Владимир Александрович Бердников
Арина Великая
43
В начале июля 2034-го на приём к Арине записался Илья. Теперь его давняя подруга была крупной политической фигурой. Её фракции принадлежало около семидесяти процентов мест в Госдуме. Так что при желании она могла менять статьи российской конституции.
– Аве, Арина! Один из штурмующих небо тебя приветствует! – несколько натужено хохотнул Илья, входя в думский кабинет самой влиятельной женщины РФ.
Она резко встала из-за стола и замерла, как легавая в стойке, лишь глаза её тревожно рыскали по лицу своего полузабытого товарища по путоранской пещере. Первое, что поразило Арину, было сильное сходство Ильи с Поползневым. Виски побелели, глубокие морщины прорезали высокий лоб. Но в отличие от сгорбленного и непритязательного Фёдора Яковлевича, его клон стоял перед нею прямо с гордо поднятой головой. Глядя на этого красивого стройного человека, было трудно представить, что он провёл безвыходно двадцать лет в ничтожном пространстве заполярной пещеры.
И Илья, слегка щуря глаза, изучал 43-летнюю Арину. Она была по-прежнему хороша, лишь немного пополнела, но то был случай, когда лёгкая полнота красит женщину, делает её особенно желанной. И всё-таки она изменилась, даже глаза изменились, точнее, стало иным их выражение. Илье пришлось приложить немалые усилия, чтобы выдержать её властный взгляд. Мелькнуло: «Это политическая борьба так подействовала на неё. Ещё немного и станет верховной владычицей всея Руси».
Наконец Арина очнулась и, улыбаясь, протянула руку старому другу.
– Илья, дорогой ты мой, сколько лет, сколько зим!
– Рад, что не забыла, – недоверчиво улыбнулся Илья, пожимая руку любимой женщины.
– С чем пожаловал? – Арина хотела говорить мягко, как во времена далёкой молодости, но голос не слушался. Как ни старалась, она не могла до конца подавить начальственный настрой голосовых связок. – Такие люди, как ты, зря не приходят, – услышала она свои слова, произнесённые тоном старшего товарища. – Садись и выкладывай!
Сколько раз представлял он там, в пещере, как встретится с Ариной, как сообщит ей о чуде создания сверхчеловека, как она изумится и как взглянет на него влюблёнными глазами! И вот этот звёздный миг настал. Он побледнел, холодная испарина проступила на белом, не тронутом загаром лбу, вертикальные складки меж бровей углубились.
– Арина, – Илья заговорщически понизил голос, – мне кажется, мы на пути создания тех, о ком когда-то даже не смели помыслить… о тех, кто грядут за нами, – Арина вздрогнула и тоже побледнела.
– Этим ты и занимался все эти годы?
– Да. Я использовал преимущества нашего способа инкубации. Не буду входить во все подробности, важен результат.
Арина сразу чутьём своим уловила, к каким последствиям могла бы привести работа Ильи. Она уже хотела тут же расспросить его, как выглядят те, которых он так долго творил в путоранской глуши, но тревожная мысль заставила её прекратить расспросы: «Мой кабинет наверняка прослушивается. Президент и его клевреты следят за каждым моим шагом».
– Постой, Илья, – еле слышно произнесла Арина и быстро написала на клочке бумаги: «Давай поедем подальше от Москвы, где нет всевид. очей и всеслыш. ушей. Там всё обстоят. расскажешь».
Они вышли из здания Госдумы, и Арина остановила такси. «Казанский вокзал», – отдала указание шофёру. На площади трёх вокзалов поменяла такси. «Гони в Шатуру, а там я скажу, куда дальше», – приказала новому водителю и завела разговор о здоровье Поползнева, об Анфисе, о погоде и об успехах своих близнецов.
Место, куда Арина привезла Илью, было территорией небольшого, канувшего в небытие пансионата, построенного во времена первых советских пятилеток для отдыха рабочих какого-то московского предприятия. Такси остановилось возле давно заброшенного двухэтажного бревенчатого дома с оконными проёмами, заколоченными крест-накрест старыми замшелыми досками. «Выходим», – сказала Арина. Они вышли из машины и с наслаждением вдохнули ароматный воздух. «Смотри, – Арина широким жестом обвела окружающий пейзаж, – такого ты никогда не видел и едва ли когда увидишь».
Илья огляделся. Мёртвый дом стоял в светлом сосновом бору на высоком берегу небольшого лесного озера. К воде вела деревянная полусгнившая лестница, её нижние ступеньки когда-то упирались в мостки для купания.
– Вот они, обожаемые художниками живописные руины! – грустно усмехнулась Арина.
– Пожалуй, – неуверенно согласился Илья.
– Но я вижу в этой картине кое-что ещё, – мечтательно продолжила Арина. – И этот шедевр деревянного зодчества, сложенный из толстых потемневших от времени брёвен, и тёмное озеро с берегами, заросшими осокой, и останки лестницы, и покосившиеся мостки, потерявшие половину своего настила, – всё это производит впечатление чего-то прекрасного, но почему-то ставшего ненужным и забытым. И эта звенящая тишина лишь усиливает впечатление ненужности, ошибочности того забытого мира.
– А у меня почему-то нет чувства ненужности того мира, – пробормотал Илья.
«Боже! – мелькнуло в его голове. – Ведь этим толстенным соснам, обступившим дряхлые руины, уже более ста лет! Сколько счастливых лиц они видели, сколько радостного смеха слышали! Но, увы, безжалостное забвенье поглотило и людей, дышавших этим воздухом, и само их время. И всё-таки, как бы я хотел прожить остаток дней своих рядом с тенями тех людей и с этим тихим лесным озером! Но нет. Я ещё не заслужил отдыха. Работа с путоранками ещё далека от завершения».
По замшелой давно нехоженой дорожке, они медленно двинулись вдоль берега озера и вскоре набрели на деревянную беседку. Это ажурное сооружение, несмотря на свой старинный дизайн, выглядело прочным и вполне функциональным. Арина вошла в беседку, по-хозяйски смахнула с сидений мусор, занесённый ветрами, вынула из сумочки небольшой флакон качественной водки и поставила его в центр круглого столика. Илья сразу отметил, что и беседка, и столик, и скамейки вдоль решетчатых стенок претерпели недавнюю реставрацию.
– Вот место, где я знакомлю преданных мне людей с моими планами, – спокойно, по-хозяйски заговорила Арина. – Про эту беседку никто не знает. Я сама наняла плотника из соседнего лесного кордона, чтобы обновить такую прелесть. Взгляни на этот чудесный вид, – она махнула рукой в сторону сверкающей глади озера, – и обрати внимание, какой тут воздух! Но главная прелесть этого места в том, что здесь за мною никто не следит и не оцифровывает каждый мой жест и каждый вздох.
«Неужели у неё развивается паранойя диктаторов? – подумал Илья. – Или её опасения оправданы? Кто знает? Ей виднее». Будто угадав его мысли, Арина усмехнулась:
– Илья, я в трезвом уме, и память меня пока не подводит, но то, с чего ты начал свой отчёт о работе в путоранской пещере, особенно выражение твоего лица и твой напряжённый голос не на шутку взволновали меня. Я много лет не видела тебя, но месяцы, проведённые в пещере, не забыла. Ты добрый и талантливый, и я знаю, на что ты способен. И хотя я не занимаюсь наукой – ведь теперь я государственный человек – но я нутром своим чую, что ты замахнулся на нечто из ряда вон. Давай-ка прими водочки, как говорится, для снятия стресса и, не торопясь, докладывай о своих достижениях.
Арина отвинтила металлическую пробку, отхлебнула глоток и передала флакон Илье. Он улыбнулся и с удовольствием прильнул губами к стеклу, ещё хранившему тепло Арининых губ:
– Тогда слушай. Я поведаю тебе о нашем самом важном достижении. Сразу оговорюсь, идея принадлежит моему гениальному боссу – Фёдору Яковлевичу Поползневу. Это он предложил использовать клонотроны для попыток усиления интеллекта за счёт гипертрофии нервной ткани. К сожалению, этот самый простой и самый прямой путь к повышению умственных способностей был отвергнут естественной эволюцией хотя бы потому, что женщины не могли бы рожать таких крупноголовых младенцев. А соразмерное увеличение таза привело бы к неспособности женщин быстро бегать. Обстоятельство, сама понимаешь, немаловажное в условиях дикой природы, кишащей хищниками. Однако ж при выращивании плода в клонотроне нет ограничений, связанных с размерами новорождённого. Проблема была в ином. Нам нужно было найти такой состав питательного раствора, который ускорил бы развитие именно нервной ткани плода и, прежде всего, его головного мозга.
Методом проб и ошибок мне удалось найти подходящий состав. Однако попытка создать супермальчика с треском провалилась. Он получился крупным, с большой головой и уродливым лицом, покрытым густой рыжей растительностью.
– Представляю, каково было вам каждый день любоваться таким монстром, – ужаснулась Арина.
Илья сокрушённо махнул рукой:
– Слушай дальше. Из-за величины и волосатости мы назвали его Самсоном. Его уродливость ещё можно было стерпеть. Как говорится, «не с лица воду пить», тем более, что этот мой клон в своём умственном развитии, безусловно, обгонял и меня, и даже Поползнева. Однако ж было кое-что похуже и пострашнее: дело в том, что уже к девяти годам мальчик превратился в звероподобного дикаря.
– Что ты имеешь в виду под словами «звероподобный дикарь»? – не выдержала Арина.
– Грубость и гиперсексуальность. Он бросался на всё, напоминающее женщину… – Илья замолчал, не решаясь рассказывать историю с нападением на Анфису. Пропустив этот инцидент, он продолжил: – Однажды Самсон убежал из пещеры. Это случилось вечером 31-го декабря 2024-го, посреди новогодней ночи. Мы, конечно, бросились его искать, но, к сожалению, не нашли… был буран и мороз минус 35. Умнейший парень просто замёрз. Лишь летом, когда земля очистилась от снега, труп Самсона был найден охотником-эвенком на южном берегу озера.
– С ума сойти! – вскрикнула Арина. – Похоже, вы с Поползневым подзаигрались. Да и неудивительно. Я в вашей пещере всего четыре месяца провела и то едва не свихнулась, а вы торчите там уже лет двадцать, не меньше.
– Боюсь, ты теряешь нить моего повествования, – застенчиво улыбнулся Илья, – наверное, подустала. Может, выпьем?
– Когда-то у тебя были какие-то зароки.
– Вспомнила нашу первую встречу? – волна печали пробежала по лицу Ильи. – Тогда я, памятуя запои своего приёмного отца, боялся стать алкоголиком. К счастью, те страхи оказались ложными.
Арина сделала большой глоток, крякнула, прослезилась, и слегка осипшим голосом буркнула:
– Валяй дальше!
На Илью водка не произвела столь сильного впечатления, сказалась многолетняя пещерная практика.
– Сразу после гибели Самсона я заложил клон женского пола.
– От кого взял исходные клетки? – не сдержалась Арина. – Наверное, от Анфисы?
Илья усмехнулся:
– Донором исходного клеточного ядра послужила ты, Арина.
– Чёрт! Откуда у тебя мои клетки? – вскричала она.
– Как откуда? Помнишь, мы брали у тебя кровь, когда ты ждала рождения своих близнецов?
– Честно говоря, не помню.
– Прости меня, Арина, но я взял у тебя кровь на всякий случай, если вдруг потребуется изготовить твою копию.
– Смысл?
– Видишь ли, Арина, сейчас всё это во мне поостыло, но тогда я был сильно влюблён в тебя.
– Странная логика, – хмыкнула Арина, уставившись на Илью своим коронным немигающим взглядом. – Пожалуйста, продолжай.
– Девочка родилась крупная с увеличенной головкой. Она быстро росла и ещё быстрее развивалась. И сейчас в свои неполные девять она, представь себе, уже достигла твоих габаритов. Но поведение её, слава богу, пока не вышло за рамки дозволенного. Поползнев считает, что самую опасную стадию мы с ней проскочили. Мы назвали девочку Далилой.
– Ну и как выглядит эта Далила? Что она может? – с явным интересом спросила Арина.
– На мой взгляд, это довольно симпатичная девушка. Она, конечно, похожа на тебя, но всё-таки не твоя копия. И она дьявольски умна.
– Умнее меня? – хохотнула Арина.
– Увы, Арина. Похоже, подтвердилась одна парадоксальная мысль Оскара Уайльда: «Эхо часто прекраснее голоса, который оно повторяет».
– Не темни, отвечай прямо! – Арина была явно раздражена.
– Далила умнее всех людей, которых я видел в своей жизни, – отчеканил Илья.
– С ума сойти! Вот это результат, так результат… – остекленевшие глаза Арины остановились на деревянном кружеве, обрамляющем крышу беседки. – И ко всему прочему, насколько я понимаю, ваши суперклоны развиваются много быстрее обычных людей и обычных клонов. Похоже, они кончают расти уже к 9-10 годам.
– Это ещё один неожиданный эффект нашего нового питательного раствора.
– Что ты сделал, когда увидел, что Далила не монстр?
– Я тут же захотел заложить ещё трёх её близняшек. Но Поползнев попросил подождать хотя бы годик.
– Почему только трёх, – Арина, привыкшая к речам с трибуны, забыла понизить напряжённость своего голоса.
– Ты хотела бы больше?
– Не передёргивай мои слова! – будто по инерции возмутилась Арина. – Прости, Илья, но от всего, что ты наговорил, у меня голова кругом пошла. Теперь мне придётся неделю переваривать возможные последствия вашего эпохального прорыва. Впрочем, одно ясно, твои умнейшие девахи могут оказаться пострашнее гиперболоидов инженера Гарина. Надеюсь, ты понимаешь, что о твоих монстрах не должна знать ни одна живая душа. Штук сорок таких чудо-девчат под моим чутким руководством элементарно перевернут мир, совершат революцию в самых продвинутых областях науки и техники. С их помощью Россия, наконец, сможет стать мировым лидером во всём. Но пока их нельзя никому показывать.
– А где я их спрячу? – раздражённо проворчал Илья.
– Пока я не стала президентом РФ, тебе придётся разводить своих гениальных барышень в путоранской глуши.
– Но, ты же знаешь, что в нашей пещере нет места даже для десятка детей, тем более, для таких крупных и таких быстро растущих.
– К счастью, у меня есть деньги. Давай, я пробью в базальте рядом с вашей пещерой просторный зал, где можно будет разместить небольшой интернат на несколько десятков твоих супердевок. Будем рассматривать этот интернат как рассадник будущих титанид наук и искусств. Там же можно организовать и школу с доступом к интернету. Ну, а когда захватим власть в этой стране, построим для твоих монстряшек целый город в зоне нормального климата.
– Да, конечно, всё это можно организовать, лишь бы настрогать их побольше. Кстати, мы решили назвать эту однополую породу людей «путоранками». Если будут деньги, я смогу смонтировать хоть сотню клонотронов, а пока путоранки растут, ты построишь для них город.
– Вот пока ты говорил, я уже прикинула, где его строить.
– И что? Придумала?
– Есть в Сибири одно замечательное местечко – Минусинская котловина.
– Чем же оно замечательно?
– Это прогиб земной коры, ограниченный со всех сторон горными хребтами. Там климат значительно мягче, чем за пределами котловины. Это в основном степь с толстым слоем перегноя. В том райском местечке издавна селился человек. По количеству древних могильников на квадратный километр Минусинская котловина занимает одно их первых мест в мире. Учёные называют её археологическим раем. Представь, там есть свои царские курганы и даже своя долина Царей.
– На мой взгляд, степь не лучшее место для города путоранок.
– Чудак-человек, там же полно чрезвычайно живописных районов с реками, озёрами, лесами и горами. Только выбирай. А народу мало. Идеальное место, чтобы спрятать город с небольшим населением.
44
Арина настолько погрузилась в разговор, что всё вокруг неё будто пропало. Исчезли беседка, лес и озеро. Оставались лишь голос Ильи и образы его монстров. Они представлялись Арине огромными рыжими неандерталками, от которых веяло первобытным ужасом. Сильный раскат грома вернул её в реальность.
– Взгляни на озеро! – голос Ильи передал сильное волнение. – Видишь? Тот берег скрылся за пеленой дождя!
– Да-а, похоже, мы влипли! – нервно рассмеялась Арина. И как она ни храбрилась, побелевшее лицо выдавало немалый испуг. – Да ничего страшного, – продолжила она хорохориться, – летний ливень скоро кончится, и… – она застыла на полуслове, ибо яркая огненная стрела вонзилась в озеро вблизи их берега, и тут же оглушительно грохнул гром.
После этого какое-то время простояла тишина, даже ветер, казалось, стих, и Арина с Ильёй явственно услышали шум приближающегося ливня. На их глазах серая стена дождя скрыла всё озеро, ещё мгновенье – и стихия небесной влаги поглотила беседку. Стало холодно и зябко. К счастью, в отсутствии ветра дождевые струи не достигали их тел. Арина с ужасом подумала: «А что если какая-нибудь шальная молния угодит в беседку, и тогда прощай всё?! Да чёрт с ней, с моей жизнью, но ведь со мною погибнет и моя дерзкая мечта перевернуть этот постылый мир».
Подул сильный ветер, теперь крыша беседки уже не защищала от ливня. Илья охватил Арину в объятья и стал спиною к ветру. Вдруг совсем рядом, новая огненная стрела пронзила пересыщенный влагой воздух, и в тот же миг раздался взрывоподобный грохот грома.
– Смотри! – крикнул Илья и показал рукой на место, куда угодила молния. Там в облаке белого пара стояла вековая сосна. Когда через несколько секунд ливень смыл пар, стала видна длинная светлая полоса обнажённой и исковерканной мякоти дерева. Лишённая коры полоса тянулась вдоль всего ствола от верхних веток до комля.
– Чёрт побери, Ариночка! – нарочито прокартавил Илья на американский манер. – Нас едва не убил случайный электрический разряд.
– Ты читаешь мои мысли, – Арина, приложила всю свою волю, чтобы стряхнуть с себя липкий и унизительный страх. – Ведь если бы сейчас нас убило, история пошла бы по совершенно другому пути.
– Однако ж молния пролетела мимо, – весело отозвался Илья. – Скоро та сосна с ободранной корой погибнет и будет годами стоять тут – сухая и бесхвойная – как память о важнейшем историческом событии нашей эпохи – о досаднейшем промахе Громовержца.
– Но если бы та молния всё-таки угодила бы в нас, – на щеках Арины проступил обычный для неё румянец, – то это прекрасное дерево осталось бы живым. А в истории всё шло бы по-старому – невыносимо скучно и пошло.
– Вот именно, Арина, – Илья отхлебнул водки и тихо, будто обращаясь к себе, отрешённо произнёс: – И тогда в истории не появились бы неожиданные страницы, связанные с нашей сверхактивной деятельностью.
– Чёрт! – выругалась Арина. – Не догадывалась, что с твоим уходом в пещеру мир потерял крупного философа-скептика.
– Знаешь, в пещерной тиши хорошо думается, – губы Ильи растянулись в блаженную улыбку, – но серьёзно браться за философию уже поздно. Жизнь слишком коротка, чтобы успеть пройти целых два поприща.
– Но я чувствую, что ты в той пУстыни всё-таки успел до чего-то додуматься, – продолжила допытываться Арина. – Скажи, до чего?
– Хотя бы до отвратительно простой истины, что у жизни человека нет ни малейшего смысла, и никакой цели у неё нет, – угрюмо проговорил Илья. – Правда, у некоторых индивидов есть желание осуществить свою мечту. Но мечта у каждого своя.
– А как быть с мечтой построить обществе полного и абсолютного изобилия? – усмехнулась Арина.
– Вера в общество изобилия – чушь собачья.
Арина с испугом взглянула на Илью.
– Но ведь ты создаёшь своих супердевок, чтобы ускорить прогресс человечества. То есть для того, чтобы приблизить эпоху всеобщего изобилия.
– Вера в прогресс, который постоянно улучшает и облегчает нашу жизнь, – очередная благая дурь вроде Царства Божия или научного коммунизма, – фыркнул Илья.
– Значит, ты создаёшь своих путоранок совсем не ради прогресса?! – чуть ли не вскричала Арины
– Боюсь, сейчас я окончательно тебя потеряю, но, как говорится, истина дороже. Так слушай, Ариночка: «Я создаю этих чудо-бабёнок для удовлетворения моего ненасытного любопытства, и точка! Можешь считать это моею блажью».
– Дорогой Илья, я услышала тебя и всё-таки – прости! – не поверила. Ладно, будем считать, что мы слегка развлеклись остроумной болтовнёй. А теперь вернёмся к нашим баранам, – снова властно заговорила Арина. – Ты должен немедленно заложить ещё трёх моих копий.
– Ариночка, не беспокойся, сначала мы посмотрим, какой будет Далила в десять, а потом, после расширения нашей пещерной территории, начнём штамповать далилоподобных путоранок в любом объёме.
Вскоре ливень перешёл в мелкий дождь, и наконец появилось солнце.
– Пронесло! – рассмеялся Илья.
– Это добрый знак, – серьёзно добавила Арина, глядя на сияющее небо.
«Боже! Магический агат её глаз в лучах солнца становится прозрачным сердоликом!» – мелькнуло у Ильи. Переведя взгляд на лёгкие туфли-лодочки Арины, широко улыбнулся.
– Прогулка босиком по мокрой траве, госпожа Предпрезидент, опасна для вашего здоровья. Полезайте-ка мне на крикушки и бегом к машине!
– О, Илья! Что бы я без тебя делала! – весело, по-детски, рассмеялась Арина.
На обратной дороге они заехали в какой-то мотель. Отпустили такси и сняли номера на втором этаже заведения. В скромном ресторанчике выпили сухого вина и закусили чем-то, по виду напоминающим подгорелые лепёшки. Называлось кулинарное изделие «котлеты по-мещёрски», вкус их был странным, но приятным. Вся эта экзотика расслабила подвыпившую Арину, и она с удовольствием ощутила себя обычной женщиной, с обычными женскими интересами, а вся её борьба за власть куда-то отошла, затихла, потеряла смысл, и впервые за последние пятнадцать лет ей стало легко и радостно. Напротив неё сидел приятный мужчина не первой молодости, и она с удовольствием изучала его мужественное лицо.
– А расскажи-ка мне, старый-от казак да Илья Муромец, с какой же это стати, хотел ты мою копию втихаря сварганить? Уж не планировал ли ты её себе в полюбовницы взять? Ведь странное дело, но ты до сих пор не женат.
– Не смущай меня, Аринка! Ты сама во всём виновата. Знала бы ты, как возрадовались все миллиарды моих клеточек, когда я впервые увидел тебя там, в Петербурге, в особняке Никифорова. А потом, уже в пещере, лучше узнав тебя, я окончательно потерял голову. И как выразился мой любимый Н.В.Гоголь: «Погиб казак, пропал для всего казацкого рыцарства». А что, скажи, мне оставалось? Вот и нацелился я на неправедное дело – скопировать тебя, ни слова тебе о том не сказавши.
– С ума сойти! Да неужто ты и на самом деле хотел вырастить мой клон, чтобы элементарно реализовать свою низменную страсть? – почти искренне возмутилась Арина.
– Да что ты, Аринушка? Далила стала для меня иконой, глядя на неё, я видел тебя. И в то же время я был для неё отцом, ведь, изменив стандартный питательный раствор, именно я внёс довольно существенный вклад в её интеллект и личность, однако ж, внешний вид слегка подпортил.
– Выходит, ты, как отец моей дочери, в некотором роде мой муж, – вкрадчиво проворковала Арина, лаская Илью жгучим взглядом своих агатовых очей.
Они вышли из ресторана и поднялись на второй этаж. Коридор был пуст. Арина оглянулась и, убедившись, что они одни, обняла Илью и жадно поцеловала. От неожиданности он отпрянул, а она недовольно пробурчала: «Имею полнейшее право любить отца своей дочери». С этими словами она затащила Илью в свой номер.
Утром за кофе серьёзная и подтянутая Арина заявила: «Илья, пожалуйста, не воображай, что ночной инцидент будет иметь для тебя какие-то далеко идущие последствия. Но и не думай, что я сделала это спьяну. Нет, я вполне отдавала отчёт в своих действиях. Должна признаться, мне страшно хотелось согрешить с тобой ещё во время дипломной работы. Но ты казался мне тогда холодным и твёрдым, как путоранский базальт, да и сама я элементарно боялась переступить через определённый порог. Короче, мой милый казачок, я с радостью пошла бы за тебя хоть сейчас, но у меня есть великая цель влюбить в себя всех граждан России. А развод с Никифоровым создал бы мне лишние проблемы».
Илья только молчал и улыбался.
– Слушай, вдруг пылко заговорила Арина, а не окажутся ли твои путоранки монстрами пострашнее Франкенштейна.
– И Поползнев меня этим пугал и даже Анфиса. Но я говорил им и тебе повторю: «Не могу я унять в себе этот огонь, это адское пламя желания хоть одним глазком заглянуть в будущее и увидеть более продвинутый вариант рода человеческого.
– Состоящего из одних баб, – хохотнула Арина.
– Красивых, гениальных и бесплодных.
– Почему бесплодных?
– Потому что у Далилы матка и трубы находятся в зачаточном состоянии. Увы, но она обречена на бесплодие.
– Ты хочешь привязать человечество будущего к поползневским клонотронам?
– Что делать? За прогресс надо платить. Кстати, ты никогда не задумывалась, почему современная женщина, фактически, не может родить в одиночку, почему ей нужна помощь повивальной бабки.
– Вот я слушаю тебя и дивлюсь, почему меня не ужасают описанные тобой картины будущего. А ведь любая женщина, услышав такое, элементарно возненавидела бы тебя и сделала бы всё, чтобы уничтожить в зародыше всех твоих, прости господи, путано-путоранок, – Арина несколько секунд молчала, уставившись на недопитую чашку кофе. – Знаешь, – продолжила она, – я давно заметила, что я куда жёстче большинства женщин. Быстров даже советовал померить уровень тестостерона в моей крови. Не мерила и мерить не буду, но должна сознаться, что для достижения своей цели я готова много раз нарушить правила современной морали и даже существующий уголовный кодекс, если иначе цель моя, великая и выстраданная цель моя, – надрывно повторила Арина, – не будет достигнута. Конечно, мне далеко до аморальности Наполеона или Иосифа Виссарионыча, но я замахнулась на полный слом устоев современного общества. И я вижу, в этом деле мы с тобою близнецы-братья.
Арина вызвала из Москвы новое такси и в пути расспрашивала временного мужа о внешности, привычках и знаниях своей единокровной дочери. Возле первой станции метро она сменила такси и рассталась с Ильёй.
– Дорогой, дальше поедешь один. Не обижайся, я впуталась в очень серьёзное дело. И не жалей меня! – огонь сверкнул в тёмных очах Арины. – Я знаю, ради чего рискую, но не хочу подвергать опасности своих любимых.
