Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Воля
– Я – дэрон. Во мне есть и человеческое, – огрызнулся Аман.
– Да неужели?! – тон Кармиана стал издевательским. – И ни разу ты, прижимая её к себе, не думал: «Она моя», ни разу не хотел порвать на куски тех, кто прикасался к ней? Не сходил с ума от того, как сладко пахнет её кровь? Ты желаешь её, но не более того. Скажи мне, что я ошибаюсь.
Аман поджал губы, не зная, что ответить на этот выпад. Кармиан был отвратительно прав. Он так старательно цеплялся за обеты, так отрицал, что между ними есть какие-то чувства, что толком и не разобрался, а что именно он чувствует к Аньюриэль. Он так долго уговаривал себя, что не может её любить, что упустил из виду вопрос о том, а способен ли он любить вообще?
– Я подожду, пока ты не вытравишь из головы все эти человеческие замашки. И тогда, когда ты примешь себя таким, какой есть, мы поговорим, – Кармиан, не дождавшись ответа, развернулся, покидая его спальню.
Аман упёрся взглядом в пол, пытаясь разобраться в том болоте, что расползалось в груди. Мерзкое чувство, что до этого стягивало кожу, не смылось, просто впиталось внутрь, разъедая его изнутри. Аман понюхал руку. Пахло дешевым мылом.
Дэрон старался не думать о тех девушках, что остались в спальне Кармиана. Ему всё равно, что там будет твориться без его участия. Ни одна из них ему не нужна. Холод снова пробирался под кожу, сковывая топь самобичевания льдом. Он так долго отрицал эти чувства, что увяз в них по самую макушку так, что не выбраться. Аман, сколько не пытался, не мог распутать это кодло. Стоило потянуть за что-то одно, как оно цеплялось за второе, за третье и в итоге он лишь путался ещё больше.
– Я не знаю, – прошептал Аман, смотря себе под ноги.
Предсказуемо, никто не ответил. Так просто было жить, когда ответы на вопросы давал кто-то другой. Было так легко, когда хорошее и плохое были чётко разграничены. Но оказалось, что правильных ответов нет, а у «добра» и «зла» множество граней. Его решения привели к тому, что он сейчас имеет и Аман до сих пор не понимал, верно ли он поступает. Хотелось верить, что да, но откуда тогда эта мерзкая тяжесть в груди?
Он подобрал с пола вещи, одеваясь, но всё равно было холодно. И дело было не в том, что прохладно в комнате. Он мёрз изнутри. Аман бросил боязливый взгляд на камин. Там, словно приглашение, лежали дрова. Дэрон опустился на колени перед камином, дрожащей рукой взял кристалл для розжига и замер. Почему-то было мучительно стыдно показываться на глаза Аньюриэль после того, как был с той девушкой. Разумом он понимал, что эти сны не имеют ничего общего с реальностью, что это лишь видения, но сердце желало верить, что она не презирает его.
Аман медленно вздохнул и положил кристалл на полку. Поколебался пару мгновений и снова взял его в руки, давая краткий магический импульс. Искра упала в дрова. Пламя вспыхнуло практически сразу, отгоняя леденящий душу холод. Он подтянул ковёр к камину и лёг закрывая глаза и пытаясь расслабиться, отпустить сознание, давая ему возможность уплыть туда, где его ждала Аньюриэль. Аман подумал, что он сейчас ничем не отличается от тех людей из аньшуйского притона, просто его наркотик отличается от того, что вкалывают себе те несчастные…
Он сосредоточился на треске дров в камине и не заметил тот момент, когда чернота сменилась звёздным небом. Он лежал на земле. Бок приятно припекало теплом от костра. Она сидела рядом, облокотившись поясницей о седло. Неизменная чашка чая в руках. Задумчивый взгляд в никуда. Сладковатый запах её кожи заполонил всё вокруг.
– Ты всегда здесь, – облегчённо прошептал Аман, не особо надеясь на то, что она услышит.
– Лишь пока я тебе нужна, – так же тихо прошептала в ответ чародейка.
– Я запутался, – признался Аман.
– Выход есть всегда, – она задумчиво крутила чашку в руках, то ли грея о неё ладони, то ли согревая чай собственным теплом.
– Есть те двери, в которые такой, как я, не может войти.
– Это тебе решать.
В груди расплывалось приятное тепло, заглушающее ноющую боль в сердце, а в небе таинственно мерцали звёзды.
Экстра. До встречи с тобой (часть 1)
Босиком танцуй на костях зимы,
Своей огненной страстью сжигая дотла.
Пусть пылает костёр, обжигая холмы,
Ты, родная, итак слишком долго спала.
Вьётся сказок нить в лабиринте снов,
Отражается в чёрных зрачках луна.
Снова слышишь лес, вечной жизни зов,
Пробуждайся скорее от долгого сна
Сны Саламандры – Спящая в огне
Она стояла, вперив взгляд в двери дома. Когда-то она жила здесь. За прошедшие годы краска на дверях облупилась. Окна стали мутными, какие-то выбило непогодой. Ветром нанесло кучи прошлогодней листвы и вьюн, что прежде обвивал колонны крыльца, совсем завял. Особняк медленно ветшал, оставшись без присмотра.
Аньюриэль топталась у самого крыльца, не решаясь взойти по ступеням. Бесчётное количество раз она приходила сюда, намереваясь войти внутрь, но не могла найти в себе силы даже подняться по ступеням. Эту тоску, свернувшуюся под сердцем, сложно было не то что передать словами, а даже осознать. Чародейка переминалась с ноги на ногу, стараясь унять эмоции и вытирая об юбку вспотевшие ладони. Казалось бы, ну что сложного войти в дом, пройти в сокровищницу и взять шкатулку с родовыми артефактами?
Но ноги будто приросли к брусчатке, которой была вымощена подъездная дорога. Хотелось малодушно заявить, кому вообще нужны эти украшения, но после Ритуала Азена должна была официально объявить её главой рода. Илания настаивала на том, что родовые артефакты прибавят ей если не уверенности, то важности в глазах других Ари.
Чародейка нахмурилась и обернулась. Там, в долине, белели черепичные крыши Паргелия. Город-призрак, где живут лишь они с Таллеаном. Уже сегодня этот город и весь Звёздный дол перейдут под её покровительство, вот только слишком оптимистично было надеяться на то, что кто-нибудь тут же решит перебраться в пустующие дома. Она станет Ари без подопечных. Первой в истории Рохэнделя. Потому что никто не захочет вверить свою жизнь и благополучие смеску с проклятой магией. Злиться и обижаться было не на кого. Будь у Азены выбор – никто и никогда не позволил бы ей стать главой рода. Увы, в королевском саду на дереве рода ни Силмириан цвёл лишь один цветок – цветок Аньюриэль. Выбирать Ард Рене было не из кого.
Анью не верила в то, что нацепив на себя украшения, сможет прекратить перешептывания, что неизменно сопровождали её большую часть жизни. Эти высокомерные взгляды… Эти попытки скрыть презрение за вежливой улыбкой… Каждый день ей напоминали о том, кто она. Каждый день учителя и наставники обучали её всему тому, что должны знать и уметь Ари и каждый день ей давали понять, что она недостойна такой чести. Намёки и полунамёки сопровождали Аньюриэль большую часть жизни.
Она медленно вдохнула, старательно отгоняя от себя тяжелые мысли. Сегодня её объявят Ари, независимо от того, хотят этого другие или нет. Независимо от того, хочет ли этого она сама… Нужно подняться по ступеням, затем направо и вниз по лестнице к сокровищнице. Хранилище открывается прикосновением ауры.
А откроется ли?
У неё смешанная аура и магия вполне может не признать её, став ещё одним доказательством того, что никакая она не глава рода. В горле пересохло. Нужно было что-то решать… Нужно было решаться, а ноги предательски одеревенели. Двери, украшенные резьбой и витражными стёклами, были обманчиво близко и, в то же время, непреодолимо далеко. Казалось, что их разделяет не крыльцо, а бездонная пропасть.
Хотелось проклясть Иланию вместе с её неисправимым оптимизмом. Ну какая она глава рода? Одно название. Она даже сокровищницу не откроет, просто потому, что магия не признает такую ауру за хозяйскую. Пустая трата времени.
Аньюриэль развернулась, в очередной раз не найдя в себе сил даже подняться на крыльцо. Она не Ари, не глава и даже не часть рода. И в Совете Ари ей будут рады примерно так же, как троллю на обряде Единения сердец. Никакими артефактами это не изменить.
Атаку она скорее почувствовала, чем увидела. Нечто сродни инстинкту сработало прежде, чем сознание успело проанализировать происходящее. Тень, что отбрасывали клёны вздыбилась. Аньюриэль успела перехватить руку с клинком, делая шаг в сторону и уклоняясь. Что-то больно ткнулось в правое подреберье.
– Убил, – Таллеан улыбнулся. – Какой по счёту раз?
– Семнадцатый на этой неделе, – чародейка недовольно потерла бок.
– Реакция у тебя – демону под хвост.
Опекун отбросил в сторону обломанный прутик, послуживший орудием её «убиения». Это только кажется, что тычок тонкой сухой палкой – ерунда. После таких тренировок оставались весьма болезненные синяки. И радовало, что Таллеан щадил её, не тыча в глаза или горло. А вот в области груди, почек и печени красовались ещё не до конца рассосавшиеся синяки. Часть из них уже могли похвастаться красивыми желто-зелёными переходами, но было много и свежих.
Чародейка потерла бок. Такой удар, нанесённый настоящим оружием, наверняка вспорол бы печёночную вену и она истекла бы кровью раньше, чем успела что-либо предпринять. Впрочем, Таллеан мог убить и так, что цель даже не успевала осознать, что жизнь завершилась. Этот вариант начинал казаться предпочтительным по той простой причине, что «убивал» опекун её с завидной регулярностью вот уже пару месяцев. Анью уже даже спать не могла нормально, опасаясь получить тычок палкой в какое-нибудь особо чувствительное место. После одной такой побудки она не могла сидеть пару дней – этот удар был смертелен исключительно для её самолюбия.
– Если я смогу однажды предотвратить такое покушение, то это будет означать лишь то, что ты стал терять хватку, – она устало вздохнула и развернулась в сторону Паргелия.
– Я хочу быть уверен, что ты готова. Ты не взяла родовые артефакты.
– Да и демон с ними, – отмахнулась Анью.
– Чего ты боишься? – Таллеан нагнал её, подстраиваясь под её шаг.
– Я не боюсь, – вздёрнула носик чародейка.
– Да неужели. Тебе придётся вернуться домой уже сегодня.
– Я как раз туда направляюсь.
– Мелкая, не наглей. Я твой опекун до момента Ритуала. Так что не забудь собрать вещи. С сегодняшнего дня я официально освобождён от обязательств твоей няньки. Советую навести в особняке порядок, иначе будешь спать в грязи. Там уже лет восемьдесят никто не прибирался.
– А ты не хочешь переехать? – тихо поинтересовалась чародейка.
– В особняк? Мне что, заняться больше нечем?! Я с тобой столько лет нянчился, теперь хоть отдохну в тишине и покое.
Он тоже в меня не верит…
Это было так же просто, как наколдовать пульсар. Если бы Таллеан хоть на минуту допустил, что в Паргелий явятся желающие принять покровительство молодой Ари, то шагающий в тенях уже давно паковал бы свои драгоценные формы для выпечки и перебирался в другое уединённое место.
По крайней мере дел у меня будет не много…
– Там посыльный от Илании принёс короб с твоим платьем. А это вот, – он протянул небольшую чистую тряпицу, кое-как завязанную узелком. – Раз родовые артефакты не хочешь, то, может, это наденешь.
Анью замерла на мгновение, непонимающе смотря на свёрток. Таллеан выглядел совершенно безучастным, но в то же время чувствовалось какое-то напряжение. Она аккуратно взяла подарок, внутри оказалась серебряная цепочка. Кулон, в форме восьмиконечной звезды, был выложен рубинами.
– Красивая! – она аккуратно погладила грани украшения.
– По цвету к волосам.
– Да…
– Время к полудню. Скоро за тобой придёт эта хамка, пошли уже.
Таллеан сунул руки в карманы, бодро шагая в сторону дома. Анью смотрела на кулон, что переливался в лучах солнца, словно маленькая искра пламени. Получить подарок от опекуна оказалось неожиданно-приятно.
Дом, в котором она выросла, встречал привычным полумраком – Таллеан наотрез отказывался впускать свет в своё жилище. Но даже этот полумрак сегодня казался особенно родным. Не было похоже, что Таллеан шутил насчёт сборов. Таллеан вообще никогда не шутил. После церемонии ей нужно будет искать себе новый дом…
Идти в родовой особняк не хотелось, но что мешает ей выбрать любой другой дом? Их ведь полно в Паргелии и все пустые. Да хоть в Звёздную башню заселяйся – никому и дела нет. Да, башня её вполне устроит. Будет она и Ари без подопечных и Ард Дроу в пустой башне – если уж доведётся потрясти устои общества, то надо подходить к этому вопросу с размахом. Сперва, конечно, титулы получить придётся, но разве это не мелочи в сравнении с тем, что ей предстоит сегодня. И можно, как Таллеан, нагнать в дом родной стихии. Поставит по всей башне жаровни – тепло, уютно и заодно напомнит окружающим, что она не только кровавой магией владеет.
Чародейка подхватила короб и пошла в свою комнату, менять тренировочные брюки на выбранный Иланией наряд.
Владычица Озёрного края стала её негласным опекуном, помогая в тех сферах, где Таллеан не мог похвастаться знаниями и навыками. Например, в веяниях моды и разного рода женских премудростях Аньюриэль окинула взглядом своё отражение в зеркале и недовольно нахмурилась. Белое платье длиной в пол смотрелось на ней как-то неуместно. Глупая дань традициям, но спорить с Иланией было бесполезно. Проще уговорить скалу сдвинуться с места, чем доказать главе рода ни Аилин, что белый цвет – не самое практичное решение.
С другой стороны, практичность в её ситуации не играла роли. Белый цвет символизировал начало взрослой жизни, которое шло от ритуала Нового рождения. Сегодня Анью должна была предстать перед вратами Элзовин и открыть себя, чтобы душа почившего силлина слилась с ней и стала её наставницей. Чародейка провела ладонью по юбке, разглаживая несуществующие складки. Сердце в груди так и норовило ускориться, выдавая её волнение. Она медленно вдохнула, прикрыв глаза, и так же медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Ещё утром казалось, что время есть, но стоило надеть платье, как иллюзия свободы растаяла, как туман под воздействием светлой магии.
Медленно открыла глаза. Отражение смотрело на неё перепуганным взглядом и тут же нахмурилось сильнее. Нужно было привести в порядок ещё и волосы. Анью покрутила прядь между пальцами, размышляя о том, что привычная коса не подойдёт масштабу мероприятия. Что можно было сделать она не знала и повернулась боком.
Платье плотно облегало грудь и талию, мягкими волнами струилось вниз, подчёркивая изгиб бёдер, и ниспадало на пол коротким шлейфом. Копна алых, как листва клёна, волос спускалась до середины спины. На фоне белой ткани её волосы выглядели ещё ярче, будто кровь.
Чтобы все точно знали, где маг крови.
Волнение задавала не столько сама церемония, за пять столетий ставшая традицией Рохэнделя, столько факт того, что она вполне может стать первой, кого никто не выбрал. Не то чтобы даро были важной частью жизни, ведь до того, как Азена сумела открыть Врата Душ, даро не было ни у кого. Спокойно жили без второй души и Таллеан, и Илания, родившиеся до Второго Вторжения. У её родителей не было даро. И всё равно было страшно. Страшно от того, что она выйдет на площадь, склонит колено перед Ард Реной, та откроет Врата, но никто не явится на призыв.
Кому нужен смесок в подопечные? Да ещё и с проклятой магией…
Прежде не было такого, чтобы ни одна душа не откликнулась. Был один, кто сам не явился на ритуал, но это разные ситуации. Уж если души предков сочтут её недостойной, то как она после этого явится на совет Ари, а это тоже неизбежная часть дня – после Ритуала Азена официально объявит её Ари рода.
Она заплела несколько тонких кос, уложив их магией на манер диадемы и собрала остальные волосы в пышный пучок, закрепив всё шпильками с алыми кристаллитами. Подвеска, подаренная Таллеаном, отлично дополнила образ. В коробе так же нашлись мягкие белые туфельки расшитые озерным жемчугом – Илания расстаралась до такой степени, что если её никто и не выберет, то хотя бы выглядеть Аньюриэль будет нарядно.
Чародейка ещё с минуту рассматривала собственное отражение. Волнение только нарастало – вот-вот должен был закончится Совет Ари и Илания придёт в Паргелий, чтобы сопроводить её к месту проведения Ритуала. Вообще это должен был делать Таллеан, как её опекун, но шагающий в тенях послал всех к демонам, не желая принимать участия в шумных мероприятиях.
Заметив движение, она подошла к окну, всматриваясь в дорожку, что вела к их домику от Паргелия. Илания со всех ног бежала и, судя по выражению лица Озёрной владычицы – новости хорошими не были.
Они не позволят мне принять участие в Ритуале…
Эта мысль породила противоречивые эмоции. С одной стороны так она точно не опозорится от того, что ни одна душа не посчитает её достойной. Но с другой – было до слёз обидно, что её так открыто презирают только за факт рождения.
Анью сбежала по ступенькам в кухню как раз тогда, когда Илания хлопнулась на стул. Таллеан, глядя на лицо гостьи, плеснул к травяному отвару немного эля.
– Не жадничай! – дождавшись, что количество эля уровняется с количеством чая, женщина выхватила чашку и залпом выпила всё содержимое.
– Что случилось? – прошептала Анью.
– У нас проблемы, – поставив чашку на стол, объявила Илания.
– Совсем проблемы или решаемо? – поинтересовался шагающий в тенях.
– После ритуала Азена объявит о твоём обручении, – со скорбным выражение лица ответила женщина.
– Каком обручении?!
Новость будто выбила пол у неё из-под ног. Таллеан звучно выругался на каком-то грубом наречии и залпом выпил всё то, что ещё оставалось во фляге.
– Но я же ни с кем не обручена…
– Оказывается, обручена. Я только сегодня на собрании узнала об этом. И то – повезло – Абель сболтнул. Нам срочно нужно что-то придумать. Ты не просто обручена, деточка, твой супруг будет выступать от твоего имени как Ари и займёт твоё место в Совете.
– Что?! – взревел Таллеан. – Азена решила полностью лишить мелкую привелегий?! Кто этот кусок покойника? Я прямо сейчас пойду и разберусь с ним. Он на коленях будет умолять Азену отменить обручение.
– Ард Дроу Герден.
Казалось, что какой-то маг вытянул весь воздух из помещения и дышать больше нечем. Таллеан, схватившийся было за кинжал, замер на месте, будто прикидывал шансы, а потом сел за стол и разочарованно потряс флягу. Выпить не помешало бы даже ей.
– Убить смогу, – заключил опекун. – А вот избить и договориться – вряд ли.
– Убивай, – Анью тоже села за стол. – Я с ним Единение сердец проходить не стану ни за что. Этот напыщенный кусок демонского говна… Почему он?!
Пламя в печи ярко вспыхнуло, отзываясь на её гнев.
– Потому что Герден – близкий друг Азены и он поддерживает её на Большом Совете. Думаю, ей нужен кто-то лояльный на Совете Ари. Даже Абель уже не стесняется высказывать недовольство её политикой и решениями. Да и статус Ард Дроу Рассветной башни ему давно мелковат при таком-то могуществе. И его ты не сможешь сжечь – тоже немаловажно.
От слов Илании легче не стало.
– Азена не может решать за мелкую. Она уже совершеннолетняя. Ритуал – пустая формальность.
– А грамота об обручении была подписана ровно за день до весеннего солнцестояния. Ровно за день, милая, до твоего совершеннолетия. Герден подписал бумагу, Азена подписала от твоего имени, Абель выступил свидетелем и они хранили это в тайне. Мы бы узнали только после Ритуала, если бы Абель не начал задавать вопросы о тебе, Аньюриэль, требуя, чтобы Герден, будучи твоим супругом, стал твоим полноценным представителем с правом подписания.
– Не хочет видеть смеска на Совете? – догадалась Анью.
– Он просто старый дурак, – отмахнулась Илания. – У тебя невероятный по силе дар, пусть они и не готовы это принять. С гордостью неси себя в этот мир. Времени катастрофически не хватает, но нужно хотя бы попытаться что-то сделать…
Илания замолчала. Что именно они могут попытаться сделать было неясно.
– Почти полдень, – Таллеан подошел к окну. – На Ритуал опаздывать нельзя, так что идите в Лоаран.
– А ты? – мрачная решимость опекуна настораживала.
– Перекинусь парой слов с Герденом.
– Он не из тех, кого стоит злить, – Илания покачала головой.
– Я тоже, – улыбка Таллеана стала предвкушающей. – Уж чему я научился за последние годы, так это противостоять пиромантам, а вот насколько хорош Герден в бою с тенью мы ещё посмотрим. Да и к Азене в башню загляну. Давно хотел проверить так ли хороша защита на хранилище, как она думает.
***
Впервые Врата Душ были открыты Азеной в Обители Снов. Но традиционно ритуал Нового Рождения проводился у Алтаря Света, расположенного на парящем острове над Лоараном. Силлины почитали не только стихии, но и Свет жизни.
Они поднимались в воздушной ладье и было неясно, кто больше нервничает: она или Илания. Озерная владычица теребила рукава и прикусывала губу. Сама Аньюриэль сцепила пальцы в замок, чтобы не было видно, что руки дрожат.
Наверное, на парящих островах было прохладно. По крайней мере Илания зябко поёжилась, стоило ладье коснуться края острова. Сама Анью холода или жары практически не ощущала. Они сошли на тропу. Колонны храма уже виднелись впереди.
– Скорее, дорогая, – Илания положила руку ей на плечо, будто подталкивая к неизбежному.
Анью вздохнула и шагнула навстречу судьбе. Впереди уже белели колонны Алтаря. Сердце грозилось пуститься вскачь и только неимоверными усилиями воли удавалось сдерживать этот порыв. Ладони предательски вспотели. Чародейка украдкой бросила взгляд на ту, что стала ей близкой подругой и, отчасти, заменила мать. Илания выглядела взволнованной и решительной одновременно. В ярком свете дня серебряное плетение на её руках сверкало. Мало кто мог сравниться с владычицей Озёрного края в мастерстве управления водной стихией, так что не было ничего удивительного в татуировках Ард Дроу на её руках. Серебристая вязь напоминала волны.
Анью мечтала однажды тоже получить титул. Сперва Дроу – татуировку нанесут только на пальцы. У неё это будут языки пламени – обозначение доминирующей стихии. А потом, на следующий год, можно будет снова подать заявку, уже на титул Ард Дроу и, когда экзамен будет успешно сдан, узор поднимется до запястий. И может тогда на неё перестанут смотреть с презрением… Но куда всем этим планам против реальности, в которой всё уже решили за неё?
Возле колонн терпеливо ждали несколько силлинов – они с Иланией явились последними. Озёрной владычице вежливо поклонились, на Анью бросили брезгливые взгляды.
– Будь здесь и жди своей очереди. Я должна идти, – Илания поправила ей выбившуюся из-за уха прядь и ушла к возвышению, где уже стояла Иона, Абель и какие-то другие силлины. Вероятно, ещё несколько Ари и охрана Ард Рены.
Ионы Анью не боялась, в отличии от Азены. Вот уж кто внушал трепет одним только взглядом. А если силу выпустит, то только одного ощущения мощи было достаточно, чтобы те, кто прогневал Ард Рену, мечтали удавиться на месте.
– Это тот самый смесок с проклятой магией? – донесся шепоток со стороны.
– Ш-ш-ш! – мужчина одернул юношу, которого сопровождал.
Наверное, отец…
Помимо неё на церемонию пришли ещё четверо. Три юноши и одна девушка. Все в сопровождении родителей или старших родственников. В груди неприятно кольнуло. Было обидно, что Таллеан отмахнулся от неё в такой момент.
– Слышала, Азена уже нашла ей жениха, – силлин, сопровождающая девушку, даже не потрудилась перейти на шепот, обращаясь к мужчине, что стоял неподалёку. – Подумать только, кто-то готов создать пару со смеском только ради привилегий.
Ну да, секрет уже ни для кого не секрет…
Анью плотно сжала челюсти. Огонь внутри бесновался. Сейчас даже радовало, что Таллеана нет рядом, иначе церемония началась бы с кровопролития или переломов. Шагающий в тенях не придерживался морали о том, что женщин или детей бить нельзя. Если кто-то, по его мнению, заслуживал того, чтобы челюсть сломалась, то так оно обычно и происходило. Таллеану даже на титулы и принадлежность к знатным родам было плевать.
Первой к Ионе призвали ту самую девушку, которую сопровождала неприятная дама. Женщина окинула её презрительным взглядом напоследок. Анью отрешенно рассматривала величественные колонны из белого мрамора, делая вид, что выше сплетен и мечтая подпалить хамке платье.
Девушка опустилась перед Ард Реной на колено. Иона сказала несколько приветственных слов и распахнула Врата Душ. Практически сразу кто-то откликнулся, сливаясь с юной силлин. После чего девушка и её мать удалились. Ритуал повторился ещё трижды. Анью медленно сходила с ума от ожидания. Было сложно определить, что страшнее: пойти первой или мучиться неизвестностью.
– Аньюриэль ни Силмириан, – к ней подошел один из стражей. – Ард Рена ожидает вас.
Руки тряслись от волнения. В ушах шумело. Она огромным усилием воли заставила себя шагнуть в круг. Через тонкую кожаную подошву чувствовалось тепло нагретых солнцем камней. Она нашла взглядом Иланию, та ободряюще улыбнулась в ответ. Анью прошла в центр каменного круга и опустилась на колено перед Ионой, старательно смотря в пол.
– Подними голову, дитя, – тихо прошептала Ард Рена.
Казалось, что шея стала такой же каменной, как и колонны, что окружали их. Анью медленно вдохнула, сквозь сжатые зубы, с ощутимым трудом скользя взглядом по правительнице снизу вверх. Изящные туфельки, украшенные самоцветами, длинные стройные ноги с молочного цвета кожей, белая шелковая мантия с орнаментом в виде зелёной листвы. На руках вязь Ард Дроу – тонкие линии со звёздами – такие только у целителей. У мамы были похожие. Взгляд Ионы был мягкий и немного взволнованный. Правительница по-доброму ей улыбнулась. На голове Ард Рены была немного вычурная тиара с изящными рогами дивнорога, отлитыми из серебра. Анью слышала, что младшая из правительниц с особым трепетом относится к этим прекрасным созданиям.
– Она, – подал голос Ари Абель. – Последняя на сегодня.
– Так мало в этом году, – печально произнесла Иона и заметно загрустила. – И Энвиса так и не явилась…
Анью украдкой бросила на Абеля взгляд. Он был правой рукой Ард Рены уже много лет и служил прошлому правителю. Абель был заметно стар и уже даже не пытался это скрывать, позволив себе отрастить длинную седую бороду. Впрочем, он ещё не утратил могущества и хватки, продолжая держать в твёрдых руках не только свой род, но и Совет Ард Дроу.
– Я знаю, моя повелительница, – сочувственно покивал Абель. – Вам её не хватает.
– Я уважаю её выбор… Но приступим, – Иона снова ей улыбнулась. – О, души защитников Рохэнделя, взываю к вам!
В воздухе над головой Ионы линии света рисовали узор врат. Анью, не отрывая взгляда, следила за тем, как створки медленно отпираются. Сердце в груди стучало с такой силой, что заболели рёбра. Не было сил вздохнуть.
– Кто из вас подарит свою силу и мудрость этой юной волшебнице? – обратилась Иона к вратам.
Секунду, пока ничего не происходило, показалась вечностью, а затем из Врат появился сгусток света, что расширялся, обретая очертания молодой прекрасной силлин.
– Энвиса! – с придыханием произнесла Иона.
Душа на мгновение обернулась, кивая Ард Рене. Анью неверяще смотрела на ту, что отозвалась на призыв, чтобы стать её даро. Это не могло быть правдой… Она так готовилась к разочарованию, что сейчас не знала, что ей нужно делать. Это было какое-то странное потрясение. Счастье в которое было страшно поверить, но Анью ещё не знала о том, каким на самом деле бывает страх…
