Татьяна Александровна Грачева
Материнский инстинкт
8 глава. Доказательства
Набрав полную ванну с ароматной пеной, Яна устроилась в объятиях тёплой воды и прикрыла глаза, отрешаясь от действительности. Когда вода начала остывать, Яна приподнялась и взялась руками за край ванны. Пальцы соскользнули, стопы резко взмыли вверх, а голова тут же опустилась под воду. Яна зажмурилась, хватая ртом мыльную жидкость, и открыла глаза.
– Ну я и неваляшка.
Она повернула кисти ладонями вверх, пытаясь понять, почему они так чешутся. Белая пена таяла, постепенно открывая жуткое и завораживающе зрелище. В центре каждой ладони между линиями судьбы и жизни зияли алые дыры. Когда руки полностью очистились от пены, Яна поняла, что раны шевелятся и под складками ткани виднеются зубы. Рты открывались с человеческой артикуляцией, но вместо звуков они выплевывали кровавые сгустки. Женщина судорожно хлопнула по поверхности воды и с опаской снова посмотрела на ладони: слегка сморщенная кожа, чёткие синеватые линии и никаких жутких ртов.
«Всякая хрень мерещится!» – подумала Яна, вытираясь полотенцем. Закутавшись в махровый халат, она легла на кровать. Дрожь мелко сотрясала тело, словно в кожу впивались острые иглы. Едва веки потяжелели и мысли туманом рассеялись в голове, как окно сотряслось под настойчивыми ударами. Яна вскочила, мигом скидывая дрёму, и уставилась на балкон. Плотно приникнув к прозрачной перегородке, за стеклом стоял мужчина. И без того смазанные черты лица дождь превратил в месиво, не давая опознать странного гостя. На сутулых плечах, словно на вешалке, висела мокрая насквозь джинсовая куртка.
Яна сделала шаг вперёд, боясь приблизиться к незнакомцу, и протянула руку. В этот момент стекло треснуло и осыпалось градом осколков у её босых ног. Мужчина беспрепятственно вошёл в комнату и сразу же начал разговор:
– Спаси её. Мою дочку изнасиловали и оставили умирать на обочине дороги в лесополосе.
– Где?
Гость на мгновенье задумался и быстро выпалил:
– Трасса в сторону Славянска. Не доезжая до Елизаветинской, там будет ответвление дороги вправо. Метрах в тридцати от трассы.
Яна вздрогнула и плотнее запахнула халат.
– Кто это сделал?
Призрак не успел ответить. Дождь смыл его, словно акварельный рисунок, оставив на полу радужную лужу.
Холодный ветер забрался под халат, леденя кожу влажными поцелуями, Яна отступила вглубь комнаты, стараясь укрыться от непогоды, и зажмурилась.
Открыв глаза, она оглядела ванную комнату. Вода остыла, превращая купание в бодрящую процедуру, шея затекла от неудобного положения. Яна быстро выбралась из холодной воды и растёрла полотенцем кожу. Потратив на одевание несколько минут, она вызвала такси и выбежала из квартиры.
Уже в машине Яна нашла в записной книжке номер Демьяна и приложила трубку к уху. Сердце колотилось в горле и пульсировало в ушах, искажая гудки. Услышав бодрое «Алло», она облегчённо выдохнула:
– Демьян? Это Яна.
Короткая пауза, и трубка снова ожила:
– Добрый вечер.
– Мне нужна ваша помощь, – она сразу же перешла к делу.
– Надеюсь, вы избавились от свидетелей и утопили в речке пистолет? – поинтересовался он.
– Мне приснился сон…
– Где вы? – серьёзно спросил Демьян.
– Я сейчас еду на такси, через десять минут буду проезжать недалеко от вашего дома. Если есть машина, давайте пересядем на ваш транспорт, ехать придётся за город.
– Остановитесь у молодёжного театра, я буду ждать вас там, – коротко инструктировал Демьян и отключился.
Яна расплатилась с таксистом и выбежала из автомобиля. Оглядев улицу, она заметила Демьяна у ярко-оранжевой хищной машины. Выглядел этот транспорт слишком уж футуристично и совершенно не вязался с обликом консервативного психолога.
Она приблизилась к машине.
– Нужно торопиться.
Демьян молча открыл дверцу, приглашая Яну сесть на заднее сиденье, и опустился рядом. Пристегнувшись, он кивнул в сторону водителя.
– Это Иннокентий, мой друг. Вы не против? Я временно без машины, а ваш звонок застал его у меня в гостях.
Яна щёлкнула застёжкой ремня и, глядя прямо на дорогу, серьёзно проинструктировала водителя:
– Перед Елизаветинской будет ответвление дороги вправо, там, в лесополосе, девушка. Её изнасиловали.
Иннокентий громко охнул, но промолчал и послушно завёл автомобиль.
Всю дорогу Яна нетерпеливо ёрзала на сиденье, впившись пальцами в его край, каблуки выбивали на полу дробь. Она даже не пыталась скрыть волнение и страх. Пристальный изучающий взгляд Демьяна оставила незамеченным, а вежливые попытки Иннокентия завязать беседу – безответными.
Пока машина не выехала за город, в салоне висела гнетущая мрачная тишина. За Краснодаром Иннокентий всё-таки смог вытянуть из Яны несколько скупых предложений:
– Демьян не изволил побаловать меня толковым разъяснением. Сказал, что потребен мой тарантас, и что-то набурчал насчёт ваших сновидений.
Яна быстро заморгала, выныривая из своих мыслей.
– Естественно, вы считаете меня сумасшедшей. – На витиеватость фразы нового знакомого она даже не обратила внимания.
Демьян перевёл внимательный взгляд с друга на собеседницу.
– Видимо, не раз вас принимали за таковую, – он хотел коснуться кисти Яны, но резко отдёрнул пальцы и сжал кулак. – Иннокентий – врач, это ещё одна причина, по которой я воспользовался его помощью.
Яна кивнула, продолжая пристально всматриваться в темноту за окном, разрезаемую светом фар.
Когда вдалеке показался указатель с надписью: «Елизаветинская», Кеша заметил грунтовую дорогу, теряющуюся в темноте деревьев. Машина резко затормозила, откидывая пассажиров сначала вперёд, затем на кресла. От стремительного движения Яна прикусила язык. Освободившись от тисков ремня, она выбежала из автомобиля, на ходу извлекая из сумки фонарик.
Луч света дергался и прыгал, выхватывая из темноты стволы деревьев, высокую траву. В неровном рассеянном свете земля напоминала поверхность чужой планеты. По размокшей от дождя почве прошло стадо коров, копыта оставили следы, застывшие в виде маленьких кратеров.
Яна медленно продвигалась вперёд, спотыкаясь о края этих лунок. Ноябрьский студёный ветер холодил кожу, ластясь влажными прикосновениями. Тёплая кофта продувалась насквозь и, казалось, почти не согревала, а мокрые после душа волосы не успели просохнуть и сковали голову ледяным шлемом. Яна с горечью подумала, что вполне может заболеть.
К свету фонаря и фар машины добавился узкий луч от фонаря-брелока Демьяна.
Яна вышла немного вперёд, мужчины разошлись в стороны, их шаги шуршали в нескольких метрах от неё. Около получаса тёмную лесополосу оглашали крики трёх голосов.
Демьян сосредоточенно обходил деревья, присматриваясь к кустам. Ещё в дороге он перестал сомневаться в словах Яны. Она на самом деле была напугана и одновременно собрана. Так натурально изображать эти эмоции было сложно.
Прежде чем тонкий луч фонарика набрёл на жуткую находку, Демьян наступил на женский сапог. Не успел он понять, что чавкнуло под ботинком, как взгляд остановился на видневшейся в траве оголённой спине.
– Она здесь! – крикнул он в темноту, приближаясь к девушке.
Яна и Кеша прибежали почти одновременно. Яна первая скинула оцепенение и деловито, словно не осмысливая ужас ситуации, опустилась на колени рядом с девушкой. Сразу же проверила пульс и дыхание.
– Она жива. Без сознания, наверно.
Иннокентий не мог пошевелиться и отвести взгляд от разорванной одежды и следов крови на голых ногах. Он даже не осознавал, что плачет.
Демьян отодвинул Яну в сторону и осторожно приподнял обмякшее тело девушки.
– Кеша, не стой столбом, заводи машину.
Мужчина быстро заморгал и попятился.
– Нужно скорую вызвать.
– Нет времени, – встряла Яна. – Мы быстрее довезём ее до больницы.
Уже у машины Кеша встряхнул головой и засуетился:
– А вдруг у неё переломы серьёзные, её же трогать нельзя было!
Демьян осторожно уложил девушку на заднее сиденье, прикрыл практически обнажённое тело своим пальто.
– Поздно уже говорить. Садись за руль, – он развернулся к Яне. – Ты с ней, придерживая на поворотах.
Автомобиль резко тронулся. Всю дорогу к больнице в машине висела густая напряжённая тишина. В салоне пахло кровью и бедой. Водитель судорожно сжимал руль, словно держался за спасательный круг, и бормотал слова молитвы. Иннокентий никогда не отличался особенной набожностью и даже не подозревал, что знает наизусть хоть одну молитву. Оказалось, что слова «Отче наш» легко выплыли из закромов памяти, успокаивая и вселяя надежду на хороший исход ночной поездки.
Яна воспользовалась мобильным интернетом, чтобы найти больницу в Елизаветинской. Демьян снова осторожно взял девушку на руки и внёс в небольшой холл в отделении скорой помощи. Иннокентий и Яна, словно телохранители, молча следовали по пятам.
Увидев ночных посетителей с жуткой ношей, дежурный врач кинулся навстречу и открыл двери.
– Что с ней?
Яна вышла вперёд и, опережая спутников, пояснила:
– Мы нашли её в лесополосе на подъезде к Елизаветинской, в пятидесяти метрах от указателя, дорога уходит вправо. Скорее всего, изнасилована. Мы не знакомы, обнаружили девушку случайно. Позвоните в полицию, пока не пошёл дождь и не смыл следы и улики.
Вошла медсестра и бегло оглядела ночных посетителей. Лицо её нахмурилось, губы сжались в тонкую линию. Девушку тут же отправили в палату, оставив спасителей дожидаться местного участкового.
Яна устроилась на жёстком сиденье и плотно запахнула кофту. Её трясло от пережитого напряжения и от холода, но мысли, как ни странно, текли размеренно. Сердце согревала торжествующая мысль, что в этот раз она успела.
Демьян снял тёплый кардиган и укутал её плечи.
– Надеюсь, этих ублюдков поймают.
Кеша сел на соседнее кресло и сложил руки на коленях, словно первоклассник.
– Жуть жуткая… – Его глаза словно остекленели и глядели внутрь себя. – Как можно такое сделать с девочкой? Она же ребёнок совсем. Лет пятнадцать, не больше. Её мать, наверное, места себе не находит!
Никто не ответил на его реплику. Демьян подумал, что человек как самое жестокое животное способен на любые гадости, особенно когда подключается стадное чувство, а на фоне алкогольного или наркотического опьянения извращённое воображение может предложить и не такое гнусное развлечение.
Яна не вслушивалась в разговор мужчин и прикрыла глаза. Подбородок коснулся груди, и она незаметно соскользнула в сон.
Домой она вернулась только под утро. Дотошный полицейский заставил детально описать всё увиденное на месте преступления и даже снова отвез троицу в лесополосу. В этот раз удалось обнаружить вещи девушки и даже выпотрошенную сумку. Насильники проявили осторожность и украли телефон своей жертвы и всё, что могло указывать на её личность.
Пока Демьян уверял полицейского, что в лесополосе они оказались совершенно случайно, по зову мочевого пузыря, девушка пришла в сознание. Она назвала своё имя, а вот имена тех, с кем накануне вечером гуляла, отказалась озвучивать.
Друзья направились к машине, Яна последней покидала больницу. Уже в дверях она столкнулась с высокой немолодой женщиной в узком красном платье и с ярким макияжем. Она пошатывалась и одёргивала подол, избегая поворачиваться в сторону людей. Вдохнув запах жуткого перегара, Яна поняла, почему дама так старательно отворачивается.
Буквально ввалившись в холл, женщина громко воскликнула:
– Где моя дочь?!
Яна приостановилась и оглянулась на мать изнасилованной девушки: потасканный, неопрятный вид, вульгарное платье – и всё это приправлено парами алкоголя. Скорее всего, до ночных похождений дочки ей не было дела, и она занималась устроением собственной личной жизни. Или ещё хуже – зарабатывала, а яркий макияж и откровенный наряд – просто рабочий костюм.
Горькая усмешка скривила губы Яны. Она резко развернулась и направилась к автомобилю. В машине она приникла лбом к стеклу и закрыла глаза. Предотвращая расспросы Демьяна, Яна решила притвориться спящей и даже намеренно громко засопела. Сейчас она не была готова к неизбежному допросу. К тому же голова раскалывалась, а в носу хлюпало, предвещая зарождающуюся болезнь.
***
Как обычно, в утренние часы автобус лопался от переизбытка пассажиров. Люди плотно утрамбовались в салоне, только на задней площадке было немного свободнее. Демьян знал эту особенность общественного транспорта и занял своё излюбленное место – между поручнем и раздвижными дверями. Его мысли витали далеко от переполненного выстуженного автобуса.
С Иннокентием он расстался меньше часа назад. Успел только принять душ, выпить кофе и сразу же отправился на работу. Демьян слегка улыбнулся, вспомнив изумлённое лицо друга. Несмотря на бессонную ночь, Кеша, вернувшись в город, не отправился в постель, а решил выплеснуть на Демьяна поток эмоций:
– Ты вообще разумом постиг, что случилось? Это же чудо! Если твоя зазноба не склонна ко лжи, то её призрачные посетители доказывают существование загробной жизни!
Иннокентий взволнованно мерил шагами комнату и размахивал руками. Демьян расположился в кресле и вытянул ноги. Мельтешения и разглагольствования друга не отвлекали, скорее подтверждали его собственные измышления.
– Похоже, она и правда видит эти сны. Откуда ещё она могла узнать, где искать девушку? И, кстати, между нами ничего нет. Яна ещё не готова принять свою симпатию.
Кеша приостановился и смерил друга взглядом.
– Это божественное провидение. Яна – господень проводник!
– Ты ещё святой её назови. Это действительно странно и необычно. Нужно будет расспросить её подробнее об этих снах, – задумчиво пробормотал Демьян.
Кеша долго и высокопарно восхвалял Яну, сыпал теориями и догадками, обещал регулярно посещать церковь и, наконец, креститься.
Сейчас, вспоминая потрясённое состояние друга, Демьян только мысленно улыбался.
Толкнув дверь кафедры, он приостановился на пороге и окинул взглядом комнату.
– Доброе утро, – его брови слегка нахмурились, когда он заметил пустующий стол Яны.
Софья Даниловна перехватила его взгляд и поспешила укоризненно заметить:
– Лаборантка опять опаздывает. Не могу понять, куда завкаф смотрит? Такое попустительское отношение к обязанностям непозволительно!
Демьян автоматически кивнул, будто бы соглашаясь с нападками Диплодока, и напрягся, ощутив, что сзади кто-то стоит. Карина обошла его, старательно избегая прикосновения и нарочно игнорируя, обратилась к другим преподавателям:
– Яна заболела. Позвонила мне утром, чего-то там прохрипела, накашляла в трубку и объяснила, что не сможет прийти. Арсению Павловичу она уже звонила, – Карина вонзила взгляд в Софью Даниловну и добавила специально для нее: – Уважительная причина, не так ли?
Диплодок гневно насупилась, подняла взгляд в потолок, чтобы не смотреть на Демьяна, и недовольно выпалила:
– Я, между прочим, с температурой под сорок лекцию на прошлой неделе читала, собственный почерк разобрать не могла от головной боли. Вот это называется ответственностью!
Виктор не сдержался и хмыкнул, остальные, как обычно, не стали задевать любительницу пошуметь и молча закивали в знак солидарности.
Демьян оглядел пустой и на удивление аккуратный стол лаборантки и осторожно вытянул из нижней книги закладку. Тонкий прямоугольник бумаги оказался измятой и вновь расправленной визиткой частного детского сада.
Не глядя в сторону воодушевленно вещающей преподавательницы, он безразлично констатировал:
– Если вдруг мне станет плохо и я скончаюсь, выносите мое тело не раньше пяти, чтобы не нарушать рабочий распорядок.
Софья Даниловна отклонилась назад, левая бровь задёргалась, приподнимаясь:
– Не смешно.
Карина ехидно ухмыльнулась и не удержалась от возможности поддеть Демьяна:
– Для мужиков идеальным вариантом были бы запонки, бьющие током, как только их носители брякали бы какую-нибудь тупость. С ремнем было бы ещё круче. Слажал – на, получи двести двадцать!
Диплодок кровожадно ухмыльнулась, представляя корчи ненавистного Демьяна под разрядами тока.
Не желая наблюдать мимику Софьи Даниловны, Демьян поспешно отвернулся и вышел из комнаты.
После двух лекций и одного семинара у него наконец-то появилась возможность реализовать созревший за время занятий план. Узнать адрес Яны не составило труда. Арсений Павлович с пониманием отнёсся к желанию навестить заболевшую лаборантку и быстро продиктовал ему улицу и номер дома.
Прежде чем отправляться в гости, Демьян купил пакет лимонов, упаковку зеленого чая и букет цветов.
Демьян не торопился. На автобусе добрался до ближайшего парка, где около часа бродил по дорожкам и дышал свежим воздухом. Небо потемнело и загрохотало раскатами грома, обещая разверзнуться ливнем. Только получив крупной каплей по уху, Демьян приподнял воротник пальто и побрёл по указанному на клочке бумаги адресу.
Дверь квартиры таращилась на него стеклянным глазком и неприветливо дышала холодом. Демьян вдавил кнопку звонка и отступил на шаг назад, давая возможность хозяйке квартиры разглядеть незваного гостя. Только после третьей попытки послышался скрежет проворачиваемого ключа, из-за двери выглянула растрёпанная Яна. Одной рукой она стискивала на груди полы махрового халата, другой держалась за ручку.
– Демьян? Я думала, мне показалось, – она громко чихнула. – Извините, кажется, я простудилась и не жду посетителей.
В доказательство чихнула ещё два раза и чуть прикрыла дверь.
Демьян выставил вперёд ладонь.
– Будет проще и быстрее, если вы пустите меня сразу, без долгих уговоров и жеманства. Я не собираюсь посягать на вашу честь.
Яна на мгновенье задумалась и, отступив назад, широко распахнула дверь.
– Проходите.
Оставив гостя в коридоре, она побрела на кухню, даже не оглядываясь.
Демьян разулся, снял влажное пальто, расправил примятый букет. Когда он вошёл на кухню вслед за Яной, она зажигала конфорку под чайником.
– Это правильно. Нужно жидкости пить больше, – нравоучительно заметил он.
Демьян водрузил на стол пакет с лимонами, мокрые цветы и принялся распаковывать чай. Бегло оглядев узкую кухню, взял заварочный чайник, прополоскал и насыпал заварку. Отодвинул Яну в сторону, достал тарелку, нож и нарезал лимон. Приподняв букет, вопросительно уставился на Яну:
– Где можно взять вазу?
Она опустилась на табурет и, выглядывая из-за скомканного платка, сказала:
– Вы тут, как у себя дома, хозяйничаете, может, и вазу найдёте?
Демьян продолжил смотреть на неё, едва заметно приподняв бровь, но не сдвинулся с места.
Не дождавшись ответа, Яна достала невысокую стеклянную вазочку из нижнего шкафа.
Демьян расстегнул манжеты на рубашке и закатал рукава. Аккуратно обрезал ножки цветов и расправил их в вазе.
– Не знаю, какие цветы вам нравятся. Решил с розами не рисковать. Последнее время дамы хотят быть оригинальными и утверждают, что их не любят.
Яна рассматривала своё отражение в ложке, пытаясь пригладить волосы.
– Это мне, что ли? – Она недовольно поморщилась и отложила ложку в сторону, немного подумала и опустила её в сахарницу. – Можно было и без цветов. А розы я, кстати, люблю. Жёлтые.
Демьян поставил вазу на подоконник и налил в кружки чай. Яна и в этот раз позволила ему самому найти посуду и сервировать стол нехитрыми припасами из холодильника.
Он сделал глоток горячего напитка, оценил его крепость и наконец ответил:
– Положено дарить цветы.
– Вы их не дарили. Словно к себе домой притащили. – Яна уселась на табурет с ногами и натянула на колени халат.
Демьян не смотрел в её сторону и оглядывал комнату. Дверца холодильника терялась под разноцветными магнитами. Шторы, сиденья табуреток и яркие дверцы шкафчиков в одной цветовой гамме, стол накрыт клетчатой скатертью. Дорогие красивые ножи на подставке никак не вписывались в деревенский стиль кухни. В сушилке для посуды среди столовых приборов виднелась ярко-зелёная пластиковая ложечка с пухлым мишкой на ручке.
– У вас уютно. Много мебели и всякой мелочевки, но уютно. Вы давно в разводе?
Яна напряглась, пальцы сжали ручку чашки.
– Вы не на работе. Не надо этой психологической хрени.
– Вы же не можете отключить зрение или слух, так и я не могу перестать быть собой, – он пожал плечам, – вчерашняя прогулка не прошла для вас бесследно. Температуру мерили?
– Да, мамочка, – насмешливо ответила Яна. Она снова попыталась пригладить волосы и покусала губы, чтобы они стали ярче. Воспалённые глаза и красный нос не добавляли обаяния.
Демьян делал вид, что не замечает попыток прихорашивания, и тактично отворачивался, якобы разглядывая уже изученную обстановку.
– А вы знали, что лимоны могут сорвать выступление духового оркестра?
– Конечно, знала.
– Серьёзно? – искренне удивился Демьян.
– Впервые слышу.
– Был такой случай. Дети ели лимоны в первом ряду партера, а музыканты не смогли играть из-за того, что захлебывались слюной.
– Это один из тех бредовых фактов, которыми захламлён ваш мозг?
– Вам ли не знать, что такое хобби? Я коллекционирую интересные факты. Невредное увлечение, и память тренирует.
Дождавшись, когда Яна допьёт чай, он встал и сделал приглашающий жест рукой.
– Вам нужно прилечь.
Яна нехотя поднялась и послушно побрела в зал. Демьян догнал её спустя несколько минут с очередной порцией горячего чая. Поставив кружку на журнальный столик, он взял плед со спинки дивана и накрыл Яну. Аккуратно подоткнул края покрывала под ноги, укутывая девушку, как ребёнка, и вручил ей кружку с чаем. Проявив столько внимания, умудрился ни разу не прикоснуться к самой Яне.
Сев в кресло напротив, Демьян привычно «просканировал» комнату. Просторное помещение пестрело от обилия настенных украшений. Несколько картин, вышитых бисером, две акварельные, один натюрморт из соломки и дощечка с выжженным замком довершали творческий хаос. Полки прогибались под тяжестью книг, в основном серий. Легкомысленные мягко-обложечные романы соседствовали с толковым словарем и собранием сочинений Достоевского. Не меньше десяти кулинарных книг о кухнях разных стран.
На подоконнике выстроилась батарея керамических осликов и кособоких разноцветных вазочек. Казалось, что у этого обиталища не меньше пяти хозяев, захламляющих его результатами своих увлечений. Там, где у большинства людей стоит телевизор, прямо напротив дивана, расположилась добротная беговая дорожка. А плоский небольшой экран терялся на стене, притворяясь одной из картин.
Наконец, Демьян остановил взгляд на Яне.
– Как это происходит?
– Вы о моих снах? – Она сделала последний глоток и отставила чашку в сторону.
Демьян кивнул, продолжая мельком рассматривать обстановку.
– Вы же знали, что я спрошу об этом.
Яна натянула плед выше, её взгляд скользнул вверх, ныряя в воспоминания.
– Я вроде объясняла уже. Во сне ко мне приходят призраки и предупреждают, если кому-то из их близких грозит смерть или опасность. Бывает, из-за мелочей, если для самих привидений это важно.
Демьян внимательно слушал, не отрывая заинтересованного взгляда от Яны.
– Давно это с вами?
– Говорите словно о болезни, – недовольно пробормотала Яна. – Мой папа считает, что это божий дар, а мама до сих пор не определилась.
– А вы как считаете? – Его прозрачно-голубые глаза пытливо всматривались в её лицо, улавливая нюансы настроения.
– Я думаю… – уверенно начала Яна и резко оборвала саму себя.
– Почему вы остановились? – удивился Демьян.
– Не хочу вам говорить. Вы изучаете меня, словно я микроб. С этими вашими психологическими штучками: косо смотрит – врёт, скрестила руки – защищается.
Демьян слегка наклонился вперёд.
– Вы не врёте. Я вижу сигналы несколько другого порядка. Их интерпретация мне льстит, – он неожиданно улыбнулся, и его лицо тут же изменилось, став приятным и даже симпатичным. – Для вас это как работа?
Яна кивнула.
– Вроде того. Призраки приходят ко мне с тех пор, как я стала запоминать свои сны. Не каждую ночь. В этом странном даре нет регулярности, – она замолчала и спустя минуту неохотно добавила: – Не всегда удается помочь.
Демьян задумчиво почесал подбородок.
– Мой брат говорил что-нибудь, кроме того, что мне грозит опасность?
Яна не успела и слова сказать, как он сам ответил:
– Видимо, этот вопрос уже не раз задавали, и ответ отрицательный.
– Призраки приходят на короткое время, словно врываются из загробного мира и очень торопятся сказать главное. Подробностями не особенно делятся, – словно оправдываясь, объяснила она.
– Я так понимаю, это не семейное?
Яна устало откинулась на подушки и прикрыла глаза.
– Нет. Я не потомственная ясновидящая Матрона, внимающая духам в десятом поколении. Не знаю, откуда этот дар и за что он мне. В моем роду такое больше не встречалось. Бабушка, правда, говорила, что в юности знала девушку с такими же странностями, как и у меня…
Демьян наградил её ещё одним пристальным взглядом и нехотя поднялся с кресла.
– Мне пора. Выздоравливайте, – заметив попытку Яны встать, он приказал: – Не провожайте меня.
Яна скинула плед и сделала шаг вперёд.
– Нет уж. Хочу убедиться, что вы ушли.
Она дождалась, когда Демьян наденет пальто, и открыла дверь.
– Вы вообще зачем приходили?
Демьян расправил узел шарфа и переступил порог.
– Софья Даниловна передавала вам привет и стопку лекций, что нужно набрать к следующему понедельнику. Я оставил их на кухне в пакете с лимонами.
Не дав Яне возможности выплеснуть возмущение, он сам захлопнул дверь и помахал рукой, уже стоя на лестничной площадке.
