Татьяна Александровна Грачева
Материнский инстинкт
11 глава. Дом с привидениями
Славянск встретил гостей дождём и двойной радугой. Преодолев мост, Кеша свернул в ближайший проулок и развернулся к притихшим пассажирам.
– Куда конкретно путь держим?
Яна быстро выпалила заученный адрес.
– Улица Лагерная, дом двенадцать.
– Вондэфул! Как будем рыскать? – саркастично поинтересовался водитель.
Демьян оглядел лица попутчиков с одинаковым вопросом в глазах.
– Язык, как говорится, доведёт… далеко, – поучительно напомнил он.
– Куда? До Буэнос-Айреса? – Кеша явно был настроен пессимистично.
Яна молча вылезла из машины и оглядела улицу. Всего в двух кварталах от того места, где они остановились, расположился городской рынок, поэтому людей, несмотря на пасмурную погоду, бродило достаточно. Ближе всего находились две женщины среднего возраста.
Яна подошла к ним и приветливо улыбнулась:
– Добрый день. Не подскажете, где найти Лагерную улицу?
Женщины поочередно вздрогнули от студеного ветра и недружелюбно прищурились.
– Лагерная? Нет такой, кажется, в городе, – Одна из дам обернулась к спутнице и более уверенно подтвердила: – Точно нет.
– Не помню, чтобы слышала такое название, – подвела итог её собеседница.
Яна поблагодарила за скудную информацию и вернулась к машине. Мужчины тоже покинули салон и уже ждали её.
– Вам не особенно помогли, – истолковал Демьян выражение лица Яны.
– В чём проблема? Купим карту, – воспрянула она духом.
Демьян сам поразился, как он раньше не вспомнил о таком простом способе поиска.
В ближайшем киоске Кеша купил карту города и, вернувшись в салон, развернул её на коленях. Демьян и Яна нависли над ним, не рассчитывая на внимательность Иннокентия.
Хватило и десяти минут пристального изучения карты, чтобы окончательно растеряться. Лица всех вытянулись, Иннокентий даже присвистнул.
– Улочка канула в безызвестность. Беда-беда, огорчение.
Яна с надеждой посмотрела на Демьяна. Раньше ей не приходилось сталкиваться с проблемой на начальном этапе «спасения».
Демьян слегка отклонился и достал телефон.
– Вроде как в век интернета живем, товарищи. Всё-таки мы с вами динозавры похуже Диплодока. Привыкли пользоваться старинными методами. Любой подросток сразу же полез бы в сеть. У них вообще телефон – это продолжение руки.
– Ну и что там? – нетерпеливо заёрзала Яна.
– Где улица скрылась? – подключился к допросу Кеша.
Демьян изобразил рукой жест, призывающий помолчать и не мешать ему. Через несколько минут он оторвал взгляд от экрана. Его лицо выражало крайнюю степень озадаченности.
– Такой улицы нет, – безрадостно начал он. Предупреждая возможное возмущение собеседников, пояснил: – Сейчас нет. Её переименовали в улицу Дзержинского. Довольно давно.
Яна первая открыла дверь машины и поторопила спутников.
– Эта улица, я так понимаю, есть на карте? Поехали, не было бы поздно.
Улица Дзержинского, бывшая Лагерная, одной своей половиной пронзала город, другой, словно лента, прильнула к руслу реки. Эта часть улицы меньше всего напоминала городской ландшафт. Невысокие дома, буйная растительность и приусадебные участки, местами выходящие прямо к дамбе реки, даже дорога не везде была асфальтирована.
Яна приникла к окну, высматривая номера на заборах. После десятого показалось заросшее вьюнком кирпичное здание на высоком фундаменте с плотно закрытыми ставнями и без таблички. Машина проехала ещё немного и затормозила напротив симпатичного домика с ухоженным садом. На подоконнике, слегка прикрытая шторкой, стояла деревянная дощечка с криво выведенной цифрой четырнадцать.
Кеша развернулся к спутникам и слегка приподнял брови.
– Вот та обитель с привидениями и заколоченными окнами – явно то, что мы ищем.
Сетчатый забор разделял уютный сад и заросший двор на два разных мира. Яна внимательно оглядела пёстрые клумбы и сравнила их со старыми скрюченными яблонями в соседнем дворе. Жаль, что эти дома нельзя поменять номерами.
Из окна светлого ухоженного дома, соседствующего с мрачной обителью под нужным им номером, доносилась прерывистая мелодия с «запилами» электрогитары:
Черные сказки белой зимы
На ночь поют нам большие деревья.
Чёрные сказки про розовый снег,
Розовый снег даже во сне.
А ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души.
Новую кровь получила зима
И тебя она получит,
И тебя она получит…10
Дослушав куплет до конца, Демьян вышел из машины и направился к калитке, Яна схватила сумку и догнала его, борясь с желанием развернуться и бежать от этого дома без оглядки.
– Мрачновато, – заключила она.
– Потрясающая берлога. Такая атмосферная и ужасающая, – восхищённо пропел Кеша. Он уже припарковал машину на обочине и теперь любовался заброшенным зданием.
– Обычный старый дом, – спокойно подытожил Демьян и обратился к Яне: – Как вы поступаете в таких случаях? Представляетесь медсестрой, работником ЖЭКа или вваливаетесь без предупреждения?
– Вваливаюсь, обычно времени катастрофически мало. Давайте просто зайдём. Может, мы уже опоздали.
Яна смело толкнула незапертую калитку. Через двор вела узкая протоптанная тропинка, под одной из яблонь виднелась почерневшая от старости собачья будка, рядом лежала цепь, заканчивающаяся пустым ошейником. Сбоку дома прилепились высокие ступеньки с деревянным резным навесом, перекосившимся и разбухшим от осадков. Яна смело пересекла двор и поднялась на крыльцо.
Входная дверь оказалась также не заперта. Яна посмотрела на спутников, застывших на первой ступени.
– Ждите тут. Позову, если что.
Демьян промолчал, а Кеша разочарованно вздохнул.
Изнутри дом не выглядел таким древним и нежилым, в нос тут же ударил запах борща и кошачьей мочи. Яна поморщилась и прошла дальше. Прихожая вела в длинный тёмный коридор, перетекающий в просторную комнату без двери. Из боковых комнат показались любопытные кошачьи мордочки всех возможных окрасок. Животные с интересом уставились на незваную гостью блестящими круглыми глазами.
– Хозяйка! Есть кто дома? – Яна сделала ещё шаг и замерла в нерешительности. От дурного предчувствия внутренности сковал холод.
В широком дверном проёме мелькнула тень невысокой женщины.
– Кто там? Галя? Заходи. – Хозяйка вышла немного вперёд и прищурилась, пытаясь разглядеть в темноте коридора силуэт.
Яна облегчённо выдохнула.
– Здравствуйте. Я никак не могла дозваться. С вами всё хорошо?
Пожилая женщина медленно пересекла коридор и, приблизившись почти вплотную к Яне, щёлкнула выключателем. Жёлтая лампочка осветила лица.
Хозяйка, покряхтывая, наклонилась и взяла на руки полосатого кота. Её голубые выцветшие глаза внимательно оглядели Яну, губы сложились в приветливую улыбку.
– Здравствуйте. Вы вместо Гали? Подождите минуточку, я принесу платёжки.
Яна отступила назад, разглядывая странное лицо пожилой женщины. Возрастная акромегалия11 основательно поработала над ним, вытянув нос и уши до карикатурных размеров. Практически мультяшная баба-яга, только глаза спокойные.
– Вы, наверное, меня с кем-то путаете. – Яна не успела придумать правдоподобную причину бесцеремонного вторжения, как услышала за спиной шаги.
– Мы по поводу комнаты. На заборе висело объявление, что вы сдаете жильё для студентов, – вмешался Демьян, избавляя Яну от необходимости сочинять причину их вторжения.
Добродушное лицо хозяйки накрыла тень недоверия. Она придирчиво оглядела Демьяна:
– Что-то вы на студента не очень-то похожи.
Он попытался улыбнуться, чтобы выглядеть дружелюбным.
– Мы и не студенты. Проездом всего на сутки. У вас тут вид великолепный. Речка практически за домом начинается, рыбалка, наверное, хорошая.
Хозяйка недоверчиво прищурилась и крепче прижала к груди кота. Минуту она колебалась, потом её лицо расслабилось, вновь став благодушным
– Сдавала раньше, только в этом году никто не позарился на моё ветхое жилище. Далеко от института, хотя беру немного. Хоть какой-то доход. Сами понимаете – пенсия копеечная. Меня Анастасией Павловной зовут.
Яна оглянулась и, поймав взгляд Демьяна, удивлённо приподняла брови. Он едва заметно кивнул и снова обратился к хозяйке:
– Очень приятно, Анастасия Павловна. Меня зовут Демьян, это Яна. С нами ещё один спутник – Иннокентий. Раз с проживанием дело решённое, схожу в машину за вещами.
Хозяйка растерянно кивнула, провожая высокий силуэт неожиданного постояльца.
– Рыбалка тут никакая. Ради удовольствия можно посидеть на берегу с удочкой, но улов с гулькин хвост будет. Раньше-то, конечно, совсем другая история была, – она переложила кота на другую руку и побрела по коридору. Уже у дверей комнаты вспомнила о гостье и оглянулась. – Дверь справа. Располагайтесь и приходите на кухню.
Не дожидаясь возвращения мужчин, Яна направилась к указанной двери. Едва сделав шаг в комнату, она несколько раз чихнула. В воздухе кружилась пыль, а затхлость и сырость пропитали помещение насквозь. Задвинутые ставни пропускали несколько полосок света полуденного солнца, едва освещающих широкую комнату. Только спустя несколько минут Яна смогла разглядеть обстановку. Первая комната, довольно широкая, представляла собой что-то вроде общей гостиной. Диван с потёртой гобеленовой обивкой занимал треть помещения, напротив него расположилось громоздкое кресло с выломанным подлокотником. Единственной красивой вещью, несмотря на древность, оказался круглый журнальный столик на высокой ножке.
Яна провела рукой по гладкой столешнице, оставляя в пыли дорожки, и снова чихнула.
– Будьте здоровы. – Демьян остановился в дверях, пытаясь привыкнуть к темноте.
– Нужно ставни раскрыть, а то склеп какой-то.
Он поставил сумку на пол и снова вышел. Через несколько минут за окнами послышались скрежет и сопение, мрачная комната наконец расцвела красками. На синих обоях стали заметны изображения маленьких солнц и радуги. Оказалось, что обивка дивана не такая уж и тёмная, а кресло так вообще ярко-красное. Демьян заглянул в окно и, встретившись взглядом с Яной, неожиданно подмигнул ей.
Вхождение Кеши в новые апартаменты ознаменовалось серией сочных чихов.
– В этой реальности пылесос ещё не изобрели, – он бегло оглядел обстановку и, заметив круглый столик, восхищённо воскликнул: – Шедевр! Какая изумительная штуковина. Прелесть!
Его пальцы любовно погладили холодную столешницу.
Демьян поставил на диван сумку и опустился на продавленную гобеленовую поверхность.
– Ты как Голлум12. – Он с облегчением выпрямил больную ногу и помассировал её.
Кеша направился к одной из двух дверей, выходящих из комнаты в противоположные стороны.
– Где тут можно свою буйную головушку поместить? Опочивальня где?
Помещение оказалось узким и таким же пыльным, большую часть комнаты заполнял ещё один древний диван. Впритык к нему расположился шкаф, дверца которого при открытии упиралась в подлокотник и протерла дорожку на блеклой обивке.
– Переночевать можно, но, боюсь, клопы представляют тут господствующую расу.
Яна направилась к другой двери и после осмотра комнаты вынесла такой же неутешительный вердикт.
– Тут тоже, скорее всего, есть подобные квартиранты, – она повернулась к Демьяну. – Зачем вообще было снимать жильё? За день уложимся вполне.
Демьян нехотя поднялся, осмотрел будущие спальни и только потом ответил:
– Вы собирались перевернуть аптечку хозяйки вверх дном? Придумали, как изъять опасное лекарство?
– Нет ещё, – нехотя призналась Яна. – До вечера разберусь.
– Уверен, что так. Кеша в ночь не поедет. Утром отправимся в Краснодар, – спокойно отчеканил он и остановился рядом с другом. – В той каморке кровать больше, значит, мы с тобой тут спим, даме предоставим хоромы с диваном.
– Хорошо, что я щётку зубную взяла, – еле слышно пробормотала Яна.
Иннокентий картинно всплеснул руками.
– А я олух, только гребнем ридикюль и заполнил.
– В городе есть магазины, – равнодушно заметил Демьян, – считайте, что это незапланированный отпуск, и наслаждайтесь. Я позвоню на работу, вы, Яна, вроде как на больничном, а мне придется придумать незапланированную командировку.
Вещи не стали раскладывать. Мужчины отправились за покупками, а Яна пошла на кухню.
Анастасия Павловна ожидала прихода Яны, попивая остывший чай, её сухая ладонь с длинными паучьими пальцами покоилась на пушистом боку толстого кота.
– Чаю? – она кивнула на пустой табурет.
– С удовольствием.
Хозяйка налила в высокую стеклянную кружку кипяток и подвинула к гостье сахарницу.
Яна опустила в воду чайный пакетик и присмотрелась к собеседнице. Невысокая, словно высохшая, женщина с пергаментной кожей, разукрашенной пигментными пятнами. Мясистый крупный нос на скуластом лице выглядел словно инородный элемент и добавлял неуместной комичности, вызывая ассоциацию с клоуном.
Яна уже давно смирилась со своим неумением угадывать возраст людей, но с Анастасией Павловной это оказалось ещё сложнее, словно она впала в безвременье: такая внешность могла принадлежать как шестидесятилетней, так и восьмидесятилетней женщине.
– У вас дом такой большой, как вы с ним управляетесь?
Старушка пожала плечами.
– Никак. Сами видите – он в ужасном состоянии. Силы не те, чтобы порядок наводить. А двор вообще как сады Эдема, словно его не касалась рука человека.
– Тяжело, наверное. А Галя, с которой вы меня перепутали, ваша внучка?
Женщина глубоко вздохнула, её рука замерла над спиной животного.
– Нет. Галя – добрая девушка из соцзащиты. Помогает понемногу: продукты покупает, коммуналку оплачивает. Внуков у меня нет, – её голос наполнился болью, глаза увлажнились.
Яна придвинулась к старушке и погладила кота на её коленях.
– Простите. Не хотела вас расстраивать.
Анастасия Павловна вымученно улыбнулась.
– Всё нормально. Это я к старости такая чувствительная стала, чуть что – реву. – Её рука снова принялась ласкать кота. – В коридоре веник есть и ведро с тряпкой, а то комнаты пылью заросли. Чистое постельное бельё я вам вечером принесу. Этого добра навалом. Галя мне всё перестирала, перегладила. А мне много не надо, вот и лежат пододеяльники, моль кормят.
Яна брезгливо оглядела захламленную кухню. Помещение выполняло ещё и функцию кладовки: по углам расположились картонные коробки с картофелем и овощами, у холодильника – два жестяных ведра с помидорами и орехами.
– Спасибо вам. Можно вашей кухней воспользоваться, чтобы ужин приготовить?
Анастасия Павловна заёрзала на табуретке.
– Конечно, – после заминки хмуро поинтересовалась: – Извините за прямоту, просто я всякий срам не приемлю, но кто вам эти двое мужчин?
– Друзья, – прямо ответила Яна, выдерживая пытливый взгляд хозяйки, – коллеги по работе.
– Ну-ну, – не очень-то поверила Анастасия Павловна, но пытать не стала. – Не хочу показаться невежливой, но проживание оплатить лучше сегодня. Триста рублей с человека.
Яна молча достала кошелёк и отсчитала названную сумму.
– Голова что-то разболелась, у вас анальгина не найдётся?
Анастасия Павловна спихнула с колен ленивого кота и потянулась к подоконнику.
– Да вот утром пила, пластинку тут и оставила. Бери.
Яна разочарованно сникла. Похоже, местоположение аптечки пока останется неизвестным. Придётся придумать себе ещё какую-нибудь болезнь.
– Спасибо. Пойду, приберусь.
Пока мужчины отсутствовали, Яна сумела превратить затхлый музей в жилое помещение. Открыла окна и запустила освежающий сквозняк, изгнала пыль и собрала паутину. Не дожидаясь вечера, принесла чистое постельное бельё и застелила кровати.
Когда пришло время ужина, друзей всё ещё не было. Яна снова наведалась на кухню и остановилась в нерешительности перед грязной плитой. Она надеялась, что её попутчики привезут продукты, поэтому сейчас могла рассчитывать только на чай. Голод уже подкрался и сдавил желудок спазмами.
Прежде чем успокоить организм горячим напитком, пришлось как следует отмыть чашку. Клеенка на столе липла к рукам и требовала не просто протереть её, а скорее выбросить и постелить новую. Яна никогда не относилась к людям, склонным к стерильности, но неопрятность этого жилища будила желание засыпать всё хлоркой.
Яна не стала садиться на стул и подошла к окну. Заросший сад буквально вваливался в комнату, корявые ветви плотно приникали к стеклу, протягивали руки через открытую форточку. В переплетении деревьев виднелся соседний ухоженный двор. На скамейке расположилась соседка Анастасии Павловны. Её круглое, словно тарелка, лицо страдальчески сморщилось, губы вытянулись, и она исторгла длинный пронзительный вой. Яна вздрогнула и хотела уже бежать на помощь, когда поняла, что вой – это песня и, судя по прерывистому, безбожно перевранному мотиву, – веселая песня. Периодически старушка прикладывалась к бутылке водки, закусывала сочным помидором и продолжала заунывно поскуливать.
Яна увлеклась наблюдением и не сразу услышала, что к ней кто-то обращается:
– Где бабуля? С ней всё в порядке?
В дверях стояла невысокая темноволосая женщина с мужской фигурой. Она пытливо осмотрела застывшую у окна Яну и задала вопрос ещё раз.
– Здравствуйте. Хозяйка вышла куда-то, а вы не Галя, случайно?
– Галя. Ты-то кто? Постоялица? – Она поставила на пол сумку и быстро выложила на стол покупки. – Давно у неё никого не было. Надолго?
Широкие ладони женщины уперлись в бока, тяжёлый взгляд остановился на растерянном лице собеседницы.
– А что? – недоверчиво поинтересовалась Яна. Ей не понравилось, как легко эта командирша перешла на «ты», хотя по виду она едва ли старше неё.
– Если надолго – будешь помогать по дому, – бескомпромиссно отрезала Галя, даже не предполагая отказ. – Обижать бабулю не рекомендую. Она за себя постоять не может, если что, я тебя из-под земли достану.
Неожиданная и глупая угроза прозвучала на удивление естественно.
– В мыслях не было такого. Я тут на день всего, и последнее, о чём думала, – это обидеть хозяйку.
– То-то. Помоги продукты разложить. Как зовут?
– Яна.
Галина выставила на полки банки и стала распихивать макароны. Периодически её взгляд возвращался к Яне, брови хмурились. Намеренно громко посопев, она снова пошла в наступление:
– Ты это того, о семье её не расспрашивай. Тема болезная.
Яна помимо воли заинтересовалась:
– Тогда лучше вы скажите, чтобы я случайно ничего лишнего не сболтнула.
Галина по-хозяйски налила себе чай, уселась на табурет и приготовилась к обстоятельной беседе.
– Кратко. Скоро бабуля придёт, – она выглянула в коридор и, убедившись, что разговору никто не помешает, продолжила: – Несчастная она баба. Одна совсем на свете осталась. В послевоенные годы была семья, но там такая трагедия разыгралась. Меня тогда, ясное дело, не было ещё, люди рассказали. Её родители покончили жизнь самоубийством, а других детей похитили. Ещё говорили, что замужем она была, но тоже ничего хорошего не вышло. Муж и сын отравились грибами. Так-то.
По ходу ужасающего повествования глаза Яны расширялись больше и больше. Сколько бед свалилось на одного человека? Способно ли вообще сердце вынести столько горя?
– Ужас, – только и смогла выдавить она.
Галина выплеснула в раковину недопитый чай и направилась к двери.
– Может, потому бабуля такая сострадательная к другим. Никогда не встречала человека добрее. Пока инсульт не разбил её, она всё время кому-то помогала, собирала вещи для неимущих, организовывала всякие акции благотворительные. – Она прислушалась к шагам в коридоре и тут же нацепила неискреннюю улыбку. – Анастасия Пална, здрасте. Я вам продукты принесла и за платежками.
Хозяйка прошла в комнату и опустилась на табурет, ещё тёплый после Галины.
– Спасибо тебе. Вы, смотрю, познакомились уже. – Взгляд старушки пытливо прошёлся по застывшим лицам гостий.
Глаза Галины суетливо перебегали с предмета на предмет, щёки вспыхнули.
– Я пойду уже. Коммуналку оплачу завтра, занесу книжки.
– Платёжки на комоде у вешалки, – коротко инструктировала Анастасия Павловна.
Уже в коридоре прозвучало громкое: «До свидания». Хлопнула входная дверь.
Яна поспешно покинула кухню, чтобы избежать возможной беседы с хозяйкой. Едва она вошла в съёмные комнаты, как вернулись мужчины.
– Яночка, мы провианта прикупили и кое-что из мелочевки, – Кеша поставил на диван объёмный пакет и с видом фокусника извлёк из него леопардовое покрывало. – Знаю, пошлятина, но всегда мечтал о таком.
– Симпатичное, – вяло похвалила Яна.
Демьян примостился на краю подоконника и выглянул в окно. Не поворачиваясь и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:
– Расследование никак не продвигается.
– Я даже ничего не успела объяснить, – удивилась Яна. – Ночью я видела сестру и брата хозяйки, древних, как и она. А тут узнала, что их ещё в детстве похитили, значит, призраки должны были быть детьми, а эти почему-то нет. Ещё у неё был единственный сын, который умер много лет назад. Семьи у неё нет, вообще история жуткая.
Иннокентий перестал любоваться своим пятнистым приобретением.
– Как всё это занимательно. Я трепещу.
– Давайте просто спасём ей жизнь и вернёмся в Краснодар, – Демьян подошёл к столу и принялся выкладывать продукты. – Но сначала поужинаем.
***
Демьян отправился в душ, а Кеша прилип к планшету, решив посмотреть пропущенный выпуск «Модного приговора13». Яна вышла в яблоневый сад и тут же пожалела о желании подышать свежим воздухом. С соседского двора продолжала литься песня, собаки на улице «подпевали» алкоголичке, делая мелодию еще оригинальнее и невыносимее.
Яна села на деревянную скамью под деревом и зябко поёжилась. Мокрые сумерки легли на плечи холодным покрывалом, небо очистилось от туч и выплюнуло горсть звезд.
– Красивый вечер, – в тени яблони стояла Анастасия Павловна. – Я люблю этот дом и ненавижу одновременно.
Яна подвинулась, освобождая место. Она оставила странное признание без ответа. Анастасии Павловне и не требовались ободряющие реплики, только возможность очередной раз выговориться.
– Галя, наверное, вам рассказала, какая я бедная и несчастная.
– В общих чертах, – не стала отпираться Яна.
Старушка изучающе всмотрелась в её лицо и сжала рукой край фартука.
– Страшно звучит, но в годы войны я была по-настоящему счастлива. Мой отец был горбун, да ещё и хромой, поэтому на фронте ему делать было нечего. Мать страдала эпилепсией, тогда её называли припадочной. Радости в этом мало, но именно из-за этого они остались в городе и жили в этом доме. У меня была сестра, чуть младше меня, брат-подросток и ещё двое малышей – брат и сестричка. Крепкая любящая семья. А потом началась жуть. Я была старшей и уже в четырнадцать работала. Тогда все, кто мог, работали. – Она замолчала, справляясь с эмоциями, и спустя минуту снова заговорила: – Их похитили. Кто и зачем – непонятно. Кому нужны были дети в тяжёлые послевоенные годы? Для чего? Родители не оправились от этого горя. Однажды я вернулась домой и не застала их. Искала, звала, никто не отвечал. Нашла я их вечером, когда пошла за дровами в сарай. Они повесились.
– Мне очень жаль, – произнесла Яна банальную фразу.
– Дело давнее, просто в старости только и остается, что вспоминать. К сожалению, приятных и тёплых воспоминаний мало.
Заунывная песня за забором неожиданно стихла, отчего тишина показалась слишком глубокой, словно пропал слух. Яна привстала, пытаясь разглядеть в пятачке освещённого фонарем крыльца пьяную певунью, но та оказалась намного ближе. Круглое лицо прижалось к сетке, и уродливые вмятины исказили его черты.
Соседка сморщилась и смачно сплюнула прямо под ноги Анастасии Павловне. Потом громко рассмеялась, демонстрируя редкие зубы, и запела строчки из песни, которая ознаменовала приезд в этот мрачный дом:
А ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души.
Новую кровь получила зима.
И тебя она получит,
И тебя она получит…
Яна невольно отшатнулась от пророчествующей соседки.
Анастасия Павловна невозмутимо пожала плечами.
– У неё не в порядке с головой. Но она безобидная, – она тяжело поднялась, опираясь на трость. – Я пойду. Поздно уже.
Яна поспешно вскочила.
– У вас случайно нет чего-нибудь от давления. А то скакнуло вверх. Наверное, потому и голова разболелась.
– Пойдём в дом, – коротко ответила старушка, осторожно пробираясь по неосвещённой тропинке к дому.
На кухне Анастасия Павловна села на табурет и пристроила свою трость у окна.
– Погляди на холодильнике в коробке из-под обуви.
Яна послушно достала яркий объемный ящик с обтрёпанной крышкой и поставила на стол перед хозяйкой.
Пытливый взгляд Анастасии Павловны остановился на руках квартирантки, суетливо терзающих край футболки.
– Какое лекарство вы обычно пьёте?
Яна растерялась и не сумела это скрыть.
– Обычно? Обычно не пью. По-разному бывает. Я вообще здоровая, но давление иногда скачет. А вы чем лечитесь?
Старушка открыла коробку и принялась перебирать пузырьки и блистеры с таблетками.
– Раньше пила верапомин или нифекипин, Галя посоветовала попробовать новое – меторидин, – она достала тёмный пузырёк и прищурилась, пытаясь разглядеть название. – А вот он. Недавно купила, ещё не пила.
Яна взяла лекарство опасливо, словно паука, и вслух прочитала название:
– Методрин14, – развернув инструкцию, она быстро пробежала глазами по мелким буквам и судорожно вздохнула. – Это не меторидин. Это другое, противоположное ему лекарство, если принять его при высоком давлении, может произойти инфаркт или инсульт.
Лицо Анастасии Павловны вытянулось, руки задрожали.
– О Боже…
Яна встала и выкинула опасные таблетки в урну. Немного помедлив, положила ладонь на вздрагивающее плечо пожилой женщины.
– В аптеке, наверное, ошиблись. Вы же знаете, какие почерки у врачей, им бы шифровки передавать.
Анастасия Павловна слегка развернулась и проводила взглядом роковой пузырёк. Её морщинистая сухая ладонь накрыла руку Яны.
– Как после этого не верить в божий промысел? Вас совершенно точно Бог послал. Значит, нужна я ещё на этой земле, рано мне ещё червей кормить.
Яна неловко высвободила кисть и отступила к двери.
– Хорошо то, что хорошо кончается. Я пойду. Спокойной ночи.
Вернувшись в комнату, Яна устало опустилась на диван и закрыла глаза. Она ожидала наступления состояния тёплого счастья и спокойствия, как обычно бывало, когда туманный сон заканчивался спасением человека. Но в этот раз ощущения оказались смазанными и нечёткими, к тому же голова на самом деле разболелась. Из смежной комнаты доносилось равномерное похрапывание. Мужчины не стали дожидаться её и уснули в персональной берлоге.
Яна быстро приняла душ и закрылась в своей каморке. Сон бродил рядом, то накатывая дрёмой, то отступая, словно морская волна. В голове ворочались неприятные мысли, перед глазами всплывал оживленный воображением рассказ Анастасии Павловны. Яна боялась представить, в какую чёрную бездну погружается человек, потерявший столько родных людей. Несмотря на то что спасать никого уже было не нужно, ощущение надвигающейся угрозы и чужого взгляда никуда не делось, наоборот – усилилось. Любой шорох или скрип вызывали животный безотчётный страх, покрывая кожу липким потом.
Поворочавшись на продавленном диване почти час, Яна накинула кофту поверх футболки и достала из сумки верное средство успокоения – травматический пистолет. Тяжесть оружия в ладони создавала иллюзию безопасности.
Вернувшись в общую комнату, Яна села на диван, подобрав под себя ноги, пистолет положила на подлокотник, чтобы в случае опасности легко дотянуться. Дневные звуки стихли, ночь приклеилась к окну, словно смола. Яна с изумлением обнаружила, что слышит, как шуршит листва. Тени от деревьев легли на пол, сплетая жутковатое чёрное кружево, картинка с каждым дуновением ветра менялась, предлагая воображению самому определиться, что это: жуткая рожа или огромный паук.
На круглом столике в лунном свете поблескивала пузатая бутылка и стопка пластиковых стаканчиков. Кеша не ограничился леопардовым пледом и прикупил любимый виски. Он всячески пытался соответствовать образу утончённого аристократа, а потому вечерняя порция виски со льдом должна была приблизить его к состоятельным британцам.
Яна не то чтобы ненавидела алкоголь, просто её желудок не дружил с крепкими напитками. Вместо приятного охмеления и лёгкости она получала тошноту и головную боль.
Она передвинулась по дивану к столику и, приподнявшись на колени, взяла бутылку.
– Лучше разбавлять.
Яна вздрогнула, пальцы скользнули по холодному стеклу, едва не упустив бутылку.
Демьян подхватил сосуд и вернул на столик.
– У Кеши дурной вкус, – он осторожно опустился в кресло напротив и выпрямил ногу. – Кошмары?
Он не выглядел сонным, к тому же был полностью одет, только рубашку не заправил в брюки.
Яна снова поджала обнажённые ноги и устроилась на диване.
– Я думала, это вы автор храпа.
Тени в уголках губ Демьяна сдвинулись, обозначая улыбку, только в неярком свете луны она выглядела скорее зловещей.
– Я тоже так умею.
– Значит, основная мечта ваших женщин – выспаться.
Демьян хмыкнул и скрестил руки на груди.
Яна натянула кофту на колени, пытаясь укрыться от сквозняка, и снова посмотрела на Демьяна, он не отводил от неё изучающего пристального взгляда.
– Расскажите о себе.
Яна раздражённо тряхнула головой.
– Да вы обо мне больше можете рассказать, чем я сама.
– Могу, – легко согласился Демьян, – просто соблюдаю правила вежливости.
Она нетерпеливо заёрзала и спустя некоторое время осмелилась спросить:
– Ну и что вы думаете обо мне? Только честно.
– О честности могли бы не просить. Это как раз и несложно, – медленно начал Демьян, – вы были замужем, но недолго, несчастливый брак. Мозоли на ладонях, мышцы в тонусе – регулярные занятия в тренажёрном зале и, скорее всего, какие-нибудь единоборства. Практичность – основная черта, об этом говорит удобная одежда, обувь на низком каблуке и отсутствие длинных ногтей. Эмоциональность соседствует со сдержанностью. В качестве хобби – рисование, вышивка, чтение книг, стрельба, иностранные языки и ещё целый букет не таких явных. Разнообразие увлечений говорит о непостоянстве и быстрой смене предпочтений. Жесты нарочито сдержанны и замедлены. Когда вы уверены, что никто не смотрит, – суетливы, даже хаотичны. Холерик с жёстким воспитанием. Постоянно ведёте внутренний монолог, чтобы не озвучивать большинство своих мыслей. Энергию выплёскиваете через физическую активность, отсюда разнообразие именно спортивных навыков. Вы явно из тех, кто плачет над фильмами и книгами, и влюбляется в вымышленных персонажей. Потрясающе приспосабливаетесь к любым условиям.
Яна широко улыбнулась и расслабилась.
– Это всё? Ничего шокирующего или неприятного.
Демьян наклонился вперёд, крепко сжал уцелевший подлокотник кресла. Его цепкий взгляд сковал собеседницу.
– Это только малая часть. Я ведь не беспристрастный судья, оттого и не хочу обидеть.
– Что вы хотите этим сказать? – Яна тоже подалась вперёд.
