Станислав Миллер
Обреченный защищать
Часть 5. Право на смерть
Глава 42
Вокруг царил оживленный гвалт и было много ослепительно яркого света. Первым, что я увидел, были ноги. Десятки ног, обутых в кеды, кроссовки, тяжелые ботинки и легкие туфли. Некоторые замедляли ход, другие ускорялись, но никто не останавливался. Чуть позже я осознал, что скрючился на боку на грязном, побитом асфальте посреди тротуара.
Откуда-то сверху послышался женский голос, но смысл слов ускользал от моего понимания. Будто бы ангел пел на незнакомом языке. Потом я ощутил мощный толчок в бок, и тот же самый голос добавил:
– Да очнись ты уже! Что, совсем жизнь плохая стала? Алкоголь – это хреновое решение проблем. Говорю тебе это как профессионалка.
Я перевернулся на спину и узрел склонившееся надо мной женское лицо. Даже суровое выражение не делало его менее привлекательным. Лиза. Девушка-из-Бара. Что она здесь делает?
– Что ты здесь делаешь? – заплетающимся языком произнес я.
– Пытаюсь поднять тебя с земли. А ты как думал? – притворно удивилась она.
Проходящий мимо пожилой мужчина скривился, глядя на меня. «Алкаш», – презрительно произнес он и плюнул на тротуар. Многие из прохожих, судя по всему, разделяли его мнение.
– Давай-ка убираться отсюда, – протянула мне руку Лиза.
Я схватился за нее, поднялся и, наконец, оказался на своих двоих. Мой правый бок ныл, будто всю ночь отработал в качестве боксерской груши для местных спортсменов. Во рту пересохло, зубы покрылись мерзким, рыхлым налетом.
Улица, на которой мы находились, была мне хорошо знакома. До съемной квартиры отсюда было не больше пяти минут неспешной прогулки. Но это означало, что… Я уставился в сторону, где маячила крыша моего дома.
– Как такое возможно? – вырвалось у меня.
Выходило так, что пока я находился в Чреве, пораженное порчей тело открыло дверь, спустилось по лестнице, миновало дворы и оказалось на оживленной четырехполосной дороге. Затем пересекло ее (я представил, как пробегаю перед несущимися автомобилями), и дошло по тротуару до того самого места, где Лиза меня обнаружила. Я мог погибнуть несколько раз, но, к счастью, так и не успел сделать последний шаг в бездну.
– Пойдем же, давай, – тянула меня за руку Лиза. – Насколько я помню, твоя квартира находится не так далеко.
Я плелся за ней как послушный пес. Прохожие продолжали бросать на нас косые взгляды. «Если бы я был раздет, вы бы разбежались в ужасе, увидев черноту и щупальца, торчащие из тела», – подумалось мне. Хорошо, что я лег подремать, не сняв пиджак и брюки. Иногда лень случается к лучшему.
В животе громко заурчало. Неудивительно: по ощущениям было похоже, будто последний раз я принимал пищу пару дней назад, но так, разумеется, быть не могло. Или могло? Я достал смартфон и с изумлением обнаружил, что наступило уже двадцать третье сентября. Не знаю, сколько времени прошло в Чреве, но в реальном мире мой сон длился почти девятнадцать часов. Судя по уведомлениям, будильник честно пытался разбудить меня несколько раз, только я его не слышал.
– О, совсем забыла, – сказала Лиза, когда мы почти подошли к дому.
Она протянула мой кожаный бумажник. Тот самый, который пропал после нашей первой встречи.
– Можешь не проверять, – добавила она. – Все деньги на месте.
– Не понимаю, – растерянно произнес я. – Зачем ты его взяла? Я списал все на кражу, но теперь вижу, что ошибался.
– Да я просто хотела привлечь твое внимание! – слегка улыбнулась Лиза. – В баре ты был само обаяние, а под утро превратился не пойми во что! Выгонял из квартиры без всяких там «я перезвоню» или «давай увидимся еще», и мне стало до чертиков обидно. Ты поступил некрасиво со мной, я решила ответить тем же. Вот и взяла бумажник со злости. Думала, что ты позвонишь хотя бы из-за этого, завяжется разговор и к чему-нибудь приведет… Но ты вообще не отреагировал. Просто жесть какая-то. Потом уже до меня дошло, что я по своей тупости тебя обворовала.
– Как адвокат советую тебе не привлекать внимание мужчин таким способом, – заметил я. – Что касается того дня… Я и в самом деле повел себя неправильно. Слишком много всего навалилось, хотя это меня не извиняет. Мне стоило позвонить тебе, прости.
– Проехали. Надеюсь, ты не из-за этого вошел в роль завалящего алкаша?
– Я вообще не пил, ни глотка, хотя в это трудно поверить, глядя на мою измызганную одежду и опухшее лицо. Причина совсем в другом. В том самом пятне на коже, которое ты обнаружила.
Когда мы поднялись в квартиру, Лиза повернулась ко мне и с железным тоном, не терпящим возражений, сказала:
– Рассказывай, что с тобой происходит. И не вздумай ничего утаивать.
И я рассказал. Рассказал все, начиная от своего безобразного отношения к делу Кургина и заканчивая тем, как оказался в одном шаге от вынужденного самоубийства. Поначалу Лиза слушала меня с видимым недоверием, но стоило мне снять водолазку и показать изуродованную порчей кожу, как ее отношение в корне изменилось.
Она отпрянула назад и закрыла рот руками. Так и провела в этой позе все время, пока длилась моя история, лишь изредка качая головой. И все же, когда рассказ подошел к концу, в ее глазах больше не было страха. По крайней мере, я видел лишь понимание и сожаление.
Не буду врать, мне стало гораздо легче. До этого момента я мог выговориться только своей дочери, но не делал этого, поскольку лишний стресс мог плохо повлиять на будущего ребенка. Теперь же мне удалось поделиться проблемами с другим человеком.
– Черт возьми, а я еще обижалась, что ты не перезвонил, – покачала головой Лиза. – Даже не представляю, что ты будешь делать дальше.
– Искать настоящего убийцу. Я собирался заглянуть в «3D Faces» и расспросить продавца. Если он вспомнит одного из своих клиентов, то у меня получится доказать, что Кургин не убивал свою мать.
– Тогда хватит попусту терять время. Поехали, я тебя отвезу.
– Разве у тебя есть машина?
– Лучше. У меня есть мотоцикл, забыл? – Лиза потрясла брелоком с ключами. – С моим зверем ни одна тачка не сравнится.
Глава 43
Внутри «3D Faces» стены были выкрашены темно-красным. На крючках стройными рядами висели маски, такие реалистичные, что казались похожими на скальпированные сморщенные лица. Парочка подростков делала селфи на их фоне, периодически разражаясь взрывами смеха. Может быть, они находили убранство магазина прикольным, но я испытывал только жгучее желание убраться отсюда как можно скорее.
– Обалдеть. Если мы пробудем здесь слишком долго, можешь вызывать за мной психбригаду, – протянула Лиза, рассматривая одну маску за другой. – Они как будто смотрят прямо мне в душу. Это при том, что глаз у них нет – смотреть нечем.
– А по ночам они разговаривают, – раздался веселый голос продавца. – Обычно сюда заходят подготовленные клиенты, но вы не из таких, верно?
К нам подошел высокий лысеющий мужчина лет сорока. Его лоб был покрыт множеством морщин, на щеках и подбородке выступила трехдневная щетина. Мужчина был мало похож на сотрудника подобных заведений, хотя вел себя уверенно и явно стоял за прилавком не первый день.
– Если вы объясните, для чего именно вам нужна маска, я смогу подсказать хороший вариант, – добавил продавец.
Я хотел было ответить, но Лиза меня опередила:
– Пытаемся разнообразить нашу сексуальную жизнь. Как думаете, моему мужу подойдет такое лицо?
Она указала в сторону маски седого старика, чья кожа топорщилась уродливыми бородавками. Продавец вытаращился на Лизу, затем громко расхохотался.
– Такого я еще не слышал! – выдавил он сквозь смех.
Только тогда я обратил внимание, что его губы почти не двигались. Да и глаза были посажены слишком глубоко. Стало понятно, почему получался такой разительный контраст между его речью и внешним видом.
– На самом деле вы тоже выглядите несколько иначе, – мягко заметил я.
– Это верно, – с готовностью согласился продавец. – Люблю удивлять клиентов время от времени. В моем бизнесе без этого дела никак.
Он не без труда стянул с себя маску. Под ней оказалось спрятано лицо молодого мужчины с массивным, волевым подбородком и широкими скулами.
– Разрешите представиться, – мужчина улыбнулся и протянул руку. – Владимир Корсаков. Владелец этого чудесного магазина.
– Адвокат Островский, – я пожал ему руку. Хватка была крепкой, уверенной. – Наверное, я вас разочарую, но мы пришли сюда не как простые клиенты.
– Я догадался. До того как запустить этот стартап, мне пришлось отработать в торговле несколько лет. После такой школы жизни с легкостью различаешь, кто пришел за покупками, кто – просто поглазеть, а от кого стоит ожидать проблем, – Корсаков бросил короткий взгляд на Лизу, затем вновь посмотрел на меня. – Не сочтите за неуважение, но вы точно относитесь к последней категории.
– Верно. Один из моих клиентов ошибочно обвиняется в совершении убийства. Так вышло, что настоящий преступник подставил его с помощью очень реалистичной маски. Весьма похожей на те, что висят на стенах вашего магазина. Вы ведь знаете, что в Екатеринбурге других подобных заведений нет?
– Разумеется. Но если вы хотите меня в чем-то обвинить, то должны понимать, что магазин не может нести ответственность за поступки клиентов. Кухонные ножи продают для нарезания еды, но, если кто-то вонзит нож в человека, разве в этом будет виноват продавец?
– Вы правильно рассуждаете, – заверил я. – Но все меняется, если речь идет о соучастии. Обычно пособники получают чуть меньший срок, но десять лет колонии вместо восемнадцати особой погоды не сделают.
– М-да, теперь вы утверждаете, что я стал чьим-то пособником, – нахмурился Корсаков. – Знаете что? Мне скрывать нечего. Я полностью чист, даже налоги уплачены до самой копейки. И уж тем более не стал бы участвовать в убийстве совершенно незнакомого мне человека!
– Марк, ты слишком на него давишь, – с обезоруживающей улыбкой встряла Лиза. – Убийца мог купить маску и ничего не рассказать о своих намерениях. Если он так подставил магазин, то Владимир и сам будет рад помочь в его поимке.
– Послушайте свою девушку, она говорит правильные вещи, – кивнул Корсаков. – Я предприниматель, а не убийца.
Лиза сориентировалась в ситуации и сходу взяла на себя роль «хорошего полицейского». Девушка-из-Бара продолжала меня удивлять.
– Может быть, вашей вины действительно нет. В таком случае вы не откажетесь помочь опознать вашего клиента? – настаивал я. – Возможно, его мог видеть один из продавцов или вы лично.
– Когда было совершено преступление, о котором идет речь?
– Примерно полгода назад. В мае.
– Тогда я работал один, – задумался Корсаков. – В марте ко мне устроилась на подработку студентка, но не продержалась и пары месяцев. Пришлось мне пахать за двоих. Но полгода – это довольно давно… Сомневаюсь, что вспомню лицо покупателя. Их все-таки немало захаживает.
– У меня на телефоне есть несколько фотографий. Взгляните.
Я показал ему фотографию Тамары Котловой, сиделки. Едва взглянув на нее, Корсаков отрицательно помотал головой. Следующим было изображение Виктора Негодина, работника клининговой компании и по совместительству вора-домушника. Реакция Корсакова была такой же. Фотография Андрея Лавренко, соседа убитой, тоже не привлекла его внимания.
На лице Валерия Котлова, мужа сиделки, взгляд Корсакова задержался чуть дольше. Он почесал затылок и – в этот момент мое сердце дрогнуло – произнес:
– Нет. Его я тоже не припоминаю.
Я выругался. В отчаянии включил последнее изображение – Демьяна Кургина, и тогда Корсаков оживился. Морщины на лбу разгладились, с губ слетел короткий смешок.
– Вот этого я узнаю! Тут уже ошибиться сложно.
– Не может быть! Хотите сказать, что именно этот человек покупал маску? – уточнил я.
– Нет, совсем наоборот. Заказ был на изготовление маски с его лицом! Обычно покупатели берут готовую продукцию, а индивидуальные заказы случаются редко, поэтому хорошо западают в память. А тут еще такая специфическая внешность! Худощавый, с глубоко посаженными глазами. Немного напоминает Кощея Бессмертного, не находите?
– Вы помните, кто именно делал заказ? – в отчаянии повысил голос я.
– Маски я запоминаю хорошо, а вот людей – нет, – сказал Корсаков. – Да и видеозаписи с того периода уже удалены. Они хранятся три месяца, а тут прошло полгода. Что уж поделать?
– Вы даже не помните, мужчина это был или женщина? – подала голос Лиза.
– Не помню. Скорее всего, мужчина. Женщины покупают у меня редко. Боюсь, ничем больше не могу вам помочь. Хотя… – Корсаков прищурился. – Подождите, подождите минутку.
Он скрылся в подсобном помещении и через мгновение появился вновь. В его руке болталось «лицо» Кургина.
– Та самая маска? – спросил я, хотя и так знал ответ.
– Не совсем. Эта была моя первая версия, которая вышла не очень удачной: я чуть напутал с составом, поэтому глаза и губы на краях подтекли, получились неровными. Пришлось делать вторую, а эта осталась у меня. Можете забрать ее себе. Вдруг пригодится?
– Спасибо.
Я взял маску. По ощущениям было похоже на то, что в руках у меня находилась живая и холодная медуза, которая трепыхалась, пытаясь вырваться на свободу. Я поспешно сунул маску в карман, попрощался с Корсаковым и направился к выходу.
Щупальца на моем теле оживились. Они словно узнали лицо Кургина и потянулись навстречу своему хозяину.
«Тянитесь, тянитесь, – подумал я. – Скоро все закончится. И для вас, и для меня».
Глава 44
– Наш маленький визит в магазин тебе помог? – спросила Лиза, когда мы вернулись в квартиру.
– Скорее да, чем нет. Теперь я точно знаю, что убийца заказывал маску именно там. Более того, образец есть у меня на руках. Возможно, я смогу использовать его на процессе, только стоит все хорошенько обдумать.
– Когда заседание?
– В эту пятницу. Осталось всего четыре дня.
– Как ты собираешься протянуть до конца недели? – всплеснула руками Лиза. – Сегодня утром ты уже был на грани. Сам говорил, что во сне тебе оставалось пройти всего два шага…
– Поэтому сегодня я спать не собираюсь. А завтра… – я опустил взгляд. – Завтра у меня назначено еще одно заседание, перед которым я хочу попросить моего подзащитного взять порчу на себя.
– Все-таки решился, да? Забрать жизнь другого человека… Не представляю, что бы я делала на твоем месте, – произнесла Лиза. После недолгой паузы она спросила: – А кто он такой?
– Убийца, вор и рецидивист, которому светит пожизненный срок. Если бы у нас применяли смертную казнь, он бы ее получил, будь уверена. Меня это не оправдывает, но пусть лучше порча достанется тому, кто заслужил смерть, чем случайному встречному.
Сколько раз я оправдывался перед собой с помощью этих аргументов? И все равно оставался уверенным в том, что поступаю неправильно, отвратительно. Как убийца.
– Для некоторых смертная казнь – единственное справедливое наказание. Пусть даже таким путем, – Лиза сняла с себя кожанку, повесила на крючок и медленно, по-хозяйски прошла в комнату. Будто жила здесь уже пару лет, не меньше.
– Похоже, ты решила остаться у меня? – спросил я.
– У тебя довольно плохо получается проводить время без сна. Даже будильник не спасает, – она повернулась лицом ко мне, в глазах мелькнула искорка лукавства. – Я останусь на ночь и прослежу, чтобы ты не уснул.
– И как же ты собираешься это сделать? У тебя есть какие-то особенные методы? – я и не думал флиртовать, но игривые интонации все же промелькнули в моем голосе против воли. Некоторых мужчин не меняет ни возраст, ни смертельная порча. На мгновение я даже забыл о том, что почти все мое тело покрыто чернотой и мелкими, но назойливыми отростками.
– А ты как думал? – Лиза подошла ко мне почти вплотную. Ее чувственные, чуть приоткрытые губы звали к себе, в воздухе кружил волнующий аромат духов.
Я наклонил голову для поцелуя, но вместо этого получил мощный шлепок по щеке, от которого едва не пошатнулся. Лиза отступила назад с удовлетворенным видом.
– Как тебе такой метод? – насмешливо спросила она. – Ух, мечтала сделать это с того момента, как ты выставил меня из квартиры.
– Немного радикально, – я потер щеку. Она пылала огнем, в левом ухе слышался звон.
– Зато эффективно, – заявила Лиза, но я заметил, что выражение ее лица смягчилось. – Ладно, давай лучше приготовлю нам что-нибудь поесть. У меня отлично получается карбонара, и если у тебя найдутся подходящие продукты…
Она скрылась на кухне, поэтому окончание фразы было не разобрать. Однако возражений у меня не было. Во многом Лиза оказалась права: я боялся, что не переживу эту ночь в одиночестве. Стоило сомкнуть глаза хотя бы на минуту – последний шаг в бездну будет сделан.
Мы поужинали свежеприготовленной пастой, обсудив разные мелочи жизни (как оказалось, Лиза была в восторге от нового ужастика под названием «Солнцестояние», а вот мне фильм не понравился), будто и не было двухнедельного разрыва с нашей последней встречи. Будто и не было порчи, медленно убивающей меня.
– Почему ты решил стать адвокатом? – неожиданно спросила Лиза, сидя в кресле напротив меня, со стаканом воды в руке.
– Не думай, что я с детства мечтал защищать всех подряд и добиваться справедливости везде, где только возможно. Нет, это пришло позднее, гораздо позднее, когда я взглянул в глаза своему первому подзащитному. Тогда и появилось осознание значимости своей профессии, – поделился я. – А вообще, одно время меня больше привлекала работа в милиции. Я даже проходил практику в одном из отделений, после чего мое мнение изменилось в корне. Это был девяносто пятый или шестой год: милиционеров ни во что не ставили, они ходили полуголодные и ошалевшие от нагрузки и разгула преступности. Я такой жизни не хотел.
– Представляю себе, – кивнула Лиза. – Хорошо, что сейчас совсем не так.
– А тебя как потянуло на юриспруденцию? Тогда в баре ты мне так и не рассказала.
– Это не слишком красивая история, – она потупила взгляд.
– Ничего, – заверил я. – Зато это твоя история. И вряд ли она может быть хуже того, что происходит со мной сейчас.
Лиза повертела стакан в руке, уставившись на воду, будто на нечто диковинное. Сделала глоток. Ее рука дрожала.
– Ладно, расскажу, – тихо произнесла Лиза. – Но я тебя предупреждала.
Глава 45
Жизнь четырнадцатилетней Лизы не сильно отличалась от жизни сверстников: каждый день она посещала школу, затем делала уроки или проводила время с подругами. Иногда родители брали ее с собой в кино или кафе. По средам и пятницам Лиза занималась танцами в одном из местных домов культуры. В пятницу все и произошло.
Солнце уже скрылось за горизонтом, хотя на улице было не так уж темно благодаря свежевыпавшему снегу, отражающему свет фонарей и луны. Лиза стояла на автобусной остановке, потирая озябшие руки. Жалела о том, что оделась красиво, но легко: выбрала самые моднючие джинсы, тонкую куртку и, конечно, не стала надевать шапку, чтобы не портить прическу. Злиться было не на кого, кроме себя.
«Как приеду домой, сразу попрошу у мамы купить мне шубу», – подумала Лиза, глядя на электронное табло. До прибытия ближайшего автобуса оставалось еще четырнадцать минут. – Буду ходить как старушенция, зато тепло. Ох, сейчас бы горячего чаю».
Возле остановки притормозила серая «Гранта», на миг ослепив Лизу светом фар. Переднее боковое стекло опустилось, из салона выглянул молодой парень, лицо которого показалось Лизе знакомым. Спустя мгновение она вспомнила, что он жил в соседнем подъезде. Пару раз им приходилось сталкиваться во дворе дома, но дальше слов приветствия дело не заходило.
– Привет! – крикнул парень, улыбаясь. – Поехали, подкину тебя до дома.
– Скоро уже автобус подъедет, – покачала головой Лиза.
Домчаться домой в теплой машине было соблазнительным предложением. К тому же парень был довольно симпатичным (в чем Лиза никому и никогда не собиралась признаваться), да и опасным не выглядел. Он был старше на три или четыре года, но это даже неплохо, учитывая то, какими умственно отсталыми казались Лизе ее одноклассники. Все, что они обсуждали, сводилось к компьютерным играм и смешным видеороликам. Мама однажды сказала по секрету, что мозги у парней развиваются медленнее, в чем Лиза убеждалась уже не раз.
Парень, сидящий в «Гранте», явно перерос тупые видосики и казался неплохим. И все-таки Лизе хватало самоуважения не кидаться к машине по первому же зову. Нет уж, она не такая.
– Я все равно еду к тому же дому, – настаивал парень. – Неужели лучше замерзнуть на остановке?
– А кто сказал, что я замерзла?
– И говорить не надо. У тебя, вон, коленки дрожат и уши красные, – он открыл дверь машины. – Не бойся, обещаю громко музыку не включать. Если не попросишь, конечно.
Бросив еще один взгляд на электронное табло (до прибытия автобуса по-прежнему оставалось четырнадцать минут, что явно указывало на поломку одного из двух: табло или автобуса), Лиза прошла к машине и аккуратно, обозначая границы, села на край сиденья.
В салоне пахло куревом, на полу и приборной панели были разбросаны пустые упаковки от сигарет и чипсов. На стеклах и ручках дверей виднелись грязные следы пальцев. Судя по всему, этот парень не слишком отличался чистоплотностью. Лиза успела пожалеть, что села в «Гранту», хотя попыталась обнадежить себя тем, что до дома было ехать всего ничего.
– Забавно, но я не помню, как тебя зовут, – призналась она, когда машина двинулась с места.
– Эдик, – представился парень. – А ты – Лиза, да? Я слышал, так тебя звали подружки во дворе. Как ты здесь очутилась, Лиза?
Удерживая руль одной рукой, Эдик взял с приборной панели пластиковую бутылку, полную мутноватой жидкости, открутил крышку и сделал пару глотков. Поморщился, встряхнул головой, напомнив этим движением мокрого пса, затем выжидательно взглянул на Лизу.
– Ходила на занятия в школу танцев. Мы поздновато заканчиваем, но по-другому из-за уроков никак.
– Че за танцы? – резковато спросил Эдик.
– Аргентинское танго, – Лиза почувствовала необъяснимое смущение, будто рассказывала о чем-то постыдном. – На самом деле, это не так уж интересно…
– Если это не так уж интересно, зачем ты туда ходишь, Лиза?
Она не нашлась с ответом. И вообще, пятиминутного знакомства было недостаточно, чтобы у Эдика появилось право критиковать ее танцы. Ощутив прилив обиды, Лиза молча уставилась в окно, наблюдая за проплывающими мимо автомобилями и домами. Она уже давно не была в этих местах, поэтому удивилась красивым новостройкам, возникшим на месте старых деревянных домов.
Отхлебнув еще немного из бутылки, Эдик принялся мычать мотив какой-то дурацкой песни. Получалось у него плохо, но Лиза не рискнула сделать замечание. Она вдруг поняла, почему так давно не была в этом районе.
– Мы как-то странно едем, – заметила Лиза. – Наш дом ведь в другой стороне. Или это объезд?
– Да ты не парься, Лиза. Я знаю, что делаю, – Эдик почесал подбородок. Ногти у него были черными от грязи. – Просто выбрал маршрут подлиннее, чтобы можно было поболтать. Ты не против поболтать, Лиза?
Он все время звал ее по имени, как заведенный. Лизе захотелось крикнуть, чтобы он перестал, но она решила, что это глупо. В конце концов, имя-то действительно принадлежало ей. Гораздо больше ее волновали объездная дорога, пролегающая через чужой район, и навязчивое желание Эдика поболтать.
– Так значит танцы, да? Я двигаюсь, как отожранный медведь, но вообще-то быстро учусь. Если ты покажешь мне пару движений, может, что-то у меня и получится. Что скажешь?
– А? – переспросила Лиза, отрываясь от созерцания незнакомых мест за окном. Отсюда было слишком далеко, чтобы разглядеть таблички с названием улиц, но что-то ей подсказывало, что она движется в противоположном направлении от дома. Лизе стало не по себе.
– Покажешь мне пару движений?
Эдик уставился на нее, не обращая внимания на дорогу и сигналы встречных машин; «Гранта» виляла из стороны в сторону, чудом избегая столкновения. Зрачки Эдика были мутными и неестественно широкими. Настолько широкими, что радужной оболочки было почти не видно.
– Ну не в машине же? – попыталась перевести все в шутку Лиза. – Подожди, когда до дома доедем.
– А почему не здесь? Давай, покажи мне танец. Чему тебя учили в этом дурацком кружке?
На этом терпение Лизы иссякло.
– Останови здесь, пожалуйста. Отсюда я без проблем доберусь на автобусе.
Незнакомая часть города ее больше не пугала. Пугала возможность попасть в аварию. Пугало сумасшествие в глазах Эдика и его вопросы. Ну зачем же она согласилась сесть в машину?
– Ты какая-то напряженная, Лиза, – Эдик вновь взял бутылку с мутной жидкостью и протянул ей. – На, глотни. Поможет тебе расслабиться.
Лиза рефлекторно потянулась за бутылкой, но заставила себя прекратить. Жидкость выглядела слишком подозрительно. Если там и была вода, то явно с чем-то смешанная. Лиза наслушалась достаточно страшилок о том, как людей угощали газировкой с наркотиками, после чего грабили или насиловали.
– Нет, спасибо, – ответила она. – Не хочу пить. Высади меня.
Машина резко затормозила, из-за чего Лиза едва не ударилась головой о приборную панель. За окном не было видно ни одного знакомого места, ни одного прохожего, который мог бы подсказать дорогу. Лиза решила, что все равно сумеет самостоятельно добраться до дома, к тому же ничто не мешало ей позвонить родителям со своей старенькой раскладушки. Папа наверняка войдет в ее положение и приедет на такси.
Лиза попыталась открыть дверь машины, но не смогла. Дернула за ручку пару раз, только без толку. Затем недоуменно развернулась к Эдику и увидела протянутую бутылку.
– Пей! – фраза прозвучала как приказ.
От его напора Лиза еще больше уверилась в том, что в воде была намешана какая-нибудь психотропная дрянь. Она отрицательно помотала головой.
– Выпусти меня или я звоню в полицию, – пригрозила Лиза, достав телефон.
Она едва успела договорить, как Эдика словно спустили с цепи. Он вырвал раскладушку из ее рук и швырнул в сторону. Телефон с треском ударился о стекло, черная крышка оторвалась и отлетела на заднее сиденье.
Лиза взвизгнула. В следующую секунду Эдик ударил ее по лицу. Голова Лизы дернулась, в глаза бросилась яркая белая вспышка. Щека гудела, обещая налиться уродливым синяком.
Лиза отвернулась, заметив, что кулак вновь быстро приближается к ее лицу. Второй удар пришелся по уху.
– Пей, сука паршивая! – орал Эдик, размахивая руками. – Пей, я сказал!
Он бил ее не во всю силу, но достаточно болезненно, чтобы показать – дальше может быть хуже. Дальше будет хуже, если она не послушается. И Лиза послушалась.
Она открутила крышку и поднесла бутылку ко рту. От содержимого несло аптечным запахом. В ее голове загорелась идея притвориться, будто она пьет, но почти сразу погасла. Если Эдик заметит, то вновь пустит в ход кулаки.
Лиза сделала два робких глотка, ощутив горечь на языке, от которой хотелось закашляться. Хотелось кашлять и кашлять, пока не пойдет рвота, пока вся эта дрянь не выйдет из нее. Но Лиза сдержалась. Она опасалась, что Эдику это не понравится.
Понаблюдав за тем, как она пьет, Эдик удовлетворенно кивнул, забрал бутылку и надавил на педаль газа. Машина вновь тронулась с места. К Эдику вернулось благодушное настроение, хотя и не совсем такое, какое было в самом начале пути.
– Зря ты меня довела. Можно было обойтись и без этого. Видишь, Лиза? – болтал он, глупо ухмыляясь. – Нужно слушаться. В конце концов, мы просто едем и говорим. Едем и говорим. Ты ведь не против, да?
– Куда… куда мы едем? – спросила Лиза, пытаясь привести мысли в порядок. То ли от выпитого, то ли от ударов, то ли от страха она соображала хуже, чем обычно. Формулировка простейшей фразы потребовала от нее больших усилий, как при решении задачки по алгебре. В то же время по телу разошлось странное тепло, перед глазами все слегка расплывалось, а язык казался легким и пушистым. Нет, дело определенно в содержимом бутылки.
– Да какая разница? Просто едем. Катаемся и разговариваем. Дома у меня все больше принято помалкивать, – поделился Эдик. – По крайней мере со мной родаки не сильно-то общаются. Держатся на дистанции. Наверное, после того, что мне пришлось сделать с Арчи.
– Арчи? – недоуменно спросила Лиза.
– Арчи! У тебя в ушах вата что ли? – вспыхнул Эдик. – Это был пес моих родителей. Тупая псина, которую они обожали. А я терпеть не мог потому, что он вечно ссался в моей комнате и грыз все, до чего мог добраться. Короче, когда он разорвал мою куртку, терпение лопнуло. Я закинул псину в духовку, включил на полную мощность и отошел на полчасика. Слышала бы ты эти визги! А вонища стояла такая, что не передать словами!
В другое время Лиза наверняка ощутила бы ком в горле, но сейчас ее сил хватало только на то, чтобы уловить смысл его слов – в мозгах царила мутная пелена. Эдик заживо сжег собственного пса. Новая волна страха присоединилась к бушующему морю.
– Родакам я сказал, что произошел несчастный случай. Типа, Арчи сам залез внутрь включенной духовки, но они не поверили. Затаскали по врачам, но это был просто фарс какой-то. Каждый психиатр спрашивал, почему я это сделал. Почему, почему, почему… Все одно и то же. Будто я признаюсь, что мне понравилось. Понравилось наказывать ту паршивую псину! Ты слушаешь меня, Лиза?
– Да, да… – откликнулась она почти автоматически.
– Один мозгоправ сказал, что я, типа, испытываю приступы агрессии, которые должен научиться контролировать. Посоветовал мне заняться медитацией или сходить на курсы управления гневом. Вот бред! Я и так знаю, как себя контролировать. Как убирать злость. Есть у меня один хороший способ. Знаешь, какой?
Лиза молча взглянула на него. Не отрываясь от управления машиной, Эдик сунул одну руку в карман и извлек на свет блестящий прямоугольник. Лиза не сразу догадалась, что это такое, пока Эдик не нажал на кнопку. С коротким звоном лезвие выпрыгнуло наружу. Нож выглядел острым и угрожающим.
– Злость – она как кровь, – голос Эдика превратился в шепот. – Тело само вырабатывает злобу до того момента, пока ее не становится слишком много. Поэтому она выплескивается наружу. А можно выплеснуть ее самому. Смотри.
Он провел лезвием по своей ноге, прорезав ткань брюк и кожу. Кровь расплылась неровным пятном и закапала на дно машины с влажным стуком.
– О-о, хорошо, – простонал Эдик. – Вот так оно уходит. Вот так.
Около минуты он молчал, с застывшей на лице блаженной улыбкой глядя на дорогу. Потом повернулся к Лизе и сказал:
– Теперь ты.
– Что? – она отодвинулась к краю сиденья, уперевшись в дверь.
– Я тебя порежу немного, чтобы выпустить злость, – рука, сжимающая нож, приближалась к Лизе. Лезвие смотрело прямо ей в лицо. – Где ты хочешь сделать это? На лице? На ногах? На сиськах?
– Хватит, пожалуйста, хватит! – закричала Лиза.
Лезвие танцевало перед ней. Грозилось порезать ее плоть. Пустить кровь. Эдик что-то говорил, но Лиза окончательно утратила способность понимать его. Пелена в ее восприятии стала слишком плотной.
