Улукбек Чиналиев
Становление кыргызской государственности в переходный период
К осени 1990 г. СССР вступил в новую, заключительную фазу своей истории. Гласность привела к подлинной революции умов, общество резко изменилось, возросла политическая активность масс. Демократические принципы стали все больше утверждаться во всех сферах общественно-политической жизни. Тем не менее из-за мощного сопротивления консерваторов и непоследовательности «архитекторов перестройки» во главе с М. Горбачевым ни одна из поставленных задач до конца не была решена: не обеспечен в полной мере политический плюрализм как обязательная составная реальной демократии; не было достигнуто ускорения в социально-экономическом развитии; вопрос о самостоятельности предприятий и создании рыночной экономики погряз в многочисленных бесплодных дискуссиях; с большими трудностями продвигался вопрос о гармонизации отношений между Центром и союзными республиками, которые должны были быть зафиксированы в новом Союзном договоре, и др. По большому счету перестройка и не могла закончиться успешно.
Начатая по инициативе М. Горбачева и его сторонников в КПСС, перестройка не имела новой идеологической платформы, политической и экономической стратегии. Она была направлена лишь на улучшение «реального социализма», его гуманизацию, в том числе и в сфере экономики, хотя ожидание и даже требование радикальных перемен в обществе было очевидным.
Успех реформ, их конечный результат во многом зависел от КПСС, которая осталась руководящей силой советского общества и государства. Однако КПСС в лице верхушки и многочисленного партийного аппарата была не готова к радикальным переменам в общественных отношениях, сама она оказалась не способной к внутреннему реформированию. Поэтому КПСС в лице своих парторганов оказала мощное сопротивление перестроечным устремлениям, стала тормозом перестройки. Именно это послужило опорой организаторам августовского 1991 г. путча.
Между тем группа демократов в высшем политическом и государственном руководстве не была сплоченной, объединенной общей идеей. В результате отсутствия единства демократы не проявили необходимой политической воли, так и не решились на кардинальные реформы, не выработали соответствующего плана и к реальной перестройке практически не приступили.
Несмотря на заметное оживление политической жизни, активизацию масс, большинством людей все события, связанные с перестройкой, воспринимались как схватка между партийными консерваторами и демократами, как борьба за власть, а не интересы народа. Лишь в конце 1990 – начале 1991 г. народные массы в большинстве республик оказали серьезную поддержку демократам. Но к этому времени положительный потенциал идей перестройки был уже во многом исчерпан, КПСС все больше сопротивлялась преобразованиям. На этой почве начал формироваться своеобразный антикоммунистический блок. В результате стихийно возникавших и организованных атак КПСС к середине 1991 г. начала разваливаться на части, утратила роль единственной руководящей и направляющей силы.
Что касается союзных республик, в том числе и Кыргызстана, то их партийное и государственное руководство по сложившейся традиции ждало исхода «битвы» в Москве, в ЦК КПСС, зная, что средний слой номенклатуры настроен против реформ и против М. Горбачева. В дальнейшем и обретение республиками независимости в конечном итоге во многом зависело от того, по какому сценарию развивались события в Москве.
Вместе с тем было бы ошибочно оценивать перестройку только с позиций отрицания. Мы разделяем мнение Т. Койчуева и А. Брудного о том, что перестройка обозначила себя как «мирный революционный отказ от коммунистической модели общественного развития и поиск другой модели демократического общества… Перестройка сыграла свою историческую роль, и в целом она достойна уважения, а издержки ее на совести не тех, которые проводили ее и ошибались, а как раз тех, которые сопротивлялись и противодействовали, так и тех, которые равнодушно наблюдали …Перестройка пробудила душу, совесть, разум и стремление к действию» (14). По мнению известных кыргызских ученых, заслуга перестройки в том, что она:
привела к демократизации общественной и политической жизни, государственной власти;
освободила общество и государство от диктата одной партии;
положила начало, хотя и довольно робкое, реформированию экономики;
обусловила новую внешнеполитическую концепцию и сняла международное противостояние, тем самым стало реально возможным разоружение;
уважая волю народов и наций, признала суверенитет республик.
Между тем события в стране развивались лавинообразно.
В марте 1991 г. состоялся всесоюзный референдум, на котором большинство населения высказывалось за сохранение «обновленного Союза ССР», хотя четкого представления, что должно означать «обновление», среди народа не было. К тому же процесс дезинтеграции и суверенизации зашел так далеко, что референдум, по существу, уже ничего не решал. Об отказе в подготовке к подписанию нового федеративного договора заявили Литва, Латвия, Эстония. Грузинский парламент провозгласил переход к «суверенной и полностью независимой Грузии». Стремились выйти из Союза Армения и Молдова. Решительные голоса о полной независимости раздавались в Верховном Совете Украины.
Работа над новым текстом федеративного договора шла трудно, обнаруживалось все больше противоречий между Центром и республиками.
Кыргызстан принял активное участие в т. н. Ново-Огаревском процессе 26 июня 1991 г. Верховный Совет Республики в принципе одобрил проект «Договора о Союзе Суверенных Государств», но при этом было высказано немало замечаний и предложений. Принявший участие в его обсуждении Президент А. Акаев заявил, что при рассмотрении проекта Договора «речь может идти только о создании нового государства, с новым, принципиально иным государственным устройством». Резкую критику А. Акаева вызвало постановление Верховного Совета СССР о новом федеративном договоре, в котором дело представлялось так, «будто суверенитет государствам – участникам договора радуется в виде какого-то незаслуженного блага, с различными оговорками и условиями». «Центр, – отмечал Президент, – диктовал и продолжает в известных пределах диктовать условия жизни всем союзным республикам. Именно от такого Центра мы решительно должны отказаться» (15).
14 августа 1991 г. текст федеративного договора был опубликован. Однако он не мог удовлетворить ни Центр, ни республики. Уступки, которых удалось добиться союзным республикам, носили скорее символический характер, не удовлетворяли их стремление к самостоятельности, к тому же механизм реализации многих положений не был разработан. В то же время консерваторы оценивали его не больше и не меньше, как «распродажу Советского Союза».
Выступая под флагом защиты «Советской Родины и завоеваний социализма», консерваторы, вдохновляемые ЦК КПСС, 18 августа 1991 г. создали во главе с вице-президентом СССР Г. Янаевым Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), который объявил о переходе всей полноты власти в его руки в связи с болезнью Президента М. Горбачева и ввел в Москву войска. Соответствующих действий ГКЧП потребовал и от руководителей союзных республик.
По всем политическим, идеологическим и военным меркам события августа 1991 г. не были путчем. Наоборот, это была попытка консервативного руководства страны остановить исторический процесс. Эту попытку возглавили все высшие руководители страны. Действия ГКЧП были направлены не на изменение государственного строя, а на его сохранение. Иное дело, что этот строй был антинародным, репрессивным. И наконец, главной силой, сковавшей действия ГКЧП, были не карательные органы страны, а ставшие на путь демократических преобразований силы, причем главный удар нанесло новое руководство России во главе с Б. Ельциным. Политические амбиции нового центра власти в России оказались сильнее имперских амбиций старого Центра. Регионы, где рождались новые национальные центры власти, либо играли вспомогательную роль, отказывая в поддержке ГКЧП, либо выжидали, чем закончится борьба в Москве.
В Кыргызстане известие о создании ГКЧП и его решениях было воспринято неоднозначно.
Компартийная верхушка безоговорочно поддержала путчистов, что нашло отражение в заявлении Бюро ЦК Компартии Киргизии от 19 августа 1991 г., принятом в ответ на соответствующую шифровку из ЦК КПСС. Заявление заканчивалось словами: «Мы призываем оказать всемерное содействие Государственному комитету по чрезвычайному положению в его деятельности».
Демократические силы, во главе которых оказался Президент А. Акаев, сразу же поняли, что в стране осуществлена попытка антиконституционного переворота, и выступили против него. Уже 19 августа Президент А. Акаев выступил с обращением к народу республики. И хотя оно, с учетом сложной политической обстановки, составлено в выдержанных тонах, в нем нет прямого осуждения путча, оно содержало такой важный акцент, как ссылка на Декларацию о государственном суверенитете республики, в нем констатируется, что в Кыргызстане все «делается государственной властью под контролем и с согласия Верховного Совета республики, всех национальных и других общественно-политических объединений и движений, в обстановке гласности», подтверждается, что президент по-прежнему будет проводить «курс на укрепление гражданского мира и национального согласия, на повышение уровня жизни населения, на разгосударствление и приватизацию государственных предприятий, на поддержку активного и инициативного предпринимательства, на социальную защиту пенсионеров, молодежи, многодетных семей». «Как глава государства, – говорится в обращении, – я сделаю все для защиты государственного суверенитета республики, для обеспечения общественного порядка и законности» (16). Таким образом, обращение не только не поддержало путч, но своим содержанием прямо противоречило установкам и решениям ГКЧП.
В это сложное, противоречивое время о своей поддержке Президента А. Акаева заявили лидеры Демократического движения Кыргызстана, некоторые органы печати. Подразделения МВД республики взяли под усиленную охрану правительственные здания, учреждения связи. Рязанский полк отказался войти в Бишкек. 21 августа в печати появились заявления Председателя Верховного Совета Республики Кыргызстан М. Шеримкулова и народных депутатов СССР от Кыргызстана с осуждением путча.
А в ночь с 20 на 21 августа 1991 г., когда обстановка была чрезвычайно сложной, а исход оставался неясным, родилось Заявление Президента Республики Кыргызстан А. Акаева, в котором путч 19 августа назван антиконституционным переворотом. Этот переворот, совершенный под предлогом спасения народа, в действительности направлен против народа, говорилось в Заявлении. «Смертельная опасность нависла не только над нашим суверенитетом, над нашими демократическими достижениями, над всем тем, что нам уже удалось сделать по налаживанию нормальной человеческой жизни. Речь идет о том, что на улицах наших городов и сел может пролиться кровь ни в чем не повинных людей, что наши дети, одетые в солдатскую форму, будут стрелять в своих отцов и братьев, матерей и сестер» (17). В заключение Президент А. Акаев обратился к гражданам республики с призывом к единству и согласию, чтобы избежать великой беды.
В разгар трагических событий Президентом Республики Кыргызстан А. Акаевым был подготовлен и подписан указ, запрещавший всем войсковым формированиям, расположенным на территории республики, передвижение за пределами мест дислокации без разрешения Президента (18). Другой указ лишал компартию монополии на власть и фактически низводил ее до уровня обычной общественной организации (19). Впоследствии деятельность Компартии Кыргызстана была приостановлена, а затем запрещена.
21 августа 1991 г. стало ясно, что путч провалился, его организаторы были арестованы. Но обстановка оставалась сложной, во многом неясной. КПСС как вдохновитель и организатор путча была запрещена. КГБ в результате реформирования и многочисленных разоблачений утратил свое значение. Армия отмежевалась от внутриполитической борьбы. Центральные государственные органы были парализованы и уже ничего не могли решать. Робкие попытки реанимировать т. н. Ново-Огаревский процесс, т. е. вернуться к подписанию нового Союзного договора, не увенчались успехом. М. Горбачев, роль которого в путче оставалась неясной, стремительно терял и авторитет, и власть. Союз ССР разваливался. Республики все настойчивее выражали стремление к самостоятельности, они одна за другой стали провозглашать государственную независимость. 31 августа 1991 г. Декларацию о государственной независимости принял Верховный Совет Республики Кыргызстан.
Но формально СССР продолжал существовать. Наконец 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще (Белоруссия) Президент России Б. Ельцин, Президент Украины Л. Кравчук и Председатель Верховного Совета Белоруссии С. Шушкевич подписали соглашение, в котором провозглашалось прекращение существования СССР и создание Содружества Независимых Государств (СНГ) в составе России, Украины, Белоруссии. Позднее, 21 декабря 1991 г. на встрече в Алма-Ате к соглашению присоединились Казахстан и среднеазиатские республики, в том числе Кыргызстан, а затем Азербайджан, Армения, Грузия и Молдова.
В Беловежских документах констатировалось, что СССР как субъект международного права в геополитической реальности прекращает свое существование. Дальше отмечалось, что на территориях подписавших его государств не допускается применение норм третьих государств, в том числе бывшего Союза ССР, а деятельность его органов власти прекращается. Три республики провозгласили неприкосновенность существующих границ в рамках Содружества, гарантировали открытость границ и свободу передвижения граждан. Стороны на тот момент решили сохранить объединенное командование единым военно-стратегическим пространством, включая единый контроль над ядерным оружием, и др.
Все же главное, чего достигли лидеры трех республик, – они разрушили, а точнее, сделали последний толчок к развалу СССР. Они конституировали независимость своих государств от рухнувшего Центра. Государственную независимость обрели и другие союзные республики.
Итак, в результате распада СССР Кыргызстан обрел государственную независимость. Но эта независимость породила множество сложнейших проблем политического, экономического, социального, гуманитарного характера.
Сложности политического характера состояли в том, что с обретением независимости исчез Центр, который решал все вопросы государственного строительства. Речь идет о таких важнейших вопросах, как политический режим, форма государственного правления и устройства государства, структура органов государственной власти и управления, их функции и полномочия, взаимоотношения между ними, оборона государства, взаимоотношения с другими государствами и международными организациями и т. д. Теперь все их надо было решать самостоятельно, в пределах республики, ни на кого не оглядываясь, хотя необходимого опыта государственного строительства, соответствующих традиций республика в целом и ее политическая элита не имели.
Сложности экономического характера состояли в том, что народное хозяйство Кыргызстана представляло собой частицу общесоюзного народно-хозяйственного комплекса, многими нитями было связано с другими республиками, причем все важнейшие вопросы планирования, кооперации, снабжения, сбыта, ценообразования и др. решались Центром. Центр оказывал республике и существенную помощь (материальные ресурсы, финансирование, технологии, кадры и т. п.). Теперь эти задачи предстояло решать самостоятельно, рассчитывая на собственные силы. Важнейшей и сложнейшей проблемой было также введение национальной валюты, создание собственной финансово-кредитной системы, определение структуры народного хозяйства, социальная защита населения и т. п.
Сложности гуманитарного характера состояли в том, что, как справедливо отмечал Президент А. Акаев, «самосознание кыргызов в советский период было самосознанием людей, в очень сильной мере отождествляющих себя с великим народом, чувствующих себя частью великого народа, гражданами целого многонационального государства» (20). Но с распадом СССР где-то исчезла «новая историческая общность – советский народ». Обретение независимости поставило задачу и одновременно создало благоприятные условия для национального возрождения и формирования национального самосознания, пробуждения исторической памяти народа, возрождения национальной культуры, традиций, национальных духовных ценностей, развития национального языка. Многие кыргызы к осознанию, а тем более к решению этих задач оказались психологически неготовыми.
Решать названные и другие задачи должно было в первую очередь государство как ядро и наиболее активный элемент политической системы. Но полученное независимым Кыргызстаном в наследие государство не было готовым к новой исторической миссии, более того – новое государство, отвечающее новым peaлиям и новым задачам, вставшим перед обществом, предстояло еще создать. В частности, предстояло решить, какую форму государственного правления избрать. Естественно, о монархии речь не шла, всем было ясно, что Кыргызстан должен быть республикой, но какой именно республикой – президентской, парламентской или смешанной – предстояло решать отдельно. В соответствии с этим вставал вопрос о роли и месте в структуре государства всех его органов, об их функциях и полномочиях. Предстояло на практике реализовать применяемый почти во всех странах современного мира принцип разделения властей, чтобы обеспечить их эффективное функционирование. Все эти и другие вопросы предстояло закрепить в Конституции нового государства.
Следует отметить, что однозначных подходов к решению всех этих вопросов не было, что предопределило серьезные, а порой драматические трудности в государственном строительстве.
Примечания
1. Аринин А. Н. Проблемы развития российской государственности в конце XX века // Федерализм власти и власть федерализма / Отв. ред. М. Н. Губогло. – М., 1997. – C. 8–9.
2. Тойнби А. Дж. Постижение истории. Сборник. – М., 1996. – С. 83, 99.
3. Кремень В. Г., Табачник Д. В., Ткаченко В. М. Украiна: альтернатива поступу (критика iсторичного досвiду). – К.,1996. – C. 562.
4. Дугин А. Г. Основы геополитики. Геополитическое будущее России. – М., 1997. – С. 108–111.
5. Кыргызстан в цифрах. 1991 / Государственное статистическое агентство. – Бишкек. – С. 22–23.
6. Там же. – С. 24.
7. Назарбаев Н. На пороге XXI века. – Алматы, 1996.
8. Горбачев М. С. О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки. Доклад на XIX Всесоюзной конференции КПСС. 28 июня 1988 г. – М., 1988. – С. 79–82.
9. Кыргызстан в цифрах. 1991.
10. Советская Киргизия. – 1990. – 23 октября.
11. Эркебаев А. 1990 год: приход к власти А. Акаева. – Бишкек, 1997. – С. 63–64.
12. Там же. – С. 36.
13. Декларация о государственном суверенитете Республики Кыргызстан. 15 декабря 1990 г. // Ведомости Верховного Совета Республики Кыргызстан. – 1991. – № 273 – ХII.
14. Койчуев Т., Брудный А. Независимый Кыргызстан: третий путь. – Бишкек, 1993. – С. 59.
15. Человек без середины. Аскар Акаев. – Бишкек, 1993. – С. 83–84.
16. Там же. – С. 114.
17. Там же. – С. 115.
18. О неотложных мерах по обеспечению защиты суверенитета и безопасности Республики Кыргызстан. Указ Президента Республики Кыргызстан. 21 августа 1991 г. // Ведомости Верховного Совета Республики Кыргызстан. – 1991. – № 16.
19. О применении Закона Республики Кыргызстан «Об общественных объединениях». Указ Президента Республики Кыргызстан. 21 августа 1991 г. // Ведомости Верховного Совета Республики Кыргызстан. – 1991. – № 16.
20. Акаев А. Доклад на торжественном заседании, посвященном 70-летию образования Кыргызской автономной области. 7 октября 1994 г. // Акаев А. Раздумья на судьбоносном этапе. – Бишкек. 1994. – С. 17.
5. «Кризис власти» и реформирование высших государственных институтов
Независимость Кыргызстана была обретена в условиях глубокого политического, экономического, идеологического кризиса. Этот кризис усложнил внутриполитическую обстановку, обострял борьбу между различными противоборствующими силами. Президент А. Акаев говорил в обращении к народу в связи с третьей годовщиной независимости: «Мне трудно назвать страну, которая начала свое возрождение и восхождение к высотам мировой цивилизации, обеспечение достойной жизни каждого из своих сограждан в условиях худших, чем Кыргызстан. Разорванное на куски хозяйство, повсеместное производство товаров, не имеющих сбыта, крах партийно-государственной системы при отсутствии механизмов самоорганизации и самоуправления, несформировавшийся слой собственников, утраченная идеология, социальное иждивенчество во всем и везде, надежда не на себя, а на некую политическую фигуру, способную в одночасье решить все общественные проблемы, оппозиция курсу реформ столь же яростна и неконструктивна» (1).
Вместе с тем провозглашение независимости породило в сознании значительной части кыргызского общества настроение романтической эйфории. Многие полагали, что независимость автоматически принесет экономическое процветание и благополучие, политическую стабильность и спокойствие. Однако вскоре романтические надежды развеялись, осуществить быстрый и безболезненный прорыв в политической, экономической, социальной сферах не удалось. Начатые по инициативе Президента А. Акаева радикальные реформы встретили упорное сопротивление со стороны прокоммунистического парламента, бывшей партийной и хозяйственной номенклатуры. К тому же они не дали да и не могли дать немедленный результат, их реализация требовала длительных, упорных и настойчивых усилий. Но полученные независимым Кыргызстаном в наследие от советского строя политические структуры были не способны реализовать программу реформ.
Поэтому первоочередной задачей, вставшей перед независимой республикой, было трансформирование политической системы, в частности создание таких государственных структур, которые могли проводить политику, вытекающую из факта независимости, из задач радикального реформирования всех сфер общественной жизни в соответствии с целями, которые поставило перед собой кыргызское общество.
Процесс трансформации в Кыргызстане осуществлялся сверху. Ввиду слабости гражданского общества проводимые реформы не воспринимались как собственное дело людей, ответственность за них перекладывалась на государство. К тому же только государство обладало властью и способно было преодолевать сопротивление консервативных сил и осуществить объективно необходимые преобразования.
Однако единства в высших эшелонах власти не было, их взаимоотношения с самого начала были обозначены острыми противоречиями, знаменовавшими разные, подчас диаметрально противоположные подходы к решению назревших задач.
Парламент, игравший до этого преимущественно декоративную роль, неожиданно оказался на вершине политической власти и проявил тенденции к дальнейшему усилению своей власти, имея в виду создание в Кыргызстане парламентской республики с консервацией большинства элементов существовавшей ранее советской политической системы. Правда, в самом парламенте единства не было, его раздирали внутренние непримиримые противоречия. Упорное сопротивление политике демократических реформ оказывали и продолжавшие существовать властные институты, созданные еще при советской власти и по советской модели.
Определенную роль сыграла и инерция общественного сознания, сложившегося в годы советской власти. Кыргызское общество, лишенное в течение почти тысячелетия собственной государственности и утратившее государственнические традиции, не будучи знакомым с другими моделями государственного устройства, психологически воспринимало советскую государственную модель и ее институты как что-то привычное, понятное, очевидное, а поэтому не нуждающееся в каких-то радикальных изменениях. Злую шутку с общественным сознанием сыграла и независимость. На массово-бытовом уровне она нередко связывалась с нарушением хозяйственных связей с бывшими советскими республиками, снижением производства, ростом инфляции и обнищанием широких масс населения, с криминализацией всех сфер общественной жизни и др.
В то же время А. Акаев, избранный Президентом в октябре 1990 г. парламентом, а через год, уже в условиях независимости, всенародным голосованием, начал активный поиск путей строительства нового независимого, демократического государства, отвечающего международным критериям, и приступил к реформам.
Было ясно, что соединение элементов парламентской республики, президентского правления и советской власти не может быть жизнеспособным. Было также очевидным, что смешение разнородных форм правления приведет к недееспособности политической власти, к ее дискредитации в глазах народа и полному параличу.
Неопределенность системы власти блокировала разработку, принятие и осуществление назревших преобразований. Кыргызстан, по существу, остановился на этапе провозглашения независимости и атрибутивного державотворчества. Это привело к катастрофическому обострению социально-экономического и политического кризиса, массовому недовольству людей своим положением, что бумерангом отрицательно сказывалось на властных отношениях в обществе.
Теоретически перед Кыргызстаном было два варианта выхода из сложившейся ситуации. Первый состоял в том, чтобы сохранить т. н. советский путь с незначительными косметическими усовершенствованиями. Хотя у него и были сторонники, в целом он себя изжил, дискредитировал и развалился (хотя многие его институты и традиции сохранились) и потерял внутренний стержень в лице КПСС. Второй вариант предлагал новый путь, который утверждал демократию, обеспечивал трансформацию экономики, гарантировал в полной мере свободы и права человека, достойную жизнь, возрождение национальных ценностей и присоединение страны к мировому сообществу. Это был нелегкий путь. Он требовал сильной личности, способной проявить необходимую политическую волю и преодолеть сопротивление, выдвигать новые идеи и на общегосударственном, и на местном, и на личностном уровне. Президент А. Акаев избрал второй вариант. Его политика вызвала острое сопротивление консерваторов, что привело к кризису власти.
Говоря о кризисе власти, нельзя обойти молчанием тот факт, что Кыргызстан оказался не единственной страной на постсоветском пространстве, попавшей в такую ситуацию. Подобные процессы происходили в Российской Федерации, Украине, Казахстане, Беларуси, в Азербайджане, Армении, Грузии и в других республиках. Каждая страна выходила из кризиса по-своему. В Российской Федерации, например, он привел к расстрелу Белого дома в октябре 1993 г., в Украине – к досрочному прекращению полномочий президента и парламента и досрочным выборам, в Беларуси и Казахстане – к роспуску парламентов и т. д. Очевидно, во всех случаях сказалось единое для всех «советское наследие», проявившееся в неразвитости демократических институтов и в низкой политической культуре населения, в отсутствии четкого размежевания полномочий между разными ветвями власти, прежде всего между законодательной и исполнительной, в борьбе за власть, в отсутствии четких программ государственного строительства, принятых обществом. Сказалось и отсутствие единой консолидирующей политической силы, роль которой в советском обществе играла КПСС. Оставалась неразработанной и единая идеология, которая была бы способна объединить разрозненные и политически неструктурированные общества.
В Кыргызстане видимые контуры кризиса власти обозначились следующим образом.
5 мая 1993 г. Верховный Совет принял новую Конституцию Кыргызской Республики, которая явилась своего рода компромиссом между демократически, прогрессивно ориентирующимися сторонниками радикальных реформ во всех сферах общественной жизни во главе с Президентом А. Акаевым и консервативно настроенным парламентом, избранным еще в советские времена и по советским законам, когда всю политику в республике, как и во всем СССР, определяла КПСС. Все же многие политики полагали, что с принятием Конституции противоречия в высших эшелонах власти удастся устранить. Но достичь этого не удалось, хотя Конституция одним из основополагающих принципов организации власти провозгласила ее разделение на законодательную, исполнительную и судебную, определила функции и полномочия каждой ветви власти.
Главной причиной противоречий стало отношение к инициированным Президентом А. Акаевым реформам, а в конечном счете – отношение к наметившимся процессам трансформации от тоталитаризма к демократии. Большинство депутатов Жогорку Кенеша было настроено против проводимых реформ, резко критиковало политику А. Акаева, а некоторые депутаты требовали отставки Президента. Сказывалась и борьба политических кланов за власть.
В обстановке все обостряющихся противоречий и фактического паралича власти по указу Президента А. Акаева 30 января 1994 г. проводится референдум. Избиратели должны были ответить «да» или «нет» на вопрос: «Подтверждаете ли вы, что Президент Кыргызской Республики, демократично избранный 12 октября 1991 г. на 5 лет, является Президентом Кыргызской Республики с правом действовать как глава государства в течение срока его службы?»
С правовой точки зрения проведение референдума не представлялось необходимым, а сама формулировка вопроса выглядит недостаточно корректной. Действительно, Президент был всенародно избран на 5 лет, срок его полномочий не истек, подтверждать этот факт с юридической точки зрения не было никакой необходимости.
Но чтобы понять логику референдума, надо учесть внутриполитическую обстановку в Кыргызстане того времени. Нарастала волна нападок на Президента со стороны консерваторов. Жогорку Кенеш вследствие внутренних разногласий фактически перестал быть властным органом. Довольно шатким было положение правительства. В этой ситуации некоторые политики выступили с идеей досрочных перевыборов и Президента, и Жогорку Кенеша, аргументируя свои предложения тем, что и Президент, и парламент избирались «под старую Конституцию», которая утратила силу, поэтому, мол, необходимы новые выборы.
Конечно, такая аргументация не выдерживает никакой критики. Во-первых, в результате принятия новой Конституции структура высших органов власти не изменилась, никакие новые органы не были учреждены, как и никакие из них не были упразднены; во-вторых, Конституция фактически закрепила уже сложившуюся к тому времени систему власти, общественные отношения; в-третьих, и Президент, и Жогорку Кенеш избирались по действовавшему на время выборов законодательству, а сам факт принятия новой Конституции не имел обратной силы; и, самое главное, в-четвертых, Закон «О введении в действие Конституции Кыргызской Республики» устанавливал: «Народные депутаты Республики Кыргызстан сохраняют свои мандаты, права и полномочия в течение срока, на который они избраны»; «Президент Республики Кыргызстан становится Президентом Кыргызской Республики и осуществляет свои полномочия, предусмотренные настоящей Конституцией. Срок полномочий Президента исчисляется со дня его всенародного избрания Президентом Республики Кыргызстан» (2).
