Татьяна Александровна Грачева
Материнский инстинкт
Яна одним прыжком вернулась к стене и схватила оружие. Не сомневаясь ни секунды, она навела дуло пистолета на Галю и выстрелила несколько раз – тело рухнуло на пол. Яна перевела пистолет на старуху и снова выстрелила. Травмат больше трёх лет оттягивал её карман, но стрелять в людей Яне раньше не приходилось, хватало запугивания. Она не успела подумать, что с такого близкого расстояния даже резиновые пули, попав в голову, могут привести к смерти, её пальцы не дрогнули, полностью опустошив обойму.
Анастасия Павловна упала не сразу, её тело дёргалось с каждым выстрелом, на последнем щелчке её колени подогнулись, и она медленно осела на пол громоздкой чёрной кучей, прямо на неподвижное тело Гали. Глаза сатанистки продолжали всматриваться в лицо Яны, губы едва заметно шевелились, произнося проклятия. Веки медленно, словно против её воли, опустились, голова свесилась на грудь. По комнате эхом разносились сухие щелчки. Яна перевела взгляд на свои руки и с удивлением обнаружила, что её указательный палец продолжает нажимать на курок, извлекая из оружия глухие звуки. Кисти побелели, но не дрожали.
Яна положила пистолет на пол и подползла к алтарю. Стараясь не смотреть в сторону неподвижных тел, она схватилась за край стола и встала на ноги. Гадливо взяла одно из сердец и вынула из него нож. Кровь испачкала ее ботинки, но это мало волновало Яну. Она наклонилась и перерезала веревку, оплетающую ноги, потом развернула нож лезвием вверх и принялась за путы на запястьях. На освобождение рук пришлось потратить гораздо больше времени. Наконец веревка упала на пол, Яна разжала пальцы, избавляясь от ножа.
Она бросилась к тёмным силуэтам в углу подвала. Опустившись на колени, наклонилась над Демьяном и прижала пальцы к его шее. Сердце ровно отбивало ритм, отдаваясь уверенным пульсом в сосудах. Кровь под его затылком загустела, Яна вытерла руку о джинсы и приблизилась к Кеше. Мужчина лежал на боку, касаясь щекой пола, руку подвернул под бедро. Он тихо посапывал, его сон казался крепким, но неестественным: в такой неудобной позе ни один человек не смог бы так сладко заснуть. Его пульс тоже был ровным. Яна перевернула Иннокентия на спину и снова вернулась к Демьяну. Сняв куртку, она свернула ее валиком и подсунула под его голову.
По-прежнему не глядя в сторону лежащей без движения хозяйки дома, Яна добралась до лестницы, ведущей наружу, и поднялась по ней. Уперев руки в деревянную дверцу, она толкнула её, запуская в мрачный подвал дневной свет.
Поднявшись на верхнюю ступеньку, Яна замерла, оглядывая захламлённую кухню. Вход в подвал находился около холодильника и прятался под слоем затёртого линолеума.
Яна не стала тратить время на поиски своего телефона и выбежала на улицу. Через дорогу во дворе мелькнула яркая куртка ребёнка. На скамейке сидела женщина, рассеянно наблюдающая за своим сыном, возившимся в грязи.
Яна перебежала дорогу и остановилась у забора, держась рукой за ограду. Голова кружилась, затылок пульсировал и словно расширялся, приподнимая волосы. Она сфокусировала взгляд на женщине и громко сказала:
– Вызовите скорую, срочно.
Соседка вскочила и суетливо похлопала себя по карманам. Не отрывая взгляда от сына, она быстро набрала номер экстренной службы и приложила трубку к уху. Через несколько секунд механический голос потребовал указать добавочный номер. Женщина нажала тройку и взволнованно посмотрела на незнакомку.
– Что им говорить-то?
Яна протянула руку.
– Дайте мне, я скажу.
Женщина настороженно отступила назад, прижимая телефон к груди.
– Нет уж. Я сама.
Она снова поднесла трубку к уху и услышала голос:
– Алло? Алло? Что случилось?
Яна увидела замешательство на лице соседки и быстро протараторила:
– В доме напротив у человека черепно-мозговая травма, другой мужчина, возможно, отравлен, – она приостановилась и, набравшись смелости, выпалила на одном дыхании: – Там ещё два трупа, кажется. Полицию тоже вызовите.
Женщина громко охнула и застыла. Схватив ребёнка, она поволокла его в дом, механическим голосом повторяя слова Яны.
Яна медленно вернулась к дому сатанистки и опустилась на скамейку у забора. До приезда скорой помощи она просидела, не шевелясь, уставившись невидящим взглядом в лужу под ногами. Руки устало свесились, плечи поникли.
Когда около неё затормозила белая машина, Яна даже не пошевелилась, словно в отражении грязной лужи она нашла смысл жизни и ничто не могло оторвать её от созерцания.
Врач с опаской коснулся плеча Яны.
– Вы скорую вызывали?
Яна вздрогнула и, не говоря ни слова, пошла в дом. Бригада скорой помощи последовала за ней, врачи взволнованно переглядывались между собой. Яна завела их в кухню, подошла к открытому люку, ведущему в подвал, и потеряла сознание.
15 глава. Возвращение
Следующие два дня прошли сумбурно, словно в состоянии похмелья. Яну и её спутников отправили в больницу, в знакомое уже отделение травматологии. Яна рвалась из палаты, чтобы узнать о самочувствии друзей, но в первый день её навестил только полицейский. Мужчина подробно расспросил о днях, проведённых в доме Анастасии Павловны, и о пожаре, но на встречные вопросы отвечать отказался. Яна рассказала всё, что посчитала важным. Сон, ставший отправной точкой трагического путешествия, она не озвучила, побоявшись показаться сумасшедшей и вызвать недоверие полицейского.
Вечером Яна собиралась выпытать у медсестры или врача хоть что-нибудь о состояния друзей, но сама не заметила, как провалилась в глубокий сон, больше похожий на обморок. Утром она с трудом разлепила глаза и тут же ощутила очередной приступ головной боли. На стуле у кровати сидел знакомый полицейский. Яна смутно припоминала, что он представлялся, но имя она не запомнила. То ли Владимир, то ли Вадим.
Сержант сел ровно и стёр с лица любые проявления эмоций.
– Прочитайте, – он протянул несколько листов, исписанных размашистым округлым почерком. – С ваших слов записаны события, произошедшие в доме по адресу улица Дзержинского, двенадцать. Если согласны со всем вышеизложенным, подпишите и поставьте дату.
Яна аккуратно приподнялась и подложила тощую подушку под спину. Опустив листы на колени, она внимательно пробежалась по строчкам, слегка шевеля губами. Кивнув, поставила внизу свою подпись, но в глаза сержанту не посмотрела. Яна боялась поднять взгляд на полицейского – она ждала, когда прозвучат обвинения в убийстве. Пусть непредумышленном и оправданном самозащитой, но всё-таки убийстве.
Владимир (или Вадим) аккуратно застегнул папку и впервые позволил себе взглянуть на сидящую напротив женщину не как на «фигурирующее в громком деле лицо», а как на несчастную, едва не погибшую от рук сумасшедшей.
– В подвале нашли книги экстремистского содержания, альбомы с фотографиями мёртвых людей, даже сатанинскую Библию. Пока точно неизвестно количество жертв Бизюковой, но одиннадцать детских черепов – это неоспоримое доказательство вины.
Мужчина вздрогнул от жутких воспоминаний. Когда из подвала подняли скелеты и уложили на полу кухни, дыхание затаили все. На некоторых черепах даже роднички не заросли.
Горячая волна ярости окатила Яну изнутри, она даже не попыталась скрыть ненависть в голосе:
– Я рада, что эта тварь мертва.
Владимир удивлённо приподнял бровь.
– Вы не убили её, – нехотя признался он. – Живучая оказалась. Кстати, её подельница тоже жива.
Яна разочарованно выдохнула.
– Не убила? – эхом повторила она.
– Она в реанимации, но стабильна. Скорее всего, выживет, – пояснил полицейский. – Один ваш друг уже выписался, другой ещё здесь, но, насколько мне известно, уже к вечеру его отпустят.
– Мы можем уехать из Славянска?
Владимир попытался улыбнуться:
– Можете. Если возникнут вопросы, вас найдут по адресу и номеру телефона.
Мужчина резко встал и попятился к двери.
– Извините, – пробормотал он, выскальзывая за дверь.
Его душил стыд и за себя, и за всех полицейских города. В халатном расследовании послевоенных событий он не мог себя винить, но смерти мужа и сына Анастасии Павловны тоже вызывали много вопросов, которые полиция в свое время так и не задала, поверив на слово «несчастной вдове и матери».
Едва за сержантом закрылась дверь, как в палату ввалился Иннокентий. Его щеки раскраснелись от холода, дыхание сбилось.
– Яночка, как я рад, что вы в здравии!
Он аккуратно присел на край кровати и, не колеблясь, взял Яну за руку.
– Демьяна тоже сегодня выписывают. Нынче же покинем этот городок ужасов.
– С удовольствием, – Яна привстала и обняла Кешу за плечи. – Собирать ничего не нужно, всё в машине, я только мобильник свой не смогла найти.
Кеша почувствовал себя неловко в крепких объятиях и поспешил отстраниться.
– Полицейский утром вернул мне телефоны, с них снимали отпечатки.
Яна тряхнула головой.
– Это хорошо.
Он встал около кровати. Неловкость и напряжение сковывали мышцы, мешая проявить искренность.
– Я сейчас в отеле, в том же номере. Как только решите вопрос с выпиской, возвращайтесь, дождемся Демьяна вместе в более уютной обстановке.
– Хорошо.
***
Яна уже приняла душ и, сидя в кресле, сосредоточенно вытирала мокрые волосы, когда вошел Демьян. Нога, на которую он и раньше хромал, была в гипсе, руки непривычно упирались в костыли, голову обхватывали слои бинтов. Он сдержанно кивнул и исчез в соседней комнате, даже не попытавшись завязать разговор. Яна проводила его взволнованным взглядом и привстала, но не окликнула.
Она только успела переодеться, когда Демьян бесцеремонно вошёл в комнату, нимало не озаботившись, одета ли она.
– Мы уезжаем.
– Наконец-то, – отозвалась Яна.
В дверях показался Иннокентий с сумкой в руках.
– Готовы? – оглядев молчаливых друзей, он громко скомандовал: – Тогда стартуем.
Яна и Демьян одновременно направились к выходу и едва не столкнулись в узком проёме. Демьян первый приостановился, пропуская её вперёд. Он заметно отшатнулся, избегая прикосновения к её телу, подбородок отвёл в сторону, старательно пряча отразившиеся на лице эмоции.
Кеша, как обычно, устроился на водительском месте, Демьян поспешил занять соседнее, оставляя Яне в единоличное пользование всё заднее сиденье. Заводить беседу он не торопился и почти сразу сделал вид, что его сморил сон. Через полчаса это случилось на самом деле и нужда притворяться отпала. Кеша, как мог, пытался сгладить неприятное впечатление от холодности Демьяна, отчего его прежняя говорливость переросла в бурный поток словес. Иннокентий тяжело переносил молчаливость собеседника и чужое невежливое поведение, поэтому часто выступал в роли миротворца.
Рассказывал он эмоционально, касаясь всех возможных тем. Через полчаса выдохся и перешёл на профессиональную стезю. О пластических операциях Кеша мог говорить вечно, даже не приходилось изображать вдохновение. Яна поначалу делала вид, что увлечена разговором, но вскоре подбадривающие реплики поутихли, стали раздаваться всё реже – и беседа потухла окончательно.
Когда машина затормозила у подъезда Яны, Демьян не приоткрыл глаза и не выразил желания попрощаться, только прижался лбом к стеклу и приподнял воротник пальто, отгораживаясь ещё больше.
Кеша бросил укоризненный взгляд в его сторону и нарочно громко фыркнул. Не получив никакой ответной реакции, он поднял печальные виноватые глаза на Яну, застывшую у открытой дверцы машины.
– Яночка, мне жаль. Телеграфируйте, если что, прилечу шмелём, куда нужно, доставлю.
– До свидания, – Яна рассеянно кивнула, продолжая неотрывно глядеть на Демьяна через стекло, и с видимым усилием отступила к подъезду. – Позвоню, наверное.
Она не ушла с крыльца, пока машина не скрылась за углом дома. Только тогда она громко хлопнула дверью и побежала по ступенькам, опережая тягостные мысли.
Дома Яна разыскала в сумке телефон и зарядила его. Позвонив родителям, она сократила пересказ событий в Славянске, вырезав наиболее волнительные и жуткие подробности. Попробовала побегать на дорожке, но уже через несколько минут у нее разболелась голова.
Яна решила использовать проверенные методы и уселась в кресле с кружкой чая и тёплым пледом на коленях. Надеялась вернуть себе спокойствие. Не прошло и минуты, как слёзы потекли по щекам, вымывая из души обиду и напряжение. Нарыдавшись вдоволь, она задремала прямо в кресле, проваливаясь в очередной глубокий, подобный коме сон.
Проснулась Яна на удивление рано и без помощи будильника. Она не обдумывала свои действия, просто собралась и поехала на работу. На кафедре никто не был посвящен в события в Славянске, но коллеги словно чувствовали, что лаборантку лучше не трогать. Было в её осунувшейся фигуре и потухшем взгляде какое-то предупреждение, держащее окружающих на расстоянии.
Яна привычно включила компьютер, переложила книги на столе, перебрала пальцами цветные ручки. Диплодок из угла возле чайника молча наблюдала за ней, размеренно мешая чай ложечкой.
– Не знаю, какая такая простуда тебя скосила, но ты здорово похудела. Не поделишься? – на удивление добродушно поинтересовалась Софья Даниловна.
Яна не смогла скрыть удивление:
– Инфекцией с вами поделиться? Жаль, я, кажется, выздоровела! – Непривычное дружелюбие Диплодока настораживало и даже раздражало, куда приятней было выслушивать её замечания и отмахиваться от грубых приказов. – Давайте я вам что-нибудь напечатаю.
В комнату влетела Карина. Бегло оглядев помещение, она остановила взгляд на Яне и радостно взвизгнула:
– Янка, здорово! Наконец-то ты явилась. На обед топаем в «Конфитюр», салаты лопать, сплетнями делиться. У меня столько новых идей появилось, и оценить некому. – Девушка обвела помещение рукой, словно кроме них там никого не было.
Яна улыбнулась.
– Может, что-нибудь и в моей жизни пригодится.
До конца рабочего дня Яна машинально выполняла несложную работу, не заботясь о накопившихся делах. Перекинулась парой слов со студентами и преподавателями, но больше молчала и ждала. Демьян так и не появился. Она несколько раз вздрагивала от телефонного звонка, надеясь, что это он, но сегодня мобильник был настроен только на разочарование.
Вернувшись домой, Яна бродила из комнаты в комнату, подолгу замирала у окна и беспрестанно терзала телефон. Руки так и тянулись набрать номер Демьяна и услышать знакомый голос, но воспоминания о его поведении в последний день поездки действовали лучше холодного душа. Не хотелось выглядеть навязчивой и бесцеремонной. Если бы он желал продолжить отношения, то наверняка сам бы позвонил ей.
Яна остановилась у зеркала и печально оглядела заживающие царапины на щеке. Карине пришлось солгать о падении в спортзале, остальные только брезгливо поглядывали, но вопросов не задавали. Она оглянулась на телефон, утонувший в пледе, и уверенно направилась к мобильнику. Отыскала номер Кеши и в ожидании соединения закусила губу.
Иннокентий ответил после третьего гудка. Его излишне бодрый голос вонзился в ухо, словно жало:
– Яночка? Как я рад вас слышать! Всё нормально?
Яна не стала тратить время на любезности и спросила прямо в лоб:
– Вы с Демьяном виделись? Что с ним?
Повисла неловкая пауза, заполненная шумным дыханием Иннокентия.
– Не уверен, если честно. Вчера, когда мы вернулись, он попросил меня побыть с ним. Но стоило мне заварить чай и включить телевизор, как он грубо приказал оставить его одного.
– Вы сейчас скажете, что ему нужно время, – невесело отозвалась Яна.
– Ну, сам Демьян бы так сказал. Просто события в известном вам городе несколько огорошили его и выбили из колеи. Пусть придёт в себя, а потом и сам позвонит вам. Я уверен в этом.
Яна упёрлась лбом в холодное стекло и оглядела улицу.
– Я что-то не уверена. Ну, не буду вас отвлекать. Пока.
Она первая повесила трубку.
Яна никак не могла найти себе место и боялась ложиться в кровать. Ещё в дороге её стало преследовать ощущение чужого взгляда. Неприятное и навязчивое, словно зарождающаяся болезнь. Она ещё не была готова к новым призрачным снам и необходимости бежать на помощь. Хотелось просто выспаться по-человечески и не брать на себя ответственность за чью-то жизнь.
Яна с содроганием вспомнила «походы» в потусторонний мир. Не хотелось верить, что она навещала ад с его проклятыми обитателями. Раньше она никогда не задумывалась: нужна ли её помощь на самом деле и кому она помогает? Она всегда стремилась перехитрить смерть и верила, что люди достойны этого.
Теперь она сомневалась в необходимости своего дара и его пользе.
Дотянув до трёх часов ночи, она всё-таки уснула на диване, при включённом телевизоре. Сначала проснулось тело, не отдохнувшее от короткого и напряжённого сна, затем мозг вспыхнул радостной мыслью, что этой ночью обошлось без гостей.
Приняв душ, Яна нехотя поплелась на работу в мрачном ожидании, что Демьян и сегодня не явится на занятия. Так и случилось. Безликий скучный день закончился на удивление неожиданно, словно Яна вынырнула из тягучего болота в действительность. Она сама не знала, почему так торопилась домой, ведь в квартире одиночество ощущалось острее, а ожидание звонка превращалось в пытку. Правда, в этот раз она едва успела захлопнуть дверь, как за её спиной раздалась трель звонка. Она с опаской и надеждой посмотрела в дверной глазок и повернула ключ в замочной скважине.
Стоя на пороге, Иннокентий неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках кожаные перчатки.
– Не хотел тревожить вас без предупреждения. Просто… – Он на несколько секунд замялся и более уверенно добавил: – Я был у Демьяна.
Яна закрыла дверь и изобразила гостеприимство:
– Проходите, я чайник поставлю.
Когда Кеша зашёл на кухню, она сосредоточенно нарезала лимон, её брови нахмурились, хотя она слегка улыбалась.
– Он не вышел на работу.
Кеша отодвинул табурет и сел на край сиденья, словно готовился уйти в любой момент.
– После нашей вчерашней беседы я пытался до него дозвониться. Он не брал трубку.
Яна подвинула к Кеше вазочку с конфетами и налила чай.
– Так вы дозвонились?
Иннокентий зашуршал фантиком от ириски, сосредоточенно глядя на хоровод чаинок в чашке.
– Нет. Я поехал к нему домой. Ему, похоже, самому нужен психолог. В квартире бардак жуткий, от него разит алкоголем и даже сигаретами.
Яна отхлебнула слишком большой глоток горячего чая и закашлялась.
– Это он так стресс снимает, что ли?
Кеша потупился, кончики его ушей заалели.
– Простите меня, Яна, за самодеятельность, но я не мог не спросить у Демьяна о вас.
Яна нахмурилась, но вместо того, чтобы разозлиться, полюбопытствовала:
– Что он сказал?
– Сразу хочу заметить: ему в таком состоянии не стоит верить, он сам не понимает, что говорит.
– Что он сказал? – настойчиво повторила Яна.
– Он сказал: «Что бы между нами ни было – это в прошлом. Не хочу иметь с ней ничего общего и видеть ее впредь не желаю», – закончив цитату, Кеша мучительно покраснел и отвернулся.
Яна не шелохнулась, даже взгляд остался равнодушным, только пальцы, будто помимо её воли, разорвали салфетку в мелкие клочья.
– Между нами ничего и не было. В прошлом нечего оставлять, – почти прошептала она и неожиданно взорвалась: – Пусть катится ко всем чертям!
Кеша поспешно поднялся и отступил к двери.
– Я пойду. Всего доброго, Яночка! – Он обулся, накинул пальто и уже из коридора выкрикнул: – До свидания!
Яна не вставала несколько минут, рвала салфетки и безразлично наблюдала за увеличивающейся кучкой белых обрывков. Неожиданно резко вскочила и разметала по столу бумажные клочья, сбросила на пол сахарницу и разбила вазочку с засохшим букетом, который ей принес Демьян.
Устроив на кухне кавардак, вбежала в комнату, достала спортивную сумку и принялась небрежно запихивать в неё вещи. Застегивая молнию, Яна замерла, ощутив чужой взгляд, скользящий по затылку, спустя секунду послышался тихий неразборчивый шепот. Она оглянулась и осмотрела комнату. Шторы не колыхались от призрачного сквозняка, и в зеркале никто не отражался, но почему-то стало неуютно и зябко, будто она находилась под прицелом скрытой видеокамеры.
Остаток дня Яна провела в спортзале, изнуряя себя физическими нагрузками, поэтому, вернувшись домой, заснула быстро и крепко, словно впала в спячку.
16 глава. Демьян
К концу недели Яна немного ожила и даже перекинулась парой фраз с коллегами. Она без просьб и приказов задерживалась на работе и исправно печатала всё, что ей подсовывали, даже просила добавки. Домой не торопилась, поэтому охотно ужинала в кафе вместе с Кариной под её неугомонный щебет. Та не замолкала ни на минуту, суетилась, вскакивала с места и вела себя ещё более странно, чем обычно. Не будь Яна настолько погружена в собственные мысли, она обязательно обратила бы внимание на неадекватность подруги.
В пятницу на одной из таких посиделок Карина предложила встретиться на выходных и посетить торговый центр, где ожидались грандиозные скидки.
Субботним утром Яна долго лежала в кровати, уставившись в потолок, потом так же долго принимала душ и завтракала. Она никак не могла выбраться из состояния апатии и безысходности и тонула в собственных гнетущих эмоциях, захлебываясь жалостью к себе. После обеда она неожиданно спохватилась и набрала номер Карины. Телефон долго не отвечал, но Яна настойчиво повторяла попытки, чувствуя себя неловко. Наконец с третьего раза трубка ответила голосом подруги:
– Алло! Чего трезвонишь?
Яна не обратила внимания на недовольный тон Карины и сразу же принялась извиняться:
– Прости, я забыла о нашем походе по магазинам. Из головы совсем вылетело.
Какое-то время телефон молчал, и Яна даже подумала, что их разъединили, но Карина громко всхлипнула и, словно сдерживая рыдания, быстро выпалила:
– Мы на воскресенье договаривались, ты меня вообще не слушала, что ли?
Яна пропустила саму фразу мимо ушей, сосредоточившись на дрожащем голосе подруги:
– С тобой всё нормально?
Карина неожиданно рассмеялась:
– Прекрасно! Со мной всегда всё лучше всех. А ты, кстати, знала, что у нас теперь перед абортом нужно выслушать часовой монолог батюшки?
– Батюшки? – эхом повторила Яна.
– Это чтобы ты знала, вдруг Демьян и тебе ребёночка сделает.
Яна затрясла головой, отгоняя колючие слова.
– Какого ребёночка, у нас ничего не было! – Она на мгновенье остановилась и пораженно воскликнула: – Ты беременна от Демьяна?!
– Была беременна. Два часа назад. Радуйся, теперь он полностью твой.
Пальцы Яны побелели на трубке, она без сил опустилась прямо на пол.
– Демьян знает?
Теперь Карина плакала не сдерживаясь.
– Знает. Я ему позвонила позавчера и всё рассказала. Не представляю, на что я рассчитывала… Просто это моя первая беременность. Я не надеялась, что он женится на мне… Ну хотя бы не бросит ребёнка и, может, поддержит немного…
Яна хотела уже сказать, что, конечно, поддержит, но вспомнила, что о беременности Карины теперь можно говорить только в прошедшем времени.
– Он знает, что ты сделала аборт? – Она с трудом произнесла последнее слово.
– Яна, ты глухая или тупая? Он сам меня на аборт отправил, сказал, что ему не нужен мой выродок, денег обещал дать, но я в обычной больнице сделала бесплатно.
– Он не мог так сказать, – категорично заявила Яна.
– Мог.
– Не мог, – упорствовала Яна.
Трубка запищала, оповещая об окончании вызова. Яна таращилась на телефон, словно никак не могла понять, что это за вещь и для чего предназначена.
Лёгкий ветерок коснулся плеча, Яна зябко поёжилась и запахнула халат. Около уха, словно эхо, прозвучали её собственные слова, произнесённые безликим голосом: «Не мог». Яна вскочила и завертелась на месте, пытаясь обнаружить источник звука. Впервые к неприятным ощущениям чужого присутствия добавились слуховые галлюцинации.
В голове кадрами из фильмов прокручивался разговор с Кариной. Только сейчас Яна поняла, что беременности предшествовали вполне понятные отношения, о которых она не догадывалась и о которых совсем не хотелось думать. Ревность пересилила жалость к Карине и породила ещё одну вспышку ярости. Яна швырнула телефон о стену, немного подумав, туда же отправила керамических осликов и батарею вазочек с подоконника. Остановилась она только тогда, когда порезала руку об осколок и увидела капли крови на цветных обломках.
Яна замерла, словно со стороны увидев своё бешенство. Взяв веник и совок, она собрала мусор, пропылесосила ковер и только потом перевязала руку.
Кресло привычно приняло её в объятия, и Яна наконец разревелась. Она и не заметила, как задремала. Плавно соскользнула в сон и поплыла, словно на облаке, в мир сумбурных красок и вращающихся реальностей. Когда картинка приобрела четкие очертания, Яна увидела просторный зал театра с золочёной отделкой и огромной люстрой под потолком. Яна стояла на балконе и глядела вниз, на оркестр. Руки музыкантов двигались, рот солиста округлялся, но ни один звук не долетал до нее, словно её окружала невидимая стеклянная стена. Все кресла в зале пустовали.
Яна перевела взгляд со сцены на кресло рядом с собой и не удивилась, обнаружив, что оно занято призраком. Как только гость оформился в человеческий силуэт, он резко поднялся и приблизился к Яне.
– Помоги Демьяну.
– Глеб? – подозрительно прищурилась Яна, всматриваясь в знакомые черты.
– Я уже просил тебя о помощи. Теперь я не знаю, сможешь ли ты его вернуть.
– Откуда вернуть? – недоверчиво переспросила Яна.
Призрак неопределённо взмахнул рукой.
– Его нет в вашем мире, в этом тоже нет. Он застрял где-то посередине.
Яна открыла рот, готовясь задать следующий вопрос, и застыла, обдумывая слова.
Глеб, видя нерешительность собеседницы, поторопил ее:
– Спаси его. Родители не переживут ещё одну трагедию.
Студёный ветер коснулся кожи Яны и легко сдул призрачного гостя, словно песочный силуэт. Она закрыла глаза, ожидая, когда её вытолкнет в мир живых, и, ощутив рывок, сразу же привстала в кресле. В голове заклинанием вертелись три слова: «Он не мог».
Яна бросилась на кухню. Раскопав в мусоре детали телефона и сим-карту, она кое-как соединила всё и включила мобильник. Экран немного погодя засветился, искажая трещиной изображение горного пейзажа. Яна пролистала список вызовов и нашла номер Иннокентия. Когда она подносила трубку к уху, её руки тряслись.
– Алло.
– Кеша, – пропищала Яна и закашлялась, пытаясь вернуть голосу нормальный звук, – это не Демьян.
– Я вас не понимаю, – осторожно начал он, опасаясь за душевное здоровье Яны.
– В теле Демьяна чужая душа. Не спрашивайте, как это возможно, я сама с таким впервые столкнулась. Но это не он.
Повисла долгая напряжённая пауза, Яна устала ждать реакции Кеши и поторопила его:
– Я должна его вернуть. Поможете?
Трубка наконец ожила и выдохнула один вопрос:
– Кто же в теле Демьяна?
Яна задумалась.
– Скорее всего, отец Анастасии Павловны, а может, и мать. Я думала, они хотели получить моё тело, но, видимо, их интересовала не только я. Нужно усыпить Демьяна и меня.
– Я перезвоню вам.
Яна бросила мобильник и снова принялась бродить по комнате. Прошёл почти час, прежде чем тишину нарушил звук дверного звонка. Яна кинулась в коридор и впустила в квартиру взволнованного Иннокентия. Он не стал ходить вокруг да около и сразу приступил к делу.
– Я был в своей клинике, взял препарат для наркоза. Вряд ли мы сможем вколоть что-нибудь Демьяну. Он сильнее и меня, и вас, только исколем ему все руки. Можно попробовать хлороформ, а для вас – инъекцию.
Яна молча кивнула, натягивая сапоги. Начав надевать куртку, она резко остановилась и прямо в обуви вернулась на кухню за пистолетом.
– Теперь поехали.
В дороге оба напряжённо молчали, готовясь к предстоящему нападению на Демьяна, точнее – на его тело. Кеша несколько раз переспрашивал, уверена ли Яна в своём предположении, но где-то внутри уже давно поверил её словам. Ему самому проще было смириться с чужой душой в теле друга, чем принять Демьяна таким странным, равнодушным и незнакомым.
У подъезда они обсудили план действий ещё раз. Кеша брал на себя роль отвлекающего, а Яне предстояло усыпить Демьяна хлороформом. Не особенно продуманный и умный план, с расчётом на внезапность.
Яна сжала в руках пузырёк и уверенно направилась к лестнице. Кеша печально поплёлся следом, горько вздыхая и еле слышно молясь. Остановившись рядом с дверью, Яна прижалась спиной к стене и достала платок. Хорошенько намочив его, она кивнула Иннокентию. Когда он судорожно вдавливал кнопку звонка, его рука тряслась.
Дверь открылась почти сразу, напугав Кешу так, что он отпрыгнул назад. В проёме показался лохматый сутулый силуэт, балансирующий на одной ноге.
– Опять ты. Чего ещё надо?
Иннокентий пристально всматривался в знакомое лицо и никак не мог уловить в нём сходство с лучшим другом: голубые прозрачные глаза казались по-настоящему злыми.
– Я у тебя часы забыл, – придумал гость нелепое объяснение визита и подался вперёд, чтобы пройти в квартиру.
Демьян преградил путь рукой.
– Где?
Кеша растерялся и пролепетал еле слышно:
– Может, в кресле. Давай я сам посмотрю, тебе с такой ногой и так ходить тяжело. – Он ловко поднырнул под рукой Демьяна и бесцеремонно прямо в обуви направился в гостиную.
Демьян развернулся, продолжая держаться за стену. Яна сначала выглянула из-за двери и, убедившись, что он не видит её, прыгнула прямо ему на спину. Одной рукой она обхватила его шею, другую плотно прижала к лицу, накрывая рот и нос дурнопахнущим платком. Демьян зашатался и, потеряв равновесие, повалился вперёд. Он успел подставить руки, оттолкнулся ими от пола и резко перевернулся. Теперь Яна оказалась на спине. От удара о твёрдый пол у неё вышибло дыхание и потемнело в глазах, но руки она не разжала. Ногами она обхватила его, изо всех сил прижимая его локти к торсу и мешая вырваться.
Демьян выгибался и молотил ногами по воздуху, но из цепких объятий Яны выбраться не смог. Как раз в тот момент, когда она почувствовала, что бёдра немеют, он обмяк, ноги выпрямились. Для верности Яна ещё немного подержала платок и ослабила хватку. Тело придавило её, словно бревно, и она извивалась, пытаясь выбраться из-под него. Кеша, наблюдавший за нападением из гостиной, наконец скинул с себя оцепенение и пришёл на помощь.
– На это было жутко смотреть.
Яна привстала на коленях и, не поднимая головы, коротко проинструктировала:
– Свяжите его, я в комнату.
Пока Кеша неумело связывал руки Демьяна шарфом и скотчем, Яна направилась в гостиную и передвинула кресло так, чтобы оно оказалось напротив зеркального шкафа. Нервно взбила диванную подушку и позвала:
– Несите уже свою инъекцию.
Кеша отбросил в сторону скотч и ножницы и приблизился к ней. Яна закатала рукав и перетянула руку. Иннокентий вынул заправленный шприц и снял с иголки колпачок, аккуратно выпустил воздух и присел на корточки около кресла.
