Александр Леонидович Аввакумов
Кара небесная
– Ну что, Вадим? – спросил его Прохоров. – Будешь и дальше играть в русскую рулетку?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
– Я мечтаю заняться своим делом, чтобы заработать большие деньги, даже, если надо, нарушая закон.
– Прохор, ты хоть знаешь, сколько нужно заработать денег, чтобы купить, ну, например, такой бар? – произнес Ловчев и посмотрел на раскрасневшееся лицо Прохорова, который обводил взглядом помещение бара. – Много, Игорь, очень много, таких денег честно не заработаешь.
– Главное, Вадим, задаться целью, а дальше посмотрим, куда кривая выведет. Вот ведь нашли ребята свою нишу в Москве. Уже отжали половину гостиницы «Севастополь». А я что с этого имею? Ничего! Хотя сделал для них немало.
Вадим, выдержав небольшую паузу и понимающе глядя на Прохорова, тихо сказал:
– Игорь, чем бы ты ни занялся, я всегда буду рядом. Ты же знаешь, мне не нужны ни отцовские, ни твои деньги. Я вообще презираю их. И прихожу я сюда не потому, что ты – Прохор, и тебя боятся многие ребята, а прихожу как к своему другу. Наверное, я дурак, но я с тобой до конца.
– Раз так, – ответил Прохоров, – то я очень рад. Теперь у меня двое друзей – ты и Цаплин. Кстати, у меня есть дела в этом баре, не хочешь помочь их решить?
Он встал из-за стола и вместе с Ловчевым проследовал в кабинет администратора.
Слегка приоткрыв дверь, они увидели Лилю, которая, уткнувшись в бумаги, делала свой еженедельный отчет для руководства. Увидев вошедших Прохорова и его товарища, Лиля от неожиданности вздрогнула. Она испуганно посмотрела на них. Ручка, которой она писала, выпала из рук и покатилась по полу.
– Ну что, Лиля? По-моему, ты забыла про наш уговор, придется напомнить о нем. Где деньги? – с угрозой в голосе спросил Прохоров.
– Ты знаешь, Игорек, – залепетала она, – у меня возникли семейные проблемы, и я вынуждена была все потратить.
– У тебя еще не было проблем, Лиля, но они появятся прямо сейчас.
Зная, на что способен Прохоров, она метнулась к сумочке, лежавшей на полке, и, достав оттуда пачку денег, положила их на край стола.
– Вот, забирай свои деньги, – произнесла она. – Ты, видно, можешь лишь с женщинами воевать, на большее тебя не хватает.
Пропустив, реплику мимо ушей, Игорь взял деньги.
– Считать не буду. Это хорошо, что помнишь, – сказал он. – Если ты еще раз, коза, попытаешься меня обмануть, то я распорю твой детородный орган до рта. Надеюсь, ты меня поняла?
***
Они вышли на улицу. Недалеко от бара, на перекрестке улиц Чернышевского и Ленина, произошло ДТП с участием трех машин. Вокруг разбитых автомобилей собралась толпа зевак. В стороне от места аварии стояли несколько милицейских машин.
– Ты что, Прохор, до сих пор такой возбужденный? – спросил его Вадим.
– Да никак не могу отойти от разговора, – ответил он.
– Я ее сегодня уже видел, до того как пришел в бар. Ты с ней осторожнее, ссученная она какая-то. Думаю, стучит на всех, кто трется в этом баре. Я ее раньше несколько раз встречал в милиции, когда приезжал туда вместе с отцом. Видно, не просто так она туда ныряла.
– Все может быть, Вадим. Ведь сдала же она меня вам.
– Она, как увидела сто долларов в руках охранника, так сразу назвала твои фамилию и адрес. Слушай, Прохор, может, зайдем в кафе «Ял»? Там тихо, а я не сторонник шумной музыки и танцующей молодежи.
Они прошли еще метров тридцать и вошли в кафе. Похоже, Ловчева хорошо здесь знали, и подбежавший официант повел их к дальнему столику. Они заказали по стакану сока и пирожному. Прохоров впервые был здесь и с интересом рассматривал необычный интерьер.
– Ну, как? – спросил его Вадим. – Правда, уютно?
Прохоров кивнул, соглашаясь.
«Наверное, это кафе пришлось бы по вкусу и Жанне, – подумал он. – Как хорошо, что Вадим показал ему это место. Теперь он обязательно приведет ее сюда, а не в бар».
За столиком справа сидели две симпатичные девушки. Ловчев коленом коснулся ноги Прохорова и кивком головы показал на них.
– Нравятся? – поинтересовался он. – Я их знаю, они из нашего университета.
– Да, девочки неплохие, – отметил Игорь. – Я как-то слышал по телевизору, что за границей девушки без сопровождения мужчин в кафе не ходят, у них это считается дурным тоном.
– То за границей, а мы, слава Богу, живем в России. У нас все дозволено. Может, снимем их? Хата у меня есть.
– Ты знаешь, Вадим, что-то не хочется, да и мать, наверняка, ждет дома. Не буду ее лишний раз расстраивать.
– Я тебя не узнаю, Игорь. Ты случайно не записался в монахи? Наверное, та московская девчонка запала в сердце, вот и бережешь себя для нее?
Прохоров сверкнул глазами и недобро посмотрел на Ловчева.
– Слушай, Вадим! Я не люблю, когда кто-то лезет мне в душу. Это не твое дело, для кого я себя берегу. Если эти телки нравятся тебе, ты их и снимай!
– Да я не хотел тебя обидеть, я просто шучу, – примирительно произнес Ловчев.
– Вот и шути у себя дома с матерью, а со мной не нужно. Видишь, мне не до шуток.
Прохоров встал из-за стола и направился к выходу. Вслед за ним устремился и Вадим.
– Ты что, Игорь, обиделся что ли? Ну, прости.
Прохоров, молча, пожал ему руку и произнес:
– Все нормально, Вадим. Завтра жду твоего звонка, а сейчас я поехал домой.
Вадим постоял в фойе с минуту, стараясь понять, чем он обидел Игоря, а затем, махнув рукой, вернулся в зал.
***
Прохоров нервно ходил по залу аэропорта, ожидая прибытия самолета из Москвы. Вчера вечером ему позвонила Жанна и сообщила, что на следующий день прилетает в Казань. Она назвала рейс и попросила встретить.
Прибытие самолета по техническим причинам все откладывалось и откладывалось. Сначала рейс задержали на час, затем диктор объявил о задержке еще на час. Было уже довольно поздно, и зал ожидания постепенно опустел. Встречающие московский рейс разбрелись по аэропорту, и их одинокие фигуры мелькали то в одном, то в другом конце огромного терминала.
Прохоров, в который раз шел по нему, переходя от одного закрытого киоска к другому. Гулкий шум его шагов таял где-то у самой крыши, вспугивая сонных воробьев, с зимы облюбовавших помещение. Игорь, сам не зная почему, очень волновался, перекладывал из одной руки в другую небольшой букетик живых цветов и мысленно старался представить, как их встреча будет выглядеть со стороны. Наконец диктор объявил о посадке самолета. Игорь почти побежал в другой конец терминала, где, как правило, выходили прилетевшие пассажиры. Жанна шла в толпе, и Игорь не сразу ее заметил. Увидев ее, он помахал рукой и, словно ледокол, стал раздвигать идущих навстречу пассажиров. Жанна была без багажа, лишь с небольшой женской сумочкой. Пробившись к ней, он обнял ее и вручил цветы.
– Цветы, зимой? – удивилась Жанна. – Мне еще никто не дарил цветов, а тем более, зимой. Ты где их достал?
Он улыбнулся.
– А я, как в сказке «Двенадцать месяцев», повернул время вспять.
Она поцеловала его в знак признательности, и они поспешили на улицу. Там Жанна стала кого-то искать глазами. Увидев встречавшую ее машину, она схватила Игоря за рукав куртки и потянула за собой.
– Давай, Игорь, садись в машину, – пригласила она. – Это папа прислал ее за мной.
До улицы Маяковского они доехали сравнительно быстро, минут за сорок. Отпустив водителя, Жанна предложила Игорю зайти к ним домой, но он отказался, ссылаясь на позднее время. Жанна, словно маленькая девочка, надула губы и капризно произнесла:
– Игорь! Я очень хочу познакомить тебя с родителями. Ты знаешь, они у меня такие хорошие, добрые. Если не хочешь сейчас, то завтра от встречи с ними тебе уже не отказаться: у моего папы день рождения, и я обещала познакомить его со своим парнем. Я жду тебя к трем часам дня.
– Жанна, пойми, мне как-то неудобно. У вас, наверняка, соберутся родственники, друзья и вдруг – я. Если говорить по-честному, я на «мели», и у меня нет денег, чтобы купить твоему отцу достойный подарок, а разную чепуху дарить не стоит.
– Ты что, Игорь! Какой подарок? Во-первых, у моего отца есть все, что ему надо и не надо. Его сейчас ничем не удивишь. Так что не ломай голову. Во-вторых, ты мог вообще не знать о его дне рождения, он ведь тебя официально не приглашал. А в-третьих, ты придешь ко мне, а не к нему. Так что я жду тебя завтра!
Она поцеловала его в щеку и побежала в сторону своего подъезда. Игорь проводил глазами ее стремительно удаляющуюся фигуру и пошел домой.
***
Он шел проходными дворами, чтобы сократить путь, и прошел уже полпути, когда около завода его остановила группа молодых парней.
– Ты кто такой и что здесь делаешь? – спросил один из них.
По виду было заметно, что он значительно отличается от ребят своим далеко не юношеским возрастом. Он был повыше ростом и, судя по его телосложению, намного сильнее.
– Пацаны, в чем дело? – произнес Прохоров. – Я спокойно иду домой, никого не трогаю, что вам от меня нужно?
– Слушай, ты, козел! Думаешь, такой вот крутой? Не боишься, что мы тебе сейчас рога обломаем?
– Вы что, шутите, мужики? Вы вообще-то фильтруйте базар, я ведь не школьник. Да, представьте, я «крутой», где на меня сядешь, там и скатишься. Вы сами-то обозначьтесь, кто вы такие и что хотите мне предъявить?
Прохоров хорошо знал всех ребят из ближайших к его дому группировок, знал авторитетов, лидеров, весовых ребят, однако в толпе, стоявшей напротив него, не было ни одного знакомого.
«Наверное, студенты, – подумал он, – сдали экзамены, напились, вот и гуляют, приключений ищут».
Прохоров хотел двинуться дальше, но все тот же, парень вновь преградил ему дорогу.
– Ты куда рвешься? – угрожающе спросил он и схватил Игоря за рукав куртки. – Давай, поговорим!
Прохоров знал, что победа за тем, кто сильнее и наглее. Он первым нанес удар парню в лицо, и тот упал на землю. Ребята, несмотря на свое численное преимущество, испугались подобного оборота и не сразу поняли, что произошло с их вожаком. Этого оказалось достаточно для опытного уличного бойца: хорошо поставленными ударами Игорь успел свалить с ног еще двоих, а остальные, бросив избитых товарищей, разбежались в разные стороны. Пока Игорь поднимал слетевшую с головы во время драки шапку, он не заметил, как с земли поднялся их вожак и нанес удар ножом в бок.
От сильной и резкой боли у Прохорова потемнело в глазах. Он сунул руку под куртку и почувствовал, как горячая кровь заструилась по ноге вниз. В правом ботинке захлюпало.
– Гад! – произнес он в сердцах. – Все-таки успел порезать.
Пересилив боль, медленно ступая, он направился к своему дому.
«Лишь бы дойти и не упасть, – подумал он. – На улице холодно, если не замерзнешь окончательно, то сильно обморозишься».
Дойдя до дома, он с большим трудом поднялся по лестнице и, достав ключи, стал открывать дверь. Услышав скрежет замка, мать сама открыла ему. Увидев бледное лицо сына и темное пятно крови на его светлом свитере, она испуганно закричала, бросилась к телефону и стала накручивать диск.
– Мама, не звони в скорую помощь, не надо. Позвони лучше Павлу, пусть приедет. Он сам решит, что делать со мной дальше.
Павел Сергеев был одноклассником Прохорова. Год назад он успешно окончил медицинский институт и сейчас работал в отделении общей хирургии шестой городской клинической больницы.
Павла дома не оказалось, и мать позвонила ему на работу. Выслушав ее взволнованную речь, он уже через тридцать минут был у них дома и осматривал Игоря.
– Тебе крупно повезло, – произнес он. – Рана оказалась поверхностной, нож прошел по касательной. Если бы удар пришелся на сантиметр дальше в правую сторону, он бы угодил прямо в печень.
– Ты, Павел, давай, не пугай меня, – произнес бледный от потери крови Прохоров. – Меня убить не так-то просто, я, как Кощей бессмертный, моя смерть спрятана в другом, одному мне известном месте.
Павел сделал ему обезболивающий укол, наложил швы на рану и стал прощаться.
– Не переживай, это пройдет быстро – до свадьбы заживет. Постарайся меньше двигаться. Если что, звоните, не стесняйтесь.
Оставшись один, Игорь осторожно прилег на разостланную матерью постель и закрыл глаза. От вколотого снотворного он быстро уснул.
*****
В девять часов утра к Игорю заехал Вадим. Он привез сок и фруктов.
– Как здоровье, Прохор? – поинтересовался он. – Мне Цаплин рано утром сообщил, и я сразу же к тебе. Скажи, ты знаешь тех ребят? Все как-то странно получается. Ты идешь домой, и на тебе – «перо» в бок. По-моему, так просто подобное не случается, на это должны быть веские причины. Может, ты сам на кого-то сильно наехал, вот и прислали за это «ответку»?
– Да нет, Вадим, причин к тому не было: мне никто из них ничего так и не предъявил. Захотели и наехали. Ты же знаешь, что я практически месяц в Казани не был.
– Может, это дело рук твоих бывших товарищей – Лободы, Орловского? Ты же их здорово опустил в глазах других. Вот они и решили с тобой рассчитаться?
– Я не думаю, что это могли организовать Лобода и Орловский. Они сейчас никто. Ты же сам знаешь, что я хорошо знаком со всеми местными ребятами, но среди них я никого не видел. На «молодых» они не похожи, да и держались, за исключением одного человека, как-то нерешительно, словно впервые оказались в такой ситуации.
– Может, ты и прав, Игорь, у тебя есть опыт в этих делах. Цаплин уже с утра там, на месте, разбирается, что к чему. Кстати, я привез тебе практически все буклеты по казанским монастырям и храмам. Взял у нас на кафедре истории. Если поедешь в Москву, прихвати их, может, пригодятся.
– Спасибо, Вадим. У меня сегодня встреча с Жанной в три часа дня: пригласила на день рождения отца. Ты меня не подбросишь до ее дома, а то самому добираться не совсем удобно?
– О чем речь, конечно, подброшу! Я тебя и обратно привезу, если хочешь.
– Спасибо, Вадим, я буду ждать тебя в половине третьего.
Ловчев попрощался, и через минуту до Игоря донесся звук закрываемой входной двери. В комнату вошла заплаканная мать и, взглянув на него, лежавшего на кровати, сказала, утирая краем фартука слезы:
– Это куда ты собрался идти? Себя не жалеешь, так пожалей хоть меня. Я и так всю ночь не сомкнула глаз, все плакала. А если эти ребята вновь нападут на тебя, что будешь делать? Ты даже руки поднять не можешь!
– Не надо, мама. Бомба дважды в одну и ту же воронку не падает. Все будет нормально, да и Вадим меня отвезет и привезет обратно. Пойми, мне это очень нужно.
– Хороший у тебя товарищ, этот Вадим, учится, а ты мотаешься целыми днями неизвестно где.
Игорь заулыбался.
– У меня, мама, все друзья хорошие. Вот и Володя, чем хуже Вадима? Мы с ним с самого детства, как иголка с ниткой: куда я, туда и он.
Часа через два к Прохорову заехал Цаплин. Раздевшись в прихожей, он прошел в комнату, где лежал Игорь, и сел на стул.
– Как дела? Бок сильно болит? Ты знаешь, я с утра все там перерыл, со всеми встретился, все перетер. «Калужские» ребята здесь не причем. Они тебя все хорошо знают, и у них, как они выразились, претензий к тебе нет. Они сами гадают, кто это мог сделать? Похоже, это залетные, может быть, с «Кинопленки» или вообще ребята с «Жилки».
– Да нет, Цаплин. Это были явно не бойцы. Те бы не стали со мной так долго разбираться, порезали бы или подстрелили. А эти все не решались напасть, словно опасались чего-то.
– Тогда я не знаю, откуда они. Могу лишь сказать, что не местные.
– Я сначала подумал, что это студенты, а потом смотрю: одеты плохо и ведут себя явно не как они.
– Ладно, Игорь, разберемся. Я не думаю, что они снова приедут сюда, чтобы тебя отлавливать. Если я сегодня больше не нужен, то я отвалил. Давай, бывай, до завтра. Я еще постараюсь навести справки, может, кто-то что-то знает.
Цаплин, отказавшись от обеда, предложенного матерью Игоря, быстро ушел. Прохоров поднялся с кровати и, превозмогая боль в боку, медленно направился в ванную, где стал приводить себя в порядок. Он надел новую белую рубашку и черный импортный костюм, который купил по случаю в Москве.
– Ну как, мама? Похож я на жениха? – улыбнулся он матери.
Та молчала и, не отрывая глаз, смотрела на сына. Она давно не видела его таким нарядным. Игорь, как и все ребята из его окружения, предпочитал спортивный костюм.
«Красивый парень», – отметила она.
Легкая бледность на лице Игоря невольно напомнила ей о том, что он ранен.
– Может, сынок, ты передумаешь и никуда не пойдешь? Вдруг швы разойдутся, что будешь делать?
– Не переживай, мама, все будет хорошо. Я же не в спортивный зал иду, а на встречу с девушкой.
Игорь осторожно, стараясь не помять брюки, присел на стул и стал ждать, когда за ним заедет Вадим.
***
Жанна стояла у окна и смотрела на улицу. Она с нескрываемым нетерпением ждала Игоря, который с минуты на минуту должен был появиться. Квартира родителей была полна гостей, которые то и дело подходили к ней и интересовались успехами в учебе и жизнью в Москве. Жанна, как воспитанная девушка, старалась отвечать на все вопросы, хотя была уверена, что основная их масса носила дежурный характер.
Сердце Жанны екнуло и забилось часто-часто: во дворе дома она заметила машину, из которой вышел Игорь. Он сделал несколько шагов и, подняв голову вверх, стал внимательно рассматривать окна дома, надеясь увидеть в одном из них Жанну. Однако сколько он ни вглядывался, определить ее окно ему не удалось: все окна в доме практически ничем не отличались друг от друга.
Неожиданно парадная дверь дома приоткрылась, и к нему выпорхнула Жанна в одном легком платье. Не обращая внимания на прохожих, она крепко обняла Игоря и стала целовать в губы. Она не догадывалась, что за всем этим наблюдал ее отец, куривший на балконе.
– Ну, что ты стоишь? – сказала она. – Пойдем скорее. Не боишься меня заморозить? Я ведь могу превратиться в Снегурочку.
Жанна схватила Игоря за рукав демисезонного пальто и потянула в подъезд. Он поморщился от прострелившей его боли, перед глазами поплыли радужные круги, но он послушно, словно ребенок, пошел за ней. Оказавшись в подъезде, Жанна вновь обняла Игоря и стала целовать его в холодные от мороза губы.
– Жанна, что ты делаешь? А вдруг тебя увидят соседи, нехорошо получится.
– А мне все равно, что они обо мне подумают.
Он легким движением руки отстранил ее в сторону. Этот жест не остался без внимания.
– Что такое, Игорь, ты, почему меня отталкиваешь?
Он попросил у нее прощения и рассказал о своем ранении.
– Я сегодня утром случайно распорол бок гвоздем. Рана так себе, пустяковая, но было много крови. Сейчас каждое неловкое движение вызывает сильную боль.
– Прости меня, дорогой, – сказала Жанна. – Я не знала об этом. Как же так получилось?
– Ну, ты знаешь, школа. Мужчин нет, вот и пришлось мне в подвале ворочать доски, чтобы достать кое-какие учебные пособия.
Жанна, взяв его за руку, повела к лифту. Поднявшись на пятый этаж, они направились к двери. Прохоров осторожно вошел в квартиру Жанны и столкнулся с ее родителями, которые заносили закуски и спиртное в зал, где гуляли гости.
– Здравствуйте, – смущенно произнес он. – Меня зовут Игорь.
Отец Жанны передал жене хрустальную салатницу с «оливье» и, вытерев руки о фартук, поздоровался с ним.
– Давайте, Игорь, знакомиться, – сказал он. – Меня зовут Гумар Исламович. Я отец Жанны. Вы снимайте пальто и проходите. Гостям представлять не буду, сами потом познакомитесь.
Прохоров осторожно снял пальто и проследовал в комнату, у дверей которой его поджидала Жанна.
– Вот видишь, все нормально, – прошептала она. – Зря ты так переживал! Не правда ли, у меня папа – золото?
Игорь кивнул в знак согласия и последовал за Жанной к столу. Проходя мимо гостей, он почувствовал на себе их оценивающие взгляды. К концу праздника, когда гости стали расходиться по домам, к нему подсел Гумар Исламович.
– Ты, Игорь, вообще не пьешь или только прикидываешься трезвенником? – поинтересовался он.
Прохоров вопросительно посмотрел на него, стараясь угадать, к чему этот вопрос.
– Знаешь, я люблю людей открытых и прямых. Трезвенники всегда вызывали у меня подозрение. Я считаю: кто не пьет, тот предает. Может, это не так по жизни, но по работе бывает довольно часто. Я не люблю артистов, хотя некоторые из них играют свои роли в кино и театре довольно правдоподобно. Я весь вечер наблюдал за тобой, стараясь угадать, кто ты – артист или настоящий мужик со всеми плюсами и минусами?
– Ну и как, Гумар Исламович? К какому выводу пришли? – спросил его Игорь и внимательно посмотрел на него.
Тот, сделав небольшую паузу.
– Ты знаешь, я давно не верю в чудеса. Глядя на тебя, я понял, что ты не сможешь сделать мою дочь счастливой. Да, да, и не смотри на меня так, будто не понимаешь, о чем я говорю. Ты не из тех, кто привык отдавать что-то людям. Ты из тех, кто привык потреблять, и потреблять все лучшее, что бывает на свете.
– Извините, но вы, не зная меня, сразу же, записали в число паразитов.
Ему не нравился начатый отцом Жанны разговор, но уйти от него он уже не мог и поэтому решил выслушать все о себе сейчас, не оставляя на будущее.
– Пойми меня, Игорь, – продолжил Гумар Исламович, не обращая внимания на его недовольство. – Жанна еще молода и многого не понимает в жизни. Для нее важны твои бицепсы и твой воинственный, как у индейца в кино, взгляд. Это все, что у тебя есть за душой, но главное в жизни это уметь делать деньги. Ты можешь отнять их у других, но сам делать деньги ты не умеешь. У тебя для этого ничего, кроме природного нахальства и дерзости, нет. Мне жаль свою дочь, она у меня одна, и мне небезразлично ее будущее. Ты можешь на меня обижаться, стучать в грудь кулаком, говорить, что я в тебе ошибся, но это правда. Я не хочу, чтобы о нашем разговоре узнала Жанна, не надо травмировать ее психику, но пока я жив, вместе вы не будете.
Игорь не стал с ним спорить, по сути, отец Жанны в чем-то был прав. Он, молча, встал из-за стола и направился в прихожую. Увидев, что он стал одеваться, из кухни выскочила Жанна, которая прибирала с матерью посуду.
– Подожди, Игорь, я помогу тебе.
– До свидания, Жанна. Меня провожать не нужно, я сам осторожно дойду до дома.
Она вышла вслед за ним в коридор и, схватив его за лацканы пальто, посмотрела в глаза.
– Скажи мне, что произошло? Кто тебя обидел в нашем доме? Отец? – поинтересовалась она. – Я же вижу, что между вами что-то произошло.
– Все хорошо, не волнуйся. Твой отец – человек мудрый, он желает тебе только счастья, – произнес Игорь. – Он, наверняка, сам расскажет о нашем разговоре.
Жанна по-прежнему держала его за лацканы пальто.
– Мы завтра увидимся? – спросила она его. – Почему ты молчишь и отводишь взгляд?
– Не знаю, обещать не могу. Ты же знаешь, что мне тяжело ходить.
Прохоров направился в сторону лифта. Глаза Жанны наполнились слезами. Ей хотелось его удержать, но она не знала, как это сделать.
– Жанна, вернись в дом! – позвал ее отец. – Ты простудишься и заболеешь.
Игорь обернулся и увидел отца Жанны, стоявшего в проеме двери и внимательно наблюдавшего за ними. Он улыбнулся ей и вошел в кабину лифта, который помчал его на первый этаж.
***
Жанна, повинуясь отцу, вернулась в квартиру и молча, прошла в свою комнату. Она села на диван, поджав под себя ноги. От ее внимания не ускользнула разительная перемена, которая произошла в Игоре после разговора с ее отцом. Она почувствовала, что в их отношениях возникло что-то необратимое, что между ними появилась незаметная для посторонних глаз стена отчуждения.
Игорь ей нравился, и она не скрывала своего чувства ни перед родителями, ни перед друзьями и подругами. Жанна еще в раннем детстве мечтала встретить принца, который мог бы ее защитить. И этим принцем для нее оказался парень из простой рабочей семьи.
До рокового знакомства в Москве Жанна не встречалась со своими ровесниками, и все свободное время отдавала музыке и книгам. Это был ее первый парень, который просто подошел к ней и пригласил на танец. Они созванивались почти каждый день, и от его звонков ей становилось легко и как-то по-особенному хорошо. Глядя в его серые глаза, она видела в них не только свое отражение, но и то, что он так тщательно от нее скрывал. Каждой клеточкой своего юного и прекрасного тела она чувствовала, что тоже нравится ему. От этого у нее кружилась голова, и хотелось петь о любви.
И, впервые увидев в его глазах пустоту и холод, Жанна не поняла, что так кардинально изменило его отношение к ней. Сидя в тишине комнаты, она пыталась отыскать причину, но чем больше думала, тем увереннее приходила к выводу, что причина кроется не в ней самой, а в отце, который беседовал с ним последние десять минут до его ухода.
Жанна встала с дивана и прошла на кухню, откуда слышался разговор отца с матерью. Она открыла дверь и остановилась на пороге. Родители повернулись к ней и замолчали. Повисла мертвая тишина, лишь вода струилась из крана.
– Папа, что такого ты сказал Игорю, что он ушел от нас сам не свой? – спросила его Жанна. – Зачем ты это сделал?
Отец что-то хотел ответить дочери, но, махнув рукой, вышел из кухни и прошел в свой кабинет. Жанна развернулась и в слезах бросилась в комнату. Она упала на диван и зарыдала. Она не заметила, как тихо вошла мать и присела у нее в ногах.
– Доченька, успокойся и не плачь. Понимаешь, твой папа хочет тебе добра. Твой Игорь не стоит того, чтобы ты проливала из-за него слезы. Он из другой среды, он не любит то, к чему ты так привыкла. Жанна, он не тот, за кого себя выдает. Он вовсе не учитель физкультуры, а уличный бандит.
Девушка оторвала голову от намокшей от слез подушки и с удивлением посмотрела на мать. Та продолжила:
– Нам об этом сегодня рассказал водитель Геннадий, который возил отца на рынок. Он сразу узнал твоего парня, еще в аэропорту. Этот Игорь лично избивал его племянника и требовал деньги. Мы с папой не против того, чтобы ты встречалась с учителем физкультуры, но только не с бандитом.
– Мама, зачем ты это мне говоришь? Я все равно ни тебе, ни папе не верю! Я не верю, что Игорь – бандит! Он не такой, вы специально оговариваете его.
– Дело твое, доченька, хочешь, верь – хочешь не верь, но мы с отцом решили, что он тебе не пара, и больше он не переступит порог нашего дома. Ты посмотри вокруг, сколько хороших парней. Ну, взять хотя бы Бурмистрова Ванечку. И сам неплохой, и папа у него в правительстве работает. Чем не пара? Ведь он за тобой давно ухаживает.
– Ты что, мама, говоришь? Какой из Бурмистрова парень? Он собственной тени боится и до сих пор без разрешения мамы ничего не делает! Разрешит она ему сходить в кино – сходит, не разрешит – сидит дома, смотрит в окно. Зачем мне такой? Мне нравится Игорь: он сильный, а главное, ни от кого не зависит. А вы с папой подсовываете разных маменькиных сынков, которые ничего не знают и не понимают в жизни.
– Дочка! Ты тоже многого не понимаешь. Пусть он маменькин сынок, но при деньгах, с положением в обществе. Если не любишь, не люби, никто тебя силой не заставляет. Найдешь мужчину по душе и встречайся с ним втайне, дари ему свою любовь, но живи при этом в коттедже, а не в какой-то коммуналке.
Жанна отвернулась от матери и снова зарыдала в подушку.
***
Игорь, не спеша, вышел из дома Жанны и, остановившись на крыльце, стал лихорадочно соображать, куда ему пойти, домой или в бар.
Домой его не тянуло, и он направился в сторону улицы Бутлерова. Несмотря на то, что с утра выпал обильный снег, тротуары и проезжая часть были абсолютно чисты.
«Вот они как живут, – подумал Игорь. – Лижут им улицы дворники, будто языком. А чему удивляться, стали вдруг хозяевами жизни и требуют к себе особого внимания».
Прохоров подошел к магазину «Горняк» и стал ждать второго трамвая. Доехав до площади Куйбышева, он направился в сторону улицы Чернышевского. Улица Баумана, по которой он шел, считалась центральной улицей города, но утопала в снегу. Люди с трудом брели по тротуару, ругая дворников и городских чиновников.
«Вот и вся разница», – криво ухмыльнувшись, подумал Игорь.
Он едва не упал, поскользнувшись на льду, и боль пронзила все тело. Перед глазами снова поплыли радужные круги, и он, опершись о стену дома, остановился и перевел дыхание. Дальше он шел очень осторожно, обходя лед и наросты снега на тротуаре, стараясь не сталкиваться со спешившими навстречу людьми. Неторопливый ритм движения немного успокоил его и дал возможность проанализировать свои действия в этот злополучный вечер.
То, что ему не поверил отец Жанны, было неудивительно: маска учителя физкультуры явно не соответствовала его внутреннему и внешнему облику. Он понимал, что тот из него не получился. Жаль было Жанну. Он никак не мог забыть ее полные слез глаза и немой вопрос, стоявший в них. Игорь с детства презирал тех, кто плакал. Но слезы Жанны вызывали сострадание. Он сожалел о том, что соврал ей в первый день их встречи. Почему он представился учителем, а не кем-то другим, он не знал и сегодня.
«Да куда мне до них, – подумал он в который раз за этот вечер. – Вон они сидят, сытые и довольные, обсуждают, сколько строить этажей в загородном доме. А моя мать плачет по вечерам, пересчитывая деньги, прикидывает, хватит ли их до конца месяца».
Занятый этими мыслями, он вновь чуть не упал на перекрестке с улицей Чернышевского. Постояв несколько минут, пока не отпустила боль в боку, он стал медленно подниматься по ступеням в сторону улицы Ленина. Ноющая боль сковывала движение. Он остановился, чтобы отдышаться. Ему оставалось пройти всего несколько ступеней, чтобы подойти к бару. Последние три дались ему с большим трудом.
«Надо же, – подумал он, оглянувшись назад. – Раньше я этот подъем преодолевал на одном дыхании, а теперь кое-как поднялся».
На другой стороне улицы, у пивного бара «Бегемот», скрипнув тормозами, остановилась малиновая «девятка». Из машины, словно бабочка, выпорхнула Лиля, администратор «Грот-бара». Она была в черной каракулевой шубке, которая очень ей шла. Поцеловав водителя и не обращая внимания на стоявшую у входа молодежь, она вошла в бар. Через секунду-другую из машины выскочил водитель и побежал за ней: в руках он держал забытую Лилей косметичку.
Прохоров мгновенно узнал этого молодого человека, именно он вчера ударил его ножом. Только сейчас до него дошел мотив всей этой разборки. Он заключался в женщине по имени Лиля.
Игорь вошел в бар и увидел сидевших у стойки Цаплина и Вадима, которые пили пиво. Он подошел к ним и поздоровался.
– Прохор, ты какими судьбами тут оказался? – спросил его Цаплин. – Я думал, что ты давно дома или у Жанны.
– Игорь? А что ты меня не попросил, я бы встретил тебя и привез сюда! – воскликнул Вадим.
– Все нормально, мужики. Я не инвалид. Как видите, и сам потихоньку добрался.
Он заказал стакан апельсинового сока и осторожно присел на стул.
– Знаешь, Игорь, – обратился к нему Цаплин, – мне так и не удалось узнать, кто тебя порезал вчера. Ребята молчат, пожимают плечами. Ни одна бригада не берет на себя это дело.
