Татьяна Анатольевна Нурова
Чудная деревня. Пятая часть. Тамбовский изгнанник
– Знал бы что гость такой пожалует больше бы прихватил,– сказал Никита с сожалением.
Мальчишка вздохнул расстроено,– а некому было больше идти, я один человек здесь на всю округу, … ну почти человек. – Ты ведь догадался кто я,– добавил он пряча конфеты,– по дороге съем, идти долго. – Я от отца пришел того, кто всем лесам русским Хозяин.
– Значит от Михайла Потаповича,– уточнил Никита,– великая честь. – Чем я мог его внимание привлечь не понимаю.
Он действительно знал, что это великая честь и то что он ее не достоин. Медведь – это сильнейшая сущность, его боятся и уважают, он мудр и жесток, но справедлив. Он людям редко кажется, даже вот так через посредников. Говорить о нем можно бесконечно долго, одних сказок только про него всех не перечесть и не пересказать. Никита похлопал глазами вспоминая все это, опомнился … подскочил и поклонился,– прости меня Михайло Потапович, я не знал, не думал, что вы лично…
– Сядь ты спокойно то,– произнес мальчик,– отец тебя слышит и понимает твои чувства, я сейчас как видеотелефон.
– Ты за него говоришь?
– Теперь да,– произнес мальчик уже другим голосом, более грубым. Он внимательно рассматривал Никиту, -гм…, э-э-э, явно не зная, как сказать ему что он хочет.
Никита знал, медведь умен, хитер невероятно, но косноязычен, и сдерживался изо всех сил не думая даже улыбнуться слушая это э-э-э, м-м.
– Э, я знаю твою историю,– сказал он наконец, – наблюдал за тобой, натворил ты знатно и это не исправить, но жить нужно дальше, твоей помощи ждут. – Теперь ты здесь под моей защитой, и … ты будешь жить, как и жил, работай, чисти лес, мне это по нраву. – Жаль, что ты так болен, выглядишь ты не очень, вылечить я тебя не могу…, я над тобой не властен. – Тьма в тебе, вот с ней помогу, очистится тебе надо, но тебе решать, будет тебе плохо…но решать тебе.
Мальчик берендей протянул Никите прозрачный флакон, красивый, прозрачный, сверкающий в огне костра как кусочек хрусталя. Никита с благоговением принял флакон в руки и поразился ощущению тепла даже жара, идущего от него.
– Если решишься… э – э, утром уже перед домом выпей его, будет плохо, но станет легче потом, если переживешь. – Жди, ты важен… – Пока тебя не призовут, ну то ты и сам поймешь. – Ты нужен, важен, но… выбор – это только будет твой, я же дам тебе защиту, как обещал, не тебе… – Прощай, может еще увидимся … если поступишь правильно.
Никита еще раз поклонился, а мальчик выдохнул с облегчением.
– Отец ушел совсем, нальешь мне еще чайку с сахаром, не больно, но неприятно после,– тихо проговорил ребенок.
Никита убрал флакон во внутренний карман и налил мальчишке чаю, пододвинул к нему сахар,– как тебя то зовут?
– Меня не зовут, я сам прихожу,– сострил мальчишка,– а имя тебе рано знать, конфет мало.
Мальчишка пил чай и доедал сахар, а Никита погрузился в мысли, вроде и много чего сказал Михаил Потапович, а все слова сплошная загадка, кто его попросил, какой выбор, кто призовет и куда?!!! … А вот тьма в нем – это печальная правда, Никита ее чувствовал и мучился, и боялся все время что поддастся ей.
Мальчишка слопав весь сахар облизал пакет от него и жалобно вздохнув сказал,– ну я пойду, далеко топать.
– Тебя проводить?
– Мальчишка засмеялся,– да кто ж меня тронет, а вижу в темноте я лучше тебя, прощай, летом загляну, только ты конфетки не забудь с собой брать.
И пропал, без всяких побочных эффектов вроде таяния или еще чего, стоял и нет его. Никита помотал головой, может он заснул да все это ему привиделось, но карман у сердца ощутимо грел. Он осторожно хлопнул по нему, флакон был на месте, как и пустой пакет из-под сахара и вторая кружка. Никита думал не уснет после такого явления, но только влез в мешок как выключился до рассвета без сновидений. Утром он быстро навел порядок в лагере, завтракать не стал, быстро собрался и пошел домой.
Пока шел все думал, что же делать,– пить иль не пить вот в чем вопрос,– продекламировал он громко,– извечный русский вопрос.
Но у дома уже не сомневаясь достал флакон полюбовался на игру граней под солнцем и открыв его залпом выпил, … ничего не произошло. Даже жидкость несмотря на буроватый цвет по вкусу была как вода, только флакон вдруг просто растворился в руке. Никита зашагал быстрее к дому, устал и хотелось в тепло, но.
Валентин ждал его уже у крыльца какой-то бледноватый,– как ты под защиту хозяина то попал, спросил вместо здрасти.
– Э-э-э, это что у меня на лбу написано,– растерялся Никита.
– На доме знак, люди его не видят, а мы все да,– ругнулся Валентин,– вон же над крыльцом.
Над дверью как выжженный виднелся отпечаток медвежьей лапы.
– Я тебя Никита уже боятся начинаю, давай сырье, деньги скину как обычно и не бойся не обману.
– Да я вроде и раньше не боялся,– разозлился Никита,– я и сам много не понимаю, и ты еще взъелся.
Валентин взглянул на него странно,– может и не врешь, просто тебя так защищают все вокруг, вот я и не пойму, кто ты на самом деле и боюсь, … что скрывать. – Говорят про тебя сам знаешь, что, а ведь Хозяин наш не будет такого покрывать.
Никита устало плюхнулся на ступеньку,– я вообще ничего не понимаю, веришь, нет.
Валентин махнул рукой,– все, когда ни будь наладится, а ехать мне и в самом деле надо.
– Короб тоже заберешь?
– Зачем, или ты уже не хочешь на следующее лето работать, – тут же огорчился Валентин.
– Так ты же вроде как меня боишься?
– И что тебе это работать что ли мешает, и Нурлана к тебе привезу, он и так меня достал, переживает как вы тут с Костей без него живете,– всплеснул руками Валентин быстро прощаясь.
Никита вошел в дом разделся глядя на растерянного Домового, тот не мог не заметит знака над дверями дома и по его виду это для него загадка и он ждал рассказа Никиты. Никита прошел на кухню, так было ему уже привычно и приступил к подробному рассказу встречи. Домовой слушал приоткрыв рот история Никиты была для него неожиданной.
И тут Никита понял, что у него начинается жар который стремительно накатывается на него огненной волной.
Голова у него закружилась, и он с трудом встав и еле – еле перебирая ногами смог дойти к кровати,– что-то мне не хорошо, прилягу,– успел он шепнуть Домовому и потерял сознание.
Он пролежал в горячке почти две недели. Домовой ухаживал за ним как за малым ребенком, варил отвары, мыл и обтирал его. Костик тоже был перепуган болезнью Никиты, но его Домовой даже не подпускал к кровати больного.
– У него необычная болезнь и для тебя это опасно, я сам справлюсь.
Но Костя приходил каждый день и понимая, что раз его не подпускают, то и других тоже не надо. И он отгонял всех желающих попасть в дом говоря всем, что пока Никита болен он с хозяйственными проблемами справится сам. Он действительно топил дом, переколол все дрова, мыл полы занимая себя физической работой пытаясь так заглушить свой страх. Все его хорошие перемены в жизни были связаны только с Никитой, и он боялся потерять его.
Сам же Никита чувствовал только жуткую боль. Чувствовал, что из него с жаром и потом выходит что-то темное и страшное, что уже сжилось с ним и стало его частью. Как это больно, когда из твоих костей, крови, мышц вырывается, выталкивается тонкими нитями странная живая чернота. Она сопротивляется и рвет его на части не желая покидать обжитое тело. Ему казалось он висит в воздухе медленно вращаясь, а из него на странное веретено наматываются эти тонкие черные нити и так до бесконечности или, когда они все выйдут из него. Сотни, тысячи тоненьких и прочных нитей паутиной оплелись вокруг него, и он понимает если он от них не освободится, то погибнет. Они вроде и уходят из него, но стоит ему пожелать прекратить боль и сразу вся тьма вернётся в него уже без боли, и он станет другим здоровым и не будет помнить ничего из прошлой жизни. Страшный выбор которого ждут от него. Кто ждет его решения и почему это важно он не помнил. Знал и помнил только то что если он поддастся на странные уговоры темнота уже гарантированно захватит его тело навсегда, и он не смотря на невозможную боль терпел мечтая просто умереть и получить покой. Странные виденья, мысли, он не понимал никто он, ни где сейчас находится. Картинами мелькали перед ним мгновения из его жизни важные и не очень, он то плакал чувствуя себя виноватым, то хохотал как безумный. Все эти пытки за его прошлые проступки, а он их и не помнил, тогда за что это эта боль терзает его!!!
… И каждый раз, когда он уже был готов сказать заветное слово,– я согласен,– он понимал, что только боль гарантия его жизни.
Сколько же в нем тьмы и почему он еще жив пытался закричать Никита, пытался как-то быстрее вращаться чтобы умереть или отмучится. Две недели страшных пыток, и он не сошел с ума и выжил, а затем черные нити стали истончаться, сохнуть и рассыпаться пылью. Места откуда они выходили стали чесаться и боль стала другой, терпимой. Горячка спала, и он понял, что все закончилось. Когда Никита очнулся, то был слаб как новорожденный ребенок, истерзанное тело болело, но это уже было не страшно и даже приятно. Приятно чувствовать себя, и понимать, что было в нем ушло навсегда.
– Ох, и напугал же ты меня Никитушка,– я столько белья твоего сжег, столько комплектов, новых ненадёванных, тьма была в тебе и мучала тебя, я не смог ее вытащить хоть и пытался, а вот Хозяин смог.
– Какое белье, какие комплекты ненадеванные,– переспросил очумело Никита,– про Хозяина я и сам понял.
–Да белье с постели пришлось все сжечь, а оно то новое совсем, такая утрата то добра. – Я ж тебя мыл и чистое стелил, а тьма с кровью и потом вся в него уходила и только сжечь и оставалось.
– Да ну его, оклемаюсь, новое куплю,– и тут Никиту как ушибло,– ты ко мне…
– Нет, нет, не боись никого к тебе не подпускал,– завопил обиженный Домовой,– я же все понимаю, а ты …
– Это я от страха,– повинился Никита, – прости, я б без тебя не выжил.
– Это да,– не стал спорить успокоившийся Домовой.
Никита поправлялся и несколько дней к нему приходили гости. И Борис с Петром, дядька Мефодий обязательно, и Василий прибегал. Костик так тот по полдня у его постели проводил занимаясь уборкой и готовкой.
После его ухода Домовой все перемывал и готовил заново,– ну вот в кого он такой, старается ведь, а руки не с того места растут.
– А, то ты не знаешь в кого он такой,– смеялся Никита, ничего он научится.
Боль не ушла совсем, ведь чернота изъела все его тело и кости, и он знал это и до полного выздоровления ему еще долго. Все равно Никита стал поправляется и ходить почти без хромоты, да и раны все на теле его выглядели уже не так страшно.
– Ты сильный Никита и это удивительно, ты ведь был заражен тьмой давно, да еще и Лихо было тебе в придачу, а ты сопротивлялся, не дал ей овладеть собой, невероятно. – Я давно живу, а о таком не слышал. – Зачем кому-то было так важно испортить твою кровь и погубить твою душу,– размышлял Домовой частенько у кровати Никиты.
Никита и сам всего не мог понять, и беспокоило его то что он не может вспомнить многих вещей. Вот когда он был с Черепом, он же все время куда то с ним ездил, что-то делал для него, слушал разговоры с кем-то. Пытаясь представить хоть один день из тех полностью, что он делал и где был, а нет не получалось никак.
Домовой его успокаивал,– это и-за болезни, и ты все вспомнишь еще.
– Да у меня такое чувство,– признался Никита,– что я знаю что-то важное, что может помочь кому-то, а вспомнить не могу.
– Ты не мучай себя Никита, – все разъяснится,– живи как велел Хозяин и жди, когда призовут,– посоветовал Домовой,– думаю все сложится, а как иначе, ведь ты столько перетерпел.
Никита бы и рад был все изменить или понять, что произошло и сколько ждать, но понимал, что Домовой прав. Нужно восстановится, все вспомнить и ждать, когда позовут, и сколько ждать, год или два или всю жизнь.
Тогда он еще не знал, через семь лет его жизнь снова изменится, но это уже другая история.
***
…. А примерно в это же время, когда и происходили все эти события с Никитой далеко от Красноярска в своей однокомнатной пустой квартире в Тамбове находился его наставник Николай. Квартиру Николая недостаточно назвать маленькой и скромной. Он не уделял ей внимания от слова совсем. Купил потому что нужно где-то жить и принимать редких гостей которых не приведешь в родительский дом. Простенький диван и шкаф, вся меблировка единственной комнаты, на кухне крохотный стол с минимумом необходимой посуды. Николай даже шторы на окна не стал вешать, на уют ему было плевать, а жены которая бы этим самым уютом занималась у него тоже не было. Он здесь просто иногда ночевал или приезжал подумать в тишине. Он любил выключив свет вечером он усаживаться на подоконник с ногами и смотреть в окно на ночной Тамбов. Квартира находилась в новом высотном доме в центре Тамбова и вид из окна выходил на парк и проспект, а в нем всегда было красиво и ухоженно и что ни будь происходило. Но это тоже было не важно именно здесь ему хорошо думалось. Николай давно уже жил только работой, а здесь бывал редко, когда хотелось побыть в одиночестве и разложить свои мысли по полочкам и принять сложное решение. Конечно он хотел себе когда-то давно совсем другую жизнь, мечтал о семье, но вот не сложилось. Сейчас он размышлял о том, как причудливо прошлое влияет и на настоящее время. Все дело в пророчестве, черт бы его побрал. Пророчество должно произойти скоро и здесь на Тамбовских землях и оно касается прочти всех людей и жителей подлунного мира. Пророчество давало небольшой шанс изменить к лучшему картину мира и сохранить землю, звучит это так себе, но Николай знал если они не успеют, то грядет апокалипсис. Нет, все люди на земле не погибнут в жестоких мучениях как это описано в большинстве предсказаний. Они просто лишаться шанса уйти с этого пласта реальности. Вечный круговорот душ на умирающей от перенаселения планете.
Каста охотников была закрытой всегда и от всех живущих на земле и людей и детей ночи. Они всегда жили на грани между луной и солнцем не относя себя ни к кому. Когда-то много – много веков назад один из мужчин смог противостоять своему страху и столкнувшись с порождениями тьмы не отступил испугавшись монстров, владеющих магией, а стал защищать себя, семью, соседей и так основал род охотников. Конечно он был не один, хотя таких людей всегда было мало. Ничего не изменилось и сейчас, кто из современных мужчин захочет вместо комфортной жизни мотаться по лесам и болотам выискивая нежить и это в лучшем случае. В городских условиях нежить прячется в канализации или заброшенных зданиях, странных подвалах и свалках. …Или истребляя колдунов нужно бегать и выискивать их по всему миру, и они не всегда прячутся на удобных туристических тропинках в больших городах. Они как правило пытаются забраться в дикую глушь, где нет и намека на цивилизацию и могут ударить первыми или подготовить ловушку охотнику. Нужно все время быть настороже, никому не доверять и знать, что тебя в любой момент убьют или оставят калекой. Проще лежать на диване с чипсами и пивом или играть в компьютерные игры. Ведь там такие же монстры, как и в жизни и риска для здоровья нет. Но так повелось от отца у сыну стали накапливаться знания и опыт, ошибки и сложности при ликвидации монстров. Сначала знания передавались устно, их пересказывали старики в форме сказок. Затем стали и письменно составлять книги – журналы где и описывали все с чем им приходилось сталкиваться и как это можно победить. Так стали скапливаться знания. Охотники постоянно учились защищать себя и свой дом,– выслеживать и убивать свою дичь. Они находили таких же, как и они делились опытом и так постепенно образовалось сообщество сильное, обладающее тайными знаниями. Сейчас точно уже никто не знает, как, но все охотники смогли собраться вместе, принять свой устав, разработать единые для всех правила и вот именно с этого момента охотники и приобрели свой статус. Общая клятва которая скрепила сообщество была принята не богами,– свет и тьма пометили всех, кто решился сделать борьбу со злом своей жизнью. Это изменило охотников и их кровь и отсюда пошло выражение первый рода. Первый рода, тот,– кто сумел сохранить непрерывную линию от отца к сыну до сих пор. В семьях рождались не только мальчики и девочки естественно тоже и их воспитание было необычным. Ведь только девочка, выросшая в семье охотников будет воспитывать своих детей как нужно для профессии. Женщины занимались не только воспитанием детей они все были великолепными травницами. … А еще умели создавать лекарства на всю семью, яд для стрел и ловушек, шить специальную одежду и не только, готовить нужную пищу все эти заботы ложились на их хрупкие плечи. Они никогда не доверяли чужим людям жизнь своих мужчин создавая им надежную гавань – дом, надежный тыл в который охотник всегда мог вернуться и в любом состоянии зная, что его ждут любят и будут заботится. Обычному человеку почти невозможно справится с любым представителем мира ночи, ну что он может сделать с вампиром или оборотнем только быстро умереть и насмешить его. Так появились эликсиры, зелья, мази, которые увеличивали скорость реакции, позволяли видеть во тьме, защищаться ментально от колдунов или вампиров и изготавливали их женщины только свои, те, кому охотники доверяли свою жизнь и здоровье. И хоть сами охотники этого не признавали, но они изобрели свою магию действительно непохожую ни на одну из тех что используют дети ночи, а изменённая клятвой кровь легко принимала и меняла охотников делая их не совсем людьми. Те, кто сохранил прямую кровь не всегда пользовались типовыми зельями, они уже рождались сильнее, выносливее обычных людей и каждый с особым талантом. Допустим один охотник от рождения получал дар видеть духов и убивать их, другой чувствовал нежить наводясь на нее как компас. Не всем удалось сохранить прямую линию крови, всякое бывало в жизни. Случалось, иногда что единственный сын погибал не оставив наследника и убитые горем родители что бы не прервать охотничий род брали ребенка в семью со стороны. Сообщество охотников знало об этом, но старалось как бы не замечать. Ведь никто не знает, что будет дальше и может в твоей семье долгожданный наследник просто не появится на свет, а род прерывать нельзя. Такое и сейчас случалось. Бывает, что дети в семье появляются на свет с нужной кровью, но без таланта и приходилось способности развивать используя снова зелья. Считая себя людьми они уже ими не являлись. Скрывали свой возраст. Ведь на самом деле охотники живут долго, почти, как и все нелюди. Только они гибли чаще или получали ранения после которых приходилось уходить на покой. Эту тайну охотники хранили особенно тщательно. До сих пор пронырливые и умные создания ночи считали охотников недолго живущими … почти людьми. Как, – да все просто, охотники принимали заказы только через посредников часто их меняя. Они и сами менялись стараясь работать по разным регионам и главное используя все те же зелья, вернее мазь которую охотники втирали в кожу лица перед любой охотой. Мазь делала любое лицо и голос типовыми, неприметными, не зря про них говорили, что они все на одно лицо, так и было. Охотники никогда не требовали денег если к ним приходил человек с просьбой о помощи и сейчас они живут так же – эта традиция сохранилась. Просто мир вокруг них изменился примерно со столетие назад, тогда же и появилось понятие «взять контракт». … И даже когда стали охотники брать контракты старались работать в основном бесплатно беря с заказчика услугами. Умалчивали как обычно и непосвященным в их правила людям не спешили открывать глаза ложа гонорар только в свой карман. … А те люди кто знал правила пользовался их услугами бесплатно. Но даже несмотря на контракты у них была репутация, заработанная кровью и веками и вот ей они дорожили по-настоящему.
Никто, почему-то не задавался вопросом почему охотники сами не требуют денег. Ведь все имеет цену, а уж их работа была уникальной. … А зелья и артефакты которые использовали охотники были ведь невероятно дорогими. Да и вырастить охотника, обучить это стоило состояния, каждый из них уникален.
Обычные люди не задумывались куда же девалось имущество погибшего колдуна для уничтожения которого они и наняли охотника. … А ведь нищих магов никогда не существовало. Охотник убивая свою цель получал доступ ко всему его имуществу. … А вот дети ночи сразу поняли, что аскеза охотников – это всего лишь маска. Охотники забирали книги убитых врагов, которые уничтожить было невозможно, а оставлять опасно, и артефакты понятное дело они тоже забирали себе. И охотник ведь не работает как обычный мужик к примеру, а семью ему кормить нужно поэтому из логова дичи забиралось все имеющее цену, а нищих среди магов не наблюдалось никогда, как уже говорилось ранее. В каждом сообществе охотников существовали сокровищницы хорошо спрятанные и защищенные в которые шла вся добыча. Совет старейшин распределял куда пустить средства из них на какие цели, и конечно плата самим охотникам шла оттуда же. Но как-то так само получалось что среди охотничьих семей не было ни бедных не богатых. Норма жизни каждой семьи определялась необходимым комфортом и достатком. Охотники старались не выделяться из общей массы людей и жили как все предпочитая старость встретить в семье в какой ни будь глухой деревушке спокойно, как и их предки до этого … и это уже древняя традиция.
Николай потер лоб и заерзал невольно на подоконнике. Ему было неприятно вспоминать что случилось с их сообществом дальше, и он знал стоит только нарушить свои же традиции, отойти от истоков как тут же начинается хаос.
Охотники не меняли своего уклада не столетия, тысячелетия, переживая незаметно все смуты которыми так богата наша страна, а тех, кто отходил от традиций или хотел нажиться или предавал род, редко попадались и такие отступники, то их наказывали. Охотники разбирались со своими виновниками сами, обычно убивая их тихо без шума. Тюрем содержать своих же преступников у них отродясь не было, а позорная смерть предателя лучшее предупреждение. Было еще одно правило за небольшие провинности,– одно предупреждение. Охотника журили и предлагали ему простой выбор живешь как все или уходи. Редко, но и такое тоже в сообществе бывало. Жаль, конечно если охотник решал радикально сменить профессию и стать к примеру купцом чтобы больше не бегать в поисках зла. Его отпускали из сообщества с миром без конфискации имущества. … А убивали только тех, кто живя в общине становился врагом или предателем, кто пролил кровь.
Затем как-то незаметно с середины прошлого века стало выходить, что вдруг место старшины перешло его сыну который не заслужил уважения … и дом у наследника вдруг превратился в закрытый от товарищей дворец. Внук старейшины не пройдя обязательного обучения не только получал звание охотника, но и не работая как все по обязательным контрактам тоже вроде уже находился близко от этого совета и получал на руки вознаграждение непонятно за что и больше чем его работающие товарищи. Затем пошли слухи, что многие фолианты колдунов веками, хранящиеся в закрытых сокровищницах вдруг всплывают у детей ночи, считай, что у врагов. Когда Николай был еще совсем молодым учеником охотники уже стали бурлить, такое положение дел никого не устраивало. Охотники спокойно врали чужим, но между своими такое недопустимо. Николай понимал сейчас, именно тогда была попытка уничтожить охотников как класс. Нелюди враги долго претворяли этот план мечтая уничтожить охотников одним ударом, стереть их с лица земли и все упоминания о них. Когда началась смута в сообществах охотников всплыло пророчество и его обсуждали открыто, начиналось оно просто.
В сердце земли русской два рода по прямой крови соединившись, общей кровью изменят порядок вещей в момент опасности, вернув все, как и должно быть.
Тамбовская земля всегда считалась сердцем России и для всех владеющих магией нелюдей тоже и все пророчества которые звучали на этой древней земле сбывались. На тот момент на Тамбовской земле существовало целых три рода охотников по прямой крови. Николай как раз-таки и был одним из его представителей, и еще красавица Лика или Леокадия так звучало ее полное имя. Девочка, живущая по соседству в другом подъезде. Девочка жила естественно не одна со своей семьей, родителями и еще младшими сестрой и братом. Третьим представителем древней крови был Григорий Больших. Николай слышал о пророчестве, но оно его интересовало только как лишний повод помечтать о Лике. Как только Николай познакомился с Ликой знал, что она будет с ним всегда и не скрывал своей детской влюбленности. Лика тоже была не против его ухаживаний, ей льстило его внимание. Николай не был красавцем, но лицо у него приятное сам высокий, ловкий с хорошо развитой фигурой. Лику с таким поклонником обидеть никто не смел, а девчонки так просто завидовали. Смотрелись вместе они замечательно, и родители их были не против такого союза. Пророчество это исполнится или нет неизвестно, а соединить две линии прямых родов – это хорошо, тем более они никогда до этого не пресекались. Николай и Григорий тоже были знакомы с детства. Вместе обучались, оба были лидерами по характеру и постоянно соперничали. Старшины считали, что такое соревнование между парнями только на пользу обучения, ведь у них самые лучшие результаты. … Но сам Николай никогда Григория серьезным соперником ни в обучении, ни в любви не считал и поплатился за свое легкомыслие. Род Больших был запятнан тьмой и хоть они сами уничтожали своих отступников соблюдая все традиции, но… репутация семьи уже хромала. Григорию позволили стать охотником, но дорога выше была ему закрыта и взять девушку из их среды ему не светило. Никто из всех семей охотников не хотел рисковать добрым именем отдавая дочь за него, и Григорий это знал. Когда они только сдали экзамены и стали работать профессионально только вступив в взрослую жизнь Григорий обставил Николая уведя Лику у него из-под носа обманом, и ее родители вынуждено дали согласие на брак. Лика всегда такая рассудительная и спокойная уперлась упрямо угрожая родным что если не получит согласие родных на брак, то сбежит с Григорием. Характер у нее был сильный и они согласились, тем более что у них еще подрастали дети, да и Лика наплевав на общепринятую мораль уже жила с Григорием и это стало той каплей что склонила ее родных к этому браку. Нравы то у них были скажем так тоже неизменными, … и они просто испугались что их дочь не возьмут замуж, а так…. Николай ничего не мог изменить и был вынужден отойти в сторону. Но и Григорию Лика была нужна только чтобы сопернику досадить, хотя женится ему на ней все-таки пришлось. Он привез Лику в дом своих родителей, пожил с ней недолго что бы соблюсти приличия и оставил ее там. Сам же продолжал жить, как ему нравится не ограничивая себя в забавах холостяка. Нравились ему разные девушки без обязательств неотягощённые моралью, а еще вскоре после свадьбы пристрастился он к игре. Денег ему естественно стало не хватать, и он браться за любые контракты. Старейшины пытались его образумить, Григорий обещал исправится, но только старательней таился и брал контракты на стороне подальше от родного дома. Рождение сына его не отрезвило, он несколько раз побывал дома, но жить с Ликой не хотел, главное он оставил наследника, как хотели родители и считал, что больше он не обязан притворятся. Николай все это знал, но не вмешивался. Не принято в сообществе охотников вмешиваться в чужую семейную жизнь, да и что он мог сделать. Лика мужняя жена, а разводы в их кругу не приветствовались. Что Григорий живет плохо сейчас с женой это их личная беда, захотят помирятся, а если Николай влезет, да попробует увести Лику из семьи это уже он будет виноват и все будут смотреть на него косо. Как-то со временем и все разговоры сошли на нет про пророчество. Григорий прогиб выполняя левый и как оказалось незаконный контракт абсолютно неприемлемый для охотников. Охотники не убивали всех нелюдей бездумно. Давным-давно был заключен негласный пакт со всеми детьми ночи, к тому же и невозможно убить их всех¸ пробовали не получилось. Поэтому охотники выслеживали опасных тварей которые начинали лить кровь людскую как воду, но потомство не трогали. Покон – закон, определяющий отношения людей, детей Ночи и охотников прямо запрещал убивать детей и стариков. Григорий же убил колдуна который хоть и был темным, но живущим по закону … и его жену с еще не рождённым ребенком. Пытался и дочь убить, но колдун был сильным и уже мертвым смог кинуть проклятье на своих убийц произнеся его устами девочки. Григорий участвовал в этой акции со своим другом и тот перед смертью признался, что чародей Афанасий из рода Горынычей подбил их на эту акцию и отказался снять проклятье рассерженный тем что они плохо выполнили работу. Сообщество охотников снова зашумело как рассерженный улей, да что это такое чтобы охотники принимали заказ от врага людского. Но шум быстро стих чародея Афанасия искали, но он как испарился. Николай тогда уже подозревал что кто-то из старшин потихоньку прикрыл расследование и спустил на тормозах поимку чародея. Лика стала вдовой и это еще больше отдалило ее от Николая. Он сам не хотел ее видеть, обида до сих пор жгла Николая за то, что она променяла его на врага. Сыну Григория и Лики дорога в охотники была закрыта. … Но отец и дед Григория были уважаемыми охотниками из рода Больших и умоляли не губить род и дать последний шанс их внуку Никите. Старейшины посовещались да вынесли половинчатое решение, -пусть учится под особым присмотром, а там поглядим со временем что из него получится. Впервые Николай увидел Никиту, когда тому уже исполнилось двенадцать лет. До этого возраста мальчики воспитывались в семье, а затем их собирали на первое самостоятельное лето на детской базе охотников. В деревне под Тамбовом работал детский оздоровительный лагерь оформленный по всем правилам и в него попадали только мальчики будущие охотники. Первое лето им давали возможность познакомится с ровесниками. Воспитатели из охотников и целый штат опытных психологов в игровой форме пытались раскрыть способности каждого ребенка, определить его возможности что бы обеспечить правильно дальнейшее его развитие. Ведь хотя глупых и хилых детей среди них не было, но изначально шел отбор мальчишек на тех, кто будет управлять в будущем или только подчинятся. Результаты ставились пока ориентировочно. Все следующие годы обучения детей регулярно тестировали сравнивая результаты. Ведь бывало и так что ребенок не смог раскрыться сразу, а явные фавориты по первым результатам иногда вырастая теряли лидерские качества. Николай в тот год работал в лагере как воспитатель и Никита как он не хотел это признавать понравился ему. Он был похож на Григория, но черты лица у него были мягче, и Николай в нем иногда видел что-то и от Лики. Никита, часто типичным Ликиным жестом смахивал челку с лица или смеялся озорно поглядывая по сторонам как она. Никита сразу же по всем показателям стал лучшим среди ровесников. Его способности были даже сильнее чем когда-то у его отца который тоже подавал большие надежды. … Но все результаты мальчика ставились под сомнения, и наставники тоже требовали от него больше чем от остальных учеников. От Никиты скрывали как погиб его отец считая, что так будет лучше. Николай был против, но ему запретили поднимать эту тему в разговорах с ребенком. У Николая была возможность взять Никиту под свою опеку, но он не стал этого делать, чего-то испугался считая, что так будет лучше и в какой – то момент оттолкнул его таким поведением от себя.
