Ярослава А
Не бойся темноты
Некоторое время так они и сидели плечом к плечу, на пару гипнотизируя безмятежно покачивающийся на водной глади поплавок. Первым нарушил тишину Даниэль:
– Не знал, что ты умеешь ловить рыбу.
– Не умею, но пытаюсь. Целый день сижу. Медитирую, – криво усмехнулся Карлайл.
– Помогает?
– Нет.
Как ножом по сердцу резанули. Коротко. Правдиво. Боль всегда до неприличия откровенна.
– Ремонт затеял?
– Не я, – загадочно улыбнулся отец, – Лили затеяла. Хочет спальню в готических бабочках.
Брови Даниэля удивленно поползли вверх.
– Она к тебе переезжает?
– Уже переехала.
– Мне казалось вы только друзья.
Эдвард оторвался от созерцания поплавка и серьезно посмотрел на сына.
– Мы слишком долго были друзьями. Моя человеческая жизнь очень коротка, чтобы я тратил ее попусту.
– Я рад за вас. Правда, – пытаясь проглотить чувство неловкости, пробормотал Даниэль, отчего-то ощущая на душе какой-то неприятный осадок.
Карлайл коротко кивнул, принимая такое скупое одобрение и слабо улыбнувшись, предложил:
– Может, ты приедешь в воскресенье к нам на ужин. Я обещал Лили запечь окорок, – он замолчал, чуть подумал и добавил, – Приезжай вместе с Тамарой.
Даниэль моментально помрачнел и, сцепив руки в замок, сухо произнес:
– Не думаю, что она захочет…меня видеть…после всего.
– Впервые вижу тебя таким нерешительным. Не вынуждай меня давать тебе совершенно не нужные советы, – попытался пошутить мужчина.
– Я изменился. Мир изменился. Она тоже… изменилась, – он пытался объяснить причину своих сомнений и не находил подходящих слов.
Отец понял его и без них. Просто положил руку на плечо, чуть сжал и сказал:
– Сынок, жизнь удивительна, непредсказуема и полна приятных моментов, но такой она станет, только если рядом твоя женщина. Любишь ее – не сомневайся. И помни: у тебя в запасе несколько столетий, а у нее всего лишь несколько десятилетий.
Даниэль почувствовал, как в желудок словно упало что-то холодное, липкое, так отчаянно похожее на безысходность. Потерев мигом вспотевшие ладони о джинсы, он решительно выпрямился.
– Тогда до воскресенья? – на всякий случай уточнил оборотень.
– В шесть, – согласно кивнул отец и крикнул уже вдогонку стремительно удаляющемуся Даниэлю, – Цветы! Цветы не забудь подарить!
Тамара сидела на диване в гостиной у Гринов и читала книгу. Вернее, старательно делала вид, что читает. На самом деле она уже в пятый раз перечитывает абзац, не улавливая его сути, потому что мысли были слишком далеки от сего произведения английской литературы.
В комнату зашла Олька, встала напротив, загородив собой свет от торшера, и принялась с хмурым видом сверлить взглядом подругу.
– Что? – невинно поинтересовалась Томка, деловито перелистывая страницу.
– Может, хватит уже! Он четвертый день приходит. Как на работу, ей-богу! Не стыдно?
Тамара решила тактично промолчать. Не стоит злить и без того слишком нервную в последнее время Олю.
– Мне его даже жалко, – ворчливо замечает она и, отбросив с лица огненные пружинки, отодвигает портьеру, наблюдая за удаляющейся фигурой светловолосого молодого человека, – Поговори с ним.
Тамара перехватывает умоляющий взгляд и со вздохом, отложив книгу, произносит:
– О чем? О том, что мы послезавтра улетаем домой?
– Я думаю, он нашел бы аргументы заставить тебя остаться.
– И какие же?
Олька насмешливо изогнула бровь и покосилась на четыре роскошных букета, которые заняли все свободные вазы Марты Грин.
– Оль, – тяжело вздохнув, начала Томка, – Золушкам место только в сказке. Мы с ним слишком разные, чтобы быть вместе.
– Но он так не считает! – горячо возразила подруга.
Решив, что спорить с Олькой себе дороже Томка поспешила ретироваться.
Весь день прошел в какой-то ненужной суете. Тамара, вооружившись тряпкой, помогала Марте с уборкой, собирала вещи, коих было не так уж много, и бесцельно бродила по улицам Картертона, борясь с желанием сесть на автобус и поехать в городской дом Даниэля.
Уже вечером, монотонно выполняя обыденные вещи, девушка поймала себя на том, что не может себя заставить не думать о нем. Прокручивая в памяти те первые мгновения, когда очнувшись в больнице, она увидела его подле кровати, помятого, растерянного, со спутанными волосами. В тот момент он так не походил на себя самого – уверенного в себе и своей жизни Даниэля Карлайла. Он тогда поднял голову, посмотрев на нее, и Томка подавилась воздухом – его глаза стали карими точь-в-точь как у отца. Значит, все получилось…
Они успели перекинуться всего парой незначительных фраз, и в палату вихрем влетела Лилиан, вытолкав Даниэля за дверь. Именно от нее Тамара узнала, какую цену пришлось заплатить Эдварду за ее жизнь.
– Знаешь, я ведь была уверена, что он выберет Лару, – тихо призналась Лили и добавила искренне в своей пронзительной тишине, – Спасибо тебе…
Ведьма напичкала ее какими-то крайне подозрительными отварами, собственного приготовления, которые, по ее словам, должны, были поставить на ноги почти за сутки, полностью восстановив кровопотерю, и упорхнула по своим служебным делам, оставив Тамару наедине с нелегкими мыслями.
Он больше не пришел в тот день. И на следующий тоже не пришел. А на третий она перестала ждать, приняв твердое решение выкинуть Даниэля Карлайла из своей головы.
«Не получается» – подумала Тома и со злостью открыла в ванной кран чтобы умыться.
Скоро. Уже совсем скоро она улетит домой и из памяти сотрутся все события последних недель. И, возможно, она даже сможет сделать вид, что всего этого никогда не было в ее жизни, переступить через себя и снова полюбить…
Привычным жестом девушка плескает в лицо холодную воду, выдавливает тонкую полоску зубной пасты и замирает со щеткой в руке, уловив краем глаза знакомое серебристое мерцание. Она не успевает даже повернуть голову, как одна жесткая рука прижимается ко рту, приглушая рвущийся из горла вскрик, а вторая обхватывает талию и утягивает в ледяные объятия портала.
Как только переход закрывается, Тамара, изловчившись, кусает, потерявшего бдительность обидчика за ладонь. Ее тут же отпускают, и наглый похититель сдавлено шипит сквозь зубы:
– Черт! Что ж ты так кусаешься?! Больно, между прочим!
Лицо Тамары удивленно вытягивается, когда она узнает мужчину.
– Даниэль? Ты сдурел? Зачем выкрал меня?
– Поговорить.
– Поговорить? – чуть ли не взвизгнула девушка, сожалея, что в руках нет ничего тяжелого, чтобы хорошенько стукнуть парня по его блондинистой башке, – Я чуть со страху не умерла! Да, как ты до такого додумался-то?!
– Ты же не хотела даже видеть меня! – обвиняющее выдал оборотень, – Что мне еще оставалось делать?
Боевой запал как-то разом сошел на нет, и Тамара, нервно оглядевшись вокруг, поняла, что они стоят на опушке леса, а в нескольких шагах весело треща дровами, горит костер.
– Очаровательно. Ты притащил меня в лес, посреди ночи, просто чтобы поговорить, – как-то устало пробурчала она.
– Ну, не просто поговорить…, – загадочно улыбнулся Даниэль.
– Что-что?! – тут же подозрительно прищурилась девушка.
– Я подумал – ты не откажешься поужинать со мной. Выпьем вина. Пожарим мясо.
– Мясо…вино, – чуть заторможено повторила Томка и только сейчас увидела одеяло, расстеленное подле костра и палатку, – Типа пикник.
Даниэль покачал головой.
– Нет. Типа свидание.
Тамара внезапно поняла, что дрожит, но вовсе не от холода.
– Я так понимаю – просить вернуть меня назад бесполезно?
Оборотень одним шагом сократил между ними расстояние до опасного минимума и, положив горячие ладони ей на плечи, чуть сжал.
– Попросишь – верну, но, пожалуйста , дай мне шанс. Нам шанс.
– Я послезавтра улетаю домой. У меня там мама, учеба. А ты… Ты останешься здесь, – тяжело сказала она, пряча взгляд, – Мы с тобой из разных миров…
– Это совершенно ничего не меняет в моем отношении к тебе, – совершенно серьезно заключил Дани, – Тома, сейчас не каменный век. Есть интернет, скайп и самолет. И я лично выстригу себе плешь на хвосте, чтобы добыть шерсти для Лили, если она зачарует нам амулет с самым длинным в мире порталом.
Тамара подняла глаза, с недоверием и надеждой всматриваясь в его уверенное лицо, и с коротким вздохом покосилась в сторону костра.
– Ты говорил про мясо…
Счастливая, совершенно мальчишеская улыбка озарила лицо оборотня. Он засуетился, усадил Тамару к костру, предварительно накинув на плечи плед, стал с хозяйским видом доставать из объемистой сумки припасы.
Девушка, не таясь, наблюдала за ним впервые в жизни, не сомневаясь в правильности принятого решения. Возможно, просто стоит довериться судьбе, раз она сама преподносит Тамаре такой подарок.
Даниэль ловко нанизал уже подготовленное мясо на шампуры, и вскоре оно пустило дивный аромат. Рот Томки мгновенно наполнился голодными слюнями. Предусмотрительный кавалер тут же сунул ей бутерброд и стаканчик с легким вином. Помня про свою реакцию на алкоголь, она лишь слегка пригубила его, а вот бутерброд постигла печальная участь быть быстро съеденным.
За легким и непринужденным разговором время пролетело незаметно. Насытившись нежнейшим и сочным мясом, Тамара, совсем неманерно облизав пальцы, сыто вздохнула:
– Ничего лучше не ела. Просто обалдеть, как вкусно.
– Возьми еще кусочек, – довольный похвалой Дани, поднес к ее губам мясо.
– Уф, нет. Боюсь – лопну, – пожаловалась она, но все же послушно взяла губами предложенный кусок.
Даниэль некоторое время как завороженный не мог оторвать горящего взгляда от ее лица, а потом, пододвинувшись, легко поцеловал, попутно слизнув жирную капельку с уголка губ. Тамара подалась вперед всем телом, прижимаясь к его сильному и теплому, впитывая исходящие потоки мощной энергии, растворяясь, подчиняясь, послушно открывая рот, чтобы углубить поцелуй и сделать его жадным, влажным и безумно чувственным. Сама себе, приказывая не торопиться, не выдерживает и с легким вздохом запускает пальцы в шелковистые пряди светлых волос.
– Ты… веришь… мне? – между поцелуями зачем-то спрашивает он.
– Верю, – задыхаясь от нахлынувшего возбуждения, шепчет она в ответ и разочаровано стонет, когда Даниэль, выпустив ее из объятий, встает и отходит на несколько шагов.
– Тогда отвернись.
– Зачем? – недоверчиво округляет глаза Томка.
– Только не пугайся. Я… хочу кое-что проверить.
Нехотя Томка все же отворачивается, зябко обхватывает себя руками. Без его тепла на поляне стало разом как-то неуютно.
Несколько мгновений она слышит лишь шум одежды, а затем в ее плечо тыкается что-то очень теплое, влажное и, не выдержав, оборачивается, чтобы тут же столкнуться взглядом с карими глазищами громадного белоснежного зверя. Инстинктивно отпрянув, Томка застывает, вдыхая через раз живительный воздух. Умом она понимает, что это все тот же Даниэль, но вопреки разуму сердце бьется в груди, словно пойманная птичка.
Тигр, мягко ступая, снова приближается, вытягивает мощную шею, явно боясь ее напугать, и с шумом втягивает воздух. Он пыхтит не хуже паровоза, жадно обнюхивая ее темноволосую макушку, а Тамара стоит, ни жива, не мертва, смутно догадываясь, что сейчас очень важный момент. Именно поэтому она не закрывается, а просто протягивает ладонь и осторожно кладет ее животному на шею.
Глаза тигра, словно в удивлении, расширяются и, запыхтев еще сильнее он, ловит зубами кончик темной косы, чтобы потянуть Тамару вниз на землю. Она послушно опускается на колени и тигр с довольной мордой вытягивается рядом, а после сворачивается в громадный клубок вокруг хрупкого женского тела.
Тамара сначала осторожно, а затем увереннее запускает пальцы в длинную, невероятно прекрасную шерсть, а после без лишнего стеснения откидывается спиной на зверя и восторженно шепчет:
– Какой ты красивый…
Она кладет голову на его теплый бок и окончательно расслабляется, услышав, как тигр включил мерную кошачью «тарахтелку». В душе поселяется какое-то правильное спокойствие. Все так и должно быть. Он и она. Вместе.
Пригревшись на своем урчащем лежбище, Томка не замечает, как глаза, налившись сытой тяжестью, закрываются и ее уносит в царство сновидений.
Во сне ей в последний раз приснилась Лара. Она бежала по яркому, сочному в своей диковиной зелени полю, заливисто смеясь. Легкий ветер рвал ее прекрасные золотые пряди, ласкал точеное обнаженное тело. За ней, делая большие прыжки, стремительно летел серебристый тигр.
Он мгновенно настигает ее и, шутливо поймав в свои пушистые объятия, валит на дурманящий покров из полевых цветов. Шершавый язык ласково вылизывает смеющееся лицо и Лара подобно хозяйке сновидения опускается спиной на своего тигра, а тот принимается лениво играть с честно уворованной золотой прядкой волос. Счастливая улыбка озаряет лицо Лары и…
Тамара резко просыпается и, подорвавшись в испуге, садится, ощупывая дрожащими пальцами собственное лицо.
– Тома? – раздается рядом хриплый голос Даниэля.
Она оборачивается и теряется в сонной теплоте его взгляда.
– Иди сюда, – шепчет он и тянет ее за руку.
Тамара доверчиво соскальзывает в его объятия и с облегчением понимает, что это был только сон.
Конец
