Тэд Уильямс
Марш теней
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кровь
«Лесник, расставляющий ловушки, не знает, кто в них попадется, – сказал великий бог Керниос мудрецу. – Так и ученый может обнаружить однажды, что вопросы, которыми он задается, привели его к непредсказуемым и опасным ответам».
«Компендиум прописных истин».Книга Тригона
1. ОХОТА НА КРЫЛАТОГО ДРАКОНА
СУЖАЮЩИЙСЯ ПУТЬ
Под камнем – земля,
Под землею – звезды, под звездами – тень.
Под тенью – все, что мы знаем о мире.
Из «Оракулов падающих костей».
Книга великих печалей племени кваров
Тявканье гончих стихло в низине за спиной, и он остановился. Норовистый скакун по-прежнему рвался к месту охоты, но Баррик Эддон с силой натянул поводья, и конь заплясал на месте. Глаза Баррика лихорадочно блестели, а лицо, и без того бледное, стало почти землистым от усталости.
– Поезжай, – обратился он к своей сестре. – Ты еще можешь их нагнать.
Бриони покачала головой:
– Я не оставлю тебя одного. Хочешь, отдохни, а потом поедем вместе.
Баррик бросил на сестру сердитый взгляд – так умеют смотреть только пятнадцатилетние мальчишки: как ученый на идиотов или аристократ на босоногих крестьян.
– Мне не нужен отдых, соломенная ты башка. Мне надоела эта погоня.
– Ты бессовестный врун, – возразила она ласково. Брат и сестра были близнецами и понимали друг друга лучше, чем иные любовники.
– В любом случае, дракона копьем не убьешь, – сказал Баррик. – Как стража у Границы Теней позволила ему проскочить?
– Возможно, он пробрался ночью, и они его не заметили. К тому же это не дракон, а виверна. Она гораздо меньше. Шасо говорит, что ее легко убить, если хорошенько стукнуть по голове.
– Да что вы с Шасо знаете о вивернах? – возмутился Баррик. – Они ведь не скачут по горам каждый день. И на коров не очень-то похожи.
Он все время тер покалеченную руку, даже не пытаясь скрыть боль. Бриони решила, что это плохой знак. Баррик выглядел совсем измученным: он так похудел, что его тело казалось пустой оболочкой, а синие круги под глазами углубились и потемнели. Бриони подумала: не начал ли он снова ходить во сне? От этой мысли ее бросило в дрожь. Они жила в Южном Пределе с рождения, но так и не привыкла к запутанным гулким коридорам замка, пугавшим ее по ночам.
Бриони заставила себя улыбнуться:
– Конечно, на коров они не похожи, дурачок! Помнишь, о чем главный егерь спрашивал Чавена перед отъездом? Шасо сказал, что однажды виверна уже приходила к нам – во времена дедушки Остина. Она убила трех овец на ферме в Лендсенде.
– Трех овец?! Какое жуткое чудовище!
Лай собак стал оглушительным, и теперь уже обе лошади нетерпеливо приплясывали на месте. Кто-то трубил в охотничий рог, но звуки были едва слышны за деревьями.
– Они что-то заметили, – возбужденно произнесла девушка. – Помоги нам, Зория! Только бы эта тварь не покалечила наших собак!
– Не покалечила собак? – переспросил Баррик. Он поморщился и отбросил со лба прядь темно-рыжих волос.
Бриони и вправду беспокоилась о собаках. Двоих псов, Рэка и Дадо, она растила со щенячьего возраста, и для королевской дочери они были куда ближе и понятнее, чем большинство людей.
– Поскачем, Баррик, пожалуйста! Я буду ехать медленно, но не оставлю тебя здесь одного.
Насмешливая улыбка моментально исчезла с лица юноши.
– Даже с одной рукой я легко обгоню тебя.
– Ну, давай! Кто кого? – рассмеялась девушка и понеслась вниз по холму.
Бриони очень хотела успокоить брата и прогнать его раздражение. Она знала, что только азарт погони способен согнать с его лица холодную маску гнева. Бриони оглянулась на скаку и почувствовала облегчение: Баррик уже нагонял ее. Он был похож на бледную тень в траурных одеждах. Впрочем, брат всегда так одевался.
«Умоляю тебя, Баррик, мой милый сердитый Баррик, не влюбляйся в смерть», – подумала она и сама удивилась нелепости своей мысли. Поэтическая сентиментальность обычно вызывала у Бриони Эддон ощущение, будто у нее есть зудящая ранка, которую невозможно почесать.
Бриони вновь обратила взгляд на дорогу, и сердце ее быстро забилось: она чуть не сбила невысокого человечка. Тот едва успел выскочить из-под ног лошади и упал в высокую траву. Девушка натянула поводья и спрыгнула на землю. Она решила, что чуть не погубила крестьянского ребенка.
– Ты не ушибся? – с тревогой спросила Бриони. Однако с пожелтевшей травы поднялся очень невысокий (его голова едва доходила до живота лошади) взрослый человек с седеющими волосами – фандерлинг среднего возраста. Его руки и ноги были короткие, но мускулистые. Он снял фетровую шляпу и поклонился.
– Все в порядке, моя госпожа. Спасибо, что побеспокоились.
– Я вас не заметила…
– Меня редко замечают, госпожа, – улыбнулся он. – Я хотел сказать…
Мимо них проскакал Баррик. Он даже не взглянул на сестру и ее чудом спасшегося собеседника. Было заметно, что юноша бережет больную руку, хоть и старается не показать этого. Бриони поспешно вскочила обратно в седло, подхватив подол амазонки.
– Простите, – бросила она маленькому человечку, пригнулась к шее Снежка и помчалась за братом.
Фандерлинг помог жене встать на ноги.
– Я хотел представить тебя принцессе.
– Не говори глупостей, – ответила она, стряхивая колючки со своей плотной юбки. – Слава богу, ее лошадь не растоптала нас всмятку.
– Но ведь у нас была редкая возможность познакомиться с членами королевской семьи. – Он изобразил на лице притворную печаль. – Это последний шанс получить повышение и улучшить наше положение, Опал.
Она прищурилась, но даже не улыбнулась.
– Нам бы сейчас раздобыть побольше монет, чтобы купить тебе ботинки, а мне теплую шаль, Чет. Тогда мы сможем выходить на люди без опаски, что нас примут за детей нищего.
– Вообще-то мы уже давно не похожи на детей, старушка. – Он вытащил колючку из ее заметно поседевших волос.
– Если мы сами не постараемся, у меня никогда не будет новой шали.
Однако Опал остановилась, рассматривая следы лошадей в траве.
– Это правда была принцесса? Как ты думаешь, куда они так спешили?
– Они на охоте. Разве ты не слышала рожок? Та-та, та-та! Господа гоняются по холмам за каким-то несчастным созданием. А в старые времена на его месте могли оказаться и мы!
Она фыркнула и повеселела.
– Не верю я во всю эту чепуху, да и ты не верь, если, конечно, не совсем дурак. Как говаривал мой отец, нечего лезть к большим людям без необходимости, нечего привлекать их внимание. От них хорошего не жди. Ладно, давай займемся делом. Мне не по душе бродить вдоль Границы Теней в сумерках.
– Мне тоже, дорогая, – согласился Чет Голубой Кварц, на этот раз серьезно.
Гончие оглушительно лаяли, но явно не хотели приближаться к зарослям. Стоял невообразимый шум, но даже самые опытные охотники не спешили что-либо предпринимать, пока собаки не выгонят жертву на открытое место.
Большинство участников охоты не интересовала добыча, пусть и столь необычная. Не менее двух десятков господ и дам, не считая великого множества слуг, растянулись по склону холма. Вельможи смеялись и болтали, восхищались (или делали вид, что восхищаются) лошадьми и нарядами друг друга. За ними тянулась длинная вереница солдат и лакеев – одни пешие, другие в повозках, запряженных быками. Повозки ломились от снеди, напитков и посуды, там же лежали складные навесы – под их тенью совсем недавно завтракала вся компания. На поводу вели запасных коней, поскольку в пылу погони животные нередко ломали ноги или умирали от разрыва сердца. Пропустить конец охоты и возвратиться домой на повозке – что может быть ужаснее? Рядом с простолюдинами и старшими слугами ехали тяжеловооруженные всадники с копьями, конюхи, псари в рваной, заляпанной грязью одежде и даже несколько священников. Те, что пониже чином, шли пешком вместе с солдатами. Здесь же был Пазл – худой и старый любимый королевский шут. Он ехал верхом на осле и, с трудом удерживаясь в седле, пытался наигрывать на лютне нечто, отдаленно напоминавшее охотничью песню. Процессия выглядела очень странно: будто целая деревня вдруг двинулась в путь по обычно тихим холмам у Границы Теней.
Бриони всегда радовалась возможности вырваться из каменных башен замка, за стены которого порой не проникало ни единого солнечного луча. Особенно она наслаждалась моментами, когда удавалось сбежать от толпы и людского шума. Взглянув на сегодняшних охотников, девушка подумала, что в королевствах Сиан и Джеллон подобные увеселения должны длиться неделями – ведь придворных там гораздо больше… Но она тут же об этом забыла.
Навстречу Баррику и Бриони, спускавшимся с холма, выехал Шасо дан-Хеза. На Шасо была старая кожаная кираса, по цвету почти не отличавшаяся от его собственной кожи. В отличие от остальных участников охоты, наряженных в пышные придворные костюмы, главный оружейник оделся соответственно случаю. У его седла висел большой боевой лук, прикрепленный так, чтобы в любой момент можно было легко им воспользоваться.
Оружейник приближался, и Бриони показалось, будто Баррик и Шасо – это две плывущие друг к другу грозовые тучи. Девушка сжалась, готовая услышать раскат грома. Ждать пришлось недолго.
– Где вы пропадали? – набросился на брата и сестру Шасо. – Почему уехали без охраны?
Бриони поспешила взять вину на себя:
– Мы не думали, что так сильно задержимся. Мы просто разговаривали, а Снежок вдруг захромал.
Старый воин-туанец пропустил слова принцессы мимо ушей, он сверлил тяжелым взглядом Баррика. Шасо был так раздражен, словно близнецы не просто отстали, а совершили очень серьезный проступок. Какая опасность может подстерегать их в двух шагах от фамильного замка Эддонов?
– Вы исчезли, не сказав никому ни слова, мой мальчик, – сказал Шасо. – О чем вы думали?
Баррик пожал плечами, но на его щеках вспыхнули два красных пятна.
– Не называйте меня мальчиком! И вообще, вас это не касается!
Старик вздрогнул и сжал кулаки. На миг Бриони почудилось, что он ударит Баррика. Конечно, брату доставалось от Шасо в учебных поединках, но ударить члена королевской семьи, да еще публично, – это скандал.
Придворные недолюбливали Шасо. Многие знатные особы открыто говорили, что не пристало ставить на столь высокую должность темнокожего южанина, к тому же бывшего военнопленного, и доверять ему безопасность королевства. Но никто не оспаривал его мастерство и храбрость. В битве при Иеросоле, где Шасо и король Олин встретились как враги, туанец потерял руку, но самоотверженно сражался до конца. Воины сумели справиться с ним лишь вшестером, однако Шасо вырвался и свалил Олина с коня ударом кулака. Отец близнецов был так потрясен отвагой южанина, что не стал наказывать пленника. Шасо отправили в Южный Предел, где он провел десять лет в плену без права выкупа. Король Олин считал туанца героем. Шасо даровали свободу из уважения к семье Эддонов, и он поступил на службу при дворе.
После того сражения прошло более двадцати лет, и все годы Шасо дан-Хеза честно исполнял свои обязанности, затмевая остальных придворных рвением и мастерством. Это вызывало большее негодование, чем цвет его кожи. Он добился высокого поста главного оружейника и военного министра всех королевств Пределов. Пока на троне оставался отец близнецов, Шасо был вне опасности. Удастся ли ему теперь, без поддержки короля Олина, сохранить свое положение да и жизнь? Бриони сомневалась. Шасо опустил руку, словно прочитал ее мысли.
– Вы принц Южного Предела, – жестко сказал он Баррику. – Рискуя жизнью без причин, вы вредите не мне.
Баррик вызывающе вскинул голову, однако слова старика немного охладили его гнев. Бриони знала: брат не станет извиняться, но и схватки не последует.
Возбужденный собачий лай достиг наивысшей точки. Кендрик, старший брат близнецов, помахал им рукой, призывая подойти поближе. Кендрик беседовал с Гейлоном Толли – молодым герцогом Саммерфильдским. Бриони и Баррик направились к брату. Немного помедлив, Шасо последовал за ними.
Гейлон из Саммерфильда был старше близнецов всего лет на шесть, но обращался он с ними подчеркнуто официально. Принцесса считала, что такая манера лишь прикрывала его недовольство некоторой эксцентричностью родственников Бриони. Гейлон снял зеленую шляпу и поклонился.
– Принцесса Бриони, принц Баррик, мы уже начали беспокоиться о вас, кузены.
Бриони не поверила в искренность этих слов. Толли считались ближайшими наследниками трона после Эддонов, и об их честолюбии знали все. Гейлон хотя бы умел притворяться преданным, чего не скажешь о его младших братьях – Карадоне и беспокойном Хендоне. Слава богам, остальные члены семейства Толли предпочитали заниматься делами своего обширного имения в Саммерфильде, а не изображать верноподданническое рвение в Южном Пределе – это они предоставили молодому герцогу.
Старший брат близнецов принял на свои юные плечи всю тяжесть правления королевством в отсутствие отца. Тем не менее он пребывал в прекрасном расположении духа. В отличие от отца Кендрик умел на время забывать о заботах и просто наслаждаться охотой или маскарадом – как сейчас. Камзол принца, сшитый из тончайшей ткани, был расстегнут, его золотистые волосы взъерошены.
– Ну наконец-то! – воскликнул он. – Гейлон прав, мы волновались за вас. Пропускать такое развлечение – совсем не похоже на тебя, Бриони. – Заметив траурный наряд Баррика, Кендрик сделал удивленные глаза: – Разве в этом году Процессия покаяния началась раньше времени?
– О да, я должен извиниться за свою одежду, – бросил в ответ Баррик. – Как же я безвкусно вырядился! Можно подумать, мой отец томится в плену. Или, подождите… Он ведь и правда в плену! Подумать только!
Кендрик вздрогнул и посмотрел на Бриони. Та в ответ состроила гримасу, означавшую: «Он сегодня не в духе». Принц-регент вновь повернулся к младшему брату.
– Может быть, тебе лучше вернуться в замок? – спросил он.
– Нет! – Баррик яростно затряс головой и выжал из себя подобие улыбки. – Нет. Вы слишком обо мне беспокоитесь. Я не хочу быть грубым, правда. Просто моя рука побаливает. Иногда.
– Он храбрый юноша, – сказал герцог совершенно серьезным тоном.
Однако Бриони не понравился его тон, и она насторожилась, будто собака, почуявшая опасность.
В прошлом году Гейлон просил руки принцессы. Он был красив (разве что подбородок немного длинноват), его владения в Саммерфильде по величине и богатству уступали только самому Южному Пределу; тем не менее Бриони радовалась, что отец не спешил выдать ее замуж.
«Едва ли, – думала она, – Гейлон Толли будет столь же снисходителен к жене, как король Олин снисходителен к дочери. Уж наверняка герцог никогда не позволил бы ей выезжать на охоту в юбке с разрезами и в мужском седле».
Собаки залаяли еще пронзительнее. По толпе охотников, рассредоточенной по склону холма, пробежала волна возбуждения. Обернувшись, Бриони заметила какое-то движение за деревьями в лощине: то тут, то там вспыхивали красные и желтые пятна, будто ветер гнал осенние листья. Чудовище вырвалось из зарослей, и через пару мгновений его длинное змеевидное тело вновь скрылось в высокой траве. Собаки, неистово лая, бросились в погоню.
– О боги! – с ужасом воскликнула Бриони. Несколько человек прижали к груди пальцы, сложенные знаком Тригона.
– Какая огромная тварь! – в ужасе воскликнула принцесса и, повернувшись к Шасо, с упреком добавила: – Вы же говорили, что ее можно убить с одного удара.
Главный оружейник и сам выглядел изумленным.
– Та, другая… была поменьше, – ответил он. Кендрик покачал головой.
– Эта как минимум десяти локтей в длину, или я скиммер… Несите копья для кабанов! – крикнул он одному из загонщиков.
Кендрик галопом полетел вниз по склону. Рядом с ним скакал Гейлон Саммерфильдский, прочие господа тоже старались пристроиться поближе к молодому принцу-регенту.
– Но… – Бриони замолчала.
Она и сама не знала, что хотела сказать. Они собрались здесь, чтобы убить виверну, не так ли? Девушка вдруг ясно почувствовала: если Кендрик приблизится к чудовищу, ему грозит опасность.
«Ты оракул или колдунья? Ты не можешь этого знать», – сказала она себе.
Однако беспокойство, неясной тенью преследовавшее ее весь День, вдруг усилилось. Бриони показалось, что она ощущает присутствие богов, что ее окружают невидимые существа. Возможно, не Баррик ищет смерть, а какое-то злое божество охотится на них всех.
Принцесса потрясла головой, пытаясь избавиться от леденящего страха.
«Все это глупости, Бриони, просто дурные мысли».
Скорее всего, они возникли из-за Баррика, когда он напомнил об отце. О том, что отец в плену. В этот чудесный день десятого месяца декамена, когда солнце светит ярко, словно вернулось лето, не должно случиться ничего дурного. Разве боги могут гневаться в такой день?
Охотники тем временем скакали вслед за Кендриком, и топот копыт сотрясал холм. Впереди неслись собаки, за ними – загонщики и слуги. Все вокруг возбужденно кричали. Бриони захотелось быть рядом со старшим братом и его свитой – нестись вперед, обгоняя горести и печали.
«На этот раз я не отстану от них, словно маленькая девочка или придворная дама, – подумала девушка. – Я должна увидеть виверну. А вдруг именно я убью ее? Почему бы и нет?»
В конце концов, она обязана присматривать за обоими братьями.
– Поскакали, Баррик! – крикнула она. – Некогда хандрить. Иначе все пропустим.
– Та девушка, принцесса, ее ведь зовут Бриони? – Опал задала этот вопрос лишь через час после встречи с всадницей, бредя по лесу рядом с Четом.
– Мы заговорили о больших людях? – Чет сдержал улыбку. – По-моему, мы не собирались лезть к ним без нужды?
– Перестань дурачиться. Мне здесь совсем не нравится. Солнце еще высоко, а кажется, будто уже темнеет. И трава совсем мокрая! Меня дрожь пробирает.
– Прости, дорогая. Мне тоже не по себе, но ведь только у самой Границы мы можем встретить что-нибудь интересное. Всякий раз, когда тень отступает, появляется что-то новенькое. Помнишь, как я нашел в траве тот кристалл – яйцо Эдри размером с кулак? Его будто принесли волны.
– Там ненормальное место.
– Конечно ненормальное. На Границе Теней все ненормальное. Это место создали, когда племя кваров бежало от армии больших людей. Это не просто граница между землями, это… предупреждение. На мой взгляд, было бы правильно называть его «Держись подальше». Но ты сама захотела пойти сюда сегодня – и вот мы здесь.
Чет посмотрел на туман, тянувшийся вдоль склона холма. Густой в низинах, он и у вершины был достаточно плотным, словно пух.
– Мы почти пришли, – добавил он.
– Ты так только говоришь, – устало проворчала Опал. Чет вдруг устыдился того, что постоянно поддразнивал свою добрую жену. Порой Опал бывала едкой, как кислое яблоко, но все равно оставалась доброй.
– Да, кстати, ты спрашивала – девушку зовут Бриони, – ответил Чет на ее вопрос.
– А тот, в черном? Он ее брат?
– Думаю, да, хотя близко не видел его ни разу. Это семейство не очень любит бывать на людях. Вот старый король, их дедушка, обожал праздники и парады – помнишь? Ни одного святого дня не пропускал…
Опал не интересовалась историей королевской семьи.
– У него такой печальный вид, у этого мальчика, – сказала она.
– Неудивительно: их отец в плену, за него требуют выкуп, который королевство не в состоянии заплатить. К тому же у парня больная рука. Так что причин для грусти хватает.
– А что с ним случилось?
Чет махнул рукой, будто хотел сказать: все это одни сплетни и мне нет до них дела. Но, конечно, он притворялся.
– Поговаривают, будто бы на него свалилась лошадь, но старик Пирит уверяет, что сам папаша скинул его с лестницы, – сообщил он.
– Король Олин? Не может быть! – поразилась Опал. Чет снова подавил улыбку. Женщина только что уверяла, будто ее не волнуют дела больших людей, а тут принялась горячо расспрашивать о них, да еще и высказывать собственное мнение.
– Да, звучит неубедительно. Старик Пирит способен наболтать что угодно, если выпьет лишнего…
Чет вдруг замолчал, остановился и нахмурился. Эти места у Границы всегда пользовались дурной славой, но сейчас здесь происходило нечто особенное.
– Что-то случилось? – спросила жена.
– Посмотри… Там что-то движется.
Теперь до Границы Теней оставалось лишь несколько десятков шагов. Дальше Чет идти не собирался. Он внимательно посмотрел на траву под ногами, на ряд знакомых белых дубов – расплывчатых, как призраки, в скрывавшем их тумане. Он заметил, что между стволами сгустилась какая-то особенная темнота. От этой мысли волосы на голове Чета зашевелились.
– Он перемещается! – воскликнул он.
– Но туман всегда перемещается. Ты сам говорил.
– Обычно он чуть откатывает от края, а потом набегает обратно, как волна во время прилива, – прошептал Чет. – Будто кто-то дышит. Когда Граница отодвигается, мы находим здесь разные диковины. – Он чувствовал в воздухе необычайную тяжесть и особенное напряжение. Ему даже расхотелось говорить. – Но за последние два века туман никогда не наплывал так сильно, Опал. Никогда.
– Что ты хочешь сказать?
– Посмотри: туман движется, словно вода затапливает берега. Край его сейчас на несколько шагов ближе обычного, – ответил Чет, изумленно глядя на Границу.
Ошибки быть не могло: он слишком хорошо знал это место.
– И это все? – спросила жена.
– Что значит «и это все», женщина? Сумеречное племя создало Границу как барьер между собой и людьми. Каждый, кто пересекает ее, должен погибнуть. Но Граница всегда оставалась на одном месте и за двести лет ни на дюйм не приблизилась к замку!.. Нужно кому-нибудь сообщить о том, что происходит. – Чет задыхался, у него закружилась голова.
– Сообщить? – удивилась Опал. – Зачем тебе это? Пусть за Границей следят воины больших людей!
Он отчаянно замахал руками:
– Следят, как же! Мы только что прошли мимо караульной будки, а они нас даже не заметили. Или им все равно. С таким же успехом можно охранять луну! Люди ничего не видят. Сюда посылают самых молодых и неопытных солдат, которые уверены, что ничто не меняется. Они и не смотрят. – Чет покачал головой. Ему показалось, что в воздухе появился какой-то низкий, едва слышимый гул. Отдаленный гром? – Я сам глазам не верю, хотя много лет сюда хожу.
Неясный гул становился громче, и Чет наконец понял, что это вовсе не гром.
– Пропади все пропадом! – воскликнул он. – Прямо на нас скачут лошади!
– Это охота? – спросила жена. Она не могла ничего разглядеть: склоны холмов и низко растущие деревья закрывали обзор. – Ты говорил, сегодня будет охота.
– Кони скачут с другой стороны. Наши охотники никогда не подошли бы так близко к… – У него заколотилось сердце. – О боги, это звуки из-за Границы Теней!
Схватив жену за руку, Чет потащил ее в сторону, подальше от тумана. Их коротенькие ножки вязли в земле, запинались о корни, скользили по мокрой траве, спеша поскорее укрыться среди деревьев. Стук копыт стал невероятно громким, словно кони скакали прямо за спинами удиравших фандерлингов.
Чет и Опал добежали до деревьев и рухнули в заросли колючей травы. Крепко прижав к себе жену, Чет высунулся наружу: из тумана появились четыре всадника на белых лошадях. Теперь они ехали не спеша. Высокие и поджарые кони не походили на обычных лошадей: они моргали, словно не привыкли к свету, хотя солнечные лучи едва проникали сквозь ветви деревьев. Лица всадников скрывались под капюшонами – темно-серыми или даже черными, как показалось Чету, но при этом переливающимися, как масляная пленка на поверхности воды. Было заметно, что всадников тревожит слишком яркий свет в незнакомом месте. Туман клубился у ног лошадей, словно страна теней не желала их отпускать.
Один из всадников медленно повернул голову и долго смотрел в сторону деревьев, где прятались фандерлинги. Видны были только его глаза, блестевшие в глубине капюшона. Чету безумно захотелось вскочить и убежать, но он удержал себя на месте и так сильно прижал к себе Опал, что женщина вздрогнула от боли и попыталась ослабить его удушающие объятия.
Наконец фигуры в капюшонах отвернулись. Один всадник достал из-за седла не то тюк, не то узел и бросил его на землю. Пришельцы еще немного постояли, глядя в сторону далеких башен замка Южного Предела, а потом, не издав ни звука, развернули призрачно-белых коней и поскакали обратно – в колеблющуюся стену тумана.
Чет досчитал до двадцати и лишь после этого разомкнул руки.
– Ты меня едва не раздавил! – застонала Опал, с трудом поднимаясь на ноги. – Что это было? Я ничего не разглядела.
– Я… я не знаю. Они вышли из тумана, потом развернулись и уехали назад…
Все произошло так быстро, что казалось сном. Чет встал, его суставы болели после бега. Он уставился на сверток, что оставили всадники. Сверток шевелился.
– Что с тобой? – окликнула его Опал.
Конечно, Чет не собирался даже прикасаться к свертку. Ни один фандерлинг никогда не совершит подобной глупости: зачем ему вещь, от которой отказались призраки из страны теней? Подойдя поближе, он услышал, что из свертка доносятся едва слышные звуки.
– Там что-то есть! – крикнул Чет жене.
– Много чего на свете есть, – отозвалась та, подходя ближе. – A у тебя в башке пусто. Оставь этот мешок в покое и уходи. Ничего хорошего в нем быть не может.
– Оно… оно живое.
Чету пришла в голову мысль: а вдруг там гоблин или другое сказочное существо из страны теней? Гоблины исполняют желания, так говорится в старых сказках. Если Чет его освободит, гоблин должен исполнить его желание. Что ему нужно – новую шаль? Если Опал захочет, у нее будет целая кладовая новой одежды. А еще гоблин может навести Чета на золотую жилу. Тогда мастера из гильдии фандерлингов будут приходить к нему и, сняв шапки, просить помочь им. И даже зазнавшийся родной братец…
Мешок задергался и перевернулся. Внутри послышалось ворчание.
«Конечно, – подумал Чет, – они неспроста притащили его на эту сторону Границы Теней и выбросили, словно обглоданные кости. Вполне возможно, там нечто очень неприятное».
Из мешка раздался еще более странный звук.
– Ой, Чет, – сказала жена уже совсем другим голосом. – Там ребенок! Послушай. Он плачет!
Чет стоял неподвижно. Все знали, что и по эту сторону Границы Теней бродят эльфы и привидения, умеющие подражать голосам людей. Они заманивают путника с тропинки в глубь леса и губят его. С той стороны не приходит ничего хорошего – это истина.
– Ты что, не собираешься что-нибудь сделать? – продолжала Опал.
– А чего ты хочешь, женщина? – удивился Чет. – Ведь там может оказаться какой-нибудь демон.
– Да не демон там, а ребенок. Если ты, Чет из семьи Голубого Кварца, боишься достать ребенка из мешка, я сама это сделаю.
Чет слишком хорошо знал этот тон жены, поэтому прочитал про себя молитву всем богам земных недр и двинулся к мешку – осторожно, словно к свернувшейся кольцами гадюке. Он ступал с опаской, словно ждал, что гадюка сейчас обовьется вокруг его ног и укусит. Чет подошел к мешку и прикоснулся к серой веревке, которой был завязан мешок. На ощупь она напоминала мыльный камень: такая же скользкая и гладкая.
– Да поторопись же ты, старый!
Сердито глянув на жену, Чет стал не спеша разрезать узел. Под рукой у него не оказалось ничего острее старого ножа, затупившегося от резьбы по камню. Было прохладно и сыро, но к тому моменту, когда узел поддался, на лбу у Чета выступил пот. Из мешка не доносилось никаких звуков, и Чет понадеялся, что существо внутри задохнулось.
– Что там? – крикнула жена.
Только Чет хотел ответить, что еще не открыл чертов мешок, как оттуда что-то вылетело, словно камень, и ударило его по спине.
Чет хотел закричать, но существо из мешка обхватило липкими руками его шею и попыталось укусить через толстую куртку. Защищаясь, Чет даже не видел, кто на него напал. Но тут в борьбу вмешалось третье лицо: Опал оторвала от мужа щелкающего зубами монстра. Все трое свалились в одну кучу.
– Ты… ранен? – с тревогой спросила Опал.
– Где оно? – Чет озирался по сторонам.
Существо из мешка свернулось неподалеку и пристально смотрело голубыми глазами на своего освободителя. Это был худой мальчик лет пяти-шести, потный и взъерошенный, с очень бледной кожей и почти белыми волосами. Он выглядел так, будто провел в мешке не один год.
– Ребенок! Я же говорила! – сказала Опал. Она некоторое время рассматривала мальчика, потом добавила: – Он из больших людей, бедняжка.
Чет потер царапины на шее и щеках.
– Да уж, бедняжка! Это чудовище пыталось меня убить.
– Да ладно, успокойся. Просто ты его напугал. – Она протянула ребенку руку. – Иди сюда, я тебя не обижу. Как тебя зовут, дитя?
Ребенок ничего не ответил.
Опал порылась в широких карманах юбки и достала корочку черного хлеба.
– Ты голоден? – Она протянула мальчику хлеб.
Глаза у ребенка жадно заблестели, но он не сдвинулся с места. Опал наклонилась вперед и положила хлеб на траву. Мальчик посмотрел на женщину, на хлеб, схватил кусок, понюхал его запихнул в рот целиком и проглотил, почти не жуя. Потом он требовательно посмотрел на Опал, ожидая добавки. Она рассмеялась несколько растерянно, снова порылась в карманах и нашла кусочки засушенных фруктов. Едва она положила их на траву, как они исчезли – еще быстрее, чем хлеб.
– Как тебя зовут? – опять спросила Опал. – Откуда ты? Мальчик водил языком по зубам, словно искал застрявшие остатки пищи, смотрел на женщину и молчал.
– Кажется, он немой, – предположил Чет. – Или не знает нашего…
– Где это? – спросил мальчик.
– Где – что? Ты о чем? – изумился Чет.
– Где это? – повторил мальчик, указывая рукой на деревья, на поросшие травой холмы, на лес за Границей Теней. – Это… место? Где мы?
Теперь он казался одновременно и старше, и моложе своих лет. Казалось, он только научился говорить.
– Мы на самом краю Южного Предела. Иногда его называют Пограничным Пределом, потому что здесь проходит Граница Теней. – Чет указал на границу тумана, потом повернулся в другую сторону. – А вон там замок.
– Граница… Теней? – Мальчик задумался. – Замок?
– Ему нужно поесть, – заявила Опал тоном, не терпящим возражений. – И поспать. Ты же видишь, он валится с ног.
– И что дальше? – спросил Чет, хотя уже догадался, чего хочет жена, и эта идея ему не понравилась.
– А то, что мы его заберем домой. – Опал поднялась и стряхнула травинки с юбки. – И накормим.
– Но… но он же чей-то сын! Он из семьи больших людей!
– Ну конечно. Родичи затолкали его в мешок, завязали и бросили здесь? – Опал презрительно рассмеялась. – Если так, они вряд ли по нему скучают.
– Он появился… появился из… Он же с той стороны, – договорил Чет, понизив голос.
Он посмотрел на малыша: тот сосал палец и с любопытством смотрел вокруг.
