Юрий Александрович Лебедев
Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I
Ю. Л. Ну, это совершенно справедливое утверждение, нечего об этом и говорить… Но, тем не менее, по-стариковски они…
<Далее идёт обсуждение моей беседы с американским физиком, участником манхэттенского проекта Р. Глаубером в центре «Цифровой Октябрь 15.07.13[253], описанной в гл. 10>
Г. К. Как тебе соврал или слукавил тот мужик, которому ты задал вопрос: «А знаете ли Вы про такую историю?..». И вот ядерщик, физик, сделал круглые глаза – мол, ничего мне неизвестно! Но ведь такого быть не может в принципе!
Ю. Л. А-а-а! Ты посмотрел тот ролик, что я тебе прислал?
Г. К. Да, конечно…
Ю. Л. Как люди умеют…
Г. К. Так ничего он не умеет, там абсолютно было ясно, что он врёт!.. А ещё я подивился абсолютному спокойствию аудитории. Там же наша аудитория?
Ю. Л. Да, наша…
Г. К. И никто не поддержал эту тему…
Ю. Л. Ну, Ген, это совершенно феноменальный феномен – незнание о Жорже нашей аудитории!
Г. К. Это как раз понятно, потому что все наши секреты – это, прежде всего, секреты «нам от нас»! Это просто мы попали в такой вот круг, а остальные – откуда могли что знать?
Ю. Л. Секундочку! Там была действительно молодёжная аудитория», а ведь после 20 октября 2007 года все массовые СМИ просто кипели этой информацией!
Г. К. Она кипела для посвященных – для тебя, для меня… А остальные… Всё это – мимо ушей! Я вот вижу столько бывших агентов, примерно в том же возрасте, примерно в той же значимости, доживающих в Москве. Кто о них что-то знает? Спроси навскидку любого прохожего…
<Это замечание Геннадия выявляет один тонкий историко-эвереттический эффект. «Посвящённость», возникающая вследствие увлечённости темой исторического исследования, как бы искажает «плоскую геометрию» событийного пространства и стягивает различные ветви альтерверса в фокус внимания историка. «На ловца и зверь бежит» – увеличивается количество «случайных находок» относящихся к теме фактов…>
Ю. Л. Но там-то как было подано: шампанское, генералитет, лично Путин!
Г. К. Ну, да, несколько новостных роликов… Два или три…
Ю. Л. Но ни о ком больше этого не было!.. Хотя, конечно, открылось это уже в то время, когда и о разных знаменитостях столько всего «пооткрывалось», вплоть до постельного белья…
Г. К. Ничего особо не открывалось, кроме «жареного»…А это… Ну, чего там! Вручили, пару вот таких публикаций брехливых с фотографиями перепутанными… И всё затихло. Ну, и… В этой теме остались только причастные или конкретно посвящённые. А от массы народа трудно ожидать, что кто-то что-то знает…
Ю. Л. Н-да… Ну, ладно, время меня уже поджимает, пойдём, ты что-то хотел показать у тебя в компьютере.
<После просмотра были скачаны некоторые семейные фотографии и Геннадий начал собирать меня в дорогу, предлагая захватить кое-что из съёстных припасов, изготовленных из плодов и ягод, выращенных на даче – варенье, домашнее вино и т. п.>
Ю. Л. А, кстати, как Жорж относился к спиртному?
Г. К. Ну, что б он напивался или пил беспричинно – я такого не помню! У него, как и у меня, и у моего отца, и деда это было совершенно естественно и легко. То есть, большого интереса не было. Но! На праздники, или на семейные даты, он мог, как и мы с Верой, выпить вино, или побравировать – «уиски». Хоть Жора Каграманов и любит посмаковать – мол, был он почитатель или любитель этого напитка, но, на самом деле, было это крайне редко, и сам он за этим не гонялся и не увлекался… Дядя Жорж не был ни аскетом, ни трезвенником, но и не… По крайней мере, на даче у него из алкоголя бывало только то, что я привозил – самодельные вина. Он относился к ним с интересом и охотно употреблял. А так… Он не держал ни вина, ни, тем более, водки…
Ю. Л. А в еде? С тётей Милой когда Вы жили, их отношение к еде…
Г. К. А с едой… В большей степени заведовал он, поскольку тётя Мила была домоседка и, как правило, было так. По телефону она ему говорила: «Ну, ты с работы пойдёшь, зайди к студентам». (Это у нас так называлось – была у студентов хорошая столовая и кулинария). И он заходил в кулинарию, что-то там брал – биточки, котлеты – и что он там покупал, то она и готовила. То есть, он не диктовал, но и тётя Мила не задавала тон… Гурманом, как таковым, он особо не был, а был непривереда…
Ю. Л. Ну, кстати, что такое кефир с перцем и солью, я узнал, когда однажды ночевал у тебя…
Г. К. Может быть! Я это весь институт практиковал, и в детстве, и первое время тут…Это сильно тонизирующий напиток. Это вкусно, это тонизирует и это освежает… А в детстве я так пил простоквашу – не со сладостями, а с солью, с перцем… Это ещё от деда, дед это часто… Или мы в простоквашу крошили лук, редиску, опять же с солью, с перцем… Почему-то это называлось окрошкой… Не квасная, а простквашная.
Ю. Л. И ещё… Вчера Вера зацепила эту тему… Он об американских вещах рассказывал мало…
Г. К. Нет, он, допустим, с восторгом рассказывал об их технических достижениях, плевался по поводу нашей серости, убогости и технической отсталости… И это порой резко, как он умеет, вспыльчиво так… Но, сказать, что он хаял или восхвалял Америку, таких крайностей у него не было…
Ю. Л. Он не был крайним человеком ни в чём!..
Г. К. Да…
Ю. Л. И вот ещё… Я со своим хреновым английским ещё внимательно не копал американскую прессу, но если ты наберёшь в Яндексе «Жорж Коваль» и кликнешь картинки, ты там найдёшь фотографии американские, появившиеся сейчас, после присвоения…
Г. К. И что? Там есть что-то новое, кроме известных нам армейских фотографий Жоржа?
Ю. Л. Да, есть там одна замечательная фотка, где некая американская красотка и он…Явно, где-то на отдыхе… В полуобнику…
Г. К. Это точно дядя Жорж? Отцовская фотография с красотками в обнимку есть…
Ю. Л. Нет, отцовская – это до 1932, а это – сороковых годов.
Г. К. Ну, что ж! Он сам намёками, этак, закатывая глаза… Не скрывал – мол, были женщины… Ну ведь десять лет!.. И, я думаю, тётя Мила это прекрасно осознавала. И потом, во-первых, для поддержки легенды ему нужно было вести себя естественно, потому что если бы он вёл себя как коммунист…
Ю. Л. Истинный…
Г. К. Да… «Прежде всего революция, а потом женщины», это бросилось бы в глаза… Так ведь?
Ю. Л. Да… С этой фоткой я очень хочу разобраться. Красивая американка…
Г. К. Ты мне перешли ссылку на неё…
Ю. Л. Ладно… И эта история с тётей Милой, из его писем оттуда… Тётя Мила написала ему, что кто-то из грушников говорил ей, что, мол, да, он на спецзадании, но он не хочет, чтобы вы приехали к нему…
Г. К. Слушай, мы с тобой с самого начала говорили, что она должна была знать, куда он едет, ещё при вербовке. И уже тогда было понятно, что он не хочет, чтобы она туда приехала. Да и не могла она к нему приехать!..
Ю. Л. Тем не менее, она написала ему…
Г. К. Что, «Ах, ты так! Ты от меня отказываешься!..»
Ю. Л. Ну, что-то в этом роде, вероятно…
Г. К. А он ей, конечно, отвечал, что, мол, приеду и морду набью тому, кто это тебе сказал!.. Это ведь действительно грубая работа этих грушников или гэбэшников…
Ю. Л. Там могла быть такая элементарная личная ситуация. Тот агент, который «вёл» её и его, имел интерес к ней и такую байку мог ей подпустить…
Г. К. Ну, да, конечно…
…………………………………………………………………………………
Ю. Л. Ну, что ж! Подводим итоги…
Г. К. Ещё я хочу дать тебе баночку яблочного повидла. Хочешь?
Ю. Л. Нет…
Г. К. А вот сок яблочный…
Ю. Л. Нет…
Г. К. Тогда пойдём на балкон – по последней курнём и начнём одеваться…
04.12.13
Беседа с Александром Владимировичем Малковым, профессором, Проректором по международным связям РХТУ им. Д. И. Менделеева
16.61. А. В. Малков в рабочем кабинете во время беседы 04.12.13.[254]
Беседа проходила в рабочем кабинете Александра Владимировича во время одной из моих поездок в Менделеевку с целью сбора материала для этой книги. Мой визит не был согласован. Я обратился к нему с конкретными вопросами, связанными с событиями 2000 года, участником которых он был. Но когда выяснилось, что Александр Владимирович был одним из студентов Жоржа Абрамовича, я расширил круг моих вопросов и Александр Владимирович любезно согласился ответить на них.
Ю. Л. Здравствуйте, Александр Владимирович! Я к Вам пришёл с двумя вопросами. Первый связан с приездом в Россию и попытками розыска Жоржа Абрамовича Коваля Арнольдом Крамишем, его сослуживцем по Манхэттенскому проекту…
А. М. Когда это было?
Ю. Л. В начале двухтысячных…[255]
А. М. Нет, я такого не помню…
Ю. Л. Дело в том, что когда Крамиш приезжал на историко-научную конференцию по истории Советского атомного проекта, он, как говорят, был в Менделеевском институте и искал Жоржа Абрамовича. Но Жорж Абрамович к тому времени давно не работал в институте…
А. М. Ничего Вам по этому поводу сказать не могу. Я с ним не встречался…
Ю. Л. Ну, может быть, просто запамятовалось? Что такое капризы памяти, я знаю по себе…
А. М. Нет, дело не в памяти. Я с ним точно не встречался и не слышал об этом визите…
Ю. Л. А второй вопрос – о письмах Крамиша Саркисову…
А. М. Ничего не могу сказать… Это всё может быть только у Каграманова. У меня ничего нет… И я помню, что какие-то вещи потом Жуков публиковал… И, кажется, опубликовал всё, что было…
Ю. Л. Спасибо, понятно…
Пользуясь случаем, не могу не спросить – а Вы лично Жоржа Абрамовича знали?
А. М. Да, когда я учился на пятом курсе, он вёл у нас «Автоматизацию»…
Ю. Л. В таком случае позвольте задать Вам несколько вопросов, которые я задаю всем, кто лично знал Жоржа Абрамовича. Первый, на который Вы, собственно ответили, но уточните даты – когда Вы познакомились с ним?
А. М. В 1979 году он преподавал у нас курс «Автоматизации».
Ю. Л. И чем он запомнился Вам как педагог?
А. М. Очень симпатичный, приятный человек, великолепно вёл занятия… Запомнился своей манерой речи, акцентом, чёткостью изложения материала… Удивительной культурой…
Ю. Л. Я собираю его афоризмы. Самый известный – «чермопар»… А недавно мне М. Г. Беренгартен добавил такой: «Икс счАпочка»…
А. М. Да, да ☺.
Ю. Л. А Вы не могли бы добавить что-то ещё?..
А. М. Нет… Не припомню…
Ю. Л. А экзамен Вы не ему сдавали?
А. М. Нет, к сожалению…
Ю. Л. Вы правы в своём сожалении! Я, как и Вы, был студентом Жоржа Абрамовича, был и его коллегой на кафедре ОХТ и даже вёл лабораторные работы по его курсу. И вот теперь, опрашивая тех, кто у него учился, вижу, что экзамен у Жоржа Абрамовича запомнился всем, кто его сдавал – он оценивал студента «по гамбургскому счёту»…
…Второй мой традиционный вопрос – где и когда Вы узнали, что он был разведчиком?
А. М. Нет, этого я не помню… Вот то, что он жил в Америке, это мы знали, догадываясь по акценту…
Ю. Л. А некоторые из бывших его студентов говорили мне, что по акценту его определяли как канадца… А что говорили студенты в вашей группе?
А. М. Я не помню обсуждений этой темы в нашей группе… Вот после того, как я остался в Менделеевке, на кафедре мы говорили о том, что он жил в Америке долгое время… Он ведь человек интересный, колоритный, выделялся из всех профессоров и преподавателей… Поэтому внимание было к нему, конечно, повышенное, но то, что он был разведчиком… Это никогда не стояло на первом плане и никогда не было предметом обсуждения… Да и интереса к этой теме я в те времена не замечал… Слухи, конечно, были, но я, честно говоря, удостоверился в этом только после того, как его портрет появился на доске Героев.
Ю. Л. Я не знаю пока, что написали в своих книжках Жуков и Беспалов с Семёновым, но, думаю, это активизирует интерес к личности Жоржа Абрамовича…
А. М. Да, вот что вспомнилось о «дубненском разведчике»… Я действительно готовил по просьбе Саркисова текст письма к нему, в котором говорилось, что Коваль не работает в Университете… Такое действительно было. Но его самого – этого разведчика – я не видел…
Ю. Л. И, насколько я понял, некоторая заминка с ответом Крамишу была вызвана именно тем, что к этому времени Жорж Абрамович уже давно не работал в Менделеевке и у Вас не было никаких сведений о нём?..
А. М. Да, здесь он уже не работал…
Ю. Л. Теперь вопрос, связанный с Вашими должностными обязанностями… Во многих воспоминаниях фигурирует такой эпизод. Где-то в конце пятидесятых – начале шестидесятых в Менделеевку приезжала какая-то весьма высокопоставленная американская делегация и Жорж Абрамович работал с ней в качестве переводчика.
А. М. Ничего об этом не слышал…
Ю. Л. Это я понимаю!.. Вопрос состоит в том, что очень важно уточнить время этого визита. По каким документам и в каких архивах нужно искать сведения об этом визите? Были ведь какие-то отчёты иностранного отдела, какие-то книги регистрации… Где они могут находиться сейчас?
А. М. Нигде Вы не найдёте таких документов. Я не думаю, что они сохранились вообще…
Ю. Л. Но я питаю некоторый оптимизм, поскольку нашел документы, касающиеся приёма Жоржа Абрамовича в партию…
А. М. Это другое дело. Партийные документы сдавались в райком и хранились в партийном архиве. А, скажем, журнал учета визитов иностранных делегаций, который мы и сейчас ведём, не внесён в перечень документов, сдаваемых в архив. Вы сказали, что этот эпизод был в начале шестидесятых годов?
Ю. Л. Конец пятидесятых – начало шестидесятых… Именно точная дата и является предметом интереса!
А. М. Эти рабочие документы хранятся у нас в шкафу, и «по мере ненадобности» мы их… куда-нибудь деваем ☺… И хранятся они максимум за 10 лет… Не думаю, что и в шестидесятые годы порядок был другим…
Ю. Л. И второй вопрос по документам связан вот с чем. Где-то в конце шестидесятых годов Жорж Абрамович хотел поехать в Прагу на научную конференцию. Но при оформлении документов получил отказ. Где можно было бы найти документы, связанные с этой его попыткой и мотивах отказа ему?
А. М. Вот если бы он поехал, то можно было бы поискать приказы по институту того времени. Эти документы могли сохраниться. А если не поехал… Никаких приказов по этому поводу не издавалось. Ведь его могли не пустить только в связи с какими-то секретными делами, не по «моральным» же качествам! ☺
Ю. Л. Да, конечно! И вот это-то и важно! Ведь по его «официальной биографии» после его увольнения из ГРУ в 1949 году он до 1999 года никакого отношения к этой организации не имел. И он ведь знал об «особенностях» своей биографии с точки зрения секретных дел. Но всё-таки попытку поехать предпринял! А если не пустили его из соображений секретности, значит, какие-то связи с ГРУ у него были?[256]
А. М. Ничего не могу сказать по этому поводу! Но документов Вы точно не найдёте, если только не заглянете в архивы ГРУ…[257]
Ю. Л. Это я понимаю! В этих архивах точно есть документы, которые меня интересуют, но ГРУ – это специфическая организация ☺…[258]
… И последний мой вопрос. В 2007 году Жоржу Абрамовичу присвоили звание Героя РФ. Как Вы узнали об этом, и как это событие отозвалось в Менделеевке?
А. М. Я не помню точно, как я об этом узнал… Мне кажется, что это была информация в нашей газете «Менделеевец». Мы прочитали это и, конечно, порадовались и за наш Университет, и за Жоржа Абрамовича… Но сказать, что здесь был какой-то переполох по этому поводу, я, честно говоря, не могу…
Ю. Л. Спасибо, Александр Владимирович! Я вполне удовлетворён той информацией…
А. М. Небольшой…
Ю. Л. …которую Вы мне дали! Она действительно важна для планирования дальнейшей работы в архивах. Вы, правда, лишили меня иллюзий…
А. М. Что нужные Вам документы лежат в папках под грифом «Хранить 100 лет»☺…
Ю. Л. Но зато укрепили уверенность в том, что благодарная память о Жорже Абрамовиче сохраняется даже у тех его учеников, которые, прослушав его курс, избежали его экзамена ☺…
04.12.13
Беседа с Александром Валентиновичем Беспаловым, профессором кафедры Общей химической технологии РХТУ им. Д. И. Менделеева
16.62. А. В. Беспалов на кафедре ОХТ РХТУ во время беседы 04.12.13.[259]
Беседа проходила на кафедре ОХТ РХТУ им. Д. И. Менделеева, сразу после окончания занятий у профессора Беспалова (АБ) в маленькой преподавательской комнате с окном на институтский двор в присутствии Е. С. Дмитриева и лаборантки. Встреча не была запланирована и Александр Валентинович не готовился к ней. И, к сожалению, я не смог задать всех интересующих меня вопросов по причине, от нас с Александром Валентиновичем не зависящей…
Ю. Л. Я понимаю, что ты устал, поэтому сначала задам самые простые вопросы по «стандартной программе». Ну, а потом – как пойдёт, разговор обычно разветвляется…
А. Б. Да, и превращается в «жгут нитей»…
Ю. Л. Совершенно верно! Итак, первый вопрос – где, когда и при каких обстоятельствах ты познакомился с Жоржем Абрамовичем?
А. Б. О! Давно это было. Но я скажу тебе, когда я увидел его в первый раз. Это было в 1962 году, на практикуме по контрольно-измерительным приборам, когда я был студентом… Но он не вёл у нас занятий. Их проводил Лев Владимирович Гришин. А он там где-то вдали мелькал, огромный такой… А попал я к нему в 1966 году.
Ю. Л. В каком качестве?
А. Б. Младшего научного сотрудника.
Ю. Л. Но это было потом. А какие остались впечатления от первого знакомства с этой фигурой, которая «где-то мелькала»?
А. Б. Честно говоря, ничего особенно не помню. Мы тогда слушали Льва[260], он ведь был «златоуст»…
Ю. Л. Но, согласись, Жорж ведь был яркой фигурой!
А. Б. Яркой? Нет, скорее необычной… Да, именно необычной. А в 1966 году мы пришли с Федосеевым[261] и нас разделили – Шура пошёл к И. Э. Фурмер (а там были люди забавные – Зайцев, Лев, да и сама Фурмер, они ведь сангвиники, эксцентрики), а меня – к Жоржу. Здесь были люди задумчивые такие… Вот меня к нему и определили… Я даже помню когда это было – 16 мая.
Ю. Л. А когда ты узнал, что Жорж был разведчиком?
А. Б. Когда я узнал? Да все говорили!
Ю. Л. Все говорили? А кто «все»? Лев Гришин?
А. Б. При чем тут Лев! Вот есть у меня друг – Михаил Константинович Малин. Он тогда мне говорил: «Так ты идёшь к этому американцу, разведчику?». А он с Ковалем никогда не работал!
Ю. Л. А с самим Жоржем ты об этом, конечно, не говорил…
А. Б. Нет, со мной таких разговоров не было…
Ю. Л. Любопытно! Значит, в 1966 году это было достаточно широко известно, раз уж Малин со стороны говорил об этом… А вот что ты помнишь о поведении Жоржа во время военных праздников, когда поздравляли всех ветеранов, Малахова, например, а его – нет?
А. Б. Да так и было… Я, например, даже не припомню, чтобы Жорж на празднованиях 23 февраля бывал. Нет, не припомню я его на таких кафедральных посиделках… Может быть, кто-то другой это помнит, но у меня в памяти это не запечатлелось. Но ведь в последнее время, когда собирались на институтском собрании, он, может быть, и получал приглашения, но мы не ходоки туда были.
Ю. Л. Последнее время – это какое время ты имеешь в виду?
А. Б. Девяностые годы.
Ю. Л. Нет, в это время он ни в каких собраниях не участвовал…
А. Б. А последний раз он был в институте на праздновании 60-летия кафедры, в 1998 году. Трудно уже ходил, с палочкой, выше БАЗа не поднимался…
Ю. Л. Это – в институте. 1998 год был последним, когда о его разведческих делах «ничего не знали». Уже в 1999 году появился Дельмар… А дома у него ты был? Общался лично в домашних условиях?
А. Б. Общался, конечно! Общался в 1971 году по поводу диссертации, но, конечно, не о том, как он был разведчиком. Правда, мне Людмила Александровна рассказала…
Ю. Л. Что она тебе рассказала?
А. Б. Что сказала? То и сказала!
Ю. Л. Что он был разведчиком?!
А. Б. Нет, она не так сказала! А сказала, что он был 10 лет в командировке.
Ю. Л. И понимай, как знаешь?
А. Б. Ну, мы поняли как надо!
Голос лаборантки: А вот Лев рассказывал, когда я пришла…
Ю. Л. Что рассказывал Лев?
Голос лаборантки: Что у нас работает разведчик, который украл атомную бомбу!
Ю. Л. Это когда было?
Голос лаборантки: Девяностый год. Я сама свидетель…
Ю. Л. А скажи – ты ведь проработал с ним столько лет! – в житейском плане Жорж был смелым человеком?
А. Б. Хм… Смелость – такое качество, которое проявляется в экстремальных ситуациях. Трудно сказать… Нет, не ответишь на этот вопрос. Ты, например, знаешь, как поведёшь себя в экстремальной ситуации?
Ю. Л. Предполагаю! Но, конечно, есть ситуации, про которые я скажу – не знаю!
А. Б. А я скажу, что не знаю – смелый я или нет. Но вот пример. Ехал я как-то вечером в электричке. Сидит пьяненький мужичёк. К нему подходит маленький человечек и достает из кармана кошелёк. Я говорю ему – «Положи обратно!». Он отвечает: «А тебе что, жалко?» Я: «Нет, просто положи на место». «Хорошо!», – говорит он и уходит. В вагоне никого кроме нас с пьянчужкой нет. А через некоторое время появляется снова тот маленький, а с ним двухметровый амбал! И маленький, показывает на меня пальцем, и говорит: «Вот этот!». Они проходят дальше, а я понимаю, что меня «замочат». И как я себя повёл? Геройски? Я решил, что выскочу на следующей остановке и поеду на другой электричке. Вот и вся моя смелость…
Ю. Л. Это ты к чему?
А. Б. А к тому, что ситуация определяет уровень смелости.
Ю. Л. Так я и спросил тебя о житейских ситуациях на кафедре! Я же их знаю, сам был здесь профоргом – распределение нагрузки, помещений для работы, и т. п. Ну, чтобы яснее было, сравни такие пары – Жорж Абрамович и Афанасий Иванович, или Жорж Абрамович и Изабелла Эммануиловна, да хоть Жорж Абрамович – Ирина Климентьевна! Его ближайший сотрудник! Короче, ситуации, в которых порой нужно «стукнуть кулаком по столу».
А. Б. Что, Ирина Климентьевна стучала кулаком?
Ю. Л. Нет, конечно! Женщины кулаком не стучат…
А. Б. Они в таких ситуациях «бросают взгляд». Так посмотрят!..
Ю. Л. Да, конечно, ты уже почти ответил на этот вопрос – Жорж был не из группы сангвиников.
А. Б. Я на кафедре уже почти 50 лет, но так и не понимаю, как формируются группы сотрудников. Но ведь факт – у Фурмер все были остроумные, «весёлые и находчивые», а у Коваля – спокойные «аналитики»…
Да, что-то горелым пахнет… Проводка?
Голос лаборантки: Да, но не могу понять… Кажется, вот отсюда!
Голос Е. С. Дмитриева: Нет, тут не может…
А. Б. Как не может, когда пахнет горелым!
Голос Е. С. Дмитриева: Здесь – не может!
Голос лаборантки: Провод пахнет?
Голос Е. С. Дмитриева: Провод новый!
Ю.Л.: А розетка? Нет, розетка холодная…
А. Б. Да, к Ковалю шли люди другого типа…
Ю. Л. Согласен, ты открыл мне неожиданный аспект: и ты, и Коля Харитонов и сам Жорж – это вполне определённый психологический тип…
А. Б. Наверно! Вот и Евгений Сергеевич определённый типаж психологический…
Ю. Л. А какой яркий эпизод общения с Жоржем Абрамовичем ты мог бы вспомнить?
А. Б. О! Вопрос сложный… Что такое яркое впечатление?
Ю. Л. Ну, если бы меня спросили, то я, наверное, вспомнил бы его акцент. Мой друг – его племянник – жил у него, и когда я звонил по телефону и спрашивал: «Простите, а можно Гену?» первые слова, которые я от него услышал, были: «Геннет дом!». Эту интонацию забыть невозможно!
Слышен звонок кафедрального телефона и неразборчивые слова лаборантки.
Голос лаборантки: «Ребята, пожар! Объявлена эвакуация!»
А. Б. Я же вам говорю – пожар! Эвакуация… А где пожар?
Голос лаборантки: На кафедре неорганики.
Ю. Л. И что? Там горит и нужно уходить?
Голос Е. С. Дмитриева: Горит лаборатория неорганической химии…
А. Б. Так, собираем манатки…
Ю. Л. И никакой красочной детали не вспомнишь?
А. Б. Какая деталь! У нас общая кафедра, тысячи студентов, идёт поток, как конвейер…
Ю. Л. Ты мне об особенностях общих кафедр не говори – сам на такой работаю!
А. Б. И всё-таки я тебе напомню… Смотрит в окно преподавательской А! Вот, теперь и я вижу – идёт чёрный дым.
Голос лаборантки: Задымление коридора! Туда не ходить!
Ю. Л. Дозавершай свою мысль – общая кафедра, поток студентов…
А. Б. Поток! Ты посмотри – там дымит, там горит по полной программе!..
И мы покинули кафедру через запасной выход по лестничному пролёту, противоположному от задымлённого коридора.
Так что тема личной смелости и «ярких эпизодов» в беседе с А. В. Беспаловым оказалась незавершённой. Думается, что и сам Жорж Абрамович в такой ситуации действовал бы так же: работал до той минуты, пока условия позволяют это. А потом без паники покинул опасное место. И прав был Александр Валентинович: в группе Коваля все сотрудники были одного психологического типа – спокойные аналитики. Этот жизненный эпизод только подтверждает такую оценку.
11.12.13
