Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Дети песков
– Вот теперь я готова слушать, – прошептала девушка, все еще держа глаза закрытыми.
Мужчины со всей готовностью бросились пересказывать недавние события. Попеременно перебивая друг друга, переходя с одного языка на другой, они поделились и историей ночного покушения и не забыли упомянуть о недавней попытке отравления.
– Немыслимо! – в ярости воскликнула Лантея после того, как все узнала. – Сектанты прямо под носом у дворцовой стражи, и всем на это наплевать!
– Боюсь, твое скорое возвращение должно еще больше разозлить нанимателя этих тхаги, – сказал Ашарх.
– Когда систра идти два исыптание, мы в опасность! – заметил Манс.
– Он прав, Тея. Как только ты уйдешь на испытание тьмой, наши с Мансом жизни вновь будут под угрозой. После стольких неудач неприятель будет действовать куда жестче.
– Для начала нужно понять, кто за всем этим стоит, – хрипло сказала девушка, оглядывая своих спутников.
– У меня есть одно предположение, – растягивая слова, произнес профессор. – Сейчас, когда состоялась встреча на дворцовой лестнице, то Мериона просто была готова испепелить тебя взглядом. Это была чистая концентрированная ненависть. Мне кажется, или сестринской любви между вами нет и никогда не было?
– Понимаю, что со стороны это выглядит именно так, но ты не прав, – возразила Лантея, зарываясь пальцами в свои спутанные волосы и вытряхивая из них песок. – Я думаю, у ее злости другая причина. И причина достаточно весомая. В свое время она очень болезненно перенесла тот факт, что в поисках цветка ей пришлось почти две недели бродить по пустыням. Богиня не желала одаривать ее своим благословением… Но ведь она наследница престола. Мериона не могла вернуться домой с пустыми руками. Это бы лишило ее всего. Поэтому она приползла в Бархан едва живая, но все же с победой.
– Мериона злится, потому щто Лантея прийти скоро, – сделал выводы Манс, поглаживая свою короткую седую бородку.
Лантея набрала целую горсть сладких фиников из тарелки, проигнорировав изящные костяные щипчики, и принялась по одному закидывать их в рот. Ее светлые глаза смотрели неподвижно в одну точку на столе.
– Конечно, ее совсем не радует мое скорое возвращение с победой, – согласилась наконец девушка, сплевывая косточки. – Однако она вряд ли считает меня достойной соперницей себе или же прямой угрозой власти. Сестра не так боится предлагаемых мной реформ, чтобы идти на открытый конфликт и избавляться от моих союзников.
– Я бы не был в этом так уверен на твоем месте, – пробормотал Ашарх. – Она станет следующей, кто займет трон. Сама подумай, зачем ей за спиной сестра, которая потенциально может устроить переворот?
– Мне не нужно свержение власти! Я просто хочу открыть хетай-ра глаза на мир за пределами песков и дать им свободу выбора. Чтобы те, кто захочет, вышли на поверхность.
– Ты уведешь народ из городов, разрушив всю социально-экономическую структуру общества. Именно это и называется переворотом, – с нажимом сказал профессор, скрещивая руки на груди.
– Мериона еще не стала матриархом, – холодно ответила Лантея. – Скорее, мне следует опасаться матери, пока она стоит у власти. Больше всего на свете она боится того, что вся раса хетай-ра выйдет на поверхность, нарушив почти трехтысячелетнюю изоляцию. Потому что мать уверена, что наша культура может существовать лишь под песком. Матриарху не нравятся веяния, которые я принесла. И она не постесняется пойти на такую грязь, как отравление или подосланный убийца.
– Нет, – неожиданно сурово заявил Манс, доставая из-за пояса словарик и подглядывая в него. – Никогда так мама не сделать. Хватить спорить вы.
Забросив в рот еще один финик, Лантея задумчиво его прожевала, сплюнула косточку и только после этого подтвердила:
– Да, пожалуй, ты прав, брат. Сейчас эти беспочвенные нападки на мать и сестру не дадут никаких результатов. Единственный способ все это остановить – это быстрее пройти последнее испытание.
– Но ты же только вернулась из пустынь! – воскликнул Аш.
– Я не могу впустую тратить время, – с сожалением проговорила девушка. – Завтра утром я уйду в Дикие тоннели. Иначе прохождение испытаний затянется еще надолго.
– Тея, проклятье! – разозлился преподаватель. – Ты даже не отдохнула! Не набравшись сил, ты не сможешь пройти испытание!
– Я пойду посплю немного, если вы не против. – Лантея зевнула, игнорируя возмущение профессора. – А после на свежую голову мы еще обсудим всю эту ситуацию.
Она демонстративно поднялась из-за стола, прихватив с собой блюдо с недоеденными финиками, и направилась к выходу, только бросив напоследок:
– Постарайтесь вести себя тихо и никому не попадаться на глаза во дворце. Встретимся в мольбище Старухи, когда стражи времени пробьют новую фазу дня. Сейчас это будет самым безопасным местом для всех нас.
Ашарх раздраженно ударил кулаком по столу, как только девушка вышла из столовой.
– Я о ней волнуюсь! А она… Творит глупости, подвергая свою жизнь опасности!
– Верь Лантея. – Манс нравоучительно поднял палец вверх. – Она знать, щто делать.
– От того, что она останется в городе на несколько дней и нормально отдохнет, никому плохо не будет! Тея сама говорила, что испытание тьмой в разы опаснее испытания светом. Если она пойдет в тоннели измотанная, то ее попросту там сожрут.
Профессор поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями. Юноша похлопал его по плечу, привлекая внимание.
– Она защитить себя, верь. Систра уже быть в тоннели раньша, систра уже убить ingura раньша. Она все сделать.
– Манс, это ужасное чувство, – признался Ашарх. – Что я ничего не могу сделать. Я так хочу ей помочь сейчас, защитить от этих испытаний и ингур! Но все, что мне остается, это просто сидеть в городе и ждать ее возвращения, гадая, выживет она или нет. Как никогда ощущаю себя бесполезной тряпкой.
– Ты помощь Лантея – ты не умирать. Ты нужно систра. Если ты умирать, все зря. Лантея зря искать цветок, зря убить ingura.
В этот момент в столовую зашли две переговаривавшиеся прислужницы со стопками стеклянной посуды в руках. Они сразу же замолчали, как только увидели, что в комнате сидели Аш и Манс. Начинались приготовления к обеду, поэтому мужчины спешно ретировались из помещения, чтобы найти более тихое место.
Брат Лантеи привел профессора в зал для отдыха, располагавшийся напротив столовой. Комната встретила гостей отчетливым запахом пыли, витавшей в воздухе, и гулкой тишиной. В самом центре располагались выточенные из песчаника козетки и кушетки, укрытые шкурами и шелковыми подушками, и круглый массивный стол. Прямо в его каменную поверхность была вплавлена стеклянная сфера диаметром в несколько метров. Внутри нее будто оказалась заключена крошечная часть зеленого оазиса: все дно сферы устилали густые заросли мха, которые пронизывали стебли экзотических вьющихся растений и отдельные семьи голубоватых грибов. Под сводами стеклянной темницы медленно и неспешно кружили светлячки, наполняя всю сферу неземным зеленовато-желтым свечением. Можно было часами любоваться этим оазисом, заключенным в идеальный шар.
Время в комнате отдыха пролетело незаметно. Все внимание профессора первые пару часов было приковано к сфере, а Манс занимал себя тем, что листал свой словарик и повторял отдельные фразы. Иногда негромко беседуя, мужчины вернулись и к теме только что пройденного Лантеей испытания. Тогда юноша поделился с Ашархом фрагментом разговора между матриархом и дочерями в тронном зале, который он услышал:
– Лантея сказать, щто они дать ей воду как соль.
– То есть соленую? – переспросил преподаватель.
– Да. Мериона сказать, щто это вина слуга.
– Мне слабо в такое верится. Это не простая случайность или оплошность прислуги. Без воды в пустынях Лантея бы не смогла выжить долго. По-твоему, Мериона могла желать ей смерти?
– Не думать. Мериона хотеть, щтобы систра сдаваться и прийти в Бархан без победа, – высказал свое предположение Манс, перебирая четки.
– Это, конечно, самый простой способ избавиться от потенциальной противницы. Лишить ее возможности выступать на политической арене – без благословения богини Лантея бы потеряла и право голоса, и в случае чего не могла бы претендовать на трон. Очень удобно. И безболезненно.
– Ты ничего не знать о Мериона. Во дворца есть хетай-ра опасеннее.
Профессор бросил на собеседника изучающий взгляд, который не укрылся от Манса. Но юноша в ответ на него лишь невесело улыбнулся и не стал больше ничего говорить. И хоть Ашарх был уверен, что за этими печальными серыми глазами скрывалась какая-то тайна, он не решился настаивать на объяснениях. Может потому, что не хотел давить на юношу, ставшего для него верным соратником и прилежным учеником, а может потому, что боялся услышать его ответ.
Сразу после того, как стражи времени известили весь подземный полис о наступлении вечера, мужчины без промедления направились к мольбищу Старухи, как и было оговорено с Лантеей. Оно находилось в небольшой отдельной зале напротив мольбища Младенца. Здание храма имело идеальную треугольную форму и располагалось в углу искусственной пещеры, стены которой от использованной хетай-ра магии на ощупь были безупречно гладкими.
Аш впервые оказался в этом месте, но когда Манс завел его внутрь, то профессор сделал для себя вывод, что мольбище Младенца ему понравилось гораздо больше. Все стены внутри этого храма, открытого только во второй половине дня, были заполнены изображениями уродливой старой женщины и сценами, демонстрировавшими разные виды смертей. Мученические лица хетай-ра, которые погибали в пасти тварей, умирали от отравления, тонули, иссыхали от голода и жажды заставили Ашарха невольно вздрогнуть. Видимо, все это своеобразное искусство было направлено на то, чтобы избавить молящихся от страха смерти, так как, судя по фрескам, всех их ждала Многоликая Матерь. Но на профессора такие рисунки произвели отталкивающее впечатление.
В мольбище витал странный приторный запах, который почему-то сразу же напомнил преподавателю вонь прогорклого топленого жира, и даже курившиеся на стойках благовония не помогали избавить помещение от этого смрада. Посетителей было немного: жители приходили только помолиться, практически никто не задерживался после того, как заканчивалось время в их песочных часах. Поэтому на Манса и Ашарха служители храма смотрели с подозрением: мужчины уже почти четверть часа без дела сидели в одной из боковых ниш, скрытой от лишних глаз, и только тихо беседовали между собой в ожидании дочери матриарха.
– Почему это место такое мрачное? – полюбопытствовал профессор.
– Хетай-ра, щто служить здесь, моют тело мертвый. Они носить их в тоннели, где лежать все мертвый хетай-ра.
– Постой… Они хоронят умерших в тех самых Диких тоннелях, куда и Лантея завтра пойдет?
– Нет! – возразил Манс и помотал головой. – Есть Дикий тоннели, где идти Лантея. Есть другой тоннели, где лежать все мертвый хетай-ра Бархан. Не можу сказать имя тоннели… Dzha-wendesh. Не знать слово. Это длинно, идти даль! Но нет конец, нет завершить.
– Бесконечные тоннели? – предположил преподаватель.
– Наверенное да. Туда можут идти кто служить здесь. Хетай-ра простые нельзя.
– Почему нельзя?
– Мертвый всегда рядом. В тоннели лежать только тело мертвый. Дух мертвый рядом с живой хетай-ра всегда, не нужно идти к тело, – попытался объяснить свою мысль юноша, жестикулируя в поисках подходящих слов. – И там сложенна идти.
– В каком смысле сложно?
– Много. Даль. Нет конец!
Манс махнул рукой и достал из своей поясной сумки ту самую толстую ветхую книгу с торчавшими во все стороны закладками, по картинкам которой Аш учил юношу основам залмарского языка еще в библиотеке пару дней назад.
– Смотреть!
Хетай-ра полистал фолиант и указал профессору на одно из старых изображений, где чернила давно уже потускнели и частично смылись. Это был запутанный сложный лабиринт из тонких неровных линий, плотно переплетавшихся друг с другом подобно клубку червей и явно выведенных иллюстратором или писцом вручную. Где-то виднелись тупики и резкие обрывы, а в отдельных местах линии соединялись в вытянутые залы и комнаты, заштрихованные полосами.
– Ты что, все это время носил с собой эту здоровую книгу? – невольно восхитился преподаватель предусмотрительности своего спутника. – И что это за лабиринт такой?
Юноша улыбнулся похвале и начал водить пальцами по линиям.
– Это Бесконещный тоннели. Очень много. Сложенна там идти. Это один уровень. Их много. Книга не новый, тоннели уже много больше. Хетай-ра копать песок, делать новый тоннели. Для новый мертвый тело. Но прийти ingura и все время рушить тоннели…
Профессор с удивлением посмотрел на страницу. Если это и правда была импровизированная карта захоронений, то бродить там можно было годами. Даже имея под рукой эту книгу, разобраться в переплетениях линий и найти нужное направление для обычного хетай-ра или человека, если бы он там оказался, не представлялось возможным.
В этот момент за спинами склонившихся над книгой мужчин раздалось легкое покашливание.
– Смотрю, вы неплохо проводите время вместе, – усмехнулась только что подошедшая Лантея, поправляя рукава своей свободной изумрудного цвета мантии. – Что изучаете?
– Манс рассказал мне о Бесконечных тоннелях, где хоронят ваших мертвых. Они ведь так называются, да? Dzha-wendesh… – протяжно проговорил Ашарх и подвинулся на каменном выступе ниши, уступая место девушке. – Еще твой брат показал мне их карту.
– Да, думаю, что это можно и так перевести на залмарский, – задумчиво подтвердила хетай-ра и притянула к себе поближе фолиант. – А! Брат нашел свой экземпляр книги Бытности! Полезная вещь, хоть и довольно устаревшая.
– Книга Бытности? Я думал, это просто продвинутый букварь или какой-то учебник.
Профессор широко улыбнулся и вдруг обратил внимание, что цвет волос его спутницы в очередной раз изменился.
– У тебя красные волосы?
– Да, по обычаю я должна нанести сок найденного мной цветка пустыни на волосы, чтобы каждый в полисе мог видеть, что первое испытание успешно пройдено, – объяснила Лантея.
Девушка страдальчески закатила глаза и поправила свои забранные наверх волосы, закрепленные длинными костяными шпильками, демонстрируя всем видом, что больше не намерена обсуждать тему насаждаемых традиций, которые были ей глубоко противны.
– А книга Бытности – это, на мой взгляд, уже пережиток прошлого. Но они все еще повсеместно используются в Барханах. В семьях их передают из поколения в поколение. Для мальчиков и девочек книги разные. Это учебник о том, что может пригодиться в жизни ребенку.
– Я видел здесь много иллюстраций. От грибов и животных до этикета и шитья, – сказал Ашарх и принялся листать фолиант. – То есть это энциклопедия, где написано понемногу обо всем?
– Нет, – протянула девушка. – Это учебник, я же говорю. После того, как мать научит дитя говорить и читать, то ему вручают книгу Бытности – и дальше ребенок идет сам. Тут есть счет, история, традиции, верования, обычаи, обязанности, вся информация о Бархане. Эти книги диктуют поведение хетай-ра… У нас нет школ и академий, как в Залмар-Афи, Аш!.. Здесь дети учатся по книге Бытности, а обеспеченные хетай-ра своим отпрыскам нанимают нянек, которые все равно опираются исключительно на эти рукописные тома.
– Судя по этому экземпляру, информацию в них не обновляют, да? – поинтересовался профессор, с сомнением поглядывая на торчавшие во все стороны закладки.
– Их редко переписывают организованно, но часто дополняют от руки, – сказала Лантея, рассеянно пожимая плечами. – К тому же в каждом Бархане свои книги Бытности.
В эту минуту к троице, тихо разговаривавшей в каменной нише храма, уверенным шагом приблизился один из служителей мольбища Старухи. Это был высокий немолодой мужчина, одетый, как и положено, в серые длинные одежды, скрывавшие практически все тело. Высокий головной убор, представлявший собой узкий венец с отходившими от него вверх длинными иглами и полностью сделанный из резной белой кости, подчеркивал его статус главного жреца.
– Да благословит вас Многоликая Матерь… Простите, что отвлекаю.
Хетай-ра склонил голову в поклоне и прижал кулак к солнечному сплетению в знаке уважения. На его бескровном лице с широкими скулами и приплюснутым мясистым носом не читалось ничего, кроме подчеркнутой вежливости и малой толики равнодушия.
Лантея повернулась к нему лицом и, коснувшись молитвенных песочных часов на своем поясе, поприветствовала жреца:
– Главный служитель Озахар. Да услышит Эван’Лин ваши молитвы… Что вы хотели?
– Я заметил, дочь матриарха, что вы со спутниками уже долго пребываете в мольбище, – растягивая слова, сказал жрец и сцепил узловатые пальцы рук за спиной. – Быть может, вам нужна помощь в молитве богине?
В затхлом воздухе мольбища повисло неловкое молчание. Озахар выжидающе наблюдал за Лантеей, которая совершенно не к месту растеряла все свое красноречие.
– Мы беседуем о многоликости Эван’Лин и таинстве ее ночной смены облика. Под сводами молитвенного места разговор вести приятнее, – через несколько мгновений пришел на помощь Манс, заметив, что его сестра откровенно замялась с ответом.
– Да, главный служитель, так оно и есть, – спешно подтвердила дочь матриарха, растягивая губы в кислой улыбке. – Если вы нам понадобитесь, то мы обязательно вовлечем вас в беседу.
– Как скажете, – сухо бросил жрец и бесшумно удалился в другую часть храма.
Троица проводила его высокую фигуру задумчивыми взглядами, надеясь, что Озахар не захочет все же вернуться и настоять на своем присутствии.
– Всегда робею под его пронизывающим цепким взглядом, – шепотом призналась Лантея, вновь перейдя на залмарский язык и передергивая плечами. – Будто я снова маленькая девочка, которой он в сотый раз пытается объяснить, почему в мольбище Старухи так важно соблюдать тишину… А вообще, есть что-то в его взгляде потусторонне. Словно тысячи духов через эти черные зрачки смотрят на тебя, и солгать им ну никак нельзя…
Манс невольно усмехнулся подобному сравнению.
– Здесь он править смертью. Это его владение, – проговорил юноша.
– Что он хотел? – спросил у обоих своих спутников профессор.
– Служители не любят, когда в мольбищах долго сидят без дела. Здесь нужно молиться и уходить. Но для нас сейчас это самое надежное место во всем Бархане, – объяснила Лантея. – Хотя, нам стоит обсудить кое-что важное по поводу завтрашнего испытания и все же уйти отсюда, а то Озахар в следующий раз непременно захочет присоединиться.
– Ты тощно решить идти в тоннели завтра? – серьезно спросил Манс, нахмурившись.
– Да. Я не хочу давать матери лишнее время. Чем быстрее я пройду испытание, тем меньше подлостей она успеет придумать и воплотить в жизнь.
– Насколько долго ты вообще можешь пробыть в этих Диких тоннелях? – поинтересовался Ашарх и внимательно посмотрел на девушку.
– Думаю, два-три дня, вряд ли больше, – задумчиво произнесла Лантея. – Тоннели кишат ингурами. Их не трудно будет найти – гораздо труднее будет уйти оттуда живой.
– Надеюсь, ты сама понимаешь, как это паршиво звучит? – спросил профессор, нервно потирая себе виски. – В пустынях, по крайней мере, было светло и там не водилась тьма голодных тварей…
– Думать о себе, не о систра, – заметил Манс и постучал костяшками пальцев по своему лбу, красноречиво смотря на преподавателя.
– Вот именно, – холодно бросила девушка. – Пока меня не будет, за вами, скорее всего, начнется настоящая охота. От Аша хотят избавиться, потому что он способен подтвердить мои слова о благодатном мире за песками, а Манс открыто встал на мою сторону. Мать сделает все, чтобы я осталась без поддержки. Поэтому, пока я буду искать тварей, вы должны исчезнуть.
– Как? – нетерпеливо спросил брат.
– Ты хочешь, чтобы мы ушли из Бархана? – в свою очередь удивился профессор.
– Вам некуда уходить. Нужно надежно спрятать вас в городе. Но так, чтобы об этом никто не знал.
– Мы можем пойти в Бесконечные тоннели! – предложил Ашарх. – Да, я понимаю, что в соседстве с мертвыми мало приятного, но зато это довольно надежное место, судя по всему. Во-первых, туда никто не сунется, а, во-вторых, даже если и сунутся, то никогда не сумеют отыскать нас в этом лабиринте. Главное, правда, самим там не заблудиться…
Косые взгляды спутников и неловкое молчание стали наградой профессору за его идею.
– Давай не будем подходить к этой проблеме так радикально, – скептически протянула девушка. – Есть масса других, более адекватных, вариантов.
– Под дворца есть тоннели. Можем там, – внес свое предложение Манс.
– Ты имеешь в виду подвальные помещения? – уточнила Лантея.
– Да. Там пять уровень. Много места и залы.
Сестра отрицательно помотала головой.
– Там постоянно слоняется прислуга: у них есть доступ ко всем погребам и складам, а во дворцовые темницы часто заглядывает Бартелин со своими подчиненными, – сказала она. – В любой момент можно кому-то случайно попасться на глаза… К тому же, если бы я была на месте матери, то дворец – это первое место, которое я бы проверила снизу доверху.
– Значит, нам нужно такое убежище, где легко затеряться, и что не представляется возможным полностью исследовать, так? – размышлял вслух Ашарх.
– Жилой зал? – неуверенно протянул сын матриарха.
– Муравейник? А что, звучит неплохо, – одобрила девушка. – Можно снять дом или комнату на неделю где-нибудь в самом густонаселенном его районе. И вы не будете выходить оттуда вплоть до моего возвращения.
– Ну, – протянул преподаватель, – пожалуй, соглашусь. Этот вариант мне нравится куда больше, чем спать рядом с телами умерших.
Он развел руками, признавая свое изначальное предложение неудачным.
– Тогда будет лучше, если уже сегодня ночью вы исчезнете из дворца, – четко проговорила Лантея. – Утром состоится церемония, на которой матриарх со всей своей свитой проводят меня в Дикие тоннели, но вас на этом мероприятии быть уже не должно. Пока мать поймет, что вы испарились, и начнет поиски, есть шанс, что я успею вернуться с трофеем.
– Тогда я идти искать дом. – Манс решительно поднялся с места.
– Спасибо, брат. – Девушка мягко улыбнулась юноше, чем заставила его зарумяниться. – Не привлекай к себе внимания. А мы подождем тебя здесь.
Сын матриарха кивнул и тихо покинул здание мольбища, набрасывая на голову капюшон своей мантии. Главный служитель Озахар, выбивавший пепел из курительниц в дальнем углу святилища, проводил Манса безразличным взглядом, а после с легким раздражением вновь посмотрел на Лантею и ее спутника, которые явно не собирались так скоро покидать укромную нишу.
– Ты доверяешь ему? – через минуту негромко спросила девушка, подбирая под себя ноги в тканевых сапогах и поудобнее усаживаясь на широком каменном бортике.
– Кому? Мансу? – уточнил профессор и задумчиво пожевал губами. – Думаю, да. Он спас меня от того убийцы, буквально грудью бросился на защиту. Было столько ситуаций, в которых он мог без свидетелей от меня избавиться, но не сделал этого. Пока что я ни разу в нем не усомнился.
– Это все тоже может быть коварным замыслом матери. Чтобы он с нами сблизился, разузнал все наши планы и передал ей.
– Тогда почему ты доверила ему поиски убежища, если сомневаешься?
– Не знаю, – тихо проговорила хетай-ра и нахмурила лоб. – Наверное, на меня повлияла твоя уверенность в его непричастности. И я решила пока оставить все как есть.
– Мы действительно неплохо сошлись в последние дни, – усмехнулся профессор. – Хотя меня тоже порой терзают некоторые подозрения…
– Аш, надеюсь, ты осознаешь, что мое предупреждение по-прежнему остается в силе?.. Если он нападет, то убивай без сожалений. А если я не вернусь через пять дней, максимум семь, то уходи из Бархана любыми способами.
– Я запомнил и с первого раза, – грубее, чем ему бы хотелось, ответил Ашарх.
– Не злись. Я понимаю, что ты переживаешь. Но и я тоже обеспокоена, что вынуждена оставлять тебя здесь. То, что тебе повезло избежать смерти во время моего первого отсутствия, не означает, что так же случится и во время второго, – сказала девушка.
– Это совсем не те мысли, что должны сейчас терзать тебя. Успешное прохождение испытания куда важнее.
– Да, я знаю это… Но… Ах, тьма! Все это так непросто…
Лантея нервно подергала себя за левую мочку, в которую были вдеты три маленьких костяных колечка, означавших ее принадлежность к Третьему Бархану. Профессор неуловимым движением руки поймал ее ладонь и на мгновение нежно сжал тонкие пальцы.
– Ты же знаешь, что со всем справишься, – негромко сказал он. – Мы с Мансом сами за себя постоим, а тебе стоит сосредоточить все силы и внимание на грядущей охоте.
Подняв на собеседника тяжелый взгляд, исполненный усталости и смятения, девушка лишь слабо улыбнулась.
– Знаешь, думаю, что я должен кое-что тебе сказать, – растягивая слова, заговорил Аш, прервав неловкую тишину, повисшую в воздухе. – Может, это приободрит тебя хоть немного перед испытанием… На днях я поразмышлял над твоим предложением.
– Каким?
– О том, чтобы немного задержаться в Бархане после того, как все закончится.
– И что ты решил? – спросила хетай-ра, затаив дыхание.
– Ну, я еще не до конца взвесил все плюсы и минусы, – смущенно пробормотал преподаватель. – Но пока этот вариант кажется мне не таким уж плохим.
– Аш… Это же так чудесно! – выдохнула Лантея и подалась вперед, а ее лицо мгновенно посветлело.
– Да, я тоже подумал, что помочь тебе прекратить изоляцию древней забытой расы – это неплохой подвиг для обычного профессора истории.
Девушка с такой надеждой и теплотой посмотрела на Ашарха, что он даже зарделся, а после она неожиданно порывисто обняла спутника, обвив его руками.
– Я тебя не подведу. Слышишь?! – прошептала Лантея. – Я пройду второе испытание во что бы то ни стало!.. Ты даже не успеешь заскучать, как я уже вернусь к тебе с победой.
– Будь осторожна, – еле слышно попросил профессор, вдыхая тонкий запах горьковатого парфюма, который исходил от девушки и ее одежды.
– Буду, – серьезно пообещала хетай-ра, отстраняясь от преподавателя и заглядывая ему в глаза. – Я вернусь, и мы вместе положим начало новой вехе в истории моего народа, Аш. Вот увидишь.
Время шло, а Манс, отправленный в Муравейник на поиски убежища, все не возвращался обратно в здание храма. Жрец Озахар, постоянно со скучающим видом разгуливавший неподалеку, подходил еще несколько раз к беседовавшим спутникам, а его настроение с каждой минутой не становилось лучше. В итоге последний раз он уже откровенно злился:
– Дочь матриарха! Вы собираетесь тут пробыть до самого закрытия мольбища Старухи?!..
– Простите нас, главный служитель. Мы уже уходим, – извинилась Лантея, виновато улыбнувшись, и сразу же добавила на залмарском для Аша: – Пойдем, постоим у входа… Надеюсь, с братом ничего не случилось.
Они покинули серое негостеприимное мольбище и сели на ступеньки пологой лестницы, ведущей к храму. Подземный полис готовился ко сну, горожан становилось все меньше и меньше, и на темные коридоры плавно опускалась вязкая тишина. Небольшая пещера, где располагалось мольбище, тоже пустовала, и даже светлячков в ней уже практически не было: они постоянно мигрировали в зависимости от времени суток, перебираясь из зала в зал в поисках свежих зарослей мха и лишайника. Поэтому когда через четверть часа во мраке от входа раздались чьи-то быстрые шаги, то Лантея сперва настороженно прислушалась.
– Он! – через мгновение выдохнула девушка с явным облегчением.
Это действительно оказался Манс, кутавшийся в свою темно-синюю мантию. Как только он разглядел фигуры сестры и преподавателя на ступенях храма, то сразу же устремился к ним, на ходу сбрасывая с головы глубокий капюшон.
– Я все сделать! – серьезно сказал юноша, пальцами причесывая свои спутавшиеся седые кудри.
– Тебя долго не было. Все прошло нормально? – спросил Ашарх.
– Никто не открыть дом. Поздно. Долго искать!
– Но ты все же нашел подходящий вариант? – уточнила Лантея.
– Да. Восемь уровень, лево, до конец. У стена, дом с три окна.
– Я поняла, где это. – Девушка кивнула и поднялась на ноги. – Возвращаемся во дворец.
– Как? А мы разве не сразу на новое место? – удивился профессор, тоже вставая с холодных ступеней и устремляясь следом за братом и сестрой, которые направились к выходу из пещеры.
– Вам нужно забрать вещи и запастись едой. Или ты хочешь неделю голодать? – усмехнулась Лантея, не оборачиваясь. – Да и я думаю, вам лучше будет выбраться из дворца в середине ночи, чтобы никому не попасться на глаза… Манс, ты же помнишь, где находятся тайные ходы?
– Хотеть, щтобы мы уйти так?
– Да, только ступайте не через мольбище Младенца. Этот ход рядом с комнатой Бартелина, он может услышать. Идите через тоннель, который ведет прямо к промысловым пещерам… Да, вам, конечно, придется сделать большой крюк по главному коридору, но так безопаснее.
– Я помнить, где он, – осторожно сказал юноша, кивая.
– Хорошо. Если стража вас не заметит, то все сложится как нельзя лучше. – Лантея нервно провела рукой по своему затылку.
Уже практически на подходе к обители правящей семьи Ашарх все же поинтересовался:
– Ты с нами не пойдешь ночью в Муравейник?
– Не пойду. Чем больше народа, тем больше шума. Да и мне нужно бы отдохнуть перед испытанием, – пробормотала девушка и скривилась. – Завтра мне потребуются все силы.
Едва только троица оказалась в привычных дворцовых коридорах, как первым делом они отправились на кухню. Это было просторное помещение с ровными каменными плитами вдоль стен, на которых и готовилась пища при помощи нагревания магией песчаника. Все углы оказались заставлены стеклянными горшками и казанами в человеческий рост, а под потолком висели связки сушеных грибов и растений, издававших приятный аромат. Кухня пустовала, повара и прислуга уже давно спали, но, самостоятельно порыскав по полкам и кладовым, приятели сумели набить свои сумки и вещевые мешки различной снедью: холодным хлебом, сушеной рыбой, брикетами прессованного мха, взяли также тяжелые горшки с маринадами, связку подсушенных фиников и даже одну закупоренную бутыль с травяной настойкой.
Когда провизия уже перестала помещаться в сумках, карманах и руках, то девушка проводила мужчин до комнаты Манса и, попрощавшись с ними обоими, ушла отсыпаться на женскую половину дворца.
Сбор личных вещей для переезда в Муравейник затянулся еще на половину вечера: у профессора оказалось не так уж и много скарба – только одежда и завернутый в тряпки меч Саркоза, о котором Ашарх и сам уже успел позабыть, а вот Манс, напротив, нервно бегал по комнате, основательно набивая мешки всяким ненужным хламом. Он совершенно не представлял, что могло ему пригодиться, а потому принял решение брать все.
