Ярослава А
Не бойся темноты
Серебряков скривился и пробурчал:
– Я на секунду отлучился по важному делу.
У Ольки от возмущения запылали не только щеки, но и уши.
– У твоего «важного дела» случаем не третий размер груди и откликается оно на имя «Надя»?
– Нет, – сухо процедил парень.
– Угу. А то я не видела, как Третьякова подорвалась за тобой следом.
Она хотела было еще что-то сказать, но замерла на полуслове, прислушиваясь к тихим шагам у порога. В следующую секунду входная дверь отворилась, и в проеме показалась сгорбившаяся фигура Тамары.
– Томка! – радостно взвизгнула Оля и бросилась обнимать подругу, – Я тебя сначала убью, потом покалечу, а затем отругаю.
– Пусти, – прохрипела Тома в ответ, пытаясь ослабить стальную хватку вокруг своей шеи.
– У тебя температура! – воскликнула Оля, прикасаясь губами ко лбу подруги, – Так, быстро в кровать. Ты лекарства купила?
У Томки стал совершенно растерянный вид.
– Лекарства?
Ражая закатила глаза и фыркнула:
– Все ясно. Иди уже наверх, ложись и подумай, как ты будешь оправдываться на этот раз, – строго приказала она, – А я подумаю, как тут все организовать…
Тамара заметила, как не предвещающий ничего хорошего взгляд подруги остановился на замершем Серебрякове и, отвернувшись, поплелась в сторону лестницы. В следующую секунду в комнате раздался приказной рык:
– Ромка! Дуй в аптеку, пока я добрая!
Томка улыбнулась уголками губ и в который раз обрадовалась, что ей так повезло с подругой. До кровати она добралась только на одном упрямстве. Ватные ноги никак не желали слушаться свою хозяйку.
– Кошмар какой-то, – хрипло пробормотала девушка, чувствуя сильное головокружение.
Она скинула обувь и как есть, в одежде упала на кровать.
Она снова очнулась в странном месте. На это раз это был сад. Ярко светило солнце и припекало к спине. Тамара невольным движением повела плечами, и тонкая белоснежная шаль упала на траву. Такую яркую, сочную, что даже глазам было больно смотреть на это великолепие.
Себя она осознавала полулежащей на большом покрывале в окружении двух молодых леди. Почему леди? Они одеты так, словно сошли с полотен викторианской эпохи. Девушки смеялись, щебетали, изредка обращались к ней. Тамара в пол-уха слушала их надоедливое жужжание, скорее воспринимая как общий фон к сегодняшнему пейзажу. Словно дополнение к легкому ветерку, щебетанию птиц и легкому шуршанию листьев.
Вскоре к девушкам присоединились молодые люди. Улыбчивые, задорные. Они бросали на Тамару плотоядные взгляды, а она лениво накручивала золотой локон на палец и блуждала взглядом по яркой зелени сада, словно ожидая чего-то.
Где-то на самом краю Томкиного сознания поселился тревожный звоночек. Но она отогнала его, слишком поглощенная необычными ощущениями. Все чувства словно обострились до предела. Она могла услышать, как в плодовых деревьях летает шмель, как копает норку мышка, как муравьи ползают в траве. Девушка провела ладонью по траве. М-м-м. Какое блаженство. Просто непередаваемо приятно.
И тут ее взгляд уловил некое движение в листве. Смазанная тень. И она скорее ощущает, чем видит Эда. Тянется всем телом, словно довольная кошка, ощущая на себе его жадный взгляд.
Она знала, что он любуется ею издалека. От понимания этого по телу прошлась горячая волна. Девушка словно наяву чувствует обжигающее прикосновение настойчивых губ к обнаженным плечам, открытым благодаря смелому фасону утреннего платья. В ней просыпается дикий чувственный голод. Из груди вырывается трепетный вздох, а между ног становится горячо настолько, что она судорожно сжимает их. И досадливо морщится, зная, что он самодовольно улыбается и знает, что никого ты не хотела с такой силой как его. Проклятая кровь!
Тамарин чуть затуманенный от страсти взгляд перемещается на группу молодых людей. Все они ухаживают и любезничают с благородными леди, но взгляды, как бы невзначай останавливаются на ее чуть приоткрытых лодыжках. Чувствуют. Чувствуют силу притяжения пылающей демоницы.
Она выбрала самого невзрачного и самого молодого из них – Маркуса. И дело не в его неопытности, а в том, что он недавно половлен с Агнесс, хорошенькой хохотушкой, что сейчас заливисто смеется над его тупыми шутками. Он смотрит на ее пухлые губки в немом обожании истинного влюбленного, но порочное притяжение заставляет оглядываться на Тамару и нервно сглатывать, в отчаянной борьбе против ее силы.
Одно неуловимое движение, поворот головы и их взгляды пересекаются. Доля секунды и Маркус пленен. Его зрачки расширяются, ноздри трепещут и он нервно сглатывает, когда девушка медленно поднимается и уходит, чтобы скрыться в тени деревьев.
Тамара идет в глубину сада, нарочно убыстряя шаг, чтобы дать проснувшимся инстинктам охотника набрать силу. За спиной слышны тяжелые, размашистые шаги и дыхание сбивается с ритма. Настолько будоражит кровь эта хоть и мнимая, но все же погоня.
Она задерживается у поворота в лабиринт, специально, что бы Маркус успел заметить край платья. Проходит еще несколько мгновений и молодое крепкое тело прижимает ее к ограде.
– Лара…, – шепчет Маркус, лихорадочно целуя белоснежные плечи.
Никогда в жизни Тамара не ощущала такой жажды. Дикий ни с чем не сравнимый сексуальный голод, казалось, пожирал изнутри.
Неумелые пальцы Маркуса тщетно тянули шнуровку платья, в нерешительности мяли подол.
– Подожди, – почти ласково шепчет она и сама спускает платье с плеч, чтобы прижать кудрявую голову молодого человека к груди, – Да, вот так…
Наконец губы его сомкнулись на острой вершинке соска, а руки, проникнув под юбку, подхватили обнаженные ягодицы девушки. На секунду промелькнула мысль о том, куда же подевалось белье, но тут же пропала, растаяв в острых, пряных, накатывающих как волна ощущениях. Девушка, не мешкая, со стоном обхватила ногами молодого человека, полностью одобряя подобные действия.
В любой подобной ситуации Тамара бы пришла в ужас от собственного поведения, но не сейчас. Здесь в этом странном полусне, умирая от наслаждения в руках малознакомого парня, моральные принципы тревожили ее меньше всего на свете.
Пальцами она зарылась в волосы Маркуса и дернула, чтобы впиться в них обжигающим поцелуем, от которого у него окончательно кончилось терпение и, неловко перехватив Тамару, он принялся спешно расстегивать брюки.
Неловкость молодого человека слегка раздражала Тамару и она ни за что не выбрала его в любовники, если бы не знала, что сейчас где-то за буйством зелени, слившись с кустарниками, за ними наблюдают и дико бесятся. Осознание этого будоражит кровь, заставляет ее стонать от неловких толчков юнца внутри ее хрупко тела.
Ей отчаянно хочется продлить эту сладкую пытку. Вкушать его звериную ненависть, его жажду убийства, с которой он сверлит напряженную спину Маркуса. Упиваться его бессилием и безысходностью.
И так Тамара увлеклась эмоциями Эда, что чуть не упустила момент, когда Маркус, со стоном, кончил внутри ее, страстно впившись в беззащитную шею.
Неподалеку послышались голоса. Это Агнесс с подругой, решили разыскать Маркуса. Тот отшатнулся от Тамары, и в глазах мелькнуло понимание всего, что несколько мгновений назад произошло.
Стыд и страх. Как знакомо, обыденно и совершенно безвкусно.
Молодой человек в спешном порядке приводит сою одежду в порядок и поднимает затравленный, полный раскаяния взгляд на Тамару.
– Я…
Она качает головой, приказывая молчать. Медленно, натягивает на плечи платье и в следующую секунду слышит удивленный голос Агнес:
– Маркус? Лара?
Она все понимает с первого взгляда. Хотя только идиот не догадается по растерзанному виду Тамары, чем они тут занимались. Глаза вечной хохотушки наливаются слезами и пухлая нижняя губа, начинает заметно дрожать.
Унижение и боль от предательства. Мало. Этого очень мало…
– Агни, – шепчет молодой человек.
Но девушка его уже не слышит. Она срывается с места и бежит в сторону дома, быстро насколько может позволить тяжелое платье и насколько хватает дыхания, украденного корсетом.
Маркус бросается следом. Его охватывает дикое отчаяние. Он что-то кричит невесте вслед и исчезает с поля зрения.
Когда они скрываются из виду, Тамара с рычанием опускается на землю. Хочется выть, визжать и убивать. Ноги дрожат от неутоленного желания, дыхание со стоном вырывается из груди. Он ушел специально, чтобы показать, что только с ним все будет по-настоящему. Только в его объятиях она позабудет про голод.
– Ты слишком много думаешь, Эд, – шепчет она, готовая впервые за все свое существование разрыдаться, – Все будет по-моему.
Лили в пятый раз перечитывала заключение судмедэксперта и не могла отделать от чувства, что чего-то тут не хватает. Слишком гладко все было. Слишком сухо. Если бы не подпись Себастьяна Ридгерда, она и не подумала, что это заключение писал он. Себ – фанатик и псих, повернутый на своей работе. Его каждое заключение это почти произведение искусства.
– Что-то тут нечисто, – пробормотала ведьма себе под нос и решительно поднялась из-за стола.
Еще утром она послала запрос в Управление на разрешение эксгумации тела Рози Майри. Интуиция вопила, что именно здесь следует искать зацепку, а ей Лили привыкла полностью доверять.
Ведьма снова и снова рассматривала боковую стену, словно если в ней прожечь взглядом дырку, то и дело раскроется. Ее маленькая коллекция пополнилась вчерашними фото Даниэля Карлайла.
Лили казалось, что совсем недавно он еще был ребенком, который ломал игрушки. А теперь? Теперь возможно именно он жестоко убивает девушек, как фарфоровых кукол.
Она постаралась абстрагироваться от образа маленького непоседливого херувима, вечно мельтешившего у ног Эдда и оценивающе присмотреться к Даниэлю. Конечно же, он был красив. Не будь он сыном друга Лили бы не побрезговала соблазниться этим смазливым личиком. В противовес внешности шел тяжелый характер, который достался ему от мамаши.
При воспоминании о ней у Лили даже зубы свело. Расчетливая, изворотливая, лживая дрянь. Именно так она сказала Эду, после того как он с восторженным лицом представил ей невесту. Не поверил. Поначалу…
Лара – манипуляторша, лицедейка и просто безумная женщина. Чистокровная демоница. Идеальная родословная, хорошее приданное и высшая степень дара. Идеальная партия даже для главы их клана, но… по иронии судьбы истинная пара оборотню. Она была умна, амбициозна и прекрасно понимала, насколько унизительно для ее семьи породнится с оборотнями. Но кровная привязка не дает право на выбор. И вот разъяренная, разрешительная и неудержимая Лара кидается из крайности в крайность, связанная по рукам и ногам узами ненавистного брака. Меняет любовников как перчатки, без разбору. Пьет их эмоции, превращая несчастных в своих вечных рабов. И бесится от того, что все это не дает ей и капли тех ощущений, что один взгляд Карлайла. Любил ли ее Эд? Безумно… Только он знал, какая она настоящая и все равно любил.
О том, что на самом деле произошло в ту роковую ночь, когда умерла Лара, знал только сам Карлайл. Остальное было домыслами и предположениями следствия, которое хоть и велось после произошедшего, но было быстро прикрыто в интересах рода.
Именно и опираясь на эти самые догадки, повзрослевший Даниэль выстроил у себя в голове некую логическую цепочку, обвинив во всем отца. И поскольку последний предпочитал со всем соглашаться, нежели рассказать свою версию, то результат – полное непонимание и разлад в отношениях, что в разы усложнило существование обоих.
В итоге: из Даниэля получился властный, цепкий, уверенный в себе глава с паршивым мамашиным нравом в довесок к ментальным способностям чистокровного демона. Полукровка. Крайне редкое явление. Обычно в случае таких мезальянсов рождались сильные практически неуязвимые оборотни. На что собственно и рассчитывал клан. Так и вышло. Почти.
С одной стороны, Лили предполагала, что из-за дестабилизации демонической сущности зверь мог выйти из-под контроля и сотворить столь страшные зверства. Толчком могла послужить смерть Грейси Грин, которую, по слухам, Карлайл младший любил. Но с другой – ведьма не могла поверить, что этот хитрый изворотливый засранец мог так запросто себя подставить.
Из раздумий Лили вырвал глухой стук двери о стену, словно ее хотели не открыть, а как минимум сорвать с петель.
Ведьма лениво полуобернулась и с удивлением уставилась на Эмму Браун, которая явно пребывала в ярости.
– И как это понимать? – зло прошипела начальница и сунула ведьме под нос ее запрос об эксгумации.
– Что? – совершенно искренне не поняла Лили.
– Почему не согласованно со мной? Кто дал тебе право разбрасываться запросами направо и налево без моего ведома?
Чего-чего, а внезапно интереса у Эммы к работе Лили не ожидала. Пожалуй, стоит отметить сей день красным в календаре. Воистину великое событие.
– Вы раньше не согласовывали, – невозмутимо ответила она.
– А теперь согласовываю! – рявкнула Браун, сверкая глазами не хуже разъяренной кошки. Собственно кошкой она и была. – Все! Все, что касается дела Майри, должно быть одобрено мной. Любая мелочь.
– Хорошо, – спокойно согласилась Лили, продолжая недоумевать, какой вампир с утра пораньше укусил Эмму.
Блондинка в последний раз обвела взглядом кабинет ведьмы. Чуть задержалась на стене с фотографиями и, небрежно бросив запрос на стол, удалилась, хлопнув дверью так, что вздрогнула даже люстра на потолке.
Лили подошла к столу и внимательно прочитала документ. К заявлению была приложена копия разрешения на проведение дополнительной экспертизы и согласие родственников.
– Отлично! – довольно воскликнула она и поманила пальцем плащик, – Если поторопимся – успеем сегодня откапать.
ГЛАВА 9
Болезнь не отпускала еще два дня. Это были два дня высокой температуры, бесконечных метаний по влажной от пота постели и причитаний миссис Грин, которая, похоже, слишком близко восприняла к сердцу последние события.
Наутро третьего дня Томка проснулась с твердым намерением выбраться из кокона одеял и хотя бы сходить в душ. Чувствовала она себя заметно лучше. Осталась только легкая слабость в теле, но она быстро пройдет после плотного завтрака и бодрящего кофе.
Девушка встала, с наслаждением потянулась и ту же замерла, услышав негромкий стук в дверь.
– Тома, – это был Серебряков.
Она накинула халат поверх пижамы и открыла дверь.
– Доброе утро, – мягко улыбнулась парню.
Ромка скользнул взглядом по растрепанной, неумытой Тамаре и улыбнулся в ответ.
– Как самочувствие?
– Спасибо. Уже лучше.
Участие Серебрякова отчего-то настораживает и заставляет выискивать причину такой внезапной заботы.
– Я волновался за тебя.
Томка чуть не фыркнула в ответ, но сдержалась в последний момент и кивнула, молчаливо принимая робкий намек на особое внимание с его стороны.
– Это тебе, – он протянул какие-то документы, – Конспекты тех лекций, что ты пропустила.
Ели бы в этот момент за окном пролетела комета, Томка удивилась гораздо меньше. В полнейшей растерянности она приняла из его рук распечатки и сдавленно поблагодарила.
Ромкин взгляд обжег ее лицо, губы и, переместившись ниже, внезапно помрачнел. Рот сжался в тонкую линию, а его хозяин выдавил сухое:
– До вечера, – и поспешил ретироваться.
На лестнице столкнулся с Олькой, которую неосторожно толкнул плечом так, что та рассерженной кошкой зашипела ему вслед:
– Поосторожнее! Ты тут не один по дому перемещаешься.
Подруга перевела взгляд на стоявшую в дверях Томку и поинтересовалась:
– Чего это с ним?
Девушка в ответ пожала плечами:
– Не знаю. Конспекты принес. Вот, – она продемонстрировала распечатки.
Рыженькая бросила на Томку недоверчивый взгляд и не сдержала смешка.
– Поклонничек, мать его…, – зашла, плотно прикрыла за собой дверь и спросила, – Том, ты в зеркало, когда в последний раз смотрелась?
Та в испуге схватилась за волосы, потом за лицо, чем вызвала смех у подруги и, молнией метнувшись в ванну, застыла напротив своего отражения. Выглядела она как обычно. Разве что лицо чуть осунулось из-за болезни. Кожа слегка побледнела, и от этого засос на шее выглядел черным и безобразным.
– Кажется, я уже начинаю догадываться с кем ты была, когда мы с ребятами весь колледж перерывали, – отражение подруги появилось в зеркале и глаза ее смотрели с немым упреком.
– Оль, прости, пожалуйста.
– Могла бы хоть предупредить, – голос Оли слегка задрожал от обиды, – Так не делается, Том. Может, наконец, расскажешь, где пропадала?
Оправдания готовы сорваться с губ, но что-то удерживает ее от этого. Рассказать. Что? А самое главное зачем? Даже если Олька ей поверит, зачем втягивать во все это подругу. Что это изменит?
– Нет. Не расскажу.
Эти слова стали для Оли полнейшей неожиданностью. И она ведомая упрямым характером попыталась надавить на подругу. О чем тут же пожалела, услышав холодное:
– Что ты прицепилась ко мне? Заняться больше нечем? Или я должна тебе отчитываться о каждом шаге?
– Я за тебя волнуюсь, – возразила Олька.
Тамара повернулась к подруге и та чуть не шарахнулась от непонятно откуда взявшегося гнева, что полыхал на дне серых глаз.
– О себе лучше беспокойся, а от меня отстань!
Оля смотрела на подругу и в этот момент с трудом узнавала Тамару Остроухову. Все эти обидные слова будто говорила не она, а кто-то другой.
– Том, послушай…
– Я сказала – отвали! Что непонятного?! – рявкнула она и, демонстративно отвернувшись, пустила воду в душе.
Растерянная и обиженная до слез, Олька вылетела из ванной и громко хлопнула дверью. Именно этот резкий звук словно привел Тамару в чувство.
– Да, что же это делается? – прошептала она и стала снимать с себя одежду.
Зачем она накинулась на подругу? Откуда взялись эти обидные слова? Гнев растаял так же внезапно, как и появился. Но внутри остался какой-то неприятный осадок. Чуть тронь и взорвется по новой.
Тамара смотрела на свое отражение, пытаясь понять, что изменилось в ней самой за эти несколько суток. Провела кончиками пальцев по бледным скулам, изящной линии бровей, грязным, спутанным волосам и замела, отказываясь верить своим глазам. Волосы у самых корней стали светлыми. Вернее, золотистыми. Это было едва-едва заметно. Словно Томка окрасилась в брюнетку неделю назад и светлые корни только начали отрастать.
Сразу в памяти всплыл тот откровенный сон, где она была Ларой. Холодок прошелся по спине и свернулся комком леденящего ужаса под горлом. Потому что девушка с отчетливой ясностью поняла – это был не сон. Это были воспоминания Лары. А теперь и ее тоже.
Утро добрым не бывает. По крайней мере, так думала Лили, с раздражением поглядывая из окна своего кабинета на отвратительно слепящее солнце. Она чересчур резким движением дернула шнурок регулировки жалюзи и те с жалобным скрипом погрузили комнату в полумрак.
Потирая, воспаленные от недосыпа глаза, ведьма развалилась за столом в своей излюбленной позе, закинув на полированную столешницу, босые ступни и с шумом сделала глоток чая. Какая эта кружка за сегодняшнюю ночь? Пятая? Лили сбилась со счета. Напиток уже не придавал бодрости, но она упорно пила, держась на чистом упрямстве.
Ведьма бы с огромным удовольствием сейчас отправилась домой в теплую постельку, но Эмма, будь не ладна эта драная кошка, позвонила в девять утра и как ненормальная провизжала в трубку:
– Где мой отчет?!
«В заднице» – подумала Лили, но тактично промолчала, краем уха выслушивая истерику детектива Браун.
И она бы честно, послала эту стерву куда подальше с ее отчетом, но ведьминская интуиция дала хозяйке совет усмирить свой норов. И вот поэтому, превозмогая дикую усталость, Лили открыла ноутбук и со вздохом, принялась разбирать документы.
Работа двигалась со скрипом. Где-то на середине ведьма поняла, что засыпает и, перестав бороться с собой, прикрыв веки, положила белокурую голову на стол. Но тут дверь распахнулась, и Лили сквозь сон услышала голос Карлайла:
– Лили?
С мученическим стоном она разлепила глаза и, узрев перед своим взором растерянного оборотня, мрачно выдала:
– Нет. Ты точно извращенец.
Эдвард с улыбкой оценил помятый вид подруги и произнес:
– Ладно. Заеду к вечеру, когда выспишься, – и собрался закрыть за собой дверь, как Лили встрепенулась.
– Заходи уже, коль приперся, – недовольно пробурчала она, – Хотя нет. Иди и принеси мне много-много хорошего крепкого кофе.
Дважды Эду повторять не нужно было. Подремав еще от силы полчасика, Лили если и не почувствовала себя бодрее, но глаза уже против воли не закрывались.
После порции шоколадных пирожных с чашкой черного кофе, она почувствовала себя заметно лучше.
– Ну, и чего тебе приспичило с утра пораньше? – хмуро глядя поверх тарелки с пирожными, спросила ведьма.
Эдвард с трудом оторвался от созерцания стены с фотографиями и переключил внимание на подругу.
– Как у тебя тут интересно…Заехал узнать, как продвигается расследование.
Лили с наслаждением откусила пирожное, слизнула каплю вишневой начинки с губ и с набитым ртом сказала:
– У меня для тебя две новости. Одна хорошая, а другая плохая. Начну с хорошей, – она сделала торжественную паузу, – У меня есть все основания полагать, что Рози Майри еще жива.
Эдвард заинтересованно подался вперед, с жадностью и надеждой сверля лицо ведьмы пристальным взглядом.
– Я всю ночь на пару с Себом проводила вскрытие тела. Вернее, проводил Себ, под моим чутким руководством
– Ты же ненавидишь трупы, – удивился мужчина.
– Ненавижу, – согласилась Лили, – Но что не сделаешь ради дела. Пришлось лично присутствовать, чтобы Эмма опять не влезла. Боюсь, третье вскрытие мне точно Управление не одобрит.
Темные брови оборотня недовольно нахмурились.
– При чем тут Эмма?
– Не поверишь, – радостно заявила ведьма, – Меня тоже сильно волнует этот вопрос. Зачем нашей стервочке понадобилось подделывать результаты ДНК экспертизы?
– С чего ты решила, что это она?
– Слишком подозрительно себя вела, когда я без ее ведома сделала запрос на эксгумацию, – рассказала Лили, – Топорно все сделано. Вот если бы это был твой сын, то я сто процентов не подкопалась. А здесь все шито белыми нитками. Результаты подменили. Заключение переписали. Себа заткнули. Осталось только понять – зачем Эмме подставлять твоего сына и где искать настоящую Рози.
Ведьма замолчала, задумавшись на мгновение, и со смешком предположила:
– Знаешь, я не удивлюсь, если меня внезапно отстранят от этого дела и отправят в командировку.
Все сказанное, никак, не укладывалось в голове у Карлайла, но Лили он привык доверять больше чем самому себе.
– И что собираешься делать? – спросил он.
Ведьма допила кофе и снова зашуршала бумагами для отчета.
– В данный момент доделать отчет. А потом хорошо выспаться.
Карлайл понял, что она не собирается ставить его в известность. Что ж, может, это и лучшему.
– Тогда не буду тебе больше мешать.
– Угу, – промычала она в ответ и уткнулась носом в бумаги.
Уже у двери Карлайл обернулся и спросил:
– А вторая новость?
Лили медленно подняла свои ясные глаза на мужчину. Оборотню внезапно показалось или в них промелькнуло сожаление. Это длилось всего долю секунды, а затем ведьма в присущей ей наглой манере криво усмехнулась и сообщила:
– Поздравляю тебя Эд! Ты больше не вдовец. Твоя драгоценная женушка слиняла с потустороннего мира.
Тамара нервно дергала волосы, рваными, злыми движениями. Все! Буквально все ее бесило. Грубая безобразная одежда, слишком длинные волосы и обиженный взгляд подруги, которая только делает вид, что увлеченно читает книгу.
Отбросив расческу, скрутила волосы в узел и накинула серую толстовку с капюшоном. Бросила мимолетный взгляд в зеркало и тут же скривилась. Ничего. Не в вечернем же платье идти пешком от озера.
Насколько поняла Тамара автобус к озеру не ходил. Это место было включено в туристический маршрут, но сезон еще не начался, а значит, у девушки был лишь один вариант добраться туда без приключений.
По вечерам Томас Грин любил посидеть в обнимку с ноутбуком в своем кабинете и поработать. На кафедре всегда толпились студенты, и дверь постоянно не закрывалась. Сложно сосредоточиться, когда тебя постоянно отвлекают. А здесь в тишине он мог спокойно составлять методическую литературу. Обычно даже Марта старалась его не беспокоить, поэтому профессор очень удивился, когда в дверь кто-то нетерпеливо постучал.
– Войдите.
Грин удивленно посмотрел на вошедшую Тамару.
– Тамара? Вам не спится?
Девушка неуверенно замерла посреди комнаты. Взгляд ее уперся в большой портрет Грейси. Она смотрела с теплой улыбкой на чуть припухлых губах. Томка невольно поежилась. Неприятное чувство. Похоже на липкий ползучий страх. Грин проследил за ее взглядом и сурово поджал губы.
– Вы что-то хотели?
– Да, профессор, – отмерла, наконец, девушка, – Мне очень нужна ваша помощь.
– Если вы про завтрашнюю контрольную, то я вас от нее освобождаю, – с легким налетом раздражения заверил ее пожилой мужчина.
– Нет, – Томка нервно облизала губы, – Мне нужно срочно встретиться с Эдвардом Карлайлом.
Брови профессора против воли поползли вверх.
– Это очень важно, – поспешно продолжила Томка, – Я бы не стала вас беспокоить, но к его дому не добраться без автомобиля, а мне больше не к кому обратиться за помощью.
Он не спросил, зачем ей понадобился оборотень в столь позднее время. Не спросил, что случилось. Он просто поднялся со своего продавленного кресла и накинул поношенную домашнюю кофту.
Когда они добрались до озера, уже совсем стемнело. Томас остановился на поляне, где заканчивается грунтовая дорога и начинается спуск к озеру и с обеспокоенным видом повернулся к сидящей по левую руку Тамаре.
– Вы уверены, что хотите пойти туда одна? Мне бы не хотелось отпускать вас непонятно куда ночью.
– Уверена, – решительно ответила девушка, – Не думаю, что он обрадуется мне, а уж вам и подавно. Не зря же он тут прячется…
Она несколько секунд разглядывала, как кружит мелкая мошкара в свете автомобильных фар и добавила:
– Вы дождитесь меня, пожалуйста, и…спасибо.
Профессор сдержанно кивнул и заглушил двигатель своего старенького авто.
Идти одной было страшно. Густые кроны деревьев то и дело отбрасывали мрачные тени, вступая в немой сговор со светом луны, пугая дрожащую от волнения девушку. Это заставляло ее не идти, а практически бежать, постоянно озираясь по сторонам.
Невдалеке, наконец, показалась часовня, и у Томки невольно вырвался вздох облегчения, но когда она подошла к ней вплотную поняла, что даже не знает как позвонить в дверь, потому что видит только иллюзию.
Тома стала отчаянно напрягать память в попытке вспомнить, где именно располагалась дверь, но ничего не выходило. В тот день, когда она была в доме оборотня, на нее обрушилось слишком много информации и такие мелочи не отложились в памяти.
Издав отчаянный стон, она опустилась на первый попавшийся камень и обхватила себя за плечи, боязно поглядывая по сторонам.
И с чего она вдруг решила, что Карлайл вообще будет дома? Мало ли у него дел.
– Ну, почему ты такая дура Томка, – прошептала она себе под нос, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Внезапный шорох невдалеке заставил девушку замереть, напряженно вглядываясь в темноту. Рука непроизвольно потянулась к горлу, будто этот жест сможет унять отчаянно бьющийся пульс. Ей казалось, что кто-то за ней пристально наблюдает.
– Кто здесь? – срывающимся от страха голосом спросила она у темноты.
И та ответила угрожающим рычанием. Толпа мурашек прошлась по спине, и Тамара судорожно вздохнула – на нее диким немигающим взглядом смотрел Эдвард Карлайл в своей второй ипостаси. Он словно неразумный хищник медленно и неотвратимо надвигался на нее, мягко ступая огромными лапами по земле.
Запах опасности осязаемо витал в воздухе. Тамара вдыхала его, глотала, не в силах двинуться с места, прикованная этим страшным взглядом. Словно не было доброго, заботливого Котика. Теперь он хищник, а она его жертва.
– Эдвард…, – тихо позвала она, пытаясь взять себя в руки.
И в следующий момент тигр прыгнул на нее, сбив с камня и придавив к холодной земле передними лапами. От удара из легких выбило весь воздух. Девушка отчаянно закашлялась и забилась под тяжеленной тушей оборотня в тщетной попытке вырваться. Не пустил. Предупреждающе рыкнул и, опустив мохнатую голову, стал с шумом втягивать в себя воздух, пыхтя как паровоз. В иной ситуации Тамара бы даже рассмеялась, но конкретно сейчас обмирала от страха, совершенно не понимая, что нашло на Карлайла и отчего он ведет себя, как дикий зверь на охоте. Только бы не сожрал. Интересно, а оборотни едят людей?
– Что черт возьми тут происходит?! – раздался рядом чей-то высокий голос.
Оборотень резко вскинул голову и оглушительно зарычал, еще сильнее наваливаясь на Тамару, словно заявляя права на добычу.
– Ты совсем с катушек съехал? – продолжил голос, – А ну отпусти ее.
Томка чуть повернула голову и с удивлением уставилась на миниатюрную блондинку в длинном черном плаще и остроконечной шляпе.
Блондинка, не особо церемонясь с оборотнем, подлетела и со всей дури треснула по огромной башке изящной черной сумочкой.
Как ни странно, это, видимо, привело его в чувство. Тигр тряхнул головой, завис на минуту, словно оценивая ситуацию, и бросился в ближайшие кусты, как нашкодивший кот.
Блондинка фыркнула и протянула Тамаре руку с накрашенными черным лаком длинными ногтями. Девушка, не думая, ухватилась за нее и поднялась на ноги.
– Спасибо, – пробормотала она, пытаясь отгадать, кто же ее нечаянная спасительница.
– Не стоит, – улыбнулась та в ответ, – Давно хотела его треснуть, да повода подходящего не было.
– М-м-м, – только и могла выдать Тамара на это заявление.
Блондинка окинула сканирующим взглядом Тамару и уголки ее губ неожиданно опустились.
– Теперь понятно отчего у Эда голова с хвостом местами поменялись. И давно это у тебя?
– Что «это»? – совсем растерялась Томка.
– Только не говори, что родилась блондинкой.
Тамара открыла рот, чтобы что-то сказать, но ей не дали. Странная собеседница деловито поправила на голове сползающую шляпу и, схватив девушку за руку, приказала:
– Молчи. Мне все понятно. Пошли – посмотрим, что можно с этим сделать. Боюсь, наш хвостатый страдалец второй встречи с тобой не переживет, – и схватила ее руку.
– Куда? Зачем? – взмутилась Томка, – Меня у озера ждут. И, вообще, кто вы такая?!
Блондинка полуобернулась и недобро посмотрела на Тамару из-под широких полей шляпы. Глаза внезапно сверкнули и она с явным раздражением в голосе зловеще прошипела:
– Затем, что я не позволю возрожденной демонической сущности ходить без присмотра, – от ее слов у Томки задрожали коленки, – И зовут меня Лилиан Мур.
Квартира Лили находилась на окраине Картертона в новом, недавно отстроенном районе. Ведьма перенесла их прямо на кухню и первое, что сразу бросилось Тамаре в глаза – вопиющий беспорядок. Ощущение словно тут недавно прошелся ураган.
