Татьяна Парнищева
Большое сердце маленького воина
Глава 23. Грозовые тучи
… Тем временем над королевским замком Белых Лилий нависли нешуточные грозовые тучи.
Гроза шла отовсюду, витала по воздуху.
Причиной ей был дерзкий побег пленницы славного Артура.
С той самой ночи, когда он обнаружил её пропажу, в него словно дьявол вселился. Артур не ел, не спал. Он полностью закрылся, ушёл в себя. Не сразу слышал, и тем более отвечал на то, что говорили ему Эдгар или приближённые. Он всё время угрюмо молчал, недобро поглядывая на окружающих.
Его поведение не на шутку беспокоило барона Эдгара. Дед хорошо помнил день, когда внук решился признаться проклятой девчонке в своих чувствах, предложил руку и сердце, а в ответ получил предательский отказ. Взбалмошная Гертруда не сумела по достоинству оценить своего возможного счастья с Артуром, предпочла ему размазню Эдвина.
Артур тогда пропал куда-то, вернулся домой поздним вечером и сразу ушёл спать. Но Эдгар не мог заснуть спокойно, чтобы не убедиться, что с внуком всё в порядке.
Так уж случилось, что в жизни беспринципного и жестокого барона не нашлось ни одной родственной и дорогой ему души. Ни одной, кроме Артура. Вот за кого болело его уже немолодое, чёрствое сердце; вот к кому оно привязалось крепко-накрепко.
Стараясь не шуметь, Эдгар потихоньку приоткрыл дверь в комнату парня и так же бесшумно подошёл к постели, на которой лежал Артур. Кажется, тот спал. Облегчённо вздохнув, дед собрался уходить, как вдруг взор его упал на запястья парня. Слабый свет догорающей свечи, не затушенной внуком, представил глазам Эдгара жуткую картину. С тыльной стороны ладони были испещрены глубокими безобразными порезами с уже запекшейся на ранах кровью.
– Артур… мальчик мой… – беззвучно прошептал Эдгар, беспомощно глядя на окровавленные руки паренька.
На глаза мужчины навернулись слёзы.
Как он мог?! Его единственный внук, самый родной и близкий ему человек?.. И из-за кого? Из-за какой-то девчонки без роду без племени! Её мать даже герцогиней никогда не была. Всего лишь жалкая приживалка у тюфяка Генриха. Теперь сама Гертруда заняла её место. И не живётся ей спокойно! Пользуясь дьявольской красотой, данной ей с рождения природой, строит глазки и кружит головы всем мужчинам направо и налево. Ведёт себя, как последняя девка. Вот и Артур не устоял против чар ведьмы-обольстительницы.
Если бы Эдгар знал, чем закончится его затея намекнуть внуку сделать предложение Гертруде…
Но было поздно сожалеть или оправдываться. Артур, без памяти влюблённый в девчонку, подталкиваемый одобрением деда, решился на признание. И проиграл.
Потребовалось немало дней и ночей, чтобы раны на руках, которые он себе нанёс, затянулись и зажили. Правда, после этого на них остались безобразные шрамы. Точно такие же, невидимые, остались в его сердце. До конца в нём они так и не затянулись.
Мысли об обладании Гертрудой стали навязчивыми, навсегда засели в горящем любовной лихорадкой и страстью мозгу.
Казалось бы, власть дала Артуру подчинить себе непокорную. И снова Гертруда ускользнула от него, сбежала прямо из дворца из-под носа олухов-охранников. Оставила его в дураках с разбитым сердцем и надломленной душой.
Эдгару никак не удавалось привести внука в чувства, вернуть к реальности.
Война с Хитрыми Лисицами в самом разгаре, на днях пришло, наконец, судно с партией оружия. Пора переходить к наступлению, командиры и их отряды готовы и ждут лишь команды правителя.
Но Артур все силы и время бросил на поиски беглянки. Имей такую возможность, Эдгар самолично разорвал бы виновницу всех несчастий на мелкие кусочки.
Поиски не приносили должных результатов. Мало того, накануне ему доложили о пропаже парочки ребят с поисковой группы. Поисковый отряд по приказу короля разделился, чтобы возросли шансы на поимку плутовки. Двое из отряда так и не вернулись к месту общего сбора в указанное время. Остаётся лишь гадать, что случилось с бедолагами в густой лесной чаще.
Глава 24. Расплата за предательство
С самого раннего утра Фрэнк возился в саду. До обеда нужно полить все розовые кусты. Их много, а помощницы у него теперь нет.
Пожилой садовник не понимал, что происходит в последнее время во дворце. Но то, что творится неладное, не сомневался.
Нехорошее предчувствие закралось в сердце, когда из дворца пропала Адель. А следом за ней исчезла и сама Гертруда. Среди придворных поползли слухи о том, что Артур держит её в заточении. Насколько они были верны, он не знал. Но Гертруда больше не появлялась в саду или у пруда, не кормила уток и лебедей, не помогала ему ухаживать за розовыми кустами.
И случилось это вскоре после того, как Фрэнк донёс Артуру о тайной встрече Гертруды и Иосифа. Неужели он причастен к этим печальным событиям? Ведь он не передал королю записки! Лишь рассказал, что видел тех двух вместе, и всё. Но вдруг этого оказалось достаточно, чтобы Гертруда впала в королевскую немилость?
Он знал её с самого детства. Помнил её мать, светлая память её ангельской душе. Как же так вышло, что вдруг встал на сторону врага? Предал близкого ему человека? Но разве мог поступить иначе, когда на кону жизнь его единственного сына?..
Из горьких раздумий его вывел голос нового правителя.
Он не заметил, как тот неслышно подошёл и встал позади садовника. Артур обладал даром неслышно появляться в самых неожиданных местах.
– Немедленно срежь все розы, которые есть в саду, и доставь их во дворец, – не здороваясь, приказал король; развернулся и пошёл прочь.
Фрэнк озадаченно почесал залысину. Зачем Артуру вдруг понадобилось срезать все розы? Что он с ними делать собрался? Никакого торжества, вроде, не намечалось на ближайшие дни. Может, он окончательно тронулся умом, вот и чудит?
Между тем, возвращаясь во дворец, Артур вёл мысленный монолог.
«Завтра я верну свою любимую змею. Кажется, я понял, где её искать. Отец Иосиф, мужской монастырь… и как я сразу не догадался? Наверняка беглянка в стенах монастыря. Я захвачу монастырь штурмом. Епископа прикажу казнить прямо на месте. А лучше найду и заберу Гертруду, а монастырь велю сжечь вместе с его убогими крысами, что там прячутся. Будут знать, как скрывать от меня то, что им не принадлежит».
Да, именно так он и поступит. А Гертруде устроит роскошный приём. Её комната будет полна цветами, она же так любит розы…
Он уже забыл, как совсем недавно хотел посадить любовницу в мрачную башню.
Кстати, нужно не забыть отблагодарить Фрэнка за его усердие и службу.
По пути Артур заглянул к старшему королевской охраны и отдал ещё один приказ. Ну вот, вроде всё сделал. Можно теперь позавтракать и отправляться в путь. Наконец впервые за эти дни в нём проснулся жуткий аппетит.
Артур улыбнулся хищной улыбкой, проходя мимо охраны, не замечая, как напряглись при этом лица стражников. Его улыбка походила, скорее, на оскал дикого зверя; такой безумной и страшной она была.
– Ваше Величество, – обратился к нему один из охранников, внутренне борясь со страхом заговорить с самим королём.
– Чего тебе? – недовольно поморщился Артур, раздосадованный тем, что его отвлекли от увлекательных мыслей, царивших в это время в его возбуждённом мозгу.
– Там за воротами какой-то старик. Он просит, чтобы его пустили во дворец. Говорит, что имел честь быть лично знакомым с Вами, и Вы непременно его вспомните, когда увидите.
Артуру не терпелось как можно скорее попасть в монастырь и разыскать в нём Гертруду, но любопытство взяло вверх. Через пару минут перед ним стоял измученный дальней дорогой странник. Артур сразу же узнал в нём странного незнакомца, виденного им когда-то в заброшенной крепости.
Как давно это было… И, чудо, старец словно совсем не изменился. Точно время не имело над ним никакой власти. Взгляд голубых глаз так же ясен и безмятежен.
– Здравствуй, Великий Артур, – слегка поклонился старец.
Королю показалось, что в голосе путника он слышит неприкрытую насмешку. Как будто он на самом деле не считает своего короля великим.
– Видишь, как сбылось твоё предсказание, – хвастливо ответил Артур вместо приветствия.
Но гость промолчал на его слова. В ответ он сказал другое.
– Я бы хотел увидеться с той, что была тогда в крепости и дала мне напиться воды.
– Зачем она тебе? – грубо спросил король, подозрительно рассматривая старика.
– У меня для неё важное сообщение. Прости, но оно лично для неё.
– Стоит мне только захотеть, и мои воины без особых усилий развяжут твой язык. И я сам узнаю от тебя всё, что ты хочешь ей передать. Но мне некогда возиться с тобой. Великого короля ждут великие дела.
Он рассмеялся собственной шутке, но тут же принял серьёзный вид.
– Гертруды во дворце нет. Можешь сказать мне всё, что решил приберечь для её ушей. Совсем скоро мы с ней увидимся, я всё передам слово в слово.
– Прости, но я не могу этого сделать, – покачал седой головой загадочный старик.
– Ну, как знаешь. Мне некогда тебя допрашивать. А всё, что нужно, знаю и без тебя. Я – повелитель Белых Лилий! – он повернулся и направился во дворец.
У самих ступеней, ведущих во дворец, он снова ненадолго задержался. Здесь, в тени, у стен буйно росли кустики мяты, запах которой так напоминал ему о Гертруде… Жестокий и бессердечный повелитель строго-настрого приказал Фрэнку их не трогать. Он наклонился над одним из кустов, сорвал ароматную ветку, слегка растёр между коротко уродливых пальцев и поднёс к своему лицу. Вдохнул пряный запах, прикрыв глаза. Затем пошёл дальше, на ходу бережно убирая мяту в карман куртки.
«Я верну тебя, Гертруда», прошептал он, словно заклинание.
«Я опоздал», раскаянно раздумывал между тем путник, провожая глазами несуразную фигуру короля.
… Подобное случилось с ним однажды. Это было давным-давно. Ему было видение о морской буре. В открытом бушующем море он увидел лодку с сидевшими в ней молодой красивой женщиной и маленькой девочкой. В какое-то мгновение лодку разбило о камни. Малышка тогда чудом спаслась, а вот женщина… К сожалению, странник добрался до дворца слишком поздно. Беда уже случилась. Тело погибшей так и не нашли.
И, как в прошлый раз, тревожно заныло сердце. Он умел чувствовать чужое горе, как своё. И ничего не мог с этим поделать.
Так же он страдал, когда от предательской руки погиб их любимый король Генрих. Отчего-то старцу не было перед гибелью того никаких видений.
Но что толку страдать, если не можешь помочь?
Он вышел за ворота и зашагал в сторону леса. Необходимо прибыть в монастырь раньше Артура и его воинов.
… До глубокого вечера Фрэнк трудился на клумбах, срезая розы и укладывая их в букеты. Он умудрился исколоть все руки, ныла спина. Тяжёлые охапки, источающие сладкий аромат, пришлось в одиночку перетаскивать во дворец. Король не удосужился дать ему хоть кого-нибудь в помощники, а сам просить помощи садовник не посмел, опасаясь вызвать гнев Его Величества.
Затем он помог Терезе расставить немыслимое количество ваз с цветами в комнате Гертруды. Самой хозяйки комнаты он так и не увидел. Тереза же весь вечер упорно молчала. Фрэнк изломал всю голову, где же сейчас Гертруда, и зачем так срочно пришлось вырезать все розы. Но ответа так и не нашёл.
Близилась полночь, когда он устало переступил порог их с женой скромного жилища. Всё, что ему хотелось в тот момент, – съесть кусок яблочного пирога, выпить кружку мятного чая, и завалиться спать.
Рано утром нужно прополоть траву на королевских клумбах.
… Он застал жену в слезах. Та горько плакала, сквозь всхлипы и слёзы с большим трудом он смог разобрать, что она пыталась ему сказать.
– Наш сын… они забрали его… остров Смерти отнимет у меня моего мальчика…
– Но Артур… он же обещал… – только и мог вымолвить растерянный Фрэнк.
– Артур был вместе с конвоирами… он просил передать тебе… сыну предателя не место среди его придворных… сынок… он так мечтал остаться работать на королевских конюшнях…
– Сыну предателя? – тупо переспросил Фрэнк, без сил опускаясь на табурет и закрывая разом посеревшее лицо тяжёлыми мозолистыми руками.
– Выходит, я напрасно предал Гертруду… поделом мне, старому дураку…
Глава 25, в которой Бруно и Гертруда находят мужской монастырь
– Ты уверена, что мы идём правильно?
Они шли уже несколько часов, но на монастырь так и не вышли. Перед рассветом стало прохладно. Бруно поёжился от утреннего сырого холода и покосился на спутницу. Гертруда заметно устала, но держалась из последних сил. Подол её платья был изодран. Ночью в лесу почти ничего не видно. Трудно заметить торчащую ветку или сухой сук на своём пути. На лице и руках краснели свежие царапины. Бледная, с копной разлохмаченных волос; но по-прежнему прекрасная. До невозможности женственная, прямо держащая осанку. Никакая усталость не смогла лишить горящего блеска её упрямых глаз. Казалось бы, в природе не существовало силы, способной сломить волю этой женщины.
– Судя по звёздам, мы не должны заплутать. Потерпи, ещё немного, и придём.
Бруно сделалось совестно, что она как будто успокаивает его, взрослого мужчину. Пытается поддержать.
– Просто не мешало бы проверить, верно ли двигаемся с тобой?
– Большая Медведица впереди. Значит, всё верно.
Её ужасно тянуло сделать привал. Хоть немного посидеть, прислонившись к первому попавшемуся дереву. Но останавливаться нельзя. Возможно, Артур пустил за ними погоню. Он не успокоится, пока не вернёт беглянку во дворец. И теперь уже точно никогда не простит ей подобного вероломства. Выход один: идти вперёд и стараться ни о чём не думать.
Легко сказать – не думать…
Все мысли заняты Аделиной. Где сейчас дочь? Хорошо ли с ней обращаются те, кто находится рядом? Как поступил с её дочерью Осви, когда послы доставили девочку в его замок? Наверняка запер под семь замков. Она ведь не просто его гость. Заложница. От этих мыслей Гертруде хотелось кричать. Так громко, что содрогнулась бы лесная чаща. Чтобы дикие звери и птицы пришли в ужас перед бессильным горем и отчаянием уставшего человека.
Только кричать тоже нельзя, как и делать непозволительную остановку. Своими криками она может напугать Бруно и обнаружить их перед врагом.
Остаётся идти вперёд.
И это применяемо к любой жизненной ситуации. Не знаешь, как поступить дальше, что делать? Правильное ли решение приняла, осуществляя задуманное? Есть лишь один способ проверить. Двигаться дальше. Даже в пустоту. Даже через туман, вставший перед рассветом в лесу, по которому они с Бруно бредут, не видя конца своего пути.
Привычка никогда не сдаваться и действовать всегда приходила на выручку к ней. Должно сработать и на этот раз.
– Мне показалось, или запахло дымом?
Гертруда остановилась, вдыхая терпкий горьковатый дух.
Бруно пожал плечами. В их королевстве дым и гарь поселились уже давно. Стали привычными, обыденными.
– Кажется, это оттуда, – женщина махнула рукой чуть в сторону.
В ту же секунду из кустов выбежала тёмная собака внушительного размера. Несмотря на устрашающий вид, пёс повёл себя дружелюбно. Он внимательно обнюхал лесных гостей и негромко тявкнул, присев перед ними на задние лапы.
– Что ты там нашёл, приятель? – совсем рядом раздался спокойный мужской голос, вслед за псиной из кустов вынырнула худая, высокая фигура в чёрной рясе.
Увидев незнакомцев, человек замер. За спиной его была вязанка хвороста. В руках маленький топорик. Никакого оружия при нём не заметно.
Неужели они добрались до места?! Гертруда улыбнулась и первой заговорила с монахом.
– Здравствуйте, мы идём в монастырь по приглашению его Высокопреосвященства епископа Иосифа. Я Гертруда, а это мой друг, Бруно.
Монах молчал, с подозрением глядя на пришельцев. При упоминании о епископе настороженность с его лица понемногу стала уходить. Но было видно, что он решает про себя, насколько можно доверять этой странной парочке.
– Вы не могли бы оказать нам любезность и проводить нас к нему? – Гертруда улыбнулась ещё шире, вкладывая в улыбку всё очарование, на которое была только способна.
Она машинально пригладила растрёпанные волосы рукой, провела ладошкой по перепачканному, пришедшему в полную негодность после прогулки по лесу, платью.
Бруно топтался рядом, мысленно взмолившись про себя, чтобы этот монах соображал чуточку побыстрее и отвёл их, наконец, в монастырь. Не терпелось увидеть мать. А ещё было бы неплохо умыться и перекусить с дороги, дав отдых дрожащим от долгой ходьбы ногам.
– Вы Гертруда? – переспросил монах недоверчиво.
Об этой бесстрашной женщине в стенах мужского монастыря ходили легенды. Но мало кто из его обитателей был знаком с ней лично.
– Она самая. Вы можете в этом убедиться, как только приведёте нас к епископу. Он с радостью подтвердит вам мои слова.
Монах подумал ещё немного, и сдался. В конце концов, у него не было иного способа проверить слова стоящей перед ним женщины.
– Что ж. Следуйте за мной. Здесь недалеко.
Бруно приободрился.
– Моя матушка тоже должна находиться в вашем монастыре. Я успел познакомиться с одним из ваших братьев, когда привёл её к вам. Чёрт, – Бруно стукнул себя по лбу.
– Запамятовал, как его зовут. В прошлый раз мы попали к вам с другой стороны. Эти места мне совсем не знакомы. Пришлось поплутать, прежде чем добрались сюда.
– Марта? – оживился их проводник.
– Да! Это моя матушка! – радостно отозвался парень.
– Она очень славная, – монах не сдержался от похвалы.
– Такого рисового пудинга я никогда не ел прежде! А её оладьи… настоящий шедевр!
При упоминании о пудинге Бруно сглотнул слюнки, а Гертруда испытала щемящую боль в области сердца. Адель ненавидела пудинги. Интересно, когда дочь ела в последний раз? Быть может, её не кормят вовсе?
Её нервы были натянуты подобно канату. Но держать себя в руках и верить в благополучный исход – всё, что ей остаётся. Только так можно выжить, не сойти с ума, сохранить трезвый рассудок.
Вид монастыря, показавшегося впереди, удивил Гертруду. Признаться, воображение рисовало его немного иначе. Таинственный высокий замок с узкими просветами окон и тяжёлыми кованными воротами. На деле же, перед путниками предстало небольшое деревянное строение. То, что оно было в два этажа, не придавало ему презентабельности или величия. Отличительной чертой служила колокольня. Она возвышалась над всем остальным и указывала на то, что обитатели этого местечка решили посвятить свои жизни служению Господу.
Гертруда, плутая с Бруно по лесу в поисках духовной обители, представляла себе, что монастырь находится в глухой лесной чаще.
Отчасти, это так и было.
И мало кто знал, что всего в какой-то миле лес заканчивался, открывая место морскому простору.
У обитателей монастыря была собственная бухта, в которой покоился корабль, небольшой и быстрый.
За ним присматривал один из братьев, Джек, бывший моряк. Он ремонтировал снасти, смолил днище. И делал это с огромной любовью. На то, чтобы уйти в монахи, у него были свои причины, о которых он никому не рассказывал. Даже отцу Иосифу. Но любовь к кораблям и морским просторам навсегда осталась в его сердце.
… Марта развешивала простыни на верёвках, протянутых на заднем дворе, когда увидела сына. От неожиданности она уронила мокрую простынь себе под ноги, охнула и прижала руки к груди.
– Сынок…
Уже совсем рассвело. При солнечном свете он вдруг увидел, сколько новых морщинок прибавилось на родном, любимом лице…
Бруно крепко обнял мать. Она расплакалась, и он смущённо зашептал ей на ухо, гладя по седым волосам, выбившимся из-под строгого чепца:
– Перестань, не плачь. Я обещал, что вернусь…
… Он бы не покинул её тогда одну, остался бы с ней, чтобы вместе пересидеть бурю. Но он отправился вперёд с твёрдым намерением отыскать группу мятежников и примкнуть к их рядам. Тогда он не знал, что смелые воины, восставшие против новой власти, скрываются в стенах этого монастыря. И большинство из них – монахи, возглавляемые епископом Иосифом.
Если бы он не встретил Гертруду, кто знает, где оказался бы сейчас…
Гертруде же не терпелось увидеться с Эдвином и епископом. Они непременно ей помогут, что-нибудь придумают. Спасут Адель и расправятся с коварным, жестоким Артуром.
Епископа она застала в окружении нескольких монахов. Они что-то обсуждали в полголоса, когда её проводили к нему в келью. Его взор блеснул радостью и удивлением при виде Гертруды. Жестом он приказал удалиться своим собратьям.
– Что-то случилось, почему ты здесь?
– Адель… он отправил её к Хитрым Лисицам. Меня не было рядом… Артур обошёлся с моей Аделиной, словно она вещь…
Чувствуя, ещё немного, и предательские слёзы хлынут из глаз, она сделала глубокий вдох и подошла к столу, на котором стоял кувшин с водой.
– Вы позволите, отец Иосиф?
Она налила себе воды в кружку, и сделала несколько глотков, стараясь проглотить противный, судорожный ком, стоящий в горле.
– Но как он это сделал? Видимо, его помутнённый разум окончательно захватили злые демоны.
Гертруда вкратце поведала всё, что смогла.
– Нужно как можно скорее добраться до Осви и забрать мою дочь.
– Это огромный риск. Уверена, что Осви легко расстанется со своей заложницей? – задумался Иосиф.
– Если не будет другого выхода, попрошу запереть меня с ней вместе. Я не смогу жить спокойно, пока не увижу свою Адель…
– Ты права, дитё, мы будем действовать. Но сперва нужно хорошо всё обдумать, чтобы не попасть впросак.
– Где Эдвин? Он отправится со мной. Нужен корабль, чтобы добраться до королевства Лисиц. Вы поможете нам?
Иосиф медлил с ответом, Гертруде стало не по себе.
– У вас же есть корабль? Вы дадите его нам?
– Конечно, за это не переживай. Но всё не так просто…
Он подбирал нужные слова, и она поняла, – епископ скажет ей что-то неприятное. Но что? Какие препятствия могут возникнуть ещё на её пути?
– Эдвин.
– Что с ним?! Он болен? – только этого не хватало.
– Мне кажется, он не сможет сопровождать тебя в этом путешествии.
– Но почему?! Речь идёт о жизни его дочери! Эдвин любит Адель, он не останется в стороне! Или он заболел? Да что с ним, чёрт возьми?
На секунду Гертруда потеряла самообладание, вышла из себя.
Раньше епископ прочитал бы ей целую лекцию о том, что негоже молодым леди упоминать чертей и прочую нечисть. Но не теперь.
– Думаю, тебе лучше самой с ним поговорить. Тогда всё поймёшь.
Поняв, что продолжать расспросы бессмысленно, Гертруда молча последовала за епископом.
Эдвин совершал молитвы, стоя на коленях перед алтарём, когда они пришли к нему.
Иосиф тут же ушёл, оставив супругов наедине.
– Гертруда…
На отрешённом лице Эдвина появилась слабая улыбка. Настолько слабая, что гостья засомневалась, действительно ли он рад её видеть.
Что-то сильно изменилось в её муже. Вроде бы всё тот же Эдвин, но как будто совершенно другой человек. И эта отрешённость в небесных голубых глазах… прежде её не было. Эдвин рассеянно слушал Гертруду, но, казалось, мысли его были где-то далеко отсюда.
– Нужно вернуть Аделину. Давай отправимся прямо сейчас. Иосиф даёт нам судно. Узнаем, где оно находится. Наверно, не стоит брать с собой лишних людей. Доберёмся вдвоём, ты же справишься с управлением судна? Прихватим карту, немного еды, воду… и оружие. Нам надо оружие.
Она говорила, но муж никак не реагировал на её слова. Как будто эти слова были не о его дочери, а о ком-то постороннем.
Да что с ним происходит?!
Горячий поток её речи иссяк. Эдвин ни разу не перебил её. Дождавшись паузы, заговорил.
– Боюсь, не смогу отправиться с тобой, Гертруда.
– Но почему?! Я не понимаю тебя! Что с тобой?
– Не кричи, просто выслушай меня. Проведя в стенах монастыря много дней и бессонных ночей, я осознал одну вещь. Война, битвы, сражения – это не для меня. Я поклялся себе, что больше никогда не возьму в руки даже лука со стрелами. Не буду охотиться, тем более, драться или убивать людей. Молитвы помогли найти мне свой путь. Я стал другим, поверь, это непросто. Но всё изменилось. Если я отправлюсь с тобой, рискую нарушить свои принципы. Вдруг на нас нападут, и нам придётся держать оборону, отбиваясь от врага?
Гертруда смотрела на него и не верила. Неужто это её муж, отец их Адель, защитник и глава семьи, несёт этот бред?! Похоже, он тоже стал невменяем, как Артур. Пребывание в монастыре странно повлияло на молодого мужчину. Ну точно. Он спятил, как и Артур. Не зря же они столько лет оставались друзьями.
Поистине, судьба порой непредсказуема. Очередной удар от неё может прилететь откуда совсем не ждёшь. Эдвин был последним человеком на земле, от кого Гертруда могла ожидать подвоха. Словно весь мир разом обернулся, восстал против неё. Кому же теперь верить, доверять? От кого ждать помощи в эти страшные дни? Выходит, вся надежда лишь на себя саму. Впрочем, как всегда.
Она откинула голову назад и громко захохотала.
Эдвин растерялся. Что смешного он сказал или сделал? Он ей душу свою изливает, а она смеётся над ним.
Отсмеявшись, Гертруда смахнула слезинки с глаз, и снова заговорила с ним, о теперь уже холодно и отчуждённо.
– Я, я, я… слишком много «я» в твоей жалкой речи. Ты хоть слышишь себя со стороны? Эдвин, неужели, прожив с тобой столько лет под одной крышей, я так и не узнала тебя? Какой же слепой я была все эти годы… Адель – твоя дочь. Самое дорогое, что есть у тебя. Ты, как отец, должен её защищать и беречь. А вместо этого предпочитаешь бездействовать, как последний трус, отсиживаясь в стенах монастыря. Прикрывая своё малодушие лицемерным чтением никому не нужных молитв. Неужели всерьёз думаешь, что именно молитвы помогут нашей Адель и вернут нам её?
– Замолчи! Ты не знаешь, о чём говоришь. Не забывай, где находишься, – Эдвин сделал вид, что сердится, но Гертруда видела, что он растерян.
– Надеюсь, когда-нибудь ты осознаешь, какую подлость совершаешь в этот момент. Осознаешь и раскаешься. Но будет поздно. Ничего не сможешь изменить, время не повернуть вспять.
Она больше не смеялась. Повернулась и пошла прочь. Глядя на её опущенные плечи, Эдвин испытал внезапный укол совести и сострадания. Он захотел её окликнуть, сказать, что передумал и поедет вместе с ней спасать их дочь. И тут Гертруда расправила спину, гордо откинула голову назад. Женщина с такой горделивой осанкой не может проиграть, она обязательно справится. С ним или без него.
Она ушла. Навсегда и безвозвратно удалилась из его жизни. Эдвин потерял её. Но что он мог? Ведь он дал себе клятву провести остаток жизни в гармонии и мире с окружающими людьми и природой. И никто не заставит его нарушить данную клятву. Даже горячо любимые супруга и дочь.
Оставшись в полной тишине, он опустился на колени, взял в руки старинные деревянные чётки, подаренные ему одним из монахов, собираясь продолжить свои молитвы. И не смог. Заученные, ставшие привычными, слова молитвы будто вылетели из головы.
Нужно догнать её, извиниться и мчаться за Адель. Но он вспомнил прямую спину жены. Её взгляд, полный сначала недоумения, потом презрения… никогда она не простит его. Он успел сказать всё, что считал нужным. И она сделала свои выводы. Гертруда никогда его не простит и не будет ему доверять. Нужно смириться с этим и как-то жить дальше… или помешать её замыслам и остановить её. Плыть с ней он не может. Но и не допустит, чтобы Гертруда отправилась к Осви. Нехорошо молодой и красивой девушке плыть за тридевять земель во вражескую страну к незнакомому королю.
Отец Иосиф говорил, что Осви – мудрый правитель, рассудительный и благоразумный. Навряд ли он обидит невинного ребёнка. Война скоро закончится, и Адель вернут домой.
С божьей помощью всё разрешится само по себе. Так или иначе, всё случится по повелению божьему и небес. С его дочерью и супругой всё будет хорошо.