вам одна просьба личного характера, можно озвучить? Если я скажу вам всю правду, то дайте мне свидание с матерью, хотя бы минут на тридцать. Я ее давно не видел и очень переживаю за ее здоровье.
Следователь пристально посмотрел на Прохорова, а затем перевел взгляд на адвоката.
– Хорошо, – согласился он. – Меня вполне устраивает такой расклад.
В этот день допрос тянулся как никогда долго. Игорь рассказал о Москве, о Селезневе, об адресах его возможного местонахождения. Единственно, о чем он промолчал, – о перестрелке с Селезневым около автозавода имени Ленинского комсомола.
***
Смирнов с бригадой прибыли в Москву рано утром. Оставив оперативников в гостинице, Олег сразу же проехал в МУР. Он позвонил по телефону и стал ожидать, когда за ним спустится сотрудник МУРа. Прошло минут пять, и подошедший к нему молодой человек попросил проследовать за ним в кабинет. Там его ожидал начальник пятого отдела. Этот отдел отвечал за раскрытие преступлений, связанных с антиквариатом. Олег вошел в небольшой кабинет, где за столом сидел мужчина средних лет.
– Здравствуйте, – поздоровался с ним Смирнов. – Я начальник отдела уголовного розыска одного из районных отделов милиции Казани. Если не ошибаюсь, вы – Привалов Григорий Иванович.
Передав ему привет от Абрамова, Смирнов вкратце рассказал о причинах приезда группы в Москву.
– Олег, я в курсе событий. Виктор Николаевич еще вчера позвонил и попросил оказать тебе всяческое содействие в работе. Мне хотелось бы услышать, что ты хочешь предпринять с самого начала своего визита в столицу, и кого из наших людей, то есть москвичей, нужно проверить в первую очередь.
– Григорий Иванович, – обратился к нему Смирнов, – вам случайно не известен некий Селезнев Сергей Павлович?
Привалов слегка улыбнулся и, сделав паузу, сказал:
– Да, мы хорошо знаем этого человека, но я слышал, что он завязал года два назад, если не больше. Неужели опять сорвался?
– Похоже, – произнес Смирнов. – Он сначала заказал нашим бандитам эти иконы, а затем кинул их.
– Может, это ошибка. Я не думаю, что Селезнев снова взялся за старое. Сейчас я приглашу своего сотрудника, который сажал его в последний раз. Ему будет интересно узнать кое-что новое о нем.
Привалов предложил Смирнову чаю, пока он будет утрясать все организационные вопросы. Через полчаса он появился в кабинете с довольной улыбкой на лице.
– Кое-как договорился с начальником ИВС. Ни в какую не хотел держать для тебя, целую камеру. Так что с тебя, Олег, бутылка за помощь.
– Спасибо, Григорий Иванович. Мне Абрамов много рассказывал о вас, и я в душе надеялся, что вы не откажете мне в этой просьбе.
– Слушай, Смирнов! Я забыл спросить, как дела у самого Абрамова. Наверное, бегает с полковничьими погонами на плечах. Он еще не стал начальником Управления?
– Нет, Григорий Иванович, представьте себе, не стал. Вы же знаете, Абрамова. Он человек «прямой», а таких начальство не балует ни наградами, ни чинами, ни вниманием. Им подавай людей мягче, да удобнее. Вы бы знали, что творится у нас в республике: теперь, чтобы стать руководителем, необходимо, по крайней мере, иметь фамилию титульной нации. Если она у тебя другая, то ты можешь быть только заместителем, но не начальником.
– Жаль. Я давно знаю вашего Абрамова, мы с ним не раз пересекались в жизни. Он уже давно мог бы работать здесь, в Главке. Сколько раз его приглашали, а он почему-то все держится за свою Казань, словно нет другого места.
– Вы знаете, Григорий Иванович, у него серьезно болеет мать; он, вероятно, поэтому и не решался на переход, в том числе и в Главк.
В кабинет Привалова вошел молодой парень и остановился у дверей.
– Давайте, знакомьтесь, это Смирнов Олег из Казани, – представил он ему Смирнова. – Это Алексей Павлов, тот самый оперативник, о котором я тебе рассказывал. Я на время прикомандирую его к вам, он поможет.
Григорий Иванович пожал Смирнову руку, давая понять, что больше у него нет времени заниматься проблемами Казани. Тот поблагодарил его за помощь, и они вместе с Павловым вышли из кабинета.
***
Смирнов и Павлов быстро доехали до станции «проспект Вернадского», недалеко от нее находилась гостиница МВД. Они вошли в номер, в котором отдыхали оперативники из Казани.
– Вот фотографии Селезнева. Покажите своему человеку, что он скажет, – произнес Павлов, передавая их следователю. – Думаю, что нужно провести официальное опознание.
– Сейчас мы отправим эти фотографии в Казань, и к вечеру у нас уже будут какие-то результаты. Давайте, начнем работу с гостиницы. Предлагаю прямо сейчас проехать туда. У Селезнева там номер, снятый под офис.
– Это про какую гостиницу вы говорите?
Смирнов назвал. У Павлова от удивления вытянулось лицо.
– Ну, Селезнев и дает. Насколько мне известно, там у него раньше работала любовница. Я его последний раз и задерживал в этой самой гостинице. И вот, пожалуйста, опять нырнул к ней, видно, решил, что снаряд дважды не попадает в одну и ту же воронку. Ну что, давайте, ребята, поедем, время – деньги.
Сотрудники оперативной группы сели в машину и направились на другой конец города. Они добрались до места в течение часа. Оставив машину на стоянке, проследовали в гостиницу.
– Скажите, – обратился Павлов к администратору, – в 210-м офисе кто-нибудь есть?
Та с интересом посмотрела на него.
– А вы, по какому вопросу, молодой человек?
– А вы что, работаете на полставки в той фирме? – вопросом на вопрос ответил ей Павлов. – Почему это вас так интересует?
Лицо администратора исказила злобная гримаса.
– Хам! – бросила она ему в лицо. – Где только воспитываются подобные типы?
Она стала крутить диск телефона, пытаясь пригласить сотрудника охраны. Павлов опередил ее и сунул в лицо свое служебное удостоверение.
– Мы из МУРа. Вопрос все тот же, есть люди в 210-м номере?
Администратор закивала головой. Оставив одного из сотрудников в холле гостиницы, Смирнов и Павлов поднялись на второй этаж. Дверь в офис оказалась закрытой. Смирнов направил оперативника за горничной. Пока тот бегал, они все стояли у двери, не решаясь ее взломать. Наконец, в коридоре показалась фигура горничной.
– Откройте, пожалуйста, дверь, – попросил Павлов и протянул ей свое удостоверение.
– Извините, но я не могу этого сделать, – тихо произнесла она. – Мне нужны указания нашей службы безопасности.
– Так, где же ваша служба безопасности? – спросил ее Павлов.
– Они сейчас, по всей видимости, на обеде, – ответила горничная. – Спросите лучше у администратора, она должна знать, как их разыскать.
Оставив у дверей двух человек, ребята поспешили вниз по лестнице.
– Где начальник службы безопасности? – закричал на администратора Павлов.
– Он полчаса назад уехал домой на обед, – спокойно ответила она. – Кто знал, что вы приедете сюда в обеденное время?
– Срочно свяжитесь с ним, – приказал ей Павлов. – Скажите, что приехали люди из МУРа и хотят с ним пообщаться.
Администратор стала звонить начальнику службы безопасности. Через минуту она, молча, передала трубку Павлову.
– Не кричите на меня! У вас есть санкция на обыск в этом офисе? – поинтересовался у него начальник службы безопасности.
Павлов взглянул на Смирнова и, получив утвердительный кивок, произнес:
– Да, у нас все есть. Откройте нам дверь, или мы будем вынуждены ее выбить.
Павлов передал трубку администратору. Через минуту она, пригласив с собой оперативников, направилась на второй этаж. Горничная открыла дверь и отошла в сторону. Оперативники осторожно вошли в номер, в котором располагался офис Селезнева. Первое, что бросилось им в глаза, – открытое настежь окно и еле заметная цепочка следов на металлической крыше пристроенного к гостинице здания. Всем стало ясно, что пока они решали вопрос о проникновении в офис, преступники покинули его через окно.
– Что будем делать? – поинтересовался Павлов у Смирнова. – У вас есть еще его адреса?
– Да, есть, правда, это все за городом. Я оставлю здесь двух людей со следователем для проведения обыска.
Все остальные вышли из номера и спустились вниз. Сев в машину, они направились в Подмосковье.
***
Утром Абрамов доложил Костину о работе оперативной группы в Москве. Выслушав его доклад, он остался доволен.
– Абрамов, ты не стесняйся, давай, поднимай свои связи в столице. У тебя же их в МУРе множество.
– Ребятам там помогают. Я уже подключил к нашей проблеме Привалова, начальника пятого отдела.
– Это хорошо, Виктор. В Москве можно работать лишь при наличии связей. Иначе лоб разобьешь, а результата не достигнешь. Я вчера тоже разговаривал с Москвой. Ты знаешь, МВД России хочет ликвидировать одну из должностей заместителей начальников Управлений. Пока решают, какую. Мне кажется, что они уберут должность заместителя по оперативной работе и переложат эти функции на других замов. Что ты сам думаешь об этом?
– А что мне думать: как решат, так и будет. Ликвидируют меня, значит, уйду куда-нибудь дорабатывать до пенсии. Мне же осталось всего пять лет, как-нибудь перекантуюсь.
– Ты это чего? О тебе и речи не может быть! Ты в любом случае останешься в Управлении: такими кадрами грех разбрасываться.
– Юрий Васильевич! Вы в курсе, что мой заместитель по линии убийств написал рапорт и собирается перейти работать в налоговую полицию? Если еще он уйдет, то с кем я останусь?
– Что делать, Абрамов? Человек ищет, где лучше, а рыба, где глубже. Это решение принято на уровне министра, и я не смогу на него повлиять.
– Совсем обескровили Управление, скоро работать будет некому. Все уходят, кто куда: одни – в коммерцию, другие – в различные структуры, но только не к нам. Я уверен, что если это не остановить, то скоро мы захлебнемся от вала нераскрытых преступлений.
На столе Костина раздраженно зазвонил телефон. Он поднял трубку и жестом остановил меня.
– Абрамов! Только что позвонил дежурный. Поступило сообщение о разбойном налете на автобус, который направлялся за «тряпками» в Москву. Похоже, есть жертвы.
– Где это произошло?
– Недалеко от Раифы, – ответил Костин. – Давай, одевайся, сейчас вместе поедем туда.
Виктор быстро поднялся к себе на этаж и, оставив на столе бумаги, спустился на улицу. Через минуту в дверях министерства показался Костин. Они сели в машину и помчались в сторону Зеленодольска.
***
Рано утром в номер Смирнова позвонил Алексей Павлов. Поздоровавшись, он с ходу выпалил:
– Олег! Я перебирал свои старые записи и нащупал «связь» Селезнева. Это тот человек, который раньше не раз помогал ему толкать антиквариат за бугор. Думаю, что его необходимо поднять прямо сейчас, пока он спит. Днем мы его едва ли найдем. Давай, одевайся и выходи из гостиницы, я буду минут через пятнадцать.
Олег положил трубку и, разбудив Балаганина, начал быстро собираться. Стас последовал его примеру. Голодные и злые, они вышли в холл, где стали ждать прибытия Павлова. Тот подъехал без опоздания. Недалеко от Никитского переулка они оставили машину и дальше пошли пешком.
– Что у вас за город, – ворчал Балаганин, – не подъехать, не отъехать от адреса, все нужно ходить пешком. У меня все сапоги покрылись солью, того и гляди, развалятся от ваших реагентов.
Павлов остановился у старого трехэтажного дома дореволюционной постройки. Кованая железная дверь в подъезд невольно вызывала уважение. Алексей нажал на звонок и стал ждать, когда им откроют. Через минуту заспанная консьержка, загородив дверной проем своей могучей грудью, поинтересовалась, к кому направляются трое молодых людей. Павлов достал удостоверение и молча, предъявил.
– Вам что, не ясно? – спросил он. – Пройдите на свое рабочее место и не мешайте нам работать.
Оперативники поднялись на второй этаж и остановились у массивной деревянной двери. Сбоку от нее, отливая золотом, светилась медная дощечка, на которой было написано «Покровский Самуил Яковлевич – искусствовед».
Нажав на звонок и затаив дыхание, ребята стали ждать, когда откроется старинная дверь. Прошло минуты три, прежде чем за нею раздались еле слышные шаги. На пороге квартиры появился мужчина средних лет, одетый в шелковую пижаму. Увидев Павлова и двух незнакомых молодых людей, Покровский удивленно и раздраженно сказал:
– Алексей, ну что за дела? Ты посмотри, сколько сейчас времени? Нельзя же так бесцеремонно названивать в дверь уважаемым гражданам. Впрочем, кому я говорю? Наша милиция никогда не отличалась хорошими манерами.
– Самуил Яковлевич, у нас к вам куча вопросов, которые не терпят отлагательства. Со мной мои коллеги из Казани. Может, вы нас пропустите в квартиру или предпочтете разговаривать здесь, на лестнице?
Самуил Яковлевич сделал недовольную гримасу, однако посторонился и жестом пригласил всех войти. То, что они увидели в квартире Покровского, мало чем отличалось от экспозиции Эрмитажа. Все стены были увешаны дорогими картинами голландских живописцев. На полках и полочках одна к другой, словно на параде, размещались вещи, место которым было в столичном музее. Поймав восхищенные взгляды оперативников, Покровский опустил глаза и тихо произнес:
– Эту коллекцию я собирал всю жизнь. Я пожертвовал всем – семьей, детьми. Все, что зарабатывал, вкладывал в эти вещи.
Он готов был еще долго рассказывать о своих муках при создании коллекции, но его остановил Павлов:
– Хорош заливать, Покровский. Ты никогда и нигде не работал, я ведь точно знаю. Ты всю жизнь обманывал людей, вот и скопил это добро.
– Давайте, товарищ Павлов, не будем останавливаться на личностях, а также вдаваться в подробности, – возмутился Покровский. – Лучше скажите, что вас привело ко мне?
– Вы знаете, Покровский, в Казани совсем недавно были похищены две чудотворные иконы: одна икона XVI века, Седмиозерная Смоленская Божия Матерь, а другая – список иконы Казанской Божией Матери конца XVIII века. Они попали в руки господина Селезнева, и, насколько нам известно, он хочет переправить их в США. Вы, один из тех, кто ранее занимался подобными операциями. Все другие «специалисты» в этой области давно сидят, лишь вы – на свободе. Селезнев, я думаю, или уже обратился к вам или обратится в самое ближайшее время. Держать у себя краденые иконы он не будет. Сейчас мы на хвосте у Селезнева, и, если нам станет известно, что он уже переправил или переправит иконы через вас, то я обещаю, что мы определим вас в государственное учреждение лет на пять, а вашу богатую коллекцию передадим в пользу какого-нибудь музея. Так что ваше счастье находится в ваших руках.
Смирнов заметил, как задрожали пальцы Покровского. Он, чтобы это скрыть, сунул руки в карманы пижамы.
– Я не понял вас, товарищ Павлов. Это что, шантаж? Я честный человек, и вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне. Я буду жаловаться на вас. Вы врываетесь в чужую квартиру в такую рань, да еще угрожаете.
– Не нужно театра, Покровский. Никуда вы жаловаться не будете, так как понимаете, чем это для вас обернется. Зачем вам проблемы? Живите, как живете, и сопите в две дырки. Вы видите, со мной люди, которые вас, в отличие от меня, не знают. Они начнут делать обыск, и вам придется отчитываться перед ними за каждую безделушку, что стоит на ваших полках, а по целому ряду вещей, я думаю, вы просто не найдете никаких документов, подтверждающих их покупку. Так что решайте быстрее, пока они не приступили к нему.
Покровский медленно опустился в большое кожаное кресло и с испугом посмотрел на Смирнова и Балаганина.
– Ну, что будем делать? – спросил Стас. – Сейчас вызову остальных сотрудников, и мы перевернем здесь все вверх дном. Вы тогда можете жаловаться кому угодно, хоть в Организацию Объединенных Наций. Вы, батенька, проходите по нашему делу как скупщик краденого антиквариата.
– Ну, хорошо, хорошо. Да, я виделся с Селезневым, и он просил меня организовать для него коридор на таможне. Однако я еще не подписался под это дело, и икон у меня в настоящий момент нет. Я постараюсь вывести вас на Селезнева, если, конечно, у меня это получится. Вы же сами знаете, что он – игрок и всегда просчитывает все свои ходы. Тем более, в настоящее время он работает с какими-то кавказцами, они его и прикрывают. Мне нож в бок или пулю в затылок получать под старость лет, поверьте, не хочется.
– Вот и договорились, Самуил Яковлевич. Я буду ждать вашего звонка сегодня до вечера. Если его не будет, то вот эти ребята из Татарстана сделают то, что не смог сделать когда-то я. Они просто вывернут вас наизнанку.
Павлов развернулся и направился к двери, вслед за ним двинулись Смирнов и Балаганин. Покровский, убедившись, что непрошеные гости покинули дом, бросился к телефону и стал яростно накручивать диск. Руки его продолжали дрожать. Наконец, на том конце провода раздался щелчок, и Покровский, захлебываясь от пережитого волнения, закричал в телефонную трубку:
– Мне срочно необходимо с вами встретиться! Поймите, игра выходит из-под контроля. У меня только что был Павлов из пятого отдела МУРа и с ним двое оперативников из Казани.
– Не волнуйтесь, товарищ Покровский. Ситуация под нашим контролем. Я буду у вас в десять часов утра.
Покровский положил трубку и вытер испарину со лба.
***
Большой красный автобус стоял недалеко от трассы. Около него толпились человек пятнадцать, которые переминались с ноги на ногу, ожидая, когда им разрешат вернуться в теплый салон. На месте преступления уже работала оперативно-следственная бригада из УВД Зеленодольска. Абрамов с Костиным, выйдя из машины, пошли к автобусу. К ним сразу же направился начальник Зеленодольского УВД. Поздоровавшись, он стал докладывать.
– Со слов водителя автобуса, он совершал обычный рейс Челны–Москва. Они отправились вчера поздно вечером, чтобы за ночь добраться до Казани. Вот тут, метрах в двухстах от этого места, они увидели работника ГАИ, который, стоя у машины и жезлом указал им остановиться. Когда водитель стал предъявлять ему документы, из легковой машины вышли трое мужчин, одетых в штатское и направились к автобусу. Один из мужчин сел на место водителя и, проехав метров двести, свернул с трассы вот на эту дорогу. Здесь автобус остановился, мужчины вытащили оружие и стали требовать с пассажиров деньги. Тут же к автобусу подъехала легковая автомашина, в которой сидели водитель автобуса и его напарник. Сотрудник ГАИ достал из машины инкассаторский мешок и стал складывать в него не только деньги «челноков», но и драгоценности. Одна женщина отказалась отдавать их, тогда кто-то из них схватил ее за волосы и силой вытащил из автобуса на дорогу. На глазах у пассажиров он выстрелил из обреза ей в голову, от чего она скончалась на месте. Преступники, собрав все деньги и ценности, прокололи шилом колеса у автобуса и, сев в машину, уехали в сторону Казани. В сумке у погибшей обнаружен паспорт, поэтому ее личность установлена. Это Ибрагимова Резеда Исламовна, жительница Набережных Челнов. Судя, по отметке в паспорте, у нее осталось двое малолетних детей.
– Что изъято с места преступления? – спросил Виктор у начальника УВД.
– Да ничего существенного. Каких-либо следов, пригодных к идентификации, нет. Сейчас повезем всех к нам в управление, будем составлять фотороботы налетчиков.
– Сами, что думаете об этом деле?
Начальник УВД посмотрел на Абрамова и молча, пожал плечами.
– Думаю, товарищ заместитель министра, – обратился Виктор к Костину, – что преступников здесь искать не нужно, они явно не из Казани, а тем более не из Зеленодольска. Если верить словам водителя, то все «челноки» хорошо знали, когда отбывает автобус в Москву. Вот им на хвост и сели преступники. Пока они завтракали в кафе, те обогнали их и, выбрав удобное место на трассе, стали ждать. Собрав ценности и деньги, бандиты, по всей вероятности, двинулись обратно в сторону Набережных Челнов. Я думаю, что эту легковую машину необходимо дать «вперехват».
– Я не согласен с тобой, Виктор Николаевич, – произнес начальник УВД. – Эти преступники могли быть и случайными людьми, могли быть из Казани, или из Зеленодольска.
– Вы что, хотите сказать, что это случайное нападение? А, если бы автобус был пустым или с обычными пассажирами? Я не думаю, что они стали бы рисковать, не зная, кто едет в автобусе.
Абрамов направился к служебной машине и связался с дежурным по МВД. Сообщив ему приметы легковушки, он попросил объявить ее «вперехват». Через некоторое время в эфир полетела сводка. Выйдя из машины, Виктор подошел к эксперту и поинтересовался, из какого оружия была убита женщина.
– Похоже, стреляли из обреза двенадцатого калибра, – ответил он. – Единственное, что могу еще добавить, стреляли картечью.
– Вы гильзу нашли?
Эксперт пожал плечами, давая понять, что не знает этого.
– Если гильзы нет, то почему вы утверждаете, что именно из обреза двенадцатого калибра?
Эксперт вновь пожал плечами и произнес:
– Виктор Николаевич, эти ружья – самые ходовые среди охотников.
Абрамов подозвал к себе начальника уголовного розыска УВД Зеленодольска и задал ему тот же вопрос.
– Мы еще и не искали. Сейчас начнем, может, повезет, найдем.
– Плохо, что сразу не стали искать, могли затоптать в снег, народу же – море. Снега то осталось совсем мало, больше грязи….
– А если не найдем? – спросил он и посмотрел на Виктора, ожидая его реакции.
– Если не найдете сегодня, то приедете сюда завтра и будете через сито фильтровать остатки снега, что лежат в поле. Будете его собирать и растапливать на костре. Короче, будете делать все, чтобы найти гильзу.
Начальник розыска обиженно опустил голову и молча, направился к группе сотрудников милиции, которые курили и наблюдали у бровки дороги. Через минуту, построившись в цепь, они стали осматривать прилегающую к ней местность.
Костин, оставив Абрамова на месте происшествия, уехал в министерство. Он вызвал по рации свою служебную машину и стал внимательно следить за действиями работников милиции.
«Да разве так ищут! – с возмущением подумал Виктор. – Они же втопчут гильзу в снег».
Неожиданно его вызвал на связь дежурный по МВД.
– Товарищ подполковник, машина, которую вы объявили «вперехват», задержана. В ней, как вы и говорили, четыре человека. Изъяты: один комплект милицейской формы, два обреза двенадцатого калибра, инкассаторский мешок с деньгами и ценностями.
– Где ее перехватили? – поинтересовался Абрамов.
– На контрольно-наблюдательном пункте при въезде в Елабугу, – ответил дежурный.
– Гриша, срочно запроси КПМ, есть в обрезе стреляная гильза или нет? – попросил его Абрамов.
Он услышал по рации, как его запрос был продублирован. Сердце в этот миг забилось как-то по-особенному. Время словно остановилось, и он стал с нетерпением ждать ответа.
– Да, товарищ подполковник, в одном из обрезов она в стволе.
Абрамов вышел из машины и в приподнятом настроении направился в сторону начальника УВД, который, похоже, собирался уезжать с места убийства. Он махнул ему рукой, и машина остановилась.
– Вам повезло, Герман Васильевич. Убийца Ибрагимовой только что задержан в Елабуге. Можете считать, что преступление раскрыто. Сейчас же направляйте свою группу туда и забирайте всех преступников.
Начальник милиции был сражен его сообщением.
– Не может быть, Виктор Николаевич, что вы одним своим указанием раскрыли это преступление, – произнес он. – Мы бы еще долго копались, а возможно, так и не сумели бы сделать это.
– Судя по настроению ваших сотрудников и их работе, я не удивляюсь вашим опасениям. Сами посмотрите, они, словно огород вспахивают, а не ищут вещественное доказательство.
Виктор сел в подъехавшую машину и направился в министерство.
***
Павлов и Смирнов вышли из гостиницы и, сев в машину, поехали в МУР. Через несколько кварталов, Павлов заметил, что за ними на удалении тридцати-пятидесяти метров движется серебристая «девятка».
– Никак хвост, Олег, – произнес он. – Интересно, кто его нам прицепил?
Они свернули налево, и серебристая «девятка», мгновенно перестроившись из ряда в ряд, свернула налево. Не доезжая до МУРа, Павлов остановил машину, и они со Смирновым пошли пешком в сторону Управления. Пройдя квартал, они уже с полной уверенностью могли утверждать, что находятся под неусыпным контролем службы наружного наблюдения.
– Как думаешь, Леша, это кто за нами работает? Точно не милиция: грубо работают.
Павлов оглянулся и увидел молодого парня, который, забыв об осторожности, почти вплотную приблизился к ним. Решение пришло мгновенно. Выскочив из-за угла дома, он схватил его за левую руку, а Смирнов – за правую. Тот явно не ожидал нападения и на какой-то миг растерялся. Этого было достаточно, чтобы они затянули парня в подъезд дома. Павлов вытащил из-за пазухи пистолет и упер ему в живот. Увидев пистолет, тот задрожал всем телом.
– Ты кто такой? – спросил Алексей.
Он стал расстегивать пальто паренька и увидел на его плече портативную радиостанцию.
– Ты кто, шпион?
Тот задергался, стараясь освободиться из цепких рук оперативников. Однако эти усилия ни к чему не привели, ребята по-прежнему крепко его удерживали.
Павлов залез в его внутренний карман и достал служебное удостоверение. Они поняли, что держат за руки сотрудника службы наружного наблюдения КГБ. Вернув удостоверение, они отпустили его. Парень быстро выскочил из подъезда и скрылся за ближайшим углом. Смирнов удивленно посмотрел на Павлова, стараясь угадать, что тот думает по этому поводу.
– Ну, что ты так на меня смотришь, Олег? Неужели сам не догадался, что Покровский работает под крышей КГБ? Это он навел на нас службу наружного наблюдения. Сейчас нужно думать, что нам делать дальше.
Они вышли со двора и направились в МУР. Их все также сопровождали молодые люди из КГБ, но теперь они держались на почтительном расстоянии и не пытались с ними сблизиться.
– Смотри, боятся нас. Это, брат, вам не с иностранцами работать, – произнес Павлов.
Привалов встретил Смирнова, словно старого знакомого, налил чаю и пригласил за стол. Смирнов попытался ему что-то рассказать, но тот остановил его рукой.
– Не нужно, Олег, я все знаю. Павлов мне давно доложил. Ситуация заметно осложнилась и не в нашу пользу, поэтому я вынужден отозвать Алексея из вашей группы. Вы уже в курсе всех московских событий, и вам придется все делать самостоятельно. Я могу лишь посоветовать, но вмешиваться в ваши дела не буду.
– Думаю, что для начала вам следует еще раз тряхнуть Покровского, – продолжил Привалов. – Задержите его по 122-й статье на трое суток и пообещайте, что он уедет в Казань вместе с вами. Эти действия заставят его «крышу» что-то предпринять для спасения. Возможно, они пойдут с вами на контакт, и тогда вы предъявите им свои условия: вы оставите в покое Покровского в обмен на возврат икон. Для конторы, по всей видимости, контроль за сбытом антиквариата будет намного дороже этих самых икон. Начните с этого, а потом сами посмотрите, что делать дальше. Лишь бы они не успели спрятать Покровского, другого выхода из ситуации я не вижу.
Он пожал Смирнову руку, и они попрощались.
*****
Прохоров играл в карты. Ему явно не везло, но он с какой-то непонятной настойчивостью ставил на кон свою одежду.
– Что, Прохор, еще играть будешь? – поинтересовался раздающий. – У тебя вон свитер остался.
– Нет, мужики, я и так гол как сокол, – ответил он. – Валет, скажи, как «маляву» загнать подельнику?
– Куда гнать-то? – спросил тот. – Опять что ли в три ноль семь?
– Угадал.
– Если есть деньги, то лучше сам сходи к нему. Могу помочь, у меня «вертухай» знакомый, он за деньги, если нужно, и бабу в хату притащить может.
– Мне баба не нужна, а вот повидаться с корешем хотелось бы. Сколько это стоит?
– Не дороже денег, – пообещал Валет. – Перетру с ним, тогда скажу.
Через час всю камеру погнали на прогулку. В камере остались Валет и один из арестантов, подхвативший простуду. Прохоров ходил по небольшому пятачку и не мог надышаться свежим воздухом. Несмотря на массивные стены, весна проникла и сюда. На решетку, отделявшую синее небо от заключенных, села маленькая серая птаха и, не обращая ни на кого внимания, засвистела. Заключенные остановились и с интересом стали разглядывать маленькую певунью. Вдруг она вспорхнула и исчезла из виду. Все гулявшие в этом каменном стакане захотели стать такой же вольной птицей. Время прогулки истекло, и их вернули под конвоем в камеру. Прохоров снял свитер и лег на койку. К нему в ноги подсел Валет.
– Ну что, Прохор, – полушепотом сказал он, – я перетер, о чем ты меня просил. Все удовольствие – пятьсот зеленых. Ты готов платить?
– Базара нет, мне ребята на воле обещали поддержку. Я отпишу им, пусть оплатят эту сумму.
– Вот и пиши, а я толкну ему «маляву», – произнес Валет.
Прохоров поднялся с места и, найдя кусочек бумаги, начал писать.
***
Искусствоведа Покровского казанская бригада задержала поздно вечером, когда тот возвращался из ресторана, в котором обмывал свое очередное приобретение. Ему удалось по каким-то бросовым ценам купить брошь одной из фавориток императрицы Екатерины II. Брошь была уникальной не только в историческом плане, но и в прямом смысле этого слова. Ее украшали четыре крупных бриллианта и целая россыпь мелких.
Увидев около дома оперативников, Покровский мгновенно все понял. Он побежал по улице, расталкивая в стороны спешащих прохожих, а затем нырнул в подворотню. Однако возраст и принятый алкоголь сделали свое дело. Метров через триста Покровский начал задыхаться, бег его становился все менее стремительным. Пробежав еще метров сто, Покровский остановился и, как загнанный зверь, приготовился к защите: он достал из кармана пальто предмет, внешне напоминающий газовый пистолет, и направил его в сторону подбегающих оперативников.
– Не подходите, буду стрелять! – предупредил он. – Не подходите!
Однако силы были не в его пользу. От удара Балаганина он упал на асфальт и закрыл голову руками, по всей вероятности, ожидая, что его начнут бить ногами, но этого не произошло.
– Вставайте, Покровский, – велел ему Стас. – В вашем возрасте валяться на земле вредно, можно застудить почки. Сейчас мы проследуем к вам домой, где произведем небольшой обыск. Постановление у нас есть, а вам предстоит ответить на некоторые интересующие нас вопросы.
Покровский медленно поднялся и стал отряхивать свой кожаный плащ.
– Не утруждайте себя этим, дома все приведете в порядок, – произнес Балаганин.
Пройдя метров десять, Станислав, как бы, между прочим, произнес:
– Вы знаете, Самуил Яковлевич, я не исключаю того, что вы можете поехать с нами в Казань. Так что пусть это не будет для вас большой неожиданностью.
