полная версия

Сборник статей
Революции в России. Теория и практика социальных преобразований

Полная версия

Образы Русской революции в творчестве И.А. Владимирова

Смирнов А.Г.

Аннотация. Статья посвящена историко-революционной теме в творчестве художника И.А. Владимирова. Автором рассмотрены разноплановые – беспристрастно-документальные, трагические, саркастические, пафосно-героические – работы, создающие противоречивые, динамичные образы сложной переломной эпохи.

Ключевые слова: Владимиров, искусство, история, образ, Октябрьская революция, Февральская революция, 1917 г.

IMAGES OF THE RUSSIAN REVOLUTION IN THE OEUVRE BY I.A. VLADIMIROV

Smirnov А.G.

Abstract. The article is devoted to historical-revolutionary theme in the oeuvre of the artist I.A. Vladimirov. The author considers various – impartially documentary, tragic, sarcastic, heroic – works, creating contradictory, dynamic images of a complex epoch.

Keywords: art, Vladimirov, history, image, October revolution, February revolution, 1917.

Художник Иван Алексеевич Владимиров был очевидцем и участником революционных событий 1917 г., радикально изменивших жизнь нашей страны и оказавших влияние на ход мирового развития. Его работы, посвященные историко-революционной тематике, отражают как официальную советскую интерпретацию событий переломной эпохи, так и ее «непарадную» сторону. Картины, созданные в революционное время, особенно ценны тем, что показывают зрителю без ретуши повседневную жизнь Петрограда, простых людей, делавших революцию и ради которых – по мнению многих современников – она и устраивалась. Более поздние работы художника позволяют сравнить реалии и «эталонную модель», официальную советскую интерпретацию событий 1917 г.

В Музее современной истории России в феврале-марте 2017 г. прошла выставка, на которой экспонировались более 50 работ Ивана Алексеевича. В ее названии есть очень точные слова – «свидетель непростого времени»³⁰³.

До революции Владимиров был известен как автор жанровых и батальных картин. Подобно В.В. Верещагину, он лично видел многие изображенные события. Так, во время русско-японской войны Иван Алексеевич был на Дальнем Востоке и на основе привезенных оттуда рисунков написал ряд батальных работ: «Разведка в ливень», «Допрос пленного», «Орудие в опасности» и др. Революционные события 1905 г. нашли отражение в картинах «Бой на Пресне», «На баррикадах 1905 года». В период Первой мировой войны в журнале «Нива» регулярно публиковались акварельные зарисовки художника с полей сражений. Об его личном участии в событиях войны свидетельствуют полученное ранение и медаль «За храбрость». Все это показывает, что Владимиров имел богатый опыт создания «документальных» рисунков, и революционные события 1917 г. изначально лишь поменяли сюжеты его работ.

Иван Алексеевич не был противником монархии. Когда в декабре 1916 г. «Петроградская газета» спрашивала художников о их взглядах на будущее, он высказывался оптимистично³⁰⁴. Не поменялся и патриотической характер его работ, публиковавшихся в начале 1917 г. в «Ниве». В них Владимиров показывал фронтовые будни русской армии («Неожиданная встреча», «Телефонисты»), жестокость врага («Нападение немецкого хищника на транспорт раненных»). При этом в рисунках нет упаднических настроений, подчеркивается бодрость духа воинов («Вкусный трофей», «У колодца») и вера в победу, о чем свидетельствует изображение пленных противников³⁰⁵.

Несмотря на патриотический характер работ и отсутствие в них протестных настроений, революционное воодушевление Февральской революцией захватило и Владимирова. Многие художники оценивали свержение монархии идеалистически, некоторые участвовали в уличных акциях³⁰⁶. Иван Алексеевич в те дни поступил в «милицию <…> и пробыл милиционером, в том числе уже и во время Октябрьской революции, до июля 1918 года»³⁰⁷.

Это обстоятельство позволило художнику видеть события революционных дней и сделать интересные и важные в историческом аспекте наброски. Красноречивы названия его работ: «Митинг в казарме», «Арест представителей старого правительства», «Вооруженный отряд на улицах Петрограда» и др. По сути, они являются визуальной летописью происходивших на улицах столицы революционных событий.

Милицейская служба не препятствовала творческой работе художника. Владимиров рассказывал позже: «Во время моей милицейской службы я всегда имел с собой альбомчик и свободно зарисовывал все, что живо интересовало меня. Придя домой, я дополнял по своему впечатлению нужные штрихи в зарисовках и даже иногда закрашивал их акварелью и таким образом собрал богатый документальный материал для будущих картин, отображающих сцены и эпизоды революционной борьбы»³⁰⁸.

Созданные в подобной обстановке рисунки частично были опубликованы в печатных изданиях. Например, серия из 6 рисунков под общим названием «Государственный переворот в изображении художника» была напечатана в московском журнале «Искры». Названия работ и их сюжеты передают суть происходившего в дни свержения монархии: «Преследование полицейских», «Обстрел здания полиции», «Разгром гостиницы Астория», «Уличный бой 27 февраля» и др. При этом издание отметило, что репродуцируемые работы были созданы автором для британского журнала «The Graphic»³⁰⁹.

Также в это время Владимиров участвовал в ряде выставок, на которых были представлены его работы на схожую тематику. Интересно мнение современников о правдивости изображенного на полотнах. Так, обозреватель газеты «Биржевые ведомости» писал: «Владимиров все первые дни нового строя <…> исполнял обязанности милиционера. И вся революция развивалась и катилась на его глазах. Вот почему документальны и правдивы все эти катящиеся грузовики, ощетинившиеся десятками штыков, и эти атаки участков и крыш, где засели городовые»³¹⁰.

Отметим документальность фиксируемых Владимировым событий. Это живописные свидетельства происходившего в Петрограде без какой-либо авторской оценки. Логично предположить, что художник осознавал важность виденного им. Но быстрота и масштаб событий явно не располагали к аналитике. Вековые монархические устои стремительно рухнули, а перспективы нового были туманны. Оставалось лишь фиксировать происходившее. Сами рисунки схожи с сохранившимися кадрами кинохроники и фотоматериалами. И эта «фотографическая» беспристрастность – очень ценная в историческом аспекте характеристика работ Владимирова в дооктябрьский период.

Отличительная черта художника – отсутствие оппозиционного настроя в отношении власти в разные периоды творчества. Можно счесть это конформизмом. Но представляется, что Владимиров выступал как государственник. Не случайно он стал именно милиционером, а не погромщиком полицейских участков. Очевидно, революция виделась им не сломом государства, а новым этапом его развития. Это подтверждает название работы, на которой запечатлен коллега художника: «Милиционер. На страже правопорядка»³¹¹. Мы видим вооруженного выходца из народа в обычной гражданской одежде. Но он олицетворяет не анархию, а порядок, новую власть.

События Октябрьской революции застали Владимирова в том же качестве художника-милиционера. И первые его работы имеют такой же документальный, репортерский характер. Например, серия, посвященная штурму Владимирского училища 28–29 октября 1917 г.³¹² Были созданы и несколько рисунков В.И. Ленина, хотя изображения представителей власти у Владимирова редки. Еще со времен учебы в Академии художеств (1891–1893 гг.) он обычно отображал не парадную сферу, а повседневную жизнь в жанровых и батальных работах. Поэтому нам предстают не пафосные героические сюжеты революционного Петрограда, обычные для советского искусства, а бытовые, зачастую неприглядные стороны революции и постреволюционной эпохи.

Можно заметить, что часть работ создавалась для «The Graphic», а Великобритания не признала власть большевиков. Действительно, сцены вооруженных столкновений, изображенные художником, были опубликованы 1 сентября 1917 г. под заголовком «Russia in Revolution». А в ноябре мы видим сцену разграбления усадьбы князя Долгорукова («Рillage: Plundering the country house of prince Dolgoruki») под другим заголовком – «Anarchy in Russia»³¹³.

В 1921 г. в Петрограде действовали Американская администрация помощи (ARA) и Молодежная ассоциация христиан (YMCA), помогавшие голодающим. Владимиров, хорошо знавший английский язык, работал с ними. Некоторые сотрудники покупали его рисунки, находящиеся в Гуверовском институте (37), Брауновском университете (10), а также в частных коллекциях³¹⁴.

Но сотрудничество с «The Graphic» началось задолго до революции. Рисунки Владимирова с Восточного фронта регулярно публиковались там за подписью John Wladimiroff. В бытовом плане продажа рисунков в период начавшегося в 1918 г. голода помогала художнику выжить. Работы действительно показывают страшные стороны революционной эпохи (например, самосуд над грабителями «Lynch Law in Petrograd: Shooting robbers in the street»³¹⁵). Но это не является искажением реальных событий.

О страшных бедствиях, поставивших людей на грань выживания, свидетельствуют изображение роющихся в поисках еды в мусорном ящике простолюдинки и аристократки («Поиски съедобного…», 1919), разделывание голодающими на улице павшей лошади и огромная очередь за супом (серия «Голодные годы в Петрограде», 1919). Зная, что в конце апреля 1918 г. в Петрограде выдавали лишь 50 грамм хлеба в день, подобные сюжеты не кажутся искусственно антисоветскими.

В этот период в рисунках появляется новое – позиция автора. Она выражается ненавязчиво, но ясно. На фоне голодающих «бывших», вызывающих сочувствие, в двух последних работах в отдалении мы видим представителей новой власти. По словам Интернационала, «Кто был никем, тот станет всем». Наверняка революция виделась многим представителям интеллигенции как равенство и братство, а не унижение одних сограждан другими по классовому принципу («Духовенство на трудовой повинности» (1919), «Буржуазия на трудовой повинности» (1920), «Конвоирование арестованных» (1919) и др.).

Смена политической системы и гражданская война не способствовали правопорядку. Не было ясно, уцелеет ли страна и сколько жертв будет принесено ради революции. Отсюда критический взгляд художника на происходившее. Впрочем, страдания изображенных «бывших» могли интерпретироваться и как торжество народа над эксплуататорами. Но русский бунт, по словам А.С. Пушкина, беспощаден. И мы видим «Вандализм в Зимнем дворце» (1918), «Разграбление винной лавки» (1918) и массовое пьянство революционеров. Две работы посвящены хорошо известной теме разгрома помещичьих усадеб: «Разграбление усадьбы князя Долгорукова» (1918), «Крестьяне возвращаются после разгрома помещичьей усадьбы» (1919). В условиях первоначального вакуума власти на местах, криминализация и маргинализация общества не удивительны. И они вызвали отторжение у художника.

При этом ошибочно говорить о намеренной критике большевиков Владимировым. Это изображение переходного периода без ретуши. Отметим, что и дореволюционные работы художника отражали общественные проблемы. Например, изображение священника с ребенком, везущего сани с небогатым имуществом («На новый приход», 1911), показывает нелегкую жизнь приходского духовенства. Подобных жанровых картин у Ивана Алексеевича достаточно много. Этот аспект показывает объективность работ Владимирова революционного времени.

Период гражданской войны также стал источником ряда сюжетов «изнанки» революции. Борьба с классовыми врагами, красный террор визуализируются на рисунках художника. И мы видим «Допрос в комитете бедноты» (1919), «Петроград. Переезд выселенной семьи» (1918). И наиболее страшное – «Расстрел в подвалах ЧК» (1919).

Представляется, что милиционеру Владимирову итоги революции виделись иными. С тонким, но язвительным сарказмом художник показывает «новую элиту», у который высокий статус «бывших угнетенных» сочетается с маргинальностью («В театре. Царская ложа» (1918), «На посту» (1918), «Некому защитить» (1921), «За чтением газеты «Правда» (1918–1923) и др.). Персонажи рисунков близки булгаковским Шарикову, Швондеру, Вяземской и другим героям «Собачьего сердца».

Даже взгляд на подрастающее поколение не утешителен. Приобщение к культурному достоянию происходит специфически. В городе дети забрасывают камнями статую («Состязания в императорских садах» (1921)), в деревне – пробуют играть на рояле, стоящем в свинарнике («У рояля», 1920-е гг.). Нельзя сказать о предвзятости автора. Проблема беспризорников хорошо известна, и советская власть многое делала для ее решения. Но не удивительно, что «антисоветские» рисунки преимущественно находились в частных коллекциях (включая зарубежные) и были мало известны.

С укреплением советской власти работы Владимирова меняются. Образ революции обретает позитивный, зачастую идеализированный характер («Ленин и Сталин в Разливе в 1917 году», 1937). Его работы в СССР часто публиковали. Конечно, те, что отвечали идеологическим установкам советского государства («Захват врангелевских танков Красной Армией под Каховкой» (1930), «Ликвидация врангелевского фронта» (1932), «Бегство буржуазии из Новороссийска (1926) и др.).

Проще всего такую трансформацию назвать конформизмом. Ведь соцреализм предполагал создание идеализированной модели советского общества, а творческая интеллигенция, сотрудничавшая с властью, имела достаточно привилегий. Возможна версия о вынужденных уступках, ведь оппозиция власти была опасна не только в творческом плане, но и грозила репрессиями в отношении художника и его родных.

Но возможно предположить, что Владимиров искренне верил в политику советской власти. Ведь он и до революции не был оппозиционером. Постреволюционные годы действительно воспринимались им как упадок страны, деградация культуры и нравов. Однако последовавшие события могли возродить доверие к власти, декларировавшей построение процветающего социально-ориентированного государства.

Образы революции в работах И.А. Владимирова действительно разные. Мы можем дискутировать о мотивах подобной трансформации. Но бесспорно, что И.А. Владимиров был очевидцем важнейшей, переломной эпохи. И его работы историко-революционной тематики отражают в динамике сложные процессы и их интерпретацию как художником, так и властью.

Исторический смысл, значение и место Октября 1917 Г

Что произошло в Октябре? Интерпретация Октябрьской революции. Обзор основных событий Русской революции

Рид К.

Аннотация. Автор приходит к выводу, что Русская революция была сложным явлением и была спровоцирована рядом факторов в рамках тех глобальных явлений, последствия которых существуют и по сей день. На основе народной революции, стремящейся установить народную демократию, самоуправление и социальную справедливость, к власти пришло идеологическое руководство, которое полагало, что поставленные цели могут быть достигнуты посредством свержения капитализма в глобальном масштабе. Большевики препятствовали возникновению народной демократии, к которой стремились массы в 1917 г. Скептицизм и безразличие народа сдерживали растущие утопические амбиции большевиков. В результате большевики потерпели неудачу в своих попытках завоевать массы с целью построить свою версию социалистического общества.

Ключевые слова: В.И. Ленин, Октябрьская революция, Февральская революция, большевики, Корниловский мятеж.

WHAT HAPPENED IN OCTOBER? INTERPRETATION OF THE OCTOBER REVOLUTION. REVIEW OF THE MAIN EVENTS OF THE RUSSIAN REVOLUTION

Read C.

Abstract. The author comes to the conclusion that Russian Revolution was a complex phenomenon, which was generated by a wide spectrum of powerful forces and it exploded into a process with worldwide repercussions which are still with us. On the basis of a popular revolution seeking to establish popular democracy, self-government and social justice an ideological leadership, that came to power, believed, those things could only be obtained in a certain way, based on the overthrow of capitalism on a global scale. The Bolsheviks prevented the emergence of popular democracy as envisaged by the masses in 1917. Mass scepticism and indifference held back the soaring utopian ambitions of the Bolsheviks. In the end, the Bolsheviks failed in their attempts to win over the masses for their version of socialist construction.

Key words: V.I. Lenin, the October Revolution, the February Revolution, Bolsheviks, the Kornilov affair.

История Русской революции неоднократно находилась в центре внимания исследований многих ведущих зарубежных историков. Целью данной статьи является не столько предложение еще одной оценки этих событий, сколько рассмотрение движущих сил, которые за ними стояли. Данный анализ по сути своей является структурным. Современная историография отвернулась от структурализма. Наши познания значительно обогатили ценные труды, посвященные личности, персоналиям, идентичностям, в частности гендерным, национальным, этническим и т.д. Однако обозначенные выше моменты все же не стоит упускать из виду, поэтому целью данной статьи является краткий обзор наиболее важных из них.

Необходимо отметить, что большая часть дискуссий 2017 г., посвященных русской революции, также выделяла агентивность. В частности, начались поиски виновника случившегося – В.И. Ленина, А.Ф. Керенского, Л.Г. Корнилова, большевиков, левых, правых, этнических меньшинств, евреев, иностранцев, не стали исключением последствия войны и т.д. Довольно часто подразумевается, что революция произошла в результате печального стечения обстоятельств, прежде всего в результате войны или же благодаря успешным манипуляциям элиты. Так или иначе, она представляется либо несчастным случаем, который выпал на долю России, либо чужеземными махинациями, которые были навязаны стране. Однако ни то, ни другое не является верным.

Более пристальное изучение революционных процессов в России указывает на то, что все происходило совершенно иначе. Революция не была навязана России политическими или этническими меньшинствами, а также политическими манипуляциями или иностранным обманом. Революция вышла из самых глубин российского общества. Революция была сугубо русской и представлена русским народом³¹⁶.

В 1870-х гг. П.Н. Ткачев указывал, что революционеры были вовсе не революционерами, а выходцами из привилегированной элиты. В этом он был совершенно прав, по крайней мере, в отношении России. Революционный процесс имел многочисленные этапы, которые я кратко опишу, прежде чем более пристально рассмотреть Октябрь.

Всем нам хорошо известны слабые стороны Российской империи в последние годы ее существования – прежде всего, это недостаток крестьянских земель, основной причиной которого стал прирост населения в условиях ограниченных земельных ресурсов. Крестьяне были чрезмерно огорчены условиями выхода из состояния крепостного права в 1861 г., и хотя они никогда не страдали от бедности, разве что только в 1891 г. от голода, все же у них были серьезные намерения взять под свой контроль пашни, пастбища и леса. Они мечтали о «черном переделе». Освобождение крестьянства также сказалось на самих землевладельцах, расточительный образ жизни которых привел большинство из них к банкротству. К 1905 г. общее количество землевладельцев сократилось, также как сократилось и общее количество земли, находившейся в частной собственности. Одновременно с этим небольшое количество землевладельцев, представлявших собой вершину социальной пирамиды, значительно расширили свои поместья. Данные явления отчасти напоминают развитие капитализма, в рамках которого более слабые владельцы могут быть сметены более процветающими. С политической точки зрения, ослабление мелкопоместного дворянства и его растущее недовольство своим положением были решающими факторами в революционных событиях 1905 г и в феврале 1917 г. Второй крупной структурной проблемой являлась нестабильная индустриализация, результатом которой стали изменения в социальной структуре общества, в частности, появилась небольшая, но влиятельная прослойка буржуазии, а также пролетариат; помимо них возникла также немногочисленная, но вместе с тем доставляющая проблемы интеллигенция. Самодержавие в лице Николая II ненавидело промышленность и фабрикантов за их прожженный материализм, дымящие заводы, перенаселенность городов и утверждение западных ценностей. Взгляды Николая II на Россию того времени можно охарактеризовать как некую крестьянскую утопию, для которой были характерны национальные и православные ценности. Однако промышленность необходимо было развивать для того, чтобы поддержать династию и саму Россию как великую державу, способную постоять за себя. Цена провала в этой сфере была очевидна в ситуации с Османской империей, которая была разобрана на части алчными империалистами. В том случае если Россия не прошла бы путь модернизации, она была бы подвержена риску повторить судьбу Османской империи. В то же время индустриализация продвигалась извилистым путем, поэтому никакого «экономического чуда» в России произойти не могло. Также было крайне сложно пройти путь промышленного развития вслед за такими мощными индустриальными державами, как Великобритания, Франция, США и Германия, которые были гораздо более эффективными игроками на региональных и глобальных рынках. Россия продолжала оставаться производителем первичной продукции – зерна, меха, древесины и все большего количества нефти, а не готовых изделий. Экономическая «отсталость» обозначила Россию как быстро развивающуюся страну, которая всегда могла «догнать» конкурентов. Также необходимо отметить растущий спрос на образование, которое разрушало устоявшиеся традиции. Наука, технология, право, банковские услуги, управление и образование были необходимы для становления новой России, но поскольку сознание большинства образованных людей не было излишне политизировано, а другая их часть примкнула к правым, усилилось очень влиятельное меньшинство высокообразованных революционных радикалов.

Однако помимо этих факторов был еще один наиболее значительный – политический. Имперское государство, представленное самодержавием, главные функции которого состояли в защите обширных и охваченных кризисом границ и контроле над крепостничеством, не приспосабливалось к изменениям. После 1881 г. «Временные нормы» настроили государство негативно по отношению к социальным и экономическим изменениям. Даже после того, как в 1905 г. оно было вынуждено пойти на уступки, последовавший за этим этап стал периодом восстановления наиболее авторитарной власти посредством массовых репрессий и политических манипуляций. Совершенно очевидно, что мы не имеем никакой возможности узнать, что могло бы произойти, если бы власти были готовы к компромиссу, но пример Германии показывает, что адаптация традиционного общества землевладельцев к модернизированному капиталистическому имперскому государству была возможна. Однако в России отказ самодержавия от прямого восприятия перемен привел к тому, что оно вступило в XX в. в виде анахронизма. По сути, это была теократия, в которой царь был одновременно главой церкви и государства. Существовала неограниченная цензура и полное отсутствие гражданских прав. Политические партии были запрещены, как и профсоюзы. Верховенство закона было скомпрометировано имперской властью. Не было никаких представительных политических институтов. В результате упомянутые выше изменения в российском обществе и медленный, но неуклонный рост богатства и городов создали напряженную обстановку, которую невозможно было бы урегулировать на законном основании. Политическая активность вынуждена была уйти в подполье, в результате чего произошла революция. Другого пути не было.

Революция вспыхнула в 1903–1904 гг. и потрясла всю страну в 1905 г. Самодержавие было обречено, когда практически все слои населения выступили против него. Даже элита, включая класс землевладельцев, присоединилась к его противникам, опасаясь, что некомпетентность Николая II и самодержавие подорвут привилегии помещиков. Они более не доверяли царю защиту своих интересов и требовали предоставления им права голоса в принятии решений, что они и получили благодаря Октябрьскому манифесту, и это был первый шаг в реставрации самодержавия. Остальная стратегия, разработанная С.Ю. Витте, включала создание консервативно-ориентированной Думы. Считалось, что, если бы крестьянам было дано право голоса, хотя это было немыслимо для царя и большей части элиты, результат мог быть благоприятным, потому что Витте (как и Ленин, Троцкий и многие левые) рассматривал крестьян в качестве консервативных сил, которые могли бы оказать поддержку царю и нации. Первое голосование в 1906 г. отклонило это предложение и вызвало возмущение. Крестьяне проголосовали за либералов и левых, что открыло П.А. Столыпину путь спасения самодержавия. Самодержавие не потеряло контроль над репрессивным аппаратом армии и полиции в 1905 г. Было много мятежей и ряд серьезных волнений, например, в октябре, что привело к тому, что Николай II согласился подписать Октябрьский манифест. Его предпочтения всегда были на стороне военной диктатуры с правым националистическим и антиэтническим, в том числе антисемитским, оттенком. Столыпин не зашел так далеко, но фактически ограничил левых и центр статусом меньшинства в Думе, который контролировался правыми, особенно землевладельцами, чиновничьими дворянами и новыми классами, обогатившимися благодаря капитализму и индустриализации. Он также прибегал к сдерживанию масс, которое оставило глубокий след и способствовало проявлению гражданского насилия в 1917 г. и позже. Государственный аппарат едва пережил массовую революцию в 1905 г. Николай II начал восстанавливать свою власть. Радикальные политические партии, а также профсоюзы были подавлены, права свободы слова и собраний были аннулированы. Ситуация к 1910 г. улучшилась по сравнению с 1900-м г., но передовые мыслители России, либералы и левые, находились в отчаянии. Жестокое подавление забастовки рабочих на приисках Ленского золотопромышленного товарищества в Сибири в 1912 г., а также ложное обвинение еврея М. Бейлиса в ритуальном убийстве христианского мальчика в Киеве в 1913 г. привлекли внимание европейцев к России как к анахроничной и тиранической державе. Если кто-то и был ведущим революционером до 1917 г., так это был сам царь.

В конечном итоге именно война подорвала государство в большей степени, нежели революция 1905 г. Прежде всего, армия превращается из профессиональной, преданной, элитной в призывную, которая была по большому счету отражением общества и его противоречий. В первые месяцы войны она лишилась значительной доли наиболее надежных карьеристов, которых заменили призывники и волонтеры из среднего класса и интеллигенции. Поражения, деморализация и беженцы породили панику и революционную оппозицию. Огромные потери сделали армию гораздо менее надежным оплотом порядка, роль которого она исправно исполняла на протяжении всей истории царизма со времен Петра I и даже раньше. Эмиссия огромной суммы денег, предполагавшая легкий способ оплаты войны, спровоцировала инфляцию, деструктивное воздействие которой подлило масла в огонь революционного движения в 1917 г. и позже.

Февральская революция, разгоревшаяся в 1917 г., была не просто спонтанным движением, которое утопило самодержавие в волне мятежа и уличных протестов. Существовал также решающий скрытый заговор, целью которого было выставить Николая II в качестве козла отпущения за неудачи и провалы войны.

Цель заговорщиков из элиты состояла в том, чтобы предотвратить революцию и направить всю энергию в русло войны. До сих пор это была в значительной степени патриотическая революция, и даже уличные демонстранты выступали за возобновление военных действий, в то же время сопротивляясь пропаганде мира.

Важнейшим последствием февральских событий стало то, что государство было ослаблено, а не усилено отречением царя, и вместо предотвращения революции ослабление государственной власти привело сначала к медленному, а в конечном итоге – к массовому освобождению революционной энергии, исходившей из разных слоев российского общества.

От Февраля к Октябрю: этапы революции

События 1917 г. всем хорошо известны, поэтому нет необходимости повторяться. Однако было бы уместным осветить в подробностях основные движущие силы и последствия, которые обычно теряются при более детальном анализе. Исход Февральской революции оказался далеким от ожиданий и намерений ее исконных участников. Для масс продолжительная инфляция и нараставший крах экономики означали, что любые материальные выгоды быстро разрушались, и их положение ухудшалось приближением к черте бедности. Однако они получили практически неограниченные политические свободы и возможность самоорганизации в советы, фабричные комитеты и т.п. Для представителей элиты результат в меньшей степени соответствовал их ожиданиям. Фактически они запустили процессы, которые шли в разрез с их целями. Они хотели предотвратить развитие революции, особенно социальной, которая затрагивала бы вопросы собственности. Вместо этого они сделали возможным экспроприацию и уничтожение себя как класса и элиты. Если бы эти элиты были в состоянии предвидеть ситуацию, то их также привел бы в отчаяние тот факт, что широко разделяемая точка зрения об укреплении России посредством проведения военных действий через 12 месяцев окажется полностью противоположной. В марте 1918 г. Россия вышла из военных действий и подписала мирный договор с Центральными державами, который мог стать исторической катастрофой, если бы война была продолжена.

С февраля по июль 1917 г. революция проявилась в форме нарастающего народного движения и широко распространенной самоорганизации масс через сельские, фабричные и военные комитеты и советы, что привело в июле к реакции.

С июля до конца августа 1917 г. контрреволюция воспользовалась радикализацией политической обстановки после краха Июльских дней и попыталась перехватить инициативу в свои руки. Большевики оказались в центре внимания, а Ленин ложно обвинен в том, что он был агентом Германии. Данная стратегия оказалась недальновидной, благодаря ей большевики стали наиболее ярыми противниками Временного правительства и пришли к власти месяц спустя. Перед большевиками данная возможность открылась только тогда, когда контрреволюция потерпела крах в ходе Корниловского мятежа.

Оборонительная радикализация с сентября по октябрь 1917 г.: напуганное Корниловским мятежом народное движение снова перешло в наступление. Крестьяне устали ждать, когда неэффективное правительство окажет им помощь и освободит их от сбора урожая, как это уже случилось однажды. В рабочей среде наблюдался рост безработицы, который поразил все заводы, включая Путиловский. Рабочие также были напуганы угрозой Корнилова, что он переведет ключевые заводы на военное положение и утвердит закон о смертной казни мятежных рабочих. Изменившаяся тактика народного движения была направлена на защиту от политических угроз и утверждение своих материальных интересов. Новая конъюнктура характеризовалась ростом изъятий крестьянских земель, более активным участием рабочих в поддержании производства на своих заводах путем совместного управления ими и дополнялась недовольством в армии.