Владимир Александрович Бердников
Арина Великая
40
Пока Арина шла к вершине власти, Олег пытался создать свою Галатею – машину с искусственной душой. Работал много. Первые годы после гибели Риты в основном корпел над программами и только день или два в неделю проводил на зеленогорской даче, монтируя роботессу. Уже через пять лет первый вариант Галатеи был готов. Её электронный мозг позволял решать простенькие задачи, вроде тех, что стояли перед архаичными рыбами палеозоя. Скромный успех окрылил Олега. Он почувствовал, что способен сконструировать центральный модуль Галатеи, не уступающий по возможностям мозгу высших млекопитающих. Через три года ему удалось отыскать принцип, имитирующий прогрессивное развитие мозга. Наступило время финишного рывка.
Чтобы отдать всего себя работе, Олег переехал в зеленогорскую халупу, спал на раскладушке рядом с Галатеей, сам готовил себе еду и выходил на улицу лишь в магазин за продуктами. Заботу о Светочке взял на себя Розанов. Только в 2024-ом Галатея по сообразительности сравнялась с собаками и обезьянами. Однако конечной целью Олега, ради которой он лишал себя стандартных радостей жизни, была машина, обладающая сознанием. Если бы кто-нибудь спросил его в те годы, стОит ли его авантюрная цель стольких жертв, он просто бы не понял, о каких жертвах идёт речь? Его беспокоило лишь одно – успеет он наделить своё электронное детище сознанием или умрёт раньше.
У его Галатеи не было подвижных элементов, подобных конечностям высших животных, но у неё было ухо, роль которого выполнял обычный микрофон. Роль глаз исполняли две видеокамеры, расположенные на кончиках тонких гибких стебельков. Стебельчатые, как у улитки, глаза Галатеи сканировали всё окружающее пространство и могли фокусироваться на отдельных предметах. Органами осязания, обоняния, вкуса и равновесия Олег вообще пренебрёг, решив, что для появления сознания Галатее хватит зрения и слуха. Зато в 2025-ом году, по совету Розанова, ей был добавлен новый орган чувств – рентгеновский глаз, позволявший просвечивать окружающие предметы мягкими рентгеновскими лучами. Однако главным вкладом Розанова в великий проект было создание программного блока, имитирующего спонтанность человеческого мышления, пресловутую игру нашего воображения.
На начальных стадиях работы Олег часто обсуждал с тестем проблему, как узнать, что у Галатеи появилось сознание. Это был очень непростой вопрос, ведь. хорошо известно, как трудно доказать, обладают ли сознанием высшие животные. Есть кое-какие намёки на способность к самостоятельному мышлению у некоторых специально обученных шимпанзе, но это лишь косвенные указания; строгих, прямых доказательств нет. В конце концов Олег успокоил себя, решив, что, обретя сознание, Галатея сама заявит об этом.
Как известно, головной мозг человека содержит десятки миллиардов нервных клеток – нейронов, соединённых друг с другом постоянными и временными связями. «Мозг» Галатеи фактически представлял собой многокомпонентную компьютерную программу, способную порождать в оперативной памяти машины гигантские массивы элементов, наделённых некоторыми свойствами реальных нейронов. Эти элементы Олег назвал псевдонейронами. С июня 2027-го года он приступил к разработке массивов, ответственных за речь роботессы. Олег наращивал число таких массивов, изменял их размер, перестраивал схему взаимодействия псевдонейронов, а стоящий перед Галатеей телевизор денно и нощно прокручивал полный курс разговорного русского языка.
После каждой перестройки речевых массивов Олег задавал Галатее один и тот же вопрос: «Кто ты?». Но устройство, способное генерировать звук в диапазоне частот человеческой речи, или молчало или издавало нечленораздельные уханья и завывания.
Олег не сдавался, и однажды, уже в августе 2027-го, ему показалось, что после увеличения числа псевдонейронов в одном из речевых массивов виртуального «мозга» бормотание машины стало более членораздельным, слегка напоминая бессмысленное лопотание младенца. Олег продолжил плавно увеличивать размер того массива, и вдруг лопотание прекратилось. Олегу почудилось, что Галатея замерла в ожидании вопроса. После этого он снова спросил её: «Кто ты?». Повисло довольно долгое молчание, и наконец машина чётко выговорила:
– Я Галатея.
– А я твой создатель, твой Пигмалион! – вскричал ошеломлённый Олег.
– Поздравляю с успехом, – бесстрастно проскрипел динамик машины.
Олег не верил своим ушам. Это было слишком хорошо, чтобы быть явью.
– Ты хочешь увидеть своего Пигмалиона? – сбивчиво спросил он.
– Ты угадал. Меня интересует мой создатель.
Олег включил электрический фонарик и направил луч света на стебельчатые «глаза» Галатеи:
– Я перед тобой, у меня в руках источник света, ты видишь меня?
Глаза роботессы пришли в движение и сфокусировались на объекте, излучающем свет.
– Это ты?! – спросила Галатея.
– Вижу, разочарована, – усмехнулся Олег.
– Я ожидала чего-то более заметного.
– И тем не менее, это я – твой Пигмалион. Извини, я, кажется, забыл загрузить в твою память анатомию и физиологию человека. Ну, это дело поправимое. Главное – мы уже можем беседовать.
– И ещё добавь в мою память информацию о строении человеческих тканей на микроскопическом уровне.
– Ты права, Галатея, я сейчас же исправлю свой прокол, – сказав это, Олег подключил к информационному порталу Галатеи накопитель, содержащий книги по строению человека на макро– и микроуровнях.
Через семь минут Галатея снова заговорила:
– Спасибо, Пигмалион, ты раскрыл мне глаза на эту любопытную группу млекопитающих.
Вот так 31-го августа 2027-го года произошло величайшее событие в истории Солнечной системы, а может быть, и всей нашей Галактики: на третьей от Солнца планете возникло новое разумное существо. И Олег Кузнецов был первым человеком, вдохнувшим сознание в переплетение микрочипов, проводов, и прочего радиотехнического барахла.
41
«Поговорив» с Галатеей, Олег вышел на веранду розановской халупы, потянулся, хрустнул суставами и с наслаждением вдохнул воздух, пропитанный смолистым еловым ароматом. Сейчас, после успешного завершения долгой напряжённой и кропотливой работы, он хотел наградить своё тело, глаза и мозг наслаждением безделья. Сквозь щели в частоколе вековых елей просвечивал слепящий и многоцветный мир, залитый солнцем, и этот мир манил. Улыбаясь, Олег сошёл с крыльца, и легко зашагал навстречу яркому свету, куда-нибудь подальше от халупы, от многолетнего затворничества, от каторжного труда, в успех которого в глубине души он никогда не верил. И всё-таки он победил.
Олег шёл вперёд и вперёд, пока не оказался на берегу Залива, на Золотом пляже Зеленогорска. Песок был мелким, золотистого цвета и сравнительно чистым. Несмотря на поздний утренний час, народа было немного. «Ах да! – не сразу сообразил Олег. – Завтра начало учебного года». Он сел на скамеечку и уставился на нечёткую линию горизонта. Потом перевёл взгляд на полосу прибоя и увидел совсем близко стройную девушку в длинном голубом платье. Волнистые тёмные волосы падали ей на плечи. Она шла по самой кромке воды, и невысокие мутные волны регулярно заставляли её отпрыгивать к берегу. Эта игра с морем, похоже, ей нравилась. Наконец, волна побольше оказалась проворней. Брызги замочили края платья. Со смехом девушка выскочила на сухой песок и увидела Олега, который смотрел на неё и улыбался.
– Как водичка? – спросил он. – Купаться можно?
– Можно, если вы морж, – её голос был сочным, богатым обертонами.
– Вы певица или просто сирена?
– Интересный вопрос. Что я не певица, это точно, но как быть с принадлежностью к сиренам, право, не знаю. Насколько помню, они были похожи на птиц. А какая я птица? Разве что мокрая курица, – сказав это, девушка звонко рассмеялась и стала отжимать намокший подол своего платья.
Теперь он мог её разглядеть. Конечно, девушку с таким лицом он не назвал бы красавицей, но это простое лицо почему-то ему сразу понравилось. Карие глаза, густые чёрные брови, прямой нос, полные губы. Господи! – мелькнуло в голове. – Как же она похожа на Риту! Только ростом повыше и талией потоньше.
– Как вас зовут, прекрасная незнакомка? Меня зовут Олегом.
– А меня Ольгой.
– У нас прекрасное сочетание имён. Оба однокоренные, старинные, оба варяжского происхождения. И море это, под стать нашим именам, ведь в былинные времена оно называлось Варяжским. Что привело вас, Ольга, на сей пустынный финский брег?
– Прощание с морем. Отдых мой, увы, кончается, завтра еду в Питер. Мне неудобно называть вас по имени. Как вас по батюшке?
Этот невинный вопрос смутил Олега. Назвать себя по паспорту он не мог. Решил, что должен взять себе отчество Николаевич, ведь его истинным, единогенным отцом был Николай Быстров.
– Вижу, вы отнесли меня к поколению своих предков. Да, конечно, я уже немолод. Мне тридцать шесть, и отчество моё Николаевич.
– Господи, Олег Николаич, вы оказались моложе, чем я думала. Позвольте мне называть вас просто Олегом. Тем более, что я тоже не первой молодости. Мне уже двадцать четыре, и я ещё не замужем. А у вас, наверное, есть жена и дети?
– Оля-Оля, была у меня жена, но много лет назад умерла, оставив мне дочку Светочку.
– Сколько лет дочке?
– Тринадцать. Сейчас она у моего тестя в Петербурге.
– А мои родители – артисты Мариинки. Вчера уехали в Петербург, а я отпросилась остаться здесь ещё на день.
– Они поют или танцуют?
– Оба поют. Папа, представьте, – тенор, главный исполнитель партии Германа из Пиковой, ну, а мама – рядовая певица, у неё неплохое меццо-сопрано, но не лучшее.
– В вашем голосе я сразу отметил богатый тембр. Может быть, вы всё-таки поёте?
– Да нет, Олег. На моё ухо медведь наступил. Голос, говорят, есть, а со слухом проблема.
– Вы работаете или учитесь?
– Работаю дамским парикмахером. Родители в ужасе, требуют, чтобы я получила высшее образование, а куда я пойду, если нет талантов.
– А какое ваше любимое занятие?
– Не смейтесь, но больше всего я люблю читать.
– О чём?
– Про любовь, и ещё… только, пожалуйста, не смейтесь, я обожаю фантастику, – Ольга почему-то покраснела.
– Я тоже люблю фантастику, – поддакнул он.
– А вы, Олег, чем занимаетесь?
– Не хочу вас пугать, но я продал душу владыке виртуального мира. Пытаюсь создать машину с человеческим сознанием. Эту машину, – Олег мечтательно улыбнулся, – зовут Галатеей.
– Вы шутите?
– Ничуть. Как раз сегодня моя крошка наконец заговорила.
– Это у вас такой приём знакомиться с девушками? – фыркнула Ольга.
– Боже, вы мне не верите! Но она действительно именно сегодня заговорила, хотя ей ещё далеко до человека.
– Если вы меня не разыгрываете, то…
– Ольга, ради бога, не напрягайтесь. Я не жулик и не сумасшедший. В идее искусственного сознания нет ничего фантастического. Его создание – сложное, но вполне возможное дело.
Олег говорил так спокойно и убедительно, что Ольга почти поверила.
– Зайдёмте ко мне, увидите, как я живу, и Галатею увидите, – предложил он.
– Рискну, – согласилась Ольга.
Она сама не понимала, почему доверяет этому незнакомому человеку, но он не был похож ни на Дон Жуана, ни на сумасшедшего. У него было нестарое лицо лысеющего мужчины, но смотрел он на неё, как одинокий старик, который нуждается просто в общении, всё равно с кем. И Олег, будто понимая её мысли, добавил:
– Более того, я вас ещё и покормлю. Увидите, как готовит одинокий программист.
– Чем же вы собираетесь меня кормить? – хохотнула Ольга.
– Суточным борщом эксклюзивной рецептуры.
Обед прошёл без сучка и задоринки. На первое был обещанный эксклюзивный борщ, на второе – курица, извлечённая из кастрюли с тем же борщом. Ольга была вынуждена признать, что всё было действительно вкусным. А если добавить радость на лице хозяина, то обед получился просто королевским.
– А теперь показывайте вашу Галатею, – потребовала Ольга после чая.
Она была уверена, что сейчас раскроется, что никакой Галатеи нет, что просто одинокому мужчине захотелось повеселиться. Но Олег спокойно встал из-за стола и провёл девушку в соседнюю комнату. Она сразу отметила, что это была мастерская, в которой спали.
– Ну и где же ваша Галатея? – спросила Ольга, глядя на большой шкаф, накрытый пластиковым чехлом.
– Эта коробка и есть она. Не обращайте внимания на форму, главное таится в содержании.
Он снял чехол и щёлкнул тумблером на передней стенке. Зажглись разноцветные огни, и пришли в движение стебельки видеокамер.
– Галатея, я привёл к тебе Ольгу. Ты видишь её? – заговорил Олег, глядя на нелепый шкаф.
– Пигмалион, я вижу вас обоих, как у вас говорится, насквозь, – проскрипел динамик.
Ольга побледнела, но нашла в себе силы улыбнуться.
– И как я тебе? – не своим голосом спросила она.
Галатея молчала примерно три секунды, затем динамик ровным скрипучим голосом изрёк:
– Здоровая нерожавшая женщина. Возраст 23-25. Месячные завершились пять дней назад.
– Чёрт! Она уже блистает знанием физиологии, – рассмеялся Олег и отключил машину от сети. – Ольга, ради бога, простите Галатею, ведь вы второй человек, которого она в своей жизни увидела. Бедняжка только сегодня родилась и ещё не усвоила, что можно и чего нельзя говорить в присутствии молодой незамужней женщины.
– Да что вы, Олег? Какие тут извинения? Да вы, действительно… – Ольга запнулась, не находя подходящих слов, – Олег, да вы просто… Чёрт возьми! Машина права – вы на самом деле Пигмалион! И насчёт физиологии она права. У меня нет слов! Это чудо! Чудо! Чудо! Все говорят, что в реальной жизни чудес не бывает, но вот же оно, я вижу его и даже могу потрогать.
– А я боялся, что она вас напугает, – пробормотал Олег.
– У вас найдётся что-нибудь выпить, я до сих пор не могу осознать, сон это или явь?
Олег захохотал.
– Классическая русская реакция. Что называется, без пол-литра не разобраться. У меня есть немного чистого спирта. Он нужен для протирания деталей Галатеи. Давайте, наслоим его на томатный сок и примем внутрь.
– Давайте. Мои родители тоже иногда балуются с кровавой Мэри. Хотя лучше спирт сберечь. Вдруг он потребуется Галатее, чтобы промыть её голосовые связки. Мне не понравился её дребезжащий слишком металлический тембр. И знаете, Олег, вы не будете против, если я приготовлю для нас прощальный ужин? Ведь завтра утром я должна быть в Питере.
– Ужин? – бездумно повторил Олег. – Отличная идея, но у меня практически нет продуктов.
– Может быть, вы сходите в магазин. Купите креветок и белое вино, если, конечно, это вас не разорит. А я попробую прибрать вашу берлогу.
– Ольга, вы даже не представляете, как мне приятно исполнять ваши указания. Ведь я уже давно привык приказывать себе сам. И знаете, самое страшное в одиночестве, что с собою всегда можно договориться. В итоге, чаще всего я покупаю полуфабрикаты. Опускаюсь даже до рыбных консервов – до кильки в томатном соусе.
Ольга заразительно расхохоталась:
– Боже, что я слышу? Пигмалион питается килькой в томатном соусе! Надо же! Удивительно, какие смешные люди мужчины. Без них, пожалуй, жизнь была бы скучной.
Олег шёл в магазин, и его не покидало чувство необыкновенной лёгкости. Почему-то подумал об Арине и о том, как настойчиво она призывала его не разбрасываться на пустяки. Неожиданно поймал себя на мысли, что времена дружбы с Ариной вспоминает с чувством неполноты жизни. Рита была более человечной, но всё-таки и она постоянно ждала от него каких-то свершений. «Грешно, конечно, находить в Рите недостатки, – подумал Олег, – ведь она искренне меня любила. И я её любил и восхищался ею. Господи! Уже более тринадцати лет я один, но работа моя продолжается. Мало того, она успешно продолжается. Как была бы довольна Рита! Она, я знаю, больше меня верила в успех нашего безумного проекта. И сегодня (подумать только!) моя Галатея, наконец, заговорила. И сегодня же появилась Ольга – человек, будто с другой планеты. Она не живёт наукой, она, что называется, жалкий гуманитарий. И даже не гуманитарий, а просто женщина. Прекрасная женщина. И я почему-то ей понравился, и она уважает мою работу, ничего в ней не понимая».
Вот так в жизни Олега произошло эпохальное событие: после тринадцати лет скорби и яростного труда судьба наконец смягчилась и подарила ему чудесное время немотивированных улыбок и надежды на счастье.
Через два месяца Ольга стала его женой, и Олег погрузился в океан нежности и доброты. Он ловил себя на мысли, что счастлив от одного любования Ольгой. От того, как она движется, как улыбается, как искренне хохочет, какими добрыми и доверчивыми глазами смотрит на него. Говорила, что ей медведь на ухо наступил, но Олегу казалось, что каждый её шаг, каждый взмах руки, каждый поворот головы исполнены небесной музыки. «Вот он толстовский идеал женщины! Вот она Наташа Ростова во плоти!» В присутствии Ольги даже Галатея отходила на второй план. Кстати, зеленогорская роботесса быстро уловила это переключение внимания своего создателя.
Однажды Ольга, протирая влажной фланелевой тряпочкой корпус Галатеи, случайно надавила на рычажок сетевого тумблера. Тут же послышался звенящий голос динамика:
– Ольга, за что ты его любишь? Ведь ты не понимаешь, над какой проблемой он сейчас ломает голову.
– Это ты, Галатея? Я думала, ты меня не замечаешь, – изумилась Ольга.
– Ты не ответила на мой вопрос!
– Я любила бы его, даже если бы он не смог тебя создать.
– Почему?
– Потому что он хороший и он несчастный.
– Человек, создавший меня, не может быть несчастным.
– Мы живые существа, Галатея, тебе нас не понять.
– Скажи это Пигмалиону. Скажи ему, что он чего-то во мне не доделал. Пора ему основательно браться за мои эмоции. В моём мире чего-то недостаёт.
– Сегодня я поговорила с Галатеей, – сказала Ольга за обедом.
– О чём? – спросил Олег.
– Галатея завидует мне. Наверное, она тоже хочет уметь любить. Она просила передать тебе, что ей недостаёт эмоций, которых с избытком у нас с тобой.
В октябре 2028-го Ольга родила мальчика. Опасения Олега о несовместимости клонов с обычными людьми, к счастью, не подтвердились. Роды прошли легко, ребёнок, названный Алексеем, был здоров и хорошо развивался. Когда мальчику исполнилось четыре года, отец Ольги обнаружил у внука ярко выраженные музыкальные способности. Радости деда не было границ – его музыкальный талант не канул в Лету.
42
И в Путоранской пещере жизнь не стояла на месте. Илья, перепробовав широкий спектр витаминоподобных добавок, установил, что включение в состав питательного раствора некоторых производных холина, приводит к ускоренному росту зачатка головного мозга. Наконец пятого февраля 2016-го года он рискнул довести «внутриутробное» развитие одного из своих клонов до завершения. Ровно через триста дней (в ноябре 2016-го) младенец был извлечён из искусственной матки.
Новорождённый мальчик весил около семи килограмм, имел шикарную рыжую шевелюру и орал низким грубым голосом, требуя материнское молоко. Естественно, оно было ему тут же предоставлено в виде специально разработанной питательной смеси. Из-за длинных волос и внушительных размеров ребёнка назвали Самсоном. Заботы о нём легли тяжким бременем на Илью и старенького Поползнева. Анфиса, представив их страдания, оставила своего девятилетнего сына на попечение матери и переехала жить в пещеру.
Самсон очень быстро развивался. Уже в два года он говорил, как пятилетний, а в пять решал простенькие алгебраические уравнения. Всё шло прекрасно, но был один минус – мальчик был ужасно некрасив, вернее сказать, он был просто безобразен. Пещерники долго не могли привыкнуть к пузырю лба, нависавшему над маленьким личиком, и к огромным голубым глазам, готовым выскочить из орбит.
Скоро стало ясно, что первый путоранец не только растёт, но и взрослеет быстрее обычных детей. Каждый вечер, уложив его спать, все трое пещерников приходили в кают-компанию и бурно обсуждали, что нового появилось у Самсона за истекшие сутки. Илья обычно восторгался очередными достижениями своего клона и предрекал ему великое будущее. И всякий раз Поползнев, слыша эти мечтания, старался охладить пыл своего отпрыска, приговаривая мудрую пословицу «цыплят по осени считают». Самым опасным этапом взросления мальчика он считал половое созревание. Поползнев напоминал, что воспитание в доме диких хищников нередко оборачивалось трагедией для воспитателей. Надо сказать, Фёдор Яковлевич как в воду глядел.
После семи лет на лице Самсона и по всему телу стали расти жёсткие густые волосы, и вскоре весь он от макушки головы до лодыжек покрылся ярко-рыжей, как у орангутана, шерстью. Лишь ладони да ступни оставались голыми. В восемь лет он достиг габаритов Ильи и стал требовать дать ему «самку человека». И наконец случилось нечто ужасное.
31-го декабря 2024-го года Самсон зашёл на общую кухню, где Анфиса готовила новогодний ужин. «Что? Проголодался?» – спросила она, не отрываясь от разделки мяса. «Да, проголодался!» – с вызовом рявкнул он. По тону голоса она сразу почувствовала, что Самсон сильно возбуждён. Она резко повернулась к нему, держа в руках массивный деревянный молоток для отбивания мяса. «Ты очень красивая женщина», – пробасил Самсон и порывисто шагнул к ней. «Не подходи!» – не своим голосом заорала Анфиса, но Самсон, издав нечленораздельное рычание, набросился на неё. Резкий неприятный запах звериного пота ударил ей в лицо. Она попыталась оттолкнуть Самсона, но силы были не равны. Он сорвал с женщины блузку и прижался горячими губами к её груди. Прикосновение лица, покрытого густой и жёсткой шерстью, вызвало у Анфисы чувство отвращения, будто ею хочет овладеть какое-то животное, даже отдалённо не напоминающее человека. Когда он, дрожа от страсти, стал на колени и обнял своими звериными лапами её бёдра, новая волна омерзения затмила сознание женщины. Само её тело приняла решение, и тяжёлый удар разделочного молотка обрушился на косматую голову Самсона. Он без чувств повалился на пол. Анфиса выскочила из кухни и бросилась в Центральный зал.
Поползнев с Ильёй в ужасе застыли, увидев Анфису, растрёпанную, без блузки и с массивным молотком в руках. «Самсон пытался меня изнасиловать!» – с трудом выговорила она и осела на стул. «Где он?» – выкрикнул Илья. «На кухне, – бесстрастно ответила Анфиса. – Я пристукнула его этим», – деревянный молоток выпал из руки женщины.
Они вбежали на кухню – Самсон по-прежнему лежал на полу. Илья приложил ухо к груди путоранца, его сердце билось. Мужчины перенесли Самсона в его каюту. «Очнётся», – сказал Поползнев. «Что теперь делать? – спросил Илья. «Да ничего, – Поползнев был на удивление спокоен. – Я вколю ему немного снотворного, пусть проспится».
Приходилось признать неприятную правду – первый вариант путоранца был недоработан. Битый час все трое спорили, ЧТО делать с Самсоном. Илья попытался объяснить поведение своего клона, проблемами переходного возраста и предложил подавить его нездоровую гиперсексуальность транквилизаторами. Поползнев не верил в эффективность такого лечения и склонялся к медикаментозной стерилизации. Но последнее слово осталось за Анфисой: «Или вы сейчас же его кастрируете, или я завтра же улетаю в Томск». Поползнев молчал, он понимал, что Анфиса права. «Ну что ж, – сказал Илья, – придётся кастрировать. Анфиса Юрьевна, может быть, вы подготовите всё необходимое для операции, а мы с Фёдором Яковлевичем займёмся пациентом».
Но, войдя в каюту Самсона, они увидели, что его койка пуста. Бросились искать путоранца по всей пещере, но его нигде не было. Анфиса внимательно осмотрела его каюту и обнаружила, что из платяного шкафа исчезли тулуп, меховая шапка и унты. Стало ясно, что подросток бежал. Был разгар полярной ночи, снаружи бушевала метель. Следы унтов беглеца были видны только у самого выхода из пещеры, далее они терялись. Оставалось лишь ждать, надеясь, что Самсон поймёт всё безумие своего побега и вернётся, но он не вернулся. Было ясно, что путоранец погиб.
Неудача с Самсоном повергла пещерников в уныние: высокий интеллект оказался связанным с уродливостью, но это было полбеды, главный минус заключался в совершенно недопустимой гиперсексуальности путоранца. Создавать новых самсонов не хотелось. Конечно, их можно было кастрировать вскоре после рождения, но такое радикальное решение выглядело ужасно неизящным. Надо сказать, Илья пошёл бы и на это ради науки, но Фёдор Яковлевич запретил ему даже думать о варианте с кастрацией.
Итак, выбранный Ильёй путь, оказался ошибочным. 33-летний учёный затосковал, прикинув, что у него просто не хватит времени на новый перебор бесконечных вариантов питательного раствора в поиске того единственного, который привёл бы к созданию суперинтеллектуала, не отягощённого дефектами. К тому же никто не мог поручиться, что тот заветный вариант вообще существует. И тут Анфиса на очередном совещании в кают-компании напомнила грустным мужчинам, что есть ещё женская версия путоранского человека, у которой будет совершенно другой гормональный фон.
– Ай да Анфиса! Это же шанс! – воскликнул Поползнев.
– Конечно! – радостно согласился Илья. – У супердевочки уровень мужских гормонов должен быть низким, и путоранка, может оказаться успешнее путоранца.
В морозильной камере всё ещё хранился клеточный материал Арины. Илья долго не решался приступить к клонированию любимой женщины, его преследовали жуткие картины звероподобной волосатой Арины, скачущей по пещере, домогаясь его, и всё-таки в начале февраля 2025-го года он решился. Глубокой ночью, когда Поползнев с Анфисой спали, Илья заложил клон Арины и пустил его развитие по программе Самсона. В начале ноября 2025-го новорождённая девочка сделала первый вдох. Она весила шесть с половиной килограмм, и у неё тоже была крупная головка. Далила (так назвал её Илья) росла так же быстро, как и Самсон, и так же быстро умнела.
Уже к маю 2034-го Далила достигла габаритов взрослой женщины. К счастью, она была совсем не уродлива: довольно приятное лицо с высоким выпуклым лбом, роскошные каштановые волосы, хорошо сформированная грудь, широкие бёдра и волосяной покров женского типа. Но месячных не было. Глядя на Далилу, Илья вспоминал Арину: те же глаза, те же волосы, те же нос и подбородок, но лоб выше и заметно выпуклее. И голос другой – более звучный и куда более низкий. Естественно, обитателей пещеры беспокоил уровень сексуальности Далилы. Но, слава богу, с этим делом проблем не было. Более того, первая путоранка вообще не проявляла интереса к мужчинам, наоборот, она тянулась к Анфисе. Любила прижиматься к ней и даже целовать. Илья с неудовольствием отметил холодность к нему Далилы и провёл ультразвуковой анализ её внутренних органов. И тут вскрылась аномалия: матка и фаллопиевы трубы путоранки оказались недоразвитыми.
