Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Дети песков
Глава девятая.
В плену безвременья и страха
«Забвение» – редкий и дорогой яд, достать который под силу далеко не каждому хетай-ра в полисах. Многие поговаривают, что отделение тайных дел дворцовой канцелярии отслеживает все поставки этой отравы и именно у них хранятся самые крупные запасы «Забвения», предназначенные только для особенных разведывательных операций.
Убийца Беаранта «Холодная длань»
Лантея наклонилась ниже, внимательно осматривая тело убитого. Рядом из стороны в сторону ходила Мериона, закутавшись в свою истрепавшуюся мантию, и ее суетливые движения безмерно нервировали младшую сестру.
– Проблем масса, а теперь еще и убийца, запертый с нами в этих бесконечных темных тоннелях… Дело плохо, – негромко протянула Лантея. – Кому еще ты сказала о произошедшем, служивая?
– Никому ни слова! Сразу к вам побежала. Вон и сменники еще спят все, – заверила стражница, судорожно сглатывая.
Было видно, что на девушку совершенное убийство произвело скверное впечатление. Дикие тоннели порождали в умах выживших неясное беспокойство из-за давившего со всех сторон мрака и перманентного ожидания неизбежной встречи с голодными обитателями этих коридоров. А теперь в лагере, где царило гнетущее напряжение, еще и появился труп с явными признаками насильственной смерти.
– Вот и дальше никому ничего не говори, – посоветовала Лантея, выпрямляясь.
– Верно, – сразу же вклинилась Мериона, – нечего порождать беспричинную панику!
– Беспричинную панику? Ты считаешь, что тут совсем не из-за чего волноваться?.. У нас в лагере убийца, который задушил стража, защитника порядка, – вполголоса прошептала Лантея.
– Это лишь бытовая ссора. Его могли убить из-за долгов или какой-нибудь обиды, – вкрадчиво проговорила матриарх. – Не стоит чересчур преувеличивать серьезность произошедшего. У нас достаточно других проблем, чтобы еще тратить время на поиски того, кто чуть сильнее, чем требовалось, сжал чужое горло…
– Твоему неприкрытому цинизму здесь не место. Ты в ответе за каждого подданного, что вошел вместе с тобой в Дикие тоннели. И именно тебе, и никому другому, отвечать за тех, кого ты потеряешь в дороге. Потому что ты должна была их защитить.
Мериона невольно дернулась, словно сестра повторно дала ей пощечину. Так демонстративно оскорблять матриарха при посторонних не было позволено никому. Она недовольно замолчала на пару минут, взглядом своих больших хищных глаз пожирая Лантею, пока та занималась подсчетом временных отметок на стене. А после, изогнув губы в усмешке, проговорила:
– Раз ты такая мудрая, сестра, то, думаю, тебе не составит труда решить эту проблему в кротчайшие сроки и отыскать убийцу. Не так ли? И, надеюсь, ты понимаешь, что это не просьба.
Лантея скривилась и сбилась со счета. Не так она хотела провести эту ночь. Совсем не так.
– Моя забота о собственном народе неподдельна, – добавила Мериона. – Потому я и поручаю это важное дело именно тебе. Ведь только сестре могу я доверять почти так же, как самой себе.
Неспешно развернувшись, она гордо удалилась, оставив Лантею самостоятельно разбираться с неожиданно переложенной на ее плечи ответственностью. Иногда поступки Мерионы напоминали сестре поведение капризной девочки, абсолютно лишенной какой-либо добродетельности и уж тем более альтруизма.
Как только затихли шаги матриарха, Лантея повернула голову в сторону молчавшей все это время стражницы и устало спросила:
– Как твое имя?
– Хакантэ, – сразу же откликнулась та.
– Иди и разбуди своих сослуживцев, Хакантэ. Расскажи им, что произошло, и приведи сюда. Мне нужно будет побеседовать с каждым из вас.
Девушка приложила сжатый кулак к солнечному сплетению, кивнула и направилась к противоположной от входа в пещеру стене, где спали остальные защитники лагеря. В это время Лантея ниже склонилась над трупом, внимательно изучая его и место вокруг. Никогда раньше она не занималась расследованиями преступлений, лишь читала в подростковые годы для общего ознакомления книги об известных серийных и наемных убийцах да листала очерки судебных медиков. Общее представление о том, что она должна была делать, девушка имела, но как можно было применить на практике все знания о поиске улик и допросе свидетелей, она не особенно понимала.
Убитый был мужчиной средних лет, худощавого телосложения с коротко стриженными белыми волосами, неряшливо торчавшими во все стороны, и тонкими усами. На его бледном горле проступали отчетливые фиолетовые синяки, оставшиеся после сильных рук убийцы, а застывший рот, до краев наполненный песком, был искажен в немом крике. Отброшенный в сторону шлем, явно упавший в пылу драки, не особенно заинтересовал Лантею, а вот на разбитые песочные часы, валявшиеся неподалеку, она обратила внимание. Именно за ними должен был наблюдать страж на своем посту и делать отметки, но теперь тонкое стекло раскрошилось на осколки.
Девушка предположила, что убитый изначально сидел спиной к остальной пещере, сосредоточившись на часах и делая отметки на стене. Таким образом, он явно никак не мог увидеть того, кто на него напал. Следуя подобной логике, Лантея пришла к мысли, что убийца начал душить стража со спины, завязалась борьба, в процессе которой упал шлем и были опрокинуты и разбиты часы. В закостеневшей руке трупа был зажат узкий костяной кортик с резной рукоятью, и судя по багровому следу на стеклянном острие, убитый все же успел воспользоваться своим оружием – выхватив кортик из ножен на поясе, он уколол своего противника или же противников, если их было несколько. И это было очень важной зацепкой, которая могла помочь обнаружить душителя.
Песок же оказался во рту уже после того, как жертва умерла. Сначала Лантея подумала, что для этого использовали магию, но при более детальном осмотре обнаружила недалеко от тела небольшое углубление в рыхлой поверхности почвы, из которой, судя по следам пальцев, и набирали песок. Сомневаться в демонстративности действий душителя не приходилось: все это мало походило на непредумышленное убийство.
– Сестра матриарха, я привела всех, как вы просили, – негромко доложила вернувшаяся Хакантэ.
Лантея поморщилась от подобного обращение. Ей все еще непривычно было слышать, чтобы ее так называли. Она по-прежнему не могла свыкнуться с мыслью, что мать погибла, и новый статус теперь приобрела не только Мериона. Девушка окинула взглядом сонных воинов, настороженно косившихся на лежавший у стены труп. Хмурившаяся Хакантэ, высокая женщина с раскосыми глазами, немолодой бородатый мужчина и стражница со шрамом, пересекавшим половину ее лица, – все, что отныне осталось от дворцовой стражи Третьего Бархана.
– Я обращаюсь ко всем вам. В первую очередь, информация о произошедшем убийстве не должна разойтись по лагерю, – твердо сказала Лантея. – Надеюсь, я понятно выразилась?
Стражи вразнобой кивнули.
– Матриарх поручила расследование лично мне, и вы все – пока что мои единственные подозреваемые. Это не значит, что я напрямую обвиняю кого-то из вас, – подчеркнула Лантея. – Но процедуру допроса придется пройти каждому.
В воздухе повисло тягостное молчание.
– Хакантэ, начнем с тебя.
Стражница послушно приблизилась к сестре правительницы, а на ее лице в тот момент отражались все внутренние тревоги. Она постоянно нервно теребила ремешок своей портупеи и взглядом возвращалась к трупу, лежавшему неподалеку.
– Как звали убитого? – первым делом спросила Лантея, отводя девушку немного дальше, чтобы их разговор никто не мог подслушать.
– Кирин.
– Он долго уже служил во дворцовой страже Бархана?
– Три… Нет. Пять месяцев, сестра матриарха. Мы служили бок о бок в одном отряде, под началом командира Вундари, – добавила стражница.
– Ааа… Вундари. Да, я была с ней лично знакома, – припомнила Лантея суровую требовательную воительницу, которую часто можно было увидеть возле Бартелина. – Значит, вы с Кирином были неплохо знакомы друг с другом?
– Достаточно. Я бы не назвала нас близкими товарищами, если вы об этом. Да и иных связей между нами не было. Но мы часто вместе стояли в карауле во дворце, поэтому провели много времени рядом и за столько месяцев познакомились неплохо.
– И каким Кирин был хетай-ра? Я хочу знать о его привычном времяпрепровождении. Может, он был частым гостем ставочного дома? Или баловался ядовитыми настойками, туманящими разум?
– Он был хорошим собеседником и просто приятным хетай-ра…
– Так можно сказать о многих.
– Я понимаю, на что вы намекаете. Но у Кирина не было никаких вредных привычек и темных знакомств. Он был семьянином, недавно женился на молодой женщине, буквально боготворил ее. Да смилостивится Эван’Лин теперь над ее чистой душой! – проговорила Хакантэ и коснулась молитвенных песочных часов, висевших у нее на поясе. – После службы сразу шел домой, изредка только задерживался во дворце по делам. Ну, вот… Не представляю, кто мог бы желать ему зла.
– Это мне как раз и предстоит выяснить…
Лантея помрачнела лицом. Она надеялась, что отыщет след в окружении Кирина, но умерший оказался настолько добропорядочным, что сводило скулы от приторной сладости его чистоты.
– Расскажи подробнее о том, как ты нашла тело, – попросила Лантея.
– Проснулась, когда почувствовала, что что-то не так. Я уже слишком долго спала, меня должны были давно разбудить. Вот и пошла проверить, не задремал ли там Кирин на посту. С ним, конечно, такого никогда не случалось, но вдруг… А там он лежит, рот открыт и полон песка.
– И ты никого рядом не заметила?
– Никого не было, клянусь Многоликой Матерью.
– С того момента, как мы все оказались в Диких тоннелях, он общался с кем-нибудь странным? Или, может быть, вел себя нетипично последние дни?
– Да вроде бы нет. Я не всегда рядом с ним была, конечно, но при мне ничего необычного не случалось.
– Что ж… Хорошо, – пробормотала себе под нос Лантея.
Она исподтишка окинула взглядом всю фигуру стражницы, пытаясь разглядеть любые намеки на неглубокую рану от кортика, свежую повязку или же следы крови. Но ничего подобного так и не обнаружила. Отметать девушку как подозреваемую она не стала, однако, пока что беспрепятственно ее отпустила.
На беседы с остальными стражами ушло еще какое-то время. Все воины послушно ждали своей очереди недалеко, лишь кидая угрюмые взгляды на преждевременно почившего сослуживца. Ничего нового от них Лантее не удалось узнать, ран она также ни у кого не заметила. Другие хетай-ра не так хорошо знали Кирина, да и, как оказалось, только Хакантэ служила с убитым в одном отряде до обрушения Бархана. В итоге все сводилось к тому, что жертва не имела за своей душой никаких грехов и порочных связей. Мужчина был настоящим образцом добродетели, но Лантею этот факт совершенно не радовал, потому что зацепок для дальнейшего расследования у нее не было.
Как только она закончила общаться с последним из стражников, подоспел разбуженный Хакантэ главный служитель мольбища Старухи Озахар, торопливо поправляя на себе мантию. Сестра матриарха кратко ввела его в курс происходившего и попросила заняться всеми ритуальными обрядами, связанными с захоронением умершего, а сама забрала с трупа Кирина костяной кортик со следами крови и ушла наконец спать. Жрец вместе со стражами отнес тело в уже пройденные тоннели и, в соответствии с традициями, оставил в выплавленном магией каменном ложе в стене.
По пробуждении выжившие совершили молитву и продолжили свой долгий путь. В скором времени к каравану вернулся второй из отрядов, посланных на поиски светлячков. Вот только, в отличие от группы Манса, этим хетай-ра так не повезло. Им не удалось отыскать насекомых, а кромешной темнотой воспользовалась небольшая стая тварей, внезапно напав. Отряд чудом сумел отбиться, но из-за преимущества в виде эффекта неожиданности ингуры сильно ранили одного из участников экспедиции, а еще одного убили. Тело несчастного осталось где-то в бездонных провалах черных коридоров, а второй пострадавший скончался через несколько часов от сильной кровопотери. Дикие тоннели брали свою плату за проход.
Хмурость и задумчивость Лантеи во время очередного перехода не остались незамеченными для Манса и Ашарха. Они сразу же уловили перемену в настроении спутницы и поспешили расспросить ее. Девушка нехотя поделилась информацией об убийстве, хотя изначально она не планировала привлекать к расследованию своих приятелей, но они были весьма настойчивы.
– Ты говоришь, что этот Кирин был таким безгрешным, что это невольно вызывает подозрения, – пробормотал Аш, поправляя на плече свой полупустой походной мешок, из ворота которого выглядывал эфес гладиуса и высокая горловина стеклянного кувшина с водой. – Ну не бывает столь чистых людей, да и хетай-ра тоже!.. У каждого есть дурные стороны и маленькие грешки.
– И у тебя тоже? – сразу же заинтересовалась Лантея.
– Речь сейчас не обо мне, – сказал преподаватель. – Может, эта стражница Хакантэ – его подельница? На самом деле они вместе промышляли, например, воровством, потом не поделили добычу, она его и придушила. Теперь выдает себя за непричастную.
– Какой смысл тогда ей было звать нас с Мерионой сразу после случившегося?
– Чтобы не вызывать подозрения, – предположил Манс и постучал пальцем по своему фонарю, разгоняя светлячков с насиженных мест. – Хочет подставить кого-то другого!
– Вы оба сговорились? – усмехнулась Лантея. – Рассказ Хакантэ не вызвал у меня недоверия. Да, она первая обнаружила тело и больше других общалась с убитым, но видно, что Кирин был ей дорог как сослуживец и друг. Его гибель испугала и опечалила ее – она буквально вся дрожала.
– Все это может быть хорошо разыгранным спектаклем. – Ашарх пожал плечами.
– Мне не нравится песок, что насыпали ему в рот, – вклинился Манс. – Зачем? Почему убийца не ушел после душение, зачем заполнил рот песком?
– Это какой-то знак. Послание, – приглушенно прошептал профессор.
– Согласна с тобой. Думаю, убийца хотел показать, что Кирин умолк навечно. А песком, получается, запечатал его рот, чтобы даже после смерти его душа молчала? Как-то так?.. У меня нет других идей! – поделилась мыслями Лантея. – Выходит, он что-то знал, а преступник не хотел, чтобы тайное стало явным?
– В любом случае мы можем лишь предполагать, что же это был за секрет, – тихо произнес Аш.
– Может, это метка? – вслух размышлял Манс, поглаживая пальцами свою короткую белую бородку. – Убийца как бы оставил знак, что это сделал он… Тогда скоро будут и другие трупы.
Караван двигался медленно, растянувшись на сотни метров. Вперед колонны постоянно высылали разведчиков, которых снабдили сигнальными рогами, чтобы выживших успели предупредить об угрозе нападения тварей или диких бородавочников. Хотя пока что никто не рисковал атаковать хетай-ра: даже полуразумные ингуры понимали, что количественное преимущество было не на их стороне. Над обездоленными жителями Бархана вновь нависла угроза приближавшегося голода: лепешки, приготовленные еще в пещере с рекой, давно уже закончились даже у тех, кто ел их совсем понемногу. Запасы воды пока оставались, но их пора было пополнить, а никаких источников по пути больше не встречалось.
В этот раз переход длился гораздо дольше, несмотря на то, что в целом вся процессия весьма замедлилась. Мериона активно призывала своих уставших подданных продолжать идти дальше, потому что расстояние до Первого Бархана все еще было колоссальным. Но недовольный шепот и отдельные негодующие выкрики, мгновенно разнесшиеся по всему каравану после подобной новости, вынудили ее изменить решение под гнетом общественного мнения. В итоге лагерем встали в узкой и вытянутой пещере, которая больше напоминала параллельный основному тоннелю проход, если бы один из его концов не обрывался темной дырой, ощетинившейся острыми краями. У самого провала гулял сильный ветер, который вырывался откуда-то снизу, но никакой возможности разглядеть, что же находилось в темноте ямы, не представлялось возможным: лезть туда никто не хотел, а фонари не могли разогнать чернильный мрак. Казалось, даже звуки растворялись где-то в чреве этой бездны, а брошенные туда мелкие камни так и не достигали дна.
После вечерней общей молитвы Аш, Манс и Лантея, пребывая в каком-то рассеянном унынии, втроем сидели в стороне, расположившись около прохладной стены. Вокруг то и дело сновали хетай-ра, у которых перед сном выдалось свободное время, и они искали собеседников, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, поскольку иных развлечений в лагере было не слишком много. Пока Ашарх лениво давал приятелю уроки залмарского, Лантея увлеченно обтесывала рог твари, который она принесла со второго испытания, и иногда вмешивалась в беседу мужчин со своими комментариями. Девушка надеялась вырезать себе из кости нож с загнутым лезвием, хотя никогда прежде подобным не занималась. Помощь она гордо отвергла, но получалось у нее пока что не очень хорошо, а Манс с жалостью смотрел, как сестра переводила такой отличный материал. Он явно нашел бы ему лучшее применение, но не хотел оскорблять Лантею пренебрежительным отзывом о ее талантах резчика.
Когда девушка приступила к обработке рукояти, намереваясь облагородить ее каким-нибудь несложным орнаментом, она для примера положила перед собой костяной кортик, который недавно забрала у мертвого Кирина. Его рукоять украшала тонкая гравировка в виде изящных рыбок, переплетавшихся хвостами и скользивших по волнам. Какое-то время Лантея действительно пыталась повторить узор, но мастерства ей явно не доставало, а вот Манс с неожиданным интересом вглядывался в кортик, пока сестра занималась резьбой.
– Можно мне посмотреть ближе? – попросил он наконец.
– На что? А, на кортик… – проговорила девушка и сразу же протянула брату оружие. – Бери, конечно. Я нашла его в руке Кирина прошлой ночью.
– Так это улика? – юноша замер, держа кинжал перед собой.
– Да. Видишь эту кровь на острие? Я предполагаю, что это кровь убийцы. Кирин успел перед смертью обнажить оружие и уколоть им душителя. Не очень глубоко, судя по следу, но это может позволить нам опознать искомого преступника.
Манс минуту крутил оружие в руках, поочередно вглядываясь то в лезвие, покрытое тонким слоем полупрозрачного стекла, то в резную рукоять. В который раз с любопытством изучив под светом фонаря гладкое навершие, он наконец выдохнул:
– Тонкая работа. Сделан из кости ингуры, клинок укреплен слоем стекла, но заточено только острие. А этот самый узор на рукояти не случаен. Кортик сделан в Первом Бархане, только там резчики так любить использовать рыб в оранаменте…
– Он, конечно, красив, – согласилась Лантея, – но совершенно бесполезен. Хрупкий, слишком длинный для скрытного ношения, да и годен лишь для колющих ударов. Такое оружие не по мне.
– Не недоваценивай его.
Манс легким движением дотронулся до навершия рукояти и покрутил его пальцами. К удивлению Ашарха и Лантеи, оно поддалось, и в руках у юноши оказалась миниатюрная пластина из кости, которая закрывала крошечное углубление внутри рукояти, куда едва могло поместиться что-то важное, ведь даже палец пролезал туда с трудом. Троица, затаив дыхание, заглянула в тайник.
– Как ты понял, что в рукояти что-то есть? – поинтересовался Аш.
– Видел такие работы пару раз. Все хотел попробывовать сам сделать, – признался Манс и поддел пальцем какую-то вещицу, скрытую в навершии кортика.
Ему на ладонь упал вытянутый стеклянный флакончик, размером едва превышавший ноготь. Лантея с любопытством зажала его между пальцами и посмотрела на свет на содержимое бутылька.
– Как занятно… – протянула она, прищурив один глаз, – что именно у безгрешного Кирина мы отыскали подобный тайник.
– Что это такое? – шепотом спросил профессор, придвигаясь ближе.
– Консистенция жидкая, цвет глубокий фиолетовый, маслянистые отблески… Это, без сомнения, яд замедленного действия, – хмыкнула девушка. – Вот только какой именно?
Она подцепила ногтем затычку и без проблем ее выдернула, а после на некотором отдалении поводила флаконом у себя под носом, легкими взмахами руки направляя воздух в свою сторону.
– Запах резкий, кисловатый. «Забвение», – подвела итог Лантея.
Она вернула затычку на место и задумчиво взглянула на бутылек.
– «Забвение» – редкая отрава. Просто так ее не достать, – пояснил для профессора Манс. – Этот яд вызывает дыры в памяти.
– Провалы, – поправила брата девушка. – Жертва забывает все, что делала последние несколько дней, и чем больше времени проходит с момента попадания отравы в кровь, тем быстрее стирается память. Вплоть до полного забвения. А с ним приходит и смерть, так как мозг разрушается.
– Этот яд был на лезвии кортика? – в первую очередь поинтересовался Ашарх.
Лантея подняла клинок до уровня глаз и внимательно осмотрела его.
– Нет, – вынесла она свой вердикт.
– Значит, Кирин готовил его для кого-то, – сказал преподаватель. – Раз этот яд так трудно достать, и он хранил его в секрете, держа как можно ближе к оружию.
– Интересно, кому же он предназначался? – пробормотала девушка и нахмурилась.
Аш нервно щелкнул суставами на своих пальцах и высказал робкое предположение:
– Вполне может оказаться, что как раз убийце. И это означает лишь одно: Кирину было нужно, чтобы его неприятель перед гибелью утратил память. Зачем только все это?.. Не возьму в толк.
Со стороны Манса раздался невеселый смешок:
– Все еще сложнее. Умершего звали не Кирин.
Он продемонстрировал тонкую пластинку, которая закрывала тайник. На внутренней ее стороне вилась едва заметная глазу гравировка. Несколько иероглифов, тесно жавшихся друг к другу.
– «Авирину Лэйху от матери на память о доме. Восьмой день тринадцатого месяца 2559 года от основания Гиртариона», – вслух прочитала Лантея.
Троица переглянулась.
– Имена Авирин и Кирин весьма созвучны, – заметил профессор.
– Так и есть, – подтвердил Манс, – иероглиф один и тот же. Разница лишь в написании нижней черты… Можно легко изменить свое имя.
– А вот имя рода не изменить никак. Род Лэйх относится к самым знатным семьям Первого Бархана, – объяснила Лантея. – Вот только, насколько я знаю, вряд ли хоть одной душе во всем Третьем Бархане было известно, что отпрыск уважаемого рода из соседнего полиса служил во дворцовой страже.
Ашарх нетерпеливо заерзал на месте. Они с приятелями сидели прямо на жестком полу, сложив ноги и низко склонив головы друг к другу. Со стороны могло бы показаться, будто это заговорщики шепотом при слабом свете фонаря готовили какое-то темное дело.
– Так значит, этот Кирин, или, вернее, Авирин скрывал свое настоящее имя и род? – спросил профессор, облизывая губы.
– Еще взгляните на дату. Подарок сделан меньше года назад, – обратил внимание Манс. – Мать явно прощалась с сыном, когда он уходил из дома, Первого Бархана.
– Я подведу итог, если позволите, – сказала Лантея. – Этот Кирин оказался темной фигурой. И все это неспроста… Его настоящее имя Авирин Лэйх, он родом из Первого Бархана и, судя по надписи, меньше года назад переехал жить в Третий. В нашем полисе он сменил имя, утаил принадлежность к знатному роду, поступил на службу во дворцовую стражу и женился.
– Бежал от своего прошлого? Решил начать жить заново? – предположил Манс.
– Допустимый вариант… Возможно в страже он оказался не сразу, так как Хакантэ уверяла, что он работал там всего пять последних месяцев. Где был до этого и чем занимался – большой вопрос.
– Вполне мог наживать себе врагов как раз, – усмехнулся Ашарх.
– Не исключено, – фыркнула девушка, тряхнув головой. – Но в итоге он носил с собой «Забвение», которое достаточно непросто достать обычному хетай-ра без связей. Если ему нужен был яд для защиты, то вполне разумнее было использовать куда более дешевые и быстродействующие яды. А значит, в «Забвении» была какая-то необходимость…
– Только свой драгоценный яд Авирин так и не использовал, а теперь он мертв, и его убийца оставил неясное послание или метку, заполнив ему рот песком. Ну а у нас нет больше никаких предположений, что произошло, – сказал профессор.
– Проклятье… – проворчала себе под нос Лантея. – Я уже жалею, что так плохо осмотрела его тело. Вдруг у него в одежде или обуви были и другие тайники, в которых могло оказаться что-то важное?
– Даже то, что мы выяснили, уже дает достаточно пищи для разумышлений, – сказал Манс.
– Зато одно мы сегодня узнали наверняка, – невесело усмехнулся Аш. – Нет ничего более обманчивого, чем чужая безупречность.
Еще одна ночь и долгий переход прошли спокойно. Хетай-ра послушно шагали вперед за своим матриархом, которая постоянно пребывала в дурном расположении духа, с печатью отрешенности на лице. Лантея, неоднократно пытавшаяся переговорить с ней по поводу убийства, в конце концов прекратила свои пустые усилия и махнула на самодовольную правительницу рукой. Если та не желала слушать родную сестру, то заставить ее никто не мог.
Караван медленно скользил по тоннелям, расцвеченный желто-зелеными огоньками фонарей, а темные лабиринты подземных ходов все не заканчивались, змеящимися тропами убегая дальше. Многие уже опасались, что не сумеют добраться до Первого Бархана, ведь трудно было сказать, сколько еще выжившим нужно было пройти, а припасы опять закончились. И уныние стало самым верными соратником хетай-ра, за исключением эха, постоянно разносившегося под сводами.
Новое место для стоянки было выбрано из десятка небольших полостей, пчелиными сотами заполнивших один из обширных раздавшихся вширь участков Диких тоннелей. Лагерь разбили в самой первой из них: там было достаточно места, чтобы жители могли расположиться с удобством, а из-за низкого потолка гул ветра не так сильно был слышен.
Ночь обещала быть достаточно тихой. Лантея устроилась спать неподалеку от сестры, и несколько часов ей даже удалось насладиться каким-то ненавязчивым сном, улетучившимся из памяти, стоило распахнуть глаза. Пробуждение вышло резким, поскольку хмурая Мериона стояла прямо над ней и грубо трясла за плечо.
– Просыпайся.
– Мм?.. – недовольно пробормотала уставшая девушка. – Что-то случилось?
– Еще одно убийство.
Эти слова мгновенно лишили Лантею любого намека на сонливость, будто ее окатили ледяной водой. Быстро поднявшись на ноги и приведя одежду в порядок, она торопливо устремилась следом за матриархом, которая уже успела отойти на некоторое расстояние. Мериона привела сестру к самому выходу из пещеры-соты, где у слабо освещенного участка стены их обеих ждали двое мрачных стражей, знакомых Лантее по произошедшему с Авирином Лэйхом. На этот раз караульные разместились на ночлег и дежурство все вместе, чуть в отдалении от спящих жителей. Но эта предосторожность им не помогла: на полу в луже крови лежала мертвая Хакантэ с перерезанным горлом, и рот ее был заполнен песком.
– Тьма! – в сердцах воскликнула Лантея.
– Кажется, совсем недавно ты была так уверена в своих силах. Надеялась найти убийцу… Да, сестра? – не преминула напомнить Мериона. – Но пока что ты меня разочаровываешь.
– Я не напрашивалась на эту работу.
– Мой приказ был ясен. Исполни его, или же признай, что ты просто бесполезна!..
Матриарх недовольно хмыкнула себе под нос, резко развернулась и ушла, оставив за спиной напряженное молчание. Как бы ни была резка правительница в своих словах, но они подействовали на Лантею бодряще. Злость на сестру придала ей сил.
– Кто нашел тело первым? – сразу же поинтересовалась она.
– Да… Мы все, – робко ответила высокая стражница с раскосыми глазами, которая постоянно опечаленно оглядывалась на умершую.
– Подробнее, – попросила девушка и скрестила руки на груди.
– Я проснулся от неясного звука, будто рядом кто-то пробегал и, видимо, споткнулся в темноте, ругнулся крепко, – проговорил мужчина-страж с короткой жидкой бородкой. – Все остальные тоже с мест подскочили от этого, но в полумраке успели заметить только тень, которая исчезла через мгновение. А когда обернулись, то там лежала Хакантэ. Мертвая уже…
– Успели разглядеть лицо убийцы? – напряглась Лантея.
– Нет. Оно было закрыто. Но мне показалось, что телосложение у убийцы было женское, да и голос тоже, – снова ответил мужчина.
– Она была одна? – спросила сестра матриарха.
– Да.
– Ну, хоть что-то прояснилось, – прошептала Лантея себе под нос.
Она бросила еще один взгляд на тело, все обдумала, а после озвучила приказ:
– Найдите и приведите сюда главного служителя Озахара и разбудите моего младшего брата Манса, он спит где-то там с краю, у дальней стены.
Раскосоглазая хетай-ра и немолодой страж кивнули и удалились исполнять поручение, а воительница со шрамом, пересекавшим половину ее лица, осталась у тела.
– Скажите, сестра матриарха, – робко спросила женщина, – на стражей что, теперь объявлена охота? Кто убивает нас по одному?.. И за что? Неужели и остальных ждет та же участь?
– Я найду эту преступницу. Больше никто не пострадает, мы предпримем особые меры, – уверила стражницу Лантея, но сама она сильно сомневалась в своих словах.
Конечно же, Манс привел с собой и Ашарха, который из-за столь раннего подъема соображал достаточно плохо, но очень хотел быть полезным общему делу. Остальных стражей попросили подождать поодаль, пока их допросят, а тело несчастной Хакантэ внимательно осмотрели. В этот раз убийца действовал по другому сценарию: жертву полоснули ножом по горлу практически до самых шейных позвонков, а после в явной спешке заполнили рот песком, неряшливо рассыпав часть по лицу. Крови вылилось много, но убийце удалось даже краем обуви не наступить в багряную лужу.
– Значит, в этот раз преступника не смутили даже остальные стражи, спавшие буквально в паре метров? – удивился профессор, стараясь не смотреть на распоротое горло убитой, в котором при желании можно было увидеть белеющие кости.
– Если быть точной, то выяснилось, что это преступница. Когда она убегала, то споткнулась в полумраке, чем разбудила сослуживцев Хакантэ. Они-то и успели опознать ее как женщину, – вздохнула Лантея. – Но больше никаких улик нет… Надо внимательнее осмотреть тело, а то как бы не вышла та же история, что и с кортиком.
Манс согласно кивнул и вместе с сестрой опустился на колени рядом с трупом. Стараясь не запачкаться в крови, они вдвоем тщательно исследовали все карманы убитой, стянули с нее сапоги, проверили пояс и оружие на предмет тайных отделений. И только случайно Лантея нащупала в шелковой подкладке рубахи что-то странное. В самом низу, там, где длинное одеяние стражницы было оторочено неброским кантом, под слоем ткани явно лежал какой-то небольшой предмет. Вспоров подкладку ножом, девушка нетерпеливо извлекла на свет крохотный сверток пергамента, перевязанный невзрачной бечевкой.
