Влад Борисов
Морта
Мезенцев
Майор Мезенцев аккуратно затворил за собой дверь и, с чувством завершённой работы, чётким уверенным шагом двинулся по коридору. Чувств он никаких не испытывал, они успели притупиться за годы службы. Даже удовлетворения от выполненной работы, как такового, не было, слишком мелким и простым было порученное ему дело. Сложностей в выполнении не могло быть в принципе, слишком разные весовые категории. Профессионал своего дела, всецело себя посвятивший контрразведке, супротив какого-то пацана. Это просто избиение младенца. О каких весовых категориях может вообще идти речь? Майор даже остановился, неприятно поражённый этой мыслью. “Разве это работа? Мальчишек пугать. Боже мой, в кого я превращаюсь! Тоже мне, нашли пугало!” – майор сплюнул и еще решительнее зашагал дальше. Сотрудники, попадавшиеся ему навстречу, съёживались и прижимались к стенам, иные попросту сворачивали в сторону, делая вид, что спешат по неотложным делам. Конечным пунктом воинственного демарша майора был кабинет со скромной табличкой “Профессор Хапцов А.М.”. Пройдя несколько дверей и турникетов, зеленоглазо пикающих пластиковому пропуску столь важного должностного лица, майор без стука вошёл к хозяину кабинета.
– Андрей Михайлович, докладываю, что ваше поручение выполнил. – С ходу начал Мезенцев, – Какие будут дальнейшие указания?
Несмотря на свои эмоции, майор был прежде всего человеком долга, бесстрастно выполнявшим свою работу.
Профессор поперхнулся горячим чаем, чуть не выронив из рук массивный серебряный подстаканник, который блаженно только что подносил ко рту, прикрыв глаза и блаженно вдыхая волшебный аромат настоящего китайского сбора.
Работы в полевых условиях, коими именовались военные объекты испытаний, его изрядно утомили, поэтому сейчас он в полной мере черпал комфорт своих, ставших чуть ли не родными стен. Кроме того, негативные события последних дней, связанные с аварией на объекте, в которой он чудом не пострадал, стали большим комком дёгтя, загадившим светлые горизонты науки и карьеры профессора.
– Проходите, проходите, что же вы стали в дверях? Может быть чаю? – Профессор напрочь забыл имя этого сотрудника безопасности, приданного ему для исполнения деликатного поручения.
– Нет, спасибо. Служба знаете ли, дел не в проворот.
– Ну да, ну да, понимаю… Как всё прошло? Как вы считаете, насколько стал подготовлен наш пациент?
– Штатно. О степени психологического воздействия ничего сказать не могу, у вас есть на то квалифицированные специалисты. – майор не хотел распространяться по поводу непонятного для него поручения, но свой профессионализм все же подчеркнул. – Если бы речь шла о вербовке, то после ещё одной или пары встреч он был бы полностью подконтролен. Но, как я правильно вас понял, этого как раз не требуется.
– Абсолютно правильно поняли! – всплеснул руками профессор. Он выбежал изо стола, переходя к заключительной фазе разговора: – Огромное спасибо за содействие. Я могу рассчитывать на продолжение сотрудничества? Обстоятельства, знаете ли, могут по-разному сложиться…
– Это не ко мне. На все воля моего начальства. – сухо подвёл черту разговора майор, выделив слово “моего”.
– Ну что же, понимаю, понимаю. Ещё раз огромное спасибо, вы нам очень помогли. – профессор потряс руку майора. – передавайте привет Николаю Ивановичу…
– Петровичу. – Машинально поправил Мезенцев, выходя из кабинета.
Постояв около закрытой за собой двери, майор хмыкнул: “Волюнтарист.” И пошагал на доклад к начальству. Ему по долгу службы была известна информация о профессоре в более широком объёме, чем тот мог себе представить.
Профессор
Профессор хорошо слышал последние слова Мезенцева, но ему это было безразлично. “Обыкновенные солдафоны, сегодня один, завтра другой, они и форму одинаковую носят, чтобы различий не было. Безразличные безликие люди… Какое мне дело до этой тупой обслуги? Понаставили турникетов, сделали пропускную систему – все в шпионов играют. Волю дай – в сортир без бумажки с печатью не пустят, а потом не выпустят. А если в сортире бумаги нет!?”. Кстати, несмотря на приличное финансирование, такой факт в институте имел место от случая к случаю быть. Последняя мысль профессора позабавила, и он выкинул из головы майора и его трудно запоминаемое начальство.
“Ну что же, если я все правильно рассчитал, не сегодня – завтра следует ждать событий. Камера подготовлена. Сегодня вечером надо дать распоряжение на её включение,” – профессор довольно потёр руки. Хитрый план, самолично задуманный им, начал осуществляться. “Плохо, что ни на кого нельзя положиться. Всё сам, всё сам. Даже Егор стал всего лишь винтиком в механизме задуманных событий.” Сомнения в Егоре всё-таки были. “Игра в тёмную” могла пойти совершенно непредсказуемо и тогда…
Думать о том, что может пойти не так, профессор не хотел, а вот планы на будущее его завораживали. “В конце концов, что я теряю? Если я просчитался с Егором или этот солдафон оказался не так хорош или ещё какая причина, то что произойдёт? Ровным счётом ничего не произойдёт. А сейчас ничего и не происходит. Но, если расчёт был верен и не будет никаких случайностей, то тогда… Тогда наука пойдёт совсем другим путём. Подумать только – выход в другие миры! Реально существующий выход! Одно дело – вести изыскания во тьме, наобум, когда тебе не верят, а исследования считают шарлатанством и каждую копейку приходится выклянчивать и унижаться! А тут – свет в конце туннеля! Уверенность, субсидии, гранты, перспектива! Космос, лунная программа, полёты к Марсу – мелкотня. Контакты, новые технологии – вот прогресс!“ – профессор чувствовал себя флибустьером, попавшим на остров сокровищ. Азарт открытий светил, как путеводная звезда. Немаловажное значение также имело подсушивание профессорской репутации, подмоченной последними неудачами на военном объекте. Впрочем, он гнал от себя такие досадные мысли, слишком приземлённые в сравнении с великими целями.
Совершенно некстати мечты профессора перебил телефон. Звонили с проходной и спрашивали насчёт провоза оборудования.
– Какое ещё оборудование? Кто привёз? – мысли Андрея Михайловича витали ещё далеко и понять, что от него хотят эти грешные он сразу не мог.
– В документах получателем значится Хапцов А.М. Вы Хапцов? – Голос на другом конце провода был настырен и даже груб.
– Да, Хапцов Андрей Михайлович это я.
– Ну вот, значит и оборудование ваше. Чего вы мне голову морочите?
– А чего вы спрашиваете, если в документах всё чётко написано. – Профессор перестал витать в облаках и вспомнил о подобном заказе. Вот только доставка там вроде как на неделю позже должна быть.
– У меня инструкция. Вам её тоже должны были довести. Так есть у вас заказ на это оборудование или нет?
– Есть, есть конечно. Сейчас мой помощник принесёт вам перечень. – Профессор поморщился, как от зубной боли – он прекрасно знал эту инструкцию, появившуюся с новым начальником службы безопасности, тупым бюрократом и конспирологом, но побороть её был не в силах ни он, ни даже учёный совет, потому как любая администрация гораздо выше по статусу всех тех, ради кого она работает.
Не успел он положить трубку, как снова зазвонил телефон. Со словами: «Что за день такой, как на телефонной станции сижу» – профессор взял трубку:
– Добрый день, Андрей Михайлович, – голос с лёгким акцентом говорил вежливо, но в то же время уверенно.
Хапцов сразу понял откуда звонок. Впрочем, это сразу же подтвердил тот же голос. С этой фирмой его связали давние отношения, связанные с закупками лабораторного оборудования, которое в нашей стране уже исчезло из производства. Вот и сейчас звонок был именно по этому поводу.
– Андрей Михайлович, вышла небольшая накладка. Оборудование по нашему договору только что прибыло, и я, понимая его важность для вас и вашей работы, осмелился сразу же отправить его к вам, не успев вас предупредить об этом. Надеюсь это не принесло вам лишних хлопот? Нет? Только что подъехали? Молодцы какие. Тогда вам ещё и бонус – пара грузчиков нашей компании быстро и качественно выполнят разгрузку в удобное для вас место, выполняя все инструкции по безопасности, разумеется. Что вы говорите? Несколько инженеров вполне справятся с этой задачей? Ха-ха, хорошая шутка. Не шутка? Нет? Что вы, мы ценим труд ваших квалифицированных специалистов. Не беспокойтесь, всё абсолютно бесплатно, бонус. Вот и ладно! Диктую паспортные данные…
Встреча с Егором
Новое состояние уже перестало меня пугать. Двигаться было легко, это было ощущение скорее полёта, чем передвижения пешком. Но что же я представлял собой в таком случае? Габариты я свои ощущал, но и только! Весь мир был виден от первого лица, но словно через объектив видеокамеры. Посмотреть на ноги или увидеть руки я не мог. Если я пытался поднять стул, то он действительно подымался, но делал это сам! Я чувствовал, как держу его, наклоняю, даже переворачиваю без проблем, хотя руки должны были переплестись и мешать друг дружке. Оставив стул в покое, я задумался о зеркале, отражение в нём дало бы простой и ясный ответ. Стоило только распахнуть дверцы шкафа, чтобы убедиться, что кроме пары вешалок там ничего нет. Остаётся последний вариант – санузел. Зато почти стопроцентный. Проблема с входной дверью решилась неожиданно просто, её даже не пришлось открывать. Похоже, для меня такие мелкие препятствия вообще не существовали. Коридорчик, открывшийся сразу за дверью, был коротковат, всего три – четыре двери, за которыми скрывались палаты, наверняка подобные моей. Пятой дверью и было искомое помещение, одно на всех. Замешкавшись перед дверью, я спросил себя: «Точно ли я хочу видеть то, что могу увидеть?» Так и не определившись с ответом, просто шагнул за дверь. Действительно, над рукомойником висело облезлое и покрытое пылью зеркало. Ещё ничего не успев сообразить, я сразу же оказался перед ним. В зеркале на меня смотрел Василий, сержант вооружённых сил, в полной форме – в отглаженном с иголочки хэбэ. Почему-то я был уверен, что и начищенные сапоги присутствовали тоже. Видно было мутновато, конечно, но вполне узнаваемо. Я потёр зеркало рукой, то же сделало и отражение. Чем больше я всматривался в глупое выражение лица человека в зеркале, тем больше всё-таки признавал в нём себя. «Бред какой-то,» – единственная здравая мысль которая посетила меня в тот момент. В задумчивости, я выбрался наружу и не заметил, как оказался не только не в своей рекреации, а вообще непонятно где.
Картина, открывшаяся моему взору, для меня была шоковой. На широкой кровати, закрытый прозрачной плёнкой лежал окутанный проводами человек, смутно показавшийся мне знакомым. Я сначала даже не понял – жив ли он. С одной стороны, зачем покойнику энцефолограммы, капельницы и прочая лабуда? С другой, сознание утверждало, что в такой упаковке жить никак нельзя. Я заставил себя приблизиться, чтобы рассмотреть внимательно этого бедолагу. «Боже мой!» – не смог сдержать я восклицания, потому что под плёнкой я скорее угадал, чем признал Егора, но это действительно был он. И самое главное – он был жив! Жизнь в нем поддерживалась дыхательным аппаратом, от которого шла трубка к загубнику, вставленному ему в рот. Зрелище было тяжёлым и жутким, потому что на руках Егора просматривались ремни, пристегивающие его к кровати.
– Ну здравствуй, какими судьбами? – Голос за спиной заставил меня оторопеть.
– Чего замер? Не признал, что ли?
Я осторожно повернулся всем телом и … Оторопел ещё больше. Передо мной стоял Егор собственной персоной.
Что было написано у меня на лице я не знаю, но Егор прекратил красоваться, изобразил сочувствие и, хохотнув, помахал передо мной руками – «Проще лицо, солдат, это действительно я.»
Первая моя мысль была: «Все, приплыл, – но, взяв себя в руки, я прохрипел, – Привет».
– Ага, уже лучше, – обрадовался Егор.
– Но ведь ты … – я неопределённо качнул головой.
– Все нормально, Василь. Кстати и ты тоже…
– Что тоже? – Все ещё не понимал я.
– А ты не догадываешься? Вроде как сообразительный раньше был. Всего то несколько дней не виделись. Что с людьми служба делает. – Егор притворно покачал головой.
– Хватит шуток, я ничего не понимаю. Что происходит со мной, да и с тобой по-видимому тоже… Кстати, Егор, в действительности, это ты?
– Не совсем. Но ведь и ты – не совсем ты. – Справедливо заметил он в ответ.
– Ну вот, уже и определённость появилась, кэп. Без тебя я бы ни за что не догадался.
– Кстати поздравляю, ты теперь тоже действительный член клуба привидений. С моторчиком.
– И много нас таких?
– Не знаю,– Егор беспечно пожал плечами, – ты да я. Но отрицать в бесконечной вселенной многообразие видов глупо.
– Завязывай философствовать. Я так понимаю, в той бочке, что рванула, далеко не бражка была?
– В автоклаве? Нет конечно. Рванул все-таки? Ну да, ну да, ты ведь здесь… Кое-что становится ясно.
– Обалдеть! – не выдержал я. – Он тут для себя кое-что проясняет, а мне так и полслова не скажет. Колись, а то осеню крестом животворящим. Тоже мне, «призрак оперы» нашёлся тут.
Егор пожевал губу и наконец разродился: «Как ты понимаешь, проводилось одно довольно интересное исследование». На миг он запнулся.
– А, да что там! – Махнул в Егор рукой и продолжил – существует одна гипотеза о раздельном существовании мыслящей оболочки, так называемое астральное, тонкое тело.
– Ну типа душа и тело, ничего нового. – поддакнул я.
– Не совсем… – поморщился Егор, – но пусть будет так. Только вот ведь какая штука – душа отлетает только при смерти физической оболочки, а переход сознания в тонкое тело имеет место быть и при жизни. Есть немало тому свидетельств! Как правило это происходит подобно сну наяву. До некоторых пор это считалось мистикой и всяким оккультизмом. Только вот появился способ это проверить. Для этого нужна был определённая субстанция и катализатор.
– Постой, постой. Откуда дровишки? То бишь способ волшебный? – Несколько обалдел я от скорости появления информации.
– Откуда? Да известно это было всем с незапамятных времён, только обросло условностями, смысл постепенно забылся и все превратилось в обряды. На след навели немцы. Была такая у них организация – Аненербе. Вели поиски они, кроме всего прочего, в Тибете, искали следы возникновения арийской расы. Только чушь всё это. Кто-то там у них головастый сообразил, что к чему. Медитации, распространённые у монахов в этих краях, натолкнули их на мысли в правильном направлении. Только не выгорело ничего у них, потому как обряды и прочая мишура сохранились, а вот сама субстанция – нет. Да и нам помогло чудо. Но сначала вопрос – как ты думаешь, для чего существование такой сущности, как тонкое тело для человека?
– Озадачил… Как объяснить то, о существовании которого ничего не известно. Может быть просто как данность ни к чему не обязывающая?
Егор покачал головой. Я вспомнил свои первые впечатления. Неожиданность и последующая легкость… Пожалуй этим можно пренебречь. С другой стороны – полет, возможность вырваться в окружающий мир, преодолевая расстояния подобно птице… Нет, подобно ветру… Кстати, скоростные качества я не проверял, но чувствовал, что потенциал был. Поэтому и выпалил:
– Чтобы границ между людьми не существовало. Чтобы все обладали свободой перемещения и информационного обмена.
– Силен. – С уважением посмотрел Егор. – Неимоверно близок, только мыслишь узковато. А если в масштабах вселенной?
Холодная чернота космоса меня слегка обескуражила. Какая бы скорость ни была, а расстояния там такие, что посинеешь даже не от холода, а от скуки.
– Не представляю, – буркнул я, – хорош прикалываться.
– А я вполне серьёзно. Представь, что ты находишься в одной из комнат квартиры. Как ты пройдёшь в другую комнату? Через дверь конечно. А из квартиры на лестничную площадку? А в другую квартиру? Точно также – через двери. Если представить, что в мире полно таких дверей, назовём их порталами, то вот перед вами и вся вселенная, дорогой товарищ.
В мыслях сразу всплыли изогнутые пространства с проколами между ними. Если такие проколы закрыты дверьми… Нет, скорее дверь – это указатель на созданный проколом туннель… Хотя почему туннели и не запереть, да ещё и плату брать за пролёт. Мне показалось это забавным, и я блеснул знаниями:
– Порталы – это пресловутые червоточины пространства?
– Нисколько. Не путай материальный мир и астральный. Я сам много сказать не могу, известно лишь, что порталы – это как природные, так и искусственные порождения, связывающие миры именно на астральном уровне. Могут быть односторонние и двусторонние.
Гладкость объяснений несколько напрягала. Получалось так, как будто всем все давным-давно известно, а я один, как дурак в неведении.
– Слушаю я тебя Егор и одного понять не могу – откуда такие факты могут быть известны, если как не по обкурке? Не знаю, где ты набрался такой дури, но трава там явно забористая.
– Хороший вопрос, весьма кстати заданный, – нисколько не обиделся Егор, – а то заболтались мы тут с тобой. Значит так – задержали не так давно одного типа, сумасшедшего по всей видимости – так посчитали. Внимания бы не обратили, если бы не два факта. Во-первых, в приграничной полосе, а во-вторых говорил на непонятном языке. Да и неоткуда там ему было взяться. Из местных никому не известен, а погранцы клянутся, что с той стороны даже мышь не проскакивала. Занятно, что спустя определённое время он стал говорить вполне внятно и понятно, но нёс всякую чушь. Определили его в психушку, понятно. Но перед тем службисты с ним попотели изрядно. Макулатуры наваяли – Толстой отдыхает. Куда этот тип сгинул потом – непонятно, да и искать толком – не искали. А вот материальчик остался. Ему сначала хотели гриф присвоить и в архиве похоронить, а потом плюнули и сбагрили в один из НИИ, дескать на рецензию специалистам. Сами они прекрасно понимали, какая рецензия будет, иначе записи бы попросту не отдали. В НИИ тоже отнеслись соответственно – пихали его друг другу по инстанции, в конце концов резюмировали как околонаучный бред и оставили на ответственном хранении. Но хранился он с пользой. Некоторым, особо ретивым, студентам давали его на предмет научных изысканий, чтобы прыть поубавить. Вот так однажды и произошло чудо. Один из студентов покопался всерьёз, да и поверил писанному. А потом неожиданно получил экспериментальное подтверждение. Материалец быстро припрятали и больше его никто не видел, а тему начали потихоньку разрабатывать. Кстати, тем студентом был я. Так что теоретически я знаю даже больше, чем нужно. Память у меня всегда хорошая была. Да что это я все про себя да про себя. Ты то здесь какими судьбами?
Вопросов у меня по ходу беседы накопилось уйма, а тут разговор ко мне опять повернулся. Хотя, с другой стороны, вроде в целом картина складывается.
– И не было ли чего-нибудь с тобой неординарного в ближайшее время?
Я ещё раздумывал с чего начать рассказ, но этими словами он меня убил наповал:
– Издеваешься? А что по-твоему, вот это всё – в порядке вещей? Обычное дело… Ну слушай с самого начала.
Ну я и рассказал все без утайки. Хотя что можно ещё утаивать в такой ситуации? Егор то сам вроде как такой…
– Скверное дело, – резюмировал он мой рассказ. – Влез ты в дерьмо по самые уши. Вот ведь вот штука какая, трясти тебя будут до потери пульса, а поскольку искомое неразрывно физически связано с твоим телом, то, скорее всего, живым тебе отсюда не выбраться.
– Ничего тебе не поможет, – заявил он категорически, увидев, что я встрепенулся с возражением.
Посторонние здесь не ходят
Небольшой грузовичок терпеливо тарахтел перед большими серыми воротами. В его кузове стояли небольшие ящики с логотипами одной известной фирмы, занимающейся производством электронного лабораторного оборудования. Два человека в фирменной одежде сидели в кабине и ждали сигнала от третьего, уже несколько минут как исчезнувшего за большими стеклянными дверьми невысокого здания, к которому и примыкали те самые ворота, свежевыкрашенные шаровой краской. Один из них, сидевший на месте водителя, щёлкнул зажигалкой, прикуривая ментоловую сигарету и, приоткрыв окно, с удовольствием выдохнул кольцо дыма после неглубокой затяжки.
Второй, поморщившись, вышел из кабины и, заложив руки в карманы, стал прохаживаться по небольшой аллейке рядом со стеклянными дверьми, поёживаясь от не по сезону прохладного и сырого воздуха. Сегодня утром, ни свет, ни заря, его разбудил телефонный звонок с номера, зарегистрированного за фирмой-поставщиком лабораторного оборудования и приятный голос, после нескольких обусловленных приветственных фраз, сообщил ему, что его ждут как можно скорее с отчётом и ему полагается премия, если исчезнут все причины, которые в настоящий момент являются препятствием для такого решения. Проблемные вопросы предлагалось обсудить в представительстве фирмы в этом городе, где уже подготовлен соответствующий пакет документов. Клаус, а по паспорту Сергей Панов, был далеко не новичок во внешней разведке и каким бы приятным голосом ему ни говорили подобные речи, он прекрасно понимал, что за ними последует рискованная и грязная работа.
Переводя на обыкновенную речь, мягко намыкалось, что объект, по которому подготовленное досье лежит в представительстве фирмы, должен исчезнуть, а ему самому надлежало срочно эвакуироваться после выполнения операции. Вот такое простое задание.
Использование в шпионской деятельности профессионалов, подобных Клаусу, которого за глаза называли «агент 118», не приветствовалось. Именно в виду профессионализма в довольно узкой и специфической области. Для этого должен был наступить крайний случай, если нужно было срочно замести следы или иного выхода из сложившейся ситуации просто не существовало. И то и другое означало провал обгадившейся разведки, сумевшей довести своё дело не просто до тупика, а до обрыва, в который ухнули месяцы, а то и годы работы. Но факт есть факт, «агент 118» не вдавался в предшествующие подробности, его кредо было – не знать большего. Так было лучше и для дела, и для него самого. Его роль были проста и сложна одновременно. Нужно было появиться в нужный момент в нужном месте, выполнить свою работу, которая занимала несколько секунд или от силы минут, и покинуть это место, даже если для этого придётся отправиться не в свой уютный домик на теплом побережье, а прямиком на тот свет. Сделать всё надо было тихо, без шума, не привлекая никакого внимания. Риск, разумеется, немалый. Но именно за этот риск и платили! Впрочем, последнее время в этой стране творился такой бардак, что Клаус стал опасаться за свои контракты. Какой смысл платить такие деньги профессионалу, если с подобным заданием справятся сами аборигены за гораздо меньшую сумму. Страна ударилась в бизнес так сильно, как тот расшибший лоб дурак, которого заставили молиться богу. Клаус при этих мыслях усмехнулся, иногда местные пословицы были необычайно точны в описании сути явления. Недооценивать противника он не любил, более того, старался перенять что-то полезное, присматриваясь к его культуре и особенностям работы.
Стеклянные двери разъехались и из них показался третий из их группы, ранее вошедший в здание. Он показал скрещённые руки водителю и, дождавшись пока тот заглушит двигатель, кистями обеих рук поманил обоих своих товарищей за собой.
В здании пропускного пункта, на входе в который и были установлены эти стеклянные двери их дожидался молодой человек с чёрной папкой в руках в мешковатом костюме, в который так любят кинорежиссёры наряжать сотрудников спецслужб. Клаус даже подумал, что эти костюмы по дешёвке скупают сами спецслужбы после окончания съёмок на распродаже реквизитов.
Сунув свои паспорта неприветливым тёткам за стеклом и, получив их обратно вместе с разовыми пропусками, они расселись перед молодым человеком, представившимся сотрудником службы безопасности. Он открыл папочку, в которой лежали листки с надписью «Инструктаж» и раздал их всем для ознакомления.
Клауса всегда удивляла эта процедура. Он уже знал содержимое этих листков наизусть. Всё, конечно, написано было правильно, но непонятно зачем. Для такого, как он, это не было препятствием, а для остальных не имело значения, поскольку не представляло профессиональный интерес. Впрочем, порядок есть порядок. Кто бы возражал, особенно, если он на руку.
Затем всех попросили сдать сотовые телефоны, ноутбуки и носители информации. Ожидавшие всего этого фирмачи подготовились заранее, не взяв с собой ничего из перечисленного, чтобы на обратном пути задержка на выходе была минимальна. С чистой совестью миновали рамки металлоискателя, поскольку единственным оружием была пластиковая капсула в кармане Клауса, которая могла отправить на тот свет всех сотрудников пропускного пункта с посетителями в придачу, если разумно ею распорядиться.
Грузовичок медленно и аккуратно подкатил к дверям одного из корпусов научного института. Трое фирмачей, прихватив бумаги и пару маленьких ящичков сразу же скрылись в дверях его проходной. Сунув бумаги под нос вахтёру, группа миновала турникет и потопала уже известным маршрутом в знакомую лабораторию. Миновав системы охраны по дороге, троица приостановилась и один из них, постучав по циферблату наручных часов и дважды раскрыв над ними кисть, повернул в сторону туалета. В туалете Клаус накинул на себя белый халат, подправил физиономию очками и, нацепив заранее подготовленный бейджик, вышел уже не отличимый по виду от любого местного сотрудника. С точки зрения системы электронного доступа, Клауса не существовало вообще. Новейшая итальянская система одной именитой фирмы, приобретённая службой безопасности института за очень приличные деньги, была лояльна к некоторым сигналам и регистрировала их на случайных сотрудников из своей базы, имеющих аналогичный допуск. Естественно, это была не глупая прихоть искусственного интеллекта, а вполне запрограммированное действие, мотивированное очень влиятельными людьми, считающими интересы безопасности своей страны приоритетней её бизнеса. Так что Клаусу осталось только пройти, согласно полученной схемы, по приветливо раскрывающим двери институтским коридорам и, выполнив свою работу, также спокойно вернуться обратно.
Кто-то может подумать, что нахождение нужного для Клауса объекта и место разгрузки оборудования совпали случайно, но на самом деле, этому предшествовала большая предварительная работа по наблюдению за изысканиями профессора Хапцова с последующим установлением с ним деловых контактов. Главной целью предстоящей операции было замораживание его исследований, которые, по сигналу завербованного агента, вошли в завершающую стадию. Сами по себе наработанные материалы лабораторией под руководством Хапцова представляли большой интерес для аналогичных исследователей за рубежом, доступ к ним экономил им время, а самое главное – деньги, которые скупердяи из военного ведомства готовы были потратить на реальные смертоносные игрушки, а не на журавля в небе, который может и не стать драконом, запугивающим соседей. Но в данный момент, речь шла об уникальном объекте, который обеспечивал прорыв в исследованиях только своей исключительностью, то есть сам по себе. Такое положение дел грозило провалом всей серии работ, лишённых такого преимущества, а значит и последующего финансирования, какое бы оно ни было. Выхода из сложившейся ситуации было два. Аналитиками был выбран вариант номер два, как наиболее просто осуществимый с минимальными затратами. Условно он получил название «помножить на ноль».
В то время, когда Клаус поправлял липовые очки, призванные замаскировать его лицо на камерах наблюдения, от группы гастарбайтеров, ведущих работы по реконструкции одного из корпусов института, отделился рабочий. Он сменил куртку рабочего на пиджак, придавший сразу ему более представительский вид. Оглядевшись, подошёл к корпусу, около которого был припаркован грузовичок с лабораторным оборудованием и быстрым шагом уверенного в себе человека миновал его проходную.
Система охраны пропустила и на этот раз, проделав такой же трюк, как и в случае с пропуском Клауса. В этот раз интересы личного бизнеса некоторых сотрудников фирмы разработчика возобладали над всеми остальными, простимулированные теми самыми пресловутыми процентами прибыли, о которых упоминали классики марксизма.
