В. Слесарев
Геймекер
Глава 1
В тяжкий день, понедельник, Климентий Бурмистров был разбужен в 7 утра. Подал голос дверной звонок. Несмотря на свои 25, Клим определенных занятий не имел, любил поспать, благо спешить было некуда. Обычно он не вставал раньше 10, и никого не ждал.
Климентий нехотя поднялся и влез в домашние тапочки. Открыв дверь, он вздрогнул перегара, накатившего в лицо. В проеме стоял Валера Шнурок – алкаш из соседнего дома. По утрам, где только можно, он стрелял десятку – другую чтобы опохмелиться.
Бедняга страдал. Землистое лицо, покрытое недельной щетиной, опухло, мученические глаза неестественно выступали из орбит, и даже попытка движения ими вызывала у него приступы тошноты и головной боли.
Матюгальники, готовые сорваться с языка, застряли в устах Климентия – они все равно не дошли бы до несчастного. Несмотря на шапочное знакомство, и то, что этот недуг поражал Шнурка почти каждое утро, Климентий не мог не почувствовать сострадания. Как и с любым другим представителем мужского пола, с ним иногда тоже случались такого рода неприятности. К тому же, было очевидно, что вопреки скорби, уже не первый час томившей душу, Валерий проявил деликатность, уместную даже для выпускниц пансиона благородных девиц, дождавшись семи часов, прежде чем навязывать свое общество ни в чем неповинному комраду.
– На, – выдавил из себя страдалец. Привалившись к косяку, он протянул руку. В ней оказалась измятая газета с небольшим завернутым предметом.
Его движение вызвало беспокойство, словно перед Климентием стоял не знакомый, и, в общем-то, безобидный пьянчужка, способный лишь разбудить ни свет ни заря, да выклянчить сотню-другую, а возникший из темноты злодей с ножом, направленным в его эпигастрий.
Впрочем, для того, чтобы пошатнуться, были причины. Букет ароматов, исходивших от посетителя, оказался богаче, чем показалось вначале, и далеко не все из них были столь же благородны, как лосьон «Огуречный», жизнерадостные, полные утренней свежести нотки которого все же доминировали. Однако не только.
Судя по запаху, исходившему от доходяги, его неблагодарная печень, не оценив изысканности напитка, готовилась бежать от хозяина, а он из последних сил удерживал ее в своих недрах.
В обычное время Михалыч (как, несмотря на возраст, Климентия, звали приятели), ни за что бы не прикоснулся к тому, что побывало в руках Шнурка. Однако сегодня мучения нежданного гостя носили столь эпический характер, что отвергнуть движение его души было равносильно преступлению против человечности.
Клим брезгливо принял протянутый сверток, оказавшийся неожиданно тяжелым. В нем лежало распятие из медного сплава. На вид оно выглядело старинным.
Климентий считал себя не чуждым «изобразительным искусствам». В юности, в те времена, когда этот рынок еще оставался свободным и диким, он приторговывал антиквариатом вроде икон, монет и тому подобного старья. Помня об этом, друзья иногда таскали ему всякий хлам, найденный на чердаках и в кладовках.
С первого взгляда он определил – вещь, попавшая в его руки, достаточно серьезна. Хорошо, что Шнурок принес ее ему, а не в пункт приема цветмета, куда наведывался регулярно. Впрочем, он вряд ли бы вспомнил о Климе, если столь милое его сердцу заведение открывалось хотя бы на час раньше.
Подняв глаза, Климентий изобразил вопрос, хотя и начал понимать, в чем дело. Болезному нужно было опохмелиться. Срочно. Иначе жизнь его заканчивалась. Даже со стороны было видно, как демоны глумятся над его телом – долбят зубилом череп, тянут клещами селезенку, отвлекая его от привычных, мыслей о всеобщей несправедливости и язвах текущего режима.
Нужно отметить, что эти душевные раны будоражили Валеру столь глубоко, что если бы он мог передать родному правительству муки, обрушившиеся на его голову, он напряг бы все силы, явил гражданское мужество и не пил целую неделю, совершив самый невообразимый подвиг в своей жизни. Все это увидел Клим в одухотворенно-страдальческих глазах приятеля, и полностью с ним согласился.
Климентий был в меру человеколюбив, хотя и беден, поскольку нигде не работал. Порывшись в кармане, он нащупал одну из двух заветных бумажек по 500 рублей, на которые должен прожить следующую неделю. Чтобы их получить, он несколько дней писал посты о презервативах и грузил их на сайты, по списку, которые, к тому же урчали, если уникальность текста оказывалась меньше, чем нужно. Рерайтинг довел его до озверения. Чтобы выдать искомые проценты, говоря о столь ценных продуктах цивилизации, требовалось недюжинное литературное дарование и упорство. Даже само слово – «презерватив» теперь вызывало у него конвульсии, дерганье век и паралич того самого места, для которого он предназначался. Инфа еще крутилась в мозгах, никак не желая покидать голову. Латекс, ламбоскин, полиуретан. Особенно его мучила «резинка» со вкусом сливы.
«Слива, латекс, ламбоскин! Не пойти ли в магазин?» – третий день трепыхалась в мозгах неведомо откуда взявшаяся песенка.
Почему именно слива? Черт знает! Конечно, он не пробовал. Но этот отвратный привкус Климентий ощущал теперь даже во сне.
Вздохнув, он вытащил одну из с таким трудом заработанных кипюрок и протянул соседу. Тот, шумно сглотнув кадыком, неожиданно шустро выхватил ее и бросился вниз по лестнице, выбивая нетвердыми, скользившими по ступенькам ногами неровную дробь, постепенно затихшую внизу. Судя по скорости, с которой корешок удалился, он рассчитывал получить в два – три раза меньше, чем огорчил вдвое обедневшего Михалыча, на всю последующую неделю лишившегося радостей колбасного чревоугодия, и вынужденного теперь сесть на строгую макаронную диету.
Тихонько прикрыв дверь, Климентий прошел в кухню, где кончиками пальцев отделил распятие от засаленной обертки, пропахшей кильками в маринаде. Киличный амбр, смешавшись с так и не выветрившимся из его мозгов сливовым духом, вызвал головокружение. Сделав усилие, Клим тщательно вымыл приблуду последней каплей фэйри, с астмоидным хрипом выплюнутой баклажкой, и вытер его ароматической салфеткой, неделю назад оставленной подружкой после протирки кухонного стола, на котором она все же решилась выпить свой утренний кофе. Поставив его на подоконник, он распахнул занавески и открыл форточку.
Распятие было католическим и действительно старым. Небольшое, сантиметров 15–20 в высоту, увесистое, покрытое коричневой патиной с голубоватой проседью на внутренних углах и зеленовато-желтушными пятнами по задней поверхности. Оно стояло на ступенчатой прямоугольной подставке, на которой, хотя и с трудом, читалась латинская надпись «Dominus fortitudo», а под ней более мелко «Turris fortissima nomen Domini».
Отполированная временем бронза, ласкала кожу. Бросалось в глаза, что тонкая, можно сказать витиеватая работа не соответствовала дешевизне использованного материала.
Объемный, полнотелый крест, на металлическом теле которого виднелись причудливо переплетенные прожилки потемневшего от горя дерева, контрастировал с нарочито искаженными, как бы невесомо-парящими подкрестными фигурами. Композиция передавала трагизм и экспрессию момента. Несколько излишняя массивность, вероятно, олицетворяла тяжесть грехов человеческих, давящих на плечи Спасителя.
На нижнем ребре реликта стояли несколько затертых клейм, размером с горошину. Вещь явно делали на заказ. Она кричала о запоздалом смирении и покаянии владельца. Образ стоящего на коленях человека, истово молившегося в ночи при тусклом свете лампадки, словно впечатался в ее фактуру.
– Что же ты нагрешил то так, окаянный! – с нежностью подумал Климентий о владельце распятия. – Сколько же веков в кипятке тебе светит?
Он ощутил не слишком уместное участие, происходившее не столько из общего альтруизма, сколько из чувства благодарности судьбе за преподнесенный подарок. Немедля отпустив ни мало его не касавшиеся грехи, Клим принялся рассматривать попавшее к нему изваяние.
В свое время через руки Михалыча прошло немало старых артефактов, пока однажды, связавшись «не с теми» клиентами, он попал в долги. Его поставили на счетчик, и когда месяцев через семь ему удалось выйти из дела, на радостях, (несмотря на немалые финансовые потери и сломанные ребра) он дал зарок никогда больше не связываться с антиквариатом.
Однако, трудно порвать с грехами юности. Увидев распятие и почувствовав, как старая бронза полновесно легла в ладони, он понял, что нарушит обет и оставит себе этот темный, опасный сгусток материи, вместивший в себя страсти многих веков.
Имея за плечами немалый опыт, Михалыч определил его как испанскую или португальскую работу 16–17 веков. Колониальный мастер изготовил ее где-нибудь в Бразилии, на Пуэрто-Рико или Ямайке. Распятие было лучшим из того, что попадало к нему в руки. Миниатюрность размера и особая устойчивость поставы свидетельствовали о его походном исполнении. Очевидно, прежде чем оказаться на российских просторах, оно не однажды пересекало экватор, побывав и под сенью туго натянутых парусов, и в джунглях.
Подобной экзотике, явившейся в богом забытой российской глубинке, находившейся за миллионы парсе́ков от тех благословенных берегов, Климентий не слишком удивился. В местности, где он жил, по слухам, еще лет полтораста назад имелось несколько довольно крупных поместий выходцев из южной Европы, осевших там во времена безумного царя, любившего пьянствовать в кабаках Амстердама, и разграбленных в веселые годы завезенной им же заразы – революции. Поэтому диковины, вроде этой, иногда всплывали из небытия.
Хотя прошедших революций Михалыч не одобрял, но с удовольствием принимал их запоздалые гостинцы, постепенно меняя отношение и к ним самим. Теперь он уже предвкушал, как примет участие в следующей. Корявый, густо зазубренный тесак, наскоро сляпанный деревенским кузнецом в запрошлом веке, с въевшейся ржавью от вовремя не смытой, возможно и скотской крови, с точки зрения его эстетических предпочтений, как раз подходивший для этой цели, уже давно валялся в его кладовке.
Михалыч носился с распятием неделю, почти не выпуская его из рук. Он с ужасом прислушивался к голосам на лестнице, боясь, как бы протрезвевший Валера не заявился за вещицей. Если бы это случилось, Клим был бы в отчаянии. Однако, имея еще не совсем затертый годами опыт, вернул бы ее, так как понимал, что алкаш имел к ней такое же отношение, как японский император к мешку картошки на продуктовом рынке.
За все прошедшие дни Клим только дважды рискнул выйти на улицу. Лишь через две недели присев на лавочку у подъезда, он решился заговорить со всезнающей бабой Машей – сосредоточием местных сплетен.
– Валера, – стрепенулась женщина, – Господь с тобой! Уже десять дней как похоронили! На прошлой неделе поминки справляли!
– Допился, болезный, отмучился, – притворно огорчился Михалыч, пытаясь скрыть радость.
– Какое там, – всплеснула руками бабка, – еще сто лет бы прожил! Убили касатика! Две пули в грудь и одна в голову. А наперед пожгли сигаретами. Вон там, в подвале, – указала она.
Холодный пот прокатился по спине Михалыча. Он понял, что влип ничуть не меньше, чем когда-то в юности.
Впрочем, поразмыслив, он успокоился. Если бы Шнурок хоть что-то рассказал, к нему бы уже пришли. Вероятно, в голове у кореша творился такой беспорядок, что извлечь из нее что-либо путное было невозможно. Клим обрадовался, что дал ему пятьсот рублей – хватавших на три бутылки. Если бы меньше – неизвестно в какой кондиции бы тот находился, и чем бы это кончилось.
Не меньше Климентия взволновала другая мысль. Попавшая к нему вещица, конечно, была хороша и, по его разумению, стоила баксов 300–500. Немало, в масштабе доходов Михалыча. Однако на убийство (тем более, такое), сама по себе, не тянула. Значит, крестишко был непростым. За ним тянулась история.
Взяв распятие в руки, он принялся рассматривать его с удвоенным интересом. Слегка потряхивая, он почувствовал едва ощутимое биение – в подставке имелась полость, в которой что-то лежало.
Скрыть посторонние предметы в пустотах, которые частенько бывают в старых пожитках, довольно трудно. При встряхивании они болтаются. Даже если лишнее пространство заполнено бумагой, тканью или ватой, со временем они усыхают, становятся хрупкими и не могут гасить колебания, которые чувствуют опытные пальцы.
Час ушел на разгадку секретного запора. Наконец пружинка щелкнула, и из полости основания выпал небольшой бархатистый мешочек. На ощупь в нем лежала пара ребристых штуковин размером с крупную вишню, не слишком увесистых. Значит – не золото.
«Камни» – словно плетью ожгло Климентия. Сердце дрогнуло, глаза покрыла серая пелена, а руки словно задеревенели.
Негнущимися пальцами он долго развязывал туго замотанные тесемки, ожидая найти старые, ни с чем не сравнимые колумбийские изумруды, на худой конец, рубины, неограненные алмазы или нечто подобное. Однако, к его разочарованию, на стол выпали лишь две истертые игральные кости из оленьего рога, одна из которых оказалась надтреснута почти до основания.
Глава 2
Прошло лет пять. Двое приятелей, сидя в стареньких креслах, с почти до дыр истертой подстежкой, потягивали пиво в небольшой, небогато обставленной квартирке. Из окон девятого этажа виднелся подернутый первыми проблесками сентябрьской позолоты березовый парк.
Темнело. Стая ворон, заканчивая верчений гвалт, устраивалась на ночлег на стоящих рядом березах. В сгущавшихся сумерках болезненно мерцали малиновые огни расползавшихся по домам автомашин, которые вереща клаксонами порождали под окнами все новые всплески шумных вороньих разборок.
Товарищи жили в соседних подъездах и знали друг друга с детства. В институте они учились на одном факультете, хотя на разных курсах и по различным специальностям. Николай Сычев – приятель Михалыча, закончил его лет семь назад, успев поработать сисадмином, программистом и менеджером в нескольких фирмах, нигде, впрочем, не задерживаясь. Его считали неплохим специалистом, но въедливый характер и нежелание приспосабливаться к не всегда обоснованным требованиям начальства, не позволяли ему долго засиживаться на одном месте.
Николай был невысок, но плотен. В юности занимался борьбой, и как многие из его собратьев, имел мятые уши и перекошенный коленкой соперника нос, из-за чего слегка гнусавил. Хотя жена и пилила его, он так и не собрался подправить физиономию. Однако, несмотря на устрашающий вид, напоминавший братков начала 90, Сыч слыл человеком спокойным и незлобивым, хотя иногда, в загуле, любил закосить под бандероса, что у него неплохо получалось.
Его визави – Михалыч, как обычно нигде не работал, кормясь от случая к случаю на ниве веб-дизайна. Несмотря на годы, Михалыч так и не женился. Когда-то он учился на отделении математики, и даже поступил в аспирантуру, специализируясь на пуассоновой геометрии, однако на кафедре закрепиться не смог, и никогда не трудился по специальности. Профессия учителя оказалась ему противопоказана, а живость характера и разнообразные побочные интересы не позволили заняться серьезными математическими эмпиреями, тем более, что в городишке, где они жили, других вариантов для подобного рода работы не было.
Михалыч вел пару блогов в соцсетях, по редким заказам клепал сайты, делал контент для торговых фирм и магазинов, а также подрабатывал внештатным корреспондентом одной из местных многотиражек. Хотя денег там почти не платили, удостоверением газетчика он гордился и демонстрировал его по-всякому поводу. На вопрос о профессии Климентий скромно отвечал – «литератор». Если бы начать жизнь сначала, предпочел бы заниматься «живопи́сью».
Правда, иногда, когда уж очень припирало, он все же шабашил математическим негритосом, делая программки для различных статистических контор, подымая цифровую экономику. Московские связи, оставшиеся со времен аспирантуры, еще не совсем остыли. К тому же, такую работешку тамошние бонзы предпочитали давать не своим, а гастролерам, которые потом не мозолили глаза ни им самим, ни местным прокурорам.
Однако, как всегда, получив за работу крохотною долю списанных его трудами бюджетных средств и заработав пару-тройку нехилых коттеджей для цифрового начальства (не умевшего считать даже на калькуляторе, который, попадая к ним в руки, тотчас же сходил с ума и забывал таблицу умножения), он надолго впадал в депрессию и возвращался в уже упомянутые сферы «частного бизнеса», не столь доходные, но и не так бередившие душу.
Тема неспешного разговора наскучила уже давным-давно. Переговаривались они не столько ради дела, сколько для того, чтобы не сидеть совсем уж молча:
– Как заработать на жизнь? – Николай потянулся, покосившись на жену Аллу, сидевшую рядом на диване, – Кушать хочется, машина рассыпалась, на море не помню сколько уж не был! Душа горит, а дебет с кредетом не пускают! Жена даже тявкать перестала. Приличной работы нет, а за копейки горбатиться противно.
Еще раз взглянув на супругу и убедившись, что та находится в благодушном настроении и пока не собирается задать ему очередную трепку по поводу этого самого дебета, продолжил:
– Может сделаем игрушку, компьютерную? Спецов у нас вон сколько. Большинство не при делах. Юрка Глюкогон на три фирмы пашет, всего тысяч 40 имеет. Но деваться некуда – дети.
Я могу любую программу сварганить. И уже делал. Правда, давно. И помощники нужны. А им платить надо.
Он говорил об этом уже не один десяток раз, оправдывая свое безделье.
Чтобы поддержать разговор, его половина вяло отреагировала:
– Стрелялку? Войнушку? Гонялку? Их миллион!
– Миллион то миллион, но техника развивается быстро. Новые возможности. Качество растет. Даже классные игры устаревают. Да и надоедают они как книжки, или бабы. Каждый день хочется что-нибудь новенького. Алл! Тебе ведь хочется новенького? Каждый день?
Николай попытался сострить, но шутка получилась такая же квелая, как и весь прочий треп. Однако болтать было не о чем, и ленивая беседа продолжалась:
– Рынок большой, динамичный. Кипит и булькает! И расходится на ура! В нашем городе программистов много, институт их штампует десятками. А работы нет. Кто может, уезжает, а кто остается и за небольшие деньги работать согласен.
Михалыч был непротив. Разглядывая пейзаж за окном сквозь золотистую линзу наполненного пивом бокала, затейливо имитировавшего множественные пространства неголономных систем, он оживился и мечтательно произнес:
– Сделаем симулятор! Включил, и ты – президент. Власть, деньги, бабы. Одного снимаешь, другого назначаешь! Хорошо!
Алла – симпатичная блондинка лет 25, с улыбчивым от природы лицом, теперь, впрочем, отмеченным печатью глобального экономического кризиса, сидела рядом в накинутом домашнем халате и мягких тапочках. Она, со смешком, подлила ему пива:
– Тебя посадят сразу! Неделю не протянешь!
Михалыч согласно кивнул, но продолжил:
– Не президент, так султан турецкий. Янычары, невольницы, танец живота! Одного назначаешь, другому голову долой.
Он оторвал от леща плавник и, посасывая его, представил смуглую талию полуобнаженной гречанки, танцующей под завывание дудука перед сидящими на подушках басурманами. Изогнутые почти до полукруга, сабли валялись рядом. Чуть выступавший из ножен, клинок тускло мерцал узорчатой дамасской сталью. Представив математический алгоритм, корректно описавший греческие и арабские синусоиды, возникшие в его воображении, он вздохнул и продолжил:
– А что, я готов поработать. Серьезно. Много денег не попрошу. Даже в долг, если перспектива будет! На себя возьму – сценарии, персонажи, визуальные образы. Игровой интерьер и реквизиты всякие. Могу сделать эскизы видеорядов, раскадровку. Рисую неплохо, фантазией бог не обидел. Естественно, матобеспечение, если понадобится.
– А я вела бы бухгалтерию, была бы на подхвате, – Алла не то, чтобы оживилась, но выполняя обязанности жены, сочла необходимым в очередной раз возроптать на безделье супруга, впрочем, пока без рукоприкладства.
– Не зря же пять лет мучилась. Экономическое образование есть, а экономить нечего.
Она ткнула в бок мужа:
– Мужик попался завалящий. Толку как от барана непородистого – ни шерсти, ни мяса. Из всех достоинств одна рожа. На цепь посадить, так и собаки не нужно – всех распугает.
Увидев, что ее слова не произвели должного эффекта, она добавила:
– Вот сдам в аренду, будешь знать!
Выполнив супружеский долг, Алла нехотя поднялась со стула, выключила засвистевший чайник и приготовила очередную чашку кофе.
– Конечно, неплохо бы игрушку сделать. Да где взять деньги на проект? Сами не потянем. Этого оглаеда кормить нужно. Каждый день, – кивнула она на благоверного.
– Вот пойду на панель! Или мужика заведу небедного!
Поскольку это заявление, как и прочие, не произвело впечатления, она продолжила:
– Заведут жену, удовольствие получат, а содержать нет! Дядя должен!
– Какое удовольствие, – буркнул Сыч, оценив дистанцию между ее рукой и своим ухом,– жена вовсе не удовольствие, а удобство.
Увернувшись от ее разящей ладони, он добавил:
– В моем возрасте «на двор» ходить стремно.
Однако, Алку было трудно заставить сменить тему, тем более такими глупостями:
– Позвонили бы Кристинке, – в очередной раз она попыталась побудить их к действию, – баба пробивная, неглупая. Понимает и в деньгах, и в играх компьютерных! Тусуется с солидными мужиками! Может и вам мозги вправит!
Кристина – симпатичная брюнетка 27 лет, племянница мэра. В вузе училась в одной группе с Ником. Имея связи и пробивной характер, неплохо раскрутилась в последние годы, владела аутсорсинговой фирмой. Используя институтские знакомства, вела несколько стартапов в IT-сфере, успешно доила бюджет, выводя кафедральные разработки за пределы юрисдикции универа. Естественно, с ведома его руководства. В свое время круто тусовалась с обоими парнями, как и со многими другими, но замуж пока не собиралась.
Кристина не заставила себя упрашивать. После окончания вуза она, хотя и отдалилась от ребят, но дружбы с ними не обрывала. Через пару дней после звонка, по старой памяти, она забежала на огонек.
– Прожекты! Прожекты! Этих прожектов…, – жестом она изобразила степень своей занятости.
– Впрочем, все начинается с малого. Если есть желание, попытаться не грех. Рынок действительно динамичный, все сожрет. Для начала больших затрат не нужно. Коллектив, как я понимаю, уже есть. Хотя и, прямо сказать, неважнецкий, дерьмовенький. Ни связей, ни амбиций, ни квалификации. Даже в инете ничего надыбать не можете. Из ценных ресурсов – одна только задница, к долгому сидению привычная.
Единственный плюс в том, что я вас знаю как облупленных. А вы меня. Поэтому, в принципе я готова рискнуть. Если дело пойдет, персонал доберем без проблем.
С некоторой иронией она посмотрела на присутствующих:
– Ну что, девочки и мальчики, давайте попробуем! Но учтите, если вы действительно хотите заработать, пахать придется самым серьезным образом. Я за вас надрываться не стану. Если на это рассчитываете – зря.
Договоримся так – я топ-менеджер, вы – трудящиеся массы. Я топаю, вы работаете. И учтите, что топать я буду как следует, по-взрослому. Гонять и в хвост, и в гриву. С вами по-другому нельзя. Да вы и сами знаете!
– Знаем, Кристиночка, знаем, – Алла воодушевилась, – мы за них в два хлыста возьмемся. Я этим балбесам и дома покоя не дам. Только возьми их в команду. Ведь не пьют, не курят. Не дураки. А толку никакого.
Кристина вздохнула и подвела итог:
– Ладно, попытаем счастья. Грех и мне с этих дебилов ничего не поиметь. Они хоть клячи худосочные, но все равно не должны простаивать. Пусть работают!
Нисколько не обидевшись на характеристику, Сыч и Климентий закивали, подтверждая готовность работать этими самыми, внушавшими отвращение трудящимися массами. Куда же деваться, если господь мозгов недодал.
Убедившись, что ее слова восприняты верно, Кристина продолжила:
– Но учтите, проектов у меня немало. Времени на вас останется немного. Так что цените. И предупреждаю, если финтить начнете – сожру, не пожалею! И не думайте, что удастся разжалобить. По старой памяти.
Но это, к слову, это лирика. Теперь к делу. Давайте концепт. Подробный! Набросайте идеи. Начните с того, что уже есть на рынке. Сделайте анализ. Каких игр много. Каких меньше. Чего не хватает. На что нужно сделать упор. Желательно оценить финансовые потоки по каждому направлению. Это, во-первых.
Во-вторых. Что предлагаете вы? Чем это лучше того, что уже есть в продаже? Отразить, что такого особенного будет в самой игре, взаимодействии с клиентами и технологическом обеспечении. Не менее трех новаций. А лучше больше.
В-третьих, подробно, способы монетизации. Мы собираемся делать не игру, а деньги. Имейте ввиду, что сборы за счет прямых продаж в этом бизнесе не главное. Важно привлечь клиентов. Потом, контекстная реклама, баннерные и тизерные сети, СРА, монетизация файлового трафика, продажа ссылок и так далее. Каждую из позиций нужно проработать отдельно – с кем именно, на каких условиях и т.д.
На каких пользователей рассчитаны игры – страна, язык, пол, возраст, ориентация и так далее. Подробный список ожидаемых рекламодателей и стратегия взаимодействия с ними. Все это нужно иметь ввиду еще до начала работы.
Другие источники дохода. Хотя бы приблизительная оценка возможной прибыли. Такие статейки я видела, если найду, скину адреса. Нет, ищите сами.
Подробно – финансовые проводки. В каких валютах, из каких стран, через какие сайты и платежные системы. По каждому виду отдельно! Как станет платить клиент, как рекламодатели. Как будут выводиться заработанные средства. И так далее. Это не полный перечень. Думайте сами, что еще может быть интересно инвесторам. Думайте, думайте, думайте! Бедные и голодные должны трудиться! В поте лица!
На все даю неделю. Сделаете, будет предмет для конкретного разговора. Тогда об этом я потолкую с солидными дядьками, может что и прокатит.
Гарантию дать не могу, но какие-то деньги нарою. Наверняка! Сфера финансово интересная. Больших начальных затрат не требует. Сроки реализации проектов не годы, а месяцы. Окупаемость месяцев 6–8. Возможные доходы безграничны.
Это я наметки даю, чтобы вы мысли эти в проекте отобразили. Из слов моих золотых ничего не забудьте!
Кристина неодобрительно посмотрела на присутствующих:
– Сидят три балбеса, рот открыв. Нет, чтобы ручку взять да записать, что умные люди говорят. Лень! Обо всем мне думать приходится! Чтобы не забыли, о чем говорили, я записала на диктофон. Завтра сброшу на мейл. Трудитесь, а у меня дел полно. Вечером самая работа.
На следующий день, в кабинете директора одного из региональных банков за журнальным столиком сидели трое. Двое немолодых, серьезного вида мужчин не спеша потягивали Макаллан под неторопливую беседу:
– Игра, Кристиночка, дело хорошее. Не слишком дорогое, и деньги быстрые. Сейчас этим многие занимаются. Тебе здесь и карты в руки. Ты ведь информатику заканчивала в вузе? Всех знаешь, в теме ориентируешься. Можешь проконтролировать. Лапшу тебе на уши не развесить. Это плюс.
Команда у тебя есть? Хорошо. Не кафедральные? Еще лучше. Имей в виду – там у тебя перебор. Слухи ходят. На стороне – надежней.
Уже что-то делали? Какой результат? Как быстро можно запустить? Когда окупится? Чем отличается от всего прочего, что уже есть на рынке? Их ведь пруд пруди. В чем рекламные преимущества?
Мужчины задавали множество вопросов и внимательно слушали объяснения, согласно кивая головами. Кристина говорила об объемах рынка сетевых и дисковых игр, уровнях зарплат и других финансовых затрат в странах, с наибольшими объемами их выпуска, о количестве незанятых специалистов.
По всему выходило, что небольшой 300 000 тысячный город, университет которого ежегодно штампует полторы сотни IT-специалистов, не находящих работы, является оптимальным местом для создания фирмы этого профиля.
Наконец, директор банка, Кирилл Петрович Феоктистов подвел итог разговору:
– Ну, ну подумать стоит. Возможно, что и выйдет. Эта тема представляет интерес с расчетом на долгую перспективу. Зарплаты у нас ниже индийских и китайских, программистов пруд пруди. Есть факультет и спецы действительно высокого уровня. Так что есть резон выстраивать фирму при условии, что удастся собрать хорошую, работоспособную команду. А первая разработка это покажет.
Только ты, Кристиночка, поподробней подготовься – сюжет-бюджет, окупаемость, прибыль! Бизнес-проект, как обычно. Ну да ты и сама знаешь. Слова одно, а когда можно прочитать, посчитать, подумать – это другое. Приведи своих архаровцев, мы на них глянем краем глаза и побеседуем.
Да поболтай с дядюшкой на эту тему, может им в «Белом доме» какие программки нужны. Статистика там, делопроизводство, курлы-мурлы. Через нас оформим. Соберем группу, распишем, как нужно. Он нам заказ – мы ему натуру. Кругооборот воды в природе. Для него – деньги невеликие. Заодно и нашу мелочевку оплатит, а мы через тебя учтем его интересы. Как обычно, один к четырем. Ради тебя, конечно, красавица, такие льготные условия. Отработаешь. Плюс четверть твоя. И все в шоколаде.
Повторная встреча состоялась через месяц. За это время Кристина выжала все соки из новоявленной команды, заставив работать по 15 часов в сутки. Труд оказался не напрасным. К концу третьей недели сформировалась база документов, которую не стыдно было показать инвесторам.
Кристина разложила листки бумаги:
– Мы подготовили технические сценарии нескольких компьютерных игр, рассчитанных на разную возрастную аудиторию и группы по интересам. Среди них наиболее перспективными мне представляются:
1. «Бордель». Эротическая игра для молодых и не очень молодых людей;
2. «Император». Игра заключается в захвате, удержании власти, расширении территории, богатства и могущества, а также, что самое, на мой взгляд, интересное, наказании противников. Тюрьма, порка, отсечение головы и так далее. Очень большой выбор и реалистические картинки. Рассчитана на широкую аудиторию, от детей до пенсионеров. В качестве персонажей в нее можно помещать индивидов, по желанию самих клиентов. Химичка, жена, сосед, начальник, всеми нами любимые депутаты… Очень полезная игрушка. Психологи говорят, что способствует релаксации, снижает артериальное давление и деструктивные потенции.
3. «Демиург». Игра о сотворении мира, или даже лучше сказать разных, всевозможных миров, какие кому понравятся.
В рамках каждого из направлений разработаны варианты и ответвления, удовлетворяющие интересы более частных аудиторий. Каждая из игр построена по модульному принципу и может выставляться в бизнес-позицию уже в минимальной комплектации. Затем дополняться опциями и сюжетными линиями в режимах самофинансирования. Такой подход уменьшает сроки выхода на рынок и суммы первоначальных затрат.
