Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Дети песков
– Так пусть же сейчас начнется это заседание, и закончится оно лишь через семнадцать ночей, когда Многоликая Матерь Эван’Лин семнадцать раз пройдет цикл смены обликов, – произнесла церемониальную фразу Иамес, звонко хлопнув в ладони. – С благословения богини я открываю сто двадцать шестой Совет Пяти Барханов 2560 года от основания Гиртариона!..
Остальные матриархи сдержанно поаплодировали, подтверждая, что слова правительницы Первого Бархана услышаны. Едва смолкли последние хлопки, Иамес вновь заговорила:
– Неприятные события, произошедшие в Третьем Бархане, стали причиной этого внепланового заседания, матриархи. Это важнейшая тема, которую Совету стоит обсудить в первую очередь, поскольку от нашего решения зависит судьба всех городов хетай-ра. В письмах, что я вам разослала, конечно же, было прискорбно мало информации, поскольку и я сама на тот момент почти ничего не знала. Поэтому я прошу матриарха Третьего Бархана Мериону Анакорит выступить перед Советом и в подробностях описать все произошедшее, чтобы ввести всех присутствующих в курс дела. Прошу вас. – Иамес, не вставая с места, рукой указала на центр зала.
Мериона величественно кивнула, с прирожденной грацией медленно спустилась по ступеням и встала в центре площадки для ораторов. Она, как и ее мать всегда любила делать, сплела пальцы в замок на животе, спрятав их под длинными просторными рукавами своей зеленой торжественной мантии, застегнутой под горлом фибулой в виде змеи, и, выждав непродолжительную томительную паузу, начала свой рассказ:
– Благодарю за предоставленное слово, – громко произнесла Мериона и слегка прикрыла глаза. – Думаю, в первую очередь мне стоит сообщить Совету, что вся эта трагическая история, к сожалению, напрямую связана с моей сестрой Лантеялианной… Два года назад она сбежала из города в одиночку. Никто не был в курсе ее планов, иначе, я уверяю вас, матриархи, я или моя мать непременно бы ее остановили. Лантея покинула пределы пустынь, пересекла горы, за которыми, как она утверждает, оказалась цивилизация расы, не уступающей в развитии нашей. Сестра вернулась в Бархан не больше месяца назад, приведя с собой чужака, мужчину. Сейчас он сидит рядом с ней.
Взгляды всех присутствующих мгновенно устремились на Ашарха. Профессор не понял ни слова из речи Мерионы, но по бледному лицу Лантеи и любопытству в глазах окружающих догадался, что старшая сестра говорила нечто обвинительное и весьма неприятное.
– По возвращении она пыталась распространить в городе вздорные идеи о том, что нашему народу необходимо покинуть Барханы и подняться на поверхность, чтобы наладить контакт с иными странами и основать дружественные поселения, – неумолимо продолжала говорить Мериона, пока по залу разносился шепот удивления. – Очевидно, что мудрый отказ бывшего матриарха Гиселлы оскорбил Лантею, поскольку через несколько дней на Бархан было совершено нападение. Краснокожие четырехрукие существа, умеющие создавать магический огонь, разбили стеклянный купол и уничтожили город, вырезав всех защитников… Моя мать погибла, самоотверженно исполняя свой долг по обороне Бархана!.. Часть населения же успела эвакуироваться в Дикие тоннели. После сигнала из рога матриарха город, как и положено, засыпали…
Последние слова Мериона проговорила с трудом, сглатывая подступавший к горлу комок. Все присутствовавшие в круглом зале ошеломленно вздыхали и обменивались изумленными взглядами. Со своего места поднялась матриарх Второго Бархана. Это была тучная немолодая женщина с дряблыми обвисшими щеками и крупным ртом. Часть ее волос, окрашенных соком цветка пустыни, была забрана в высокую сложную прическу из мелких косичек, а другая часть свободно спадала до середины спины. Она уперла в бока руки, до самых локтей увешанные широкими костяными браслетами, и выпятила неохватную грудь.
– То есть вы хотите сказать, что ваша сестра Лантеялианна намеренно привела по своему следу этих краснокожих существ? Я все верно услышала?
– Именно так, матриарх Адаччири, – подтвердила Мериона. – Вход в город многие тысячелетия оставался тайным, его невозможно было найти случайно. Только живущий в Бархане хетай-ра мог раскрыть местонахождение купола. А это значит, что моя сестра, расстроенная отказом, решила силой захватить власть в полисе, перед этим заключив союз с нападавшими. И только благодаря смелости мой матери и храбрости защитников, нам удалось спасти часть жителей и погрести под песком город вместе с чужаками!
Больше всего Лантею поразило именно то, как уверенно Мериона представляла на суд Совета свою вымышленную теорию, которую она, судя по всему, уже давно тщательно продумала. И, кажется, ей начинали верить, потому что матриарх Адаччири смерила Лантею таким презрительным и уничижительным взглядом, что девушка невольно поморщилась. Тем не менее нашлись и те, кто принял сторону сестры Мерионы: со своего места поднялась еще совсем молодая женщина с открытым лицом и по-детски оттопыренными ушами. Ее волосы были заплетены широкой косой вокруг лба, подобно ободу, а длинная зеленая тога путалась в ногах. Это была юная матриарх Четвертого Бархана Сигрида, которая только недавно достигла совершеннолетия и заняла престол, отказавшись от своего регента. Она была не искушена дворцовыми интригами, а налет неопытности не позволял ей виртуозно лгать или лицемерить. Поговаривали, что именно матриарх Иамес была причастна к полному уничтожению рода Сацгиан, который и возглавляла теперь единственная выжившая в кровавой бойне Сигрида, но эти домыслы хетай-ра во всех пяти Барханах весьма побаивались озвучивать вслух.
– Постойте… Но если вы говорите, что Лантеялианна имела договоренность с нападавшими, то почему мужчина, которого она привела, совсем не похож на них? Вы утверждаете, что они имели красного цвета кожу и четыре руки, а этот мужчина похож на хетай-ра, только он темноват, – неуверенно сказала Сигрида, указывая рукой на профессора, терзавшего кисточку подушки.
– Он не хетай-ра, – вмешалась в беседу Лантея. – Он человек.
– Вам не давали слово! – мгновенно вспыхнула Иамес, приподнимаясь на локтях со своего ложа. – Сейчас разговаривают матриархи, когда мы захотим узнать ваше мнение, Лантеялианна, то спросим напрямую!.. Просто поразительно, как вы невоспитанны!
– Человек… – протянула Сигрида. – А нападавшие тоже были ими?
– Нет. Это были ифриты, раса воинов из империи Ис, расположенной на северо-востоке от пустынь, – невзирая на недовольный взгляд Иамес, ответила Лантея.
– Все это ничуть не проясняет ситуацию, – зычным голосом воскликнула Адаччири, нетерпеливым движением рук отгоняя от себя собственных советниц, которые назойливыми мухами вились вокруг нее и пытались что-то нашептать. – Нам придется выслушать и другую сторону. Если уж сложилась такая ситуация, что сестра обвиняет сестру, то необходимо узнать мнение каждой по поводу произошедшего. Что скажете, Иамес?
– Вынуждена согласиться с вами, – ответила матриарх Первого Бархана, потирая длинными пальцами с ухоженными ногтями свои виски. – Лантеялианна, выйдите в центр.
Мериона с досадой искривила губы, скрещивая руки на груди и пододвигаясь, освободив ораторское место для младшей сестры. Лантея спустилась к площадке, поманив за собой и Ашарха. С вершины амфитеатра за происходившим жадно наблюдали все присутствовавшие: кто-то с любопытством ожидал словесной дуэли, другие же напряженно хмурили брови.
– Я благодарю Совет Пяти Барханов за предоставленную честь выступить на этом заседании, – угрюмо начала девушка, высоко задрав свой маленький круглый подбородок и бесстрастно изучая купол из темного стекла. – Некоторые факты, озвученные матриархом Мерионой, являются чистейшей правдой, однако, также есть моменты, которые она осветила достаточно скупо или и вовсе избежала их. Я бы хотела прояснить их подробнее… Начать, действительно, следует с того, что я самолично покинула Третий Бархан два года назад, последовав по стопам своей тети Чият, родной сестры Гиселлы. Она давно ушла из города и поселилась в стране людей, изучая их традиции и нравы, постигая историю рас, которые в своем культурном и экономическом развитии ничуть не уступают хетай-ра.
Свистящий шепот мгновенно облетел зал заседаний, но сразу же стих, как только Иамес подняла вверх ладонь, призывая собравшихся к молчанию. Лантея улыбнулась про себя: даже несмотря на напряженную ситуацию, в которой она оказалась, информация о мире на поверхности наконец нашла своих слушателей. Это можно было считать маленькой победой в битве, хотя остальная война уже давно казалась ей проигранной.
– Я прожила с ней какое-то время, изучив язык людей и их быт, даже совершив небольшое путешествие. Но, как истинной дочери своего народа, мне хотелось донести эти знания до Барханов, чтобы рассказать хетай-ра о лучшей жизни. Осознавая, что подобного рода сведения могут быть приняты с недоверием, я пригласила с собой ученого мужчину-профессора, который милостиво согласился поделиться собственными познаниями о мире с моим народом. Как видите, внешне он отличается от нас: его волосы темны, кожа смугла, и он не способен подчинить себе песок. Ему неведом наш язык, он верует в другого бога, но не желает зла нашему миру… Однако дома меня встретили враждебно, несколько раз подвергнув опасности не только мою жизнь, но также и жизнь моего родного брата и этого ни в чем неповинного человека.
– О какой опасности вы говорите? – решительно прервала рассказ Лантеи сосредоточенная Иамес.
– Исключительно благодаря милости Эван’Лин удалось остановить тхаги, который совершил покушение на брата Манса и профессора во дворце матриарха. На следующий же день была предпринята попытка отравления, которая опять же по чистой случайности закончилась ничем… Но отдельное внимание Совета я прошу обратить на тот факт, что последнее покушение на меня было совершено в Диких тоннелях во время прохождения второго из испытаний совершеннолетия, – безжалостно закончила Лантея, чувствуя поднимавшееся в глубинах ее души волнение.
– Какое святотатство! – воскликнула Адаччири, рывком поднимаясь со своего места.
– Бласфемия, – недовольно поморщившись, прошептала Иамес. – Опорочить ритуал общения с богиней чужой кровью… Это немыслимо!.. Если вы, конечно же, говорите правду. В чем я не могу быть уверена без доказательств. Да и кто вообще мог посметь совершить такое?
– Моя сестра Мериона, – холодно и непоколебимо ответила Лантея, глядя прямо в удивленно распахнутые глаза матриарха Первого Бархана.
– Ложь! – яростно выкрикнула Мериона, сжимая кулаки.
– Невозможно… – потрясенно проговорила Адаччири. – Это нелепо звучит.
– Вы должны обладать неопровержимыми доказательствами, чтобы говорить такое, – на удивление спокойно и серьезно сказала Иамес, неторопливо принимая сидячее положение.
– Вам не кажется, что эта фраза применима не только ко мне? – поинтересовалась Лантея. – Да, я напрямую обвиняю мою сестру и отца во всех совершенных покушениях. Хотя Бартелина уже осудила богиня, упокоив его грешную душу. Мериона изначально была настроена против меня, она опасалась, что информация с поверхности подточит власть матриарха, поэтому решилась на убийство. Все подосланные воины подчинялись напрямую моему отцу, а признание сестры я случайно подслушала. Никаких свидетелей и улик у меня нет. Точно так же, как их нет и у Мерионы, которая смеет обвинять меня в предварительном сговоре с напавшими на Бархан ифритами… Я ничуть не меньше нее желаю своему народу добра. И никогда, я повторюсь, никогда… не стала бы жертвовать тысячами жизней ради власти, захваченной силой.
В зале надолго воцарилось необыкновенное молчание. Лантея пыталась успокоить колотившееся в груди сердце и лопатками ощущала негодующий взгляд сестры, которым та прожигала свою родственницу насквозь. Теперь можно было с уверенностью сказать, что ни о каких хороших отношениях с Мерионой больше не стоило и мечтать. Родственные связи, годами держащиеся на лицемерии и приличиях, всегда имеют обыкновение рваться легко и быстро, как паутина, но неизменно оставляют после себя ноющие глубокие раны.
Вот и сейчас Лантея ощущала в груди тупую боль, но даже не собиралась останавливаться.
– Мериона, что вы можете сказать в свое оправдание? – наконец негромко произнесла Иамес, начав медленно и осторожно спускаться вниз по ступеням амфитеатра. Она опиралась на резную костяную трость, которую никто почему-то раньше не заметил. За матерью послушно следовали все четыре дочери, которые не проронили ни слова с момента начала заседания.
– Я невиновна. Все эти обвинения беспочвенны и нелепы, – хрипло ответила Мериона. – Я прошу Совет проявить мудрость и наказать настоящую преступницу – мою сестру. Ее необходимо казнить вместе с остальными заговорщиками, которые поспособствовали падению Третьего Бархана. Это мой младший брат Манс, открыто поддержавший Лантеялианну, и чужак, пришедший из-за гор.
– Как можете вы так бессердечно желать смерти своей семье? – неожиданно прозвучал звонкий голос Сигриды, чье молодое лицо горело от возбужденного румянца. – Ведь кроме них у вас никого не осталось, Мериона. Ваши мать и отец погибли… А вина сестры не доказана! К чему эти обвинения и прошения о казни?
– Я лишь жажду справедливости, – твердо ответила Мериона, вскинув голову, а на ее горле затрепетала жилка.
– Лантеялианна, – обратилась к скорбно молчавшей девушке Иамес, которая уже спустилась на площадку круглого зала. – А что вы можете нам ответить в свое оправдание?
– Город погиб потому, что его многие столетия искали ифритские императоры, жаждавшие прикоснуться к тайнам песчаных магов. Наша раса легендарна для остального мира. И почтовые орлы с древними сардобами выдали местонахождение Третьего Бархана… Даже если меня казнят по этому ложному обвинению, то опасность для других полисов никуда не исчезнет! Это угроза войны… А я лишь хочу помочь своему народу, обеспечить его безопасность и дать надежду на светлое безбедное будущее, – опустив глаза к полу, твердо проговорила Лантея. – Но если препятствовать прогрессу и отрицать очевидные вещи, чиня преграды всякому, осмелившемуся открыть рот, то вся цивилизация хетай-ра будет обречена на скорейшее исчезновение. Я этого не хочу, а потому считаю необходимым по закону наказать того, кто воспользовался своим положением ради личной выгоды, поставив под угрозу чужие жизни. Я прошу Совет выбрать соразмерное наказание для моей сестры.
– Тяжелая ситуация, с которой мы столкнулись, требует размышлений, – подвела итог услышанному Иамес, совсем близко подходя к обеим сестрам и тяжело опираясь на трость. – Подобные решения не выносятся за пару минут, поэтому я считаю необходимым на сегодня приостановить заседание. Мы продолжим завтра, когда страсти и эмоции успокоятся, а в ваши головы вернутся здравые мысли. Совет обдумает ваши аргументы и обвинения. Все могут быть свободны… Ах… Как же я устала…
Последние слова Иамес еле слышно прошептала себе под нос, уже направляясь к дверям. Остальные матриархи со свитами тоже неторопливо засобирались, спускаясь по ступеням. Мериона не отрываясь смотрела прямо в глаза своей сестре, застыв от нее всего в метре. Казалось, что воздух между обеими женщина вот-вот заискрится от напряжения и ярости, кипевшей в их крови.
– Значит, ты все знала про покушения? – едва двигая губами, прошептала матриарх Третьего Бархана, предназначая эти слова только для ушей своей сестры. – Почему не отомстила мне? Ничего не сказала раньше? Зачем решила открыть это только сейчас?
– Потому что я тоже просто жажду справедливости, – выдохнула Лантея в лицо Мерионе и, развернувшись, быстро вышла из зала, уводя за собой профессора.
Нервничавший и стучавший бусинами своих четок Манс ждал приятелей за ближайшим углом, как оказалось, с самого начала заседания. Он вынырнул из полумрака, будто бесплотный дух, стоило Лантее и Ашарху показаться в дверном проеме зала для заседаний.
– Как все прошло? Мериона тебя обвинила? Что Иамес сказала по поводу нападения?.. – зачастил юноша, вцепившись пальцами в рукав парадного одеяния сестры. Его острый кадык ходил под кожей от возбуждения, точно костяной гребень.
– Остановись, прошу, – слабо морщась, попросила девушка. – Все прошло не очень хорошо.
– Действительно? – удивился Ашарх, для которого все разговоры во время заседания так и остались тайной, и теперь он был едва ли лучше проинформирован, чем Манс.
– Нам срочно нужно обдумать, как незаметно можно выбраться из города, – бросила Лантея.
– Пойдемте в комнату, там будет спокойнее, – предложил профессор.
Лантея кивнула, поддерживая своего спутника. В коридорах дворца действительно ходило множество посторонних: мелькали не допущенные на Совет члены делегаций из других полисов и всюду бродила прислуга и дворцовая стража, следя за порядком. По пути к хозяйственному крылу девушка пересказала все, что произошло на заседании, не скрыв и эпизод с подслушанным в Диких тоннелях разговором Мерионы и Манса. Лицо брата практически сразу же омрачилось, но в остальном хетай-ра даже не подал виду, как серьезного его взволновала эта новость.
– Я не ожидал, что Мериона так себя поведет на заседании, – с грустью в голосе признался юноша.
– Мне кажется, это было вполне в ее духе, особенно учитывая, что все покушения готовила именно она, – не согласился профессор, завешивая занавесь, как только вся троица оказалась в узкой комнате, выделенной Ашу и Мансу. – Если она по натуре такая, то ничего уже не изменить. В конце концов, Лантея же морально готовилась к обвинениям на Совете. Правда ведь?
По лицу девушки скользнула тень.
– Все равно было досадно, – прошептала она. – Мериона была так зла, словно с самого моего рождения мечтала только о том, как бы казнить меня. Раньше я не замечала в ее характере этой свирепости…
– В любом случае, как ты правильно сказала, ни у нее, ни у тебя нет никаких доказательств. Если в Совете сидят адекватные правительницы, то тебя не осудят, – уверил преподаватель.
– Им придется кого-то осудить, – с сожалением констатировал Манс, садясь на край своей кровати.
– Да, я тоже так считаю, – поддержала брата Лантея и присела рядом. – Завтра Совет вынесет вердикт. Всего три голоса, из которых лишь Сигрида выглядит единственной, кто может встать на мою сторону. Матриарх Второго Бархана Адаччири, как мне кажется, сама еще не определилась. Обыкновенно она придерживается нейтралитета или отмахивается законами или дополнительными расследованиями, а вот Иамес настроена против. И, что самое ужасное, против нас обеих. Это чувствуется. Я не верю в то, что осудят одну Мериону, это было бы слишком просто. Поэтому мы должны подготовиться к побегу.
– Если завтра тебе вынесут обвинения, то из зала уже не выпустят, – осторожно проговорил Ашарх, начиная по старой привычке нервно щелкать суставами пальцев.
– Я все же не простая хетай-ра, – неожиданно хитро улыбнулась Лантея, отчего ее льдисто-голубые глаза на мгновение ярко вспыхнули внутренним огнем. – Я сестра матриарха, таких не запирают в тюрьмах. Соответственно статусу меня, скорее всего, разместят в отдельных покоях. И вряд ли поведут туда под конвоем. Это слишком оскорбительно для члена правящей семьи. Поэтому у меня будет шанс сбежать, но действовать нам всем придется очень быстро.
Всю оставшуюся половину дня приятели провели в сборах и подготовке к побегу. Они заранее договорились о месте, где решено было встретиться после заседания, если бы все пошло по худшему сценарию. Немногочисленные вещи, которые пережили эвакуацию и почти двухнедельное скитание по Диким тоннелям, уместились на самом дне сумок. А остальное свободное пространство заполнили едой и одеялами.
Из Первого Бархана вело несколько путей, но троица намеревалась подняться наверх, в пустыни Асвен. Половина оставшихся у Лантеи стеклянных монет ушла на подкуп неблагонадежного вида торговцев, в изобилии гулявших с коробами по ярмарке. Они поделились информацией о том, что на поверхность можно было попасть двумя дорогами: с помощью узкой винтовой лестницы в одном из прилегавших к основной пещере залов, которой пользовались пешие путники, или же через длинный крытый серпантин, начинавшийся у самой реки и открытый для торговцев и караванов с поклажей. Второй выход охранялся слабее, поскольку не считался главным и заканчивался в сложной сети пещер уже на поверхности, где в изобилии гнездились сольпуги. Именно через него спутники в итоге и решили бежать.
И только когда все уже было подготовлено и оговорено, а Ашарх отлучился перед сном в купальни, Манс наконец затронул тему, которая терзала его большую часть дня. Теперь, оставшись с сестрой наедине в комнате, он впервые решился спросить у нее кое-что действительно важное для него:
– Теперь ты меня презираешь?
– А я должна? – Лантея, присев на край кровати, окинула юношу задумчивым взглядом.
– Если ты все слышала в тоннелях, то знаешь, что Мериона и отец пытались манипулировать мной с самого начала, чтобы навязать тебе в няньки. Они очень рассчитывали, что я стану покорно выполнять их требования и следить за тобой, вызнавая планы…
– Но ведь ты отверг их предложение.
– Да. Я изначально не поверил, что Мериона способна так поступить со своей сестрой, и что отец оказывал на нее слишком сильное давление. И в этом была моя главная ошибка, – Манс встал напротив Лантеи. Плечи его были опущены, а лоб наморщен.
– Мы оба недооценили мою сестру. Я была уверена, что именно мать виновна во всех покушениях. Ты не посчитал заявление Мерионы и Бартелина достаточно серьезным. И вот к чему все это привело.
– Сестра, я клянусь тебе Многоликой Матерью, что никогда бы не поднял на тебя или Аша руку! – горячо воскликнул юноша. – Когда начались покушения, то я был вне себя от ярости на Мериону и отца!..
– Но тем не менее ты ничего не раскрыл мне. – Лантея подняла на брата глаза, и в них читалась строгость.
– Да, я…
– Мы пытались выяснить, кто за всем этим стоял, а ты знал с самого начала, но предпочел промолчать.
Манс весь побледнел, но, к своей чести, даже не подумал возразить словам сестры. Он подобрался и в тот же миг упал на колени перед Лантеей, покорно склонив голову.
– Я предал твое доверие. Потому что боялся твоего гнева. Боялся, что ты не поверишь моим словам и в действительности сочтешь меня посланцем Мерионы, – произнес юноша. – И я решил молчать до конца. В слепой надежде, что правда никогда не всплывет на поверхность…
– Она могла убить меня, могла лишить жизни профессора или тебя. И, если бы не счастливая случайность, то ей бы все это удалось, – сказала девушка тихо и вкрадчиво. – А стоило тебе хотя бы намекнуть, кто мешал моим планам, и все ведь могло бы пойти по совершенно иному пути.
– Я виноват. Я осознаю это в полной мере… Не медли, сестра. Исполни то, что должна. Верни мой клинок в мое же сердце, предавшее тебя…
Манс поднял голову, выпятив грудь вперед. На лице его была высечена покорность и глубокая печаль. Лишь мелко подрагивавшие пальцы, лежавшие на коленях, выдавали его настоящий страх перед смертью.
Но Лантея медлила. Она вытащила из ножен стеклянный нож брата, провела ногтем по иероглифической вязи с его именем, и только потом поднесла зеленоватое лезвие к лицу Манса.
– Тогда ты настоял на обычае Верности на клинке, хоть я и была против, – заговорила девушка. – Теперь ты вновь требуешь от меня исполнения всех условий обряда. Но уж позволь мне самой решать, что считать предательством, карой за которое послужит смерть от моей руки.
Она одним легким движением вернула оружие в ножны на своем поясе и поднялась с кровати, отойдя к выходу из комнаты. Юноша так и остался неподвижно сидеть на полу, но в его взгляде читалась растерянность. И лишь когда Лантея уже намеревалась выйти в коридор, Манс окликнул ее:
– Постой, сестра!.. Ты что, пожалела меня? Это неправильно!
– Я понимаю, почему ты тогда поступил именно так, и никак иначе. – Девушка замерла на пороге. – И предательством это не считаю. Ты много раз уже доказывал свою верность, рискуя ради защиты Ашарха своей жизнью и помогая мне. Это куда важнее, чем все твои пафосные клятвы и патетические речи, брат. Надеюсь, ты и сам поймешь это однажды.
Она шагнула в коридор, оставляя Манса в одиночестве сидеть на полу тесной комнаты.
В полдень следующего дня заседание Совета Пяти Барханов торжественно продолжилось, вновь собрав под темным куполом всех правительниц и их свиты. Лантея отправилась в амфитеатр лишь в сопровождении сестры, оставив профессора с братом гулять во дворце, что несказанно порадовало Мериону, пусть она никак и не выдала свое ликование. Состав заседания не изменился: матриарх Васпия так и не прибыла, и место Пятого Бархана вновь занимали лишь две знатные хетай-ра.
Как только разряженные в богатые наряды правительницы в который раз величественно поднялись на свои места, с комфортом устроившись на мягких лежанках и подушках, Иамес, решив не тратить время впустую, сразу же негромко прокашлялась и первой взяла слово:
– Я открываю второй день заседания Совета Пяти Барханов. Уповаю, что Многоликая богиня внимает нам и подскажет мудрые решения, ибо сегодня нам следует определить дальнейшую судьбу дочерей Гиселлы Анакорит.
– Матриарх Иамес, – Адаччири почти сразу же неучтиво вмешалась в поток размеренной речи, лениво поднимая над головой свою пухлую руку. – Прежде чем вынести вердикт, я думаю, мы все должны еще раз выслушать сестер. За ночь они могли изменить свое мнение касательно друг друга. Что если на них повлияло вчерашнее заседание?.. Да и, в конце концов, я сама еще не выяснила для себя, кто же здесь прав, а кто виноват. Вы не возражаете?
– Вашим манерам можно только ужаснуться, – с тяжелым вздохом негромко посетовала Иамес. – Но я не возражаю, пусть сестры спустятся и…
В этот момент тяжелые двери круглого зала со стуком распахнулись, заставив всех присутствующих вздрогнуть, и на пороге ко всеобщему удивлению появилась сухая высокая старуха в дорожном пыльном плаще и с всклокоченными белыми волосами, торчавшими над ее головой пушистым облаком. Желтоватого оттенка кожа обтягивала ее лицо, делая из него пугающую маску, а правый глаз необычной гостьи заплыл мутным бельмом. Она быстро окинула взглядом амфитеатр, усмехнулась, демонстрируя кривоватые зубы, и решительно направилась к центру зала, по пути деловито снимая с рук в клочья изорванные митенки.
– Матриарх Пятого Бархана Васпия Фуйима, – протянула Иамес, и по ее тону трудно было сказать, действительно ли она была рада приезду этой древней старухи. – Хорошо ли вы добрались?
– Мы скакали на сольпугах без остановок последние несколько суток, Иамес. Как ты думаешь, хорошо ли я добралась?.. – раздраженно прошипела Васпия. – Мне сто тридцать два года, Иамес! Я уже не могу как молодая орлица пересекать пустыни легко и непринужденно!
– Прошу вас, соблюдайте правила вежливости! – скрипнула зубами матриарх Первого Бархана, не сводя взгляд с Васпии, пока та поднималась к своему месту. – Я сожалею, что вам пришлось пережить подобные неудобства, но нас здесь собрал вопрос государственной важности.
– Иамес, поверь мне, я еще достаточно вежлива с тобой. Я знала твою мать, вот с кем хотелось уважительно общаться, а тебе я во младенчестве сопли подтирала, так что не повышай на меня голос! – резко ответила Васпия. – Надеюсь, меня, наконец, полноценно введут в курс дела? Тот клочок пергамента, что пришел от тебя, прояснял чуть больше, чем ничего. Мои сыновья даже вначале были против этой поездки, поскольку все слишком сумбурно и неясно!
– Вы приехали с сыновьями? – поинтересовалась Иамес, с трудом проглотив обиду.
– Со мной приехали только младшие. Пятерых старших пришлось оставить в городе. Ты и сама не хуже меня понимаешь, что мой Бархан находится слишком далеко от центра пустынь, чтобы я могла так надолго покидать свой дворец вместе со всеми сыновьями.
Васпия элегантно сдернула со своих плеч дорожный плащ и опустилась на гору подушек, с облегчением вытянув худощавые ноги.
– Да, конечно… Что ж! Присоединяйтесь к нашему обсуждению как можно скорее, – нетерпеливо добавила Иамес. – Думаю, послы из вашего Бархана, присутствовавшие вчера на заседании, любезно перескажут вам произошедшее.
К Васпии мгновенно подсели две высокопоставленные хетай-ра, которые принялись с обеих сторон нашептывать правительнице обо всем, что обсуждалось на Совете во время ее отсутствия. Старуха, прикрыв глаза, внимательно слушала.
Это была пожилая женщина исключительной силы воли. Она достаточно много повидала в жизни, чтобы спокойно заставить замолчать любого собеседника. Васпия вызывала невольное уважение у каждого, кто общался с ней хоть раз, пусть даже манеры ее иногда пугали. За мать всегда были готовы заступиться одиннадцать ее сыновей: так получилось, что за свою долгую жизнь матриарх не родила ни одной наследницы. Лантея не была знакома лично с этой старухой, но слышала о ней достаточно. Ее присутствие на Совете давало девушке шанс на благоприятный исход, так как Васпия была исключительно проницательна и бесстрашна – она не боялась перечить Иамес.
– Итак… Пока матриарх Пятого Бархана узнает последние новости, я думаю, мы можем предоставить слово Лантеялианне и Мерионе Анакорит, – обратилась к присутствующим Иамес.
– Мне кажется, сестрам также не помешало бы высказать предлагаемые методы урегулирования этой неожиданно возникшей военной проблемы, – звонко предложила юная Сигрида, пока женщины спускались к площадке. – Если, по словам Лантеялианны, данная ситуация ставит под угрозу все подземные города, то именно эти двое очевидцев должны поделиться опытом, чтобы другие матриархи могли обеспечить достойной защитой свои полисы.
– Для начала, хотелось бы знать наверняка, действительно ли существует угроза войны, о которой упоминала Лантея Анакорит, – вмешалась Адаччири. – Насколько мне известно, политика нашего народа всегда сводилась к невмешательству. Мы ни с кем не вступали в союзы, ни с кем не развязывали войн. И нам удалось добиться того, что о пустынном народе все позабыли!..
– Я бы хотела ознакомить вас с некоторыми документами, – громогласно заговорила Иамес, что заставило обернуться в ее сторону всех присутствующих. – Моя дочь Велондия нашла кое-что.
Из-за спины матери под перекрестные взгляды матриархов и их советниц вышла рослая немолодая женщина с круглым лицом и широкими кустистыми бровями. На голове у нее красовался пурпурного цвета пышный тюрбан, завернутый хитрыми узлами. В руках Велондия осторожно держала стопку перевязанного пергамента, который выглядел очень древним.
