Vladi N
Эффект Ноцебо
Глава 8
Run – Snow Patrol
Киллиан
Вроде и совершаю все ежедневные механические движения, а все равно тело ведёт, как от конвульсий. В ее сторону тянется. Опять балахоны эти непонятные, которые все скрывают. Но, блять, у меня слишком живая память. Калейдоскопом картинок выдает хрупкое женское тело, извивающееся в моих руках.
Красивая выросла. Вот сейчас, в эту самую секунду, полностью осознаю сей факт. И что-то, глубоко запрятанное много лет назад в закрома сознания, наружу лезет, вскрывая старые, едва затянувшиеся раны. И ноет. Ноет, когда смотрю в эти невероятные глаза.
Всунул ей эту замороченную булку и себе такую на несознанке сделал. А Барлоу зависла. Смотрит, как на гранату с сорванной чекой. Отворачиваюсь, чтобы не светить собственным рентгеном ее фигуру. Но мама не даёт хотя бы немного расслабиться.
– Дорогой, может ты почаще будешь заезжать к нам?
Не собирался предупреждать. Но раз разговор час в нужное русло повернул…
– Думаю, это не будет проблемой. Я немного поживу в поместье.
Просто немое кино. Даже Ник перестал жевать. Так и завис с булкой у открытого рта, с дикими глазами рассматривая меня. Мать в шоке, отец поражен. И только Чарли понимает. Вижу по взгляду, который с меня на Тиф переводит. Не удивлен, все-таки самый сообразительный получился. Целенаправленно к ней не поворачиваюсь. Знаю, что солнечное затмение зрачки настигнет. Но высокий голос вынуждает посмотреть в ее яркое солнце и обжечься.
– То есть как поживу в поместье?
– Обычно. Это и мой дом, если ты забыла, – выдаю максимально ровно, а нутро уже на дыбы встаёт.
– Ты до этого здесь не появлялся. Что изменилось?
Намеренно провоцирует. Знает же прекрасно ответ на свой вопрос. Молчу, сканируя глазами взволнованное лицо напротив. В столовой висит звенящая тишина, и только мы с Барлоу обменивается репликами, будто в пинг-понг играем.
– Тебе действительно хочется услышать ответ здесь? – специально подчёркиваю последнее слово и тут же наблюдаю, как бледные щеки заливаются румянцем. Девчонка резко отворачивается, отодвигает тарелку с едой и встаёт из-за стола.
– Спасибо за завтрак.
– Тиф, – Чарли откладывает приборы, – ты едешь в издательство?
– Эм… Да… – теряется, – ты тоже?
Брат только добродушно ухмыляется и кивает, вставая следом.
– Собирайся, довезу.
– Я сам, – ловлю понимающий взгляд мамы, спрятанный за неловкой улыбкой, а затем получаю порцию гневной блокады от Барлоу, когда встречаемся глазами, – пойдем.
Хватаю упирающуюся девчонку и тащу за собой к выходу из столовой. Борщу с хваткой, отпуская только тогда, когда оказываемся в своем крыле. Тиффани яростно отшатывается, потирая запястье, вызывая во мне немой укол совести.
– Какого хрена ты это делаешь, Киллиан? – голос хлыстом рассекает пространство холла.
– Делаю что?
– Это! Это все делаешь! – разводит руками, продолжая стрелять солнечными молниями. – Ты обещал, что я буду здесь в относительном спокойствии! Что ты не будешь трогать меня!
Резко срываюсь с места и вплотную подхожу к девушке, прерывая тираду. Возвышаюсь над ней, встречая полный сопротивления взгляд на поднятом к верху лице. Медленно складываю руки по обе стороны от нее, упирая в стену, загоняя Барлоу в ловушку. Женское дыхание становится сбивчивее, вижу, как лихорадочно она сглатывает слюну, которая скапливается в горле. Ресницы подрагивают, губы плотно сжаты. Зрительный контакт не разрываем – глаза в глаза молча воюем.
– Я не трогаю тебя, Солнце. А всего лишь собираюсь жить в своем доме, – каждое слово произношу медленно, наблюдая за реакцией. – Я обещал – я делаю. Но находиться здесь буду столько, сколько хочу.
Двигаюсь руками ниже, останавливаясь на уровне женской груди. Машинально опускаю взгляд, натыкаясь на воспаленные горошины сосков, натянувших вязаную ткань. Вспоминаю шикарные сиськи, округлые и налитые, и неосознанно поправляю вставший в штанах член, что не укрывается от внимания Тиффани. Девчонка опускает глаза и снова заливается румянцем, вызывая во мне удовлетворительную ухмылку вперемешку с разливающимся по венам адреналином.
– Я хочу тебя. Скрывать не собираюсь, – наклоняюсь к аккуратному ушку, – но слово держу. Правда, ты сама придёшь ко мне, красивая. А теперь иди, собирайся.
Тиффани дергается, как от удара, и вырывается из образованной ловушки. Но не успевает она сделать и пары шагов, я ловлю тонкое запястье и вновь тяну девчонку на себя, заключая в объятия.
– И ещё. Ты должна есть. Совсем тощая стала. Тебе не идёт.
Хотел мягче, но получилось как всегда. Голос ровный и грубый. А она не смотрит. Жмется к моей груди, плечи дрожат, будто плачет. Пытаюсь поймать ее подбородок, чтобы посмотреть в глаза, но Барлоу выкручивается. Отталкивает и уходит к себе.
Запускаю пальцы в волосы и гоняю миллионы хаотичных мыслей в голове. Какого хрена так завернуло то? Что за маниакальное желание видеть постоянно? Понимаю, что пугаю. Но, сука, осознание того, что Тиффани течет только от одного моего взгляда, нахрен все адекватное мышление разбивает о стояк. Хочу ее. Трахать хочу дико. Чтобы темперамент свой только там показывала.
Так и стою в холле, оперевшись на стену, когда девчонка пролетает мимо меня. Теперь на ней, мать его, платье. Бляяяять. Охрененные ноги. Сука.
Сука.
Сука!
Я, словно послушный кобель, плетусь следом за своей хозяйкой. Молчу, когда завожу тачку, пока Тиф и Чарли обсуждают что-то. Молчу, когда коленки в темном капроне устраиваются рядом. Молчу, когда трогаемся с места. Тиффани не смотрит, упорно сверлит взглядом стекло со своей стороны.
– Ты обиделась? – сам не понимаю, как эти слова с губ срываются.
– Нет.
– Врешь.
Теперь разворачивается и дух из меня вышибает.
– Да, ты обидел меня.
– Чем же? Правдой? – максимально лениво смотрю в ответ. – Кожа да кости остались.
– Что же ты в душе не побрезговал меня лапать, если так противно? – голос срывается на дрожь. В нем отчётливо слышны слезы, вызывающие мое искреннее недоумение.
– С чего ты эту дурь взяла, что мне противно? – вопросительно поднимаю брови.
– Ты же сам сказал…
– Не надо придумывать за меня то, что тебе удобно, – прерываю очередную дичь. – Я сказал это только потому, что еда – твое здоровье. Ты стресс пережила. Тебе нужно нормально питаться, чтобы выплывать из дерьмового состояния, – снова перевожу взгляд на удивлённые женские глаза. – Ты красивая. Ты возбуждаешь. И твоя болезненная худоба этого не отменяет. Поэтому не стоит придумывать себе повод, чтобы ещё больше меня ненавидеть.
Смутилась. Глаза опустила, нервно теребя ручку сумки. Не дёргаю ее, даю переварить. Не совсем я и дерьмо. Переживания мне тоже не чужды
– Прости… – задушено. – Все, что касается этой темы, принимаю в штыки. И зачастую неправильно.
– Почему?
– Череда сильнейших стрессов. У меня не получается поправиться. Иногда могу днями не есть.
– Это не норма… Тиффани, – всегда, когда произношу, смакую ее имя, каждую букву на языке стремясь распробовать.
– Знаю.
В салоне снова воцарилась тишина. Не было в ней возбуждения. Только неловкость.
– Расскажешь?
– Что?
– Что это за череда стрессов?
Паркуюсь перед зданием редакции, ожидая ответа. Встречаемся в зрительном противостоянии. Солнце в море. Смотрим долго, изучающе, взволнованно.
– Я не готова об этом говорить. Ни сейчас, ни когда-либо, – открывает пассажирскую дверь. – Спасибо, что подвез. Обратно доберусь с Чарли.
– Ага, до встречи дома, – растягиваю губы в привычной наглой ухмылке, хотя хочется сделать нечто совершенно другое. Барлоу только смерила меня холодным взглядом теплых глаз и со всей дури хлопнула дверью.
Глава
9
New Devide – Linkin Park
Тиффани
Как он меня, блять, бесит. Напыщенный идиот. Все-то он знает лучше всех. Везде надо залезть. Бесит!
– Что случилось? – Чарли ждёт меня возле входа, провожая машину старшего Хоггарда глазами. – Сейчас мне почему-то кажется, что лучше тебе не перечить.
– Ты в курсе, что твой брат – самовлюблённый баран? – резче, чем нужно, запахиваю полы пальто.
– В курсе, – снова гортанный мужской смех, разряжающий обстановку, – но ты ничего не поменяешь. Поэтому просто забей, Тиф. Пойдем.
Чарли придерживает для меня дверь, и я оказываюсь в персональном раю. Невероятных размеров холл вмещает в себя сотни сотрудников. Кто-то торопится, кто-то отдыхает, кто-то ведёт размеренные беседы. Восторженно оглядываю стены ультра современного помещения и гулко выдыхаю.
– Нравится? – мужской голос где-то над ухом вернул к реальности происходящего.
– То, что я уже успела увидеть – однозначно. Боюсь представить, что дальше.
Чарли только кивнул, подавая руку. Беру крупную ладонь и следую за не обладателем сквозь толпы людей. С Хоггардом здороваются, ему искренне улыбаются, участливо интересуются делами. И первый раз за все время я задумываюсь спросить, какая роль отведена ему в "Бритиш паблишед".
Заходим в лифт, переполненный говорящими сотрудниками, что в ушах снова противно зашумело. Вся эта возня с работой ненадолго отвлекает меня от собственных червоточащих мыслей, но стоит какому-то триггеру замаячить на горизонте, как всплывает все многолетнее дерьмо, которое отправляет мне жизнь. Откидываю голову назад, закрываю глаза и медленно досчитываю до десяти, стараясь не думать ни о чем, чтобы унять гул.
– Плохо?
– Нет.
Чувствую Чарли, его руку на плече и распахиваю веки. Мужские глаза чрезмерно тревожны.
– Да все нормально, забей, – толкаю его в бок стараясь придать выражению лица максимальную беззаботность. – А кто ты в редакции?
– Я владелец.
– Ого… – теряюсь. – В смысле… Отец передал дела?
– В том смысле, что я единоличный собственник бизнеса.
Голубые глаза как-то насмешливо сверлят мои, вызывая неподдельное, несвойственное мне наивное смущение.
– Но твой отец сказал, что это его издательство.
– Потому что я так попросил.
Качая головой из стороны в сторону, пытаюсь понять смысл и цель последней фразы, но Чарли вдруг тянет меня за руку и выводит из абсолютно опустевшего лифта наружу.
– Пойдем, познакомлю тебя с Роджером.
– И кто этот Роджер? – тороплюсь за Хоггардом, еле переставляя ноги.
– Наш главный редактор. Работать будешь с ним.
– А ты?
– Что я?
– Где ты будешь?
– А где надо?
– Чарли! – луплю его ладонью под срывающийся хохот. – Перестань отвечать вопросом на вопрос. Это моя прерогатива.
– Ладно, заноза, не кипи, – подталкивает за талию налево по коридору, упираясь в светлый холл. – Я буду напротив, в соседней части здания, – несколько раз стучит и распахивает дверь одного из двух соседствующих в пространстве помещений. – Мэри, привет!
Миниатюрная молодая блондинка подскочила с места, улыбаясь во все тридцать два, и поспешила к нам.
– Чарли, здравствуй! Чем могу помочь?
– После того, как Тиффани пообщается с Роджером, проводишь ее ко мне, ладно?
– Без проблем. Будет сделано.
– Отлично. Тиф, Мэри помощница нашего главреда, поэтому можешь любые вопросы адресовывать ей. Помни, что я напротив. Все, заноза, – слегка приобнимает, – я тебя жду. Заедем ещё в пару мест и потом домой.
И опять эти странные ощущения при слове "дом". Какое-то чувство неверия и обмана не покидает. Но я только киваю и прохожу внутрь нужного кабинета.
На удивление, с миловидным мужчиной лет тридцати мы достаточно открыто и спокойно поговорили. Приступаю со следующей недели, как раз закрою всю эту не дающую покоя тему с завещанием. Пока все мысли в основном о том, в какое же дерьмо залез мой отец. Затем Мэри отвела меня к большому боссу. Наблюдала за Чарли около пары часов, пока тот завершал собственные дела. Умный, спокойный, полностью уверенный в том, что делает. Вежливый и в меру настойчивый, когда этого требуют обстоятельства. Красивый, сильный, молодой, богатый, черт возьми. Даааа, шикарный, конечно, он получился. Повезет кому-то. Может даже и я бы слюной истекла, если бы всегда не воспринимала его за брата. В отличие от Киллиана.
Киллиан Хоггард.
Каждый раз, когда думаю о нем, что-то глубоко внутри даёт небольшой сбой. Дыхание сбивается, а сердце разгоняется на бег. Автоматом самые пошлые воспоминания встают на передний план, перекрывая все адекватные.
Никогда я не считала его братом. Чарли да. Ника да. Его нет. Сначала он меня дико пугал своей молчаливостью и насупленностью, а сейчас постоянно раздражает.
Сама понимаю, что обманываюсь.
Он меня не только раздражает, но и привлекает. Как сексуальный мужчина привлекает женщину. Если бы было по-другому, то, что я испытываю даже сейчас, думая о нем, не вскрывало бы мне панцирь, под которым спрятаны давно забытые эмоции. Которых я искренне боюсь. Точнее того, что за ними может последовать.
Но я не могу. Не могу и не хочу лезть в это дерьмо в виде старшего из братьев. Не могу переступить себя. Хотя далеко не дура – понимаю, сколько лет прошло с моей потери. Пора отпустить.
Чарли отрывает меня от самобичевания, и мы собираемся в поместье. Он единственный из троих, кто ездит на более сдержанном автомобиле, в очередной раз подчёркивая свою взрослую жизненную позицию. Да и все в нем мне импонирует, как в человеке. В мужчине, в которого он превратился. Что и озвучиваю вслух.
– Взаимно, Тиф. Я тобой восхищаюсь.
– И чем же, – не сдерживаюсь и хрипло смеюсь. – Я же неудачница.
Только вот Чарли не смеётся. Пристально смотрит, что-то в своем большом мозге прокручивая, а затем выдает:
– Придет время, и ты поймёшь почему.
До дома очень много разговариваем. Я вообще ни о чем не думаю. Нет поганых мыслей. Только собеседник и наша многогранная беседа.
В доме сталкиваюсь с Ричардом на лестнице, когда хочу подняться к себе.
– Тиффани. Как все прошло?
– Прекрасно! – наверное, впервые так искренне улыбаюсь за последние годы. – Правда, все отлично. Не волнуйтесь.
Мужчина только растягивает губы, легонько кивая и давая мне возможность удалиться.
Поворачиваю в свое крыло, переступаю порог и в шоке застываю. Голая мужская задница с фигурными, как и все остальное, ямочками на ягодицах мельтешит прямо перед моим лицом. На Киллианне нет ничего. Ничего, мать его. Широченные плечи в татуированной окантовке, узкий торс, длинные спортивные ноги и, как выяснилось, шикарная задница.
Чувствую, как меня буквально швыряет в дрожь, будто облили кипятком. Румянец расползается по телу, заставляя кожу лихорадочно чесаться. Пытаюсь не смотреть, но не могу – слежу взглядом за траекторией движения мужчины.
Но он разворачивается. Не знаю, слышит ли, чувствует, однако после того, как меня шокировала неожиданная голая задница, все мое внимание сконцентрировалось на одной важной детали мужского тела, которая ещё в душе вызвала какой-то ступор и шок.
Здоровый член и сейчас был возбуждён, хотя сам Киллиан выглядит непривычно расслабленным. Но стоит мне, наконец, поднять свой взгляд к глазам, сердце останавливается. И я понимаю, что спокойствие в этом доме нам двоим только снится.
Глава
10
Beautiful Things – Andain (YoGee chillstep remix)
Тиффани
Тупо пялюсь на голого охрененного мужика, не в силах глаз отвести. Такой ступор от неожиданности, что потом будет даже стыдно. Но не сейчас.
Киллиан расслабленно подходит, сканируя меня взглядом с ног до головы. На лице блуждает слишком самодовольная ухмылка.
– Мне подойти ещё ближе, чтобы ты ещё и потрогала? Или достаточно просто разглядывания?
Насмешливый тон силком вырывает меня из нахлынувшего морока, уступая место неудержимой злости.
– Ты совсем охренел? Какого, твою мать, черта ты творишь? – неожиданно звонкий голос оглушает даже меня.
– Красиво ругаешься, Солнце.
– Ой, прекращай, а! – демонстративно закрываю глаза рукой, но все, что необходимо, глубоко отпечаталось в памяти. – Прикрой срам!
Гортанный хриплый смешок какие-то глубоко спрятанные струны души задевает. Кожа ощутимо покрылась мурашками, а внутри такое странное чувство проснулось, которое просто невозможно описать.
– Ты забавная.
– А ты нет! Сколько можно вести себя, как урод? В доме что, полотенец нет? Хотя бы так прикрылся.
Еле раскрываю пальцы и тут же бессовестно палюсь. Хоггард многозначительно смотрит прямо в щель, из которой видны мои, как бы не хотелось признавать, заинтересованные глаза. Опускаю ладонь и ловлю голубые глаза своими.
– То есть если я буду ходить в полотенце, то это будет тебе по душе? Что ж, Тиффани, – снова буквально каждую букву растягивает, – я тебя услышал.
– Да нет же, я не это… – поздно. Киллиан, продолжая ухмыляться, молча развернулся и, светя шикарной задницей, удалился в свою комнату. – Боже, ну что за козел…
Откидываю голову назад, тяжело вздыхая. Выпускаю скопившееся за последние несколько минут напряжение. Тело такой свинцовой тяжестью налились, что элементарно ноги передвигать сложно. Кое-как добираюсь до своей комнаты и плотно закрываю дверь, проворачивая несколько раз защёлку замка́, хотя понимаю, что меня это не спасет, если у старшего из братьев возникнет желание "проведать" меня.
Устало падаю на кровать, перебирая в утомленном сознании картинки сегодняшнего дня, неизменно отдавая предпочтение последнему из эпизодов. Гоняю в голове образ Киллиана, откровенно сводящий с ума. Идеальные пропорции. Идеальные линии. Идеальный рельеф. Внешность, голос, стиль – все в нем потрясающе, надо честно признать. Все, кроме несносного, срывающего все мои стопы характера.
Сколько так лежу не знаю. До последнего отталкиваю от себя мучительные размышления об отце, поэтому и возвращаюсь раз за разом к Хоггарду. Но под вечер, все же, накрывает дичайшая тоска, разъедающая изнутри и выжимающая из глаз застоявшиеся слезы. Снова и снова возвращаюсь к похоронам папы, к словам Ричарда, к смерти мамы. Не могу остановить соленый поток, струившийся из опухших глаз. Пропустила ужин, проигнорировала многочисленные вопросы Ника, отложила все насущное, наверное, впервые полностью отдавшись собственному горю. И после продолжающейся истерики просто отрубилась, но уже ни о чем не думая.
***
Дни в доме Хоггардов, на мое удивление, побежали с бешеной скоростью. Все происходило более, чем миролюбиво: завтраки и ужины в основном проходили в присутствии всех членов семьи. Даже Киллиан посещал эти мероприятия, но по обыкновению всегда молчал, не смотря на попытки Трис разговорить сына. Обед у каждого был отдельно. Когда я один день полностью провела в поместье, то обнаружила абсолютное отсутствие всех хозяев дома.
Чарли вводил меня в курс дела по издательству, Ник просто постоянно крутился рядом, заполняя сквозящую дыру в душе своими слегка идиотскими, но дико смешными шутками, и отвлекал от старшего брата.
Киллиан.
Он по-прежнему жил в поместье. Неизменно спускался на завтрак, где всегда сидел возле меня. Постоянно владел моим вниманием, даже против воли. Каждое его движение отточенное и выверенное, будто этот человек никогда ничего не делает просто так. Даже ест по собственным правилам.
Он все так же сводил меня с ума своими неожиданными появлениями, но, хотя бы, прикрывал свое постоянно возбужденное достоинство полотенцем. Но легче мне от этого не становилось ни на грамм. Долгое отсутствие интимной жизни сказывалось на мне под воздействием такого внушительного раздражителя. Каждый раз, когда видела его, буквально вспыхивала всем телом. От кончиков пальцев до кончиков волос. Обжигающая магма обволакивала нутро, заполоняла огнем, заставляя хотеть большего. Возбуждаться каждый раз, глядя на самодовольного нахала, появляющегося в доме исключительно ближе к ночи.
Меня распирало любопытство, которое никогда мне не было свойственно. Чем занимается этот человек? Как живёт? Чем интересуется? Почему всегда такой невозмутимый и отрешенный, а со мной наедине его бросает из состояния наглого придурка к зажженному фитилю на фейерверке. Немного времени – выстрелит. А после может подарить радость и ощущение праздника или же способен убить при неосторожном обращении.
В очередной из таких вечеров я не сдержалась. Смотрела на удаляющуюся мокрую спину, покрытую татуировкой, крепкие руки, спортивные ноги, и такой лавиной возбуждения накрыло, что впору задохнуться.
Кое-как добралась до своей комнаты. Нестерпимое пекло между ног бросило в жар. Падаю на кровать, спешно спуская по ногам спортивные штаны и трусы. Дотрагиваюсь разгоряченными пальцами до влажных складок и вздрагиваю всем телом, словно через меня пустили разряды в двести двадцать. Громкий стон слетает с губ, распаляя обостренные нервные окончания ещё больше. Но уже плевать. На все плевать, потому что сознание полностью сконцентрировано в одном маленьком пульсирующем бугорке.
Закрываю глаза и провожу пальцами по изнывающий плоти. Обвожу распухшие половые губы, медленно продвигаясь выше к источнику собственного удовольствия. В ушах шум крови, гоняемой бешеным сердцем по горящим венам. В голове картины шикарного мужского тела и нашего обоюдного оргазма в душевой кабине.
Шире раздвигаю ноги, кладу пальцы на клитор, начиная медленно похлопывать по изнывающему комочку. Влаги образовалось столько, что бесстыдные хлюпающие звуки заполонили комнату, но мне настолько хорошо, что даже факт того, что меня слышно, не способен привести в адекватное состояние.
Я стону и кусаю губы, лихорадочно двигая рукой между своих ног. Когда тягучее желание становится совсем невыносимым, загоняю внутрь сначала один палец, а затем к нему присоединяется ещё. Сладкая истома разливается по телу, заставляя выгибать спину и ускорять рваные движения.
Холодные грубые ладони, неожиданно обхватившие мои бедра, грубо вырывают из тумана удовольствия, вынуждая распахнуть глаза.
Серые, словно грозовые тучи, зрачки сейчас буквально убивают меня. Стреляют молниями на поражение, ещё больше распаляя огонь внутри. Мужчина порочно облизнулся, опуская взгляд на мою промежность, втянул носом запах возбуждения, и снова вернулся к моему раскрасневшемуся лицу.
– Я сам, – хриплый голос в действительности выдает то, как сильно Киллиан Хоггард возбуждён. Как сильно хочет меня. – Я сам сделаю так, что ты будешь кричать от удовольствия, Тиффани. И будешь кончать только для меня. Всегда только для меня.
