Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
Никита знал, что в селе нет электричества и купил еще по дороге несколько упаковок дешевых свечей и сейчас сразу же прихватил их с собой в дом. Если на улице еще что-то было видно, то дом его встретил кромешной тьмой. Войдя осторожно и боясь споткнутся о что-либо в темноте Никита сразу же зажег одну свечу и только тогда огляделся. Пристроил свечу на криво стоящий стол выплывший из темноты навстречу ему. Не торопясь он зажег еще пару свечей, чтобы оглядеть дом.
– М-да,– не думал он что ему придется когда-либо жить в таком жилище, но это всяко лучше, чем ночевать на улице. – К тому же как уберусь в доме, будет намного лучше, – мысленно утешал себя Никита оглядывая комнату и морщась от нежилого запаха пыли и запустения, сырости и какой-то безнадеги. – Да, безнадега тоже имеет свой запах, и она с ним теперь надолго,– снова промелькнуло в голове у него.
В доме была всего одна просторная комната. Громоздкая печь посередине сильно уменьшала пространство, топчан за печью обозначал закуток спальни, у входа в дом алюминиевый пошарпанный рукомойник вполне себе целый на вид и под ним даже ведро помойное сохранилось. В доме очень грязно, пыль на полу и подоконниках толстым ковром, стекла в окнах сто лет не мытые мутные, но хоть целые, почти, некоторые в трещинах. Никита облегченно вздохнул увидев главное, что крыша и полы целые и печка тоже рабочая. В доме казалось холодней чем на улице и тянуло сыростью, так всегда бывает в домах в которых долго никто не живет. Никита с тоской глянул на печь нужно ее протопить, да скорее. Его знобило уже давно, долгая дорога вымотала и хотелось спать, но прежде нужно было навести хоть какой-то порядок, иначе здесь и ночевать невозможно. Ему бы по уму отлежаться в тепле несколько дней, но вот беда времени у него как раз и нет. Нужно срочно обживать дом и делать запас на зиму как сурку и осмотреться здесь в селе, понять, как здесь люди выживают, чем занимаются. Никита похвалил себя что додумался купить в Красноярске несколько ведер, пару эмалированных и штук пять пластмассовых, но где ему сейчас взять воду. Эх растяпа и старика то он не спросил. Вроде во дворе было что-то вроде колодца, да и дрова нужно собрать пока совсем не стемнело, и он зашевелился быстрее стараясь не обращать внимание на боль по всему искалеченному телу. Никита быстро хромая вышел во двор,– поленница была рядом с крыльцом и чудо дрова в ней были, но совсем немного. Никита быстро стал собирать что там осталось. Крыша над поленницей разрушилась и дрова были сырыми, но и выбора то у него не было. Он таскал дрова складывая их у печи, сегодня дом обязательно нужно прогреть и немного оставить чтоб хоть на завтрашнее утро на растопку что – то было, а там уж дальше пока не загадывал. Дров днем он насобирает, лес рядом и сушняка то он точно натаскает. Закончив таскать дрова, схватил чистые эмалированные ведра и пошел к обветшалому колодцу который плотно был закрыт деревянными створками. Никите с трудом и ломом из машины удалось их открыть, надо же у колодца внутри на приступке даже цепь с цинковым помятым ведром сохранились. Никита кинул в колодец ведро и пробив тонкий лед зачерпнул немного воды. Вытянул ведро и понюхал воду, вроде чистая и ничем не пахнет. Колодец то уже давно никто не чистил, но он и закрыт был, плотно. Мусор в колодец не попадал так что вроде и нормально должно быть. Главное, что в колодце вода прозрачная без запаха, а не мутная или зеленовато – болотная. Никита быстро заполнил все ведра, что у него были и перетаскал их в дом. Ночью на улице было опасно оставаться, все инстинкты охотника вопили об этом. Ведь в брошенном селе ночь время нечисти. Да и темнота над селом которую он заметил подъезжая сюда с сумерками сжималась, собиралась над живыми домами становясь осязаемой даже для обычного человеческого взгляда. Странные вещи здесь творятся, ведь Никите еще не разу не доводилось встречаться с таким проявление тьмы, и он даже не слышал о таком явлении. Конечно место это давно заброшенное, люди, живущие здесь боятся своей тени и может поэтому здесь такой разгул чертовщины. Ведь люди, живущие здесь несут на себе печать невезения, потерь, болезней и … наверняка здесь и смерти были может и насильственные о которых никому не сообщали. Никита закрыл колодец, так надо было сделать обязательно, он хоть и нервничал, торопился, но знал это необходимо. Нечисть может испортить воду, ведь все то что не прибрано в ночь они считают своей добычей, и питьевая вода как раз из этого списка. Вода была чистой, и он очень не хотел, чтобы ее испортили. Даже стоящие в доме ведра или бочки с водой обязательно держали прикрытыми в старину, что бы нечисть не плюнула, не нагадила, не испортила воду. Особенно живущие в деревнях крестьяне всегда соблюдали эти нехитрые правила, это уже современные люди не помнят и не соблюдают таких примет … оттого может и болеют часто. Никита быстро захватил несколько сумок из машины с самым необходимым и тоже ее запер. Завтра разберет все свертки и пакеты что в ней лежат, за долгую дорогу он сам уже не помнил, чего накупил по дороге. Пока ехал брал все что казалось ему нужным для выживания, но бессистемно, так же, как и свечи к примеру,– в каком-то поселке зашел в магазин, увидел их купил и радуется теперь что они ему попались на глаза. Приехать сюда с небольшим фонариком на батарейках было бы смешнее, он у него где-то в машине кстати есть. Затем забежав в дом с явным облегчением Никита запер дверь на терраску за собой. Изнутри на двери терраски был такой хороший засов из толстого куска стали. Дверь в дом так же закрывалась и на засов, и на большой, тугой, самодельный крючок. Никита как будто спрятался от чего-то страшного, сразу же легче на душе стало, когда он дверь захлопнул и запер. Ведь пока крутился во дворе было неприятное чувство что кто-то страшный наблюдает за ним и ждет момента ухватить. Теперь нужно растопить печь, хоть Никита был горожанином, но умел делать многое. Охотников учили всему в том числе и печи топить, а при необходимости простые очаги складывать из того что под руку попадется, – камни, глина, железки шли в ход на занятиях. Охотникам частенько приходилось жить в полевых условиях, к примеру, в заброшенных хижинах, в охотничьих землянках или срубах в лесах. Как только и где они не мотались в поисках своих целей, так что всяко жить приходилось и выкручиваться тоже.
– Ну да, ну да, – переживал Никита укладывая в печку дрова,– одно дело несколько дней в лесу в палатке или охотничьей избушке, а потом домой в благоустроенную квартиру или теперь здесь в глуши где даже за помощью в случае чего не обратится. Сюда в глушь даже скорая не поедет к человеку, мертвое место и ему здесь жить. Кроме того, ему ведь теперь постоянно нужно где-то добывать дрова и воду, а то иначе он просто не выживет. Это ему еще повезло, что морозов сильных нет, а вот скоро колодец замерзнет и где он воду то брать будет, но это все потом, а сейчас печь топить нужно, пока он тут не околел. Пока он быстро двигался во дворе возясь с дровами и водой да таскал все в дом вроде тепло ему было, а теперь Никиту снова морозить стало, купание в Москва – реке ему даром не прошло, и он ведь толком подлечится не успел, сразу уехал. Предупреждают только раз, а его хотели убить, если б не его закалка охотника, он бы из реки не выплыл никогда. Никиту всего аж передернуло, как только он вспомнил черную ледяную воду над головой и боль в легких горящих огнем. Никита достал из сумки топор и стал расщеплять полено на лучины. За окном уже было темно, а свет свечи мрак почти не разгонял. Холодный дом играл тенями, давил на непрошеного гостя, выгонял его, а холод и грязь вокруг давили безнадегой. Костерок из лучин вспыхнул в печи и дом тут же наполнился тяжелым сырым дымом. Никита от неожиданности глотнул дыма и натужно до боли в легких закашлялся, слезы хлынули ручьем ослепляя его.
– Ой как плохо то,– испугался Никита, – если труба забита я здесь сегодня же или замерзну, или от удушья умру,– заговорил он сам с собою, пытаясь успокоится и найти выход. Старик сказал печка точно рабочая, значит это он что-то не так делает. Никита открыл входную дверь настежь на терраску и стал торопливо осматривать печь,– вот дурень да здесь же несколько заслонок,– ругал он себя громко.
Он их все быстро по открывал и печь сразу же ровно загудела и стала ощутимо нагреваться.
– Ну, вот дело пошло,– обрадовался Никита, с потеплевшей печью сразу стало уютнее.
Одно ведро он приготовил под мойку полов. Плеснул в него воды, огляделся вокруг, тряпки с собой у него не было, а в машину за ветошью бежать было неохота и страшно. Стащил с топчана какую – то тряпку и бросив ее в ведро стал убираться в доме. Он сам еле- еле держался на ногах от усталости, но тряпкой елозил споро, а что делать,– в такой пыли даже одну ночь невозможно провести. Нашел закаменевший веник у порога, обмел паутину где увидел, протер все поверхности оставив жирные разводы. Здесь еще мыть и мыть, но сегодня необходимо хоть как-то пока грязь прибить. На полу высыхая, потянулись за тряпкой грязные дорожки, видимые даже при таком освещении, но дышать сразу стало легче и стало как-то уютней что ли, или не так ужасно. Теперь это уже был не брошенный дом, а просто пока неопрятный. Никита стал доставать из сумок привезенные вещи,– пара кастрюль, веселенький чайник, разнокалиберная пестрая посуда смотрелись инородно в грязной избе, как и новое постельное белье. Не распакованный комплект белья резал глаза яркими цветами, Никита пока его нераспечатанный бросил на серый, старый топчан накрытый каким-то тряпьем. Консервы сложил в угол, крупы на стол пока вдруг мыши объедят, а выкидывать или подъедать за ним он не мог, Никиту даже передернуло от брезгливости. Разложив все что принес Никита присел на колченогую табуретку и прислушался к дому, что-то его беспокоило. Сначала он не поверил своим ощущениям, а затем четко почувствовал, что в доме еще жив Домовой и он очень сердит на всех людей. Брошенные в старых домах хозяевами домовые умирают, мучительно, долго, а этот надо же выжил. Видимо, потому что старик присматривал за домом как за своим и тем продлял агонию Домового. Никита почувствовал, что этот домовой верой и правдой служил бывшим хозяевам, а они бросили его и за долгое время одиночества обида на всех людей заполнила его до краев.
– Выходи, дух дома, знаю, что ты живой и обиженный, но пакостить тебе не позволю, я теперь здесь хозяин,– произнес Никита строго.
Решив про себя что Домового сразу же нужно окоротить, если он начнет пакостить Никита с ним не сладит, слишком слаб он воевать даже с домашним духом, а значит нужно сразу поставить того на место, пусть руганью и угрозами если он его не признает.
– Да какой же ты хозяин то, – из-под печки выполз замурзанный донельзя старичок, грязный и неухоженный, как и сам дом.
– Твой хозяин мертв, а старик дал мне ключ от дома, поэтому я твой новый хозяин,– повторил Никита строго,– и ты ведь уже понял кто я такой и шалостей от тебя не потерплю. – Так что решай, будем жить дружно или я проживу и без Домового.
– Экий, ты прыткий,– тут же обиделся Домовой,– знаю я тебя Никитушка, твоя слава впереди тебя бежит, а что делать теперь, мне ведь тоже нельзя выбирать хозяина какого я хочу, так что сживемся лучше.
Никита только горько вздохнул, у Домовых свои способы все узнавать, и его дурная слава и сюда докатилась, но лучше уж он будет с ним общаться, а то один в глуши с ума сойдет, а так все-таки какой никакой собеседник у него будет. Первое время Никита мечтал о смерти, что бы вот так сразу получить покой и даже стал думать, как лучше наложить на себя руки, но понял покоя ему там не будет. Ему в посмертии будет еще хуже, это он сейчас мучается, а если он покончит с собой муки будут бесконечными и их уже нельзя будет искупить, а так в теории у него есть второй шанс. Вечные муки не сказка он это точно знал, лучше уж принять наказание здесь и сейчас на земле, да попытаться искупить то что он совершил.
Дом стал потихоньку прогреваться и сразу запахло плесенью, сыростью, протухшим тряпьем, но все равно было приятно, хоть такой есть у него теперь теплый угол и хорошо бы было чтобы его отсюда не погнали, как из других мест. Идти Никите теперь некуда, никто его не ждет и никому он не нужен. Дом несколько дней нужно хорошо топить, что бы он просох и прогрелся, но Никита радовался, что успел столько всего сделать за сегодняшний вечер, нужно поесть и отдохнуть. Никита последние сутки не ел почти, весь был в дороге и переживаниях. Гнал сюда без остановок, но сил что – то готовить уже не было, он быстро выпил горячего чая накидав в него побольше сахара вместо еды, (чайник то он сразу поставил на плиту как затопил ее), а затем подкинул дров и плотно закутавшись в новое одеяло сразу же уснул как провалился в такую приятную темноту даже не раздеваясь и не постелив новое белье. Усталость победила брезгливость. Утром Никита проснулся от холода и не понял где же он находится, сел на продавленном топчане проморгался, вспомнил где он и как сюда попал. Вчера он вырубился и не закрыл заслонки, печь прогорела давно и остыла, а дом нетопленный много лет плохо держал тепло и немудрено при дневном свете в бревенчатых стенах виднелись небольшие щели. Все чем когда-то дом утепляли от старости рассыпалось трухой.
Никита все равно выспался и отдохнул, он поковырял пальцем щель в стене,– придется все срочно заделать,– сказал он сам себе нарочито бодро.
Спал то сегодня он все равно куда удобней чем в машине и спокойней, но лучше себя не чувствовал. Все переломанные когда-то кости болели нестерпимо, шрамы и рубцы тоже тянули и горели вымотанные дорогой и неудобными ночевками в машине. Он вздохнул, – лучше уже не будет, ему теперь мог только помочь настоящий целитель из мира ночи, а таких денег у него нет. Да и что об этом думать, нужно шевелиться, если он не приготовит дом до морозов и не натаскает продуктов, то точно не переживет эту зиму.
– Да что там зиму, не знаю смогу ли я хоть несколько месяцев продержаться, здесь столько работы и денег у меня совсем нет, справлюсь ли я,– шептал он тихонько продолжая рассматривать комнату при свете дня. – Рядом с Михайловкой есть небольшая деревенька Петропавловка и нужно в ней в магазине набрать продуктов пока туда проехать можно. –Когда все заснежит и стукнут настоящие морозы сильно до магазина то не побегаешь. – Дороги здесь точно никто не чистит, – продолжал он проговаривать для себя что необходимо сделать срочно и заодно что бы унять боль он пытаясь расходится двигался по комнате и внимательно все вокруг оглядывал прикидывая что и как можно подремонтировать и утеплить.
С другой стороны, хоть и не хоромы, но жить здесь можно, не так уж все страшно выглядит в свете дня, и как он все здесь приведет в порядок будет весьма уютно, а, впрочем, выбора у него все равно нет.
Никита вроде всю машину закидал продуктами да нужными для села вещами, а сейчас перетаскав все в дом с горечью понял, что для выживания ему этого не хватит даже на первое время. Хорошо хоть лыжи со снегоступами прикупил, конечно еще бы снегоход здесь иметь, но это ему пока не по карману. Пока расхаживался, то незаметно для себя оделся тепло и удобно, растопил печь, поставил полный чайник на плиту. Как ни крути, а жизнь потихоньку налаживается. Запихнув в прожорливую печь все принесенные вчера дрова, пошел собирать во дворе все, что хоть как-то годилось на растопку. Во дворе было несколько сараюшек, забитых хламом, а за домом Никита разглядел и баню. Баня – это очень хорошо и тут же направился к ней осмотреть в каком она состоянии. Баня немного завалилась и топилась она по-черному, но мыться в ней было можно, котел из толстого чугуна кто пытался выворотить из печи, но бросил, так что оставалось немного подделать да пользоваться можно и необходимо, грязью Никита не собирался зарастать. Никита вернулся во двор и стал осматривать надворные постройки, ведь там для дома всегда можно было найти много полезного, обычно в деревнях рачительные хозяева никогда ничего не выкидывали и складировали вот в таких то как раз сараюшках на всякий случай. Пока ценного ему ничего не попалось, в одном из сараев он нашел уже колотые дрова, да старые полусгнившие бревна, а еще хлама который можно было пустить на дрова вокруг было много.
– Нужно все колоть да таскать на терраску,– решил Никита,– в морозы, где я буду дрова то собирать. – Все быстро здесь перебрать и вон в лес за сушняком ходить нужно, пока относительно тепло запас сделать.
Хорошо хоть хозяин дома оставил здесь в сараях кой какой инструмент и все это богатство сохранилось, никто ничего не растащил. Никита нашел лопаты обычные для копки огорода и уборки снега, вилы и все это он тоже перетащил на терраску аккуратно поставив в углу. Сразу нужно собирать полезные вещи да прибирать все что ему может хоть как пригодится. Видно дед, что приглядывал за домом здесь уважаемый человек и правильно Никита рассудил попросив у него разрешения жить здесь и то что подарок ему сделал не пожалел окупилось. Пока ходил глядел Никита как-то незаметно для себя включился в работу, хоть глаза и боятся, а руки делают, только ноги в ботиночках замерзли. Он вспомнил что купил валенки и резиновые сапоги в каком-то сельском магазине и похвалил себя,– нужно вернутся найти их и выходить теперь только в них, а в ботиночках ноги на улице оставить можно. Точно, огромный сверток Никита вчера откинул и не поглядел, а зря. Примерив валенки Никита расстроился они были большеваты и ходить в них было неудобно, у него почему-то коленки в них не сгибались и … тут же вспомнил своего деда который покупные валенки сразу подгонял под себя, и он брал их всегда на несколько размеров больше. Видимо, когда Никита их покупал в магазине подсознательно вспомнил советы деда. Острым ножом он обрезал валенки, померил, стало гораздо удобней, а теперь можно ноги обернуть газетами или портянками для сухости и тепла, а обрезанные куски войлока пустить на дополнительные стельки. Вот совсем другое дело, теперь можно и ходить долго на морозе не переживая что отморозишь пальцы и во дворе все рассмотреть и набрать дров пока светло на улице.
Всю неделю Никита занимался только домашними делами, поленница дров росла, но как этого мало,– беспокоился он постоянно ее оглядывая хозяйским взором. Печка прожорлива, а еще настоящих морозов то нет, дальше еще больше дров понадобится. Зато он уже знал сколько дров уходит на растопку в день и примерно подсчитал сколько еще надо натаскать, и вроде как уже и запас стал складываться на будущее. Днем Никита был занят сбором дров, тащил как запасливый крот каждую щепку что ему попадалась на пути, и заодно разведку местности вокруг производил, приглядывался, запоминал. Вечером тоже было у него занятие, он густой глиной промазывал щели в доме предварительно протыкивая их разным тряпьем и найденной в сарае дранкой. Глину в мешке он нашел там же, еще и немного извести в придачу. Раньше то хозяева постоянно подмазывали, белили в доме никогда не выкидывали что осталось. Вот Никите этот остаток сейчас пригодился. Как закончит он щели мазать, тогда можно будет и все пробелить, а то от плесени лучшей защиты чем известь ничего нет. В сарае еще много чего полезного нашел Никита, это и лампа керосиновая, целая,– она аккуратно была увязана в газеты и подвешена к балке в сарае. Стекло запасное на лампу и фитили он тоже нашел там же рядом. Видать здесь раньше запасливый мужик жил, ничего не выкидывал, а складывал, да еще и упаковывал аккуратно, вот все сохранилось и пригодилось Никите. Вычистив сарай он в самом углу нашел и заваленную ветошью бутылку с керосином еще старую стеклянную, неполную, но на первое время ему хватит. Зато теперь по вечерам в доме было веселей и светлей. В пустой иконостас Никита вставил небольшую икону которую возил с собой постоянно в машине. Без икон дом тоже был как будто неполноценным и лишенным защиты, а все охотники были верующими и пользовались молитвами как оружием. В сарае он нашел еще хорошие, кованные, широкие санки, вот это подарок просто. Он подремонтировал санки подобрав недостающие доски спинки, очистил полозья от ржавчины и теперь каждый день впрягался в них что бы собирать сухой лес рядом с домом. Деревьев вокруг было много лес за много лет захватил село, но рубить их на дрова он не посмел. Лесной Хозяин сейчас спит, но когда проснется, не простит. Лесовики тоже общаются между собой, а поссорившись с одним Хозяином в Тамбовском лесу нужно быть готовым к тому, что тебя не взлюбит и Хозяин Красноярского леса. Да вдобавок он еще и контракт не выполнил который брался у Лешего в Тамбовском лесу на истребления стрыг. Поэтому если он доживет до лета, то может и договорится с местным Лешим то только тогда будет убирать деревья которые ему мешают. Никита боялся и не стыдился этого, у него и так неприятностей выше крыши и ему не хотелось за какое ни будь срубленное хилое дерево потом бежать отсюда. Село смешалось с лесом и власть Хозяина леса здесь велика. Никита вздохнул печально. Снова перед ним как живая встала Василина, которую в тот последний вечер вела с собой по лесной тропинке скрыга в обличье маленькой девочки, заплутавшей в лесу, а за этой скрыгой охотился Никита. Скрыги падальщики они сродни упырям или вампирам. Вот только в Тамбовском лесу тогда поселилась необычная семья скрыг, старых, может даже древних, опытных. Они поселились в заброшенной деревне близ кладбища и прятались от всех очень ловко, даже необычно. Никите их долго пришлось искать, очень осторожное семейство и удивительное, он с такими никогда не сталкивался и не слышал о таком поведении. Нежить живя тысячелетиями рядом с людьми тоже меняется, маскируется, выживает. Обычные скрыги ловят своих жертв в темноте, а эти не боялись света и выходили на охоту днем, конечно не на прямое солнце. Они прятались в тени, но даже это удивительно, а как ловко и осознано они мороком пользовались. Если бы Никита сам не видел, как они живут то не поверил бы рассказам и кстати отчет по этим скрыгам он, так и не отправил в сообщество охотников, а должен был. Он их долго не мог вычислить, издали они казались живыми, жили вроде как на виду у всех обычной деревенской семьей, и он старался не попадаться им на глаза сам. Даже то что днем они не болтались по двору на солнцепёке не удивительно, ведь в жару и обычные люди по домам сидят, а что к своему дому не подпускали чужих, так странных жильцов в лесу всегда много. Он ведь сам сколько раз проходил мимо их жилья не подозревая что там живет нежить, считал их какими-то новыми отшельниками или небольшой сектой спрятавшийся в лесу. Никита часто наблюдал как чисто одетые в просторные удобные вещи тетки в завязанных плотно от солнца платках занимались обычными делами,– стирали и развешивали белье, возились с огородом, даже скотину держали и хорошо за ней ухаживали, что для стрыг просто немыслимо. Мужики стрыги тоже не сидели без дела,– пасли скотину или чем-то гремели в сараях явно занимаясь ремонтом, несколько раз он видел, как они чинили телегу, таскали корм животным, чистили овины. Это как сейчас понимал Никита они делали осознано и животных держали на случай голода, так же как люди покупают консервы про запас. Они контролировали свой аппетит и это тоже уже большая редкость для таких семей, умели подбирать жертвы так, что пропавших людей хоть и искали конечно, но считали всегда обычным несчастным случаем. Обычно скрыги не могут сдержать своих инстинктов и вокруг них начинают пропадать люди массово и сразу на такие убийства всегда реагирует полиция, а охотники отслеживают все их необычные дела и если нужно вмешиваются. Тут же все в округе тихо да гладко было, если бы сам Лесовик не заподозрил плохое, то скрыги до сих пор бы так и орудовали. Вокруг дома стрыг было несколько поселений и деревень, но эта семейка брала столько людей сколько им необходимо для выживания и живущих рядом соседей они не трогали, предпочитали заманивать к себе людей как можно дальше живущих от них. Вот и верь после этого что у стрыг мозги гнилые, ведь обычно нежить если только хозяина своего не имеет тупа и живет только инстинктом жрать. Васька для них тоже была чужой в том месте поэтому скрыга ее и приметила. Лесной Хозяин уж насколько глазастый и нежить чует из далека и то их проворонил, заметил, когда зверюшки стали пропадать в лесу и догадался что не все ладно в его владениях. Зверюшек то ему жальче чем людей, вот он и нанял охотника через своих знакомых, чтобы тот скрыг уничтожил. Никита невольно улыбнулся, нашел ли Леший другого охотника, или скрыги так и живут в его лесу. Как все это было давно кажется вечность прошла с того времени и тут же ему стало больно, сердце защемило от болезненных воспоминаний. Скрыга под мороком маленькой девочки отловила Василинку и пока вела к себе домой на еду разговорилась с ней … пожалела и отпустила ее. Чудовище – нежить пожалело его девушку, а он человек разумный и правильный тут же попытался ее убить, не желая даже выслушать. Какой же он был идиот. Сейчас спустя три года ему все равно больно вспоминать все что с ним происходило и как он был слеп. Никита затряс головой, нестерпимо больно ему вспоминать все это, и он агрессивно переключился на работу. Чем больше физической работы, тем меньше дум.
Никита заприметил еще несколько домов не совсем разрушенных, решил их обследовать, может повезет и он что нужное найдет себе. Несколько дней он шарился осторожно в пустых домах боясь что какой ни будь ветхий сруб сложится на него, но не зря. Притащил несколько табуреток и даже железную крепкую кровать. Осматривал дома внимательно стараясь сначала заглянуть в окна, чтоб оценить стоит ли туда лезть. Затем очень осторожно боясь даже в некоторые дома входить так угрожающе опасными они выглядели и уже осмотрев решал лезть иль не лезть и как лучше через окно или дверь, понимая, что если его здесь завалит на помощь к нему никто не придет. Дома скрипели и грозили развалится от его осторожных шагов давило чувство что он вор, обирающий покойников. В одном доме он потянул на себя входную дверь, и она осталась у него в руках, в другом чуть не провалился под крыльцо наступив на гнилую доску. Потолки сыпались, балки прогибались и опасно скрипели, гнулись, грозясь обрушится и похоронить его в завалах, но кое чего он набрал и теперь разбирал свои находки уже у себя дома. Топчан пришлось срочно ремонтировать он уже разваливался и теперь обновленный и даже перетянутый стареньким ковриком со стены одного из бесхозных домов он встал вместо тахты в передней части комнаты. Ковриков нашел Никита несколько штук, самый симпатичный он выбил хорошенько от пыли и повесил на стену у кровати стало гораздо теплее и не дуло вроде так сильно. Сильно потертыми ковриками покрыл пол, у кровати так настелил их один на другой прикрыв щели в полу. Все эти мелочи добавили уюта и обжитости дому. … А еще Никита нашел несколько целых чугунков самых разных размеров, для печи самое то. В тех кастрюлях которые он купил стало быстро прогорать от печи дно, метал то совсем тонкий на современных изделиях. Да и собирал все что попалось из посуды,– чашки, ложки, вилки,-там сям вот и нагреб себе на бедность. За пару дней он всю найденную посуду отмыл и отчистил, даже когда-то давно пригоревшие чугунки блестели как новые. Раньше то он не задумывался о таких мелочах, зарабатывал он хорошо, а теперь ему нужно выживать и даже такие мелочи стоят денег … которых у него нет. Деньги у него были, но он посчитал и понял, что хорошо если их хватит на продукты на всю зиму. Село, когда-то было большим, перед тем как сюда приехать он прочитал в интернете что здесь жило более тысячи человек. Почему село закрыли тоже понятно, жителей в районе и тогда было немного, и не прибавилось даже за счет переселенцев. Со временем начальники поняли, что дорого обеспечивать село всем необходимым, – продуктами, вещами, мед помощью и школьным образованием и решили, что дешевле людей расселить. Сейчас же Никита насчитал примерно десяток целых жилых домов по центральной улице. Похоже весь человеческий сброд сселился здесь убежав от своих проблем в глушь. Люди не селились рядом, а на расстоянии одного или двух домов минимум, чтобы даже здесь в глуши не сталкиваться друг с другом. Оттого и растянулись жилые дома по всей центральной улице, а вот уйти дальше на другие улицы никто не решился. Получалось забавно вроде все жители наблюдают друг за другом, но и не мозолят глаза. Жить на других улицах в окружении только мертвых домов никто не решился, Никита тоже походив там сям по селу понимал их, слишком здесь было жутко. Чертовщину как сказал дядька Мефодий он чувствовал, а вот кто здесь шалит из нечисти он пока понять не мог, слишком тут было странное место. Работая во дворе и собирая дрова в округе Никита чувствовал к себе внимание живущих здесь людей. Они приглядывались к нему, оценивали, но знакомится не спешили, видно ждали приживется он или сбежит. Никита тоже не торопился ходить по гостям и знакомится с соседями по несчастью, главное, что вражды он не чувствовал, только любопытство, а там со временем всех их узнает. Люди здесь осторожные приглядываться к нему будут долго, и Никита чувствовал, что так правильно пусть присматриваются и ему тоже нужно время привыкнуть и обжиться здесь. Многие дома в селе были полностью разрушены, даже старое огромное пепелище в другой стороне у реки видел Никита пока ходил осматривался. Осмотрев пепелище решил, что это рыбаки из города отдыхать приезжали и нашалили, слишком там много было современного мусора и бутылок из-под водки. На таких горе охотников – рыболовов он и в Тамбове насмотрелся, там ведь тоже много сел опустело вот и приезжают часто городские да дурные покуражится на воле и намусорить. Удивился, как это село то не выгорело, повезло. Так то ощутимо страшновато здесь, даже хоть он и не один живет, -что такое два десятка людей на огромное мертвое село. Сначала люди, живущие здесь старались не попадаться ему на глаза, но через несколько дней местные аборигены привыкли к нему и уже не прятались, когда он проходил мимо, но и на приветствие Никиты пока не торопились отвечать. Все жители с которыми он сталкивался явно потрепаны жизнью и чем-то похожи на него Никиту, и так же пытались приготовиться к зиме занимаясь в основном дровами и таская ведрами с реки воду. Наверняка и судьбы у всех такие же вывороченные, как и у него,– размышлял частенько Никита,– кто по своей воле да от хорошей жизни полезет в такую глушь прятаться от всех и цивилизации тоже. Ведь одиноко жить можно и в огромном городе, а вот так без самого необходимого,– то есть электричества, без электронных приблуд, добывая тяжким трудом дрова и воду, да впроголодь и в страхе … на такое далеко не каждый решиться сможет, тем более если верить словам дядьки Мефодия,– что беглых от закона здесь нет. Да кстати нужно съездить пока можно проехать по дороге до крупного села в церковь и срочно,– решил Никита,– быть в готовности защитится от чертовщины, когда он разберется кто здесь шалит. Он последнее время постоянно разговаривал вслух сам с собой и вроде чувствовал, как он не один, понимал лучше таких привычек не заводить, а то забудется на людях. … Будут все думать, что он еще и сумасшедший, а с другой стороны с психа то какой спрос.
