Юлиана Сергеевна Алексеенко
11 миллисекунд
3
Алатой ждал Акею там же. Он уже пришел в себя, а когда поел, то тоже почувствовал, наконец, силу. Скоро можно было отправляться в Ином.
– Я не знаю, правильно ли поступаю, – сказал Алатой. – Я предан своим людям, Адиле, моему старшему брату Лэйкито. Я чувствую, словно разорван на две части – с одной стороны ты и эта земля, Асфетея, принципы справедливости, и с другой – моя обязанность перед Иномом.
– Было ли твоей обязанностью обманывать талиостийцев? – спокойно, без тени осуждения спросила Акея.
– И да, и нет, я и сам спрашивал себя об этом, но не знаю ответа. Да, я знал, что придется пойти на хитрость, я был готов обмануть. Но отправляясь сюда, я и не знал, кого придется обманывать. Я думал, здесь живут такие же, как мы – я думал, талиостийцы хранят свои секреты, что они бы никогда не позволили нам учиться у них, создавать кристаллы. Это внушали нам перед отправкой сюда. Знакомство с вами все перевернуло во мне. Я спросил себя: почему мы не такие? Почему тууксы бросаются на тех, кого еще толком не знают? Почему они хотят отвоевать все на свете, почему они хотят забрать силой, не спросив разрешения? И я не знаю ответа. Мы всегда были такими, мы боремся друг с другом, и, даже разгадав один из важных секретов мироздания, сумев найти возможность встретиться с кем-то из другого мира, мы не протянули руку дружбы, а начали с подлости. Эти мысли словно вынули из меня душу в последнее время. Я пытался говорить об этом даже с братом – но он не стал и слушать. И сейчас я хочу перейти на сторону тех, с кем они борются. Я один, это непросто.
– Ты не один, – сказала Акея, и в голосе ее были слезы. – Тебе будет благодарна вся Талиостия, тебя отблагодарит и простит Асфетея. И Вендоор – когда он узнает, быть может, он сможет изменить что-то в Иноме. Не думаю, что все тууксы такие, как Феруджо, как Адила. Но даже если все – это оттого, что они просто не знают, что можно жить иначе. Они откроют для себя новый мир, они узнают доброту и любовь, радость совместного труда и открытий. Подари им такую возможность, Алатой. Без тебя ничего не получится, иногда кто-то должен сделать трудный шаг, чтобы привести остальных к свету. Ты сможешь, не сомневайся.
Алатой кивнул.
– Но может быть, стоит еще раз поговорить с ними?
– Это опасно теперь. Мы не знаем, что им мог сказать Даливиарт.
Алатой снова кивнул. Он все еще боролся с собой, но спустя минуту поднял голову и посмотрел на Акею чистым, полным уверенности взглядом.
– Да, ты во всем права, не будем медлить. Давай сделаем то, что задумали, и пусть все у нас получится. Ты готова? – он улыбнулся и взял Акею за руку.
– Ты должен разбежаться?
– Нет, расслабься. Я только должен сосредоточиться, перейти в особое состояние, нащупать движение пространства Талиостии и сделать правильный прыжок. Теперь – молчи.
Акея держала его за руку, ее сердце забилось чаще. Она расслабилась, ожидая необыкновенного путешествия. Правой рукой она потянулась к груди и нащупала кулон с кристаллом, почему-то сжала его в кулаке. И вдруг она снова почувствовала необыкновенный подъем энергии, словно счастье засияло где-то в голове. Какие-то образы, цвета закружились в ее голове, захотелось смеяться в голос или высоко прыгнуть. А после она почувствовала вибрации, о природе которых не могла понять. Откуда они шли – из земли, воздуха? Это уже перемещение? Если это происходит вот так каждый раз – то она готова скакать туда-сюда между временами так часто, как только это будет возможно.
Ей стало так любопытно, что она открыла глаза. Она все еще стояла в прежнем месте, Алатой стоял слева, держа ее руку. Она видела все то, что видела прежде – но что это? – она видела все так, как никогда не видела прежде. Словно она обрела идеальное зрение или все чувства обострились – запахи, ощущение земли под ногами, ощущение ветра по щекам, прикосновение чужой руки.
А потом она вдруг почувствовала и вовсе необыкновенное – она почувствовала пространство. Оно плыло и выписывало волнистые линии, оно пульсировало и состояло будто бы из слоев, которые, казалось, можно было подцепить пальцами, и они бы собрались пучком, как ткань. Их можно было растянуть, или дернуть. Это нечто имело одновременно свойства ткани, воды, мягкой ваты и густого масла. Акея протянула руку, и ощутила, как рука словно ныряет между складками этого полотна.
Но они все еще стояли в одном месте. Акея посмотрела на Алатоя, он тоже водил рукой по воздуху. Неужели, переход уже происходит? И они просто сейчас мгновенно окажутся в другом месте?
– Я не могу, – сказал Алатой и отпустил руку. К удивлению Акеи, изображение полотна никуда не исчезло. – Быть может, слишком рано, я не успел восстановиться. Это из-за снотворного!
– Что я вижу сейчас? – спросила Акея.
– Что ты видишь? – спросил в ответ Алатой. Акея описала ему свои ощущения.
– Невероятно, – сказал он. – Это невозможно.
– Что невозможно? Что со мной? – Акея улыбалась, ведь что бы это ни было, происходящее было прекрасно.
– Это невероятно, Акея! Ты талиостийка, но ты обрела способность видеть ткань пространства-времени! Значит, ты не только прыгать научилась – ты сможешь и переходить в другое время.
Акея только хлопала глазами.
– Раз ты видишь полотно, значит можешь. Невероятно! Вендоор считал, что таких способностей нет больше у талиостийцев, но, значит, он ошибался, значит, все на это способны! Когда-нибудь раньше ты видела это?
– Никогда, только сейчас, но… но все сейчас пропало почему-то, я уже не вижу, – ответила Акея и немного расстроилась. – А как увидеть это снова?
– Не знаю, обычно нам достаточно просто сконцентрироваться, сосредоточить внимание вот на этой области головы, – сказал Алатой и показал на макушку. – Попробуй еще раз.
Акея пыталась сосредоточить внимание, но ничего не выходило.
– Странно, – сказала она. – Может, я видела это благодаря тебе? Давай ты попробуешь снова, я буду держать тебя за руку.
Алатой снова стал искать вход в Ином, Акея держала его за руку, но прошло немало времени, и у них так нечего и не вышло, и ткань пространства Акея больше не видела.
– Я думаю, я не восстановился, нужно немного подождать. Часа два или три. Давай тогда пока попробуем узнать, что там происходит в Алатуме.
4
Гору Саави по-прежнему заполняли талиостийцы, но их стало меньше. Акея и Алатой долго кружили вокруг, пытаясь что-то подслушать, увидеть, понять. Видя, что так узнать ничего не выйдет, Алатой предложил подняться на крышу и попробовать заглянуть в окна.
Сначала они увидели, что все давины, советники и помощники ходят по залам, стоят группами по двое-трое и о чем-то напряженно говорят. Потом они увидели в углу связанных Лэйкито и Асхарту, Адилы не было. Не было видно нигде и Асфетеи, не было видно Даливиарта.
– Подожди, – вдруг произнесла Акея, – остановись.
Алатой повернулся – глаза девушки были широко раскрыты, правой рукой она теребила кулон на своей шее.
– Я вижу, – сказала она. – Я ясно вижу их прямо сейчас.
Перед взором Акеи вдруг встал образ – в небольшой комнате находились правительница, советники Эвфсиней, Антал и Эскупея и Даливиарт. Они говорили о том, что Алатой пропал, и теперь нужно очевидно ждать появления в Талиостии и других тууксов.
– Да с чего вы взяли, что он побежал в Ином, чтобы помогать нам? – говорил Эвфсиней. А потом повернулся к Даливиарту. – Ты глупый, самонадеянный мальчишка, ты был таким всегда, но я верил, что смогу научить тебя мыслить! Научить служить! Какой я был дурак. Я позволил тебе служить там, где нужны только мудрые сердцем, я думал, хоть это повлияет на тебя. Но ты не исправим, Даливиарт, ты всюду ищешь способ выделиться и оставить всех в дураках. Если бы ты не занимался этой самодеятельностью, если бы пришел ко мне! Я только надеюсь теперь, что эта девочка с ним и именно она сможет повлиять на него, а не наоборот.
Акея рассказала Алатою коротко о том, что видела.
– Откуда ты это знаешь? – спросил он, но очень удивлен не был. – Ты ясно видишь всю картину?
– Да, словно я в двух местах одновременно – и здесь, и там.
– Знаешь, что я думаю? У тебя открылись возможности мозга, которые давно спали – ты можешь управлять гравитацией, временем и пространством, это все случилось с тобой, это очевидно. У нас в Иноме изучают такие явления, уверен, ты сможешь и еще что-нибудь, потому что такие способности взаимосвязаны. Что еще ты видишь?
Акея села.
– Я снова потеряла то, что видела, странно, – тихо произнесла она. Она нахмурилась, пытаясь усилием воли вернуть видение. – Вот, что-то вижу… нет, пропало. Я не могу это удержать.
– Расслабься, не нервничай, – сказал Алатой. – Напряжение лишает способностей.
Акея кивнула, подышала немного. Потом ее рука снова потянулась к кулону.
– Я слышу их голоса. Асфетея говорит…
Акея замолчала на время, Алатой не мешал. И просидев так некоторое время, девушка вдруг вскочила на ноги.
– Алатой, Асфетея готова сдаться. Она говорит, что мы не можем ничего сделать – только ждать. Если тууксы снова придут сюда и потребуют подчинения, мы подчинимся. Потому что сила Талиостии – не в борьбе, а в мудрости и доброте.
– Нет, это глупо! – воскликнул Алатой. – Талиостия не должна становиться рабской страной.
– Это только на двадцать лет…
– Я бы не верил Феруджо, вряд ли ему захочется через 20 лет просто так сказать «спасибо» и вернуть книги. Акея, мы должны поговорить с Вендоором. Давай попробуем отправиться.
Алатой снова взял Акею за руку, и стал водить ладонью по воздуху. И Акея через несколько секунд снова увидела то, что видела прежде – ткань пространства-времени. Она молча наблюдала за ней, ожидая перехода. Но и спустя пять, и спустя десять минут ничего не произошло.
– Нет, я поверить не могу, я ничего не чувствую, ничего! А ты видишь?
– Да.
– Невероятно! Как будто моя способность передалась тебе. Попробуй повлиять на ткань.
– Как?
– Просто оказать небольшое воздействие. Попробуй надавить, попробуй потянуть, что ты почувствуешь?
– Что-то чувствую…
– Она поддается? Ты можешь влиять на нее? Так… следуй за мной, – и Алатой сделав несколько небольших прыжков, оказался на удобной плоской части крыши между двух куполообразных выступов и сел. Акея тоже села рядом. – Я буду рассказывать тебе о том, что ты можешь делать и что должна чувствовать, а ты пробуй и говори мне, что чувствуешь.
Акея описывала в деталях, что она видит и чувствует, а Алатой объяснял ей, как двигаться дальше. Изображение то появлялось, то исчезало, то становилось слабым, то более резким. И вдруг Алатой спросил.
– Что ты делаешь? Зачем ты теребишь свой кулон? Что это?
– Это кристалл из мохнатки, я сегодня решила надеть его. Я поняла, что мне нужно иметь рядом то, что мне нравится. Я перестала прикасаться к нему с тех пор, как меня все стали запугивать, как стали обращать внимание на мою непохожесть на остальных. А сегодня я решила – «хватит», словно что-то внутри меня изменилось.
– Ты часто потираешь его, словно он тебе помогает.
Акея опустила руки, попробовала сосредоточиться. Потом снова прикоснулась к кристаллу.
– Да, Алатой! – воскликнула она. – Ты прав! Когда я прикасаюсь к нему, я лучше чувствую. Это просто удивительно.
– Тогда не отпускай его, давай ты будешь держать кристалл, и я научу тебя, как нащупать крайний слой настоящего пространства.
Так они сидели еще долго. Солнце все ниже спускалось к горизонту, освещая крышу не по-зимнему теплым красно-оранжевым светом. И эти двое с рыжими пятнами на лице и руках составляли картину весьма необыкновенную – и для разноцветной Талиостии, и для бело-серого Инома. Акея не выпускала кристалл из рук и ткань пространства-времени начала поддаваться. Если она делала резкое движение ладонью вперед, ткань колыхалась, если она тянула ее назад – та оттягивалась, с небольшими складками, как настоящая ткань, но в тоже время была мягкой, едва ощутимой, рыхлой, какой-то такой, что описать ее словами ей было бы сложно.
Акея смогла взаимодействовать с пространством. Алатой сказал, что на это у тууксов уходят годы, и то, что делает Акея – это фантастика. Значит, небо благоволит их намерениям! Значит, если Алатой не может пока попасть в Ином, это может сделать Акея. Прошло еще немного времени, и девушка смогла нащупать крайний слой – слой за которым появится крайний слой Инома. Нужно было лишь почувствовать волновое движение слоев, пропустить ладонь из одного крайнего слоя в другой – и ты в Иноме!
Крайний слой вибрировал. Он был словно наполненный электричеством и немного пугал.
– Что если я не смогу? – спросила Акея.
– Тот уровень мастерства, до которого ты дошла – это уровень взрослых тууксов. Благодаря своему кристаллу или нет, но ты в одночасье получила великий дар. Не думаю, что с таким даром можно ошибаться. Все, что тебе теперь нужно, это точно почувствовать крайний слой и уверенно поместив в него руку, сделать движение телом. Это не сложнее, чем войти в открытую дверь, ты делаешь половину работы, а затем уже пространство забирает тебя.
– А если это будет не Ином?
– Ином – самый близкий возможный мир, крайний слой которого сильно вибрирует. Все остальные пространства поблизости пусты, даже если ты войдешь в какое-то пустое пространство, ты сразу же выйдешь из него – сюда же. Так что перемещение между нашими мирами довольно безопасно, вокруг все давно изучено. Главное – не делать этого в состоянии слабости, нечеткого видения.
– Ты думаешь, мне стоит переходить?
– Если ты чувствуешь сомнения, мы можем подождать. Только времени у нас не много.
– Что ж, я постараюсь. Я только ведь должна держать кристалл одной рукой, а другой тебя?
Алатой задумался. Потом он молча снял кулон с шеи девушки, взял ее правую руку своей и вложил кулон меж их ладоней.
– Так ты чувствуешь? – спросил туукс.
Акея кивнула. Она подняла левую ладонь, ожидая волны, которая принесет крайний слой времени. Она была уверена, сильна, мыслила ясно. Волны наплывали медленно, рука ее была тверда. Она нащупала крайний слой, и поместила в него кончики пальцев. В это короткое мгновенье, закатный луч солнца сверкнул последней вспышкой на крыше, где они сидели, и словно ударил в кристалл, зажатый ладонями Акеи и Алатоя. Необыкновенно яркий, заливший все вокруг цветом золота свет вспыхнул так, как если бы в одну секунду загорелась вся Талиостия и небо над ней, и словно толчок землетрясения выбил твердь под их ногами. Больно не было – был только огненный свет вокруг, проглотивший существующий мир, и кое-где по небу сверкнули сине-фиолетовые молнии. Акея успела подумать, что Алатою следовало предупредить ее о том, что переход бывает таким ярким, но в следующее мгновение она уже упала без сознания. И рядом так же без сознания упал Алатой. А если бы кто-то смог увидеть Талиостию в этот момент, то увидел бы, что сознания лишились все ее жители, упав там, где были в момент огненного всплеска.
5
Талиостия прекрасна я любое время года: красота природы, красота горного ущелья соединилась здесь с рукотворной красотой, которую создали талиостийцы сами того не заметив, пока совершенствовали свои навыки в мечте построить великий мост из кристаллов. Весной светло-зеленые склоны были украшены драгоценными ожерельями дорог, мостов и домов; летом зелень превращалась в насыщенный бархат, а солнце заливало эту красоту так, что иногда казалось, можно ослепнуть от блеска; осенью солнце становилось мягким, но к картине добавлялись богатые оттенки осеннего золота, а зимой белые склоны с огнями строений из разноцветных кристаллов становились самыми магическими!
Талиостийцы, рождаясь со светло-коричневой кожей, и сами не знали точно, что именно действует на них так, что превращает кожу в переливчатый перламутр из разных оттенков. Но одна из версий, кроме влияния еды, напитков и прямого окрашивания из-за прикосновений, была такой – их глаза с детства напитывались этой богатой на оттенки красотой и организм словно подстраивался, стремясь походить на окружающий мир с его красотой.
Акея не была исключением – она любила многообразие и слепящую красоту Талиостии так же, как и остальные. Но у нее была особенность – она больше других, безумно, упоительно, всецело любила один цветок – темно-оранжевую мохнатку. Так что к ней лучше всего подходила последняя версия, потому что ни чьи глаза не смотрели так бесконечно и пристально на этот цветок, как глаза Акеи.
Ни чьи глаза, не смотрели на Акею так бесконечно и пристально, как глаза Алатоя. И именно поэтому он стал таким же, как она – почему-то эта мысль пришла к нему в первые секунды после того, как он пришел в себя на крыше и какое-то время смотрел на девушку, лежащую рядом.
Потом Алатой сел, осмотрелся – все вокруг было прежним. Солнце спряталось за горами. Аккуратно, чтобы не быть замеченным, он прикоснулся к лицу Акеи, погладил по щеке. У нее не получилось перенести их в Ином. Но это ничего, он сделает это сам.
Акея открыла глаза, Алатой помог ей сесть. Они не знали, что произошло, но поняли, что переход сделать не удалось. Алатой прошел по крыше дальше, в сторону площади перед Алатумом, и тут он увидел, что все те талиостийцы, что стояли там прежде, лежали на земле, кое-кто только начал подниматься. Алатой позвал Акею, и вскоре они спрыгнули вниз и подошли к толпе.
Никто не понимал, что произошло, но яркий оранжевый свет, который залил Талиостию одновременно со всех сторон, видели все. Акея и Алатой переглянулись молча, парень взял девушку за руки и они взбежали по ступенькам в Алатум. И там они увидели то, что теперь уже было предсказуемо – все, кто был внутри, тоже поднимались с пола.
О том, что случилось, никто не мог понять долго. До того времени, пока Адила, который все еще был связан и находился в запертой комнате, не приказал Алатою попробовать нащупать пространство. Адила был зол на Алатоя, смотрел тяжелым уничтожающим взглядом.
– Проверь ткань! – грозно повторил он. – И снимите, наконец, с меня эти веревки, теперь я никуда от вас не денусь.
Что он имел в виду, никто пока не знал, и веревки снимать не торопился, все смотрели на Алатоя. Тогда юноша поднял ладонь, стал проверять ткань. Чувствительная способность вернулось к нему и это его обрадовало, но по тону Адилы он понял, что случилось что-то плохое.
Он видел и чувствовал все, что видел и чувствовал всегда, но прошло много времени, а он так и не почувствовал крайний слой Инома – тот просто пропал.
– Развяжите Лэйкито! Пусть он попробует, – требовал Адила. – Если это то, что я думаю, то вы все равно рискуете остаться без своих книг, потому что в Ином мы больше не попадем!
Асфетея позволила развязать Лэйкито, тот разделся, чтобы избавиться от мокрой одежды, и накинул сухую, которую ему дали. Брат Алатоя пробовал нащупать переход так же долго, но и он не смог.
– Развяжите меня! – потребовал Адила грубо. – У меня затекло тело!
Никто не решался выполнить то, что он просил, Асфетея бросила взгляд на Алатоя, и тот попросил развязать и Адилу, и Асхарту.
Адила потер руки, встал, размял плечи, потом обвел долгим взглядом всех присутствующих.
– Мы потеряли Ином. То, что случилось недавно – уже случалось много лет назад. Из-за всплеска энергии, случился сдвиг, как случается при землетрясении. Пространства смещаются, порождая новые или уничтожая какие-то пустые. И теперь разница между Талиостией и Иномом уже не 11 миллисекунд.
– А сколько? – спросил Алатой.
– Этого никто не знает, мы можем найти его, а можем не найти.
Воцарилось молчание. Алатой посмотрел на Акею, и она услышала его мысль: «Это случилось из-за кристалла».
«Да, подумала Акея. И то, что я тебя слышу – это тоже из-за кристалла».
6
Акея сдвинула Талиостию во времени. Теперь никто из тууксов – ни те что, что остались в Иноме, ни те, что были в Талиостии – не могли найти дорогу друг к другу. Впереди могли быть годы поисков, а могли – столетия.
Четыре туукса остались на новой земле, и только один из них был этому рад. Остальные трое в негодовании покинули Алатум, и пошли выше, на ледник, чтобы искать Ином.
Ни Адила, ни Асхарту, ни даже брат не понимали Алатоя – зачем было вставать на сторону слабых. Но Алатой знал о себе другую правду – он встал на сторону сильных, потому что сила мира – в любви и созидании.
Когда талиостийцы оправились от первого шока, и Асфетея попросила всех разойтись по домам, гора Саави снова опустела. Давины и советники сокрушались, что теперь великие книги потеряны, и Асфетея спросила Алатоя:
– Вы поможете нам отыскать Ином? Нам нужно вернуть книги. Так вы искупите свою вину, и поможете нашему миру жить дальше.
– Я не знаю, смогу ли отыскать Ином, но книги я верну вам, – сказал Алатой с улыбкой. – Я не отнес их в Ином, я солгал Адиле. Они в Талиостии, я спрятал их за досками чердачных перекрытий в доме девушки, которая сегодня спасла ваш край от больших неприятностей.
