Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
Сразу с калитки торопливо, оправдываясь заговорил,– Никита они уже знали про тебя, пришли, попросили проводить, вот я и привел.
– Да нормально все,– отмахнулся Никита,– если смогу им помочь, то почему бы нет, может еще денег заработаю.
– Так – то оно так,– загорюнился старик,– просто они тебя в опасное место отправляют, а справишься ли ты? – Деньги – это хорошо, но ты нам нужен живой, не только потому что ты охотник, а и привыкли мы к тебе.
– Все равно туда собирался, так что можно сказать это судьба,– отшутился Никита, но слова старика были ему приятны, давно никто за него никто не переживал.
– Ты вроде и с Водяником договорился,– удивил Никиту своей осведомленностью дядька Мефодий.
–… А, вы как догадались?
– Видел, как ты петухов относил, … я тоже пробовал, но от меня он не принял, да и …,– старик торопливо перекрестился,– ни одного утопленника в этом годе нет. – Конечно рано говорить, но. – Он со злости в эту пору кого ни будь, уж утаскивает к себе в реку, а я хоть Бориса с Петром предупреждал … толку то, с едой сейчас плохо и кроме них все мужики сидят с удочками ловят … еду. – Ты уж там в лесу берегись,– вздохнул старик,– пропадем ведь без тебя, я то ладно старый помру скоро, а эти соседи наши … ты их не знаешь ищо… они и так как дети к жизни не приспособленные и дальше им всем уже куда бежать нету для них места нигде.
Никита все собрал в дорогу и Домового обязал за петухом смотреть если он вдруг задержится в лесу. Пораньше спать лег решив, что перед дорогой надо хорошо отдохнуть. С утра он хоть и раньше обычного соскочил, но собирался долго и слишком внимательно перепроверяя собранные в дорогу вещи, а проще еще тянул время не желая признаться себе, что боится выходить из дома. Привык за последнее время что все заботы рядом с домом, а вот лес – это страшно ему пока, что его там ждет. Никита вздохнул и вышел на крыльцо поклонился дому прощаясь и пошел навстречу лесу размышляя по дороге. Так что у нас есть … все, кто читал сказки знают, что существуют Кикиморы обычные болотные которые охотятся на одиноких путников которых они заманивают в болото и топят их. Если путник мимо болота пройдет и за приключениями не полезет, то Кикимора его не тронет. Обычно так бывает и в жизни. … Так – то оно так, но когда Кикимора начинает убивать и ничего не боится чувствует себя полной хозяйкой тогда беда, а уж если их в болоте несколько… это катастрофа. Приходилось Никите уже сталкиваться с нежитью с болот такими же злобными, как и эти Кикиморы. Никита со вздохом вспомнил как несколько лет назад еще будучи учеником он с такими же по возрасту мальчишками попал на охоту на такую же опасную болотную тварь. Поручили им убить Кикимору которая уже давно губила людей и оттого была сильной и опытной. Охотники учатся на практике, все по-настоящему, да и они тогда уже считались достаточно взрослыми что бы выполнить задание без проблем. Сколько их тогда было в группе, ах да четверо, три ученика и наставник. Вроде все правильно они тогда сделали все по науке, обложили, окружили, выманили ее на сухое место, осталось осыпать ее специальным порошком который ее обездвижит и отрубить ей голову, все просто. Что же пошло не так? !!! Кикимора сразу поняла кто перед ней и с немыслимой скоростью прыгнула на наставника определив его как самого опытного и опасного в группе. Она полоснула его когтями пробив усиленный бронежилет как бумагу и вцепилась зубами в руку наставника оглушенная как раз в эту секунду порошком которым успел в нее кинуть Никита. Порошок тоже сработал странно, он ее оглушил и даже частично обездвижил, а той энергии что в ней осталось хватило Кикиморе в три четких удара раскидать ногами учеников охотников как щенков. Им повезло что она ослабла, и они просто разлетелись и тут же смогли собраться, встать и бросится на нее все трое, то есть у них были только ушибы и синяки, никаких ран или переломов. … И то … они тогда с трудом ее завалили втроем тупо затыкали ножами навалившись на нее толпой и голову Кикиморе срубили пока она терзала их преподавателя. Никита сам не мог вспомнить подробностей той операции и как им удалось с ней справится. Тогда от страха ему все воспоминания вышибло, помнил только мельканье каких-то теней перед собой, крики парней и что он с яростью бил ее ножом и все не мог остановится. Голову Кикиморы, отрубленную уже, оторвать от руки наставника они не смогли она намертво впилась в нее зубами. Так они и тащили еле живого учителя на брезентовом плаще к примотанной к нему же головой Кикиморы. Они смогли его выволочь в безопасное место, вытащить живым из леса. Карьера наставника в тот день и закончилась, хорошо хоть сам жив остался, но калекой, а ведь лечился долго и у целителя. Когти Кикиморы ядовиты и вцепляются в жертву насмерть как рыболовные крючки, чем больше трепыхается жертва, тем глубже и насаживается. Зубы Кикиморы тоже ядовиты, остры и очень прочные вцепляясь в жертву челюсти захлопываются как капкан. Кикиморы не просто топят заплутавших прохожих, а они их любят рвать и есть, живых между прочим, а привыкнув к человечине сами охотятся не ждут уже, когда там еще кто-то забредет к ним в болото, да и забредет ли. Распробовав людей они умнеют и уже первые нападают даже далеко уходя от своего болота в поисках людей. Вот и здесь в болоте их не меньше трех судя по рассказам, что по себе уже необычно. Кикиморы все-таки женщины и себе подобных плохо переносят, конкуренция. М- да … а здесь выходит им раздолье раз они такой толпой в болоте живут. Это значит, что они часто убивают. Никита понял из рассказов Мефодия и травника что дурней в округе много шляется, так что Кикиморы точно не голодают. Кикиморы обычно то в жизни, опасаются, стараются к себе не привлекать внимания, маскируются, прячутся от всех. Бывает ведь долго живут на каком ни будь болоте, … и охотники на них только случайно наталкиваются. … А здесь вся нечисть и нежить в округе как с цепи сорвалась. Такое бывает в плохих местах, но редко, Никита уже давно не слышал, что так может быть взаправду. В наше время леса сократились так, что нечисти или нежити просто жить негде, а здесь на небольшой площади проживания они друг на дружке сидят еще и уживаются, чудно. Как плохо, когда нет достоверной информации о этих местах, должны быть причины почему нежить нечисть сюда так влечет. Никита привык к тому если предстоит охота, то в первую очередь поднимаешь все записи о месте где она будет проходить. Легенды, особенные места, жертвенники,– все подробно описывается и хранится в огромнейшей библиотеке охотников, а если у них вдруг нет информации, то не беда нужными книгами поделятся другие сообщества.
Дорогу ему хорошо объяснили, да и с картой он сверялся пока шел. Так то лес начинался сразу за селом, но… он как бы делился, слева был безопасным обычным, ну почти, а вот справа от тропинки чувствовалось что обычному человеку туда не стоит ходить. Вроде и деревья такие, как же и слева только сухостоя больше, но Никита чувствовал напряжение, исходящее оттуда, слышал звуки непонятные, страшные не присущие живому лесу. Пока стоит на тропке вроде и не страшно, а при попытке войти в эту часть леса сразу становилось жутко. Вроде день, вокруг светло и тепло, а шаг в сторону и сразу жутко и это ему охотнику, какие эмоции испытывают в этих местах обычные люди Никита и представить себе не мог. Он дошел до болот быстро по местным меркам. Оказалось, не так далеко от села эти болота и находятся, в паре часов хода примерно. До нашествия Кикимор в этих болотах народ массово ягоду собирал. Дорога с утра была подмороженной вся в ледяных лужах. В лесу еще лежал снег, тоже льдистый и шагалось Никите пока хорошо, легко, вот обратная дорога, когда все подтает будет сложной. … Но ему пока переживать за обратную дорогу не стоит рано, дело бы сделать, а домой его ноги хоть как донесут. Никита огляделся вокруг, снял короб, ну его только мешать будет. Прошелся по лесу выискивая место подальше от болот решив разбить постоянный лагерь в безопасном месте. Лагерь нужно сразу обустроить что б было место отдохнуть, сложить припасы которые он соберет и оставит там лишние вещи чтоб не таскать. Нашел открытое место четко делившее лес на плохой и хороший. … И огромную сухую, возвышенную поляну на хорошей стороне вокруг которой лес был редким, просматриваемым. Прошелся вокруг поляны и нашел еще одну рядом небольшую как по заказу, чтобы подмазаться к Лешему и сразу решил это судьба. На небольшой поляне как раз посерединке находился огромный старый пень как раз под подношение для Хозяина леса, может этим местом кто-то уже пользовался из сборщиков трав или охотников, знающих традиции почему-то решил Никита. В этом месте Никита почувствовал покой и безопасность что косвенно указывало что Лешему это место нравится. Лесные хозяева хоть и нечисть по происхождению, а не любят они темный, плохой, больной лес, им по нраву светлые во всех смыслах лесные просторы с положительной аурой, глядя на которые сердце радуется. Никита мудрить не стал и оставил подарок для Лешего на пеньке, поклонился, произнес слова приветствия. Лесной хозяин только проснулся и встречаться с ним пока не желательно, но уважить обязательно надо. Никита отошел только от пенька в сторону вроде и шума никакого не слышал оглянулся назад, а подарка уже нет. У него даже настроение поднялось это замечательно что Леший подарок принял, вредить ему он уже не будет, и он энергично – радостно стал обустраивать лагерь. Рядом с поляной которую он выбрал для лагеря оказалось, что и чистый ручеек есть, прямо как по заказу. Замечательно, когда вода рядом и не на самой полянке. Сама поляна с огромным деревом которое как зонтик укроет от дождя и ветра. Никита все обошел, осмотрел и поставил короб, здесь будет хорошо,– решил он. Нарубил еловых лап, вдруг ночевать придется. Дров немного натаскал тоже на всякий случай. Пригодится или нет неважно, пусть лучше будет. Место так то неплохое под постоянный лагерь, пока он не разберется что там за опасности его в глубине леса поджидают. Снова поймал себя на мысли, что ему не хочется идти к болотам, но и тянуть больше нельзя. Он вытащил пузырьки с зельями которые заранее приготовил дома. Первые снадобья он выпил еще утром дома, теперь же залпом проглотил последние зелья и стал собираться. Все время пошло и ему нужно торопится пока они действуют, а то такой коктейль из зелий его убьёт запросто и обидно будет что все его мучения были напрасны. Быстро приготовил простой матерчатый рюкзак, легкий и ему двигаться мешать не будет, повесил его вперед на грудь. Открыл его расширив горловину что бы было удобно просто бросать в него сорванные цветы, проверил ножи на поясе, затем надел на лицо самодельную маску респиратор. Маску для лица сам делал, специальная она, прослойку в нее он в нужном отваре прокипятил что бы от цветков отравой не надышаться, перчатки тоже особо обработал, что бы безопасно траву рвать. Такую же тряпочку, проваренную в нужном отваре приготовил чтобы завернуть цветы (если соберет) и расстелил у короба. Навряд, ли будет у него время траву у болота спокойно сортировать и упаковывать, если что соберет, то переберет как надо здесь в лагере. От болот бы ноги унести желательно с головой вместе и целой тушкой. Постоял минутку собрался с духом и вперед, бегом. План у Никиты был простой зайти в болото как можно глубже, нарвать чего успеет … и уже бегом отступать обратно, быстро. Утром он выпил первый настой еще дома ускоряющий возможности организма и обезболивающий, теперь к нему добавил те настойки которые его ускорят еще больше, но ненадолго, а еще настойка что бы видеть и слышать лучше. В общем страшный состав который позволит ему двигаться невероятно быстро, быть невероятно сильным и ловким короткий срок и слышать происходящее вокруг лучше дикого зверя. Двигался Никита пока легко и быстро, знал, как действие зелий закончится ждет его откат страшный, болезненный, потом будет ему так плохо, что он пожалеет, что выжил, но понимал своими силами он точно не справится. Тихо, легко как пушинка он двигался по краю болота и вскоре своим усиленным зрением заприметил россыпь тонких бледных стебельков, торчащих из воды и тонкого льда, даже услышал, как они шевелятся на ветру. Прошел еще чуть дальше и удивился столько стебельков в одном месте он еще не видел никогда, перед ним буквально расстилался ковер из бледных цветов, а это показатель того что под ними спят Кикиморы, … много, и они сильные. Обычно чем сильнее нежить, тем больше цветов, а тут их …. Никита нагнулся, раскорячился и стал торопливо и аккуратно рвать стебельки задерживая дыхание, зловоние болота пробивалось даже сквозь маску, но аромат цветов он пока не ощущал.
– Если ощущу, то уже поздно будет,– подумал он торопливо и еще быстрее стал рвать цветы и бросать их в рюкзак на груди.
Сколько прошло времени он и сам не понял, ему казалось много, боевые коктейли которые приходилось ему принимать иногда искажали ощущение времени. Работал Никита быстро и когда над поверхностью болота треснул тонкий ледок и вспучился огромный грязевой пузырь он уже собрал почти полный рюкзак цветов срывая их горстями. По-хорошему ему бы уже бежать отсюда, но вот жадность подвела. Грязевой пузырь на поверхности болота – это предвестник что первая Кикимора почуяла что кто-то рвет цветы, проснулась и стала всплывать за наглой едой. Никита быстро переместился как можно дальше от нее, но продолжал рвать цветы вошел в азарт и все не мог остановится. … И тут же рядом с ним начал вспухать еще один пузырь, затем еще, Никита огляделся, да бежать пока еще можно, но не удержался увидев буквально торчащий из воды крупный пучок цветков. Резко нагнулся за ним чуть не упав в воду поскользнувшись на ледяном краю болота … и это спасло ему жизнь. Шорох и тут же над ним пролетело тело Кикиморы обдав его смрадом и громкий шлеп об поверхность болота. Метилась то она в него, а он нагнулся, … вот она как торпеда и пролетела над ним буквально вскользь прикоснувшись к Никите, но не успев его зацепить или зацепится за него, неважно. Никита даже испугаться не успел слишком быстро все это произошло … и как он ее не услышал, как так она ухитрилась бесшумно подкрасться к нему. Повезло, что она еще толком не проснулась и, не рассчитав своих сил перелетела через него упав в болото. Подняла своим телом кучу ледяных брызг, распугала товарок которые опешили от ее маневра и подарила ему время собраться и убежать. Никита припустил по краю болота постоянно оглядываясь назад, … и снова облажался чуть не врезавшись в поджидающую его впереди Кикимору. Та даже не пыталась гнаться за ним, а спокойно ждала, когда же он сам до нее добежит. Никита шипя как ошалевший кот затормозил буквально в метре от нее смешно растопырив пальцы и … забыв приготовить оружие.
Впереди одна, а сзади выбираются еще две и еще виден огромный пузырь на поверхности болота,– да сколько же их здесь,– закричал от злости Никита уже не беспокоясь о маскировке.
Никита не раздумывая схватился за древко привязанного к поясу топора, секунда и он приготовился к бою. Раскрутил и рубанул топором по Кикиморе метясь в шею, она упала оглушенная и он быстро в пару взмахов отрубил ей голову, ох – ох, сам не ожидал, что сладит так быстро и легко с таким чудищем. Но с другой стороны он напичкан зельями и двигается невероятно быстро. Обычным человеческим взглядом его движения сейчас зафиксировать невозможно, со стороны будет мелькать просто смазанное пятно. Кикиморы тоже умеют так же быстро двигаться, но они сонные еще и голодные. На поясе Никиты висел пустой мешок, он быстро раскрыл его и кинул в него отрубленную голову, ножом вспорол грудину достал сердце и туда же в мешок. Рубанул по рукам-лапам, они тоже дорого стоят и туда же их, рассортирует потом. На этом его удача закончилась. Вторую подбежавшую к нему Кикимору убить он успел также отрубив ей голову, но трофеи собирать было уже глупо. Еще две Кикиморы шли на него, а он уже чувствовал, что вымотался, нужно уносить ноги пока еще может. Секунда и он вытащил пузырек из кармана вылил по половинке содержимого на обеих Кикимор, даже подтащить их поближе к друг дружке успел, голова второй убитой откатилась.
– Ладно прихвачу, успеваю, так что ж терять деньги, – успел подумать Никита при этом не на секунду не замедляясь.
Быстро бросил спичку на тела подхватил откатившуюся голову и бегом с болота скорее ноги уносить пока жив. До ушей донесся громкий крик – рев, так по ушам криком ударило, что Никита надолго оглох. Кикиморы испугались яркого жаркого огня от тел подруг и отступили в болото. Пожар устроить Никита не боялся уже наловчился работать такой сложной зажигательной смесью. Пламя, хоть и необычно жаркое, но быстро гаснет само по себе, да и земля там мокрая. Никита выбрался с болота на ватных ногах, все тело уже болело нестерпимо, все действие снадобий подошло к концу и его мутило вдобавок. Неплохо он выложился по скорости, даже здоровый так не бегал. Снадобья переставали работать Никите резко поплохело, но он упрямо затопал быстрее чтобы упасть на отдых в безопасном месте. Доковылял он до своего короба уже с трудом и тут же тяжело уселся на пенек лицом к болоту, так на всякий случай. Вдруг они решатся покинуть болото и отомстить ему редко, но тоже бывает. Хотелось закрыть глаза и уснуть, мышцы и кости после невероятной нагрузки требовали отдыха. Никита прикрыл на минуту глаза собираясь с силами и стал осторожно и быстро перекладывать из рюкзака цветы в тряпицу читая наговор. Сам не ожидал, что так много соберет, теперь нужно правильно сохранить все что добыл с таким трудом. Повторно Кикиморы его к болоту не подпустят так просто. Это они зажировали отвыкли от реальных врагов, расслабились, но учатся они быстро и второго шанса не допустят так грабить их болото. Никита даже про боль забыл, ведь он сейчас еще в перчатках и маске и нужно торопится все упаковать и разложить правильно. Уложив все стебельки цветов аккуратной стопкой он плотно завернул их в полотно и завязал. Обернул еще раз пакет в плотную вощеную бумагу, снова перевязал. На обычную траву читают наговор пока ее срезают, а вот на эту кикиморку, как только ее с болота вынесут если смогут, у него вот получилось. Теперь все по уму сделать надо, а то ведь после такой удачи и в безопасности траву испортить, обидно будет вдвойне.
С болота по-прежнему доносились громкие злые звуки, крики, какие-то пощелкивания,– да разворошил я муравейник сегодня,– подумал Никита,– но зато удачно.
Достал мешок с приготовленной наговоренной солью и вытряхнул головы Кикимор из мешка, и сердце которое еще … сокращалось. Кикимор сложно убить они хорошо регенерируют и даже порубленные на куски могут собраться как пазл. Живя в болоте они уже мертвы и повторно убить их нужно правильно, огнем. У этих Кикимор тела сгорели, а головы и сердце еще работают в своей противоестественной жизни. Так сразу нужно все разобрать. Сердце болотной твари Никита положил в маленький вощенный мешочек, густо посыпал наговоренной солью. В ту же секунду с болота сразу раздался истошный крик, оставшиеся в живых Кикиморы почувствовали, что делает охотник. Лица на отрубленных головах поплыли, стали меняться только вот были красивые девичьи, теперь же они старились на глазах становились похожими на диковинные застывшие маски и смотреть на эту трансформацию было жутко. Никиту хоть и трясло, но он не останавливался. Быстро пересыпав солью головы он запаковал их по отдельным мешкам. Теперь нужно упаковать отрубленные руки. Да не руки это уже, они и сразу то, на человечьи были не очень похожи, а теперь напоминали сухие палки с когтями пятисантиметровой длинны острыми как бритвы. – М- да,– повезло ему, что ночь морозная была и Кикиморы сонные,– в который раз перекрестился про себя Никита. Никита все уложил очень аккуратно в короб и закрыл его плотно до верности перевязав плотно шнуром, не хватало потерять так тяжело доставшиеся ему богатство. Никита снял маску с лица можно дышать теперь свободно. Он весь в крови, хорошо хоть куртку нашел в сарае старую, но прочную не отстирает ее от крови, так выкинет. Нет, лучше ее сжечь прямо сегодня, кровь то у Кикимор может быть человеческой, он же не знает они родились на болоте или умерли на нем. Он привык подстраховываться, и к месту вспомнил как одного охотника задержали полицейские и нашли у него в багажнике машины одежду в крови. Сдали ее на экспертизу и … сообществу хорошо пришлось покрутится вытаскивая охотника из тюрьмы и заплатить за то, чтобы все официальные бумаги исчезли совсем. Никита принюхался, а воняет то от него как не передать, дойдет до дома помыться сразу же надо. Кровь тварей тоже ядовитая, вроде нигде на кожу не попала, а все равно. Никита быстро развел костер, бросив в него верхнюю одежду. Он взял с собой в лес на всякий случай комбинезон на тонком меху, было бы теплее можно было бы помыться в ручье, но это позже. Куртка маска и перчатки сгорели быстро, он поворошил костер и закидал его землей, в следующий раз он сделает нормальный очаг, а пока пора домой. Никита поклонился в сторону леса, перекрестился, закинул короб на плечи и медленно пошел домой. Дорога подтаяла, и Никита вымок и вымазался в грязи, постоянно поскальзываясь. Грязь жирная, чвакающая прилипала к подошвам сапог и замедляла ход. У Никиты сил не было даже ругаться, он шел еле – еле, уже на подходе к селу ему стало совсем плохо перед глазами все потемнело, и он присев на корточки прислонился к дереву спиной. Отдышался и с трудом встал и снова еле переставляя ноги пошел вперед. Домой дошел на одном упорстве. Оставил короб на терраске, запер входную дверь и там же на терраске скинул грязную верхнюю одежду и сапоги. Все он дома на своей территории, и Домовой не позволит никому что-то взять здесь. В коробе у него лежит по деньгам шикарная московская квартира в центре, даже больше, но представить себе еще что-то Никита уже не мог. Его колотило отходняком от снадобий, но он еще заставил себя помыться в тазу. Первое дело после такой охоты помыться и уж затем Никита доковылял до кровати, и все … перед глазами у него стало черно от боли и усталости. Он как сноп повалился на кровать натянул на себя одеяло уже теряя сознание. Еще сутки он пролежал не в силах встать слышал, видел, но даже пальцами подвигать не мог, тело взрывалось от боли только от легкого шевеления. Домовой крутился возле него отпаивал каким – то чаем капая Никите на пересохшие губы, даже заботливо закрыл его одеялом подоткнув его со всех сторон. Были моменты, когда Никита думал, все отбегался он уже на этой земле и ему не выжить после такой нагрузки и издевательством над организмом. После таких стимуляторов ему и здоровому то раньше казалось, что он умирает, а в таком состоянии как он сейчас живет это уже запредельные нагрузки. Затем хоть и качало его от слабости, но смог сам встать и даже походить по дому удивляясь тому что еще живой. Хоть он и слаб, но кое – что нужно сделать срочно, а то все его труды пойдут насмарку и дело даже не в деньгах он совершил невозможное для такого калеки и нужно все сделать правильно. Никита достал две бутылки с водкой с закручивающимися пробками открыл их и вынес на терраску. Затем разделся догола и нацепил на себя одноразовый медицинский комбинезон на липучках. Запасная маска и перчатки были приготовлены им заранее. Теперь Никита одев маску и перчатки на себя не в доме, а по-прежнему на терраске развернул сверток с травой кикиморкой. … По пять тоненьких стебельков достаточно на бутылку и плотно закрутить пробки – это его вклад в будущее. Оставшуюся траву так же осторожно упаковал обратно, но уже разделив цветы на пять пакетиков и четыре из них нужно спрятать сразу. Он их сам засушит и приготовит к продаже на потом, на черный день. Отдать такое количество цветков кикиморки сразу, это подписать себе смертный приговор. Травникам его убить проще, чем рассчитаться с ним. Так теперь все рассортировать, что на продажу спрятать здесь, что его спрятать в доме. Спрятать, пока не получит деньги не отдаст ничего. Травники знают, что из дома где есть Домовой они не смогут забрать ничего, так то они могут его только на деньгах обмануть и сделают это обязательно, он ведь изгой. Лучше подстраховаться, ведь убить и не платить ему они могут по той же самой причине, кто за него вступится! Бутылки с настоем кикиморки— это тоже его запас на будущее. Через полгода эти бутылки водки с цветами кикиморки настоянные правильно будут на вес золота. Остался последний рывок, и Никита собрав все свое зашел в дом и открыл подполье. Небольшое пространство подпола было обшито доской которая кое – где уже прогнила и рассыпалась в труху. Спустившись скрючившись вниз по ветхой лестнице Никита легко отодрал пару гнилых досок за которыми вслед посыпалась рыхлая земля, вот в нее то, он и закопал бутылки с кикиморкой и пакетики с травой помещенные им еще для пущей сохранности в стеклянные сухие банки. Полгода в темноте и при постоянной температуре в прохладе, самое – то для такой настойки и трав. Одну лапу Кикиморы Никита тоже прикопал, тщательно упаковав ее в вощеную бумагу и добавив соли. Пока подождет с ее продажей, это такой товар который с каждым днем становится только дороже. В мире и Кикимор осталось мало и убить их сложно. Он с этой лапы тоже может много лекарств редких наделать сам и для себя, а при нужде и на продажу на долго хватит. Попозже нужно будет здесь все замаскировать, а пока и Домовой, если что глаза отведет. Никита разобрав корзину уже снова еле на ногах держался. Откат от настоек страшный, такая скорость которую дает ускоряющее зелье сжигает, убивает организм. Он минимум еще дня три он будет так двигаться … и это хорошо, мог и не очнуться в его то состоянии. Никита подозревал, что жив только благодаря чаям Домового, тот просто не хотел оставаться один, вот и не давал помереть хозяину. Да забавный у них симбиоз получился, калека охотник и не желающий умирать в пустом доме Домовой. Никита без сил почти выполз из подполья и отлеживался еще сутки снова почти без сознания. Зато на другой день смог встать на ноги и даже немного убраться в доме пока на плите варилась картошка с тушенкой. Есть ему не хотелось, но надо иначе снова сляжет. Обычно после приема ускоряющего зелья приходит волчий аппетит так организм восстанавливается, а Никите есть совсем не хотелось, и он заставлял себя кушать через силу.
– Надо,– уговаривал он себя,– я ведь только жить начал, столько невозможного в своем положении сделал и даже м – мм семья у меня получилась о который мне теперь заботится нужно.
Никита уговаривал себя и ел и как-то вроде легче ему стало ожил, задвигался. Жить то все равно хочется даже больным изгоем в мертвом селе. Никита заставлял себя двигаться, есть, следить за собой через силу. Он уже уверился что попал сюда не случайно, он нужен здесь, и эта тяжелая работа будет его прощением за прошлые грехи.
На следующее утро его разбудил стук в дверь. Никита не торопясь встал с кровати, оделся и только потом открыл дверь знал, что травник не выдержит пожалует в гости раньше оговоренного срока. Даже наверняка травник оставил кого ни будь из своих людей понаблюдать за домом Никиты и терпеливо ждал эти дни пока охотник оклемается для разговора. Опытной травник понимает, что за средства использовал Никита для этого похода и какой откат будет в его состоянии. В дом к себе Никита травника приглашать не стал, вышел к нему на терраску стараясь не показать свою боль двигался ровно, а не дергано.
Травник же ожидаемо нервничал, таких редкостей давно не было на рынке магических снадобий, и он очень надеялся, что Никите повезет что ни будь достать из его списка.
– Ну как получилось? – не выдержал травник, как только Никита вышел к нему,– ты вернулся ведь, что ты принес??? – засыпал он вопросами забыв поздороваться.
–Да, я принес две головы Кикимор, одно сердце, лапу и почти грамм на триста сырого веса цветов,– не стал мучить его ожиданием Никита.
Пока травник от удивления открывал рот и подсчитывал сколько это стоит хоть примерно Никита продолжил говорить.
– Тебя я не знаю и товар пока не получу деньги не отдам. – Поговорим сначала о цене и очень надеюсь, что ты не будешь наглеть, я конечно изгой, но такой товар как я принес тебе все равно нигде самому не взять. – Покажу чтоб ты не сомневался, потом жду деньги и только тогда все отдам,– сказал он твердо.
Травник обалдевший от перечисленного Никитой долго смотрел на него пытаясь сосредоточится и все посчитать в голове.
– Нет, я тебе на слово верю, а с собой у меня нет не маски не перчаток,– пробормотал он огорченно.
Видно забыл взять или решил, что Никита не смог собрать ничего. Затем поняв, что тот все-таки не шутит замялся пытаясь все снова мысленно перевести в деньги которые нужно отдать охотнику за работу. Понимал, что Никита цены знает и обманывать его смысла нет. Сезон добычи трав только начинается, тем более только охотник может все лето добывать диковинки из плохой части леса. Но торговались они долго и хоть сумма получилась внушительная особенно для обычных людей Никита понимал, что это копейки, но сам он все распродать не сможет, нет пока у него такой возможности и связей.
– Да ты и на эти деньги и лес и село себе выкупить можешь,– уже разозлился травник после часа жарких споров за каждую копейку,– и кстати, меня Валентином зовут … и мы с тобой только начали работать все лето впереди. – Слышал я про твою жадность, но чтоб так ты со мной торговался, даже не ожидал. – Ты можешь заработать и на квартиру в Москве и деньги на безбедно там же жить за один сезон и это только начало нашего сотрудничества, подумай,– уговаривал Валентин.
– Москва мне нафиг не нужна,– отрезал охотник,– и ты тоже не прибедняйся, ты только волосы с голов Кикимор поштучно продавать будешь, я же не считаю сколько ты заработаешь на этом.
– А, у тебя и нет возможности продать то,– парировал травник Валентин,– а я тебе предлагаю постоянное сотрудничество и смогу помочь здесь легализироваться, не бомжом жить, а нормальным человеком не боясь потерять дом. -… И с настойками лекарственными помогу тебе ведь лечится надо, я же вижу, что ты весь покалеченный.
– Имея большие деньги я и сам здесь легализируюсь и где надо подмажу все сам оформлю при желании,– парировал Никита,– у меня уже свои связи есть.
– Ну да ты шустер как я погляжу,– выдохнул Валентин,– но поверь нам лучше дружить моя помощь тебе тоже пригодится. -Все равно все необходимые именно тебе лекарства ты можешь добыть только через меня, я здесь старший. – И зачем тебе столько денег наличкой – то давай сделаем все проще, я счет на твое имя открою в банке. – Могу быстро это сделать, есть у меня там подвязки. – Да хотя бы половину туда денег переведу, сам подумай я, что с мешком к тебе ходить буду узнают, ограбят меня запросто, лихих людей здесь в округе хватает.
