Vladi N
Эффект Ноцебо
Пролог
Cut – Plumb
Проливной дождь смывает скупые слезы с моих щек. Наблюдаю, как черный гроб по очереди закидывают горстями земли немногочисленные люди, пришедшие попрощаться. На улице середина октября, я промокла до нитки, но холода совсем не чувствую. Ничего больше не чувствую.
– Тиффани.
Оборачиваюсь на бархатный голос, доносящийся будто из трубы. Резкое движение добавляет дискомфорта и так гудящей голове. Боль бьёт по вискам, заставляя морщиться от ощущений. Покачиваюсь на месте, вынуждая мужчину, окликнувшего меня, поймать мою руку и удержать. Дождь застилает глаза, но я узнаю его больше по запаху, запомнившемуся с детства: табак и пряности.
– Здравствуйте, Ричард.
– Прими мои соболезнования.
– Спасибо.
Никогда не понимала, что говорить в таких случаях. Стандартные общепринятые фразы являются бездушными и пустыми. Между нами возникла пауза, которая позволила рассмотреть мужчину внимательнее. Все тот же высокий и статный, хоть и в годах. Следит за собой – видно, не взирая даже на верхнюю одежду. Теплый взгляд голубых лучистых глаз греет так же, как и пятнадцать лет назад.
– Мне нужно поговорить с тобой. Только не здесь.
Четко проговаривает каждое слово, при этом негласно давая указание охране. Через несколько секунд молодой мужчина уже раскрыл над моей головой зонт.
– Я должна закончить церемонию.
– Понимаю, – кивает, – подожду в машине. Дик проводит тебя.
Не дожидаясь моего ответа, направляется к припаркованному Audi. Со мной остаётся Дик, остальные сопровождающие скрываются следом за своим нанимателем.
Ещё минут двадцать принимаю скупые соболезнования, бездумно говоря что-то в ответ. Мыслями блуждаю далеко отсюда. В череде дней, когда детство закончилось. После того, как последние люди разошлись, оборачиваюсь на фотографию отца в черной рамке и вздыхаю:
– Я люблю тебя, папочка. Спи спокойно.
Покидаю могилу и спустя пару минут опускаюсь на бежевое кожаное сидение рядом со старым другом семьи.
– Ты замёрзла?
– Мистер Хоггард, я очень хочу оказаться дома, чтобы запить этот день. Потому что сейчас я не настроена на задушевные разговоры и обсуждение моего состояния.
Мужчина молчит. Тяжёлым взглядом прожигает, коего у него никогда не видела.
– Хорошо. Сегодня я тебя отпущу. Но завтра жду у себя. Пришлю водителя.
– Я помню дорогу.
– Это не обсуждается, – глубокий голос окрасился стальными нотами. – Разговор касается твоего отца.
– Он умер. О чём уже говорить?
Откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Да, я бессердечная стерва. Но так мне проще.
– Окей, поставлю вопрос по-другому, – если Хоггард и удивился, то не подал вида, – разговор пойдет о последней воле твоего отца относительно тебя.
Распахиваю веки и устремляю взор в лицо собеседника.
– Слушаю.
– Нет, Тиффани, не здесь. Завтра. У меня. А теперь я отвезу тебя домой.
Глава
1
Take Me Home – Jess Glynne
Лондон, 2020 г.
Тиффани
Черный Мерседес тормозит у монолитных ворот, скрывающих за собой место, в котором я провела большую часть своего детства. Тонированные стекла ещё больше сгущают темноту за окном. Дождь льет уже вторую неделю, даже не думая прекратить. Будто оплакивает мое потерянное сердце и душу.
Железные створки отъезжают, открывая моему взору вид на шикарную необъятную территорию поместья семьи Хоггард. Все осталось так же, как я помню: фигурные садовые скульптуры посреди бескрайних газонов, собственный парк на территории, где деревья уже окрасились в яркие осенние краски, а дождь безжалостно рвет и топчет радужные листья, тройной фонтан прямо перед домом. И особняк. Три этажа белого монолита, простирающиеся по периметру доброй половины территории. Четыре крыла и основное здание, вмещающее в себя ещё и гаражную пристройку на десяток машин.
Автомобиль медленно катится по гравийной дорожке, а я слушаю взволнованные удары сердца и осознаю, что ничего хорошего эта встреча не принесет. Мы не виделись четырнадцать лет – столько прошло с тех пор, как отец потерял все. И я не понимаю, что заставило Ричарда Хоггарда возобновить давно утерянный контакт.
Машина тормозит перед колоннами, скрывающими вход в дом. Перевожу дух и резво выскакиваю из салона, опережая стремившегося открыть мне дверь водителя. Бросив короткое "я сама", направляюсь к монолитной черной арке со сплошным полотном и округлым подвижным кольцом вместо ручки. Уверенно обхватываю его пальцами и дважды стучу.
Не проходит и минуты, которую я сознательно отсчитываю в уме, чтобы унять напряжение, как двери распахиваются, являя на пороге Ричарда Хоггарда. Надо признать, я ожидала увидеть дворецкого.
– Я рад, что ты приехала, Тиффани. Не стой на пороге, проходи.
– У меня разве был выбор? – захожу внутрь мимо пропускающего меня мужчины. – Я думала, что глава семейства не открывает посетителям двери.
– Особый случай. Можешь не стараться меня уколоть. Не получится.
Ричард только снисходительно смотрит, но больше никак не реагирует на мое ерничество. Сам забирает мое пальто, убирая его на вешалку в холле, и жестом предлагает проследовать за ним.
– Все собрались, за исключением Киллиана. Что неудивительно, – Хоггард неоднозначно хмыкает, усаживаясь в глубокое зелёное кресло. Я же опускаюсь в такое же напротив.
– Зачем? – если снаружи все осталось так, как я помню, то внутри дом претерпел кардинальные перемены. Классика стиля ушла, предоставив место лофту и последнему слову техники.
– Затем, что мою семью этот разговор касается так же прямо, как и тебя.
А вот сейчас я удивляюсь. Смотрю на мужчину и пытаюсь прочитать то, что скрыто в его мыслях. Хотя бы намек понять. Но нет – лицо не выдает даже малейшего признака для понимания сути.
В гостиной появляется Максимилиан – дворецкий, который кормил меня шоколадом и возил на спине. Тогда он был гораздо моложе. Сейчас же пожилой мужчина одарил меня самой теплой из своих улыбок и направился к своему хозяину. Ричард что-то тихо сказал и, получив в ответ лёгкий кивок головы, отпустил своего верного сотрудника.
– О чем вы хотели поговорить со мной?
– О тебе.
– Хм, занятно, – откидываюсь в кресле и буравлю Ричарда взглядом, – и что же я должна услышать?
– Я так понимаю, что завещание тебе ещё не зачитывали?
– Нет, встреча с адвокатом назначена на следующую неделю. Есть какие-то проблемы?
– Ты уже знаешь, чем будешь заниматься? Насколько я осведомлен, после университета ты решила вернуться к отцу в Лондон. Насовсем.
Ричард намеренно игнорирует мой вопрос, плутая вокруг. Молчу, давая понять, что его знание верно.
– Почему не захотела остаться в Штатах?
Больной ком воспоминаний подступил к горлу опасным жжением, заставляя прикрыть на секунду глаза. Справившись с эмоциями, возвращаю скупую улыбку собеседнику.
– Плохие ассоциации. Ричард, говорите прямо, в чем дело? Не надо меня морально готовить.
Хоггард тяжело вздохнул и подался вперёд, выпрямив руки и облокотив ладонями на колени.
– Тиф… Итон незадолго до смерти снова вернулся к старым развлечениям.
В момент вся влага с глаз пропала, заставляя белки буквально вывалиться из орбит. Будто раскалённый песок засыпали в глазницу – жжение набирало такую силу, что причиняло ощутимую физическую боль.
– Это неправда.
– Правда, милая.
– Нет, не верю… – подскакиваю на ноги, застывая напротив мужчины. – Откуда вы знаете? Вы не общались почти пятнадцать лет!
– Он сам пришел ко мне около полугода назад, – хриплый мужской голос собеседника без лишних описаний даёт понять, что ему тяжело. И вспоминать, и озвучивать. – Итон снова стал играть. И в этот раз связался не с теми людьми. Я предлагал помощь, возможность закрыть долг, но там счёт был уже не только на деньги. Ты понимаешь меня?
Слушаю и не могу поверить, что это снова происходит. Боже, опять! За что?! Высохшие и обездвиженные до этого момента глаза сейчас наполнялись предательскими неконтролируемыми слезами. Сжимаю руки в кулаки, что ногти до боли впиваются в кожу. Киваю. Киваю, но не осознаю, что это действительно опять повторяется.
– Итон Барлоу оставил после себя только долги, ворох нерешённых проблем и дурную репутацию. На оглашении завещания тебе объявят, что дом необходимо освободить немедленно. Ты осталась ни с чем, – Ричард намеренно не смягчает тон, которым озвучивает то, что разбивает мое сознание. Делает это для меня, чтобы я даже не пробовала искать надежду. – Если бы дело было только в долгах, то все было бы гораздо проще. Но пойми, Тиффани, – мужчина поднимается из кресла и подходит вплотную, аккуратно обхватив мои плечи тёплыми ладонями, – я не знаю, с кем он связался. И в какое дерьмо он залез. Единственное, о чем он просил, наступая на собственную гордость – чтобы я защитил тебя.
Поднимаю воспалённые от сдерживаемых слез глаза на серьезное лицо. При близком рассмотрении видно, что морщины уставшими складками исполосовали лоб и переносицу. Яркие голубые глаза сейчас не светились как раньше. А губы тонкой линией выдавали колоссальное напряжение владельца.
– Это не шутки, Тиф. Все более, чем серьезно. И если бы я не понимал, что тебе угрожает реальная опасность, то не озвучивал бы то, что собираюсь предложить.
Его пальцы крепче сжимают мою кожу, словно приводя в чувства. Я же не могу и слова вымолвить – только стою и таращусь прямо в глаза напротив, медленно умирая внутри. Хотя, казалось, что это уже невозможно.
Шум шагов заставил меня высвободиться из цепкого захвата и обернуться. В гостиную по очереди заходили люди, в которых не сразу можно было узнать старых друзей. Первой в комнату буквально вплыла Беатрис – такая же красивая, как и далёкие годы назад. Высокая и стройная, не смотря на возраст, она могла бы похвастаться изумительной кожей и все той же свежей неординарной красотой, которой так щедро ее наградила природа. Чета Хоггард в принципе невероятно красивая пара. Неудивительно, что у них получились такие дети. Женщина, увидев меня, быстрым шагом оказалась рядом и стиснула в таких крепких объятиях, коих я не получала уже много лет.
– Мне так жаль, дорогая, так жаль… – горячее дыхание обожгло шею, а искренность голоса прорвала сдерживаемую всеми силами плотину. Слезы влажной дорожкой покатились вниз, пока я со всей силой обнимала женщину в ответ. – Ты же знаешь, что мы всегда поможем. Знаешь ведь? Не чужая ты нам…
Нежная ладонь ласково гладила меня по голове, а я вспоминала маму. И сердце крошилось на мелкие кусочки, рассыпающиеся в пыль.
– Оооо, сколько сырости развели. Женщины!
Отрываюсь от женского плеча и поднимаю голову. Взглядом натыкаюсь на двух молодых мужчин. Красивых, высоких, прекрасно сложенных. Чарльз и Николас – оба голубоглазые блондины, вылитые отец в молодости. Услада для глаз. Притворно недовольный голос, заставивший меня прекратить самобичевание, принадлежал самому младшему из братьев.
– Ну, привет, заноза! – Ник надвигается не меня, широко распахнув руки. – Сто лет не виделись! Какая стала, а?
Заключив мою талию в медвежьи объятия, младший из Хоггардов оторвал меня от земли, заставив засмеяться.
– Я тоже рада тебя видеть, Ник! – обнимаю его в ответ, впервые за долгое время чувствуя умиротворение. – Ты что употребляешь? Куда так вымахал? Скоро головой своей светлой все люстры снесешь!
– Не мерь всех по себе, коротышка!
Градус напряжения в комнате заметно спал. Я с удовольствием теребила светлые волосы парня, который когда-то давно был моим другом. Мы с Ником ровесники, он тоже должен был закончить университет в этом году. И он действительно сильно вырос. Я-то помню его сопливым мальчишкой с выбитым передним зубом из-за неудачного падения с дерева. А сейчас передо мной настоящий красавец.
Пока мы обнимались с младшим из братьев, ко мне со спины незаметно подошёл средний. Неуловимое касание мужских пальцев ударило током плечо. Разворачиваюсь и натыкаюсь на такие же, как у отца, яркие голубые глаза, но не тронутые тяжестью прожитых лет.
– Я скучал, Тиф.
Всего три слова. Но сколько скрытой боли они за собой несут. Из-за разногласия родителей мы лишились друг друга. А мы были семьей.
Молча киваю, смаргивая очередные слезы, и обнимаю его за шею. Чарли был самым рассудительным из всех троих. Своего рода балансом между старшим и младшим братом. И он всегда меня защищал. В основном от старшего.
– Что ж, – Ричард хлопнул в ладоши и встал перед нами, – у меня есть очень важная новость. И мне было необходимо, чтобы все члены семьи присутствовали здесь.
– Одному… кхм… члену, похоже, плевать на твое мнение, пап, – Ник закинул руку мне на плечо, подтягивая ближе к себе.
– Николас! – одернула его мать, – прекрати.
– Не стоит, Беатрис, все прекрасно знают, что Киллиана не считается ни с кем в нашей семье.
Невольно закрыла глаза, вспоминая молчаливого подростка, кем в последние наши встречи являлся старший из братьев. Я постоянно от него огребала. Ощущала себя назойливой мухой рядом с опасным пауком.
– Вопрос серьезный. Даже очень серьезный. Трис, – Ричард взял за руку жену, – Чарльз, Николас, – поочередно кивнул сыновьям, – не смотря на разногласия, которые произошли между мной и отцом Тиффани, наша девочка нуждается в помощи. Сейчас у неё проблемы.
– Что произошло?
– Какие проблемы?
Мужчины одновременно задали свои вопросы, заставляя меня вернуться в тот дурдом, в который превратилась моя жизнь. Но холодный грубый голос, разорвавший пространство гостиной словно граната, разогнал кровь по венам с бешеной скоростью.
– Надо же… Просто потрясающая идиллия.
Я, так и стоявшая с мужской рукой на плече, подалась вправо. Меня встретили те же самые глаза, которых сегодня слишком много. Правда, если до этого они лучились радушием и пониманием, то те, что напротив, горят огнем предупреждения.
Глава
2
So Cold – Breaking Benjamin
Киллиан
Ожесточенно луплю грушу уже третий час. Соленый пот крупными каплями стекает по лицу, оседая в районе подбородка. Опять эти семейные сходки, на которых мое присутствие всегда ярко выделяется слишком агрессивным настроением. Не был там пару месяцев, и еще столько бы не появлялся.
Но у нас, блять, новая принцесса в королевстве лицемерия. Забытое воспоминание, вычеркнутое из памяти, снова замаячило на горизонте. Ник сказал, что отец сам ее нашел. Вопрос только – какого черта?
– Кил¹, завязывай, у тебя телефон разрывается! – Джейсон вырывает из размышлений, кинув в меня полотенце.
– Еще раз так сделаешь, окажешься на месте этой груши.
Спарринг-партнер показывает мне средний палец и уходит в раздевалку. Вытираю лицо, не спеша развязываю бинты, разминаю пальцы со сбитыми костяшками. Поворачиваю шею до хруста в разные стороны. И только после этого направляюсь к разрывающему тишину зала телефону.
– Что? – без приветствия рыкаю в трубку брату.
– Ты едешь или нет? Отец негодует.
– Плевать.
– Киллиан, хватит ломаться. Все равно же придется появиться когда-нибудь. И будет хуже, – стискиваю челюсти, от чего раздается характерный зубной скрежет, – ты же сам прекрасно это понимаешь.
– Она уже приехала?
– Нет еще. Но Адам уже отправился за ней.
Молчу, не зная, что сказать Нику.
– Просто приезжай и все.
Сбрасываю звонок и направляюсь в раздевалку. Стягиваю с себя мокрые шорты, закидывая в сумку, и захожу в душ. Через пятнадцать минут прыгаю в обожаемую черную Bugatti Chiron Super Sport охрененной комплектации, включаю на максимум любимый плейлист и с характерным звуком трогаюсь с места.
Проношусь по залитому ливнем Лондону на бешеной скорости, не беспокоясь о правилах. На них мне давно плевать. Стоит только оказаться перед воротами, дыхание сбивается, заставляя испытывать какие-то незнакомые эмоции. Предвкушение.
Проезжаю по территории прямиком к гаражу, где оставляю машину, и прохожу в дом. Никто не встречает меня на входе, потому что захожу через внутреннюю гаражную дверь. По мере приближения к гостиной начинаю различать взволнованные голоса родни и один обрывистый женский. Почти забытый и незнакомый. Прошло много лет.
Делаю шаг в главную комнату и застываю. Чарли обнимает маленькую девушку, точнее она вцепилась ему в шею, привстав на носки. Ник с каким-то детским восторгом смотрит на женскую спину, отец наблюдает за развернувшейся картиной с нескрываемым удовольствием, мама же утирает набежавшие слезы и улыбается.
А я злюсь. И это дешевое представление выводит меня из себя.
– Что ж, – хлопок заставляет меня вынырнуть из затопивших эмоций и вернуться к происходящему, – у меня есть очень важная новость. И мне было необходимо, чтобы все члены семьи присутствовали здесь.
– Одному… кхм… члену, похоже, плевать на твое мнение, пап, – маленький засранец огребет.
– Николас! Прекрати.
– Не стоит, Беатрис, все прекрасно знают, что Киллиана не считается ни с кем в нашей семье.
Действительно, папа. Только вопрос в том, почему все стало так, как стало?
– Вопрос серьезный. Даже очень серьезный. Трис, Чарльз, Николас, – любимая фишка папы – излишняя трагичность, – не смотря на разногласия, которые произошли между мной и отцом Тиффани, наша девочка нуждается в помощи. Сейчас у неё проблемы.
– Что произошло?
– Какие проблемы?
Прыть то какая. Все так стремятся быть участными. Обвожу взглядом незамечающих меня родственников, машинально цепляясь за напряженную женскую спину.
Крошечная. Дюймов шестьдесят, не выше. Достает Нику буквально до подмышки. Через чур худая. Даже тощая. Но ноги, обтянутые джинсами, красивые. Ровные и длинные, не смотря на малюсенький рост. Но что привлекает все внимание, так это пепельные волосы. Шикарные, густые, струящиеся крупными волнами до поясницы. Поверх которых вальяжно закинута рука брата.
Никто из присутствующих даже не обратил внимание на мое появление. А я так не привык.
– Надо же… Просто потрясающая идиллия.
Ничего нового. Голос, полный равнодушной холодности, рассек пространство, привлекая всеобщее внимание. Отец разочаровано покачал головой, неосознанно сжимая руку матери, которая, в свою очередь, снова молча умоляла меня быть спокойнее. Поздно.
Когда развернулась девчонка, как-то резко и равно, меня выщелкнуло. От глаз ее просто снесло. Мы стоим друг от друга на расстоянии примерно в пятнадцать футов, а жёлтая радужка зрачка по центру воспаленных белков светит, будто долбаное солнце. Смотрит с каким-то затаенным недоверием. Губы поджаты, нос вздернут, щеки бледные, будто откинулся не папаша, а она. Веду взглядом вниз, остановившись на бесформенной вязаной тряпке, черным пятном повисшей на груди, и не дающей оценить фигуру новоиспеченной сиротки сверху. Снова возвращаю внимание к женскому лицу, подмечая для себя один факт: я помню ее нескладной прилипалой, коей она была в восемь лет, а сейчас же передо мной привлекательная женщина. Хоть и выглядит лет на шестнадцать.
– Выросла, заноза. Красивая стала.
Моя прямолинейность заставила бледные щеки вспыхнуть едва заметным румянцем. Девчонка поймала мимолётное смущение, но быстро привела себя в порядок, посмотрев мне в глаза с новым, незнакомым до этого вызовом.
– И тебе привет, Киллиан. Сколько лет, сколько зим. Помнится, раньше для тебя я была деревянной.
– Ну, этот факт пока остаётся неизменным, – растягиваю губы в ленивой улыбке, – надо щупать, чтобы разувериться.
– Сын!
Отец вышел вперёд, прекращая наше словесное сопротивление. Ник так и держал свою руку поверх крохотных женских плеч, а Чарли встал ближе к девчонке, будто один из своры охраны. Защитнички нашлись, мать его.
– Давайте уже, наконец, перейдем ближе к делу. У меня мало времени! – вскинулся на отца, призывая быстрее покончить с семейными баталиями. – Зачем это семейной сборище, включая давно забытых старых друзей?
Возвращаю внимание занозе, поймав ее на беззастенчивом рассматривании. Встретившись со мной глазами, не отвела, а только прищурилась. Ник что-то шепнул ей на ухо, вызывая улыбку, но наш зрительный контакт при этом разорван не был. Будто нарисованные губы обнажили ровные белые зубы, заставив меня отвернуться первым.
– У Тиффани большие проблемы.
Отец смотрит только на меня, потому что все остальные это уже слышали.
– Мы здесь причем? У всех у нас дерьма по горло.
– При том, что я обещал Итону, что не брошу его дочь в беде. Она тебе не чужая, сын.
Последнее слово вызывает дикое отторжение, взрывая напряжённое нутро.
– Ага, – растягиваю лениво, – начнем с того, что я в принципе здесь чужой. Так почему меня должны волновать ее проблемы.
Лукавлю. Мне интересно, что произошло в жизни маленькой мисс Барлоу, что мы снова встретились спустя много лет.
– Ты можешь засунуть свою спесь глубоко себе в одно место и дослушать, наконец? – вот это номер. Поднимаю левую бровь, рассматривая источник дерзкого звука. Чарли пытается сдержать смех, Ник же откровенно ржет во весь голос. А наглая зараза только скрестила руки на груди и развернулась к отцу. – Ричард, правда, давайте быстрее закончим. Я хочу уехать.
– Как раз это я и хочу обсудить, милая, – голос Ричарда как-то странно смягчается, когда он обращается к девчонке. Как и взгляд. – Тебе придется освободить дом. Все сбережения заберут в счёт погашения банковских кредитов. Адвокат напрямую встретится с представителем человека, с которым твой отец вел свои… дела.
– Я могу сама…
– Нет! Этот вопрос даже не обсуждается, Тиф. Ты там присутствовать не будешь. И светиться тоже!
– Но…
– Да что, вашу мать, произошло?! – не выдерживаю и перехожу на крик.
– То, что произошло, останется между мной и Тиффани. Подробности вам не нужны.
– Тогда какого хрена ты вообще нас собирал, если не собираешься рассказывать?!
– Киллиан…
– Что, мама, что? – разворачиваюсь к бледной матери. – Какие-то тайны, окутанные беспросветным мраком. Нам бы в своем дерьме разобраться, а не тянуть в него ещё и ее с проблемами!
– Угомонись уже! – рявкнул Чарли, создавая в гостиной напряжённую тишину. Он редко позволял себе повышать голос, но при этом если кричал, то был на грани. – Договаривай, папа.
– Спасибо, – снова эта театральная пауза, – Тиффани теперь является членом нашей семьи. И этот факт влечет за собой все вытекающие обстоятельства.
Никто не проронил ни единого слова, переваривая услышанное. Пока осознание нового факта укладывалось в сознании каждого, Ричард повернулся к девушке и продолжил:
– С сегодняшнего дня ты находишься на полном моем попечении и под моей защитой. Чтобы максимально закрыть бреши Итона, я сделаю все, что в моих силах. Но если он пришел ко мне сам, то рискну предположить, что дела обстоят гораздо хуже. По поводу твоего трудоустройства поговорим позже. И еще, – отец обвел тяжелым взглядом всех присутствующих, – ты переезжаешь в этот дом.
– Что? – а это уже новоиспеченная сестра. – Ричард, я не хочу! Разберусь, где мне жить, это уже мои проблемы…
– Тиффани. Это не обсуждается, – старик чеканит каждое слово будто дрова рубит. При желании умеет быть убедительным. – Все, что тебя интересует, мы обговорим отдельно. Наедине.
Девушка невидящими глазами застопорилась на отце, но все ее существо выражало протест. Это было видно по напряженной позе, сжатым в тонкую белую линию губам, сжатым кулакам. Удивительно, но, повзрослев, она стала больше похожа на меня, чем на добряков-братьев, с которыми проводила все свое время в детстве. Я чувствую таких же: потерянных, неудержимых и озлобленных.
– Есть вопросы? Возражения не принимаются.
Ричард Хоггард выпрямился во весь рост, гневно сверля меня взглядом.
– Я рада. Тиффани мне как дочь.
Мама в своем репертуаре. Закатываю глаза и складываю руки в замок.
– Я тоже! Наконец-то заноза снова будет меня доставать, – Ник беззаботно приобнял Барлоу, – будешь жить в моем крыле.
– У меня больше места, можешь расположиться у меня, – Чарли улыбнулся и пожал плечами. – К тому же, сейчас я здесь в основном только ночую. Тебе будет комфортно.
Смотрю на всех своих затейливых родственничков и неосознанно стопорюсь на девчонке. На ее глазах, затянутых пеленой беспросветного отчаяния.
– Нет, – резко выкинутое слово привлекает всеобщее внимание. Молодая женщина вскидывает свои желтые глаза, напирая на меня гневом, но мне плевать. – Если она остается в этом доме, а она остается, то будет жить только в моем крыле. И это обстоятельство не обсуждается.
Бесценное выражение лиц членов семьи услада для моей души. Но волна дичайшего напряжения, заполонившего воздух, заставила меня подойти к Барлоу и потянуть за запястье на себя. Она вскинула голову, взмахнув копной светлых волос, чтобы посмотреть мне в глаза. Безысходность и злость смешались водоворотом, грозясь обрушиться на меня сносящей все на своем пути волной.
– Ты поняла меня, Тиффани? – смакую каждую букву ее имени на языке, впервые за столько лет произнося его вслух. – Ни у кого. Только у меня.
