Vladi N
Эффект Ноцебо
Глава
39
Like Home – Eminem feat. Alicia Keys
Киллиан
Вваливаемся в мою бывшую комнату, которую теперь занимает Тиффани. Буквально сносим все, что попадается под ноги, пока добираемся до кровати. Срываем друг с друга одежду в попытках дотронуться до оголенной и возбуждённой кожи.
– Ты такая красавица, – целую женскую шею, не в силах насытится потрясающим запахом желанного тела. Тиф выгибается в моих руках, предоставляя беспрепятственный доступ к сексуальным изгибам.
– Иди ко мне, – нежный поцелуй оседает на моих губах, а тонкие пальцы впиваются в короткие волосы на затылке. Встречаемся взглядами и утопаем в эмоциях, которые насквозь прошибают. Все как в первый раз. Все свежо.
Укладываю Тиффани на покрывало и стягиваю на пояс платье, обнажая розовые пики сосков. Втягиваю поочередно каждый, играя с ними языком. Знаю, что моей девочке это нравится. Чувствую ее ноги, обвивающие мои бедра, ладони на моем животе, и сбивающееся дыхание, выдающее бесконтрольную жажду.
Моя.
Ненасытная. Страстная. Живая. Таким же с ней рядом становлюсь и я.
Какие-то секунды, и мы оба раздеты. Голые не только телами, но и душами перед друг другом. Наслаждаемся близостью и полным умиротворением, которое дарим, находясь рядом. Чувствую, что во мне сейчас полная гармония – от плотского до морального. От физики до психики. Во всем только она – та, которая заставила ощущать то, что было забыто давно и бесповоротно.
– Тиф, – после нашего четвертого захода, который произошел в душе, лежим на огромной постели. Барлоу обнимает меня, закинув руку на торс, а стройную ножку на бедро, сама же мерно откинула голову на мое плечо, нацеловывая кожу у основания шеи. Все мои нервные окончания снова воспаляются до предела от таких ласковых и абсолютно незатейливых движений. – Ты рискуешь снова оказаться подо мной.
– А может ты подо мной? – лукаво улыбается и неожиданно сладко зевает.
– Давай-ка спать, Красивая. Подарок терпит до завтра.
– Подарок? Ты приготовил мне подарок? – девушка встрепенулась и поднялась на локте, заглядывая мне в глаза, но я снова опустил ее на кровать.
– Воу, малышка, все завтра. Как бы я не хотел тебя двадцать четыре на семь, но тебе надо отдохнуть.
– И тебе, Кил, – снова зевок, – не отходи от меня, хорошо?
– Не уйду, – чмокаю родные губы и провожу пальцами по шелковистым волосам. Вижу, как глаза Тиф мгновенно закрываются, и Барлоу проваливается в сон. Я же, настолько расслабленный от того, что происходило за последние сутки, вырубаюсь практически следом, не подозревая, что это, пожалуй, наш один из последних безмятежных дней.
***
Просыпаюсь среди ночи от того, что что-то не так. Сонно шарю рукой по кровати, но уже ощущаю, что лежу в ней один. Волна какой-то невиданной ранее паники накрывает лавиной, в которой сердце заходится, как безумное.
Резко подскакиваю и моргаю, привыкая к темноте. Осматриваю комнату, пока не натыкаюсь на тонкую полоску света, проникающую из-под двери в ванную. Буквально взлетаю и несусь к ней, ощущая внутри нарастающее в геометрии волнение. Когда кладу ладонь на ручку, по ту сторону полотна раздаётся характерный звук рвоты.
Резко распахиваю дверь и моментально стопорюсь, когда вижу Тиффани на полу.
– Тиф… – бледная и осунувшаяся, она обнимает унитаз, положив голову на руки. – Солнце…
Выныриваю из ступора и подбегаю к ней, убирая волосы с лица.
– Почему ты не разбудила меня? Как давно ты тут? Тиф? – веду руками по впалым щекам, а потом стираю испарину с горячего лба. – Тиф… Ты вся горишь! Господи…
Поднимаю девушку на руки, ощущая жар ее тела на своем. Женская кожа превратилась в бурлящий кипяток, провоцируя мое нутро выворачиваться в агонии и страхе. Барлоу повисла на мне, словно кукла. И только глаза – воспаленные и уставшие – выдают то, что на самом деле твориться там, за телесной оболочкой. Она устала и обессилена. Ей плохо, ей больно.
– Потерпи, малышка, – шепчу куда-то в светлые волосы, пока сам пытаюсь найти в шкафу вещи Тиф. В какие-то минуты кутаю ее в костюм, постоянно проверяя губами лоб. – Сейчас, ещё чуть-чуть, и мы с тобой прокатимся, – накидываю на себя рубашку и застегиваю штаны, пока девушка свернулась клубочком на кровати, подтянув к себе ноги, и это полностью выбило из меня дух. Падаю рядом и прижимаюсь лбом к ее. – Почему ты не разбудила меня, родная?
– Ты впервые так крепко спал, – шёпот, разгоняющий по телу гигантские мурашки. Пробивает насквозь все внутренности, заливая их кровью. – Я хотела, чтобы ты отдохнул.
Дикий кашель вырывается из ее горла, а меня разматывает на ещё большую панику. Подрываюсь с пола и аккуратно беру ее на руки. Шумно выбегаю из крыла, наверняка разбудив, как минимум, соседей в лице Чарли и Лиз. Но мне плевать. Сейчас единственное, что меня беспокоит – доставить Тиффани в больницу.
Хватаю первые попавшиеся куртки в гардеробной и лечу в гараж. Завожу мотор, а сам бережно опускаю девушку на заднее сиденье.
– Тиф, – встревоженно зову, когда вижу, что ее глаза закрыты. – Тиф!
– Я… Я так устала, Кил… Так устала…
Снова этот кашель, после которого, кажется, она лёгкие выплюнет. А я просто вскроюсь нахрен.
– Малышка, пока не надо спать, – глажу ее по щекам, не давая потерять сознание. – Сейчас приедем, тебя посмотрит врач, а потом будешь спать. Потерпи немножко, пожалуйста, Солнце.
– Не могу… – тяжёлый вздох и всхлип. – Мне так больно… Все внутри горит… Огнем горит…
И если до этого мне когда-то было страшно, то сейчас все перекрыло. Дичайшими всполохами в сознании ее слова отпечатываются, оставляя кровоточащие и вздувающиеся ожоги. Я никогда не был так беспомощен. И меня никогда в жизни не одолевал такой ужас.
– Тиф… Пожалуйста, родная, не закрывай глаза! – быстрые шаги заставляют меня обернуться и встретиться глазами с братом. – Чарли! Помоги мне!
– В чем дело? – брат взволнованно переводит взгляд с меня на Тиф, а затем за его плечом показывается сонная Элизабет. – Киллиан, что случилось?!
– Сам не знаю! Нам срочно нужно в больницу. Садись назад и не давай ей уснуть!
Чарли без лишних слов перехватывает у меня Тиф, с тревогой проводя по бледному лицу пальцами, а я сажусь за руль.
– Я с вами, – Лиз проворно прыгает на пассажирское сидение, пока я пытаюсь выехать с гаража и дозвониться до врача нашей семьи. – Вам обоим нужна трезвая голова. Тем более она нужна Тиффани, – маленькая ручка ложится мне на плечо, и я встречаюсь с каре-зелеными проницательными глазами, видя в них такое колоссальное понимание, что медленно киваю. – Все будет хорошо, Кил. Поехали.
Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что Тиф в сознании. Чарли что-то шёпотом рассказывает ей, постоянно приглаживая волосы и рассеянно прикладывая ладонь к ее лбу. Жёлтые зрачки на мгновение фокусируются на мне, и только тогда я снова цепляюсь за свою привычную маску. Отрезвляю рассудок и выжимаю педаль газа до упора.
Глава 40
Cry – Mostus
Киллиан
Дальше все в какой-то одуряющей несознанке: дорога, больница, медицинский персонал, бесконечные вопросы и тонны непроглядного страха на плечах. Тиф не стало лучше – она из последних сил держала глаза открытыми, но практически ничего не говорила. Сколько времени прошло с того момента, как ее забрали врачи, не знаю. Возможно несколько минут, а может и часов. Оно как будто остановилось. Замерло в моменте жестокой паники.
– Все будет нормально, – чувствую тяжёлую руку брата на своем плече и только неосознанно киваю, пока мыслями абсолютно не здесь.
Чарли отходит к Элизабет, растянувшейся в больничном кресле. На них обоих только спортивные штаны и футболки. В декабре месяце. Как выбежали из крыла, услышав шум, так и поехали. И, надо признаться, мне хоть немного, но легче от присутствия родных людей рядом. Потому что эта жуткая неизвестность меня убивает.
Обхаживаю светлый коридор по кругу, пока мистер Грант, врач нашей семьи, не показался в дверях.
– Ну? – буквально сбиваю его с ног, подлетая вплотную. – Что с ней?
– Тише, Киллиан, полегче, – мужчина поправляет съехавшие на нос очки и серьезно смотрит на меня. – У Тиффани пневмония в достаточно острой форме. Затянули бы дольше, то все могло закончиться не так радужно, – чувствую, как весь воздух из лёгких в момент вылетает, заставляя замереть. – Она будет здесь под моим наблюдением.
– Может, ее лучше забрать домой?
– Не стоит, Киллиан, здесь ей будет лучше, – доктор Грант бросает на дверь палаты какой-то рассеянный взгляд, а затем возвращает его ко мне. – Ты знаешь, где она умудрилась подхватить эту заразу? Да ещё и в такой тяжелой форме?
Оборачиваюсь на Чарли, который по-прежнему сидит рядом с Лиз, прикорнувшей у него на плече, но внимательно наблюдает за нашим разговором. А меня внутри бомбит. От понимания собственной вины в состоянии моей женщины и от абсолютной беспомощности.
– Киллиан? – подсознательно сжимаю кулаки и челюсти до зубного скрипа. – Если ты что-то знаешь – расскажи.
И я говорю. Опуская детали, но вываливаю на него все, что произошло пару дней назад.
– Я понял тебя, – мистер Грант хмурит брови, переваривая услышанное, – постараюсь сделать все, что от меня зависит.
– Мне можно к ней?
– Лучше не стоит. Тиффани сейчас спит, ее организм сильно измотался. Я вколол ей лекарство, она очнётся не раньше, чем через двенадцать часов, – мужчина по-отечески хлопает меня по плечу, – поезжай домой, отдохни сам. А завтра утром приедешь к ней. И не спорь. Мне лучше знать.
Он уходит, что-то обсудив по пути с медсёстрами, которые приставлены к Тиф, но у меня уже сорвало планку. Разворачиваюсь к выходу, вытаскивая из кармана телефон. Чарли все понимает без слов. Встаёт навстречу и тормозит, упираясь ладонью в грудь.
– Ты уверен, что это правильная идея?
– Не мешай мне.
– Я просто хочу, чтобы ты не наломал дров.
– Езжайте домой, – киваю не спящую Лиз, – Тиффани не очнется в ближайшее время.
– Что с ней?
– Пневмония. В острой форме.
Не знаю, что отразилось в моем взгляде в этот момент, но брат долго всматривался в глаза, а затем молча отступил, давая мне возможность уйти. И он прекрасно понимал, что я собираюсь делать.
На выходе из больницы набираю знакомый номер, и после трёх гудков Карим отвечает:
– Твою мать, Хоггард, четвертый час утра! Какого хрена?
– Найди мне всех, – рычу в трубку, медленно опускаясь на холодную кожу автомобильного салона. – Сейчас. Плевать, как, но чтобы через час местоположение каждого было у меня.
– Понял, – после кратковременной паузы выдает моя главная ищейка, а потом скидывает вызов, не задавая лишних вопросов.
Шарю в бардачке рукой, пока не нахожу пачку сигарет. Затягиваюсь прямо в машине, хоть и терпеть не могу этого. Но сейчас не до чистоплюйства. Просто стараюсь сохранить рассудок трезвым. Не думать, не анализировать, не представлять. Даже слегка не касаться мыслями Тиф, чтобы не слететь, нахрен, с катушек. Просто выдохнуть. Просто отключиться и перестроиться.
Но стоит сигналу сообщения ознаменовать приход долгожданной информации, как внутри меня что-то обрывается. Медленно пробегаю взглядом по адресам, выбрасываю окурок и выжимаю педаль газа до упора.
***
– Кил… Не надо… Пожалуйста! – все, что вырывается из изуродованной рожи последнего из тех ублюдков, что гоняли Тиффани, как собаку на стадионе. Я разобрался с каждым. Добавил к той порции отменных пиздюлей свежие. Более взвешенные, яростные и масштабные. Каждый из них визжал как девка, когда я окунал их раздетыми окровавленной мордой в снег. И только Карим, который приехал сразу же, как узнал, куда я направляюсь, тормозил меня от того, чтобы не убить мразей.
Я выливал на них собственный гнев и смешивал свою вину. Так было проще, но ни разу не правильней. По большей части я сам виноват в том, что произошло. Все из-за меня. Но в открытую признаться в этом слишком сложно. Проще выбивать дерьмо из этих кусков мяса, чем предъявить обоснованные факты себе. Да, они стали следствием того, что случилось. Но я причина. Я.
– Все, Кил, харэ, – Карим оттаскивает меня от кучи, которая является здоровым мужиком с переломанными костями, валяющимся в снегу, – ты уже достаточно выразил ему свои мысли.
Сплевываю и вытираю рот окровавленными костяшками, размазывая грязь по лицу. Долгожданного удовлетворения от возмездия нет – только абсолютная пустота и мысли о Тиф, отравляющие сердце.
– А теперь может, всё-таки, объяснишь, почему я под утро ищу наших старых партнёров, чтобы ты вышиб из каждого дух?
– Личное.
– Все настолько серьезно?
Бросаю на него хмурый взгляд и разворачиваюсь к машине. Отрывистыми шагами достигаю цели и облокачиваюсь на нее грудью, упираясь лбом в крышу. Медленно тяну носом морозный воздух и снова падаю в панику, потому что не знаю, как буду смотреть в глаза Тиффани.
– Брат, – Карим становится рядом и протягивает закуренную сигарету, – ты точно в порядке?
– Нет. Но говорить об этом я не хочу.
– Понял. Я уехал. Без глупостей только.
Молча киваю и вскидываю голову к небу, где едва пробиваются лучи рассвета. Слышу, как взвизгивают колеса тачки друга, как скулит в снегу морально и физически уничтоженный воротила, чувствую, как сердце медленно отбивает ритм в своем темпе. А потом понимаю, что не здесь я должен быть. Не так решать проблемы, как привык. Только не с ней.
Снова сажусь за руль и двигаю на квартиру. Захожу внутрь и стопорюсь, потому что здесь все осталось так же, как когда мы уходили из нее с Тиффани. Смятые простыни на кровати, две чашки из-под кофе на острове, моя футболка, как ее пижама. Каждая деталь бьёт по ребрам пониманием того, что я больше не хочу по-другому. Хочу так, как с ней. Чувствовать, смеяться, любить.
Да, я, черт возьми, действительно люблю. Разрывает и подкидывает в этих ощущениях. Одновременно взрывает все внутри и заливает сладкой патокой. Это не сравнить ни с одним из способов получить долгожданные эндорфины, потому что в любви все естественно и до безобразия гипертрофированно. И сейчас это знание выносит из меня всяческое отрицание того, что может быть иначе.
Быстро принимаю душ, смывая с себя кровь и грязь. Переодеваюсь в чистые вещи, попутно вдыхая запах Тиф, оставшийся в квартире, и направляюсь в больницу. Когда добираюсь до места – время переваливает за полдень. На ресепшен цепляю одну из молоденьких сестер, приставленных к Тиф, и сразу же перехожу к делу:
– Тиффани Барлоу, сто шестая палата. Она очнулась? К ней можно?
Девчонка заторможено оглядывает меня с ног до головы и жутко краснеет, а затем ныряет в папку с информацией об обходах, пряча от меня глаза.
– Да, она очнулась, но у нее сейчас посетитель.
– Кто? – напряжённо свожу брови к переносице. – Кто-то из семьи Хоггард?
– Хм… Нет, – девчонка бегает глазами по буквам, пока не находит нужную фамилию. – Какой-то мистер Петтифер.
Не успевает она договорить, как я, проклиная все на свете, уже лечу в палату к Тиф. Точно так же летит и мое самообладание куда-то вниз, заставляя снова чувствовать коктейль из дичайшего гнева и лютого страха.
Глава
41
I Can't Stop (Ekali Tribute) – Flux Pavilion
Тиффани
Прихожу в сознание, когда за окном уже далеко перевалило за полдень. Медленно оглядываю помещение, силясь вспомнить, что происходило ночью, но безуспешно. Осторожно поднимаю руку, к которой подсоединена капельница, и разглядываю маленький катетер, впивающийся в выделяющуюся на бледной коже выпуклую голубую вену.
– О, вы очнулись! – юная девушка в медицинской форме рассматривала меня любопытным взглядом, пока что-то поправляла в изголовье больничной кровати. – Все будут очень рады.
– Что произошло? Почему я здесь?
Чувствую на языке сухость и методично сглатываю слюну, чтобы убрать ощущение обезвоживания. Голос сипит, а в груди режет так, что тяжело дышать. Замечаю на прикроватной тумбе стакан с водой и резко выбрасываю трясущуюся руку вперёд.
– Тише, мисс Барлоу, вы ещё слишком слабы, – медсестра аккуратно подаёт мне воду. – Не стоит делать резких движений.
Жадными глотками я опустошаю посуду и чувствую некое подобие удовлетворения. Но оно быстро сходит, когда я вспоминаю, где нахожусь.
– Что случилось?
– Я позову доктора Гранта, он все вам объяснит.
Девушка неторопливыми шагами покидает палату, оставляя меня наедине с мыслями. Но буквально через пару минут возвращается с высоким мужчиной в годах, которого я уже видела однажды в поместье Хоггардов, когда на моем лице и живого места не осталось.
– Добрый день, Тиффани! – мистер Грани искренне улыбается и протягивает мне руку. Пожимаю ее в ответ и едва различимо растягиваю губы. – Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и лучше. Что произошло?
– Что последнее ты помнишь?
Напрягаю память и закрываю глаза. В голове проносятся отчётливые картинки прошедших дней, начиная с ужасного ночного путешествия по Лондону, заканчивая Рождеством в поместье Хоггардов.
– Эм… Мы были в доме Ричарда. Было много гостей, рождественский обед… – вижу, как доктор утвердительно кивает головой и продолжаю. – Помню, что все было хорошо, но ночью мне стало сильно жарко. Я встала, пошла в ванную умыться, а потом, – вскидываю взгляд на медицинский персонал и теряюсь, – я не помню, что было после.
– Вас привезли рано утром с сильнейшим жаром, дорогая. Вы еле держали глаза открытыми. Пневмония, – мистер Грант многозначительно посмотрел на медсестру, и та ретировалась спустя несколько секунд. – Чарли все это время не давал вам уснуть, пока Киллиан вез сюда.
Воздух застрял в горле, не давая сделать и малейшего вдоха. Начинаю кашлять, чувствуя внутри сильную резь, которая провоцирует слезы выступить на глазах.
– Тише, Тиффани, успокойтесь, – доктор осторожно положил свою ладонь на мою. – Все в порядке, ребята вовремя доставили вас ко мне. Но придется полежать в больнице некоторое время. С учётом, кхм… Тех обстоятельств, которые произошли накануне.
– Он рассказал? – бросаю нервный взгляд на мужчину, задумчиво рассматривающего меня.
– Да, рассказал.
Теряюсь. От неловкости, стыда и безысходности.
– Я сам попросил, Тиффани. Мне нужно понимать все, чтобы выстроить корректное лечение. Но, если вы знаете Киллиана достаточно, то понимаете, насколько тяжело ему это далось.
– Я знаю, – опускаю голову. – Он здесь?
– Киллиан? Нет, я отправил его домой, заверив, что вы не проснетесь раньше обеда. Если бы я не сказал, то, уверяю, он бы просидел у вашей кровати все это время. Но ему тоже нужно было отдохнуть.
– Конечно, я понимаю.
Голос дрожит, тело ломит, состояние в целом отвратительное. Откидываюсь на подушку и делаю череду мелких вдохов.
– Просто отдохните, мисс Барлоу, и не думайте о том, что было. Сейчас это вам не поможет. Ричард и Беатрис скоро будут, как и остальные члены семьи, – киваю, встречаясь с серыми мужскими глазами, и слабо улыбаюсь. – Все будет хорошо. Я обещаю.
– Спасибо.
Доктор Грант одобрительно пожимает мою руку и выходит из палаты, оставляя меня наедине с собственными мыслями. Я силюсь вспомнить хоть что-то, но безуспешно. Осматриваю помещение на предмет своих вещей, но, ожидаемо, не вижу ни одной. Меня привезли быстро, поэтому здесь нет даже сотового, чтобы я могла позвонить Киллиану.
Сейчас я не знаю, что ощущаю. Точнее ничего не чувствую, кроме бесконечной усталости и опустошения. Эта ночь вымотала меня по полной. Снова тянусь за водой и замечаю пульт от телевизора. Отрешенно нажимаю на кнопку включения и бездумно щелкаю каналы, пока не останавливаюсь на новостях, зацепивших мое внимание.
"Очередное массовое избиение произошло этой ночью. В наш адрес поступили кадры мужчин, которых нашли в разных частях города с многочисленными травмами, одного из пятерых спасти не удалось. Добавим, что каждый из них – влиятельная фигура в определенных кругах Лондона. Больше информации можно узнать…"
Корреспондент продолжает говорить, а меня парализует от единственного кадра, на котором я узнаю одного из тех ублюдков, которые гоняли меня, как шавку, в том самом переулке. Он валяется на снегу, весь в крови, с поломанными руками. Вокруг него столпились медики и полиция, но камера крупным планом выцепила его глаза. Я слишком хорошо их помню.
Понимание с силой вышибло дух. Киллиан не был в поместье этим утром. Не был он и в своей квартире. Он просто вершил собственное правосудие.
Тошнота накатила моментально, бросая в пот и заставляя согнуться пополам. Капельница натянулась из-за движений, прорезая болью место, куда вколот катетер. Дикий кашель разорвал лёгкие, когда дверь палаты распахнулась и в нее влетела девушка, которая, судя по всему, приставлена ко мне.
– Мисс Барлоу, вам плохо?
– Нет-нет, все нормально, – смаргивая снова выступившие слезы и перевожу взгляд на встревоженное девичье лицо. Совсем молоденькая, возможно, даже младше меня. Черноволосая, темноглазая и очень красивая. – Не могли бы вы помочь мне дойти до туалета?
– Конечно, нет проблем.
Она помогает мне медленно встать с кровати. В ноги словно ваты напихали – совсем не слушаются. Каждый шаг даётся с большим трудом. Дойдя до уборной, медсестра отворачивается, пока я делаю всё, что необходимо, а затем так же возвращает меня обратно.
– Как вас зовут?
– Саманта. Можно просто Сэм, – девчонка улыбается, обнажая ровные белые зубы. Невероятная красавица.
– Большое спасибо, Сэм. Мне проще, когда рядом молодая девушка, – неловко пожимаю плечами и снова бросаю взгляд на телевизор, где снова повторяют тот же сюжет.
– Ужасно, правда? – она заметила мой интерес и тоже развернулась к экрану. – С утра уже видела. Хоть я и медицинский работник, но от такого количества крови даже меня завернуло.
– Да… Это точно…
– Мисс Барлоу, там…
– Тиффани. Можно просто Тиф.
Саманта ослепительно улыбнулась и кивнула, вынуждая меня на ответную улыбку.
– Тиффани, там посетитель. Мужчина. Если хочешь, я могу сказать, чтобы он зашёл попозже.
– Нет-нет, – чувствую, как сердце в груди начинает разгоняться до запрещённой скорости. Волна предвкушения разливается по венам самым чистым эндорфином. – Пускай заходит.
– Хорошо.
Она кивает и выходит, пока я жду своего посетителя. Я уверена, что это Киллиан. Почему-то даже не спросила, что там за мужчина. У меня не было ни капли сомнения, что это он. Но когда в палату заходит совершенно другой человек, предвкушение сменяется лавиной страха.
– Вы?!
– Здравствуй, Тиффани Барлоу.
Мистер Петтифер вальяжной походкой прошел в глубь помещения и сел в кресло, которое стояло у меня в ногах. Снова в безупречном костюме, с безупречной бородой и диким, холодным взглядом, под которым я неосознанно съеживаюсь.
– Зачем вы пришли? – чувствую, как его глаза пробирают морозом. Насквозь пробивают своей неприязнью и отторжением.
– Услышал, что произошло. Пришел проверить, в надлежащем ли виде мы тебя получим, – он демонстративно поднял левую руку, на которой красовались шикарные часы с крупным циферблатом, и постучал по нему пальцем. – Время тикает.
– Я вам не товар, – выплевываю в ответ.
– Как раз-таки именно им ты и являешься, благодаря твоему папаше, – скупая ухмылка на суровом лице. – У тебя осталось два месяца. Советую больше не влезать в истории и доделать все оставшиеся дела. Иначе больше мы не будем такими… Понимающими.
Я молчу, рассматривая своего палача, и не понимаю, как все это может происходить со мной. Почему? Что я такого сделала, что теперь не могу отмыться от этого бесконечного дерьма?
– Вы же понимаете, что ваши предупреждения не обяжут меня появиться в конце февраля на пороге вашего хозяина?
– Мы не идиоты, – снова улыбка, но уже более ожесточенная. Разгоняющая мурашки по телу. Мужчина медленно поднимается с кресла и подходит вплотную, наклоняясь своим лицом к моему. – Но и ты должна осознавать, девочка, с кем и в какую игру ты решила поиграть. Поверь, тебе не понравится результат. Это я тебе гарантирую, – нервно сглатываю, сверля своими глазами его черные зрачки. – У тебя нет ни отца, ни матери, ни драгоценного паренька, которого размазали об асфальт несколько лет назад, но есть другая семья, которой тоже может не стать. Подумай об этом на досуге.
Горячие слезы брызнули из глаз от осознания его непоколебимой истины. Пульс лихорадочно застучал в ушах, разгоняя кровь по организму бурлящими реками адреналина. Чувствую, как начинаю задыхаться. Воздуха становится катастрофически мало, а помещение сужается на глазах, начиная давить на виски́. Прижимаю к ним ладони, силясь прогнать эту боль.
– Я предупредил тебя, Тиффани. Не вздумай выкинуть что-нибудь. Иначе тебе и малышам Хоггардам мало не покажется.
– Какого черта здесь происходит?! – дикий мужской рык заставил меня оторваться от нависшего надо мной лица и развернуться в поисках источника звука. В дверях застыл Киллиан, таким взглядом уничтожая Петтифера, что я снова невольно поежилась. Но одновременно с этим испытала необходимое мне облегчение.
Я в безопасности. Пока ещё.
