bannerbannerbanner
полная версияМорта

Влад Борисов
Морта

Полная версия

Письмо

В кабинете с зашторенными окнами царил полумрак, а прохлада, навеянная кондиционером, придавала помещению схожесть со склепом. Искусственный свет выхватывал часть итальянской кожаной мебели, удачно гармонирующей с другими, ей под стать, предметами интерьера.

За большим столом, угадываясь в сумраке, сидел большой человек, грузно восседая в скрывшимся за его фигурой кресле руководителя. Впрочем, абсолютно лысая голова его, сама по себе отсвечивала рассеянным светом, создавая иллюзию ещё одного источника света, подобно небольшой луне местного разлива.

Основной свет падал на кресло напротив, отгороженного массивным столом, как материком, разделяющим два обтекающих его пролива. В нем, выпрямив спину, сидел другой человек, в котором явно угадывался посетитель, хотя бы потому, что, несмотря на костюм и галстук, он не вписывался в дорогую обстановку кабинета.

– Вам не кажется, товарищ Мезенцев, что в рамках нашего заведения начинает твориться какая-то чертовщина? – спокойная речь со стороны человека, прикрытого мраком, несла в себе не сколько вопрос, а скорее некую преамбулу, за которой будет следовать сокрушительное продолжение.

Мезенцев лихорадочно пытался сообразить, с чем связаны эти слова начальства. Кроме последнего инцидента, связанного с исчезновением пациента и прочими неприятностями, которыми он сопровождался, всё было тихо. Правда эти самые «прочие неприятности» стоили всех провалов и происшествий, которые случались на памяти майора.

– То пациенты пропадают, то все разведки империализма избирают наше заведение местом своих внутренних разборок. Кстати, майор, нос не болит, нет?

– Никак нет, товарищи полковник! – излишне бодро ответил Мезенцев, – Не болит.

– Правильно, что не болит. У вас задница должна болеть, товарищ майор. Миндальничаю я тут с вами, а вас драть надо, чтоб службу как положено несли. Пациент сбежал? Сбежал. А что наша доблестная охрана? Да что про них говорить, если шпионы всех мастей стрелку у них под носом забили, а нашему майору госбезопасности нос начистили!

Оправдываться было бесполезно, да и небезопасно. Мезенцев был достаточно опытен, чтобы не подлить масла в огонь праведного начальственного гнева.

– Разрешите вопрос? – он решил перевести разговор в другое русло, зацепившись за слова полковника.

– Знаю, знаю, что ты хочешь спросить, – устало махнул полковник рукой, больше похожей на лапу матёрого медведя, – почему я решил, что пациент сбежал?

Он открыл верхний ящик стола и, вытащив невзрачный лист бумаги, кинул его на стол:

– Полюбуйся, как говорится, пациент скорее жив, чем мёртв.

Листок заскользил, вращаясь, по полированной поверхности и замер у самого края, засверкав под освещением своей матовой белизной.

Мезенцев аккуратно, двумя пальчиками, развернул его к себе, приподняв краешек над столом:

– Письмо? – удивился он, вчитавшись в первые строки.

– Нет, мля, «Война и мир», письмо Онегина Татьяне! Не тупи, майор. Найдено в почтовом отправлении из нашего института. У нас не институт, а какой-то дом свиданий. Одни ходят сюда отношения выяснять, другой – прописался в этих стенах и водит за нос всю службу безопасности.

– Николай Петрович, – взмолился Мезенцев, – предлагаю привлечь к разговору профессора Хапцова. В этой каше без него не разобраться!

– Думаете, это он скрывает нашего подопечного? А что, без мощной внутренней поддержки тут не обошлось. – полковник нажал селектор связи и потребовал сию минуту доставить ему профессора, даже если бы его пришлось выдергивать с горшка.

– Я думаю, что всё произошедшее – звенья одной цепи, – между тем продолжал Мезенцев, – а во главе её Хапцов со своим экспериментом. Помните его странную просьбу?

По странному совпадению, Хапцов в это время как раз направлялся к Николаю Ивановичу. Недавние события его сильно напугали. Он неожиданно понял, что, когда на кону поставлены интересы государственной безопасности, жизнь запросто может стать разменной монетой, а это не вписывалось в концепцию уютных домашних экспериментов его лаборатории. Очевидно игра перешла на новый уровень, и он уже был не в компетенции профессора.

С сотрудником безопасности профессор столкнулся нос к носу, когда уже подходил к приёмной полковника.

– Вас уже ждут, – невозмутимо произнёс сотрудник, посторонившись для прохода не сумевшего скрыть своё удивление профессора. «Похоже всё складывается,» – мелькнула мысль в его голове и, обретя уверенность, Хапцов шагнул за массивную ореховую дверь кабинета начальника безопасности.

– Добрый день, – с порога начал разговор профессор, – я вот по какому вопросу, Николай Иванович…

Профессор запнулся, глядя на удивленные лица начальника безопасности и его заместителя.

– Петрович… – автоматически поправил полковник, не оправившийся от неожиданного появления Хапцова, – Андрей Михайлович, вы что, под дверью поджидали, что ли?

– Прошу прощения, Николай Петрович, – профессор пропустил мимо ушей малозначимую фразу полковника. Чтобы лучше рассмотреть собеседника он подошёл прямо к столу, близоруко щурясь на бьющий в глаза свет. – Так вот, у меня проблемы.

– Ну надо же! – второй раз удивился Николай Петрович, – А вот у товарища Мезенцева проблем нет, просто в нос получил… Но зато от кого!

– А что это? Профессор машинально придвинул к себе лежащую на краю стола бумажку, вчитываясь в её содержимое.

Мезенцев запоздало выдернул её из-под носа Хапцова, как только проследил его направление взгляда.

– Уважаемый Андрей Михайлович, разве вам не говорили, что чужие письма… – полковник прикусил язык, но, как известно, слово – не воробей, если вылетит, то жди прилета и далеко не воробьев.

– Так это же замечательно! Великолепно! Чудесно! – захлебнулся от чувств профессор и торжественно продолжил: Товарищи! Я рад вам сообщить, что первая фаза эксперимента, проводившаяся под мою ответственность, успешно завершена. Подтверждением этого является вот этот самый документ, то есть письмо, если его только пощадит товарищ Мезенцев.

– Так-так, присаживайтесь, Андрей Михайлович, и подробненько вкратце излагайте все известные вам обстоятельства… Товарищ майор, не мните пожалуйста вещдок, а ещё лучше – верните обратно, как я понимаю, он нам еще пригодится.

Поёрзав в кресле, устраиваясь поудобнее, профессор сложил руки на животике и, прикрыв глаза, начал с того момента, когда впервые стало известно о существовании тонкого тела.

– Дела-а-а, – протянул полковник, – что же прикажете с этим делать? Он похлопал по листку бумаги.

– Товарищ полковник, нужно организовать игру, – подал голос Мезенцев.

– Продолжайте, – заинтересовался полковник.

– Уничтожать канал передачи информации нельзя. Если мы будем уничтожать послания, то где гарантия, что они не пойдут мимо нас? Мы будем посредниками при передачи письменной информации, а если надо, сможем правильно её корректировать, исходя из своих соображений.

– Светлая голова у тебя, майор, прыти тебе чуток и вообще цены бы тебе не было. Принимается. Доставку писем организуем через воинскую часть, с которой забрали сержанта. Я подготовлю грифованную сопроводиловку, завтра передашь в фельдегерьскую службу.

– Может спецкурьером? Эти фельдъегеря похоже на собаках почту развозят.

– Есть такие подписи, что они впереди собак побегут её развозить. И собак на себе понесут. Кстати, надо бы как-то родителям объяснить, что сын на сверхсрочную остался. Может медальку какую-нибудь дать… Типа «семьдесят пять лет вооруженных сил…». Есть у нас что-то подобное? «За отвагу на пожаре» может быть?

– Вот подходящая – «За отличие в охране общественного порядка». Нейтральная и ни к чему не обязывает.

– Я думаю не надо ничего давать! – всплеснул руками профессор, – Он же не министр какой, чтобы просто так награды получать, а солдат. Подумают, что хм… Последняя… Посмертная то есть. Тьфу, тьфу, тьфу, – Хапцов постучал по столешнице кулачком.

– Решено! – Подвел черту полковник, – Всем спасибо. Никого не задерживаю.

«Интересно, почему это в письме начальник – жаба?» – задумчиво проговорил полковник, запирая бумагу в сейф.

Склады

– Куда ты опять сумел запропаститься? – Встретил меня Агор. – Тут уже второй раз сделали ставки против твоего возвращения. Ночь на поверхности – один из неплохих вариантов свести счеты с жизнью.

– Агор, делай ставку на мое возвращение и за меня тоже. В два раза больше выигрывать будешь.

– Ха, везучий ты парень. Но поверь, так долго продолжаться не может. Это я тебе из своего опыта говорю. Ладно, показывай, что насобирал.

Я вытряхнул рюкзачок на верстак и Агор быстро рассортировал содержимое. Мелочевка действительно не имела большой ценности, а вот «авторучки» с броневика его заинтересовали.

– Давненько не видел, редкая находка. Это топливные элементы. Мы называем «энергетики». Корпорация забирает такие без разговоров за большие деньги. Ценность их в том, что их использует почти вся известная мне техника. Кстати, а где ты их нашел?

– Да, есть тут оказывается одно местечко… – Вспоминать о ночных страхах было неловко. – А они заряженные то, элементы эти?

– Видишь целые, значит заряженные. Они сгорают подчистую, если использованы, так что тут не ошибешься. Только вот что я скажу. Есть слух о неком кладбище побитой военной техники, танков в основном, в котором пропал уже не один трофейщик. Но кое-кому, конечно повезло, отсюда и слухи. Товаром там разжиться можно, только не суются туда наши ребята. Говорят, что там бродят призраки погибших танкистов. – Агор выжидательно посмотрел на меня.

– А я-то что? Понял тебя, если такое место обнаружу – значит мимо пройду. Мне неприятности ни к чему.

– Ладно, не хочешь – не рассказывай. Что еще нашел?

– Вот еще, – я протянул Агору фонарик с хронометром и спросил с надеждой – может найденные элементы подойдут?

 

– К чему? – Удивился Агор. – Такого элемента хватит, чтобы фонарик светил, как маленькая звезда, поэтому пользуются гораздо меньшими. Когда снова за стержнями сунешься, поищи поменьше размером.

– Так, а тут у нас что? – Агор заинтересованно вертел в руках хронометр. – Могу тебя обрадовать. Здесь никакие топливные элементы не нужны, потому как сама эта штука элемент еще тот. Бомба это. Вот здесь, – Агор показал на торчащую сбоку шишечку. – Предохранитель. Выдергиваешь и вращением циферблата относительно основания устанавливаешь время срабатывания. Вещь в хозяйстве нужная, но опасная.

– Есть ещё маркированный тяжелый товар, – я скинул ему на карту отметку.

– Плохой район, – оценил Агор. – Понятно, почему тебе какой-никакой товар найти удалось. Слава его дурная, никто туда не суётся. Каким ветром тебя туда занесло?

– Не занесло, а загнали. Еле-еле от патруля улизнул, а потом еще и тварь зубастая привязалась, на крокодила похожая.

– Крокодилов не знаю, не довелось встретить, а это видать рвач тебя выследил. Мутанты они, рвачи эти. Нюх у него хороший, а зрение не очень. Если сам на него не налетишь, то обмануть вполне просто. Кто запах свой нейтрализует, кто наоборот, слишком пахучие вещества использует. Подбери себе какой-нибудь вариант и пользуйся на здоровье.

– Есть еще одна проблема. Когда товар доставать будешь, – я показал отметку «загогулина». – Здесь скрывается автоматическая пушка, под камень замаскированная, а за ней – охраняемый периметр. Путь у меня был мимо неё, Спасло только чудо… Ну и крокодил, то есть рвач ваш, отвлекающей мишенью сработавший.

Агор минуту молчал, что-то размышляя про себя, а потом выдал:

– Вот что, забудь об этом месте и вообще об этом направлении. С моими габаритами там не просочиться. Тыр, например, тоже не пройдет – он в прыжке заметен. Если ты ползаешь, как змея, – тут Агора перекосило – Не приведи случай с ними встретиться. Так вот, если ты умеешь ползать, как змея, то тебе безусловно повезло. Только в том районе делать нечего, ловушек и зверюшек там больше обычного, а место пустынное.

– Но что-то ведь охраняется? Неужели тоже пустое место.

– Если это партизаны, то что ты там найти собираешься? Консервы? Боеприпасы? И то, и другое не котируется. Стоит ли рисковать ни за грош?

– А если не партизаны? – мой простой вопрос поставил я Агора в тупик. – Если охраняют автоматические системы, а внутри никого нет?

– Кто тогда? Третья сила? Нет, не забивай голову ерундой. Я прямо вижу, как один рвач другому патроны передает. Самому то не смешно?

Звучало убедительно, но мыслишка у меня засела.

– Один вопросик… – Решил прояснить для себя кое-какой момент.

– Еще что-то? – Удивился Агор.

– Нет, просто вопрос. Ты не знаешь случайно вот про такие машины… – Я попытался в общих чертах описать найденный вездеход.

По мере моих слов глаза Агора увеличивались в размерах и даже начала отвисать нижняя челюсть. Опасаясь за его зрение, я прервал описание:

– Так что известно то? По глазам вижу, что знаешь.

– Я? Откуда? – глядя на меня честными глазками, принявшими свой обычный размер, выдавил он из себя.

Теперь настала моя очередь вылуплять глазки и терять челюсть. Такого наглого вранья от Агора я не ожидал.

– Так где ты говоришь её нашёл? – мимоходом поинтересовался этот прохвост.

– Разве я сказал, что её нашел? – сделал я удивленное лицо.

– А-а-а, показалось… Но откуда такое описание точ… Красочное? – Чуть не проговорился лгунишка.

Я вздохнул и укоризненно посмотрел на него. Между нами возникало пространство, но своей вины я в этом не чувствовал.

– Приснилось. Так красочно, как на яву.

– Сон значит. Понятно.

Видно, что он надулся на мои слова, но зачем мне играть вслепую? Итак, сплошные недомолвки. А как меня касается – всё вынь и положь на блюдечке с голубой каёмочкой. Не дождетесь.

– Агор, здесь помыться где-нибудь можно? Одёжку бы простирнуть…

– Вода нужна что ли? Дуй в санитарный блок, там разберешься. А простирнуть – это в смысле чистой чтоб была? Не вопрос, там же отдашь на чистку – моментально обработают.

Станция конечная. Переход на другую линию

Мне не давала покоя одна идея, начавшая созревать сразу после разговора с Агором. Помывшись и наскоро перекусив, я извлек свою одежду из бокса чистки и тщательно осмотрел её. Вычищена она была идеально. Как мне объяснили – с использованием нанороботов. Осмотрев, основательно потрусил каждый предмет: «Чтобы вытряхнуть застрявших роботов,» – пояснил я на любопытный взгляд одного из посетителей. С удовольствием надев чистые вещи пошел укладываться на ночлежку. Агор недовольно пыхтел за верстаком, делая вид, что меня не замечает. Пожелав ему хороших снов, что в данном случае прозвучало немного двусмысленно и сам провалился в глубокий сон.

Утро еще только занималось, а я уже в нетерпении готов был выпрыгнуть за ворота. Открыв ящик, куда вчера Агор положил топливные элементы, я взял один в руки, повертел еще раз, рассматривая, и засунул в брючный карман. Карман неприятно оттопырился, а часть стержня вообще не захотела там помещаться, болтаясь на кармане подобно поплавку. Подумав, я извлек его и перепрятал за спину, прижав к спине ремнем.

Выбрался на поверхность и замер, разглядывая открывшийся передо мной утренний пейзаж. Приложив руку козырьком над глазами, пытаюсь смотреть туда, где кромка неба, ломаясь причудливыми линиями, падает на землю, сливаясь с ней в ломанной линии горизонта. Красота то какая!

А дальше – целеустремленный бег, засада, снова бег, но уже более быстрый и хаотичный по направлениям. Вот теперь я и сижу в бункере, жду у моря погоды. Всё, приехал на конечную станцию. Дальше пути нет.

Всё, закончились воспоминания. Открываю глаза, как по команде. Что это было? Целый отрезок жизни прошел перед глазами, будто всё случилось вчера. Ну какой тут отдых? Бегал и переживал вместе со своими видениями прошлого. Зато теперь чувствую себя полностью разбитым. Как такое может быть? Не знаю. Сейчас главная проблема не в этом. Главная проблема нарезает круги вокруг бункера, сторожа выход и ожидая взять меня измором. Хотя… А сколько я просидел в воспоминаниях? Может и произошло уже то самое чудо, которое я здесь выжидал. Вместе с надеждой во мне пробуждается жажда деятельности, я вскакиваю полный решимости что-то предпринять.

Бегу к выходу и высовываюсь из бункера, к счастью в последнюю минуту вспоминая про осторожность. Тут же получаю «выстрел в голову» – один из цилиндров срывается с места и атакует меня прямо в лоб. Попал бы точно, если бы я не сумел вовремя спрятать голову. Излишне резко отпрянув, не удержался на ногах и больно плюхаюсь на землю. Похоже замуровали меня здесь, демоны. Но что же так больно! Потерев спину, натыкаюсь рукой на предмет, засунутый сзади за пояс. Ну-ка, что это такое? Оторопело рассматриваю топливный элемент, каким-то чудом удержавшийся при мне во время всех акробатических трюках. Так вот что мне всё спину натирало! К чему он теперь мне? С досады чуть не выбросил его в амбразуру, но вовремя удержался. Меня посетила одна интересная мысль, которая требовала экспериментального подтверждения. Опустившись на четвереньки, обшариваю в потемках пол в поисках подходящего предмета. К сожалению, абсолютная чистота. Убираются тут, что ли?

Вот ведь незадача, ничего подходящего. Стоп! А это что такое? Как же я забыл про флягу! Допив оставшуюся воду, с сожалением провел рукой по её гладкой поверхности. Пусть послужит последний раз.

Подкравшись к выходу, считаю до десяти и выскакиваю наружу. Тройка ос, прервав спокойный полет, тут же устремляется в атаку.

– Вам подарок! – успеваю выкрикнуть я и с силой бросить им навстречу пустую флягу. Реакция последовала незамедлительная. Одна оса приняла удар на себя, а две други вильнули в стороны и через мгновенье снова кинулись на меня. Только меня уже на том месте и след простыл.

Что для себя я выяснил? То, что осы атакуют любой напавший на них объект. Теперь надо было немного выждать, пока осы не войдут в нормальный режим патрулирования. Я досчитал до ста, походил из угла в угол, пометил одну из стенок бункера. Вообщем был полностью готов для решительных действий. Достав из-за спины энергетик, взвесил его в руке, прикидывая возможность эффективного броска, выдохнул и осторожно выглянул в бойницу. Ситуация штатная – осы кучкой крутили карусель в пределах видимости из бункера. Я медленно подошел к выходу, на миг замерев пере ним. Переложил поудобнее стержень в руке, скомандовал себе: «Вперед!» и выскочил наружу.

– Сюрприз! – Ещё кричал я, хотя уже ясно видел, что сюрприз был подготовлен именно мне. Пока я выгадывал время, к моей тройке подошла еще пара и теперь мне атаку устроили с двух сторон. Но останавливаться было уже поздно. Рука автоматически выполнила бросок навстречу тройки и сам я моментально скрылся обратно в бункере. Вся надежда была на запас энергии стержня, который и настало время проверить. Надежда оправдалась полностью – полыхнула так сильно, что на миг осветило весь бункер изнутри. Пришлось даже зажмурить глаза от такого яркого света. Следом раздался оглушительный грохот, который я принял, как матёрый артиллерист: зажав уши и открыв рот. Но всё равно, на несколько минут меня и оглушило, и ослепило. Окончательно очухавшись, я обнаружил себя лежащим на полу бункера, хотя, как падал или ложился не помнил ни капельки.

Наружу я выглянул всё-таки с осторожностью. Метров на сто в направлении моего броска местность была полностью ровная и пустынная. Никаких летающих зловредных «насекомых» не видно было до самого горизонта.

– Вот, – пробормотал я. – А у меня еще и бомба имеется.

Ферма

Взрыв топливного элемента производил мощное впечатление. Но самоё главное – последовавшее за ним моральное удовлетворение победы над врагом, поставившим себе твердую задачу расправы над мирным и беззащитным единственным человеком на этой планете. Пусть даже и в военной форме.

Настроение сразу пошло в гору. Единственное, что омрачало победу, так это потеря энергетика и, как следствие, потеря смысла моей затеи с вылазкой. Чтобы не пропадало зря потраченное время, я решил изменить первоначальную задачу и исследовать некоторые области, примыкающие к той, относительно которой у меня были планы.

Это было оправдано с тактической точки зрения, потому что нужны были пути безопасных подходов для начала осуществления операции и пути отходов, в случае непредвиденных обстоятельств, способных сорвать операцию.

Для осуществления моей идеи нужно было выполнить две задачи по пространственному перемещению.

В качестве первой задачи я рассматривал выход к вездеходу. Вторая задача предусматривала выход к охране ангара. Вездеход мне понравился больше, и я, прикинув ближайшие ориентиры и не особенно скрываясь, бодро отправился в путь. Проблема заключалась в том, что в прошлый раз я где-то в этих местах сумел подцепить крокодила. Следовало прояснить вопрос о случайности встречи или закономерности, которая может быть обусловлена местным ареалом их обитания.

В случае боевого контакта я надеялся на свои ноги, превосходящие лапки крокодила по крайней мере по длине, а, следовательно, и по скорости, которую они обеспечивали, что в прошлый раз и было подтверждено экспериментальным путём.

С такими оптимистичными мыслями я продвигался мимо череды покореженных летательных аппаратов, разбившихся вдребезги при падении на землю. Что может остаться целым при таких авариях представлялось с трудом. Только если это что-то имеет монолитную структуру. Слитки золота, например. «Стоп!» – Скомандовал я себе. – «Топливные элементы. Чем не золото для этого мира?» Мысль мне так понравилась, что потребовала скорейшей проверки. Но как сделать это без краба?

«Эх, была – ни была!» – Махнул я рукой и полез в ближайшее нагромождение металла, бывшее в прошлом то ли небольшим звездным кораблем, то ли спускаемым аппаратом с корабля, теперь уже не понять даже знатоку. Плюсом такого выбора было то, что внутрь свет проникал почти беспрепятственно, а минусом – рваные или острые края металла, обеспечивающие эту беспрепятственность. Проникнуть внутрь оказалось совершенно беспроблемно, а вот, что делать дальше, было непонятно. Решив, что лазить надо только проторенными дорожками и не соваться в дебри, я двинулся по еще уцелевшим коридорам, оказавшего на поверку не такого уж и маленького корабля, как показалось сначала.

Каким ветром занесло это чудо инженерной мысли и технического прогресса в эти места? Кто ходил по этим коридорам? А может быть ползал или летал? Странное это чувство, когда касаешься неведомого, чужого и таинственного. Такие чувства, может быть, испытывали мореплаватели, приближаясь к далеким островам, не обозначенным на картах, или первопроходцы, впервые вступавшие на терра инкогнито. Каждый закоулок, каждая дверца или остаток интерьера несли на себе печать разумной чужеродности, перехватывающей дыхание и заставляющей чаще биться сердце. Поэтому от экскурсии я не собирался отказываться ни при каких обстоятельствах, а такая мелочь, как неуверенность в положительном результате, вообще не принималась во внимание. Любопытство и немалое – вот что служило моим основным побудительным мотивом

 

Конечно, самым интересным представлялась рубка корабля. Ну как же, космические экраны, панели управления и прочая фантастическая атрибутика. Нисколько не сомневаясь, что она находится на носу корабля, я непроизвольно двинулся в её направлении, интуитивно определив ориентацию корабля. Каково же было моё разочарование, когда я дошел до носовой части, а там меня встретили захламленные большие помещения явно технического назначения. Мало того, что они превышали мой коридор по высоте, так и их основание было расположено гораздо ниже, наводя на мысли о нижней палубе. Противоположная стена была вовсе не видна, хотя может быть это был эффект царящего здесь беспорядка.

Возможно, корабль был спроектирован оп типу парома или баржи, с грузовой носовой частью, обеспечивающей лучший вариант погрузо-разгрузочных работ при стыковке. Сожалея о потраченном времени я уже было хотел поворачивать в обратную сторону, но моё внимание привлёк ряд небольших контейнеров, расположенных чуть более упорядоченнее остальных. Чувствовалось разумное вмешательство в хаос, порожденный аварийной посадкой. Кроме того, присмотревшись повнимательнее, мне бросилась в глаза их относительная сохранность по отношению к остальным. Без внимания такой факт оставлять было никак нельзя, и я стал искать способы спуститься на нижнюю палубу. Никакого трапа я не нашел, чему нисколько не удивился, но обнаружил одну из труб, рухнувших с потолка моего коридора почти до самого низа. Оценив её длину и покачав рукой, решено было рискнуть, благо спуститься по наклону трубы было легко. Я лег на трубу, обхватив её руками и ногами и начал осторожный спуск. Собрав всю пыль, что долгие годы ожидала моего появления, я вскоре достиг конца трубы и спрыгнул на палубу, громко бухнув по железному настилу каблуками. Обратившись в слух на минуту, я замер, готовый к любым экстренным действиям. Но вокруг было тихо и спокойно. Повсюду лежали разломанные ящики и раздавленные цистерны. Тросы и цепи, как змеи, струились между ними и свисали с кран-балок из-под потолка. Что за груз они поднимали и вообще, что хранилось ранее в контейнерах и ящиках, догадаться было невозможно, никаких признаков их содержимого, даже в поломанном виде, не наблюдалось. Еще одна загадка – кому понадобился этот металлолом, в который, судя по упаковке всё превратилось.

Но где же запримеченные ящички? Мешанина из хлама образовывала лабиринт, пройти который был ещё тот квест. Используя свисающую цепь и верхнюю часть одного из высоких контейнеров, я произвел обзор местности. Искомое обнаружилось почти рядом, а вот подход к нему был специально запутан. Искусственность пути подтверждал тот факт, что верный путь находился путем чередования поворотов «налево» и «направо». Здесь явно скрывалась какая-то тайна! В нетерпении, я преодолел оставшиеся метры почти бегом и замер, поражённо уставившись перед собой. Поразили не контейнеры – о них я сразу же забыл, а открывшееся передо мной пространство, заполненное белоснежными, как снег, яйцами, далеко не куриного размера. Больше всего это напомнило мне страусиную ферму. Яйца были везде – они лежали на полу, на полках из ящиков, в самих ящиках. Только пространство посредине было свободно и смотрелась проплешиной по сравнению с белым окружением. Посредине этой плеши торчал невысокий столб, к которому с разных сторон вели радиальные дорожки. Кажется, я начал понимать, что искать топливные элементы на этом корабле бесполезно, если они и есть, то именно в этом месте, посреди плеши. Пробормотав про себя: «Мне только посмотреть», я стал пробираться к центру, обозначенному столбиком. Сразу же стало чувствоваться повышение температуры, около самого столбика стоять было как в сауне. Но любопытство мое было удовлетворено. Понятно, что столбик служил нагревательным элементом, а источником энергии являлся энергетик, краешек которого я увидел торчащим из его макушки. Очевидно, кто-то устроил инкубатор. Похищать элемент я не захотел, уважая такое количество продукции, но знать, что за чудо здесь выращивают, особенного желания не было. Тем не менее, эти знания ко мне пришли сами. На маленьких кривых ножках. Уж не знаю, что заставило меня обернуться, ангел ли хранитель или ещё какое шестое чувство, но то, что я сделал это весьма вовремя – факт. Рвач собственной персоной бодро семенил лапками явно чтобы не встречать меня хлебом-солью.

Я не стал дожидаться дружеских объятий и рванул прямо в противоположную сторону, лихорадочно соображая, как выбраться из создавшейся ситуации. Эта хитрая тварь зашла с той стороны, откуда пришел я, отрезая мне путь отступления. Куда вели остальные дорожки я не знал, но то, что выход был позади моего преследователя – это точно. Так и есть! Край дорожки упирался в стену, точнее в нишу, которая тоже была заполнена белыми яйцами теперь я уже знал кого. Вот незадача, оказываются, фермы бывают не только страусиные!

Если остальные дорожки такого же плана, то выход один. Как на него выйти я пока не знал, более того, я не знал, как выйти из того тупика, в который я так безрассудно забежал.

Крокодил даже перестал торопиться и приближался плавно и степенно, чувствуя загнанность своей жертвы.

Выбора мне не оставалось. Осторожно перешагивая разложенные всюду яйца и выискивая ногой свободное пространство, я предпринял обходной маневр – двинулся к следующей радиальной дорожке прямо по кладке. От такой дерзости, рвач подпрыгнул на месте и понесся, как торпеда, но опоздал. Его челюсти клацнули в нескольких сантиметрах от меня. Потоптавшись на месте, он попытался двинуться за мной следом, но не тут-то было. С его грацией можно было только очередь за пивом расталкивать. Быстро сообразив эту истину, зверюга помчалась к центральной развязке и от неё к ближайшей радиальной дорожке, которая была у меня на пути. Тут я понял, что проиграл. Оказывается, этого крокодила не зря назвали рвачом. На короткие дистанции он мог рвануть так, что спринтеры позавидуют. А что бывает, если догонит, даже думать не хотелось. В общем, рвач в квадрате. Что для меня значило – пересечь дорожку даже не пытайся.

Прекратив движение, мы уставились друг на друга, разделенные своеобразным минным полем. Противостояние перешло на уровень длительной осады. Устав стоять в раскоряку между яйцами кладки, я осмотрелся, ища на чём бы было поудобней устроиться и через минуту уже стал бережно стал снимать яйца с небольшого ящичка, укладывая их плотнее между теми, которые лежали на полу. В отношении кладки мы оба вели себя по-джентельменски: погоня – не причина её гибели.

Освободив место, я уселся на ящик и задумался о смысле бытия и о скоротечности жизни в этом мире. Рвач, до этого с беспокойством приплясывающий на месте, наблюдая за моими действиями, тоже уселся, не сводя с меня немигающего взгляда. Уселся потешно – столбиком на свой хвост, что при других условиях вызвало бы улыбку или смех, но не в теперешних.

Активация мыслительной деятельности спровоцировала у меня аппетит, и я решил подзакусить, пользуясь наступившей передышкой. Дожевывая последний бутерброд, мне пришла в голову идея по нейтрализации крокодила. Запустив в него остатком бутерброда, я понял, что мой план может сработать. Реакция рвача была пугающе быстра, бутерброд исчез в его пасти практически незаметным для глаза движением челюстей.

Мне требовалось много бутербродов, терпение и время. Возможно ли для меня синтез такого количества продуктов, я не знал, но что я терял? Времени у меня было в избытке – все равно деваться было некуда, а терпение – дело наживное. Я назвал крокодила именем «Данди», что дало мне возможность время от времени костерить зверя на чём свет стоит, обращаясь к нему по имени. После кидал в него бутербродами.

Рейтинг@Mail.ru