Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I
Беседа с Эльгой Юделевной Силиной (Закгейм), к.х.н., доц., бывшей студенткой МХТИ
16.97. Э. Ю. Силина во время беседы 14.10.14.[344]
Беседа состоялась на рабочем месте Эльги Юделевны – в крохотном книжном киоске, который находился в холле Российской Государственной Библиотеки (бывшая «Ленинка»). При одном из посещений библиотеки в связи с работой над этой книгой, уходя домой я заглянул в этот киоск. Полистал несколько книг и сказал: «А о моём герое здесь ничего нет…» Киоскерша спросила: «А кто Ваш герой?». Я ответил: «Жорж Абрамович Коваль»… Тут и выяснилось, что Эльга Юделевна – коренной менделеевец и знала Жоржа Абрамовича со студенческих времён. После этого мы беседовали более часа. Оказалось, что нити её судьбы весьма причудливо переплетались с нитями судьбы Жоржа Абрамовича, но никогда тесно не соприкасались. Ниже приводятся фрагменты этой беседы, непосредственно относящиеся к Жоржу Абрамовичу.
Ю. Л. Представьтесь, пожалуйста!
Э. Ю. Эльга Юделевна Силина, кандидат химических наук, на пенсии. Окончила МХТИ в 1954 году.
Ю. Л. Первый вопрос: где, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о существовании такого человека – Жорж Абрамович Коваль?
Э. Ю. В институте, когда он читал нам лекции… Это был 51 или 52 год…
Ю. Л. И какие были первые человеческие впечатления от знакомства с ним?
Э. Ю. Я уже старый человек, мне 83 года, и я многого не помню… Не исключено, что он читал нам не весь курс, а какие-то отдельные лекции… И на те впечатления наложились уже и последующие, когда я, будучи доцентом инженерно-экономического института, общалась по работе с кафедрой ОХТ… У меня звучит в ушах его необыкновенная речь, с необыкновенным акцентом, неповторимая, ни с кем не спутаешь… У меня осталось ощущение – необыкновенно тёплый человек, которому мы интересны не как единицы, а как личности… Но когда всё это сложилось, я не помню ☺…
Ю. Л. Но основа этих впечатлений – 51 или 52 год – это редкий случай… В это время Жорж Абрамович был аспирантом!
Э. Ю. И, значит, он, как аспирант, проходил «педагогическую практику»! Я не исключаю этого.
Ю. Л. А вот любопытно, за все те годы, когда Вы общались с ним как студентка, аспирантка, когда «гостили» на кафедре ОХТ, какая-нибудь «разведческая аура» у него была?
Э. Ю. Нет, об этом я не знала и не думала никогда. Это я узнала, только когда брат <А.Ю. Закгейм> рассказал, что обнаружилось, когда его наградили…
Ю. А. Спасибо. Теперь перейдём к оценочным вопросам. Вы можете помочь мне понять некоторые моменты биографии Жоржа Абрамовича как современник событий. Меня прежде всего интересует Ваша оценка событий конца 52 – начала 53 года, всплеск антисемитизма на фоне дела врачей. Насколько, по Вашему мнению, это действительно могло волновать Жоржа Абрамовича?
Э. Ю. Ну, мы-то чувствовали эту гнетущую атмосферу напрямую – нас воспитывала тётя, врач-еврейка! И именно в это время мне говорили – шёпотом и тайно! – что готовится переселение всех евреев… Что идут огромные стройки бараков для этого переселения, и так далее… И, думаю, она была гнетущей для всех евреев…
Ю. Л. А вот по этому же вопросу… Как говорят, «есть мнение», что Менделеевка в это время была наименее антисемитским и наиболее либеральным институтом…
Э. Ю. Да. При поступлении – да… Жаворонков когда нас принимал, то перед ним сидели тридцать золотых медалистов, выброшенных из других институтов. (В педагогическом институте, куда я поступала, вывесили списки: принято – 30 русских фамилий, не принято – 30 еврейских…). Это было в 1949 году. И Жаворонков на собеседовании призвал нас поступать на силикатный факультет… Тогда силикатный факультет стал самым блестящим в институте…
Ю. Л. Вы сказали, что узнали о присвоении звания Героя Жоржу Абрамовичу от своего брата. И какие чувства вызвало у Вас это сообщение?
Э. Ю. Безусловно – восторг, но, безусловно, и досаду, что это сделано так поздно… Но и счастье за него – ведь открылось такое, за что люди будут ему благодарны!
Завершающие слова Эльги Юделевны можно было бы поставить в качестве эпиграфа к этой главе: «Открылось такое, за что люди будут ему благодарны».
Эта глава в первом издании книги заканчивалась призывом:
Мне же очень хочется, чтобы эта глава книги пополнилась новыми материалами от читателей, которым Судьба подарила встречи и личные контакты с Жоржем Абрамовичем. Пишите мне по адресу ruthenium1@yandex.ru.
Призыв оказался действенным, и ниже я публикую материалы новых встреч и свидетельств тех или иных обстоятельств судьбы Жоржа Абрамовича, полученные мною после выхода первого издания книги.
27.03.19
Из письма Анатолия Петровича Кролевецкого, пенсионера
16.98. А. П. Кролевецкий[345]
А.П. Кролевецкий – коллега по работе на Воскресенском химкомбинате и многолетний друг Г. И. Коваля. В его воспоминаниях приведены яркие свидетельства общности морального императива рода Ковалей.
«Наши семьи начали дружить (по имеющимся фото), когда Майе было годик с небольшим, когда мы начали собираться у кого-то на квартире в неформальной обстановке или, как сейчас говорят, «без галстуков», когда дети могли носиться по комнатам, а родители могли пропустить «по рюмке чаю»… В книге у всех интервьюированных звучит тема, что с Жоржем Абрамовичем было легко общаться, так как не чувствовалось разницы в возрасте. По-моему, это родовая черта Ковалей.
Пример.
В августе 1999 года мне отняли выше колена ногу. Тоска: жена на работе, дети учатся и с утра до вечера дома один. Периодически заглядывают друзья, но это после работы, вечером. Чаще всего, конечно, это были Гена, Вера и, иногда с ними была Майя. И однажды днём – звонок… Открываю дверь – стоит Майка с парнем, с которым она встречалась в то время.
– Проходите.
– Дядь Толь, мы тут проходили рядом и решили зайти…
У ребёнка было заложено в душу что-то такое, что позволило ей считать своим долгом зайти к больному, пусть в два раза старше её по возрасту, найти тему для разговора, выпить чашку чая (рюмку не посмел предложить). Зная Майку – её упрямство, настырность в достижении цели, если бы она не хотела этого, её бы и палкой не загнали.
Из этого периода о Жорже Абрамовиче и его упрямстве.
В сентябре 2000 года Гена собирается в Москву за «дядькой», как он обычно говорил. После смерти «тёти Милы» (опять же терминология Гены) Жорж Абрамович хандрил, неважно себя чувствовал, и они старались почаще быть с ним и вывозить подальше от Москвы. А мы с семьёй собирались копать картошку.
И вот в воскресенье залаяла собака: в калитку заходит Вера Ивановна, Майка, за ними Жорж Абрамович, следом идет Гена уже с сигаретой во рту. Пока поздоровались и не успели переброситься парой слов, как Жорж Абрамович подхватил воткнутую в землю лопату и уже вывернул первый куст картошки. Шесть глоток пытающихся увещевать оказались слабы, попытка Майи отнять лопату принесла тот же результат – он так выставил руку, что, казалось, может оттолкнуть. Нам с Геной пришлось выбросить недокуренные сигареты, женскому полу – прервать разговоры и включиться в работу. Часа полтора-два вынуждены были пахать без перекуров. Не будешь ведь сосать сигарету когда 87-летний «юноша» работает. Последний куст картошки вывернул он, а потом еще пытался снести урожай в сарай. Спасло то, что у Марины Николаевны <Кролевицкой – Ю. Л.> в то время была обалденная коллекция гладиолусов, которую пополнял некий агроном академик из ВДНХ. <Жорж Абрамович>пошёл смотреть и немного отвлёкся. Его заинтересовали цветы. По-моему, Марина Николаевна что-то даже откопала для его сада.
Кстати, мне приходилось бывать на даче Жоржа Абрамовича когда был только один старенький домик, а когда появился новый даже ночевать в нём с Мариной Николаевной. Гена показывал башмаки с металлическими скобками на подошве,[346] а уж брезентовый фартук с карманами под трёхлитровую банку каждый он снял только когда сел за стол, а американским инструментом привезённым дедом Гены я изготовил не одну рамку для своих картин. Несмотря на то, что этому рубанку со сменными режущими полотнами более полутора сотен лет, я не рискнул даже пытаться подточить. Полотна и при моей работе были достаточно остры.
Ты задаёшь вопрос своим респондентам: «Мог ли Жорж Абрамович «стукнуть кулаком по столу»?» А Гена мог? Уверен нет. Как не могла Майя или Лешка упасти на пол перед витриной игрушек и колотить или топать ногами. А в вопросах, когда требовалось спорить или возражать, Гена всегда находил альтернативный вариант. И пока шло его осмысление оппонентом, снижалась острота и находилось какое-то решение. Чаще всего с учетом мнения Гены.
Пример? Пожалуйста!
Известные 90-ые годы. В стране бардак. Рынок удобрений болтает как утлую лодчонку в штормовую погоду. На директорской оперативке, где присутствуют начальники цехов и отделов, директор объявляет, что в связи с отсутствием сбыта продукции ряд цехов будет остановлен без сохранения заработной платы работников. При этом завод будет нести убытки, так как необходимо будет обеспечить охрану оборудования, аварийное освещение, отопление и др. <И тут Гена спокойно говорит:>
– Николай Фёдорович (директор ОАО Хрипунов Н. Ф.), так за эти деньги мы можем своими силами выполнить ремонт оборудования, сэкономим часть средств на капитальный ремонт, и оборудование будет готово к пуску в любой момент. (Почему-то оборудование чем больше стоит, тем ненадёжней работает).
– Геннадий Исаевич, подготовьте ваши предложения и завтра передайте мне.
На очередной директорской оперативке директор объявил:
– Вот Геннадий Исаевич представил мне пакет предложений (рукописная служебная записка на трёх листах) и мы решили цех вывести на капитальный ремонт.
А те, кто мог «стукнуть кулаком по столу», пошли отправлять персонал цехов в отпуска без сохранения заработной платы и формировать дежурные бригады.
Потом долго термин «пакет предложений» использовался при необходимости идти к директору для решения какого-то производственного вопроса: «Надо готовить «пакет предложений», и просить директора сохранить штатную единицу…»
Так что не идти на конфликт, «не рвать тельняшку на груди» там, где можно отступить на полшага в сторону и найти нечто компромиссное, возможно частично поступившись своими интересами, < отличительная черта всех Ковалей>.
И это прослеживается на протяжении нескольких поколений. То есть, это родовая черта, передаваемая вместе с генами и молоком матерей».[347]
29.03.19
Письмо читателя Дмитрия Дмитриевича Якушина
После выхода в свет первого издания этой книги я получил отзывы от читателей, среди которых были и неожиданные для меня. Оказывается, образ разведчика Дельмара мало-помалу проникает в общественное сознание через СМИ. Дмитрий привёл пример своей знакомой, которая настолько вдохновилась этим образом, что написала стихотворение. Вот как это случилось:
«В один из летних дней 2017 года мне довелось случайным образом прослушать радио передачу (по-моему, это была передача на радио «ЗВЕЗДА»), посвященную советскому «атомному» разведчику Жоржу Ковалю. Тема работников разведки меня всегда интересовала и завораживала. И, узнав историю жизни и профессиональной деятельности человека, разведчика, чье конспиративное имя было Дельмар, я попыталась взглянуть на определенный период его жизни Его глазами, после чего и родилось данное стихотворение.
А помнишь нашу беседу, мой добрый друг?
Про выбор пути, что нам выбора не дано.
Все, что мы создадим, возведем вокруг-
Все обернется ведьминым веретеном.
В небе над Окриджем празднует ночь луна.
Перерождаюсь, делаю лучше мир.
Жизнь по легенде, даты и имена,
Я – лишь шифровка: точка, пунктир, пунктир.
В мёртвую зону брошены якоря.
Я создаю здесь то, что сильней Нас всех.
В городе-призраке призрак, похоже, я.
И знаю, что будет призрачен мой успех.
Скоро окажется: земля вовсе не кругла,
И не добра, ну разве что не ко мне.
В пору держаться такой не на трёх китах,
– у парочки злющих церберов на спине,
Где верили б люди полонию и свинцу.
Мы дышим единым воздухом. Хочешь знать:
Этому миру только лишь мир к лицу.
Но иногда здесь хочется всё взорвать.»[348]
По мнению автора (она не захотела оглашать своё имя) этот текст «лирический, непонятный, не содержащий никаких исторических фактов. Он понятен только мне».[349] Но, как мне кажется, именно при личностной эмоциональной трансформации «исторических фактов» и возникает человеческий образ, который и закрепляется в сознании. У каждого свой. Важно то, что альтерверс Жоржа порождает лирический отклик в душах поколения его внуков и правнуков.
02.04.19
Встреча с Андреем Алексеевичем Солдатовым, российским журналистом и обозревателем, главным редактором сайта Agentura.ru
16.99. А. А. Солдатов во время встречи.[350]
Встреча состоялась в одном из московских кафе после небольшой экскурсии к дому по Большой Ордынке, 14, в котором после американской «командировки» жил Жорж.
16.100. А. А. Солдатов во дворе «дома Жоржа».[351]
На встрече мы обсуждали издательскую презентацию моей книги «Ветвления судьбы Жоржа Коваля».
В ходе беседы Андрей сообщил, что в ходе его знакомства с делом ФБР «George Abramovich Koval» он обнаружил материалы, относящиеся к работе Жоржа в Америке, связанные с ещё неизвестным для нас лицом, игравшим важную роль в этой работе. Мы договорились, что он перешлёт эти материалы мне, и мы совместно продолжим их разработку.
Дальнейшее общение по этой теме протекало в форме электронной переписки, прерывавшейся иногда «текущими делами» на много месяцев, но в конечном итоге принесло важную информацию о человеке, чей существенный вклад в успех миссии Жоржа ещё предстоит оценить по достоинству.
Ниже я привожу в хронологической последовательности существенные для дела фрагменты нашей переписки со своими комментариями. В результате получилось своеобразное интервью в формате виртуального общения в течение более года.
По-моему, это реальный пример возможности плодотворной журналистики в цифровую эпоху пандемических угроз ☺…
А. Солдатов – Ю. Лебедеву:
«Работодатель Коваля в Raven <Electric> проходит под несколькими именами Benjamin W. Lassen, Benjamin W. Lassoff, и, наконец, Rosoff. Вот я помню, что одно из этих имен всплывало в переписке Ленина, попробую найти, где именно».[352]
Ю. Лебедев – А. Солдатову:
«Спасибо, Андрей! Я встречал только Lassen. А Ленина, если Вы не найдёте, придётся мне перелопачивать – больно уж "вкусный факт". Но жаль тратить время, если Вы уже его потратили ☺)!»[353]
«Вкусный факт» состоял в том, что обнаруживалась точка касания альтерверсов Ж. А. Коваля и В. И. Ленина! Равнодушно пройти мимо этого мне, воспитанному на представлениях о «всемирно-исторической роли Вождя мирового пролетариата», было просто невозможно.
На следующий день я получил от Андрея массу интереснейших материалов на «ленинскую тему», которая возникла у Андрея при просмотре цифровой копии дела «George Abramovich Koval» архива.
А. Солдатов – Ю. Лебедеву:[354]
«В одном файле ФБР[355] утверждается, что настоящее имя Лассена – Лосев:
Concerning the above, it is noted that LLON <вместо “LLON” нужно читать “LEON”. Ошибка при оцифровке – Ю. Л.> HAROLD TAMARIN, when interviewed by Special Agents GUTHEIL and DONOHUE on December 21, 19554 <вместо “19554” нужно читать “1954”. Ошибка при оцифровке – Ю. Л.> stated that his father, FRANK TAMARIN, and mother, DORA, nee LOSSEF knew BENJAMIN ¥. <вместо “¥” нужно читать “W”. Ошибка при оцифровке – Ю. Л.> LASSEN in Russia, and might possibly have information concerning the nature of the relationship between KOVAL and LASSEN.
<Что касается вышеизложенного, то отмечается, что ЛЕОН ГАРОЛЬД ТАМАРИН, опрошенный специальными агентами ГУТХЕЙЛОМ и ДОНОХЬЮ 21 декабря 1954 года, заявил, что его отец ФРЭНК ТАМАРИН и мать ДОРА, урожденная ЛОСЕВА, знали БЕНДЖАМИНА В. ЛАССЕНА в России и могли, возможно, иметь информацию о характере отношений между КОВАЛЕМ и ЛАССЕНОМ>.
Когда я поставил его инициалы вместе – то есть Б. В. Лосев, то выплыло много любопытного.
Например, в статье про ГОЭЛРО:
“Инженер-электрик Б. В. Лосев посетил Ч. П. Штейнмеца в июле 1918 г. в Скинектеди в его лаборатории. Доктор Штейнмец сказал, что он собирается ехать в Россию, чтобы помочь в реализации плана ГОЭЛРО, но здоровье его подвело – он с детства страдал наследственным туберкулезом. 16 февраля 1922 г. Ч. П. Штейнмец написал письмо В. И. Ленину, и Б. В. Лосев передал его адресату. В письме от 10 апреля 1922 г. В. И. Ленин поблагодарил Штейнмеца за дружественное письмо, а 7 декабря 1922 г., воспользовавшись визитом в Москву группы американских фермеров, подписал ему свою фотографию и отправил её в США”.[356]
Или в статье о формировании русской диаспоры в США:
«…основные заботы по организационной поддержке движения <солидарности с Россией – Ю. Л.> взяло на себя Общество Технической Помощи Советской России, образованное в мае 1919 года на инициативной встрече 30 иммигрантов – инженеров, техников, квалифицированных рабочих. Секретарем был избран Б. В. Лосев. Условием вступления в Общество было признание Конституции РСФСР и отказ от выступлений против Советской власти. Участники общества вносили вступительный (50 центов) и ежемесячный членский (25 центов) взносы. Уже к августу 1919 года Общество насчитывало св. 300 членов. По примеру Нью-Йоркской похожие организации возникли в Чикаго, Питтсбурге, Детройте, Филадельфии, Бостоне, Сан-Франциско, Сиэтле и Монреале. В июне 1921 года состоялся первый национальный съезд всех отделений Общества Технической Помощи Советской России. 32 делегата представляли более тысячи членов Общества. После съезда начался бурный организационный рост Общества. В ноябре 1921 года оно уже насчитывало 40 отделений и 10 тыс. членов, в марте 1922 года – 58 отделений, в октябре 1922 года – 75».[357]
И, наконец, обещанный Ильич. В примечаниях к Полному собранию сочинений есть вот такое:
«94 Письмо В. И. Ленина видному американскому ученому-электротехнику Чарлзу П. Штейнмецу явилось ответом на следующее письмо Штейнмеца:
“Господину Н. Ленину.
Мой дорогой г. Ленин! Возвращение г. Б. В. Лосева в Россию представляет мне удобный случай выразить Вам свое восхищение удивительной работой по социальному и промышленному возрождению, которую Россия выполняет при таких тяжелых условиях.
Я желаю Вам полнейшего успеха и вполне уверен, что Вы добьетесь успеха. В самом деле Вы должны добиться успеха, так как не должен быть допущен провал громадного дела, начатого Россией…”.
По воспоминаниям Б. В. Лосева, бывшего тогда секретарем нью-йоркского отделения «Общества технической помощи Советской России», Штейнмец еще в июне 1920 года, во время посещения его делегацией общества, выразил желание быть в курсе всех экономических и промышленных проблем Советской республики и предложил свою помощь в разработке технической документации для сооружения в Советской России электростанций и высоковольтных линий передач.
Передавая в феврале 1922 года Лосеву, уезжавшему в Москву, письмо для В. И. Ленина, Штейнмец, как вспоминает Лосев, сказал: «Жаль, что не могу ехать с Вами, очень-очень жаль. Мне кажется, результаты мировой войны таковы, что если б не установление советского строя в России, то жизнь вообще не имела бы никакой ценности… Пусть в России узнают, что я и многие другие сочувствуют их цели, что всем сердцем и разумом мы с ними. Обязательно надо пожелать русским успеха в дьявольски трудном деле, которое они начали» (см. Б. В. Лосев. «История одной переписки». – «Вечерняя Москва», 1960, № 95, 22 апреля)».[358]
Ю. Лебедев – А. Солдатову
«Андрей!
Я поражён Вашей интуицией и стечением обстоятельств…
Ваша реконструкция выглядит весьма «тоненько», но после того, как я вспомнил об одной своей очень старой (13 лет назад!) записи в моём рабочем дневнике, и открыл архив Жоржа для её проверки, я понял, что у нас с Вами есть реальный шанс найти золотую нить в ветвлениях его альтерверса. Вот что я нашёл:
Из моего рабочего дневника:
13.06.06 Разговор с Геной. [Геннадий Исаевич Коваль. Племянник (сын) Жоржа Абрамовича и мой друг. ] Фамилия старика, как-то связанного с Ковалем (то ли связник, то ли руководитель) – Лосев. Он лежит «нетранспортабельный», а потому не пришел на похороны. [Похороны Жоржа Абрамовича 02.02.2006 г. ] Это сказала Генке какая-то женщина, когда он позвонил по телефону из записной книжки Жоржа.
А вот документ из Семейного архива Жоржа Абрамовича (та самая «записная книжка» Жоржа):
16.101. Фрагмент телефонной записной книжки Ж. А. Коваля.[359]
Теперь я надеюсь на Ваш энтузиазм и журналистский опыт – нужно найти сегодняшний адрес (собственно, даже не адрес, каналы связи) с родственниками Лосева, проживавшего на ул. Архитектора Власова (Наталья Николаевна? Наташа? Полина?). И мы с Вами свяжемся с ними и получим информацию о самом Лосеве…».[360]
А. Солдатов – Ю. Лебедеву
«Можно попробовать. А пока надо сходить в библиотеку и сделать копию статьи в Вечерней Москве, упомянутой в примечаниях к собранию сочинений – Б. В. Лосев, “История одной переписки”, “Вечерняя Москва”, 1960, № 95, 22 апреля. Так можно будет понять, где в 60-е работал Лосев, и так проще будет найти контакты – все-таки фамилия слишком распространенная, чтобы искать их по телефонным базам».[361]
Но исследовательский зуд не давал покоя Андрею и он уже на следующий день «по своим каналам» отыскал телефоны:
А. Солдатов – Ю. Лебедеву:
«У меня нашлись два номера:
499–128–14–67 – Лосев А.С, кв 43 – вроде та же, что и в вашей книжке 499–120–4159 Лосев С. Б. кв 44 – тут вроде инициалы, если сын, то ближе.»[362]
Но, прежде, чем приступать к «активным действиям», мне хотелось узнать побольше о знакомстве Б. В. Лосева и В. И. Ленина.
Ю. Лебедев – А. Солдатову
«Спасибо, Андрей!
Прежде, чем звонить, я всё-таки хочу достать заметку из Вечёрки. Так что активные действия переносятся на следующую неделю».[363]
И начались поиски газеты. Даже в наше «цифровое время» подобные поиски требуют времени. В интернете обнаружить её не удалось, так что пришлось обращаться в самое надёжное и полное хранилище печатной продукции советских времён – РГБ (бывшая «Ленинка»). Именно оттуда мне и удалось через две недели после начала поиска статьи получить оцифрованный скан газетной полосы с заметкой Б. В. Лосева.
Оказалось, что эта заметка – перепечатка из многотиражки МЭИ «Энергетик», и по биографии Б. В. Лосева фактов в ней, к моему разочарованию, было не много. Главный – во «врезке» к статье – то, что Б. В. Лосев «в своё время» был директором МЭИ. Основные факты, содержащиеся в самой статье, хорошо изложены в цитированном выше примечании к письму Ленина Штейнмецу в 45 т. ПСС. Сама заметка выдержана в кондовом советском стиле «с придыханиями» при упоминании имени Ленина, как и полагалось писать «старому коммунисту»:
«И вот письмо <Штейнмеца – Ю. Л.> у меня в руках. Помню ту огромную ответственность, которую я чувствовал, думая о том, что эту страницу возьмёт в руки сам Ленин, что он прочтёт вот эти самые строчки. Ради осторожности я в тот же день снял с письма несколько копий».[364]
Прямого контакта – встречи Б. В. Лосева с В. И. Лениным – не произошло. В это время Ильич приболел и не принимал посетителей. Но письмо передал знакомый Лосеву ещё по Америке Л. К. Мартенс, первый представитель советской России в Америке, в 1921 г. вернувшийся на родину. Ленин, как известно, ответил Штейнмецу и поручил Г. М. Кржижановскому продолжить контакты с ним. К этой работе Г. М. Кржижановский привлёк и Б. В. Лосева.
Кое-что о дальнейшей судьбе Б. В. Лосева нашлось в литературе по истории МЭИ:
«Первым директором МЭИ был назначен Борис Владимирович Лосев (1882–1965 гг.), который возглавлял институт с сентября 1930 г. по февраль 1931 г.».[365]
Обо всём этом я сообщил Андрею:
Ю. Лебедев – А. Солдатову:
«Здравствуйте, Андрей!
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается ☺… По Лосеву. Я добрался до статьи в "Вечерней Москве" и выяснил, что «наш» Лосев – это явно не «ленинский» Лосев (он умер в 1965 году). Ленину привёз письмо Борис Владимирович Лосев. Он остался в России и в 1931 году был первым директором МЭИ. «Наш» Лосев мог быть сыном Бориса Владимировича. Сейчас я в контакте с МЭИ и жду ответа на мои вопросы о биографии Бориса Владимировича (его дети и родственники в США меня интересуют). После прояснения этих вопросов я буду связываться с потомками «нашего» Лосева».[366]
А. Солдатов – Ю. Лебедеву
«Добрый день!
Любопытно… Ну, если сын, тоже неплохо. А есть уже информация, что у него дети в Америке остались?».[367]
Информации о семейном положении Б. В. Лосева в США и о том, остались ли в Америке после его отъезда в Россию дети, у меня не было. Я попытался получить биографическую информацию о Б. В. Лосеве в МЭИ, но, к сожалению, результативного контакта с тамошними историками института у меня не получилось.
Отсутствие результата охлаждает энтузиазм. Другие, более плодотворные направления захватили моё внимание, и мне уже казалось, что эта ветвь поисков окончательно засохла…
Но через несколько месяцев сработала любимая присказка историка Н. Я. Эйдельмана: «Случай ненадёжен, но щедр!». В ходе церемонии передачи семье Жоржа Абрамовича копий медали «Герой РФ» и Указа президента о его награждении, у меня установился плодотворный контакт с Советом Ветеранов ГРУ. И «лосевское дело» снова стало актуальным.
Ю. Лебедев – А. Солдатову
«Здравствуйте, Андрей!
Давненько я не брал в руки шашек ☺…
Моя попытка связаться с Лосевыми окончилась неудачно – по первому телефону никто не отвечал, а по второму голос автомата заявлял, что "неправильно набран номер, уточните…". И как-то отвлёкся я, и не довёл дело до конца… За это время произошло несколько важных событий в моей работе, в результате которых я получил некоторую связь с музейщиками ГРУ и по "нашему вопросу" получил вполне ясный ответ – Лосев "не рассекречен" и любые мои увязки его с Ковалем будут со стороны ГРУ, если кто-то сможет задать официальный вопрос, комментироваться стандартно " no comment"…".
По поводу Лосева моя основная версия – он сын Б. В. Лосева, который привёз письмо Ленину».[368]
Ответ Андрея побуждал к продолжению поисков.
А. Солдатов – Ю. Лебедеву:
«Здравствуйте, Юрий Александрович, как вы поживаете в эти странные дни?
Письмо Ваше получил.
Интересно про Лосева – и мне тут что-то обещали подкинуть из Штатов по его поводу. То есть получается, что вам фактически подтвердили, что это он и есть? Поразительно!»[369]
Режим «самоизоляции» в связи с эпидемией коронавируса не позволял искать внешние контакты, но способствовал сосредоточенности в повторной проработке материалов дела ФБР «George Abramovich Koval», в котором Андрей и обнаружил указание на связь Лосева и Лассена. И эта проработка принесла свои результаты.
В обширном материале дела обнаружились два важных биографических факта о Лассене.
Во-первых, некто Джером Клэпп (Jerome Clapp)[370] утверждал, что
«Лассен был выпускником Массачусетского технологического института и пожизненным членом Американского института инженеров-электриков (Ihe American Institute of Electrical Engineers)».[371]
И, во-вторых, Адольф Бресснер (Adolf Bressner), который в конце 1942 года создал компанию «Ace Electric Merchandising» с финансовым участием и помощью Лассена, в ходе собеседования с агентами ФБР 25.04.56 г.
«заявил, что он вспомнил, что Лассен работал инженером-строителем в 1930-х годах и участвовал в надзоре за установкой "гидроэлектрических динамомашин" на гидроэлектростанции недалеко от Варшавы, Польша».[372]
Отсюда следует, что Бенджамин У. Лассен всю свою сознательную жизнь прожил в США. Работа в 30-е годы в Польше в качестве квалифицированного инженера-электрика свидетельствует, что он закончил Массачусетский технологический институт в конце 20-х – начале 30-х годов и родился в начале нулевых годов 20 века. Это соответствует моему предположению о том, что он мог быть сыном Б. В. Лосева.
Б.В. Лосев покинул США в 1922 году в возрасте 40 лет и вполне мог оставить в Америке сына, возраст которого соответствует фактам биографии Бенджамин У. Лассена.
Но более соответствует фактам (свидетельство Леона Тамарина, найденное А. Солдатовым) то, что сын Б. В. Лосева уехал в Россию вместе с ним, там жил некоторое время (и тогда его могли знать Франк и Дора Тамарины), был завербован советской разведкой, вернулся в США, окончил Массачусетский технологический институт и «параллельно» вел нелегальную работу. Этот вариант течения событий фрактально весьма схож с последующими событиями биографии Жоржа. И мог послужить для него примером удачной легализации под собственным именем.
Сам Бенджамин Лассен покинул США в 1950 году – дела требовали его поездки в Польшу. Через несколько месяцев и его семья отправилась туда же.
А вот что случилось дальше, как Лассены, став Лосевыми, оказались в Москве, на улице архитектора Власова, и почему их адрес попал в телефонную книжку преподавателя МХТИ им. Д. И. Менделеева Ж. А. Коваля – предмет отдельного исследования, которое, я уверен, ещё проведут будущие исследователи альтерверса Жоржа.
03.04.19
